Текст книги "МАМИДа. Курс общей магии. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Елена Подплутова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Кажется, я уже стала малиновой. И всё же, запинаясь, постаралась объяснить Смею, в чём именно состояла проблема, которую он не понимал. Судя по выражению лица, которое я поймала, и правда понятия не имел.

– Как у вас, людей, всё сложно, – изумлённо выдохнул он.

– Угу, а у вас что, не так? – опуская голову, поинтересовалась я.

– Нет, у дракониц нет того, что ты мне описала. И у нас нет ваших предубеждений, если нам кто-то нравится, мы говорим об этом. И секс такой же естественный процесс, как еда или сон, главное – чтобы партнёр тоже был не против.

– Поверить не могу, что обсуждаю с парнем такую тему, – простонала я в плечо дракона.

– Я рад, что ты рассказала. Мне теперь многое стало понятно, – тихо сказал Смей, не прерывая поглаживающих движений.

Я промолчала, не зная, что сказать, не желая портить такой спокойный момент и, кажется, наслаждаясь им. А? Неужели это была моя мысль?!

Глава 13

Несколько минут мы продолжали греться на солнышке, и последняя моя мысль просто трансформировалась в знание, что с этим парнем мне не доставляет никаких неудобств такое вот валяние. Собственно, лежание на нём. И то, что этот парень знает обо мне практически всё, сводило на нет любое стеснение, если бы оно соизволило явиться. Вскоре, вспомнив, что Смей лежит спиной на земле, тут же соскочила с него и подала руку, помогая подняться. Парень, встав и отряхнувшись, задумчиво уставился на меня.

– Что? – подозрительно переспросила я.

– Да вот думаю, что бы с тобой такого сделать…

– Ага, или съесть, или в пещеру унести, поближе к сокровищам, – засмеялась, лукаво поглядывая на друга.

– Тебе нужно почаще улыбаться, солнце, глазки так и сияют – мягко сказал Смей. – Молодец, вижу, настроение твоё улучшилось. Итак, барышня, какие будут дальнейшие ваши пожелания?

– Полетели в пустыню. Помнишь, видели в прошлый раз недалеко отсюда, – предложила я.

– Лионка, ты странная, – глубокомысленно изрёк Смей и продолжил, уже обернувшись драконом: – Забирайся, пустыня так пустыня.

До этого момента я, кажется, до конца не осознавала, что значит полностью магический мир. Или искусственный, не суть важно. Но когда мы подлетели к пустыне, выискивая, где приземлиться, поняла разницу: в обычном мире нет таких резких перепадов температур, на той же Земле она постепенно изменяется (снижается ли, повышается ли), но не бухает резко, как мы только что успели почувствовать. Проще говоря, когда мы лежали у реки, температура воздуха была как в середине весны – уж не холодно, но ещё и не жарко. Пока летели, ветер был относительно тёплым, как бывает в сентябре или начале октября, в самый разгар бабьего лета. Но едва Смей опустился среди песков и барханов, на нас обрушилась настолько липкая жара, что в первое мгновение я закашлялась, не в силах сделать вдох, а когда всё же смогла вдохнуть – ощутила, словно организм мгновенно высушили если не на половину, то на треть уж точно.

Немедленно сбросив куртку и подкатив штаны до колен, осмотрелась. Не то, чтобы в пустыне было на что смотреть, но всё равно интересно. Попривыкнув к здешнему воздуху, переступила через хвост развалившегося дракона, которому, кажется, никакая жара нипочем, и потопала к ближайшему бархану. С трудом вскарабкавшись наверх, взмокла, и, окинув взглядом простор, разочарованно фыркнула. М-да, и зачем люди платят бешеные деньги, чтобы посмотреть Сахару? Абсолютно не на что смотреть.

Сбежав вниз, где большой кучкой сопел вроде ещё не сварившийся дракон, поймала интересную мысль. Прислонившись к горячему боку Смея, вытряхнула из обуви залетевший песок и потормошила друга:

– Просыпайся, спящий красавец, дело есть.

– Злюка ты, Ли, – лениво проурчал Смей, даже не заметив, что сократил моё имя. А ничего так, хм. – Чего ты ещё хочешь от бедного уставшего меня?

– Шкурку твою хочу, на сувениры, – пошутила я, потерев пальцем чешуйку. – Подаришь?

– Ага, как линять буду, – широко открыв пасть, зевнул дракон. И, по-моему, он не шутил.

– Вообще я подумала, а не мог бы ты вот тот симпатичный бархан превратить в не менее симпатичную горку? Песочек сплавить, покатались бы, – невинно попросила я.

– Кхе-кхе, чего?! – подавился возмущением друг.

– Ну, ты же сам сказал, что обладаешь многими разновидностями пламени, неужели среди их нет такого, каким можно плавить песок? – похлопала я глазками, и даже погладила дракона по спине.

– Пф!

Смей фыркнул-выдохнул, выразительно посмотрел в мою сторону (я проигнорировала, подарив не менее выразительный взгляд) и нехотя поплёлся ближе к указанному бархану. Скептически осмотрел фронт работ и выдал струю пламени, в мгновенье ока закрывшую бархан. Минуты через две пламя начало стихать, а когда полностью пропало, то дракон стоял возле огромной скользкой горки. Это не было стеклом или зеркалом, казалось, мельчайшие песчинки спрессовались и отполировались. Подойдя ближе, прикоснулась к бархану, вопреки ожиданиям не обжегшись. Гладкое.

– Это надолго? – уточнила у Смея.

– Нет, на пару часов. Затем песок вновь станет сыпучим, – пояснил друг, и я кивнула.

– Перекидывайся, давай, и пошли кататься.

– Угу, – сказал Смей, связывая волосы в хвост завалявшимся в кармане шнурком и насмешливо добавил: – Ну и как ты собралась туда залазить?

Запрокинув голову, окинула критическим взглядом горку и про себя согласилась со скептицизмом Смея. Да, не подумала. Хотя… неудобно, конечно, зато проблема будет решена.

– Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт, – пропела я, довольно покосившись на дракона и, махнув рукой следовать за собой, потопала вокруг нашего импровизированного катка, надеясь, что не ошиблась в предположении и друг «заморозил» только переднюю часть бархана.

На ослином упрямстве, а также не желая поддаваться на недвусмысленные хмыканья идущего позади Смея, всё же преодолела весь обход. Пусть уже и сама не рада своей затее, но отступать не намерена. Оставалось самое сложное – вскарабкаться наверх, но тут дракон, видимо, убедившись, что я настроена решительно, обогнал и первым полез вверх, время от времени подавая руку и подтягивая меня. Забравшись на вершину Эвереста (а показалось именно так!), долго не раздумывала, а мгновенно понеслась с горы вниз, визжа для усиления эффекта. Спуск получился быстрым, но захватывающим, до свиста ветра в ушах, а приземление вышло мягким – в песок.

Постаравшись скорее подняться, дабы не быть придавленной Смеем, обернулась и оказалась свидетелем спуска дракона с горки. По всему выходило, что раньше подобного опыта он не имел, а потому эти выпученные глаза, хаотичные взмахи руками, словно парень забыл о том, что крыльев у него сейчас нет, и приоткрытый рот, из которого не вырывалось ни звука – всё это в первую секунду такого действа вызвали почти гомерический смех. Но стоило Смею зарыться в песок, как тут же склонилась над ним, озабоченно вопрошая:

– Ты как? Не испугался? Как ощущения?

– Боги! – единственное, что выдал дракон.

– Смей, ты в порядке? – испуганно спросила я, помогая ему отряхнуться от приставших к одежде песчинок.

– Ли, это было… страшно, – поднявшись, выдал друг. – Уже насколько мне привычны полёты, но вот так, когда ты вроде и от земли не отрываешься, и в то же время словно летишь в пропасть – невероятно.

– Повторим? – искушающее улыбнулась и протянула руку.

– Безусловно, – в тон ответил мне друг.

Следующие два часа пролетели стремительно и были наполнены смехом и удовольствием. Во второй раз мы скатились вдвоём, держась за ноги и плечи друг друга. И снова поднимались, и снова съезжали вниз, пока вконец не выдохлись и не завалились на песок. Так и лежали, обмениваясь самыми запомнившимися моментами и лёгкими подколками. Что-либо делать пока не хотелось.

Вскоре лежание на горячем песке надоело обоим, а поскольку ничего путного в голову не лезло, решили вернуться к реке и немного охладиться. Подскочив, завязала куртку на бёдрах и начала тормошить Смея, лениво посматривающего на меня снизу вверх. Отчётливо вздохнув, с выражением на лице: «И за что мне это наказание?» дракон встал и обернулся в свою крылатую ипостась. Вот только мне показалось, что сейчас оборот произошёл гораздо тяжелее и болезненнее, чем до этого, и Смей вроде даже покачнулся, не подавая виду. Хотела спросить, но по глазам поняла, что не стоит, и молча забралась на шею ящера, попутно почесав друга там, где он просил (сгорел, что ли?).

Помахав крыльями, Смей взлетел, не спеша набрать высоту. Покинув воздушное пространство пустыни, мы сразу ощутили перемену. Словно секунду назад находились в жарком лете, и вот хлоп – и весна, конец апреля. Разгорячённое тело не требовало надеть куртку, так что до реки я решила не лишать кожу солнца и ветерка. Отвлёкшись на собственные мысли, пропустила момент, когда Смею стало нехорошо, и он буквально рухнул в воздушную яму, всё тяжелее и тяжелее совершая взмахи. Вскрикнув от неожиданности и покрепче ухватившись за наросты на его голове, я беспокойно позвала:

– Смей, ты меня слышишь? Что случилось? Ты себя плохо чувствуешь?

– Не знаю, слабость навалилась, – даже его мысленный голос был слабым, что только больше насторожило, а уж скорость нашего полёта и вовсе упала на минимальную.

– Опускайся, давай, – попросила я.

– Нет, надо долететь! – упёрто, но по-прежнему вяло огрызнулся друг, продолжая тяжело махать крыльями.

– А если ты сознание потеряешь? Мы же с высоты грохнемся, – я старалась держать себя в руках, но волнение за этого упрямого дракона не проходило.

– Не упадём. Нам надо дотянуть до воды. Пустыня из меня много магической энергии вытянула, река восполнит и всё будет нормально. Не волнуйся, – услышала объяснение и план действий.

Немного успокоившись, одновременно испытала чувство вины. Это же я заставила Смея выложиться на чёртову горку, да ещё и потом таскала его вверх-вниз по жаре, совершенно забыв о его водной принадлежности. А ведь нужно было подумать, каково ему будет в практически противоположной стихии. Эгоистка! Если уж с самой семь потов сошло и ужасно хочется пить, то что уж говорить о друге, для организма которого вода важна не меньше крови.

– Ли, не вини себя, – попросил Смей. – Посмотри, мы почти на месте.

И точно, пусть медленно, но верно мы приближались к реке. Зависнув на середине, где глубже, дракон опустился в воду всем телом, кроме головы и шеи, чтобы я не намокла. И блаженно вздохнул. Подобрав под себя ноги, чтобы другу было удобнее, почувствовала колебание магической энергии вокруг и несказанно удивилась. Конечно, нас уже учили чувствовать такие вещи, но одно дело практика в классе под присмотром преподавателя, и совсем иное – вот так, можно сказать, в единении с природой. И всё же именно сейчас я чётко ощущала движение магии вокруг, то, как часть её входит в Смея, наполняя резерв. Драконы-подростки ещё толком не умеют вырабатывать энергию, магию организмом, быть, так сказать, «летающими батарейками». А потому и их резерв не бездонен.

Переключившись на магическое зрение, посмотрела вниз. О, как же сложно было научиться ему, целый месяц понадобился, чтобы расфокусировать зрение, а затем фиксировать его через призму собственной ауры – ведь магией я не владею, а стихийная тут бессильна. Вот и приходилось труднее, чем остальным, учиться погружаться вглубь себя, в самое средоточие ауры, что поначалу вызывало тупую боль, но постепенно, шаг за шагом, благодаря объяснениям, поддержке и терпению куратора, занимавшегося со мной в свободное время, я освоила магическое зрение. Что интересно, мне не нужно было никакого кодового слова, на котором учатся маги, мой переход базировался по принципу лёгкого толчка или желания.

Так вот, перейдя на магическое зрение, я посмотрела вниз и с удивлением обнаружила, что вода вокруг тела дракона светится, не ярко, а едва заметным голубоватым светом, а потоки магии, поднимаясь, окутывают Смея, лаская, словно любимого ребёнка. Кажется, друг даже урчит, только ни в жизнь не признается, если спрошу. А вот почему не принимает свой истинный облик?

– Да, так было бы легче, но тебе не станет скучно одной на берегу? – участливо спросил он, отвечая на заданный вопрос.

– Нет, я потренируюсь со стихиями, пока буду тебя ждать, – успокоила друга, улыбаясь на такое милое беспокойство. Невероятно, никогда не думала, что парень может быть так заботлив и бескорыстен. Чудо просто, чешуйчатое.

Подплыв к берегу, моё чудо вытянул шею, давая мне аккуратно спрыгнуть, а затем снова заплыл поглубже, стал, так сказать, самим собой и тут же нырнул в воду, на мгновение оставив после себя светящиеся брызги. Я же, надев куртку, села на берегу и, как советовал имен Намори, погрузилась в медитацию. Сложно сказать, сколько проходит времени – десять минут, двадцать, полчаса – но стоит вынырнуть из такого состояния, и чувствуешь себя спокойной, собранной и расслабленной одновременно, и готовой к работе со стихиями.

Начав с упражнения, показанного мне драконом, какое-то время забавлялась водяными шариками в количестве трёх штук, заставляя их принимать самые разные формы и размеры, а позже, обратившись к стихии воздуха, стала перемешать их над рекой, берегом, собой, разлетаться, кружиться, причём важно было, чтобы движения шариков не повторялись. Пока я ещё не могла контролировать больше трёх шаров одновременно, да и это требовало немало напряжения, но надеялась, что со временем смогу больше.

Размявшись (а по сравнению с тем, что делаем на занятиях, такое баловство и правда выглядит разминкой), отпустила воду и решила попрактиковаться в левитации. Минус задумки состоял в том, что преподаватель успел только дать слово и жест, и вкратце пояснил принцип действия. Поскольку левитация непосредственно относится к работе с воздушной стихией, то мне она тоже станет доступной, о чём и было сказано, но к практике нам обещали приступить только на будущей неделе. Жаль, что не успела дополнительную литературу почитать, но попытаться всё же стоит.

Расслабившись, осторожно открыла каналы и потянула энергию воздуха, медленно и ритмично делая вдох и выдох. Ещё на первом занятии по основам магии имен Намори сказал, что так долго настраиваться мы будем только в первые годы ученичества, а с возрастом вообще перестанем обращать внимание на подобную мелочь. Почуяв отклик в лёгком шевелении волос и словно бы мягком поглаживании щеки, открыла глаза, выбрала небольшой плоский камень, лежащий совсем рядом и показавшийся не слишком тяжёлым, и попыталась поднять его потоком магии, одновременно добавляя: «Альказар». С первой попытки камень едва шевельнулся, зато я использовала столько энергии, что покачнулась, и пришлось срочно опереться на руку и отдышаться.

Почувствовав себя лучше, предприняла вторую попытку. Кажется, куратор говорил, что не надо много энергии, надо много осторожности. Прислушавшись к совету, воспользовалась им. Послав лёгкий импульс и плавно выдохнув кодовое слово, добилась результата: камень оторвался от земли сантиметров на тридцать и просто завис в воздухе, но едва я потянулась, чтобы взять его в руку, как тут же упал на землю. Разочарованно вздохнув (концентрацию потеряла, что же ещё), пришла к выводу, что для первого раза получилось в общем-то неплохо, хотя если попробовать… Решив, что попытка – не пытка, быстро подхватила камень, подкинула чуть вверх и как бы вдогонку послала ему волну энергии, чем создала толчок, да неплохой, так как, долетев до реки, он проскакал по водной глади до самой середины и ушёл под воду. Засмеявшись, откинулась на спину и потянулась всем телом, чувствуя приятную усталость – она всегда накатывает после обращения к стихиям, но быстро проходит. Оставляя после себя не опустошённость, а лёгкость и слегка дремотное состояние.

После пяти минут безделья пришлось резво вскочить на ноги и попрыгать. Отсутствие под боком тёплого дракона начинало сказываться, но быть эгоисткой в глазах Смея не хотелось. Помахав руками, сделав несколько приседаний и несколькими разогревающими движениями разогнав по венам кровь, согрелась, но так и не придумала, чем ещё заняться. Больше нагружать свои энергетические каналы я не решилась, об этом строго предупредил имен Намори. Для неопытных магов спалить каналы – почти самое страшное, что может случиться. Мне как усилителю это грозит постоянно, поэтому контролировать процесс пропускания магии через собственный резерв – первое, чему меня обучали на факультативе.

Вообще-то я до сих пор не понимаю, почему такие занятия называют факультативом. Меня ведь не оставляют после занятий и не отбирают часть выходных – нет, просто пару раз в неделю я замечаю изменение в расписании. Чаще всего пропускаю занятия по практической магии, когда ребята проходят те заклинания, которые я всё равно не осилю, или по бытовой магии, когда её нельзя интерпретировать под магию стихий. Тогда желаю удачи друзьям, а сама направляюсь совсем в иную аудиторию, где кроме меня собираются ещё шестнадцать ребят-усилителей (десять парней и шесть девчонок), и под руководством имена и имены Анэронн, мага и его жены-усилителя развивали свои способности.

Нам всем именно имен Анэронн показал, как это маг берёт энергию у усилителя. Когда он проделал такое в первый раз, я практически ничего не почувствовала – настолько он осторожно и аккуратно потянул через меня окружающую энергию. В следующий раз процесс уже ощущался, но неприятно не было, просто необычно. Немногим позже, освоившись, мы стали замечать, сколько энергии имен вытягивает из нас, с какой скоростью и как это отражается на организме и состоянии каналов. Организм, в отличие от мозгов и каналов, тяжелее приспосабливался к непривычному действию, но всё же приспосабливался. Так вот, когда мы начали понимать, что имен Анэронн подключается к нашим каналам и тянет энергию, имена Анэронн посчитала, что мы готовы учиться защищать себя.

О да, у меня тоже заблестели глаза при этих словах, а мальчики вообще отреагировали довольно бурно. Каждый из нас тут же представил гущу битвы и себя в центре, направо и налево раскидывая мощные щиты и обороняя спины своих соратников. Но грёзы моментально разбились о слова имены Анэронн: персональная защита усилителя – это его способность ставить блокировку на собственные каналы таким образом, чтобы никто из магов не смог её снять и подключиться к энергии. Высшей степенью защиты считается, если усилитель закрыл свои каналы для перекачки магии, но сам при этом оставил тонкий ручеёк для себя, тем самым для окружающих создавая видимость собственной маломощности как мага.

Наставники нас сразу предупредили – защиту освоить будет непросто, может понадобиться от нескольких месяцев до года. И чем более мощный дар усилителя, тем сложнее будет освоить защиту. А уж на то, чтобы разработать собственную, могут потребоваться десятилетия. В тринадцать последняя фраза звучит дико и страшно, но имен Анэронн успокаивает и говорит, что сейчас для нас достаточно освоить базовую защиту. Всё остальное придёт со временем и опытом.

Что ж, вскоре мы убедились в правдивости слов наставников. Не то, что не получалось слабую блокировку поставить, а даже хотя бы слегка замаскировать каналы, что по мнению имены Анэронн «было намного проще». Да и сейчас, после двух месяцев постоянных занятий лёгкую маскировку (искажение объёма каналов в большую или меньшую стороны) освоили всего пять ребят, да и те с факультета бытовой магии. Боевики, стихийники, общники – ни у кого из нас и того не получалось. Наставники ободряли, но было жутко обидно, особенно на фоне остальных успехов. Сдаваться, естественно, никто не собирается.

Ребята оказались неплохими, и, не смотря на то, что в большинстве своём мы учились на разных факультетах, успели стать приятелями и всегда болтали перед парами. Мой земляк, Влад, разделял мою точку зрения касательно нежелания работать батарейкой какому-нибудь магу, а потому остальные поначалу считали нас странными. Но затем махнули рукой, ведь для них, выросших в магическом мире, явление усилителей было хоть и очень редким, но нормальным. А потому то, что им довелось родиться не магами, а усилителями, приносило скорее радость и в чём-то чувство собственного достоинства. В целом, если отбросить небольшие непонятки, мы легко общались и кивали друг другу при встречах в столовой, общаге, коридорах.

Временами, давая нам возможность отойти от неудач с защитой, наставники показывали, как можно ограничить ширину потока энергии, поглощаемой магом в связке маг-усилитель. Это может пригодиться, например, в случае истощения мага после длительного боя, когда опасность резкого наполнения резерва грозит серьёзными повреждениями ауры, а в худшем случае комой. Тогда связанный с магом усилитель может сузить границы поглощаемого потока магии, не причиняя напарнику (или напарнице) вреда. Освоить это оказалось намного проще, по крайней мере, на данный момент все из нашей небольшой группы при поддержке имены Анэронн могли ослаблять поток поступления магии, что проверял имен Анэронн, а также подсказывал и поправлял.

Обратив внимание на расходящиеся круги по ранее спокойному течению реки, отвлеклась от мыслей и радостно улыбнулась. Похоже, Смей пришёл в себя и готов вынырнуть на белый свет. И точно, спустя пять ударов сердца друг всплыл в своей чешуйчасто-зубатой ипостаси, подплыл к берегу, немного лениво вышел из реки и уже человеком плюхнулся рядом со мной.

– Всё нормально? – кинула обеспокоенный взгляд на парня. – Как ты себя чувствуешь?

– Заново рождённым, – заверил меня Смей, щурясь на слишком ярком после водных глубин солнце. – Успела соскучиться?

– Ещё как, – хмыкнула и шутливо стукнула его по плечу. – Сам-то небось успел с русалками пофлиртовать?

– Да нет тут никаких русалок, – отмахнулся дракон. – Река водяному принадлежит, вот я с ним и поболтал, пока резерв восстанавливался.

– Что, нечисть подумала, конкурент объявился?

– Ага, решил, что выгонять его стану, – усмехнулся Смей, но что-то в этой усмешке показало, что он мог и выгнать.

– Я никогда водяных не видела, – вдруг невпопад сказала я.

– Надеюсь, и не увидишь, – от души пожелал друг. – Уж слишком падки они на красивых девушек. Хочешь стать нечистью топкой?

– Нет, – меня аж передёрнуло от обрисованных перспектив. – Не видела, и надеюсь, лет сто ещё не увижу.

– Хорошо. Ты есть не хочешь?

– Кто о чём, а дракон о еде, – насмешливо подколола я Смея. – Что предлагаешь?

– Рыбу? – вопросительно посмотрел на меня он.

– Можно и рыбу, – философски протянула я.

Друг тут же снова залез в реку, чтобы уже через пять минут принести мне довольно увесистого окуня. Превратившись в летающего ящера (ему снова было больно, кажется, даже больнее, чем утром), Смей поджарил мою рыбку, да так аккуратно, до божественного запаха и золотистой корочки. Пока я поглощала свою порцию, дракон снова залез в реку и выуживал рыбу за рыбой, закидывая её себе прямо в рот. Закончив трапезу, сполоснула руки в реке и подождав, пока наевшийся Смей растянется на берегу, залезла на него сверху, легла на спину и в дружеском молчании просто рассматривала проплывающие мимо облака, дивясь причудливости их форм

– Думала уже над тем, куда пойдёшь после пятого курса? – неожиданно спросил Смей, хотя я, если честно, думала, что он спит – так сладко сопел.

– Ты о чём? – не поняла я. На мысленную речь переходить было лениво. – К тому же надо хотя бы окончить первый курс, про другие вообще молчу.

– Ой, Ли, да что ты нервничаешь. Если уж я вижу, как усердно ты занимаешься, то преподаватели и подавно в курсе. Так что хватит переживать на пустом месте, всё будет нормально, – принялся успокаивать меня друг.

– Хорошо бы, – вздохнула и почесала ногу о дракона. – Но я всё равно не понимаю, о чём ты спрашиваешь.

– А вам что, не рассказывали? – удивился он.

– Я тебя сейчас укушу, – рявкнула, желая пребольно стукнуть паршивца. Останавливало только то, что ему из-за прочной шкуры всё равно ничего не будет, а у меня останется как минимум синяк.

– Ладно-ладно, чего нервничать то, – буркнул дракон.

– Смей, не зли во мне мегеру, – серьёзно предупредила я друга, но спустя секунду мы с ним уже хохотали над этим разговором – глупо угрожать дракону, если лежишь на его спине, болтая ногами в воздухе.

– Не обижайся, но вам разве не рассказывали, что после пятого курса можно при желании перейти на другой факультет? Кафедру? Или, ничего не меняя, изучать дополнительные предметы с других факультетов?

– Стыдно признаться, но я даже не уверена, что знаю, сколько у нас всего факультетов, – тихо призналась я. – Как-то не до этого было, училась…

– Ох, Ли… – только и сказал Смей, тяжело вздохнув подо мной, но всё же терпеливо принялся рассказывать: – Итак, всего есть пять факультетов – Общей магии, Боевой магии, Стихийной маги, Теоретической магии и Бытовой магии. Первые пять лет обучения на каждом из факультетов позволяют вникнуть в основы магии, изучить базовые заклинания, научиться контролировать свои силы и прочее, о чём тебе ещё не раз скажут преподаватели. А вот после всё намного интереснее. Так на факультете бытовой магии большинство студенток уходит после пятого курса. Они считают, что умеют достаточно для жизни, по указу семьи быстро и выгодно выходят замуж и занимаются домом, семьёй и детьми. Те студенты, кто остаются на последние два года обучения (а бытовики – единственные из всех, кто обучаются семь лет, а не десять), переходят на кафедру Высшей бытовой магии. Многие из них впоследствии будут участвовать в войнах, которые то и дело возникают в разных мирах, где бытовой маг ценится едва ли не больше, чем кашевар.

Студенты факультета боевой магии после пятого курса разделяются на кафедру Высшей боевой магии и кафедру Высшей защитной магии. Незначительный процент студентов, которые обучаются на двух кафедрах одновременно, но в большинстве своём с этого факультета выпускаются боевики и защитники, прекрасно умеющие работать в командах, связках или поодиночке.

Факультет стихийной магии разделяется на четыре кафедры: стихии воды, стихии земли, стихии воздуха и стихии огня. Как и у боевиков, существует процент студентов, обучающихся на нескольких кафедрах одновременно. Ещё особенностью этого факультета является частое посещение студентами разных миров (частое по сравнению с другими факультетами) и сравнение использования стихий в атмосферах иных миров.

Факультет общей магии (к слову, на вашем факультете самая обширная базовая программа обучения) после пятого курса делится на кафедры общей магии высшего порядка, магии жеста, магии слова, магии Жизни и магии Смерти. Как и на других факультетах, общники могут осваивать несколько направлений одновременно или изучать несколько предметов с разных кафедр. Кстати, могу тебе сказать, что самые интересные защиты дипломов в истории МАМИДы проходили именно у тех студентов, кто учился на двух кафедрах сразу – им можно объединять темы работ с разных направлений.

Единственным исключением из всех является факультет теоретической магии, студенты которого, как правило, никуда не переходят (исключения, конечно, бывают, но настолько редкие, что о них и не говорят) и обучаются все десять лет, не делясь на кафедры. Знаешь, я не представляю, по каким критериям на этот факультет выбираются дети, но студентов-теоретиков всегда не меньше, чем тех же бытовиков. Но я, честно говоря, не интересовался, чем они там занимаются.

– Смей, ты только не смейся, но когда я стояла на линейке и видела вокруг столько мантий разных цветов, думала, что именно столько факультетов и существует, – усмехнулась я.

– Нет, цвета мантии в каждом из факультетов (кроме теоретиков) до пятого курса одни, а после другие в зависимости от выбранной кафедры, – пояснил дракон.

– О, а расскажи, – попросила я.

– Ну вот смотри, например, факультет стихийной магии до разделения носит фиолетовую форму, а затем либо оранжевую, либо жёлтую, либо бледно-голубую, либо аквамариновую. Студенты, обучающиеся не только на одной кафедре, могут сами выбрать цвет формы, как правило, такой выбор делается в пользу цвета той стихии, к которой лежит душа. Мы, боевики, до пятого курса носим бордовую форму, а дальше атакующие носят красную, защитники – белую. Бытовики до пятого курса носят коричневую форму, после – коралловую. Теоретики – единственный факультет, у которых цвет формы не изменяется с самого первого курса и остаётся вердепомовым. Твой факультет щеголяет сначала в форме насыщенного синего цвета, а в дальнейшем в зависимости от кафедры: общники – в лазурной, словестники – в лиловой, жестники – в пурпурной, маги Жизни – в изумрудной, маги Смерти – в чёрной.

– Откуда ты вообще знаешь столько деталей? – полюбопытствовала я.

– Понимаешь, Ли, мне, как и большинству студентов, на первом курсе было немного легче, чем тебе и студентам, тебе подобным. Кто-то прошёл начальную магическую школу, у кого-то было домашнее обучение, у кого-то… хм, пусть не домашнее, но тоже обучение («это он на себя намекает?» – подумалось мне), поэтому оставалось чуть больше свободного времени. А я маленький любопытный дракон, совсем безобидный, как с таким информацией не поделиться?

– Шут ты, гороховый, – фыркнула я, развернулась на живот, подтянулась повыше и почесала мягкие чешуйки под подбородком у друга. Дракон блаженно заурчал.

– Эй, маленький безобидный дракон, как насчёт ещё полетать? – немногим позже поинтересовалась я, но тут же побеспокоилась: – Если ты себя, конечно, хорошо чувствуешь.

– Всё хорошо, – заверил Смей, тут же поднялся, расправил крылья и взлетел, столь стремительно набирая скорость, будто и не было переутомления. Вцепившись как клещ, с радостью представляла лицо ветру и всё ещё ослепительному солнцу.

Примерно час мы просто летели, куда глаза глядят, купались в облаках, посмеивались над пытавшимися обогнать нас орлами. Ближе к закату Смей опустился на кстати повернувшуюся гору, с которой открывался потрясающий вид на долину и лес внизу. Не нарушая дружеской тишины, мы наблюдали закат, ярко-розовый на фоне бескрайнего голубого неба. Величаво прощаясь, солнце медленно опускалось за кромку горизонта, с великой неохотой уступая господство предвестникам ночи – сумеркам. На последней минуте заката я ахнула – в небо ударил ярко-зелёный луч и тут же пропал, но от столь необычного зрелища мы с драконом замерли и какое-то время даже не шевелились.

– Впервые вживую вижу это явление, – тихо сказала, когда на смену дню пришёл полумрак.

– Я и раньше видел, но всё равно завораживает, – в мысленном голосе дракона были нотки сродни благоговению.

– Ну что, Смей, полетели в академию? – помедлив ещё несколько минут, позвала я.