Текст книги "МАМИДа. Курс общей магии. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Елена Подплутова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Ладно, спасибо, что показал. А что дальше по дорожке? – спросила я, имея в виду, что дорожка, по которой мы дошли до лабораторий, уходила дальше в лес.

– Если пойдём прямо, – начал давать пояснение Влах, вместе со мной идя по обсуждаемому объекту, – никуда не сворачивая, то пройдя вкруговую сквозь лес, выйдем аккурат к общаге.

– Постой, а к чему было это уточнение «никуда не сворачивая»? – вопросительно покосилась я на приятеля.

– А к тому, что дорожка, хоть и прямая, имеет два ответвления. Официальное и, – нагнувшись, продолжил шёпотом, – неофициальное.

– Официальное – это стадион или полигон? – предположила я.

– Туше, – засмеялся Влах. – Вон там, – показал он рукой куда-то влево, – лес искусственно кончается. Там находится огромная площадка, засыпанная песком с кучей всяких заклинаний и щитов. Это полигон. А вот стадиона в нашем с тобой понимании здесь нет, зато есть два жутких существа, с первого дня делающих кошмаром часть твоей жизни здесь.

– Э…? – недоуменно посмотрела я на парня. Слишком зловеще это прозвучало.

– Преподаватель физкультуры и тренер по владению оружием, – тяжко вздохнув, сказал Влах. – Я тебе заранее сочувствую.

– Неужели всё так плохо? – скептицизм наше всё.

– Скажем так: или ты будешь лучшим добровольно, или добровольно – принудительно. Самым ласковым словом, которым удостаивали меня оба, было слабак. Так что к оскорблениям лучше подготовиться заранее, – искренне посоветовал мне парень.

– А чего там с неофициальным проходом? – сменила я тему. Зачем заранее расстраиваться?

– О, только т-с-с, преподаватели не должны ничего знать. В глубине леса есть закрытая поляна, которую, если не знать, где, так просто не найти. На ней происходят дуэли или магические поединки, а иногда и банальный мордобой.

– То есть всё то, что в академии запрещено, – понимающе посмотрела я на Влаха.

– Ага, – лукаво подмигнул мне он.

– О, вспомнила, что хотела спросить, – вскинулась я после минуты молчания. – А ты не знаешь, как и когда нас будут распределять по факультетам? А какие вообще факультеты есть? А ты на каком учишься?

– Эк, тебя прорвало, – улыбка Влаха показалась мне подозрительно покровительственной. Мол, ты ещё малявка, салага, а я уже бывалый попаданец. Ну-ну. – Про факультеты рассказывать не буду, потом узнаешь. Сам учусь на факультете боевой магии. Что касается твоего первого вопроса, то тебя уже распределили на один из факультетов.

– Как? – удивлённо распахнула я глаза.

– А вот так, как только определили твои магические способности, так Душа сразу же подобрала для тебя подходящий факультет, ректор её услышал и записал тебя в группу. Правда, иногда, как я слышал, Душа предлагает несколько факультетов на выбор, но чаще всего такого уникума отправляют на факультет общей магии.

– А говорил, что не расскажешь про факультеты, – показала ему язык.

– А и не рассказываю, – мне тоже показали язык.

– Влах, а когда скажут, в какую группу распределили? – снова вернулась к интересующему меня вопросу.

– Ну, в прошлом году сказали за три дня до начала занятий. А что будет в этом году, я не знаю. Но могу посоветовать тебе спросить у Альмы, она наша староста и больше общается с деканатом.

– Понятно. Слушай, тут в общаге вечером первокурсников собирают, у тебя тоже так было?

– Ага, комендант так каждый день будет делать, пока идёт набор студентов, чтобы до всех довести правила проживания в общежитии. Так что сходи сегодня, а потом можешь отдыхать.

Кстати, про общежитие. Именно к нему мы наконец-то вышли, а я только заметила, что лес практически закончился. Зелёная лужайка перед входом после обеда снова превратилась в филиал той, что была перед зданием академии, разве что народу было поменьше. Зато гул стоял, будь здоров.

– Смотри, там девчонки сидят, пошли, подойдём, – предложил Влах, кивая головой на уже знакомый дуэт.

Альма и Даналия о чём-то разговаривали, но при нашем появлении прервались и приветливо улыбнулись. Присев рядом с ними, я сразу обратилась к Альме:

– Скажи, пожалуйста, ты не знаешь, когда нам объявят, на какой факультет приняли и в какую группу?

– Как сказал декан, в этом году они объявят пораньше, так что, я думаю, завтра-послезавтра всё узнаешь, – пояснила Альма.

Её отвлёк Влах, задав какой-то вопрос, а я в это время обратила внимание на странное шевеление прямо перед входом в общагу. Там, в кругу девушек в возрасте от четырнадцати лет, стояли двое парней, как говорили в старину, писаных красавца. Нет, действительно, они оба были просто неприлично красивыми, как для мужчины. Высокие, стройные, один русоволосый, второй шатен, одетые в форменные брюки и рубашку бледно-голубого цвета, приветливо улыбающиеся толпе своих поклонников. Я поморщилась. Терпеть не могу мажоров.

– Кто это? – спросила я ребят, кивая на них.

– Криштоф и Ризинон с шестого курса, – скривился Влах. – Те ещё мерзавцы, пользуются своей смазливой мордашкой для соблазнения молоденьких перво и второкурсниц. Хотя маги они сильные, тут ничего сказать не могу. Стихийники, учатся в одной группе, кажется, знакомы с детства. Из какого они мира, я не знаю, но то, что аристократы, понятно сразу.

– Терпеть не могу мажоров, – повторила я вслух свою последнюю мысль и обменялась понимающим взглядом с Влахом. Земеля меня прекрасно понял.

– Ха, Влах, а знаешь, о чём мы разговаривали с Альмой перед вашим приходом? – впервые подала голос Даналия. – О том, что как сказали ей в деканате, весь наш курс на месяц становится няньками для первого курса общников. Весело, да?

– Дана, ну не злись. Выберешь себе какую-нибудь тихенькую девочку, покажешь ей всё, расскажешь, можешь подсобить на первых порах, ну и всё, – мирно уговаривала Даналию Альма.

– Аль, а как вообще это будет происходить, декан сказал? – уточнил Влах. – Или нам надо просто поймать первого попавшегося новичка и начать ему всё рассказывать-показывать? На месте того самого первокурсника я бы послал.

– Декан Летау сказал, что нам прикрепят группу, – пожала плечами Альма, привычным жестом отбрасывая волосы с плеча назад.

– Ясно.

Мы замолчали, думая каждый о своём и просто подставляя открытые части тела солнцу. Через пять минут я пожалела, что осталась в спортивном костюме и кроссовках. Как-то раньше не замечала, что солнце так припекает. Стянув с себя куртку, я расстелила её сзади и прилегла на согнутые руки. Вскоре моему примеру последовал Влах, тогда как Альма и Даналия продолжали сидеть ровно. Они, кстати, уже не молчали, а стали вполголоса обсуждать какую-то незнакомую мне пару, сидевшую в метрах двадцати от нас. Они сидели ко мне спиной, а потому я понятия не имела, к какому виду их отнести, но то, то они были не люди (хотя и в человеческой ипостаси), было заметно по цвету их волос и странным ушам.

У девушки были бирюзовые волосы, а у парня ярко-фиолетовые. Уши у обоих выглядывали из-под волос и имели вид восьмёрок. Только без сквозных дырок. Очень странное зрелище, я, наверное, минут пять их рассматривала, пока девушка, видимо, почувствовав мой взгляд, не обернулась и не подмигнула мне своими лиловыми глазами. От неожиданности я открыла рот, а она только улыбнулась и, отвернувшись, снова положила голову на плечо своему спутнику.

«Лицо у неё вполне себе человекообразное» – выдало моё офигевшее подсознание.

– Кто это? – с глазами по пять копеек повернулась я к Влаху.

– Драфины, – лениво посмотрев в ту сторону, ответил парень. – Совет на будущее: не стоит так удивляться, ты увидишь ещё много необычных рас. Некоторые из них – врождённые эмпаты, а потому могут негативно реагировать на твои эмоции. А про драфинов вообще лучше много не говори – у них очень тонкий слух и мстительная натура.

– А мне они не показались злыми, – неуверенно возразила я.

– Так они и не злые… в большинстве своём, – усмехнулся Влах. – Как и люди, не находишь?

– Что можешь знать о людской злобе и людских пороках ты, домашний мальчик? – зло огрызнулась я, понимая, что сорвалась, но остановиться не смогла. Терпеть не могу, когда те, кто имеют семью, друзей, родных строят из себя обиженных и угнетённых.

– Извини, я не хотел тебя обидеть, – спокойно извинился Влах, и, судя по взгляду, его удивила моя вспышка.

– Проехали, – буркнула я. Сама уже жалела о своей несдержанности.

– Тут всегда так жарко? – перевела разговор на другую тему.

– Нет, конечно, тут тоже меняется климат, как и везде, только он мягкий. Можно сравнить с климатом нашего Крыма, только ещё мягче. Летом, вот как сейчас, температура не превышает 25 градусов, а зимой не падает ниже 10–12 градусов. Тут также выпадает снег и идёт дождь, так что ты практически не ощутишь разницы между Землёй и МАМИДой, – пояснил Влах.

Неожиданно в воздухе раздались лёгкие хлопки и перед некоторыми студентами, включая Альму, упали свитки, перевязанные алой лентой. Бросив взгляд в разные стороны, я поняла, что большинство даже внимания не обратили на это, а те, кто обратил, явно были первокурсниками. Именно такое выражение в лицах и удивление в глазах наблюдала у них и ощущала у себя.

Развернув свиток, Альма быстро пробежала его глазами и, снова свернув, ответила на наши вопросительные взгляды:

– Приказ ректора о взятии нами шефства над группой студентов первого курса факультета общей магии. Теперь уже официально. Срок – один месяц.

– Замечательно, – с сарказмом сказала Даналия, и, закинув руки за голову, опустилась на траву.

– Указано, что список студентов можно будет взять завтра в деканате, – продолжила Альма и повернулась ко мне: – Значит, завтра ты узнаешь, на какой факультет тебя определили.

– Здорово! – с энтузиазмом воскликнула я.

Что хотела мне сказать уже открывшая рот Даналия, я так и не узнала – прозвучал уже знакомый мне сигнал и все студенты поднялись и пошли в столовую. Ужин проходил более шумно, чем обед, студиозусов было на порядок больше. Краем глаза заметила своего соседа, но отметила это так, походя, за обе щёки наворачивая безумно вкусную еду, чем заработала удивлённые взгляды Влаха и девушек. Пожала плечами – пусть понимают, как хотят.

Когда я наелась, Влах не преминул напомнить мне о собрании в общаге. Как будто я забыла об этом. Не став пререкаться, попрощалась с ребятами и вернулась в холл общежития. Объявление по-прежнему висело на своём месте, а в холле, кроме меня, больше никого не было, исключая вахтёра. Присев на скамеечку, вытянула ноги и стала ждать. Минут через пять стали подходить другие студенты, кто постарше просто проходили на свои этажи, а остальные оставались в холле, с интересом поглядывая друг на друга. Где-то минут через десять, когда холл уже заполнился так, что все стояли плечом к плечу, вошёл комендант. При виде этого сурового мужчины все разговоры тут же смолкли и в полной тишине все хорошо расслышали его голос:

– Так, ребята, все повернулись направо, сейчас я открою зал, и все туда заходят. Не толкайтесь, поместятся все.

И действительно, каким-то образом просочившись сквозь плотный слой студентов, комендант открыл дверь в стене справа, которую до этого никто не замечал, и толпа подростков несколькими волнами плавно закатилась внутрь. Помещение было довольно просторным, квадратным, несколько темноватым, но светильники на стенах делали его по-своему уютным. От двери до середины зала в три ряда стояли лавки, обтянутые тканью, потом было немного свободного места и небольшой помост длиной метров пять и шириной семь-восемь метров. В целом оно напоминало привычный для меня актовый зал детдома, только без общей гнетущей атмосферы.

Пока мы рассаживались по лавкам, комендант прошёл к помосту, взошёл на него и, развернувшись лицом к залу, стал терпеливо дожидаться, пока все пришедшие рассядутся по местам. Когда поток студентов в дверях иссяк, и все расселись и замолчали, мужчина окинул нас всех внимательно-строгим взглядом и сказал:

– Итак, вы все отныне являетесь не только полноправными студентами нашей академии, но и жителями этого общежития. Для тех, кто не поинтересовался, объявляю – меня зовут висс Янонис. Если в академии правила устанавливает ректор, то здесь для вас я – царь и Бог.

Я хмыкнула. «Царь. Очень приятно, царь». Самомнение цветёт буйным цветом.

– Мы тут все верим в разных богов! – выкрикнул кто-то особо наглый из зала.

– Не буду спорить, – криво улыбнулся висс Янонис. – Тем не менее, пока я комендант общежития, вы будете обязаны подчиняться моим правилам. Условно поделим их на правила внутренние и правила внешние. Начнём с внутренних. Во-первых, за каждым из вас закреплена комната, которую вы сами будете убирать. Личная ванная также входит в понятие уборки. Не стоит кривиться, молодые люди, всё будет именно так. Не освоите бытовую магию – убирать будете ручками.

– Висс Янонис, значит, в общежитии можно пользоваться магией? – спросила какая-то блондинка с первого ряда.

– Разумеется, но как уже было замечено выше, только бытовой. Продолжим: кроме личной комнаты будьте любезны убирать и свою гостиную. Хотите, вместе, хотите, устраивайте очерёдность, но грязи я не потерплю. Для тех, кто будет нарушать это правило, у меня разработаны меры наказаний.

Я заметила, что многие после этих слов усмехнулись. Я бы тоже усмехнулась, если бы перед глазами не стояли те наказания, которым нас подвергали в детдоме за отказ от уборки. Вздрогнув, взяла себя в руки и снова посмотрела на коменданта.

– Во-вторых, я настоятельно не рекомендую вам нарушать распорядок. Двери общежития открыты только до двенадцати часов ночи, после никто из вас уже не сможет попасть внутрь, как бы вы не старались. Поверьте, насколько бы сильным магом вы не являетесь, здесь учились и будут учиться не менее сильные студенты и ещё никому из них не удалось войти в здание общежития после полуночи. Также запрещено проносить любое спиртное или спиртосодержащее вещество, в противном случае о таком поступке будет немедленно уведомлен ректор, и уже именно он будет решать вашу дальнейшую судьбу.

Зал приуныл. Каждый, видимо, уже почувствовал вкус свободы и своеволия, а тут раз – и облом, злой дядя запорол все планы. Я опустила глаза и втихомолку улыбнулась. Как меня устраивают такие правила, кто бы только знал. Но, судя по возмущённым лицам, я единственная, кто рад отсутствию алкоголя и анархии.

– Теперь о, так сказать, внешних правилах. Как в общежитии, так и на территории вокруг запрещено устраивать драки или выяснять свои разногласия любым способом, кроме словесного. Кричать можете сколько угодно, а физические или магические действия, будьте любезны, выполняйте на соответствующих занятиях. – Висс Янонис обвёл нас всех внимательным и строгим взглядом, чтобы до каждого точно дошло, что он не шутит. – Слушаю ваши вопросы.

– Висс комендант, а можно поменять комнату или соседа? – в третьем ряду встала девушка, миниатюрная брюнетка в красивом платье.

– Нет, нельзя. Решение о том, кто с кем будет жить, принимаю не я и не мне его менять, – отрезал он. – Так что, будущие маги, учитесь находить язык друг с другом.

Судя по поднявшемуся шуму, этот вопрос волновал многих. Значит, не только я недовольна соседом, имеются и единомышленники.

– Раз вопросов больше нет, перейду к иному, – подождав, пока студенты успокоятся и, не дождавшись больше вопросов, комендант продолжил. – Напоминаю, что если у вас возникают какие-либо бытовые трудности, смело обращайтесь, либо ко мне, либо к виссу Дналору, либо (это больше касается девушек) к виссе Аньезе. В случае каких-либо коллективных просьб, то обращайтесь к своим старостам, а они передадут ваши просьбы. На этом всё, можете быть свободны.

Вереница бурчащих студентов потянулась к выходу. Дождавшись своей очереди, вышла в холл, напоминающий растревоженный улей и решительно вышла из общаги. Нет, в комнату мне пока категорически не хочется, а значит, можно побродить по территории. Обойдя общагу, я вошла в лес. Уже спустя пару шагов деревья и кустарники плотным кольцом окружили меня, глуша все посторонние звуки, и я вздохнула с облегчением и задумалась. Сегодня был самый сумасшедший день в моей жизни.

Я резко остановилась. О, Боже, у меня же сегодня день рождения! Запрокинув голову, я расхохоталась. Это же надо, совсем забыла. Сегодня мне исполнилось тринадцать, повезло избежать изнасилования, пусть и добровольного, я поступила в академию магии, о чём только мечтала в глубине души, а самое важное – имею все шансы начать жизнь заново и так, как сама захочу.

Задумавшись, брела, не замечая ничего вокруг, мысленно прокручивая в голове весь сегодняшний день. И когда впереди что-то заблестело, поначалу не поняла, что это и только раздвинув ветви пушистой ивы, вышла на берег большого озера. То, что это озеро, было заметно по отсутствию течения. Замерев, я боялась даже дышать, не желая как-то осквернять такую красоту, и жадно рассматривала всё вокруг. Разглядев удобный уступ, на котором росло дерево, частью веток касаясь воды, я прошла туда и, присев, оперевшись спиной на ствол, свесила ноги вниз.

Передо мной простиралась водная гладь, манящая и прекрасная в лучах заходящего солнца, переливающаяся миллиардами бликов. То тут, то там из воды высовывали свои любопытные мордочки рыбы, охотясь на неосторожных мошек, а тишину временами прерывали возмущённые переругивания лягушек, живших в камышах по берегу. Скрытая низкими ветвями, я наблюдала самый красивый закат из всех ранее виденных. Как говорили классики – упоительный.

Когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, краем глаза заметила какое-то движение слева от себя и, присмотревшись, опознала Влаха, приблизившегося к озеру. Не заметив меня, он сел просто на песчаный берег и, обхватив руками колени, стал наслаждаться закатом. Улыбнувшись, решила не тревожить его и вновь повернулась к озеру. К сожалению, самые чудесные мгновения в этой жизни длятся очень и очень недолго, вот и закат, так пленивший меня, длился ещё какие-то минуты, а затем ало-красный диск солнца спрятался за горизонт. В тот же миг озеро словно загрустило, вода потемнела, крик лягушек перешёл из возмущенного в печальный, стрекозы и водомерки перестали мотаться по водной глади. Даже деревья, росшие вкруг озера, шумели уныло.

Услышав вздох рядом с собой, я встрепенулась, снова вспомнив о Влахе, и подала голос, обнаруживая своё присутствие:

– Красивый закат, правда?

Влах вздрогнул и резко обернулся.

– Лиона? Как ты нашла озеро?

– Шла-шла и нашла, – улыбнулась я. – Бесподобная картина.

– Тут обычно тихо и спокойно, особенно вечерами. Если не считать дни, когда тут резвятся нереиды и ламии, – тихо сказал парень.

– А у меня сегодня день рождения, – неожиданно для самой себя призналась я.

– Правда? – он обернулся и, увидев мой кивок, засмеялся. – Странная ты, Лиона. Сидишь тут в одиночестве в свой день рождения, вместо того, чтобы вовсю праздновать два события одновременно.

– Да как тут праздновать? – удивившись, непонимающе посмотрела на Влаха. – Шутки у тебя.

– Я не шучу, – Влах вскочил на ноги и, подойдя ко мне, помог подняться на ноги. – Чтобы ты во мне не сомневалась, я сейчас устрою тебе такой праздник, что вовек не забудешь.

Заметив мой недоверчивый и скептический взгляд, парень потянул меня за руку обратно в общагу. Идя у него на буксире, я только сейчас поняла, что без него плутала бы тут ещё долго, потому что совершенно не помнила, как вышла к озеру. Надо же было так уйти в себя. Зато с помощью Влаха мы выбрались из леса в рекордные пять минут и, не снижая скорости, потопали в общагу.

Как оказалось, в отличие от меня, Влах с друзьями проживали на седьмом этаже. Об этом я узнала, когда мы миновали мой пятый этаж, а друг всё тянул и тянул меня вверх. Пройдя по коридору, он остановился у комнаты с номером триста девятнадцать и пару раз стукнул кулаком в дверь. На стук открыл Дикон и вопросительно посмотрел на нас.

– Заначка есть или закончилась? – тихо спросил его Влах.

– Обижаешь, – ухмыльнулся Дикон.

– Тогда бери и приходи к нам, – и Влах снова потянул меня по коридору.

Через несколько шагов он снова остановился и постучал в сто семьдесят пятую комнату. Даналия, которая открыла дверь, едва успела открыть рот, как он уже её перебил:

– Хватайте, что есть вкусненького и приходите к нам.

Я только успевала, что перебирать ногами, как мы оказались уже возле третьей двери (номер пятьдесят восемь, как едва успела заметить) и Влах уже просто открыл дверь, не утруждая себя стуком. Увидев выходящего из правой комнаты Смея, я поняла, что он – сосед Влаха и это их комната. Усадив меня на диван, Влах тут же бросил Смею:

– Накрывай на стол.

Кивнув головой, тот сбегал в свою комнату, затем залез в буфет, что стоял в их гостиной. В рекордные сроки на небольшом столике меж двух диванов появились шоколад, печенье, какие-то шарики, напоминающие козинаки и шесть высоких бокалов на тонкой ножке. Открылась дверь и пришли Альма и Даналия, прибавив к общему угощению ещё каких-то незнакомых фруктов, конфет и ещё печенья, а за ними, крадучись, пробрался Дикон, за пазухой которого просматривалось что-то округлое. Пропустив друга, Влах закрыл за ним дверь на замок, и только после этого Дикон жестом фокусника вытащил спрятанную бутылку красного вина и широко улыбнулся.

– Отпразднуем начало нового учебного года? – поинтересовалась Даналия.

– И не только, – сказал Влах с таким загадочным выражением лица, что все его друзья заинтересованно посмотрели на него. – У Лионы сегодня день рождения.

– Ух ты, поздравляю! – воскликнул Смей. – А почему сразу не сказала?

– Да я не очень люблю его отмечать, – слегка смутилась я, не желая вдаваться в подробности своей жизни.

– А мы не позволим тебе его проигнорировать, – хлопнул меня по плечу Дикон и вопросил. – Не так ли, ребята?

Его все поддержали, даже, как мне казалось, нелюдимая Даналия. Приобняв меня за плечи, Дикон снова усадил меня на диван, с которого я встала, когда пришли девушки, и, подождав, пока все рассядутся, легко распечатал бутылку. Разлив рубиновое вино в бокалы, он первым произнёс тост:

– За тебя, Лиона, за твои тринадцать лет, за твоё поступление в МАМИДу и за ту лёгкость, с которой ты влилась в нашу компанию.

Все заулыбались и, чокнувшись, пригубили вино. Оно было божественно вкусным, наверное, именно такой вкус имела амброзия, которую пили только боги, но ничего лучше до этого я не пила. А ещё, как заметила спустя пару минут, оно было лёгким, но обманчивым, а потому я решила много не пить. Потянувшись, взяла в руки фрукт, похожий на привычную для меня сливу и, укусив, блаженно застонала.

– М-м-м, как вкусно. Что это?

– Орейя, очень сладкий плод, растёт только в одной долине в моём мире, – пояснила мне Альма.

Закатив глаза, с удовольствием облизнулась. Видя такую реакцию, Альма рассказала мне про все фрукты, что девочки принесли с собой и мне понравились все, кроме кислого инсара, по вкусу напоминающего наш лимон. Конфеты, шоколад, печенье – всё было бесподобным, и ребята искренне смеялись, лицезря мою блаженную физиономию.

Это был самый лучший день рождения в моей жизни, как продолжение самого лучшего дня вообще. Мы разговаривали, смеялись, лучше узнавали друг друга. Я узнала, что Дана (как она позволила себя называть) вовсе не такая злюка, как казалось на первый взгляд, а просто очень серьёзный и ранимый человечек. Что Аля, как самый младший ребёнок в семье, всегда боялась ответственности и упала в обморок, когда её назначили старостой. Дикон в кругу друзей весельчак и балагур, а Смей очень скучает по своим родным. Влах неожиданно открылся мне, как галантный кавалер и стало понятно, что он неровно дышит к Дане, а она украдкой посматривает на него, но виду не подаёт.

Когда вино закончилось, а в голове уже шумело, я неожиданно для себя призналась, что выросла в детдоме. Влах в двух словах объяснил друзьям, что это такое, и они ужаснулись, не веря, что такие организации на самом деле существуют. Они не стали меня жалеть, да я бы и не приняла их жалости, но стало легче оттого, что они теперь понимают некоторые мои «странности». А потом мы снова смеялись, даже, кажется, танцевали какие-то сумасшедшие танцы, но точно не скажу. Просто было весело и легко.

Последнее, что отложилось в памяти – мягкое плечо Смея и его горячие руки, обнимающие меня во сне. Или… мне это всё только приснилось…

Глава 6

Рен проснулся неожиданно рано по двум причинам. Луч солнца из-за неплотно закрытых штор ярко светил в глаза, и за распахнутыми окнами балкона громко пели птицы. Поворочавшись какое-то время, принц так и не смог повторно заснуть. Встав, Рен вышел на балкон. Постоянные и сменяющие друг друга обитатели дворца ещё спали, слуг юноша не видел, ибо балкон его комнаты выходил на часть парка и открывал вид на город.

Внизу по дорожке парка прошёл один из садовников, то тут, то там подрезающий неровно растущие ветки кустов и деревьев. Принц знал привычку королевы устраивать скандалы и истерики, стоит только её платью слегка зацепиться за какой-нибудь сучок или веточку. Потому и проверяют садовники растительность с регулярной периодичностью.

Никому неохота нести незаслуженное наказание.

Переведя взгляд на столицу, Рен обратил внимание на оживлённое движение по улицам, даже в самом спокойном Квартале Знати. Это означало только одно – город готовился к празднованию дня рождения наследников и активно приводил в порядок улицы, площади, самих жителей.

– Доброе утро, ваше высочество, – в комнату Рена споро вошёл его камердинер, Нейстон. – Сегодня вам предстоит много дел.

– Каких же? – спросил Рен, входя в комнату.

– Ох, принц, я не заметил, что вы уже встали, – Нейстон поклонился, всем своим видом изображая лёгкую смущенность. Несмотря на доносы королеве, он был хорошим камердинером, и такая промашка не была ему свойственна.

– Так что вы говорили о делах, Нейстон? – переспросил Рен, неторопливо раздеваясь в недрах гардероба.

– Её величество изменила ваши с её высочеством расписания, – степенно рассказывал камердинер, отставляя чашу с водой и подавая принцу полотенце. – После завтрака вас ждёт урок этикета, затем урок танцев. После ланча – урок дипломатии. С обеда и до ужина – урок фехтования и танцы. После ужина – урок дипломатии и свободное время.

– А как же остальные уроки? – спокойно (но едва сдерживая злость внутри) уточнил Рен, застёгивая последнюю пуговицу рубашки.

– По указанию её величества все остальные предметы вы продолжите изучать после дня рождения, а пока остальные преподаватели покинули дворец.

– Прекрасно, – едва удержался от сарказма подросток. – От отца вести есть?

– Его величество король Камден прислал гонца с известием об успехе своей кампании. Также мне сообщили, что его величество вернётся во дворец сегодня на закате.

– Спасибо, Нейстон, – сдержано улыбнувшись, Рен поблагодарил камердинера и направился в столовую.

Войдя в столовую, Рен молча прошёл на своё привычное место рядом с сестрой, что уже находилась здесь, ничем не выдавая своего удивления тем, что кроме него и Лики за столом была только королева. Более привычным для него завтраком являлось наличие толпы придворных, тщательным образом заглядывающих в рот ему и его семье. Завтраки в своей комнате строго запрещались королём, исключения делались на случай болезни (редко, ибо Рен никогда ещё не болел дольше одного дня) или проступка, повлекшего за собой наказание. Но иногда и это не являлось поводом для завтрака в одиночестве и тишине, так как королева была убеждена, что за все свои проступки принц был обязан отвечать и принимать осуждение двора с подобающей наследнику престола стойкостью.

– Доброе утро, – поздоровался он, присаживаясь и тщательно разглаживая салфетку на коленях.

– Доброе утро, Кайренис, – ответила королева.

Лика только приветливо улыбнулась, привычно помалкивая. Если на Рена процесс воспитания Агнесс не распространялся, то Маликане доставалась вся любовь и забота матери, естественно, в том понимании, в котором королева их разумела. Ещё в раннем детстве принцесса поняла, что проще сделать вид полного подчинения матери и потерпеть несколько часов, зато потом, когда лимит её ежедневной заботы исчерпается, быть предоставленной самой себе и делать, что душе угодно.

– Я вижу, вы оба удивлены нашим завтраком в кругу семьи, – продолжила королева, малюсенькой ложечкой смаковавшая шербет из прозрачной хрустальной чаши. На детей она не смотрела. – Что ж, не буду томить вас ожиданием. Как вы уже, надеюсь, знаете, сегодня я изменила ваши привычные расписания. Решение окончательное и обсуждению не подлежит.

– Но почему, мама? – звонкий голос Лики разбил тишину столовой.

– Маликана, леди не кричат, – строго осадила её королева, подняв взгляд на дочь. – Как вы понимаете, в день вашего рождения в вашу честь во дворце будет дан приём и бал, на который съедутся все знатные рода нашего королевства и все королевские династии. Я не хочу, чтобы вы как-то опозорили нашу семью, а потому, поскольку до бала осталось всего лишь пять дней, это время вы посвятите урокам этикета, дипломатии и танцам. Все остальные ваши уроки отменены, всё своё свободное время (а оно указано в вашем расписании), вы будете проводить за примерками одеяний на приём.

– Хорошо, мама, – покорно склонила голову Лика, зная, что спорить бесполезно.

Рен тоже согласно кивнул, про себя порадовавшись, что ещё каких-то пять дней – и он больше никогда не увидит лицо этой женщины. На секунду сердце больно кольнула мысль об отце, но юноша решительно её отогнал – своё решение принц менять не собирался.

Дальнейший завтрак проходил в молчании, а по его окончании на выходе из столовой Рена и Лику уже ожидала их наставница по этикету – строгая леди Мирус, с детства обучающая принца и принцессу. И хотя подростки были уверены в своих знаниях, леди была настроена буквально следовать указаниям королевы. И не только она.

Рен привык к тому, что у наследного принца не бывает свободного времени. Всю его жизнь принца приучали к строгой дисциплине, жизни по расписанию, постоянной умственной и физической нагрузке, но никогда ещё его так не бесили уроки. Только за этот, казавшимся бесконечным, день Рена так достали нудные наставления и напоминания, что даже урок фехтования не принёс облегчения, и к концу дня принц прочно надел маску ледяного спокойствия, хотя в душе пылал от ярости.

За два часа до заката солнца в замок прибыл гонец с известием, что король со свитой приближается. Тут же поднялась суматоха, прислуга спешно начищала паркеты в залах, придворные разбежались наводить лоск (вдруг король да заметит, да каким орденом наградит), королева тоже удалилась в сопровождении своих первых дам, попутно наказав стайке служанок привести в подобающий вид принца и принцессу.