Текст книги "Магия белых ночей (сборник)"

Автор книги: Елена Романова

Соавторы: Кира РАЙТ,Лидия Миленина,Татьяна Серганова,Эля Рин,Марго Генер,Мария Лунёва,Мария Вельская,Яна Смородина,Екатерина Каблукова,Вероника Ева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Кречетов сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Хорошо. Расскажите в точности и в мельчайших подробностях, как и с кем провели вечер семнадцатого августа сего года.

Эмилия с тревогой глянула на следователя и тут же одёрнула себя: ей нужно за соблюдением процедуры допроса следить, а не за кречетовским самообладанием.

– Госпожа Савельева, вы имеете полное право не свидетельствовать против себя, – мягко подсказала актрисе она.

– Можно мне воды? – едва слышно прошептала та.

Жеребцов вскочил со своего места, опрокинул стул и с грацией слона в посудной лавке бросился к графину, мирно стоящему до того на подоконнике.

Эмилия и Кречетов проводили его взглядом: Эмилия – удивлённым, Кречетов – убийственным. Жеребцов, впечатлённый начальственным вниманием, немедленно выронил графин из рук, который ударился об пол и со звоном разлетелся вдребезги. Затем пошёл малиновыми пятнами и заметался в панике, хрустя стеклом под ногами и так и не выбрав, за что схватиться.

Кречетов тяжело вздохнул и прикрыл глаза ладонью: муки его были велики – позорных представлений такого рода он не переносил. Эмилия едва заметно улыбнулась: пусть тоже выйдет из равновесия – ему полезно.

– Госпожа Савельева…

– Да-да, я сейчас всё расскажу.

– Начните с того, как после премьеры вы встретились с Посудиным в Летнем саду на берегу Фонтанки. Возле старой ивы.

Актриса бросила на Кречетова затравленный взгляд.

– Да, вас видели там, – не разочаровал тот.

– После премьеры я решила прогуляться. В саду. Там и нашёл меня Посудин: видимо, следил. Сначала бросился в ноги и принялся умолять выйти за него, уверял, что богат и в скором времени купчую на дом подпишет. Потом обозлился, когда я не ответила ему согласием, и понёс какую-то чепуху о противоядии от моих чар, привезённом якобы из Азии и изготовленном из трав и толчёных змей… Вынул из кармана склянку и принялся размахивать передо мной ею – по всей видимости, с теми самыми змеями.

– Но толчёные змеи не понадобились.

– Нет… Он вдруг захрипел, схватился за горло и упал в камыши. Так и захлебнулся на мелководье, наверное… Со мной случилась истерика, и я… Не помогла ему в ту секунду… Но клянусь, я его не убивала, – в очередной раз всхлипнула госпожа Савельева и новая волна силы концентрическими кругами прошлась по комнате.

Даже герань на подоконнике, казалось, развернула листья к несчастной девице.

На Жеребцова было больно смотреть. Его взгляд будто кричал: «Порву каждого, кто осмелится хоть словом обидеть эту прекрасную деву!» пополам с «Боже, как чудесны эти глаза, пойду и утону в них немедля!»

Эмилия мельком посмотрела на Кречетова и с облегчением удостоверилась, что тот стойко перенёс влияние так щедро и неумело распространяемых актрисой чар. Эмоции не позволяли той пользоваться силой с умом, а контролю, похоже, её никто не учил.

– Как думаете, госпожа Савельева, он сам верил в то, что говорил? – ровно уточнил Кречетов.

Затем одним только взглядом заставил Жеребцова умерить пыл и чинно усесться на прежнее место. Эмилия была уверена: при желании он легко бы мог заставить подчинённого отплясать кадриль с коленцами. Жёсткий взгляд, железная воля, направленный поток подавляющего влияния: в такие минуты Кречетов до мурашек восхищал и пугал одновременно.

– Мне он показался убедительным в своём сумасшествии.

– Что же случилось далее? – мягко подтолкнул старший следователь и умело погладил Савельеву умиротворением.

– Далее я побежала к Сержу на квартиру. Он утешал меня, как мог… Посоветовал пока молчать.

– Ясно.

Когда Савельеву увели, а Кречетов минутой позже вернулся в допросную, Эмилия вцепилась в старшего следователя, как клещ в бродячую собаку.

– Только не говорите, что считаете её…

– Вы ведь прекрасно видели, что она умеет, – оборвал её Кречетов.

– И что же, на основании этого нужно сразу записать её в убийцы?! – перебила Кречетова Эмилия. – У таких, как она, это в крови – всё равно что дышать.

– На основании того, что она солгала полиции. А ещё вернее – оба эти обстоятельства имеют влияние на решение об аресте. Посидит под присмотром, ничего с ней не сделается, – устало проворчал он. – Арест домашний! Я уже распорядился. Кроме того, улики против неё имеются.

– Какие?

– Пока это тайна следствия. Сможете ознакомиться с материалами дела после проверки данных.

– Я этого так не оставлю, – Эмилия вскочила со стула, стиснула в руках сумочку.

Кречетов автоматически поднялся вслед за ней, пробежался цепким взглядом по фигуре, выхватил отсутствие кольца на пальце. Хотел было что-то сказать, да передумал. Так и молчал, затем нахмурился, опустил глаза. И только.

Ни слова, ни вопроса о дальнейшей их общей судьбе!

Эмилия раздражённо повела плечами и выскочила вон.

Ничего, нужно успокоиться. А ещё поговорить с актрисой наедине, сделать выводы и только потом действовать. На холодную голову.

Небо уж дышало осенью: хмурилось маревом, слабо улыбалось редкими лучами вечернего солнышка, отчаянно пробивающих свинцовые тучи. Вечерами было прохладно, и сейчас, направляясь в сторону своей конторы на Садовой и задержавшись на Аничковом мосту, Эмилия поёжилась то ли от ветра, то ли от осознания того, что накануне в водах этой самой речки, несколькими кварталами ниже, плавал труп несчастного Посудина. Как же скоротечна жизнь, и сколь легко её могут оборвать ранее срока другие… Рвётся унестись вскачь, как эти кони Петра Клодта на пьедесталах. Ах, никогда более прогулки здесь не будут иметь и капли романтизма.

В конторе её ждал сюрприз.

– Эмилия Сергеевна, вам непременно нужно поехать со мной на рудник! – по обыкновению вопила госпожа Цвергштром, будто решительно все кругом страдали тугоухостью.

– Зачем же? – собирая бумаги в стол, не глядя на гномку, уточнила Эмилия. Думать, кроме как о госпоже Савельевой, не получалось. Разве что совсем чуточку о Кречетове. Равнодушном, самовлюблённом домостроевце!

– А как же опись? Прибавилось две штольни с поры моего замужества. Нажиты в период законного брака. Нужно оформить всё, как должно, – поджала губы та.

– Соглашусь, в этом есть определённый резон, Оливия Генриховна, – печально вздохнула Эмилия и нацепила вежливую улыбку. – Назначим встречу на завтра, скажем, в два пополудни.

С ней проще согласиться, чем объяснять битый час, что это совершенно бесполезное времяпрепровождение.

– Голубушка, нет, нет и ещё раз нет! Нужно ехать сейчас же!

– Право, что за срочность?..

– Завтра вторник. А по вторникам мой благоверный наведывается на рудник и каждый раз проверяет записи…

– Хорошо! – немного выходя из себя, оборвала Эмилия зарождающийся бесконечный монолог словоохотливой гномки, вставшей на любимые рельсы описания её полной тягот замужней жизни. – Хорошо, Оливия Генриховна, поедемте сейчас же.

Иначе ведь до смерти заговорит!.. И не оставит в покое со своими штольнями.

* * *

Эмилия стучала в дверь и кричала, пока не охрипла.

Проклятые Цвергштромы!.. Обманули с описью, завели к чёрту на кулички в своих подземельях, заперли, посмеиваясь, пожелали захлебнуться или замёрзнуть насмерть, как уж повезёт. Не думала же она, дурочка-адвокатша, что гномы допустят разграбления их Печорских рудников, родовых сокровищниц Цвергштромов?!

А при чём тут она и её адвокатская практика, Эмилия не имела ни малейшего понятия.

Запах сырости и плесени заполнил лёгкие доверху, стылый пол кусал за ступни сквозь тонкую подошву летних туфель; холод пробрался под невесомый шёлк платья, заставляя моментально покрыться мурашками. Эмилии казалось, будто штольня уже стала её могилой. Здесь, под землёй, в непроглядной тьме за каждым шорохом мерещились призраки, мертвецы – предки-гномы семейства Цвергштромов – с оберегаемыми семейными сокровищами, и полчища гнусных воображаемых крыс. Приступы паники захлёстывали с головой, и с каждым разом становились всё продолжительнее: сердце стучало отбойным молотом, тело сотрясала нервная дрожь.

Сейчас совершенно не хотелось быть смелой, сильной, независимой, как в романах о храбрых и удачливых воительницах. Хотелось только одного – чтобы Кречетов примчался, бросив все дела, спас, унёс на руках, поклялся в любви и больше не отпускал из объятий. И призвал к ответу этих подлых Цвегштромов!

Ладно, пусть просто спасёт!..

Эмилия сжалась в комок на гнилой колоде возле старой деревянной опоры, подтянула к лицу колени и, тихонько всхлипывая, попыталась утешить себя, что Кречетов обнаружит её пропажу… как можно скорее. И отследит по следам чар помолвочного кольца… Которое, правда, осталось где-то там, в мрачных земляных коридорах, в оброненной сумочке. Сколько выйдет продержаться?..

Отвлёк Эмилию от печальных мыслей о своей судьбе… рокот?.. Она быстро поднялась с места и осторожно приблизилась к двери. Что бы это могло быть? Плеск воды… В дверь последовал удар, ещё один – так волны бьются о пирс; под ногами зазмеились потоки ледяной грязи, которые скоро сменились одним, выдирающим доски селем. Эмилия опомнилась и в последнюю секунду успела вскочить на колоду, спасаясь от грязевого шторма.

– Эми! Эми, где ты? – послышалось снаружи.

Кречетов!

– Я здесь! – от волнения вышло сипло, и, утерев выступившие слёзы, Эмилия крикнула: – Кречетов, миленький! Забери меня отсюда!

Дверь затрещала раз, другой и сдалась. На пороге возникла родная кречетовская фигура, подсвеченная фонарём.

* * *

– Боже, Эми, жива!.. – шептал Кречетов Эмилии в самое ухо, крепко прижимая к себе на заднем сиденье полицейского «руссо-балта». – Не пугай меня больше так…

– Ох, Кречетов…

– Я подскажу: «Ты был совершенно прав…»

– Почти. Ты не представляешь, как я рада тебя видеть…

– «И я, конечно, верну кольцо на место и выйду за тебя, дорогой Дмитрий Георгиевич, как обещала, даже не сомневайся…»

– Ну уж нет! Ты меня дома запрёшь!.. – приглушённо возмутилась Эмилия.

– Тебя запрёшь… – прокладывая дорожку из поцелуев от виска к краешку рта, прошептал Кречетов.

Даже теперь, оказавшись в долгожданных кречетовских объятиях, Эмилии не верилось, что всё кончено.

– А гномы?

– Задержаны. Оба. По подозрению в убийстве Посудина. Кроме очевидного покушения на тебя – это обвинение вскорости тоже будет предъявлено. Остальное потом, тебе срочно нужно согреться.

– Не понимаю, зачем Цвергштромам убивать Посудина? – сидя в кречетовском кресле перед камином после ванны кипятку, закутанная до самых глаз в кусачий плед, Эмилия грела руки о чашку с чаем.

– Он их шантажировал. – Кречетов сделал глоток бренди из хрустального бокала и знаком предложил спиртное Эмилии, но та качнула головой. – Ну и зря, быстрее согрелась бы.

Старший следователь позволил себе расслабленную позу, расстёгнутый китель и восседал в кресле по левую руку от Эмилии.

– У него имелся на них компромат? Статистический?

– Имелся. Скромный письмоводитель, как оказалось, был не дурак. Он обнаружил в статистике за несколько последних лет закономерность между разработкой золотоносной жилы в штольнях Цвергштромов и обмелением реки Печорки: год от года засуха усиливалась, скорее всего, циркуляция грунтовых вод была нарушена. Третий год подряд случался неурожай, налоги просели. А разработка рудника велась гидротехнически… Обнародование ситуации грозило Цвергштромам закрытием рудника, – объяснил Кречетов. – Посудин вызвал главу семейства на разговор и убедительно обрисовал перспективы.

– И что же? – не выдержала паузы Эмилия.

– Цвергштромы заплатили Посудину дважды, а потом его аппетиты начали расти: он планировал очаровать богатством диву Аквамарину Савель. Гномы рассудили, что дешевле нанять убийцу. Наёмник грамотно всё обставил и даже нашёл, на кого свалить душегубство. С толчёными змеями разве что перемудрил. Хотя для впечатлительного Посудина оказалось – самое то. Но адвокат Соколова решила не ограничиваться жалобой, – криво улыбнулся он.

– Мне повезло, что и здесь гномы решили на мне сэкономить…

– О да… Сначала они хотели просто проследить, что следствие не свернуло с рельсов нужной версии, ведь прекрасно знали, к кому обратилась Савель. И мадам Цвергштром затеяла «развод». Адвокат Соколова с энтузиазмом взялась за дело, а гномам стало куда как удобнее держать руку на пульсе по делу Посудина: здесь наведаться, тут подслушать…

– Хорошая идея, не поспоришь.

– А добросовестная Эмилия Сергеевна самоотверженно принялась за самостоятельное расследование вопреки просьбам своего, не обделённого проницательностью и незаурядным умом, прекрасного жениха…

– Да-да, оставим в покое моего скромного и идеального во всех отношениях жениха, – недовольно завозилась под пледом Эмилия. – Ему стоило делать более прозрачные намёки.

Кречетов развернулся к Эмилии всем корпусом и разулыбался как объевшийся сметаной Чеширский кот.

– А я совсем не против поговорить о твоём женихе подробнее…

– Так ты всё знал с самого начала?! – осенило вдруг Эмилию.

– Ну не с самого начала и, положим, кое-что упустил.

– Что же?

– Толчёных змей, – с улыбкой признался он, а Эмилия рассерженно фыркнула. – И ещё твою дотошность. Какого дьявола тебя понесло с инспекцией в штольни в компании с алчной мадам Цвергштром?

– Не дотошность, а нетерпимость к чужой болтовне. Мне и в голову не могло прийти, что она задумала меня утопить замороженной в этих подвалах… Когда ты начал их подозревать?

– Мне сразу показалась несуразной и надуманной причина развода гномьей четы. И мы быстро установили их мотив с Посудиным, с наёмником было сложнее. Оставалось дождаться их хода, чтобы взять их с поличным…

– На живца?! Меня приманкой?

– Да бог с тобой! – возмутился Кречетов. – Я был уверен, что они первым делом займутся Алмазовым: у Савель с ним были отношения…

– Дружба?

– Скорее консорциум. Подогревали интерес поклонников, провоцировали ревность, возбуждали страсть к широким жестам и дорогим подаркам, впрочем, ничего криминального. Всё шло неплохо, только вот Посудин оказался с придурью, хоть и ловок по части добычи денег.

– Кто же рассказал ему о доме Водяных лилий? Савельеву это очень напугало. Надо же придумать такую претенциозную жуть – «Реквием водяных лилий»…

– Полагаю, Алмазов. Он ведь говорил с Посудиным. И надоумил его сочинить пьесу. Но, полагаю, талант статистика превзошёл и его ожидания.

– Зачем же было арестовывать Савельеву?

– Во-первых, улики. Кроме толчёных змей в чудодейственной смеси присутствовал яд, изготовленный из лилии серебристой. Водяной, как можно догадаться.

– Но Савельева же не гимназистка, чтобы так подставляться…

– Я тоже счёл намёк слишком уж толстым. Но нужно было уверить гномов, что следствие идёт в «правильном» фарватере, да и для её безопасности, в конце концов. И для твоей тоже. Наёмника из этих же соображений тоже пока что держали на прицеле, не задерживали. Но ты решила «это так не оставлять», – недовольно поморщился Кречетов.

– Об этом-то откуда им было знать?

– От делопроизводителя в полицейском участке. Он им всё аккуратно докладывал за малую плату.

– А сейчас что же?

– Все фигуранты арестованы. Ты со мной, в безопасности. И уж я позабочусь, чтобы и в дальнейшем положение дел оставалось таковым, – задумчиво болтнув льдом в бокале, отозвался Кречетов.

Эмилия улыбнулась в кружку с чаем: такое положение дел её тоже вполне устраивало.

Елена Романова
Секреты старой Ротонды

I

Когда все экзамены были сданы, здание филологического факультета осталось позади, а прохладный ветер с Невы, гуляющий по Университетской набережной, то и дело запутывался в волосах, норовя распотрошить Арине высокий хвост, её подруге Свете пришла в чокнутую голову очередная идея.

– Аринк, а пошли в Ротонду гадать сегодня ночью?

Арина, которая собиралась вечером хорошенько отоспаться, а с завтрашнего дня начать потихоньку собирать вещи домой – общага терпеть её всё лето в городе не будет, – вытаращилась на Светку.

– Не, а чё, – развивала свою идею Светка, будто не обращая внимания на Аринино ошарашенное лицо. – Самое мистическое место Питера же! И Распутин этот там жил, и масоны, и кого только не было! – Затормозив, она ткнула пальцем Арине в плечо. – Дава-а-а-ай, пошли, погадаем, женихов себе нагадаем!

Арина у виска только покрутила.

– Даже если бы я согласилась, кто бы нас туда пустил? – в отличие от подруги, она интересовалась историей города, в который приехала, и знала, что в Ротонду теперь пускают за плату и в определённое время суток.

А ещё она знала, что Ротонда желаний не исполняет и никакой мистики нет там, а вся её таинственность привиделась в пьяном угаре Цою, Кинчеву и Бутусову, когда-то дававшим небольшие концерты для друзей и близких фанатов на ступеньках этой парадной. Строчки их хитов до сих пор затерялись на стенах, испещрённых уже совсем другими надписями поверх, и, кто знает, может, какие-то из этих слов маркером нанесли они сами?..

Это было, конечно, очень интересно, только вот проникновение туда среди ночи попахивало преступлением.

– Да не дрейфь, – Светка широко улыбнулась. – Ты разве не знала, там Даник из шестой группы нашей живёт? Я его попросила, он проведёт. Вахтер-то на ночь уходит.

Арина вздохнула и произнесла сакраментальное «нет».

…и теперь, около самой полуночи, ежась в футболке и джинсах, она понятия не имела, как Светке вообще удалось её, черт возьми, уговорить!

Ни в какое исполнение желаний князем тьмы или кем-либо ещё Арина уж точно не верила. Но где Светку носит? Ещё пять минут, и она пойдет домой, честное слово!

– Уф-ф-ф, успела, – Светка выскочила из такси как раз, когда она уже набирала ей сообщение, что разворачивается и идёт домой. – Данька щас спустится!

Закатив глаза, Арина ничего не ответила. Она уже сто раз пожалела, что согласилась на авантюру.

И правда, через минуту дверь в парадную распахнулась, и Даня, позёвывая, запустил их внутрь.

– Только не орите тут, – предупредил он. – А то соседи понабегут, полицию вызовут. Они уже от посторонних задолбались.

– Не боись, – Светка подмигнула ему. Знала, что нравится Дане, и вовсю этим пользовалась. Арина это не одобряла, но кто она такая, чтобы её слушали? – Мы просто быстренько тут погадаем, желание на стене оставим и уйдем.

– Если свободное место найдёте, – Даня на её подмигивания, разумеется, повелся. – Тогда до связи?

Когда он ушел, подруга скривила рожицу.

– Пообещала ему сходить с ним в кафе. Ну от меня не убудет. Давай, я и зеркала притащила, и свечи.

Арина хотела намекнуть, что на жениха в зеркале гадают в одиночестве, но не стала. Пока Света возилась с приготовлениями, она шагнула к исписанной вдоль и поперек стене; той, что специально жильцы отвели для желаний и цитат. Прикоснулась к надписям, самым разным, от «Хочу замуж за Костика» до любовно выписанных строчек из хитов «Кино». Задрав голову, постаралась разглядеть в тусклом подъездном свете надпись «Забудь надежды, всяк сюда входящий», но увидела только покрашенный потолок-купол.

Говорили, что тому, кто несчастен в любви, нужно оставить здесь надпись на стене и твоя любовь обязательно тебя отыщет. В эти россказни Арина не верила, но почему-то некоторых надписей, оставленных явно женской рукой, касалась с особым трепетом.

Интересно, почему жители не закрасили многие из этих надписей? Ради колорита?..

– Аринк, готово всё!

Свечи чадили. Расположившись на полу чуть сбоку от зеркала, которое она установила на ступеньках, Света поманила Арину рукой. Другое зеркало она поставила на ступеньках напротив так, чтобы они образовывали коридор.

– Давай садись с другой стороны.

Ступени холодили даже сквозь плотную ткань джинсов. Почему-то тусклый свет лампочек и дрожащий огонь свечей наводили какую-то жуть на Ротонду, хотя, по сути, это была всего лишь старинная парадная доходного купеческого дома.

– Суженый-ряженый, приходи… – завела Светка. – Суженый-ряженый, приходи…

Её шепот казался громовым, пусть они и не сидели лицом к стене. Акустика в Ротонде была отличной, и оставалось только надеяться, что никто из жильцов не прислушается к голосам в подъезде. Но не голос Светки пугал Арину.

Ей чудилось, что на стенах плясали странные тени. Невесть откуда взявшийся ветерок скользнул по голым предплечьям. Арина обхватила себя руками.

«Это просто моё воображение», – подумала она.

В зеркале, стоявшем на ступеньке, вдруг мелькнула фигура.

Замерев, Арина уставилась на собственное перепуганное отражение. Как?.. Что?..

И снова – тень. Прямо за её спиной. Она пискнула, резко обернулась – никого.

Светка ткнула её локтем в бок, мол, не шуми. Она продолжала вглядываться в зеркало и явно никого там не видела, но за спиной Арины, прямо в отражении, возникла фигура.

Мужчина.

Нет, парень – в одежде будто из 70-х или 80-х годов. Он смотрел на Арину, губы его зашевелились, и сильный ветер, которому неоткуда было здесь взяться, подхватил её волосы, бросил в лицо.

У неё похолодели руки. Холодный пот выступил на висках и на затылке. Арине хотелось закричать, броситься прочь, но почему-то она не могла пошевелиться и только смотрела в отражение.

Ветер принёс ей голос.

«Освободи меня…»

…и тогда она не выдержала. Вскочила, ногой отпихнула горящие свечи – фитили, зашипев, погасли, и бросилась по ступенькам вниз, прочь из парадной. Кажется, Света что-то кричала ей вслед, быстро скидывая в сумку зеркала, но Арина не обращала внимания.

Она ткнула в кнопку домофона, всем весом навалилась на дверь. Страх придавал ей силы.

Ветер коснулся её шеи ледяными пальцами.

– Открывайся, – шептала она, – давай, ну пожалуйста…

И, будто в самое ухо, кто-то выдохнул ей, когда она уже вываливалась во двор:

– Освободи меня.

II

Арина не могла уснуть всю ночь.

До общаги она еле добралась – и то обнаружив себя где-то около Гостиного двора, куда она вовсе не помнила, как дошла. Её всю колотило, но прохладный ночной ветерок был там совсем ни при чём. Неужели она действительно что-то видела там, в Ротонде?.. Неужели это была правда?

Да нет, быть не может!.. Все эти россказни про духов, они ведь ориентированы на туристов, а многие пошли от мешавших вино с портвейном фанатов Ленинградского рок-клуба. Так Арина сумела убедить себя к утру, когда перестала трястись от страха и смогла нормально мыслить.

Всё это было просто игрой воображения, взбудораженного легендами, витавшими вокруг Ротонды, и глупой затеей Светки. Чем же ещё? Ведь никаких духов не существует, да и суженого-ряженого в зеркале не увидишь!

Но почему тогда этот странный хриплый голос так и звучал у неё в ушах?

«Освободи меня… освободи, освободи…»

Она ведь никого нигде не запирала, чтобы освобождать! Откуда это вообще у неё в голове?..

Утро Арина встретила, глядя в бездонное нутро чемодана. Ей бы лучше вещи собирать, а не думать о всяких галлюцинациях. Уезжать домой она собиралась через пять дней, а её соседка как раз вчера домой отбыла, так что никто вещи складывать не мешал. Но почему-то всё валилось из рук, пальцы дрожали, и даже кофе с молоком оказался у неё на футболке.

Да что такое… Нужно забыть про это чёртово гадание!

Собравшись застирать кофейное пятно, Арина направилась в ванную, единственную на весь этаж. Ранним утром там никого ещё не было, и, склонившись над раковиной в одном лифчике, она усиленно застирывала пятно холодной водой, как вдруг ветер скользнул змеёй по её ногам, а дверь с грохотом захлопнулась.

Взвизгнув, Арина подскочила, заозиралась, – нервы были после Ротонды ни к черту, – но в общажной душевой по-прежнему была только она.

– Успокойся… – выдохнула она, таращась на брошенную в раковину футболку. Будто не себя успокаивала, а кусок ткани. – Просто из-за сессии перенервничала, а тут ещё и Светка…

Краем глаза она заметила, что в зеркале что-то мелькнуло. Вскрикнула вновь, но визг застрял у неё в горле.

На неё смотрел тот самый парень. Он прижимал к зеркальной поверхности ладонь и будто тянулся к Арине. Сейчас, при свете дня, его лицо было легко разглядеть, и он… вовсе не был каким-то страшным или опасным, как ей показалось ночью. Почему-то Арина, даже дрожа от страха, не могла отвести от него взгляда.

Будто незнакомец гипнотизировал её.

– Помоги мне… – нет, парень в зеркале точно не был похож на призрака. – У тебя хватит сил меня освободить…

– Что тебе нужно?! – собрав в кулак всю свою смелость, пискнула Арина.

Нет, она точно свихнулась! Почему-то разговаривает с зеркалом, где наверняка никого нет, совсем с ума сошла, и… Она вогнала ногти себе в кожу, чтобы убедиться – она уж точно спит или в обмороке, – но руку пронзила резкая боль. В голову пришла фраза Фрекен Бок из советского мультфильма: «Я сошла с ума, какая досада!» – и Арина невольно захихикала.

Звук собственного смеха резанул по ушам.

– Ты не сошла с ума, – парень в зеркале никуда исчезать не собирался. – И только ты можешь мне помочь… – он лишь шевелил губами, но его голос внезапно зазвучал у Арины в ушах, словно незнакомец прямо за спиной у неё стоял.

Нужно было убежать. Или кинуть в зеркало чем-нибудь; камер тут не стояло, никто бы не узнал, что это Арина сделала, но почему-то она продолжала слушать, и чем больше слушала, тем больше успокаивалась.

Утихла дрожь, ушла паника, и Арина шагнула к зеркалу ближе, вглядываясь в лицо незнакомца. Почему-то оно казалось смутно знакомым, как из давнего, но забытого сна.

Глаза у него были огромные, светлые и очень-очень печальные.

Одна из лампочек, освещающих душевую, моргнула и погасла.

Наверное, Арина должна была бояться, как боялась в Ротонде, однако страх куда-то исчез. Как заворожённая, она протянула руку и коснулась ладонью зеркальной поверхности. Зеркало было аномально тёплым.

Перед глазами вспыхнуло белым.

…Дверь в парадную приоткрылась, и юноша скользнул внутрь.

Поговаривали, в этом доме когда-то жила ведьма. Она гадала петербуржцам на кофейной гуще и на костях, помогала девушкам завоёвывать сердца их возлюбленных и очень не нравилась Савве Яковлеву – купцу, владеющему этим домом.

Поговаривали, он потребовал от неё двойной платы за житьё-бытьё в его доходном доме, а когда ведьма платить не захотела, сдал её жандармам. Но те разбираться не стали, а просто заперли её в подвале без еды и воды; так она и умерла.

Юноша в это не верил.

На улице ждали его друзья. Спьяну они поспорили, что он сможет зайти в подвал в проклятой Ротонде и просидеть там полчаса. Слухи о доме на Гороховой, 57, ходили у них в университете разные, но только Илья – убеждённый атеист – говорил всем, что ничего там нет, ерунду вы все городите, не комсомольцы, что ли?

– А ты докажи, – вдруг ухмыльнулся Колька, его лучший друг. – Сунься в этот подвал и просиди там полчаса, а если сможешь, мы тебе в пивнушке проставимся! Причём все. Да, ребята?

– Пф-ф, как два пальца об асфальт, – пожал плечами Илья. – Когда?

– А вот хоть сегодня! Концертов рок-клуба там до завтра не будет!

И вот теперь он был здесь.

Исписанные строчками из песен да чужими желаниями стены Ротонды были знакомы до рези в глазах; Илья много раз приходил сюда послушать Кинчева и выпить с друзьями портвейну. Взгляд отчего-то зацепился за фразу из разрешённого к печати только лет десять назад романа «Мастер и Маргарита».

«…я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня».

Ветер скользнул по его шее, и почему-то спускаться в скрытый люком подвал вовсе расхотелось. Но спор есть спор, а колдовства не существует; Илья был в этом уверен, а потому потянул на себя тяжёлую крышку. Из погреба, почему-то именуемого подвалом, на него пахнуло затхлостью и спёртым воздухом. А ещё – чем-то кисловато-сладким, будто… мертвечиной?

Как в морге.

Илья, признаться, струсил. Спускаться в погреб расхотелось, но, взяв себя в руки, как того зайца, он шагнул на первую ступеньку.

И ещё.

И ещё.

Ветер снова холодным касанием прошёлся по его шее, и в стенах подвала раздался шепот:

– Пришёл… пришёл… пришёл…

А потом голова закружилась, стены погреба, высотой вряд ли достигавшего даже трёх метров, завертелись, и, потеряв сознание, Илья полетел с лестницы вниз.

– …Ариш, Ариш, ты чего? – кто-то тряс Арину за плечи.

Голова болела нещадно.

С трудом сев, Арина разлепила веки.

– Что?..

– Ты окей? – Наташка, её сокурсница, таращилась на неё широко распахнутыми глазами. – Я помыться зашла, а ты у зеркала лежишь. Тебе плохо? Комендантшу позвать?

Это что, был сон? Или всё-таки глюк?

– Нет, я… – Арина попыталась подняться, Наташка тут же подхватила её под руку. – Я в порядке. Наверное, голова закружилась, пока футболку застирывала, я…

Неужели ей всё привиделось? И тот парень, – Илья ведь? Илья?.. – и Ротонда…

Она взглянула на свою руку. На светлой коже – загорала Арина всегда плохо – алели царапины от ногтей.

III

Арина смотрела в открытое окошечко сообщений в социальной сети, всё никак не решаясь написать Дане и спросить напрямую о Ротонде.

Очнувшись на полу общажной душевой, она не сразу осознала, что вообще произошло. Подумала было, что всё ей почудилось, но царапины на руке намекали, что нет, не почудилось. Арина честно попыталась выкинуть из головы и слова того парня-из-зеркала – «брось, Арина, у него есть имя, и ты его запомнила!» – и странное видение, но почему-то взгляд Ильи преследовал её весь день. Сам Илья преследовал её, и чем больше она его вспоминала, тем больше хотела увидеть снова. Тем сильнее хотела узнать, кто он был такой? Существовал ли на самом деле?

Отвлечься не получалось, вещи так и не собирались, а чемодан укоризненно разевал пасть с пола.

Под вечер Арина сдалась.

Поначалу она просто рылась в интернете, однако дальше странных россказней на форумах и уютных сайтиках, пугавших читателей пропажей людей, хоть раз зашедших в подвал Ротонды, никакой конкретики она не нашла, сплошь размытые городские легенды.

Она сама не знала, почему её так тянуло выяснить, что же произошло с Ильёй? Почему она чувствовала с ним какую-то связь, такую тонкую и хрупкую, готовую порваться из-за её неверия? Почему, стоило ей увидеть расцарапанное запястье, она сразу поверила, что видела правду?.. Почему не решила, что просто сошла с ума? Это был бы самый логичный вариант. Свихнулась после сессии. Ха-ха.

Почему она сидела за ноутбуком и таращилась на страницу Дани, всё никак не решаясь ему написать?

– Успокойся и просто напиши ему, – Арина глубоко вздохнула и на мгновение зажмурилась. – Если ты свихнулась, он просто напишет, что никакой парень по имени Илья в подвале Ротонды не пропадал. И ты знаешь, что сделаешь тогда. Найдёшь хорошего психиатра и пойдёшь к нему за таблетками.

Звучало это воззвание к себе не так уж сложно, однако написать простенькое сообщение «Привет, можешь мне кое в чём помочь?» – и то стоило ей огромных сил.

Никому не хочется узнать, что у него поехала крыша.

Даня был в сети. Пока Арина ждала, что он прочтёт сообщение, у неё аж предплечья мурашками покрылись. На руках приподнялись тонкие волоски, а затылок закололо от нервов.