Текст книги "Все, что смог (СИ)"

Автор книги: Елена Ляпота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Должно быть, половина мыслей была написана у него на лице. Девушка отчетливо это поняла, однако повернуться и уйти у нее не хватило духу.

– Ты выглядишь устало, – сказала она, – Ничего, если я посижу у тебя? Мне просто не хочется быть сегодня одной. Я не могу быть одной. В голову лезут не те мысли. В общем, я пришла.

Она покраснела, но сделала вид, что все совершенно в порядке. Как будто Златарев дурак и ничего не понял. Сегодня она была при параде: макияж, волосы уложены и слегка подкручены, платье с глубоким вырезом.

Златарев вздохнул. Ну зачем ему эти проблемы.

Аня не знала, как реагировать не его молчание, поэтому просто сбросила босоножки и прошла в комнату.

– Не возражаешь, если я включу телевизор? Сто лет не смотрела.

– У тебя что, нет телевизора? – удивился Златарев.

– Димка забрал. Это был его телевизор. Он позавчера забрал все свои вещи, даже те, которые, как я думала, он мне купил.

Только этого еще не хватало. Выслушивать бабские слезы. Может, выгнать ее к чертовой матери? Зачем тогда пустил.

Но Аня не собиралась разводить сопли. Она поклацала пультом, перебирая каналы и, не найдя ничего интересного, выключила телевизор.

– Я тебе мешаю? – прямо спросила она.

– Да нет, сиди себе. Только мне работать надо. Если не будешь отвлекать, то сиди.

– Я пойду поужинать приготовлю, – сказала Аня, – А то у тебя голодные глаза.

Она пошла на кухню, но через минуту вернулась оттуда. На губах ее играла усмешка.

– Теперь я знаю, что такое логово холостяка. Берем ружье и выходим на охоту на мамонта.

– Почему на мамонта?

– Потому что мамонты давно вымерли. Как и продукты в твоем холодильнике. Хочешь, я сбегаю куплю еды? – предложила она и тут же спохватилась, сообразив, что сморозила глупость. Она б еще носки предложила постирать.

– Знаешь что – пойдем вместе. Сделаем хоть что-то полезное.

Аня наклонилась, чтобы обуть босоножки. Златареву ничего другого не оставалось, как накинуть шведку и следовать за ней.

В магазине Аня вела себя, словно полноправная хозяйка. Она набрала кучу разнообразных продуктов, без которых, по ее мнению, Златареву не обойтись. А так как в доме у него не было практически ничего съестного, тележка для покупок мигом заполнилась до самого верха. И при этом она даже не спросила, хватит ли у него денег.

Но это Златарев прибеднялся: денег у него хватило. Только вот кто будет все это готовить – макароны, картошку, отбивные? Она даже котлеты рыбные взяла. А с ними возиться надо, жарить. Златарев терпеть не мог готовить. Это было понятно с первого взгляда. Похоже, она набивается варить ему борщи, а заодно и в постель? Один мужик бросил. Не успел порог остыть, как она к другому на шею прыгает! Златарев аж содрогнулся от отвращения.

Между тем они остановились у витрины с чаем. Аня взяла в руки упаковку и прочитала вслух:

– «Двадцать пять пакетиков плюс два бесплатно». Это нам подходит, – улыбнулась она и подмигнула.

– Ты что ж, ради того, что два пакетика дают на халяву, готова покупать всякое дерьмо? Расслабься. Я плачу.

– Спасибо, что решил меня обидеть, – она пожала плечами и бросила упаковку в корзину, – Только после моей несостоявшейся свекрови твоя попытка выглядит жалкой. Мне просто нравится этот чай. Напоминает настоящий «Грузинский», помнишь, еще в детстве он был в больших бело-розовых пачках?

Златарев не ответил. Он просто не знал что сказать. С одной стороны, ему было стыдно. С другой – вдруг очень захотелось есть.

Аня неплохо готовила – по крайней мере, так показалось голодному Златареву. Он давно не ел горячей домашней еды, и за одно только это он готов был оставить ее в своей квартире хоть до утра.

Аня посмотрела на его сытое, довольное лицо и пододвинулась ближе. Златареву не оставалось ничего другого, как обнять ее и прижать к себе.

– Я останусь сегодня у тебя, ладно? – попросила Аня, – В квартире ремонт. Я обои только поклеила. Запах такой стоит.

– А зачем делать ремонт на съемной квартире? – удивился Златарев.

– Я с хозяйкой договорилась – в счет оплаты ремонт ей сделать. Мне так выгодно.

– Тебе деньги нужны? – догадался Златарев.

Но девушка неожиданно обиделась.

– Нет, не нужны. Я сама справлюсь.

Златарев, признаться, не ожидал такой реакции. Думал, обычная баба, ищет, где притулиться. А тут вдруг гордость проклюнулась. Странная она. А ведь он помочь мог. Ему не жалко.

– Что у тебя с ним? Почему он ушел? – спросил Златарев. Неожиданно это стало интересно.

Аня всхлипнула. Златарев испугался, что сейчас она начнет плакать, но девушка улыбалась. Невесело, правда, но улыбалась.

– Извини. Аллергия наверное. Я столько пыли сегодня вымела.

– Ничего.

– Не сложилось у нас… Хотя я думала, что он любит. Ведь забрал же он меня из деревни, увез в большой город. Зачем, если не любил? Блажь, наверное… Мы в поезде познакомились. Я на похороны подруги ездила. Он из армии возвращался. Все быстро получилось. Димка к нам в деревню приехал, у бати руки моей попросил. Сюда увез, правда, расписываться не спешил. А тут мать его. Постоянно пела, что крестьянка я, без имущества, без образования. А я, между прочим, деревенскую школу на одни пятерки закончила. В Брянск ездила – на тренера по аэробике училась. Какая ж я крестьянка? Да разве это плохо – на земле работать? За что ж моих родителей-то быдлом обзывать?

Аня не на шутку разошлась, рассказывая о наболевшем. Златарев слушал, сам тому удивляясь, потому как обычно подобные истории его не трогали. Наверное, она что-то пошептала ему в еду, ведьма деревенская. Оттого и слушает. Оттого и жалко ее стало.

Глава 2

Наутро Златарев проснулся в приподнятом настроении. Все-таки полезно переключиться от злободневных проблем, поговорить с новым человеком. Он осторожно, чтоб не разбудить Аню, выбрался из-под простыни, пошел в ванную, умылся, побрился, а когда вышел – на столе уже стоял завтрак. Аня, сонная и растрепанная, гладила ему шведку.

– Как в казарме живешь, – сказала она, – Без специального указа нигде порядка нет.

– А ты хоть раз была в казарме-то? – усмехнулся Златарев.

Пока Аня соображала, что ответить, Златареву позвонили на мобильный. Он долго и яростно о чем-то спорил, потом отключил телефон и хлопнул себя по бедру.

– Все, я убегаю, – сказал он.

Аня засуетилась.

– А как же позавтракать?

– Некогда.

– Тогда подожди, я хоть оденусь.

Златарев мгновенно натянул джинсы, накинул шведку и взглянул на девушку, которая носилась по комнате, собирая детали своей одежды.

– Да не торопись ты. Умойся, поешь спокойно. Я тебе ключи оставлю.

Вот это, конечно, было уже лишнее. Но слово не воробей. Да и деваться ему некуда. Мельник срочно потребовал его на работу. Не выставлять же ее впопыхах, как непотребную девку.

А на работе тем временем творилось Бог знает что. Или черт – ему, кстати, виднее. Мельник спозаранку ходил злой и раздраженный, кидаясь на каждого, кто попадется под руку. Нежданно-негаданно нагрянула налоговая полиция.

Для Мельника это был гром среди ясного неба. Никто не был готов. Никому не «закрошили», как бывает в подобных форс-мажорных обстоятельствах. Да и проверяющие были людьми незнакомыми. Слава Богу, до этого момента с налоговой полицией Мельник не сталкивался. Но теперь фортуна однозначно повернулась к нему своим мастистым задом. Все попытки договориться были категорически отвергнуты. И это было странным: деньги ни для кого на дороге не валялись, а о честных проверяющих слагали легенды. В жизни все поголовно продавались, не обращая внимания на риск. Кого волнует совесть, если желудок каждый день требует пищи, и не абы какой: губа раскатывается быстро.

Мельнику стало очевидно, что проверка была затеяна не просто так. Ведь проверка заявилась без предупреждения не с пустыми руками. Под нос юристов был сунут документ, подписанный заместителем начальника налоговой полиции. Кто-то копает под него, это факт. Только вот зачем, и чего он хочет – этот загадочный кто-то – пока еще оставалось тайной.

Одно было ясно несомненно – работали по точной наводке. Начали с инвентаризации. К полудню обнаружили склад, которого по идее – то бишь, в соответствии с документацией, – быть не должно. А на складе этом хранилось не много ни мало – четыре тонны бензина марки «А-95», шесть тонн дизельного топлива и несколько баллонов с газом – общей стоимостью больше десяти тысяч долларов.

И все без соответствующей документации, будто взятое из воздуха. К тому же хранилось это топливо абы как – в нарушение мыслимых и немыслимых правил пожарной безопасности. Мельнику ни к чему была вся эта забота: еще два дня, и топливо ушло бы на заправки.

Теперь, похоже, продажа не состоится. Да и господа из налоговой полиции норовят криминальное дело заводить. По факту «теневой» деятельности и укрывательства от налогов. Тоска такая, что впору было вешаться. Мельник то и дело хватался рукою за сердце, но расслабляться времени не было.

Он чувствовал, что налоговая полиция – это лишь первая ласточка, и с ужасом поджидал, когда прилетит вся стая. И, кажется, начал понимать…

– Послушай-ка, Алексей, – сказал он Златареву по телефону, – Охрана нужна. Срочно на все парки. На все бензовозы – по одному человеку. Если надо – бери с улицы. Хрен с ними: если что – выгоним.

– Хорошо, Андрей Евгеньевич. Как знаете.

Не нравилось это дело Златареву, ох как не нравилось. Но выхода не было. Пришлось взять двух парней, что откликнулись по Интернету и еще одного, что пришел по объявлению, наклеенному на стене парка. Все они казались Златареву подозрительными личностями. Но в свете последних событий ему мерещились маньяки даже среди подростков.

Налоговая полиция копалась в документах предприятия два дня, причем основная деятельность при этом была приостановлена, что принесло Мельнику немалые убытки. Но возбуждения уголовного дела ему, похоже, посчастливилось избежать. Но стоило это немало.

Гром грянул сразу после того, как инспектора из налоговой полиции, накормленные под завязку, захлопнули за собой дверь. Вот тут то и началось настоящее «веселье».

Среди ночи угнали два бензовоза, полные бензина. Охраняли их те самые парни, что откликнулись на объявление в Интернете. На поверку их документы оказались липовыми. Паспорта – украденными. Пока искали, что и до чего, их давно уж и след простыл.

Тубольцев отправился на поиски: ну не могли два огромных бензовоза испариться, как роса на солнце. Чай не иголка в стоге сена. Кто-нибудь, да видел. Он объехал все посты ГИБДД, поприставал с расспросами, прочесал все заправки вокруг – не предлагал ли кто «левого» бензина. Но все оказалось без толку: бензовозы нашла милиция. Вернее, то, что от них осталось.

Оба отогнали за город и подожгли, не жалея дорогущего топлива, погубленного зазря. Зарево было еще то. Да и земля очень долго горела. Убытков было столько, что Мельник за голову взялся: как он будет их возмещать?

Но на этом неудачи не закончились. Был еще один звонок. На этот раз голос ехидно поинтересовался: понравился ли Мельнику карнавал? Что за карнавал, Мельник не понял. Но то, что все происходящее дело рук этого умника, не вызывало сомнений.

Кто он и как он все просчитал? Очевидно, на предприятии работает некто, получающий от него дополнительный заработок с «бонусами». И этого некто следовало вычислить в первую очередь.

Златарев проверил списки людей, устроившихся на предприятие сравнительно недавно. Таких было не слишком много. Зарплату Мельник платил исправно, премию удерживал редко, так что люди держались своих мест. Новенькие появлялись нечасто. Однако не было никакой уверенности, что подставное лицо находилось среди новеньких, а не стареньких. А вот последнее было куда хуже.

Впрочем, долго ломать голову над этим не пришлось. В один прекрасный день секретарша шефа Надя не вышла на работу. Не позвонила, не предупредила, просто исчезла. Златарев не стал строить домыслов и отправил Тубольцева к ней домой. Тут и выяснилось, что по адресу, указанному в анкете, Надя жила временно. Сняла квартиру на два месяца и выехала в тот день, как и было оговорено. Кто она, откуда, хозяйка квартиры не знала.

Прописка ее, что значилась в паспорте, ксерокопия которого была прикреплена к личному делу Нади, оказалась липовой. Никакой Нади там и близко не было.

Мельник попытался вспомнить, как она попала на предприятие. Ага, он же забыл, что Надя пришла сама: попросилась пройти студенческую практику. Кто ее направил? Да никто. Мельника в тот момент волновали ее ножки в сверхкороткой юбочке и кокетливая улыбка, не сходившая с лица ни на минуту.

Допрыгался, старый кобель, – подумалось ему. Вот бы жена позлорадствовала, если б узнала. Но злорадствует и тешится сейчас телефонный урод, голос которого он наверняка не забудет до конца жизни.

Что еще можно было от него ожидать? Этот вопрос не давал Мельнику покоя. И ответ не замедлил явиться во всей своей гнусной красе.

Глава 3

Все это время Тубольцев словно плавал в тумане. Двигался по инерции, выполнял какие-то действия практически на автомате. А мыслями – мыслями был постоянно там, в квартире Чеченца, порученного его опеке. Впрочем, от этой обузы его уже освободили. Но кто мог предположить, что обуза эта станет для него едва ли не благословением.

Тубольцев постоянно прокручивал в голове, как приглашает Настю на свидание: в кафе, кино, парк, а еще лучше – к себе домой, хотя с этим, скорее всего, лучше повременить. Еще испугается ненароком. Он и так ведет себя как ненормальный.

Но ни с чем не получалось: ни с кино, ни с кафе, разве что с парком, да и то – в сопровождении брата. Прогулка втроем под предлогом «проверить, все ли в порядке, а заодно и подышать свежим воздухом». Тубольцев никак не мог собраться с духом и пригласить ее на свидание. А уж теперь, когда времени на личную жизнь оставались лишь жалкие крохи – будь он неладен этот Мельник со своими проблемами – оставалось только мечтать перед сном, лежа на подушке и страдая от одиночества на пару с котом.

Тубольцев никогда раньше не чувствовал себя таким глупым и счастливым одновременно. Сколько себя помнил, даже если ширинка была расстегнута, голова оставалась на плечах. Он даже был женат и довольно долго – целых два года. Но об этом браке у него остались не самые лучшие воспоминания.

Лиза, его бывшая жена, была девушкой не столько красивой, сколько активной и жизнерадостной. Но при этом прочно сидела под мамочкиным каблуком и даже не пробовала протестовать. А Тубольцев, молодой и горячий, хотел от жизни немного другого, чем они обе напланировали, сидя за утренним субботним чаем.

Лиза хотела, чтоб он бросил заниматься легкой атлетикой, в которую он вкладывал тогда львиную долю собственной души, бросил работу инженера, на которого он учился добрых пять лет. И начал вести себя как нормальный мужик: пошел на стройку кирпичи класть, или менеджером устроился – языком работать. Все равно куда – лишь бы денег побольше. Тубольцев и сам понимал, что на его мизерную зарплату ИТР-овца семья вряд ли сможет размахнуться. Но в то же время отчаянно сопротивлялся усиленному давлению со стороны жены. Деньги, деньги, деньги… Больше ее ничего не интересовало.

Какие дети, если у нас денег нет?

Какой футбол в воскресенье, когда можно поехать на дачу, нарвать на заброшенном соседском участке слив и продать? Это же деньги!

Тубольцев устал слушать это все изо дня в день, а тут еще как назло во дворе открылась секция восточных единоборств. У него аж глаза разгорелись.

Лиза заявила, что он не заслуживает такую жену, собрала вещи и уехала к маме. Тубольцев пытался с нею встретиться, поговорить, но Лиза старательно его избегала. Потом позвонила теща и выдвинула ультиматум: он ищет работу с зарплатой не менее пятисот долларов, никакого спорта, иначе развод.

Тубольцев тогда купил бутылку водки, выпил ее в одиночестве, а на следующий день записался в секцию восточных единоборств. А еще занялся альпинизмом.

Лиза все-таки вернулась и сказала, что готова его простить, если он на коленях будет просить ее вернуться. И они заведут ребенка. Если он пойдет работать на стройку.

И вообще – он без нее захирел.

Но Тубольцев чувствовал себя хорошо. Без нее. И сам подал на развод.

С тех пор он заделался холостяком. Не закоренелым, нет. В его жизни случались романы, однако почему-то с самого первого взгляда на женщину Тубольцев отчетливо понимал: это ненадолго. Среди попадавшихся ему особей женского пола не было такой, которую ему хотелось бы удержать.

На Насте он был готов жениться прямо завтра. И пойти работать на стройку. И на коленях просить прощения за все то, что пока еще не совершил.

Но точек соприкосновения оставалось катастрофически мало. За Чеченцем больше не нужно было следить. Пока не нужно. Может, Мельник поменяет свое решение – он менял их по двадцать раз на дню. Но пока они разгребают его дерьмо, уличному музыканту по-прежнему угрожает опасность. И не только ему. Может статься, что пострадают и те, кто находится рядом с ним. Настя. Вот о чем он постоянно думал.

Было уже очень поздно, но Тубольцев решил набраться наглости и позвонить в дверь. Ему открыл Чеченец и снисходительно улыбнулся:

– Привет, Ромео. Что-то ты поздно сегодня. Джульетта уже изволит отдыхать.

Но Джульетта не отдыхала. Тубольцев увидел, как из-за двери высунулась ее заспанная физиономия – очевидно, ее разбудил звонок в дверь. Даже сонная и без косметики она была красавица, и у Тубольцева заныло внутри. Настя приветливо кивнула ему, улыбнулась и снова исчезла за дверью. Тубольцев разочарованно вздохнул.

– Я вот зачем пришел…

Тубольцев достал из-за пояса пистолет и протянул Чеченцу.

– Возьми на всякий случай. Я пока не смогу тебя охранять. А мало ли что случится. Вдруг нападет кто.

– Это не огнестрел, – сказал Чеченец.

– Правильно. Зачем тебе огнестрельное. И резиновыми пулями можно остановить врага. Пользоваться умеешь?

– Спрашиваешь, – усмехнулся Чеченец, – Я это мастерство никогда не забуду.

– Надеюсь, не пригодится.

Дальше Тубольцев попрощался и ушел. Теперь он будет относительно спокоен: Чеченец в крайнем случае сможет дать отпор. Или защитить сестру.

Но у Чеченца на этот счет было другое мнение. Он взял в руки пистолет и с отвращением стал рассматривать металлический ствол. Оружие было для него символом войны и насилия. Символом того, что жизнь молодого парня может вот так запросто оборваться, а на месте разрыва останется безобразный калека с навеки искалеченной судьбой. Чеченец с ненавистью бросил пистолет на комод, однако подумав немного, взял его и спрятал в чехле для гитары.

Он может еще пригодиться. Чеченец очень надеялся на это.

Глава 4

Мельник совершенно не зря опасался продолжения. Оно не заставило себя долго ждать. Буквально следующим утром ему позвонил директор крымского отеля и срывающимся голосом поведал о том, что ночью в здании отеля случился пожар.

Выгорели все корпуса. В огне сгорела вся мебель, вещи, оборудование. Стены сплошь покрыты копотью и их невозможно вычистить. Только заново штукатурить и клеить обои.

Убытки были нешуточные.

Для Мельника это был удар ниже пояса. Он столько надежд вложил в крымский отель. Скольких усилий ему стоило добиться его покупки. И теперь какой-то моральный урод потихоньку разрушает все то, что он строил кропотливым трудом столько лет.

Сколько сделок с совестью он заключил за эти годы. Сколько проклятий и пожеланий выслушала его спина.

Согласно докладу директора отеля, занимавшего эту должность с незапамятных времен, милиция установила, что это был поджог. Обнаружены все доказательства. Только виновные не найдены. Хотя у милиции были соображения на этот счет.

Несколько рабочих, нанятых совсем недавно для выполнения мелких ремонтных работ, исчезли бесследно. Документов их никто не оформлял, чтоб налоги лишний раз не платить. Работали за наличку. После пожара все трое таинственно исчезли, прихватив свои вещи. И конечно же, больше их никто не видел.

Мельнику еще повезло, что во время пожара в отеле не было ни души. Иначе проблем было бы на порядок больше.

Что ж делать-то?

Денег на эти дела у него совсем нет. Хотя еще неделю назад у него были совершенно другие возможности.

Добролюбов, очевидно, передает привет с того света. Машет ручкой, упрекая, что отправил его ни с чем, заграбастав себе его долю. Но Мельник не виноват, что Антона так не вовремя убили. Он бы придумал что-нибудь. Или сбежал, оставив Мельника разгребать за двоих. Что, впрочем, он и сделал.

Теперь Мельнику было совершенно ясно, кто и почему убил Добролюбова. Изощренно, столь назидательным способом. Осталось одно: ждать. И по возможности уберечь себя от дальнейших потерь, хотя какими они будут, Мельник не имел ни малейшего представления.