Текст книги "МАМИДа. Курс общей магии. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Елена Подплутова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Рен, быстрым шагом пройдясь по Кварталу Знати и насмотревшись на причудливые дома, вскоре вышел на Главную площадь. Удивившись присутствующей там толпе людей, он стал протискиваться ближе к центру, пытаясь понять, что происходит. Люди вокруг подростка переговаривались, но ничего путного из кружащих вокруг разговоров принц не улавливал. Внезапно впереди произошло небольшое оживление, и на помост в сопровождении четырёх стражников вышел полноватый мужчина средних лет в мантии глашатого. Развернув (Рен опознал её по цвету) свиток гербовой бумаги, хорошо поставленным голосом зачитал:

– Мы, Его Величество король Камден, повелеваем следующее: мэру нашей столицы славного королевства Санреш Арону Вест’Стагону начать подготовку столицы к празднованию дня рождения Его Высочества наследного принца Кайрениса и Её Высочества принцессы Маликаны. Указ считать вступившим в силу с момента его оглашения. Король Камден Ликан Адария Алексинор. 15 цветня 1678 г.

Так же проворно, как забрался на помост, глашатай слез с него и в сопровождении стражников удалился. Тут же окружавшая Рена толпа стала обсуждать услышанное. То и дело принц слышал отдельные фразы, такие, как например: «Тринадцать исполнится… так быстро выросли…», «… принцесса такая красавица, а ведь подросток всего…», «… принц на отца и деда похож, не ослаб род Алексиноров…», «… надо бы зелени прикупить, вышла вся…». Но было заметно, что люди предвкушали праздник и гуляния, что всегда устраивали в дни рождения правящей семьи.

Понаблюдав за горожанами, Кайренис убедился, что короля в столице любят, да и для него с сестрой находят много хороших слов, даже не смотря на то, что ни он, ни Лика ещё никак себя не показали. С удовлетворением отметил и тот факт, что про королеву практически никак не говорят, словно люди не замечают её. И с улыбкой насвистывая себе под нос, подросток пошёл дальше исследовать столицу.

Выйдя на Центральную площадь, паренёк обошёл её, рассмотрел здания, полюбовался цветами и присел на каменный бортик фонтана. Тут же к нему подскочила объёмная женщина с лотком, полным горячих пирожков и стала уговаривать купить пирожок или плюшку. Вспомнив, что у него сегодня в желудке и крошки не было, Рен нащупал в кармане серебряную монету и протянул её торговке. И тут же получил завёрнутый в бумагу пирожок с картошкой и, что очень его удивило, сдачу в несколько медяков. Хмыкнув, принц пересыпал деньги в карман, подумав со смешком о том, что впервые держал в руках монеты меньше серебряной.

Поедая пирожок, подросток смотрел, как в фонтане плавают рыбки и как из специальных желобков стекает вода. Окунув руку, Рен немного поводил ею туда-сюда, разогнав всех рыбок, но ничуть не опечалился, а наоборот остался доволен: вода по-прежнему навевала на него спокойствие и уверенность в собственных силах, и он ещё раз убедился в этом её свойстве.

Ещё немного посидев и украдкой омыв в фонтане жирные пальцы, принц поднялся, и его вдруг потянуло к зданию Храма. Кайренис никогда не был внутри его; принц и принцесса вместе с родителями и приближёнными ходили на службу или молились богам только в дворцовой капелле, где служил отец Алгин. Формально он подчинялся настоятелю главного Храма, а фактически был одним из доверенных лиц короля Камдена и имел большое влияние в дворянских кругах.

Рен сторонился отца Алгина, хотя и не понимал, почему.

Но, подойдя к зданию главного (или городского) Храма, подросток внезапно почувствовал сильную тягу и, не став противиться ей, вошёл внутрь. Его встретила тишина – окружила, окутала, приласкала… Мальчик сделал несколько робких шагов к центру и замер, широко распахнутыми глазами смотря на стены и алтарь. По обе стороны от оного в неких альковах находились статуи четырёх богов, о которых принцу с детства рассказывали на службах. Они были абсолютно разными, но, стоило присмотреться, как юноша сразу понимал, что они действительно боги. И, не смотря на то, что изображения были всего лишь статуями, от них шла колоссальная мощь, которую Рен чувствовал не только, как маг, но и как простой человек.

Сиара – богиня Жизни, покровительница всего живого. Её изображают статной женщиной во цвете лет, чуть полноватой, с роскошной гривой чёрных волос. Голубые глаза всегда смотрят так, что читаешь в её взоре и мягкость, и строгость, и порицание, и одобрение. Именно её призывают женщины, метаясь в родильной горячке или лекари, видящие тяжёлого пациента.

Маверия – богиня Любви, покровительница влюблённых. Выглядит молоденькой девушкой, с золотыми косами и ласковыми карими глазами. Всегда улыбчива, жизнерадостна, прелестна, она была любимой богиней многих девушек и парней и именно ей приносили самые красивые дары.

Девала – богиня Удачи, Вдохновения и Мастерства, самая коварная и неуловимая из богов. Ей приносили дары и просили помощи практически в любых начинаниях, но никто никогда не понимал, каким образом она выбирает, кому улыбаться и помогать, а кого и почему игнорировать. Изображали Девалу в виде девочки-подростка лет пятнадцати с задорными хвостиками цвета спелой пшеницы и лукавым выражением зелёных глаз. Девала считается покровительницей творческих и мастеровых людей.

Вулрон – бог Смерти и, как ни странно, покровитель магов. У него просили защиты для маленьких детей и снисхождения к усопшим. Люди выдели его мужчиной средних лет, с небрежно накинутым на плечи плащом и тростью в руке. Тёмные волосы волнами спускались по спине, тёмные глаза под кустистыми бровями, казалось, могли заглянуть в самую душу, а тонкие, плотно сжатые губы и волевой подбородок говорили о тяжёлом характере бога.

Рен переводил взгляд с одного лица на другое, пристально рассматривая всех четверых, а затем поднял взгляд и посмотрел на алтарь, где, как и в дворцовой капелле, выше всех других статуй был изображён силуэт в ореоле то ли белого, то ли белого с золотым света. Это Создатель или Старший, как ещё величали его храмовцы. Тот, кто создал этот мир и оставил в нём богов для присмотра за людьми в нём. Тот, чей облик доподлинно неизвестен никому, кроме богов. Поэтому и изображён он безликим силуэтом, то ли мужским, то ли женским. Впрочем, людей не сильно интересовал Создатель, и дары ему приносили как бы заодно, больше обращаясь к тому богу, в чьей помощи временно нуждались.

Подойдя ближе к алтарю, Рен запрокинул голову и неожиданно для самого себя мысленно попросил благословения у Создателя на то, что он задумал. Постояв ещё немного, словно надеясь получить ответ, подросток вздохнул и понадеялся, что его просьба услышана и одобрена. Повернувшись к статуе Девалы, Рен оглянулся, проверяя, не смотрят ли на него немногочисленные просители, и вытащил из кармана тонкий золотой браслет и присев, положил к ногам богини, как принято выкладывать дары. Поднявшись, юноша посмотрел в озорные глаза богини-девчонки и одними губами прошептал: «Помоги мне, красивая. Не отводи очей».

– Молодой человек, если вы закончили своё обращение к богине, будьте любезны, пропустите и других страждущих, – вдруг раздался мягкий, но строгий голос за спиной и подросток быстро развернулся, оказываясь лицом к лицу с настоятелем храма. Рен видел его только однажды, но не запомнить этого человека было невозможно.

– Простите, отче, – мальчик смущённо потупился и немного отошёл в сторону.

– Всё в порядке, ваше высочество, – тихо, так, что и Рен едва его расслышал, сказал отец Фарид. – Будьте осторожны в своих действиях, ибо вы ещё молоды и не знаете, что не все ваши подданные благосклонны к королю и королевской власти.

– Вы меня выдадите? – осторожно спросил Рен.

– Что вы, мальчик мой, я ведь и понятия не имею, как выглядит повзрослевший принц, которого я видел шесть лет назад и который всё больше и больше становится похож на своего деда – моего большого друга, короля Йордана. И, конечно же, я никогда не видел его в своём Храме. И уж тем более никогда с ним не беседовал. – Настоятель подмигнул и величественно удалился, возвращаясь к своей прерванной прогулке внутри Храма.

Рен, вовсе не по-принцевски открыв рот, смотрел ему вслед. Таких священнослужителей он ещё не видел.

– Спасибо, – закрыв рот, тихо сказал принц вслед отцу Фадею и быстро покинул Храм.

Вернувшись к фонтану, Рен немного постоял, успокаивая стук сердца и решив снять «отвод глаз», а затем неспешно пошёл по направлению к Торговой площади. Выйдя из проулка, подросток на секунду замер от неожиданности. Конечно, он слышал про столичный рынок, но даже не представлял его размеров. И уж точно не думал, КАК МНОГО людей здесь толчется, и какой создают шум.

Влившись в толпу горожан, лавирующих между прилавками, Рен жадно разглядывал всё вокруг. Что тут только не продавалось: ковры ручной работы, ткани, фарфоровая посуда, по заверению торговца, «самого лучшего качества, ну прям как для короля», плетеные изделия, готовая и на пошив одежда и обувь, вазы и статуэтки из глины, дерева и камня, амулеты различной направленности, специи, пряности и лекарственные травы, лошади, домашняя живность и многое другое. То тут, то там можно было увидеть экзотических животных и птиц, привезённых с далёких островов.

Рен рассматривал эти и другие товары, привезённые с разных уголков мира в его столицу, и не переставал изумляться. А ещё ему были интересны и сами люди, привезшие сии товары. Они тоже были разными, непохожими друг на друга, хотя и общие черты у них тоже были, как у людей, делающих примерно одно дело.

Кто-то был одет ну совсем уж легко, не смотря на стоящую в королевстве Санреш осень, кто-то наоборот кутался в пёстрый халат или камзол. У кого-то была светлая кожа, светлые глаза и пшеничного (а бывало, и практически белого) цвета волосы, могучая рослая фигура и кулаки размером с голову маленького ребёнка. А у кого-то кожа была бронзового цвета, загорелая, тёмные волосы, тёмные глаза, худощавое телосложение и акцент, выдававший в них жителей юга или юго-востока Релькарии.

Были и рыжие бородачи – яркие представители горной Листаны – что продавали отбракованные ювелирами и магами драгоценные и полудрагоценные камни, добываемые ими из гор их страны. А ещё суровые, обветренные ветрами и солёными брызгами моряки, продающие карты морских просторов и побережий материков и островов.

Кузнецы северного материка Асинак’а’Фолдер привозили доспехи и оружие на любой вкус и под любую руку, и, что немаловажно, занимались подгонкой доспехов прямо на месте. А ещё они принимали индивидуальные заказы и исполняли их точно в срок и на высшем уровне.

Кроме рядов, где непосредственно велась торговля, были ещё и так называемые Развлекательные ряды. Там давали представления скоморохи, выступали циркачи, кукольники, менестрели. Тут можно было купить сувениры и попробовать яства, что готовили повара со всего мира, посмотреть на поединки с мечами и метания кинжалов, пострелять из лука. Можно было выиграть в лотерею, поиграть в различные игры (и, кстати, многие горожане с удовольствием в этом участвовали), да и просто интересно провести время.

Именно в этих рядах и промышляло большинство карманников или щипачей. Впрочем, стражи тут тоже хватало.

Несколько часов бродил Рен по рядам, интересовался ценами, азартно торговался как заправский купец, даже прикупил себе несколько простых рубашек с длинным рукавом, только необычного кроя, со шнуровкой по вороту и ручной вышивкой, благо захватил с собой немного денег «на всякий случай». Посмеялся над представлением скоморохов, поболел за одного молодого парня, пытавшегося объездить норовистого коня и, проголодавшись, потратил последние деньги на вкусный обед. А после неторопливо пошёл вверх по улице, стараясь не задевать гуляющих горожан и по многолетней привычке прислушиваясь к окружающим его разговорам.

Эти две женщины обратили на себя внимание принца тем, что разговор у них шёл о предстоящем праздновании его дня рождения. Одна из них, совсем уже старуха, но опрятно одетая, рассказывала второй, довольно молодой девушке, что не пойдёт на гуляния. Девушка, взяв старуху под руку, повела её по проулку, а Рен, заинтересовавшись странным тоном женщины, снова накинул на себя «отвод глаз» и тихо пошёл следом, стараясь особо близко не подходить, но и в то же время старательно прислушиваясь к разговору.

– Бабушка, может, ты всё-таки расскажешь мне, почему ты так не любишь королевскую семью? – тихо спросила бабку девушка. Так тихо, что Рену пришлось напрячь слух и постараться как можно незаметнее подобраться поближе.

– Ох, Стинка, не нужно тебе знать то, что знаю я, – вздохнула та, – опасные это знания, очень опасные. Даже я не знаю, почему до сих пор живу.

– Чем опасные, бабушка? – свернув в ещё один переулок, спросила внучка.

– Тем, что знаю я тайну нашей королевы, – ещё больше понизив голос, сказала старуха.

Они подошли к тупику, которым заканчивался проулок и вошли в дверь маленького дома справа. И перед принцем встала сложная дилемма: уйти и забыть об этом странном разговоре или поступить недостойно наследного принца. С шести лет юноша точно знал, что подслушивание до добра не доводит. На собственной шкуре испытал, так сказать. Но ведь любопытно…

Придя к выводу, что всё, что касается его семьи, принцу знать надо, Рен осмотрелся по сторонам и, убедившись, что кроме него в переулке больше никого нет, присел на корточки. Произнеся заклинание, как его когда-то обозвала Лика, «чуткое ухо» (как она говорила брату, лучше всегда знать, что о тебе думают и говорят фрейлины), принц закрыл левое ухо ладонью, чтобы не отвлекаться на посторонние звуки, а правым приник к двери.

– …просуши вот эти травы, я потом их них отвар сделаю, – услышал подросток голос старухи.

– Тот, в котором ты младенцев обмываешь, да? – следом раздался вопросительный голос внучки.

Боги, неужели он всё пропустил? Рен испугался, что пока он думал, бабка либо всё рассказала, либо вообще решила и дальше молчать, но в любом случае принц оставался не у дел. Отчаяться не успел – следующая фраза внучки мгновенно его успокоила.

– Бабушка, а о какой тайне королевы ты говорила? – судя по движению внутри дома, внучка вначале была в другом конце комнаты, а затем подошла ближе к бабке.

– Эх, девонька, не накликать бы мне беду, начав рассказывать то, чему я была соучастницей почти тринадцать лет назад, – тяжко вздохнула пожилая женщина.

– Бабушка, да почто беду-то? Кроме меня и не услышит никто, одни мы ведь в доме живём, слухи ни от кого не пойдут, – переливчатый, словно журчание ручейка, ласковый голосок девушки мягко уговаривал.

– Да не слухов я боюсь, внученька, а мага королевского. Сильный он маг, да и не может при короле другого быть. Только не добрый он… не то, чтобы злой, нет, но не добрый… Боюсь, что он вспомнит обо мне.

– Так ведь маг с королём в пограничье уехали, не вернулись ещё, – напомнила старухе девушка.

– Так-то оно так… – пробормотала та, а затем всё же решилась. – Ладно, Стинка, расскажу. Только поклянись, что никому не скажешь, иначе обоих умертвят.

– Клянусь, бабушка, – исступлённо заверила бабку внучка.

– Почти тринадцать лет назад, когда ты ещё была ребёнком и жила с родителями, ко мне в дом пришёл человек и сказал, что через какое-то время королева будет нуждаться в моей помощи. Я знала, что её величество ждёт ребёнка и очень удивилась, что ей потребовалась такая простая повитуха, как я. Но тот мужчина только отмахнулся от моих вопросов, пообещал приличное вознаграждение и исчез. Две недели спустя за мной прибыла карета без гербов и с закрытыми окнами, в которой находился тот самый мужчина. Он привёз меня во дворец и привёл в покои, где в родовой горячке металась красивая и совсем молоденькая аристократка. Служанка, что была при ней, как могла успокаивала девушку. Тут из соседней комнаты вышел королевский маг и, не взглянув на роженицу, обратился ко мне:

– Её величество королева Агнесс приказывает тебе помочь баронессе разрешиться от бремени.

– И он ушёл, всего на секунду позволив мне увидеть в смежной комнате рожающую королеву. Тогда я ещё не знала, что всё это означает. Тщательно вымыв руки, я наконец-то внимательно осмотрела роженицу, и сразу поняла, что той не выжить. Нет, у меня тогда был выбор: я могла бы убить младенца, если бы он был не здоров, и оставить в живых мать. Но проблема была в том, что младенец, хотя был и не крупный, был полностью здоровым, а вот баронесса была слишком маленькой, худенькой, с узкими бёдрами. И я ясно видела, что ей не выжить.

Прошло ещё два часа, может, больше, мы со служанкой как могли подбадривали баронессу, когда из смежной комнаты раздался плач младенца. Я не успела порадоваться рождению у королевы ребёнка – баронесса словно ждала именно этого и всего за несколько минут родила крепкого мальчика. Я отдала ребёнка служанке, наказав хорошенько обмыть его, а сама занялась роженицей. У неё открылось сильное кровотечение, которое я никак не могла остановить и буквально минуту спустя баронесса умерла.

– Печальная история, – услышал замерший и ошарашенные Рен грустный голос внучки повитухи.

– Да. Но это ещё не конец. Служанка, убедившись, что мать ребёнка мертва, взяла его и отнесла в смежную комнату, где находились королева и придворный маг. И я услышала то, из-за чего до сих пор временами не сплю ночами, думая, когда обо мне вспомнят. Я услышала, как королева назвала мальчика бастардом короля и как вместе с магом они придумали выдать дочь королевы и сына баронессы за близнецов. Как королева отказалась давать имя мальчику, оставив это королю, и назвала дочь именем, которое одобрил маг, сказав, что у девочки уже чувствуется сила. И было в его голосе что-то такое… Знаешь, Стинка, я ещё тогда сразу подумала, что именно маг – отец нашей принцессы, потому что гордость звучала в его голосе. Отцовская гордость. Подумала – и, оставив мёртвое тело баронессы лежать в кровати, тихонько вышла из замка через чёрный ход и вернулась домой. А на следующий день ко мне снова пришёл тот человек, дал кошель с деньгами и просто ушёл. Только я знала то, что мне было нельзя знать, а потому срочно продала свой дом и переселилась вот сюда, на границу с бедностью. Только бы быть подальше от королевы, мага и двора. Вот такая вот история, внученька.

Девчонка ещё что-то спрашивала, но Рен уже не слушал их обоих. Словно сомнамбула, поднялся он с корточек, на автомате пробормотал контрзаклинание и медленно побрёл из проулка, не осознавая, что уже подкрадываются сумерки и ему становится небезопасно находиться в этом квартале. Принц поверил в рассказ старухи, поверил сразу и безоговорочно, всем сердцем. Это объясняло всё: и отношение к нему королевы и придворного мага, а ещё – то, что они с Ликой были настолько разными, что это всегда казалось юноше странным, да и душевной близости и крепкой связи меж ними не имелось никогда.

Сестра… Рену было больно при мысли, что у него нет больше сестры, ведь не смотря ни на что, они с Ликой были дружны и проказничали всегда вместе. А теперь… Теперь Рен не знал, как ему снова считать Лику сестрой, как забыть всё, что он узнал. Но только насчёт неё…

Подросток довольно быстро миновал всё ещё шумный рынок, быстро прошёл Центральную и Главную площади, Квартал Знати и практически незаметно вернулся во дворец. Пробравшись к коридору, в котором располагались двери в его покои, он, к своему счастью, вовремя заметил двоих гвардейцев внутренней стражи, стоявших по обе стороны от двери в покои наследника и, хмыкнув, отошёл за поворот. Юноша знал, чьих это рук дело. Конечно, в глазах двора это выглядело заботой о наследнике, «страдающем мигренью». Но Рен-то знал, что это не так, и стража находится здесь не только для того, чтобы никого не впускать, но и для того, чтобы сам принц не выходил из своих покоев. И снова «для его же блага».

– Стерва! – буркнул подросток и, открыв в стене потайной ход, легко пробрался в свою комнату.

Спрятав купленные вещи так, чтобы ни его камердинер, ни убирающиеся в покоях служанки ничего не нашли, Рен снял с себя «отвод глаз», переоделся в свои вещи (а те, в которых гулял, принц тоже спрятал) и, развеяв иллюзию на кровати, сам забрался в неё. Укрывшись с головой, юноша затих и принялся снова и снова прокручивать в голове услышанный разговор. И всё больше и больше убеждался в правильности своего решения.

Примерно через час к нему заглянула Лика – он узнал сестру по лёгким шагам – но ничего не сказала и быстро ушла. Но только Рен хотел вернуться к своим мыслям, как услышал, как в комнату входит она – женщина, которую принц до сего дня считал родной матерью и в глубине души прощал ей всё, надеясь, что она всё же любит его и просто не показывает этого. А сейчас… сейчас принц точно знал, что для королевы он – бастард, досадная помеха на пути её дочери к трону его отца.

Она стояла и смотрела на него, а Рен делал вид, что крепко спит, старательно контролируя дыхание. И когда женщина заговорила, принца её слова ни капли не задели, а только окончательно расставили всё по своим местам.

– Как же ты надоел мне, щенок. Испортил мои планы, как твоя мамаша в своё время. Ты похож на неё, я до сих пор удивляюсь, как Камден не разгадал мою подмену. Хотя ты и в его породу тоже пошёл… Проклятье! Тринадцать лет не могу избавиться от сопливого мальчишки. Надо что-то делать, времени очень мало. И Райдер где-то запропастился…, – и, отвернувшись от спящего юноши, королева быстро пошла к выходу.

Когда она ушла, Рен устроился поудобнее и временно решил ни о чём не думать. Клонило в сон, подросток устал, а детальный план побега из этого дома и мира он решил обдумать завтра.

В конце концов, времени у него пока хватало.

Глава 5

Вернувшись в комнату после обеда, я решила разобрать вещи, которые мне дал кладовщик. Все они были аккуратно упакованы в бумагу и перевязаны бечёвкой, так что сейчас я просто разворачивала тот или иной свёрток и раскладывала их содержимое отдельными кучками на кровати. Затем не менее аккуратно свернула всю бумагу и тоже уложила одной кучкой. Итак, что мы имеем?

В первом свёртке оказалась форма. Она была насыщенно-синего цвета, кажется, такой цвет в моём родном мире называется королевским, и состояла из курточки, пиджака, безрукавки с накладными карманами, двух длинных брюк почти классического кроя и одних спортивных, четырёх футболок с длинными и короткими рукавами, двух рубашек и одной юбки чуть ниже колена. Скорее всего, подумала я, юбка предназначалась на всякие там мероприятия, а вот брюки на каждый день. В любом случае мне форма очень понравилась, да и мне, кареглазой брюнетке, такой цвет прекрасно подходил. Там, на Земле, я всегда ходила в синем. Да и сейчас, собственно, в нём же.

Во втором свёртке была обувь. Три пары: спортивные, типа кеды, закрытые туфли на небольшом каблучке и босоножки наподобие сандалий, только с закрытыми пальцами. Вся обувь была чёрного цвета, но нравилась мне не меньше одежды.

В третьем свёртке я обнаружила бельё и носки. И вот тут мне впервые показалось (уверенности-то не было), что МАМИДа или отдельные люди в ней знают всякие технологии и прочие штуки моего мира. Потому что у меня в руках был новенький лифчик, практически близнец того, который был на мне под одеждой. А ведь во всех прочитанных книгах героини всегда сетовали, что в фэнтези-мирах нет этой очень полезной вещицы. А тут, понимаете, есть. Странно это.

В четвёртом свёртке находилось постельное бельё, два больших банных полотенца и два маленьких. Если бельё было белого, даже белоснежного цвета, то полотенца были цвета весенней травы, очень-очень мягкие, и я поймала себя на мысли, что предвкушаю, как буду ими вытираться. Такой роскоши у меня никогда не было.

В пятом, самом маленьком свёртке, были тюбик с зубной пастой и зубная щётка (ну вот опять, это же явно с Земли, не верю я, что такое можно сделать магией!), а ещё деревянная расчёска с достаточно, на мой взгляд, прочными зубьями, потому как мои волосы имеют тенденцию к их поредению. Доказано опытом прожитых лет!

Открыв шкаф, я начала раскладывать одежду на полках. Вниз поставила всю обувь, а ещё в самый угол засунула бумагу и бечёвки – мало ли, пригодится. Так же в шкаф поместились один комплект постельного белья и полотенца, а вторые комплекты я оставила на краю кровати.

Взяв с постели всё бельё, подошла к находящемуся в соседнем углу комоду. Высотой он был мне по пояс и имел несколько выдвижных ящиков. В самый верхний я сгрузила вещи, а вот во втором, к моему удивлению, оказалась стопка чистой белой бумаги привычного формата А4, несколько карандашей, перьев и баночка чернил. Взяв одно перо в руки, я так и эдак покрутила его перед глазами и со вздохом положила обратно. Что ж, придётся как-то осваивать новую премудрость, прогресс тут до шариковых ручек не дошёл.

Подняв голову, я встретилась взглядом с собственным отражением. На стене над комодом в слегка наклонённом состоянии (под углом, короче) висело зеркало, в котором, собственно, я и отражалась в полный рост. Никогда не обманывалась своей внешностью. Волосы у меня прямые, длиной до середины лопаток, не чёрные, не каштановые, а что-то среднее. Глаза цвета молочного шоколада (ну, я так думаю), слегка раскосые и близко посаженные, нос прямой, что не могло не радовать. Губы не большие и не маленькие, цвет у них какой-то странный, не розовый, не бежевый – непонятный, в общем. Острый подбородок. Кожа бледноватая, летом загар не ложится вообще.

Хмыкнула, подмигнув самой себе. Не красавица, это уж точно, лицо такое, среднестатистическое. Фигурой своей я была больше довольна. Ещё бы, на детдомовских харчах особо не зажиреешь, да и бегала я постоянно, так что лишнего веса не имела никогда. Огорчало только отсутствие груди, потому как те два прыща, что находились на её предполагаемом месте, грудью назвать язык не поворачивался. Зато, внимательно осмотрев свой спортивный костюм, обнаружила, что слоя пыли на нём намного меньше, чем я думала, так что решила, что до вечера можно и так походить, а потом постирать его.

Показав язык зазеркальной Аноиле, задвинула все ящики комода, перестелила постель, отнесла полотенца в небольшой совмещённый санузел, обнаруженный мной за неприметной дверцей, очень удачно слитой со стеной, в котором оказались все мыльно-мочальные принадлежности, заодно умылась там же, опробовав мягкость полотенца и, вернувшись в комнату, села на кровать.

Делать было абсолютно нечего.

Странно как, ещё буквально вчера, живя в детдоме, я только мечтала о собственной комнате и тишине, чтобы можно было просто полежать, помолчать, подумать, ни на что и ни на кого не отвлекаясь, а теперь, когда вот оно всё это, пусть даже временное, мне было скучно. Хотелось чего-то эдакого, но чего именно, я не знала.

Неожиданно в соседнем помещении хлопнула дверь. Наверное, сосед мой вернулся после обеда. А может, просто вышел. Вспомнив выражение его лица, я скривилась. Цаца, блин. Даже не подумаю знакомиться, пусть сам первый подходит. Зато уже точно знаю, как буду звать его про себя. Кай. Ему только льда рядом не хватает, ага. Да Снежной Королевы в невесты.

Прыснув, решила, что не хочу сидеть в комнате. Тем более мне Влах что-то там ещё обещал показать, надо найти его, пусть выполняет обещание. А не найду, так сама погуляю, вроде МАМИДа не так уж чтобы сильно большая.

Насвистывая себе под нос что-то среднее между «Чунга-Чангой» и имперским маршем из «Звёздных войн», лихо сбежала по ступеням общаги на первый этаж, но краем глаза отметив нечто новое на стене, притормозила. Оказалось, что на одном из информационных стендов в вестибюле висит объявление, суть которого сводилась к тому, что всех сегодня поступивших студентов просят собраться после ужина перед общежитием для официального знакомства с правилами проживания в ней и с, так сказать, младшим персоналом Академии. Мысленно поставив себе галочку, я вышла на улицу.

Мне повезло: навстречу шёл Дикон, у которого я и спросила, где найти Влаха. Махнув рукой в сторону аллеи, он ушёл в общагу, ну а я побежала дальше. Одногруппник приятеля не солгал, Влах действительно сидел на одной из скамеечек аллеи, только был не один, а с симпатичной девчонкой, которой что-то говорил. Решив им не мешать, я слегка отошла за ствол рядом растущего дерева и приготовилась ждать.

К удивлению, ожидание продлилось недолго, не больше пяти минут. Девушка ушла, оставив Влаха и дальше сидеть на скамейке и, выждав для верности ещё пару минут, я подошла к нему, со всей своей подзабытой непосредственностью плюхнувшись рядом на скамейку.

– Привет, чего грустим?

– А, не обращай внимание. – Влах улыбнулся, поворачиваясь ко мне, но весело ему не было. – Ты больше на меня не обижаешься?

– Пф, да я и не обиделась вовсе, с чего ты взял? – удивилась его вопросу. – Лучше скажи, ты сейчас занят?

– Свободен аки ветер в поле, – хмыкнул Влах. – Предлагаешь продолжить экскурсию?

– Ага, всё равно делать нечего.

– Ну, пошли.

Влах, по его словам, повёл меня в сторону лабораторий. Для этого надо было обойти здание Академии, затем перейти небольшую лужайку, за которой появляется дорожка, окружённая деревьями. Самое интересное, когда идёшь по ней, лес вокруг не редеет, а словно наоборот… не загустевает, конечно, но как бы набирается жизни и силы. Само здание лаборатории, если смотреть от Академии, находилось примерно в полукилометре, может, немного меньше.

Когда мы к нему подошли, я снова поразилась. Оно выглядело как рыцарский замок времён расцвета крестоносцев, только масштабом поменьше. Центральная башня с, как бы это сказать, гнездом, что ли, сверху, серой лебединой шеей возвышалась над остальным комплексом. Далее она как бы расширялась, образуя что-то вроде уровней, которых было три. Впрочем, я не сомневалась, что присутствуют тут также и подземные уровни. По окружности всего комплекса лабораторий стояла защитная стена высотой не больше двух метров и единственным входом в неё была двустворчатая калитка. Весь комплекс лаборатории, включая стену, если я не ошибаюсь, был построен из диабаза и действительно выглядел незабываемо.

– Вот они, наши лаборатории. – Влах сказал это так гордо, словно сам, собственноручно, их строил. – Только спешу тебя огорчить: сюда приходят только старшекурсники, начиная с 5 курса, когда начинают изучать, так сказать, «всякие взрывоопасные штуки».

– Значит, ты и сам не был внутри? – уточнила я, махнув рукой в сторону стены.

– Нет, не был. Хотя, знаешь, нагрузки и так хватает. Учиться в Академии интересно, но подчас довольно тяжело. Особенно таким, как мы, кто не прошёл домашнюю подготовку и ещё не осознал и не привык к магии.