Текст книги "Не бойся перемен (СИ)"

Автор книги: Елена Сарафанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

 – Машка... пришла...

 – Кому Машка, а вам Мария Петровна. – Я честно пыталась отодвинуть его, но это было все равно, что пихать гору.

 – Ну, подожди, не дергайся хоть минуту, – попросил Сергей, – Сейчас я тебя отпущу.

 И я решила уступить ему, тихо прошептав:

 – Время пошло.

 Тогда шеф, не мешкая и хрипло дыша мне в ухо, приступил к «боевым действиям». Он аккуратно разложил меня на себе, как на диване, и, урча от удовольствия, по-хозяйски похлопал по мягкому месту. А потом его руки решительно обтискали, огладили и приласкали меня. Я молча терпела все эти нежности, пока не почувствовала, что под животом стал ощутимо увеличиваться бугор мужского «хозяйства».

 К слову сказать, меня всегда смешило, как в любимых мною романах, авторы-дамы называют ЭТО место. Больше всего мне понравились выражения «стержень любви», «жезл страсти» и «любовный стебель», но пальму первенства я отдаю фразе «средоточие мужского естества». Какое же нужно иметь воображение, чтобы написать такую чушь? Почему нельзя назвать его просто членом, пенисом или причиндалами, что еще лучше? А какие имена дают ему хозяева! Здесь мужская фантазия просто не знает себе равных!

 Но пора было заканчивать эту пикантную ситуацию. Поэтому я вздохнула и начала считать вслух:

 – 55,56,57,58,59,60.

 Меня отпустили, резко оттолкнув. Я села на корточки, и наклонившись над шефом, серьезно спросила:

 – Сергей Николаевич, вы когда последний раз пили жаропонижающее?

 – Еще утром. – Он смотрел прямо в потолок, часто сглатывая, а потом перевел взгляд на меня:

 – Ты как вошла?

 – Было не заперто.

 – Черт, снова мать забыла. Вечно одно и то же. – Он с трудом сел, привалившись спиной к стене. – Я и не понял, как вырубился. Эта температура меня просто доконает.

 – Кстати, я так и не спросила, как это можно простудиться среди летней жары? – Мне действительно было интересно.

 – Да это все их чертовы кондиционеры, – буркнул Сергей. Грудь его тяжело вздымалась и я поняла, что нужно срочно принимать меры.

 – Посидите здесь минутку, я сейчас. – На кухне в аптечке я нашла анальгин с но-шпой и, чтобы они поскорее подействовали, растерла их в порошок. Захватив минералку, я вернулась в гостиную. Сергей так и сидел у стены, и было заметно, что сил у него почти не осталось. Он молча выпил лекарство и отдал мне стакан.

 – Так, – решительно начала я, – а сейчас будем делать то, что не понравиться вашей маме.

 Увидев загоревшийся взгляд Сергея, я захихикала:

 – Вообще-то я имела в виду душ. Говорят, нельзя при высокой температуре... Ай..! – отодвинуться я успела, а вот подхватить падающего Войтюка нет. Он ощутимо стукнулся об пол и тихо выругался.

 – Еще одна такая шутка... – угрожающе прохрипел он.

 – Да я же что, специально? Просто у вас, мужиков, мозги только в одну сторону повернуты. В общем, давайте вставать. Я помогу, в меру сил, но предупреждаю, чтобы никаких поползновений, ну вы понимаете...

 – Поползновений, – повторил Сергей, тяжело вставая и ощутимо придавливая меня своим весом, – это же надо слово такое придумать?

 Мы дошли до ванной, где я решительно запихнула шефа внутрь, захлопнув дверь перед его носом. Последнее, что я услышала, были стандартные слова: «А спинку потереть?»

 Чтобы не сидеть без дела, пока Войтюк принимает душ, я нашла в шкафу постельное белье и перестелила кровать. А, услышав звук открываемой двери ванной, доложила:

 – Постель перестелена, так что можете сразу ложиться. Если хотите, могу немного посидеть, пока не спадет температура. – Я обернулась. – И вообще – это уже ни в какие ворота не лезет, шеф. Могли хотя бы халат набросить.

 Войтюк вышел голый.

 Он с интересом рассматривал мое пылающее лицо, а потом прошел к кровати и лег, накрывшись простыней.

 – И нечего так краснеть. Голым ты меня уже видела, правда было это 10 лет назад. Но ведь видела!

 Я рухнула на низкий пуфик у окна, чувствуя себя совершенно разбитой:

 – Вот-вот, так и сиди, – вид у Сергея был как у сытого кота, загнавшего в угол мышку.

 – Знаешь, – продолжил он, – я ведь действительно не сразу вспомнил, откуда тебя знаю. Уверен лишь был, что мы встречались, но где? А спрашивать было неудобно. Я чуть с ума не сошел, так меня зацепило. И знаешь что? Я понял все на юбилее Иванюка. Он в честь своего 50-летия устроил фейерверк. И тут меня как по голове стукнуло – Машка!

 – Ты даже не представляешь, как я разозлился тогда, – продолжил Сергей, сверля меня злым взглядом. – Я ведь сразу сообразил, что уж ты то знала кто я такой, и молчала. Придушил бы за это, если б мог, – он выставил в мою сторону внушительный кулак и потряс им.

 – Да я... я... – больше сказать мне было нечего.

 – И лишь позже, – Сергей, выплеснув обиду, ощутимо успокоился, – прокрутив всю эту ситуацию уже с твоей позиции, я немного поостыл. Хотя то, что вы с Люсей оказались давними подругами, меня просто добило. Вот я и притворялся, что все в порядке, а сам решал, как быть дальше.

 – А мне, думаешь, легко было? – с жаром принялась объяснять я. – Я ведь тоже с ума сходила. Ведь не скажешь прямо с порога, что мы с тобой когда-то... это... – я замялась. – А работать в «Новом доме» мне хотелось. Ситуация была щекотливой. А так как ты меня не узнал, то я решила – будь что будет. Люся ведь тоже ни о чем не подозревала, пока я ей не объяснила, кто ты такой. До сих пор не понимаю, как мы раньше не встретились?

 Не прячась, молча, мы стали с интересом рассматривать друг друга. Но Сергей через минуту вдруг помрачнел и отвел глаза, сразу как-то отстранившись, будто отгораживаясь стеной.

 – Я вот что хочу сказать, Маша, – начал он, а потом замолк. – Черт, от этой температуры я совсем забыл...

 – Что?

 – Мне нужно срочно связаться с Люсей. Кое-что произошло и мне необходима ее консультация, а может и больше...

 От такого перехода разговора я даже поежилась, понимая, что есть новости, но они не для меня. И почему-то вдруг стало обидно до слез.

 – Ты ничего такого не думай. У меня от тебя секретов нет, – решительно продолжил Войтюк. – Просто ты еще не все знаешь. Немцы хотят прислать к нам проверяющего. А от него, то есть от нее, могут быть проблемы. И поэтому Люся мне нужна, как воздух, срочно.

 Чтобы Сергей не заметил выражение моих глаз, я уставилась в пол, ругая себя последними словами. «Мечтательница, блин, дура чертова! Ты чего ждала? Объяснений в любви? Не смеши! Лучше шевели мозгами, как вычислить Люську. Мы ведь вчера разговаривали, и она сказала...»

 – Люся завтра будет в селе у мужа, – начала я. – Мы периодически связывались и я знаю, что сейчас она с семьей в поезде. Можно попробовать встретить их утром на вокзале. Звонить бесполезно, так как они мобилку включают лишь, когда сами хотят позвонить.

 – Тогда ясно, почему её телефон молчит, – вздохнул Сергей. – Я сто раз пытался набрать и все глухо. В запасе у меня дней 10. Так что за это время нужно четко проанализировать ситуацию и возможный итог проверки. А без Люсиных мозгов это будет сложно, тем более что она хорошо знает Агату.

 – Агату? – переспросила я.

 – Да, Агата Збышевска, Президент Варшавского филиала. – Сергей нахмурился. – Я не хочу сейчас о ней говорить. Потом, когда Люся будет здесь, ты сама все узнаешь и поймешь.

 – Хорошо, – согласилась я. – Тогда давай о другом. Как температура?

 – Падает. Да и душ помог. Хотя маме бы точно это не понравилось, – поддел меня Войтюк. И вдруг улыбнулся, вновь удивив неожиданной сменой настроения. – Ты торопишься?

 – Нет, а что?

 – Я есть хочу.

 – Тогда одевайся и ковыляй на кухню. А я пока соображу, что можно приготовить. – Я выскочила из спальни, стараясь не оглядываться. Смотреть на голого шефа? Ну, уж нет! Тут никакая субординация не поможет.

 Слава Богу, он оделся, футболка и шорты, все прилично. Я, к тому времени, обследовала холодильник и доложила:

 – Есть колбаса, сыр, яйца, консервы. Странно, что мама тебе ничего не приготовила.

 – Я ей не разрешаю тут командовать, – ответил Сергей, усаживаясь за стол. – После ее готовки еды хватает на два часа, а убирать мне приходиться весь вечер. Проверено не раз.

 – ОК, со своей мамой разбирайся сам. А пока предлагаю на выбор, или бутерброды с яичницей, или пицца.

 – Какая пицца? Где пицца?

 – По телефону. Заказ доставят в течение получаса.

 – А ты что, часто заказываешь?

 – Нет, но иногда балую себя.

 – Ладно, за полчаса я не умру. Давай звони.

 Я быстро сделала заказ, а потом включила чайник и села напротив шефа. Войтюк после душа посвежел, его ореховые глаза рассматривали меня с лукавством, но крупный красивый рот был закрыт. К интересующей меня информации доступа не было. Так что пришлось переходить к делам насущным.

 – Шеф, значит, вылавливать завтра Люсю? – спросила я, понимая, что пора переходить на официальный тон. – А то из села доставлять будет гораздо дольше.

 – Конечно, ее обязательно нужно встретить. – Сергей решительно взмахнул рукой, чуть не свалив пепельницу. – Черт, – он отодвинулся от стола. – Утром она когда приезжает?

 – Около 9-ти, нужно будет уточнить в справочном.

 – Тогда так, в 8 у тебя будет Витя, мой водитель. Вы мчитесь на вокзал и там, как угодно, но Люсю найти и в темпе доставить сюда. На работу заезжать не нужно и ничего никому объяснять не надо. Я сам им утром перезвоню и все улажу, хорошо?

 – Вы шеф, вам и решать.

 – И еще, – Сергей серьезно посмотрел на меня. – На работе мы шеф и референт, это не обсуждается. Но здесь, дома, или в любом другом месте, мы говорим друг другу «ты» и никаких «шефов», поняла?

 – Поняла-поняла...

 – Ничего ты пока что не понимаешь, глупая. – Он снисходительно улыбнулся. – Но у нас еще будет время обсудить наши отношения и расставить все точки над «и». Только вот не нужно кивать. Это будет, я обещаю. Но позже. Сейчас не время. Пока вся эта кутерьма с проверкой не закончится, я не хочу... В общем, все потом.

 От пиццы мне «щедро» достался маленький кусочек. Я не жаловалась, тем более что дома успела перекусить. Зато Сергей уплетал с такой жадностью и удовольствием, что я спросила:

 – Ты когда ел в последний раз?

 – Еще в Германии. – Он отодвинул пустую тарелку и занялся чаем. – Представляешь? Третий день голодаю, кошмар! А все их кондиционер, будь он не ладен. Да я и сам виноват. Сел прямо под ним, жарко мне было очень, охладиться захотелось. А совещание затянулось. Я и не заметил, как простыл. У меня всегда так, болею редко, но если уж простужусь, то до потери сознания.

 – Что, каждый раз? – ужаснулась я.

 – Шучу. Отрубился так я впервые, сам не пойму отчего.

 – А-а, – протянула я, – тогда понятно. Это возраст.

 – Не мели ерунды, я молодой и здоровый мужик.

 – Да-да, конечно, – кивнула я, соглашаясь.

 – Ты что, серьезно считаешь, что я старый? – Сергей не на шутку психанул, и заметно обиделся.

 – Нет, ты юный орел, подросток, можно сказать. И мозги у тебя, как у молодого: две извилины в три ряда, – брякнула я, и едва успела выскочить из-за стола, потому что Сергей потянулся схватить меня и... Слава Богу, не успел, а то последствия были бы необратимыми. Мы оба застыли, уставившись друг на друга, и понимая всю нелепость нашего поведения. Я опомнилась первой, примирительно подняв к верху руки:

 – Сдаюсь, больше никаких глупых подколов и провокаций. Хотя, с другой стороны, это и обидно. Где свобода слова? У друзей так не принято.

 – Мы не друзья! – Рявкнул в ответ Войтюк.

 – Не друзья?

 – Сядь! Сядь, я тебя не съем. Сейчас объясню. – Сергей вдруг решил закурить. Он медленно затянулся, потом закашлялся, посматривая на меня. И тянул время, явно не зная, что сказать. А потом начал:

 – Мы друзья, конечно, но не такие как ты думаешь. И не делай большие глаза, я пытаюсь объяснить... Черт, как же это сказать? Мы друзья ПОКА ЧТО. Вот! – Он торжествующе поднял палец. – Ты поняла?

 – Глупость какая-то, что значит «друзья пока что»?

 – А то и значит, и не спрашивай меня больше ничего. У меня голова и так плохо соображает, а ты подкидываешь такие глобальные вопросы, бессовестная.

 Кажется, Войтюк договорился уже до полного бреда. Он это и сам понимал, умудрившись даже покраснеть. Нужно было срочно спасать ситуацию, и я сменила тему:

 – Хорошо. Раз мы пока что друзья, то я так, по-дружески, прощаюсь и бегу домой. Скоро 12, а мне рано вставать.

 – Ты что? – вдруг всполошился он. – Куда ты пойдешь? На улице ночь давно. Это опасно!

 – Спокойно, парень. Я давно уже большая девочка и злых дядей не боюсь. – Я встала из-за стола. – Ладно, Сережа, мне действительно пора. Не провожай меня, дверь я захлопну.

 – Подожди, – он ткнул в меня пальцем, – ты конечно взрослая и все такое, но, как только окажешься дома, перезвони мне, чтобы я не волновался.

 – Обещаю, – торжественно поклялась я и, подхватив с пола бейсболку, выскочила за дверь.

 Расстояние от его до моего дома легким бегом заняло 20 минут. Сергей схватил трубку после первого же гудка.

 – Это ты? Так быстро? Подожди, я тебя сам сейчас наберу, – и отключился. Телефон зазвонил через 10 секунд.

 – Алло, это правда, ты? Быстро добежала. Я знаю, что ты живешь на Давыдова, но не думал, что...

 – Слушай, Войтюк, – перебила я его, – что за дурацкие проверки? Ты мне друг пока что? Вот! Поэтому молчи в тряпочку и не высовывайся, проверяльщик хренов, блин...

 Я бросила трубку и захихикала. Настроение было – впору вешаться. Вот всегда так: как только в жизни случается катаклизм, так сразу тянет смеяться и прыгать, как коза.

 Уже лежа в постели, я решила действовать по опробованному методу, то есть отложить все острые вопросы на потом, и не думать о Сергее и создавшейся щекотливой ситуации. Вот приедет Агата (что за Агата такая?), наведет у нас шороху, а там видно будет, что делать и как.

 Небо утром, пока мы с Витей ехали к вокзалу, затянули тучи. А к 9-ти часам разыгралась настоящая буря. По привокзальной площади ветром несло мусор с ближайшего базара, люди срочно прятались под навесы, убирались лотки. А потом стеною хлынул дождь. Хорошо, что мы уже были внутри вокзала, а то нас точно смыло бы в ближайший люк.

 – Витя, – вновь повторила я, – действуем, как договорились. Ты ищешь Людмилу Павловну с хвоста поезда, а я – с начала. Увидели ее – сразу звоним друг другу, чтобы зря не бегать, а потом встречаемся у журнального киоска.

 – Все понял, Мария Петровна, – успокоил меня водитель. – Не переживайте так, никуда они не денутся, вот увидите.

 Люся нашлась через 10 минут. Они с Валерой и Димкой как раз вышли из вагона, когда их обнаружил Витя и, подхватив чемоданы, повел к выходу. Увидев меня, Люся побледнела, как стена:

 – Что случилось? Это ведь не мама, нет?

 – Господи, нет, конечно. С твоей мамой все хорошо, – успокоила я подругу. Ее волнение мне было понятным, так как Вероника Матвеевна в прошлом году перенесла инсульт и теперь Люся всегда переживала за маму, когда ей приходилось уезжать из Киева.

 – Тогда почему ты здесь?

 – Потому, что тебе срочно нужно встретиться с шефом. Это по его заданию мы вас встречаем. Пошли к машине, я по дороге все объясню.

 – А как же мы? – задал вопрос Валера. – Мы же в село хотели... и Димка тоже.

 – Валера, пожалуйста, давайте мы отвезем вас домой, и ты перезвонишь в село, что вы задерживаетесь, – стала объяснять я. – А мы с Люсей съездим к Войтюку, и тогда уже будет понятно, что вам делать дальше.

 – Ну, хорошо, я понимаю, что ты бы просто так нас не встречала, – согласился Валера, и мы все двинулись к машине. По дороге я успела потискать своего крестника, ахая и восхищаясь его загаром. Димка что-то даже пытался рассказывать о море, но мы к тому времени вышли на улицу, и уже было не до разговоров.

 Дождь все еще шел, но размеренно и тихо, явно зарядив надолго. Поэтому в машину все заскакивали в темпе, чтобы сильно не намокнуть. Витя сразу же аккуратно вырулил со стоянки, а у нас с Люсей начался разговор.

 Я кратко обрисовала подруге, какой прилетел Войтюк из командировки, и что он сейчас дома лечится от простуды. А также о грядущей проверке и приезде Агаты Збышевской.

 – Твою мать, – только смогла выдохнуть Люся, и я поняла, что дело плохо. Мы помолчали, а потом Люся спросила:

 – Ты знаешь кто такая Агата?

 – Нет, Войтюк отказался объяснять. Правда добавил, что ничего скрывать не собирается. Думаю, он решил, что ты сама мне все расскажешь. Но не сейчас, – остановила я подругу, – а у него дома.

 – Маша, – вглядываясь внимательно в меня, вдруг сказала Люся. – Ты мне все рассказала? Колись, я же вижу. Что-то произошло еще, да?

 – Потом, – тон мой был многозначительным.

 – Поняла. Надеюсь, что не умру от любопытства, – шепнула она мне минуту спустя. – Ждать долго?

 – Минут 20, я думаю.

 – А, ну тогда конечно.

 Мы захихикали, а потом обнялись, чмокая друг друга и, наконец, здороваясь.

 – Привет, подружка, как же я по тебе соскучилась.

 – И я.

 – Ну, началась старая песня, – Валера обернулся к нам с переднего сиденья. – А я смотрю ты, Маша, тоже загорела?

 – Выходные сижу на пляже и умираю от скуки.

 – Зато теперь, думаю, скучать не придется, – вставила Люся. – Ох, чует мое сердце, попьет нам кровушки пани Агата.

 На Русановке мы были через пол часа. Люся поднялась к себе, чтобы принять душ и переодеться. (Конечно, после поезда это первое дело). А потом мы поехали к Войтюку. Он, предупрежденный Витей еще с вокзала, ждал нас с нетерпением. Они с Люсей обнялись, все-таки старые друзья, а потом мы прошли на кухню и расположились за столом. Водителя Сергей отпустил на работу, а сам начал колдовать у плиты. И правильно – разговаривать лучше на полный желудок. Через 10 минут, поедая блинчики (блинчики!), мы стали обсуждать главную тему.

 – Значит, Агата? – начала Люся.

 – Да, – Сергей сегодня выглядел неплохо, но еще был бледным, да и голос хрипел. – И приезжает она не просто так, а по настоятельной просьбе моего зама господина Нестеренко.

 – Что? – ахнули мы с Люсей.

 – Вот-вот, – подтвердил шеф. – Мне Курт открытым текстом сказал, что Нестеренко уже в который раз пишет на меня доносы, начиная с морального облика и заканчивая моими деловыми качествами.

 – Так, – Люся допила кофе и потянулась к сигаретам. – А вот с этого места медленно и подробно.

 – Он давно хочет на мое место, – начал Сергей. – Ты сама это знаешь. А перспектив в Киеве у него нет.

 – Ему предлагали переехать в Одессу, когда там открывали филиал «Нового дома», но он отказался, потому что здесь у него квартира, дача, полно родни, ну и все такое, – объяснила мне подруга.

 – Я же пододвигаться не желал, – продолжил Сергей. – Вот он сдуру, или от большого ума, решил спихнуть меня чужими руками. Ты ведь предупреждала, Люся, что он собрал на меня целое досье, а я не придавал этому большого значения. Думал, парень молодой, нетерпеливый, пройдет. Но не прошло. За два последних года этих его писулек у немцев накопилось достаточно. Вот они и решили отреагировать – прислать независимого проверяющего. Немцы ведь не дураки и понимают, что мне могло просто не повезти с заместителем, и все его «опусы» – обычная зависть и ложь. Поэтому и выбрали Агату, как ближайшую, так сказать территориально, кандидатуру. Только не учли одного. Пани Агата – лицо заинтересованное, и если захочет, то сможет так провести проверку, что впору будет вешаться. Кстати, на кандидатуре Збышевской, как проверяющего, Нестеренко сам же и настаивал, мотивируя тем, что она хорошо меня знает, и судить будет непредвзято.

 – Понятно, – Люся задумчиво смотрела на Сергея, а он на меня. Я же ничего не понимала, хотя, конечно, догадалась, что все дело в бывшей интрижке шефа и пани Агаты. И судя по тому, как был настроен Войтюк, закончилось все у них плохо. Или очень-очень плохо.

 – Ну, что, подруга, – повернулась ко мне Люся. – Подробности нужны?

 – Да хотелось бы, – ответила я.

 – Ну, вы тут посплетничайте, – Сергей встал из-за стола. – А я пойду, посмотрю телевизор.

 После его ухода Люся наклонилась ко мне и прошептала:

 – Сначала ты.

 – Боже, я совсем забыла, что хотела рассказать. – И я поведала подруге о том, что произошло вчера между мной и Сергеем. А также о том, как он вспомнил меня и как на это отреагировал.

 – Интересно, – протянула Люся. – Это действительно интересно. Вспомнил Сергей тебя уже давно, но признался в этом только сейчас, накануне приезда Агаты. Ты хоть понимаешь, Машка, что это значит?

 – Конечно, понимаю. Великий Войтюк застолбил участок, – буркнула я в ответ.

 – И тебе это не нравится?

 – Сама не знаю.

 – Зато я рада, – Люся решительно хлопнула ладонью по столу. – И Сергею, и тебе пора взрослеть и избавляться от дурацких комплексов. Его комплекс – это женщины, твой – мужчины. И знаешь, все прекрасно сходится, как в пасьянсе, а уж я в этом большой специалист.

 Действительно, Люся обожала карты, и пасьянсы раскладывала, как только выдавалась свободная минута. Но меня сейчас интересовало другое.

 – Лучше расскажи про Агату. Я так понимаю, что у нее с Войтюком был роман?

 – И еще какой, – Люся многозначительно покивала головой.

 – Давай, не тяни, – поторопила я подругу.

 – Видишь ли, Маша, все не так просто в этой истории. И началась она так давно, что впору роман писать.

 Так вот, в начале 20 века в Варшаве два кузена открыли магазин по продаже стекла, окон и витражей. Дело пошло бойко, торговля процветала. Вслед за одним магазином появился другой, а потом и третий. И знаешь, как они назывались? Магазины Войтюк-Збышевского.

 – Ничего себе, – выдохнула я.

 – Вот именно, я тоже ахнула, когда узнала. Но продолжу. В 1939 году Гитлер ввел войска в Польшу, началась война. Войтюк с семьей рванул к советской границе, а Збышевский остался, надеясь сохранить семейный бизнес. Так братья расстались.

 Поляков, пересекших границу СССР, депортировали за Урал, где им пришлось ох, как не сладко. Сергей говорил, что его отец, хоть и был маленьким, но прекрасно помнил бараки, голод и жуткие морозы.

 В 1944 году старший сын Войтюка ушел на фронт с наказом отца разыскать Збышевского. То есть, если он вдруг попадет в Варшаву; а если нет, то послать письмо или еще как-нибудь разузнать о родственнике. И судьба улыбнулась. Варшава лежала в развалинах, от дома Збышевского остался лишь фасад, но кузен нашелся целый и невредимый. Его подвал стал надежным убежищем не только для хозяина, но и для многих соседей по улице. Там и произошла, перефразируя, «встреча на Висле».

 Кузены стали переписываться, мечтали встретиться. Но это было сложно, а потом и вовсе стало невозможно. Переписка их со временем прекратилась, так как письма начали пропадать. Ты ведь помнишь, мы по истории учили период «холодной войны». Тогда любые связи с Западом, пусть даже это были социалистические страны, не приветствовались, а постоянно проверялись и осуждались.

 Войтюк с семьей переехал в Киев, где вскоре умер. И уже отец Сергея в конце 70-х годов через Красный Крест разыскал сына Збышевского. Его звали Адам, он был вдовцом и воспитывал дочь.

 – Значит, Агата – внучка того Збышевского? – Монолог Люси я выслушала, сидя на краешке табурета и вытянув шею, как любопытная курица.

 – Да, Маша, внучка. Ей сейчас чуть за 40. Она в разводе, имеет сына. И руководит Варшавским «Новым домом».

 – И это она рекомендовала Сергея немцам, да?

 – Да. Когда Польша стала независимой, немецкие фирмы начали активно завоевывать польский рынок. Всюду открывались отделения и филиалы известных фирм, в том числе и «Нового дома». Через несколько лет руководителем Варшавского филиала стала Агата Збышевская. Баба она умная, хваткая и предприимчивая, как все поляки. А еще у нее незаурядная внешность, которой она активно пользуется. Представь себе – женщина-вамп, жгуче-черная брюнетка с зелеными глазами и хорошей фигурой.

 – Подожди, а как же Сергей?

 – Они поддерживали отношения постольку поскольку. Агата знала, что ее дальний родственник работает в строительном тресте Киева, и все. Но когда встал вопрос о смене руководства в нашем филиале, она вспомнила о Сергее. Поэтому прилетела в Киев, чтобы предварительно переговорить с ним. И получив его согласие, выдвинула кандидатуру Войтюка на совете директоров в Мюнхене.

 – Зачем ей это было нужно? Чтобы набрать лишние балы у руководства или чтобы иметь здесь своего человека? – спросила я.

 – Думаю, и то, и другое. А Сергей ухватился за возможность сменить работу, чтобы вырваться из пропасти, в которую, казалось тогда, катится все вокруг.

 – Так он перешел в «Новый дом» и тебя за собой увел.

 – И не только меня, – Люся вздохнула. – Мы много работали, заново создавая лицо фирмы. Сережа хотел доказать всем, в том числе и Агате, что не зря ест немецкий хлеб с маслом. Он организовал производство стеклопакетов здесь, в Киеве, и наладил весь сбыт по-новому. К нам пошли заказы не только от частных фирм, но и от Киевгорстроя...

 – Хватит о работе, – перебила я подругу. – Это я и так знаю, годами от тебя выслушивала. Переходи лучше к главному.

 Люся вздохнула, откинувшись на спинку диванчика:

 – Думаю, началось все у них еще на представлении Сергея, как кандидата в киевские руководители «Нового дома». А потом пошло-поехало. Они встречались при первой же возможности, стараясь, конечно, не афишировать свой роман. Все-таки оба возглавляли солидные организации, и их связь могла быть обнародована лишь в одном случае...

 – Если бы они поженились, – вставила я.

 – Абсолютно верно, – кивнула Люся. – На первый взгляд их отношения казались простыми и логичными, а главное удобными для обоих. Но Агата вдруг решила выйти замуж. То ли влюбилась сама того не ожидая, но, скорее всего ей надоели случайные встречи и захотелось стабильности. А наш Войтюк оказался идеальным кандидатом в мужья, а главное – зависимым и послушным. А доказать послушание он должен был своим переездом в Варшаву.

 – Но уезжать он не захотел?

 – Нет, решительно. И жениться тоже, кстати.

 – Он не любил ее?

 – Не знаю, Маша, но могу лишь догадываться. Сама понимаешь, что о таком в лоб не спросишь. Думаю, Сережа был глубоко благодарен Агате за шанс изменить и свою жизнь, и жизнь своих близких. И честно отрабатывал свое назначение. Тем более что баба она – высший класс. А года через три, когда наш филиал уже стал давать приличную прибыль, и авторитет Войтюка у немцев надежно укрепился, он посчитал, что достаточно побыл в кабале...

 – И захотел на волю.

– Конечно.

– Но не тут то было?

 – Агата предложила Сергею брак. И чтобы еще больше склонить его к переезду, заявила, что хочет вновь открыть магазины Войтюк-Збышевского. Так сказать, воссоздать семейный бизнес.

 – Но ничего этого, конечно, делать не собиралась, – прошептала я, рассматривая залитое водой окно. Дождь на улице не стихал, хотя небо заметно посветлело. Мне было грустно, потому что я вновь убедилась, что в нашей жизни за все приходится платить. Вот и Войтюк, кажется, такой благополучный и независимый, тоже платил свою цену. Я взглянула на Люсю:

 – И что, Сережа сразу все понял?

 – Да он как с цепи сорвался. Подробности их разрыва я не знаю. Но то, что Агата была оскорблена до глубины души, было видно невооруженным глазом. Сергей даже не вышел из кабинета, когда она уезжала. Так что провожать пани в аэропорт пришлось мне. За годы знакомства мы с Агатой можно сказать подружились, так что она не церемонилась в проклятиях в его адрес. И улетая, просила передать Войтюку, что расплата не за горами.

 – Он поверил?

 – Сергей и не сомневался, что Агата будет мстить. Но время шло, а ничего не происходило.

 Мы помолчали, дружно закуривая, и Люся продолжила:

 – Знаешь, я часто думаю, что бесконечная череда секретарш Сергея – это реакция на тот период, когда он был с Агатой. Потому что, став независимым, он сам захотел решать с кем и когда ложиться в постель. Да и женщин стал подбирать таких, чтобы ими можно было легко манипулировать, а потом и бросать.

 – Люся, – заметила я. – Ты меня пугаешь?

 – Успокойся, подруга, к тебе это не относится. Шеф, как ты его называешь, пока что ведет себя хорошо, и разве что пылинки с тебя не сдувает.

 – Вот-вот, вместе с головой.

 – У тебя голова железобетонная, выдержит и не такое.

 – Не отвлекайся, Люська. И скажи мне вот что – за это время пани Збышевская так ни разу не прорезалась?

 – Сергей как-то обмолвился, что встречался с Агатой в Германии, где «конструктивно подвел итог их отношений». Так он выразился, по крайней мере.

 – Что это значит? – не поняла я.

 – Сама у него и спроси, я не собираюсь.

 – И что теперь будет дальше? Я имею в виду приезд Агаты. Каковы последствия?

 – Я не знаю, Маша. Пани Збышевская – женщина незаурядная, так, что, возможно, она решила действовать на восточный манер. А там есть поговорка, что месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным. И, чувствую, нахлебаемся мы ею под самую завязку.

 – Дела-а-а, – протянула я.

 В это время в гостиной что-то грохнуло. Я сорвалась с табурета и через секунду уже была в соседней комнате. Войтюк вновь валялся на полу. Но теперь уже в остатках кресла, распавшегося на запчасти. Вид у него был такой недоуменный и даже дикий, что мы с набежавшей вслед за мной Люськой, покатились с хохоту.

 – Да я не хотел ничего такого, – начал оправдываться поднимающийся с пола Сергей. – Просто задумался кое о чем и не заметил, что своротил локтями подлокотники. А на них вся конструкция и держалась, оказывается.

 – Ты же говорил, что это коллекционный экземпляр? Как же он так легко развалился? – поддела шефа подруга.

 – Я же сказал, что задумался, – огрызнулся Войтюк. А потом посмотрел на меня и тихо спросил:

 – Ну что, наслушалась баек?

 Он не скрывал, что расстроен. Расстроен тем, что мне пришлось узнать нелицеприятную для него правду. Но то, что Сергей героически решился на это, говорило о многом. В первую очередь о том, что он не хочет ничего скрывать от меня, и добивается, чтобы я ему верила.

 «Значит, я важна для него? Ведь так открыться чужому человеку нельзя, если не хочешь... Стоп! Нужно срочно выбросить сладкие слюни из головы, не до них сейчас».

 – Наслушалась, – ответила я. – И теперь хочу знать, что вы с Люсей собираетесь делать. Нельзя же все пускать на самотек. – Я тоже так думаю, – согласилась подруга. – И в первую очередь нужно решительно и жестко дать понять пани Збышевской, что командовать на чужой территории у нее не получится.

 – Давайте присядем, – Войтюк, оживившись, махнул рукой на большой диван, а сам расположился в кресле, парном разломанному. – А теперь, Люся, объяснись поподробнее.

 – Агата – особа властная и сразу захочет, чтобы все делалось по ее указке. Уверена, пани сразу станет всеми помыкать, да и тебя, Сережа, дергать будет без конца. Так что я предлагаю еще в аэропорту объясниться с ней, чтобы не переносить выяснение отношений на территорию «Нового дома». Согласится она быть вежливой, милости просим; ну, а если с трапа объявит о войне...