Текст книги "Не бойся перемен (СИ)"

Автор книги: Елена Сарафанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

 – Я не знал, как ты будешь выглядеть, – объяснил он. – Здравствуй.

 – Привет.

 – Вот, решил подвезти тебя на работу. И сразу поговорить о наших проблемах. Так что садись давай, а то уже капать начинает.

 Через минуту хлынул дождь, да еще такой сильный, что Сергей предложил немного переждать. Машину, как отрезало от внешнего мира, стекла омывали потоки воды, шумел дождь. А я, воспользовавшись ситуацией, перехватила инициативу, чтобы не дать Войтюку первым заговорить. Если честно, то я просто боялась неизвестности и того, что Сергей мог напридумывать за ночь.

 – Я хочу извиниться, Сережа. И объяснить, что вечером, когда ушла на пробежку, я совсем не рассчитывала попасть в парикмахерскую. Решение было спонтанным и потребовало всего моего мужества. Знаешь, когда долгие годы ходишь никакой, то, поверь, оказавшись под ножницами тети Клавы, я не только забыла, что ты должен звонить, но и вообще обо всем на свете.

 И пойми еще одно, меня уже много лет никто не проверяет где я и с кем. Я достаточно осторожна, чтобы не провоцировать всяких там маньяков, но и постоять за себя при случае сумею. Уже много лет я посещаю секцию самбо. Это не классическое самбо, а просто правила самообороны для женщин. Туда наш тренер включила главные приемы защиты от возможных нападений противника. Что, не ожидал?

 – Так ты дерешься, как Брюс Ли? – вся серьезность Сергея исчезла. Он улыбался, поддразнивая меня, и я с облегчением вздохнула.

 – Нет, как Телепузик.

 Сергей хрюкнул, а потом расхохотался во все горло.

 – Боже, Машка, ты просто прелесть.

 – Ладно, Войтюк, теперь твоя очередь. Давай говори свою речь, небось всю ночь репетировал.

 Сергей оборвал смех, прокашлялся, а потом серьезно начал:

 – В первых строках своего письма, дорогая Мария Петровна, разрешите сказать то, что я не успел вчера. Ты стала просто красавицей, малышка. Стрижка тебя изменила на 100%. И я всецело одобряю эти перемены, молодец.

 – Спасибо, – я вспыхнула от удовольствия.

 – Но добавлю и то, что меня беспокоит. Первое, наш офис не сможет сегодня спокойно работать, все только и будут бегать глазеть на тебя. День я потерплю, так и быть. Но с завтрашнего дня объявляю террор. Так что предупреди своих ухажеров, которые обязательно возникнут, что у них есть один день, не больше.

 Второе, предлагаю сегодня вместе поужинать. То, что я ляпал под воздействием температуры, да и как вел себя, требует корректировки и объяснений. Все у нас происходит неправильно. И эти недомолвки и разногласия – главный камень преткновения.

 – Войтюк, – перебила я его. – Ты хоть сам понял, что сказал?

 – Не очень, поэтому и хочу все это обсудить.

 – Хорошо, но тогда ужинаем у меня.

 – Согласен, я хоть узнаю, как ты готовишь.

 – Нормально готовлю. Давай, заводи свой рыдван и поехали на работу, вон и дождь уже стихает.

 – Господи, где ты только эти слова выкапываешь? Поползновения, кукситься, рыдван. Я скоро начну составлять твой персональный словарь.

 К «Новому дому» мы доехали, уютно болтая о всякой всячине, хотя оба понимали, что главное, не сказанное, осталось «за кадром». А вскоре Войтюк торжественно водворил меня на «кухню»:

 – Смотрите, Рита Семеновна, кого я вам привел.

 Мне пришлось выдержать «ахи», вздохи и активные поздравления и пожелания «Так держать!». Сергей при этом выглядел, как гордый папаша на школьной линейке.

 – Скажите и мне спасибо, Рита Семеновна, – не выдержал он. – Если бы не мое очарование, Мария Петровна так бы и не решилась... Ай! Больно же, Машка, – от ощутимого тычка под ребра он даже согнулся. – Каратистка, ты что творишь?

 – Сергей Николаевич, еще одно такое замечание, и вы останетесь без завтрака. Понятно?

 – Это шантаж? Если мне отказывают в булочке, я буду жаловаться маме. Хорошо-хорошо, ухожу уже.

 Вопросительный взгляд Риты Семеновны, которая с трудом сдерживалась от смеха, но при этом тактично молчала, требовал хоть каких-то объяснений.

 – Рита Семеновна, я все расскажу под кофе, – пообещала я.

 По моей просьбе она вначале отнесла завтрак Войтюку. А я, тем временем, сочинила отредактированную версию наших с шефом отношений.

 – Понимаете, я с Сергеем давно знакома. Десять лет назад мы вместе отдыхали в санатории. Мы не встречались, нет. Просто две недели катались на лыжах, играли в бильярд, ходили на танцы и в кино. И все, никаких шуры-муры.

 На собеседовании я его узнала, а он меня нет. Поэтому я и молчала. Не скажешь же: «Мы с вами когда-то отдыхали вместе»? А вдруг бы он решил, что я хочу воспользоваться этим для получения работы? Так что мое назначение было без всяких блатов, вот. Я спокойно работала и не ждала сюрпризов, как вдруг Сергей два дня тому назад признался, что вспомнил меня. Обсудив ситуацию, мы решили не афишировать наше давнее знакомство, но наедине перестали придерживаться формальностей.

 – Маша, – подумав, ответила Рита Семеновна. – Неужели вы не видите, что обманываете и себя, и Сергея? Ваши хорошие отношения давно переросли рамки обычной дружбы. Это же просто в воздухе ощущается!

 – Что ощущается? – не поняла я.

 – Придется называть вещи своими именами, – вздохнула Рита Семеновна. – Сережа вами просто очарован, да и вы к нему неравнодушны, не отрицайте. Так что, если вы еще не любовники, то скоро ими станете. Теперь понятно?

 – Теперь понятно.

 – Простите, Маша, что я вмешиваюсь, но все Сережины романы до недавнего времени заканчивались плохо. А теперь у него появилась новая цель – вы. Вот я и переживаю, чтобы он вас не обидел.

 – Рита Семеновна, большое спасибо за участие. Но понимаете, я с годами все больше и больше становлюсь фаталисткой. Раз судьба вновь решила столкнуть меня с Сергеем, то зачем с ней спорить? Не знаю, как все будет дальше, хорошо ли, плохо ли, но сбегать я не собираюсь.

 – Ну, тогда помогай тебе Бог, девочка. – И мы решительно «чокнулись» кофейными чашками.

 Мое «преображение» вызвало целый фурор на фирме. Служащие «Нового дома» толпами приходили посмотреть на чудо-секретаршу и поздравляли меня так, будто бы я выиграла миллион в «Лото-Забаву». Клиенты, и новые и старые, наперебой сыпали комплиментами. Масса мужчин просили дать им домашний телефон, а еще мне назначали свидания, приглашали в кино и ресторан. И всех я честно предупреждала, что сегодня такая лояльная атмосфера в приемной только с разрешения шефа. Завтра же вновь начинаются трудовые будни.

 Посетили меня и наши дамы. Кое-кто из них искренне, а кто и довольно кисло, высказались, что я хорошо маскировалась все это время. И каждая без исключения спрашивала о реакции Войтюка, и о том, собираюсь ли я завести с ним роман.

 К обеду я уже озверела и, занося шефу почту, не сдержалась:

 – Войтюк, скажи, ну что у тебя за репутация? Почему наши бабы считают, что ты обязательно должен бросаться на каждую смазливую мордочку? А я, между прочим, порядочная женщина и мне это совершенно не нужно.

 – Что не нужно? – спросил Сергей.

 – Я не знаю, – беспомощно разведя руками, я направилась к двери. – Прости, но меня уже все достали бесцеремонными вопросами.

 – Потерпи, Маша, они скоро привыкнут и успокоятся, – пообещал Сергей. Я кивнула головой и вышла.

 Юра, мой верный рыцарь, просто цвел, разглядывая меня. Он внимательно, прядь за прядью, обследовал всю мою голову, а потом попросил помочь его подруге попасть «на прием» к тете Клаве.

 – Если у Светки будет такая же прическа, то я, так и быть, женюсь, – торжественно пообещал он.

 – Тебе еще рано, парень, – посоветовал ему вышедший из кабинета шеф. – И вообще – марш на рабочее место.

 Люська, периодически заглядывавшая в приемную, довольно кивала мне и, подмигивая, исчезала вновь. Я знала, что она роется в раскладках телефонных переговоров, и по ее лицу уже поняла, что оказалась права: Нестеренко таки звонил в Варшаву. Значит, нам с подругой светило посетить салон красоты, и это не могло не радовать.

 Сам же Нестеренко, зайдя в приемную и внимательно рассмотрев меня, все-таки испортил обстановку, ехидно заметив:

 – Чувствую благотворное влияние нашего президента.

 – Ну что вы, – ответила я елейным голоском. – Это тлетворное влияние загнивающего Запада.

 – С трудом верится, Мария Петровна. Признавайтесь, теперь и вы не избежали обаяния нашего Сергея Николаевича.

– Что вы имеете в виду?

– То что, став его любовницей, вы сразу похорошели.

– А в дыню, Нестеренко? – ласково поинтересовалась я.

 Он отшатнулся, кисло скривившись:

 – Что, вам уже разрешается хамить?

– А вам?

– Я не хамил.

 – Ой, ли?

 Он выскочил из приемной, а я прошла в кабинет Сергея.

 – Войтюк, я сорвалась...

 – То есть? Не понимаю, – Сергей встал и пододвинул мне стул. – Сядь и объясни толком, что случилось, а то ты бледная, как стена.

 Пришлось рассказать о «милом» диалоге с его заместителем.

 – Знаешь, шеф, – добавила я в конце. – Даже будь на мне венец девы Марии, Нестеренко все равно бы ничему не поверил. И если честно, думаю, весь коллектив считает, что мы любовники. Вот, как твоя «незапятнанная» репутация портит мое честное имя.

 – Чего ты хочешь, Маша? – Сергей как-то странно посмотрел на меня. – Людям все равно рот не закроешь, да и думать гадости не запретишь. Ты права в одном, я действительно был неосторожен, – он вздохнул, – но все это в прошлом. А то, что Нестеренко обижен, ну и черт с ним. – Шеф отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. – А теперь иди, не мешай работать. За те пару дней, что я болел, тут такого успели наворотить.

 К вечеру оказалось, что наш с Сергеем ужин канул в Лету. Его вызвали на совещание в Киевгорстрой, а когда оно закончится, было неизвестно. Уходя, шеф положил мне на стол мобильный телефон:

 – Это тебе подарок. Вот инструкция к нему, изучи внимательно. И чтобы он был всегда при тебе, обещаешь?

 Я растерялась, но все же кивнула головой.

 – Если бы вчера у тебя был с собой телефон, я бы знал где ты и не сходил с ума, – объяснил Сергей.

 – Ты хочешь сказать, что теперь сможешь меня контролировать?

 – Очень на это надеюсь, – шеф улыбнулся на прощание и вышел.

 Рабочий день закончился суматошно. Мне пришлось переделывать часть писем, а еще пересмотреть почту, сверяя ее с реестром. Одно письмо странно затерялось, и я уже подумала, что это происки Нестеренко, как вдруг пропажу принесли из бухгалтерии. В общем, обычная рутина.

 Развлекла меня только Муська, кошка Сергея. Неожиданно возникнув в приемной и опустошив свою тарелку, она улеглась на любимое кресло, и заснула. А спустя время, взглянув на Муську, я тихо ахнула. Перевернувшись во сне на спину, она открыла заметный живот, демонстрируя скорое пополнение семейства Войтюка. Вот шеф «обрадуется»!

 К вечеру вновь пошел дождь. Перебираясь через лужи, я тихо ругала проезжающие мимо машины. Крепдешиновые брюки, мокрые от дождя и брызг, неприятно облепили ноги, вызывая постоянное желание встряхнуться, как собака. От сильного ветра зонт пару раз вывернуло наизнанку, и уже в метро я поняла, что он окончательно сломан. Народ, мокрый и взъерошенный, дружно «испарялся» по всему вагону, распространяя такие запахи, впору слона завалить. А меня вовсю обтирал какой-то мужик, стараясь «случайно» прижать к двери, пока, на счастье, между нами не застряла плотная бабуля с двумя авоськами.

 До дома я добралась абсолютно мокрой и несчастной, и только горячая ванна согрела и успокоила меня. А в половине девятого мелодично запиликал новый телефон:

 – Ты где? – донесся до меня голос шефа.

 – Дома.

 – Тогда я сейчас перезвоню.

 И уже по домашнему номеру он уточнил:

 – Я подумал, а вдруг ты и в такую погоду бегаешь?

 – Иногда бывает.

 – А я только приехал и вот сижу в одиночестве, голодный.

 – Войтюк, не сегодня. Видишь же, что все против нас, даже погода. Я так замерзла, пока домой добиралась, что только недавно зубы стучать перестали.

 – Ты, смотри, не заболей там, – проворчал Сергей. – И выпей какую-нибудь таблетку для надежности. А то у меня большие планы на выходные.

 – Ты меня ставишь в известность? Или спрашиваешь разрешения?

 – Блин, Маруся, ну хоть какую-нибудь инициативу проявить я могу?

 – Не называй меня Марусей.

 – Я тут вообще думал, как мне тебя называть. Вариаций масса. Вот слушай: Маша, Мария, Марина, Маруся, Руся, Муся. И это не считая уменьшительно-ласкательных вариантов, наподобие Машеньки, Мусечки или Марусечки. Кстати, и свою кошку я Муськой назвал. Как теперь вас различать?

 – Бр-р-р, шеф, только не это. Никаких Мусек-Марусек. Я и так не очень люблю свое библейское имя, так что называй меня просто – Мария Петровна. А наедине – Маша, идет?

 – Ладно, уговорила.

 – Так что ты придумал на выходные?

 – Завтра расскажу. А сейчас я топаю на кухню, потому что голодный – ужас. Спокойной ночи, Мусечка-Марусечка.

 Пятница, последний день рабочей недели. Все приободрились, ожидая выходных и праздника – Дня независимости Украины. А мне с утра подняла настроение Люся, когда вызвала в кабинет шефа.

 – Вот, смотри, ты была абсолютно права, Маша. – Разложенные «гармошки» телефонных распечаток закрыли почти весь стол шефа. – Этот подлец таки звонил в Польшу, и не один раз.

 – Было бы интересно узнать, когда именно начались их переговоры, – сказала я. – Может, еще поищешь, Люся? А то хочешь, задержимся после работы и я тебе помогу.

 – Не нужно привлекать излишнего внимания, – ответила подруга. – Сама справлюсь. – Она повернулась к Войтюку и многозначительно подняла бровь. – Что скажешь, начальник?

 – Что-что, дурак у меня заместитель, вот что я скажу.

 – И все?

 – Да ладно, девочки. И так же ясно, что спор я проиграл. Так что можете отправляться в свой салон красоты и наводить марафет. Только предупредите заранее, когда это будет.

 Люся ушла, а меня Сергей попросил задержаться, и я догадывалась, о чем он собирался говорить.

 – Я знаю, что проиграл, Маша, но мне действительно нужна твоя помощь. Сегодня торжественное собрание во дворце «Украина» и я очень хочу, чтобы ты пошла со мной, пожалуйста.

 – Хорошо.

 – Спасибо, – Войтюк просто расцвел на глазах. – Тогда вот, – он открыл бумажник, – возьми деньги и отправляйся за новым платьем и всем, что к нему прилагается. Мой водитель отвезет тебя, куда скажешь. Только постарайся управиться поскорее.

 – У меня есть деньги, шеф, – ответила я. – И не настаивай, все равно не возьму.

 – Жаль, мне хотелось сделать тебе подарок.

 – В другой раз.

 – Хорошо, поступай, как считаешь нужным, Маша. Но не забывай, что мы представляем лицо фирмы «Новый дом», поэтому ты должна выглядеть на все сто.

 Чтобы не носиться зря по магазинам, я перезвонила своей однокласснице Зое, которая лет пять уже работала на Киевской швейной фабрике. После нескольких минут приветствий и обмена новостями, я рассказала, что ищу платье для вечера, и попросила помочь.

 – Нет проблем, Маша. Подъезжай к проходной, пропуск я выпишу. Когда тебя ждать?

 – Через десять минут.

 Привычно усадив на свое место Юру, я незаметно исчезла.

 Зойка цепким взглядом профессионала оценила мою фигуру и дала заключение:

 – Думаю, вечернее платье должно быть выше колена, без рукавов, по фигуре. Цвет сочный, но не броский. К платью мы подберем болеро или большой шарф. А с обувью определяйся сама, тут я уже не помощник.

 – Зоя, я полностью тебе доверяю.

 В течение часа я перемерила около дюжины нарядов, пока не остановила свой выбор на маленьком черном платье. Его глубокий вырез был украшен элегантными стразами, а оголенная спина – пикантной шнуровкой. В дополнение к платью Зоя подобрала еще роскошную шаль из индийского шелка.

 – Не знаю, что и сказать, подруга, – лукаво вздыхала она. – Если твой начальник не упадет от такого зрелища, значит он просто слепой.

 – Пусть падает, – легко согласилась я. – Так ему и надо.

 Шеф и не заметил, что я уходила. Выглянув в обед, он изумленно поинтересовался:

 – Мария Петровна, вы почему еще здесь?

 – Потому что я уже все сделала.

 – Ага, очень хорошо. Тогда будьте готовы к трем часам. Витя нас завезет домой переодеться и в половине пятого мы уже должны быть в «Украине».

 – Знаете, шеф, мне всегда казалось, что такие мероприятия проводятся днем.

 – Обычно так и бывает. Но в этом году почему-то все перенесли на пять часов вечера. Да и какая тебе разница?

 Дворец «Украина» встретил нас приглушенным гамом, музыкой и смехом. Сотни киевлян и гостей столицы, красивые и нарядные, рассаживались в многотысячном зале, обновленном после ремонта. А мы с Сергеем пока гуляли в холле, где Войтюк встречая знакомых, активно вел светскую жизнь.

 Я не была здесь уже много лет, поэтому с любопытством рассматривала все изменения интерьера. А Сергей, здороваясь направо и налево, не забывал представлять меня.

 – Мария Петровна, мой референт, – с гордостью провозглашал он, чем вызывал понимающие улыбки у знакомых и их дам. Но его это нисколько не смущало, как и меня, кстати. Потому что мне было некогда, я была на работе.

 Внимательно рассматривая подходивших к нам людей, я мысленно листала каталог досье, который когда-то составила на них в компьютере. И решала, какие нужно будет внести изменения или дополнения в их личные файлы. Мило улыбаясь или протягивая руку для знакомства, я не забывала запоминать:

 «Этому заместителю дарить только что-то помпезное и круглое, как и он сам, Колобок-переросток.

 А вот шефу городского отдела культуры, явно интеллектуалу, подойдет картина или старинная ваза.

 Дама из санитарной службы города – явная любительница серебра. Вон, сколько навешала на себя, так и упасть недолго.

 А этому строителю к юбилею подойдет бутылка «Перцовки» в виде казацкой сабли.

 Господи, а этот менеджер «Динамо» – просто душка. Так и ест меня глазами. Ха, не успел, Войтюк на страже. Сразу засек соперника. Ты еще порычи, Сережа, порычи, может, и отгонишь ухажера».

 Беспокоило меня только одно: чтобы я ничего не забыла и не перепутала. Поэтому и оценивающие взгляды знакомых Сергея воспринимала спокойно, даже с иронией. И шутить не забывала:

 – Что вы, Сергей Николаевич – очень строгий начальник. Чуть что не так, сразу всех увольняет. А меня, так каждый день.

 Еще мне пришлось активно демонстрировать свой ум и эрудицию, интеллект и чувство юмора, знание книжных новинок и театральных премьер.

 – Сергей Николаевич, – пошутил его очередной приятель, – ты где нашел такое чудо?

– Где-где, в капусте, – вяло огрызнулся Войтюк.

– Адрес скажи, может и на мою долю достанется.

– Бесполезно, я последнюю забрал.

 Прозвенел звонок, приглашающий нас в зал. И уже, когда мы сидели на своих местах, Сергей неожиданно наклонился и поцеловал меня в щеку.

 – Спасибо, ты была просто великолепна.

 Началось торжественное собрание. Президент Украины произносил речь, а я, откинувшись на спинку кресла, вспоминала все, что услышала и увидела перед этим в фойе. «Хоть бери с собой в следующий раз магнитофон в сумочку, – вздыхала я. – Тогда точно ничего не забуду и не перепутаю».

 И еще грело сердце воспоминание о том, как встретил меня Сергей, когда увидел в новом наряде. Он терпеливо ждал у машины, такой крупный, представительный, в красивом костюме; и постукивал носком дорогих туфель по тротуарному бордюру. А потом так и замер с занесенной вверх ногой.

 – Ну, Марья, – прохрипел он, не скрывая восхищения, – бьешь просто наповал.

 – Ногу опусти, – ласково посоветовала я.

 – Видишь, до чего довела? Я прямо в столб превратился.

 – Поехали, болезный, неровен час, опоздаем.

 – Опять ты выражаешься, как в 19 веке.

 – Я не специально.

 Сергей, тем временем, двинулся в обход меня, осмотрел «тылы», восхищенно присвистнул и вновь вернулся в исходную позицию. Теперь его внимание приковало мое лицо.

– Ты что с собой сделала

– А что?

– У тебя глаза стали зеленые.

 – А-а, это? Это специальные линзы.

– А почему каждый день в них не ходишь?

 – Потому, что от линз у меня болят глаза. Больше 3-4 часов я их носить не могу.

 – Жаль.

 – Слушай, Войтюк, может, поехали?

– Куда? – он с удивлением посмотрел на меня.

– В «Украину».

И тут я увидела, как мой невыносимый шеф краснеет. Он торопливо обошел машину, помогая мне сесть, при этом что-то про себя бурча; и только тронув с места, пожаловался:

– Можешь радоваться, довела мужика до такого состояния, что я забыл, куда собрался.

Я улыбалась во тьме зала, абсолютно глухая к словам, которые лучшие люди страны произносили с трибуны, и жалела лишь об одном – что не могу искренне радоваться происходящему. Меня тревожило будущее, в котором было столько неясного: отношения с Сергеем, приезд Агаты, а главное – чем все-таки закончится вся эта «эпопея».

Поздним вечером, заглушив машину у моего дома, Сергей спросил:

– Ужинать позовешь?

– Пошли.

Героически отказавшись от помощи (цитирую) «опытного повара», я занялась «сочинением» ужина, а Войтюк стал осматривать мою квартиру. Через несколько минут заглянув на кухню, он спросил:

– Этот подиум с кроватью – чья идея?

– Моя.

– А постель где держишь?

– В ступеньке, она на колесиках.

– Класс, – с уважением произнес Сергей. И только за ним закрылась дверь, как загудело сиреной мое второе «Я»:

«– Он что там, кровать разбирает?

 – Откуда я знаю?

 – Так сходи, посмотри.

 – Сейчас, разбежалась.

 – Я боюсь.

 – Ты такая всегда уверенная, чего вдруг переполошилась?

 – Не знаю, а вдруг...?»

 Договорить мы не успели, так как вновь появился Сергей с вопросом о картине, висящей над компьютером. Пока я отвечала, он уселся в углу на любимый Люсин табурет и так уже и не поднялся, потому что наши разговоры плавно перешли в ужин.

Картофельное пюре, куриные котлеты, салат из овощей и селедка под сладким соусом. Ничего меню, правда? На десерт мы перешли в комнату, где «под телевизор» ели дыню и пили чай.

По всем признакам оставаться Войтюк не собирался. Это успокаивало, но и как-то задевало. Я улыбалась, стараясь быть естественной и дружелюбной, а внутри все дрожало мелкой дрожью. И было огромное желание стукнуть по голове этого тупицу. Я даже села себе на руку, чтобы вдруг не наделать глупостей. И тут Сергей неожиданно спросил:

– Ты что завтра делаешь?

 – Еще не знаю.

 – Тогда давай вместе погуляем. Я так давно не бродил по Крещатику, или где-нибудь в парке. Ведь завтра День независимости, праздник.

 – Хорошо, давай погуляем.

 – Вот и отлично. – Он вскочил и резко направился к выходу. – Я перезвоню утром. Спасибо за вечер и ужин.

 Дверь захлопнулась, а я осталась стоять с открытым ртом.

 « – И что ты на это скажешь? – возмутилось второе «Я».

 – Безобразие.

 – Хуже, это – издевательство.

 – Но что я могла сделать? Не бросаться же самой ему на шею? А вдруг бы он меня оттуда снял? И как потом...?

 – Я не пойму, что за игру он затеял? Ведь то, что он, выражаясь стилем наших романов, «опален страстью» и ежу понятно.

 – Может ежу и понятно, а мне, так нет».

 Когда я заканчивала убирать кухню, позвонил телефон.

 – Ты должна мне медаль за вечер, – гаркнул в трубку Войтюк.

 – За что?

 – За то, что я ушел.

 – За это медаль?

 – Ты не представляешь, чего мне стоило уйти.

 – Я ничего не понимаю. Что происходит?

 – Что-что... я за тобой ухаживаю.

 Мои ноги резко подогнулись. Пролетев мимо табурета, я хлопнулась на пол, ощутимо приложившись копчиком об плинтус. А телефонная трубка продолжала спрашивать голосом Сергея:

 – Что случилось? Ты куда пропала? Что там за грохот?

 – Войтюк, – хрипло прошептала я. – Все нормально. Просто от твоих слов я упала. Буквально.

 Пару секунд трубка молчала, а потом из нее понесся такой хохот, что я не выдержала и присоединилась.

 – Тебе смешно, – кричала я. – А мне больно, между прочим.

 – Хочешь, я вернусь и тебя пожалею?

 – Хочу, но лучше не надо.

 – А что ты мне ответишь?

 – А ты разве что-то спрашивал?

 – Я сказал, что ухаживаю за тобой.

 – Это не вопрос, это утверждение.

 – Все равно я хочу знать, что ты об этом думаешь.

 – Спи спокойно, дорогой товарищ.

 – Это не ответ.

 – До завтра, мистер президент.

 – Эй, я хочу выспаться, а ты оставляешь меня в подвешенном состоянии.

 – Ты сам себя подвесил.

 – Ну, Машка?

 – Да что ты как маленький? Завтра поговорим, если не сдрейфишь.

– Да я никогда...

– А выспрашивать такое по телефону, это как называется?

– Ах, ты...

– Спокойной ночи.

Я положила трубку и засмеялась. Это же надо, чтобы зрелый мужик 42 лет, вел себя, как мальчишка? И куда только подевалась его хваленая самоуверенность? Но, даст Бог, завтра все выяснится. А пока нужно «отскрестись» от пола и заканчивать уборку.

Перед сном я решила побаловать себя ароматической ванной, и уже в воде, пахнущей лимоном и розмарином, поняла, как устала. Но полностью расслабиться не дало грызущее сомнение, что масса информации, которую я накопила за вечер, может к утру забыться. Так что сразу после ванны я уселась записывать все, что увидела и услышала в «Украине», добавив еще и собственные комментарии по каждому «объекту». И только потом со спокойной совестью легла спать.

 День независимости «порадовал» тучами и близким ожиданием дождя. Я привычно пробежала два круга вдоль Русановского канала и уже направлялась домой, когда в кармане «задрожал» новый телефон.

 – Доброе утро, – голос Сергея был бодрым и напористым.

 – Привет.

 – Бегаешь?

 – Уже добегаю домой.

 – Я так и понял.

 – Ты о чем?

 – О том, что стою у твоей двери, а ты не открываешь.

 – Жди, скоро буду.

 Сергей встретил меня на ступеньках, внимательно разглядывая мой спортивный прикид. Чем ему не понравились шорты и футболка я не знаю, но он нахмурился и недовольно буркнул:

 – Обязательно бегать голой с самого утра?

 Я только фыркнула в ответ, не собираясь отвечать, но потом не выдержала:

 – Извини, паранджа еще не высохла после стирки.

 – Ты, острячка, договоришься...

 – А тебе сказки сочинять не надоело?

 Сергей зарычал, пытаясь загородить мне дорогу, но я проскользнула у него под локтем, и птичкой взлетела на четвертый этаж. Правда, он почти сразу догнал меня, и успел даже легонько ущипнуть за бедро, но настроение мне это не испортило.

 – Один–один, – констатировала я, открывая дверь квартиры. – Располагайся, а мне нужно в душ.

 Когда я вышла из ванной, меня уже ждал кофе и гренки. А мой невозможный шеф, восседая за кухонным столом, иронизировал и хохотал, читая записи, сделанные мною вчерашним вечером.

 – Ты их оставила на столе, – совершенно не смущаясь, объяснил он, – а я начал читать и не смог оторваться.

 И только отсмеявшись, он поинтересовался:

 – Слушай, зачем тебе это нужно?

 – У меня на каждого заведено досье. А эти записи лишь дополнят имеющуюся информацию.

 – Ничего себе, – Сергей потрясенно взглянул на меня.

 – Войтюк, не прикидывайся дурачком, – рассердилась я. – Можно подумать, ты не догадывался, почему так успешно решаются проблемы твоей светской жизни?

 – Нет, не догадывался. Правда, пару раз удивился, как ты удачно подбирала подарки, особенно к юбилею Ивана Ивановича, и еще Кузьмина. И мне было очень приятно, но чтобы такое?

 – Так вот, мистер президент, – начала я решительно. – Чтобы поддерживать твое реноме, как и репутацию фирмы «Новый дом», мне пришлось перешерстить массу информации для того, чтобы побольше узнать о людях, с которыми ты общаешься и от которых часто зависишь. Список «объектов» ты мне дал сам, если помнишь; основные данные их биографий подсказала Людмила Павловна. А вся остальная информация ежедневно пополнялась из прессы, телевидения и проверенных слухов.

 – И эти досье хранятся в твоем компьютере? В приемной?

 – Они надежно защищены. Да и пароль я часто меняю, так что не дрейф, начальник.

 – Да-а-а, Марья, – протянул Сергей. – Умеешь ты удивить.

 – Но ты тоже, – не удержалась я, – такой умный и такой наивный. Запомни, хорошая работа – это не только усердие и исполнительность. В первую очередь – это информация и умение ею распорядиться.

 – Покраснеть мне, что ли? – задумчиво спросил Войтюк. – Я совершенно забыл, что имею дело с опытным бухгалтером. А на такой должности дураков не держат.

 – Вот именно, – подтвердила я.

 – И теперь я за тобой, как за каменной стеной.

 – А ты не рад?

 И тут Сергей сделал то, чего я никак не ожидала. Потянувшись через стол, он захватил в плен мои руки, и стал нежно их гладить и целовать, чем жутко меня смутил. Не привычная к таким ласкам, я сидела тихо, как мышка, и разве что не попискивала.

 – Машка, – прочувствовано шепнул он. – Я постоянно благодарю небо за то, что ты вновь появилась в моей жизни. Ты такая умница, красавица...

 – Спортсменка, комсомолка, – добавила я, вспоминая «Кавказскую пленницу».

 – И с чувством юмора, что очень важно, – Сергей улыбнулся. – Как я жил без тебя все эти годы? Поверить не могу. И временами мне даже становится не по себе, как подумаю, что мы могли вообще не встретиться.

 В это время солнечный луч, прорвав занавес облаков, упал на кухонный стол и осветил наши переплетенные пальцы. Ситуация стала слишком сентиментальной, и мне захотелось отодвинуть подальше наше романтичное объяснение. Все-таки, кухня в 9 часов утра – не то место, где хочется слышать нежные признания.

 – Кажется, дождя все-таки не будет, – сказала я, аккуратно вытягивая свои ладони из рук Сергея.

 – В Киеве всегда на праздники расстреливают тучи, чтобы не было дождя, – он молчаливо согласился сменить тему разговора, но по выразительному взгляду его золотистых глаз я поняла, что мне просто дали отсрочку.

 – Тогда пошли гулять, как и собирались. Или ты передумал?

 – Конечно, нет. Иди, одевайся, а я подожду здесь, на кухне.

 А потом был просто чудесный день. Тучи исчезли, выпустив солнце на волю. Сразу стало жарко, и я была рада тому, что удобно оделась. Светлые брюки и такая же блуза, а еще замшевые сандалии сделали «поход» для меня комфортным и легким.

 На трамвае мы доехали до Почтовой площади, а потом фуникулером поднялись на Владимирскую горку. Я показала Сергею свои любимые места в Михайловском соборе, а он купил мне в подарок дорогую иконку с изображением Богоматери.

 – Ты на нее чем-то похожа, – сказал он, когда вручал ее.

 – Она брюнетка, – не согласилась я.

 – Дело не в цвете волос, глупая. У вас взгляд одинаковый.

 – Жалостливый, да?

 И тут Сергей неожиданно обнял меня и поцеловал в висок.

 – Не жалостливый, а мудрый. Будто бы ты уже все на свете знаешь. Поэтому, рядом с тобой, я часто чувствую себя мальчишкой. И творю такие глупости, за которые, оставшись один, умираю от стыда.

 Я улыбнулась, пожав плечами.

 – Не обращай внимания. Я совсем не такая умная, как кажусь и тоже делаю глупости. А мой спокойный внешний вид – это просто издержки бывшей профессии.

 – Ты говоришь о бухгалтерии?

 – Ну да. Бухгалтер со стажем – это или очень нервный человек, который психует по поводу и без повода. Или, наоборот, спокойный, который научился хорошо скрывать внутренние бури и раздражения.