Текст книги "Куда уехал цирк (СИ)"
Автор книги: Елена Лоза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 2
Трое в палатке сидели, молча, вокруг печки, и смотрели на закипающий кофейник. Печь Черемушкина была сама по себе чудом техники – не большой на вид металлический куб давал тепло и свет, причем не зависимо друг от друга. Одной заправки энергией хватало на весь срок службы печи, а для снятия не нужных вопросов, сбоку «живым» пламенем горела емкость для поленьев, только полено там горело тоже вечное. И главную опасность разоблачения, представляла забывчивость хозяев – в присутствии аборигенов, необходимо было регулярно подкладывать полешки из аккуратной стопочки у входа. А потом вынимать их из контейнера внутри печи и снова складывать в стопочку. Кофе закипел, Марья разлила его по чашкам.
– И так, – командир повернулся к профессору. – С вами мы поговорим отдельно, обо всех нарушенных вами уложениях я напишу докладную.
– Будьте так любезны! – профессор мечтательно улыбнулся, – И пожалуйста не щадите меня ни сколько. И докладных если можно пару тройку в разные инстанции. И как можно более высокие.
По мере того как Ник говорил, глаза у Ло становились все больше, и под конец по форме стали почти европейскими. Китаец перевел изумленный взгляд на Марью и увидел, что та фыркает, из последних сил сдерживая смех.
– Таак, над командиром смеемся?
– Ло я не над тобой смеюсь, чес слово. Но поверь Ник не виноват, он сам жертва похлеще нас всех. – Ник при этих словах надулся.
– Считай, поверил. Тогда объясни-ка мне, откуда у нас взялась эта гора снаряжения. Да еще с такими интересными маркировками. И что это была за первая часть марлизонского балета, сразу за представлением стажеров? – Ло говорил очень спокойно.
– А я надеялась, что проделала все исключительно незаметно.
– Да, особенно когда начала семафорить Шведу «Опасность, Следуй за мной». И он тут же, взбрыкивая, понесся вслед за тобой. А через полчаса вы вернулись с карой загруженной так, что у нее рога гнулись!
– Так начнем сначала. Господина профессора зовут Никласом, прозвище у него – Чумка!
– Чума это такая болезнь, – недоуменно начал разбираться Ло. А чумка это что маленькая чума?
– Нет, чумка, это болезнь у щенков. Очень опасная, – Николас закаменел спиной и заскрипел зубами.
– Погоди, но Чумка, это персонаж баек про невезучего ходока…
– Восемьдесят процентов «баек», правда. И эта правда про Ника. Ни один заброс даже с самым простым заданием, не прошел нормально. Все, понимаешь, ВСЕ становились восьмого, а то и девятого уровня! Даже если первоначально нужно было перепрыгнуть через ручеек и насобирать на другом берегу ромашек. Мы с Олле учились вместе в одной группе с Ником. И его «везучесть» испытали на собственной шкуре. Так, что как увидела этого деятеля, так и кинулась за снаряжением. И Швед не отстал, конечно.
– И наш каптенармус, вот так запросто отдал тебе не заявленное за две недели раньше снаряжение, судя по маркировке на девятый уровень заброса?! – Глаза командира опять заметно покруглели. Удивление командира было вполне понятным.
Каптенармус базы славился, своим скрупулезным буквоедством на всю региональную службу спасения. Без накладной со всеми положенными подписями, поставленными в строго определенных местах, он даже одноразовой ложки никому не выдавал, а тут, полный комплект.
– Крот, тоже с нами учился и ногу он потерял в последнем забросе, в который ходил Ник, – Марья вздохнула, – Сам показал, что взять, сам погрузить помог, и обещал сам все накладные оформить.
– Да, вот это репутация, – Ло покачал головой.
– Никто, ни разу не погиб, между прочим, – попытался оправдаться Ник, но все видели, что он и сам себе не особо верит.
– Да, но в последнем забросе двое покалечилось, – Марья опять вздохнула. – И тебя отправили младшим преподавателем в нашу академию.
– Насколько я слышал, отзывы о профессоре Разумовском – очень хорошие, – командир, отставил пустую чашку. – Твои студенты знающие и подготовленные специалисты. И тем боле не понимаю, что заставило тебя пойти в этот заброс?
– Скорей не что, а кто. Эни и Дени, дети моей сестры и наша маменька, – Ника заметно передернуло. – Решила, что они ни в какой заброс сами не пойдут. И ни какие доводы, о том риске, которому они подвергнутся в моем присутствии, ее не интересовали. Она их, по-моему, даже не слышала. А именно ваш отряд, потому что заброс намечался короткий. Вот она и решила…
– Маменька? А кто у нас маменька, что профессора ей нипочем? И служебные параграфы туда же? – Ло был окончательно сбит с толку.
– А маменька у них Софья Разумовская, позывной Торнадо, – внесла ясность Марья. – Моби Дик нервно вздыхает в уголке.
– Серьезная женщина, – согласился Ло.
– Серьезная, как тяжелый танк! – в сердцах махнул рукой Ник. – Давит всех до кого доберется. Вот поэтому, пожалуйста, докладную в инстанции повыше.
– Знаешь, мой дед любил пословицы, и одна из них утверждала «Только большие проблемы дают большие возможности!» Может он был прав? Добро пожаловать в команду.
Молодежь еще немного побродила по ярмарке, начавшей потихоньку заполняться посетителями. Уже звенели карусели. Зазывалы бросались к еще редким посетителям, уже открывались тиры, и лотки со сладостями. Шатры гадалок манили таинственным полумраком, за откинутыми пологами. Ярмарка готовилась к очередному праздничному вечеру.
– Ребята пойдемте домой. Есть хочется ужас, – обращалась Эни вроде бы к обоим, но смотрела только на Сонка, понимая, что он тут старший.
– Может, и правда пойдем? – поддержал сестру Дени. – Они уже, наверное, закончили.
– Что закончили? – не понял Сонк.
– Дяде скелет начищать, – пояснил Денни.
– До солнечного сияния, – добавила его сестра. Сонк рассмеялся, представив процесс извлечения и полировки скелета. – Ну, наконец, опять повеселел, а то, как взял в руки пятерку, так и закаменел. Сонк вздохнул, снова стал серьезным.
– У нас очередная порция неприятностей, – и он протянул деньги стажерам. Они склонились над разноцветной купюрой, с которой смотрел привычный портрет Линкольна. Но, зеленой была только оборотная сторона банкноты, а на лицевой преобладали розовые и желтые тона. Брат и сестра непонимающе уставились на Сонка.
– Гринбеки, но их же перестали печатать сразу после гражданской войны! Я реферат писала. А потом после победы Северян нужно было напечатать, очень много денег и возиться с разноцветьем было не когда. В общем, посмотрели какой краски больше на складе, такой и стали печатать в один цвет. Зеленой, оказалось, завались и после этого баксы стали называть зеленью. А ты эту лекцию проспал! – и Эни ткнула брата пальцем в живот.
– Гринбеки, – повторил он. – Зеленые спинки…. Пошли начальству докладывать.
Стажеры рассчитывали увидеть удивление старших товарищей, а были удивлены сами. Командир просто кивнул головой, Марья вздохнула, а дядюшка поморщился. И это вся реакция?! Во, ходоки, дают! – так думали все трое стажеров, хотя Сонк бурной реакции и не ожидал, но что бы такое равнодушие… Спокойно пообедали и запрягли молодежь облагораживать интерьер палатки. Из вскрытых ящиков достали складные стол и стулья, верней два стола. Один поставили посредине палатки, а второй в углу рядом с отодвинутой туда же печкой. Большую палатку перегородили легкой белой занавесью. Но когда начали устанавливать складные походные кровати, Эни не выдержала.
– А зачем мы все это ставим, мы же всего на пару дней тут останемся?
– Что бы соответствовать легенде, которую вы так удачно запустили, – пояснила Марья, закрепляя край приподнятой занавеси, что бы просматривалась постель, накрытая пушистым одеялом. На самом деле это был полностью расстегнутый и вывернутый на изнанку спальник. – После знакомства с управляющим, к нам могут пожаловать гости и что они увидят? Спящих на полу вповалку со слугами богатых подростков? Тут не настолько демократическое общество…
– Тогда зачем четыре кровати? – внес свою лепту Денни.
– Для вас двоих, и для ваших дяди и тети. Не отпустили же вас одних, только со слугами, – Ло улыбнулся. – Дядя у вас уже был, а тетю и искать не пришлось.
– А я Марью служанкой обозвала, когда разговаривала с этим Цагелем, – охнула Эни.
– Так, у нас с вашим дядей не равный брак! – женщина почему-то развеселилась, а дядя скривился как от кислого. – В семье меня не особо любят и обзывают служанкой. Вот ты и ляпнула. Хотя ты против меня ничего не имеешь. Стол для «господ» накрыли клетчатой скатертью и поставили в довершение композиции, графин с водой и стаканы. Лампа «летучая мышь» на растяжке довершила композицию.
– Ну, вот добро пожаловать, гости дорогие! – пошутила Марья, повернувшись к входу в палатку.
– Вау! Куда это мы попали? Хилтон, номер люкс. – Оле оглядел преображенную палатку. – Мы, кажется, многое пропустили.
– Но мало, что потеряли.
Нет, не скажи, – доедая обед, рассуждал Оле. – Ушли всего на полдня, и за это время из свободных ходоков, превратились в личных телохранителей, и повара. Марья скоропостижно вышла замуж и обзавелась дядюш… племянниками. Швед даже и не пытался увернуться от подзатыльника. – А стажеры стали богатенькими буратинами.
– А еще эти нехорошие люди протрынькали половину «золотого» запаса, – поддержал напарника Гарри. – Не иначе прокутили, а на девальвацию сваливают. Все рассмеялись. Из глаз брата и сестры исчез испуг, если опытные ходоки балагурят, значит, все не так уж страшно.
– Нет, я вас всех не понимаю! – вдруг вскочил со стула Ник, он единственный не смеялся. – У нас уже восьмая категория, денег на проезд явно не хватит! А вы веселитесь! – все удивленно уставились на профессора.
– Чай будешь? Кофе на ночь вредно, – реплика китайца показалась совершенно неуместной, но, Дени увидел, как дядя вздрогнул, осторожно сел на стул и протянул свою чашку. – Трудности смеха бояться, они от него убегают. Серьезное обсуждение отложим до возвращения Джонататна. А пока разберемся, что у нас есть из жизнеобеспечения. Марья?
– Спецификации у нас нет, брали те ящики, в которые тыкал пальцем Крот. Пока, обустраивались, я тут список набросала, из того что на глаза попалось, – Марья развернула листок. – Морок ты меня хорошо слышишь, чтобы второй разнее повторять? – молодежь с изумлением смотрела на пустой стул. Вот только, что на нем сидел Гарри, когда он ушел патрулировать окрестности, никто из стажеров не заметил. Женщина между тем кивнула головой и продолжила. Из оружия имеем – револьвер Наган, внешне ни каких отличий, но барабан съемный заменяется другим полным, получается обойма. Винтовки автоматические Маузер и помпа. Каждого наименования по шесть штук.
– А нас же восемь! – хором заявили двойняшки.
– Извините, так получилось. Не переживайте мелкие, и вам чего ни будь, прикупим, – Марья развела руками с самым невинным видом. И стажеры поняли, что позывной ей дали не зря. – Дальше еще есть арбалеты легкие, ножи охотничьи и метательные. И, по-моему. Сюрикэны тоже есть.
– Какие? – заинтересовался Ло.
– Не знаю, нарисованы палочки, а какая разновидность сам глянешь. Дальше, есть полевой лазарет, правда минимальной комплектации.
– Хорошо хоть бубен не предложили… – «порадовался» командир.
– Бубен? – круглые глаза и синхронное восклицание, брата и сестры опять развеселили сидящих за столом.
– Шаманить. В бубен бить и прыгать. А что остается в полевых условиях? – ответ командира ясности не внес, но задавать еще вопросы ребята не стали.
– Остальное почти все продукты. Сублиматы, прессовка, тушенка, сгущенка. Набор посуды, одежда и по мелочи.
– А в этом здоровом ящике что? – Оле указывал в угол палатки, не обращая внимания на занавеску.
– Электрогенератор. Самый портативный, какие были в это время. По размеру разумеется, конструкция улучшенная. Можно сжигать все, что горит, и даже то, что не очень горит.
– Этот слон портативный? И зачем он нам вообще? Мы и керосиновой лампой обойдемся, – швед был в полном недоумении. – А зачем керосиновой? – Морок возник из задней части палатки, разматывая провод и ухитряясь не выронить прижатую к боку лампочку с плафоном. – Вот к соседям подключился, правда не санкционировано, сейчас лампочку подключим и да будет свет. А у соседей, то сегодня шумно. Свистят, ногами топают, и, по-моему, чем-то кидаются. – Гарри балагурил, быстро собирая, присоединяя и завинчивая. Привычный электрический свет, сделал палатку обжитой и уютной.
– Знаешь, Марь, я понимаю, что у тебя глаза большие, но чтобы весь багаж сразу, поместился… – Ло улыбался и явно подтрунивал. – Вот не зря ты у нас завхоз. А перечня продуктов побаночно у тебя нет?
– Ты мне льстишь командир, – завхоз честно постаралась сделать смущенный вид. Получилось плохо. – Но можешь и дальше продолжать. И знаете, ребята, там в самом низу есть пара сундуков, настоящих сундуков, представляете, и что в них, я не знаю. Их Крот последними притащил, а до этого из склада такой ненорматив лился, хоть словарь пиши. Не желаете посмотреть? Заодно и багаж компактней переложим.
Марья смотрела, как вытягиваются лица у мужчин и тихо веселилась. Ну да, покажите мне мужчину, который мечтает перебирать шмотки в сундуках! Или ходить по магазинам…
– Садистка. После такого ужина? – Оле просто не верил своим ушам.
– После еды вредно поднимать тяжести, – Ло потянулся. – Завтра все посмотрим.
– Ну, вот вам что, влом? Все равно нечем заняться пока Натан придет…
– А Натан уже пришел, – послышался голос от входа. – И очень надеется, что порцию ужина ему оставили.
Джонатан ел ужин, чинно и не спеша. Но все видели, что он сильно устал и еще больше озабочен. И без того худощавое лицо совсем осунулось. Что бы не пялиться молча на ужинающего аналитика, ему в порядке очереди выложили все новости. Джонатан обхватил длинными пальцами кружку с чаем, отпил, поморщился, что горячо.
– Хорошо, что вы о себе заявили, но вот ваша легенда «шита белыми нитками», как говорят русские. Выдавала эту версию Эни, что очень хорошо. К женщинам тут относятся по той же доктрине трех К, как было и у нас, – и заметив недоумение на лицах и не только стажеров, пояснил. – Киндер, кюхен, кирхен – дети, кухня, церковь. Поэтому будете придерживаться этой версии до упора, и ели уж совсем прижмут, то Денни отправляет на все разговоры к дяде. Эни, ты изображаешь святую уверенность в своей версии событий. И побольше улыбайся, и хлопай ресницами.
Девушка угрюмо кивнула. Роль ей не нравилась, но выбирать не приходилось.
– А, что же будет говорить дядя? – Ник был очень серьезен.
– В семье большие неприятности. Дети могут стать заложниками или вообще быть убиты. Вы в бегах. Это так, наметка, а продумай подробности сам. Да, учтите, мы все из Нью-Йорка. Дядя с женой, племянники и четверо слуг.
– Извини, Нат, но ты на слугу не тянешь, у тебя шея не так гнется, как у слуг, – возразил Ло. – Учителем тебе быть в самый раз.
– Значит учителем. Но, я надеюсь, что этот Цагель тертый калач и особо болтать не будет. Хотя кто знает. Теперь о моих находках…
Оказалось, потеря денег в купюрах немного восполнится обменом монет. В первой же лавке менялы, куда обратился аналитик, его попытались обжулить. Меняла был сама любезность, но масленый взгляд выдал его с головой и Джонатан ушел искать банк. Клерк, наверное, был немало удивлен, но подробно объяснил разницу между «толстым» – монетой с высоким содержанием серебра, и «тощим»– соответственно малым содержанием. За «толстого» дают полтора доллара, за «тонкого» – доллар. Тот же клерк любезно рассказал, где находится общественная библиотека. Вот там и ждал основной весьма неприятный сюрприз. Пожилой библиотекарь, слегка насторожено встретивший нового посетителя, успокоился, как только Натан заговорил. И быстро выдал требуемые книги по истории.
И посетитель… оторопел. В истории ЭТИХ Соединенных Штатов не было гражданской войны. Президент Линкольн был избран на первый срок правления на четыре года раньше, когда на Юге еще не было крепкой коалиции. Несколько последовательных реформ сделали рабство экономически не выгодным, и рабы стали арендаторами. Были, конечно, несколько бунтов, убийств особо жестоких хозяев, но толп голодных неприкаянных свободных не было, как не было необходимости в печати огромного количества новых денег. И толп переселенцев, осваивающих Дикий запад, тоже не было. Все проходило спокойно и планомерно. И выстрела в театре не было. Линкольн благополучно правил страной два срока, и покинул пост президента всеми почитаемый, равно как и проклинаемый. С индейцами тоже обошлись полегче, сейчас, в основном, племена занимаются скотоводством. Разводят бизонов для охоты, которая тут очень популярна. Хотя есть сомнения, что все так гладко и красиво, как это описывают в официальных источниках.
– Так что, – подвел итог своему рассказу аналитик, – мы в прошлом, но не своем. Это другая история другого мира. Вряд ли, ПЧ, за которым мы пошли, тоже провалился в этот мир, но добираться в Доусона нам все равно придется. Именно там нас будут искать. Вот тут мы упираемся в деньги, верней их недостаток. Анализирую цены на билеты до конечного пункта, с учетом, пересадок и перегрузок, предоставленные транспортной компанией… Если мы едем по железной дороге, до Сиэтла, то нам не хватает денег на оплату билетов до Аляски. То есть либо поезд, либо корабль.
– А если продать генератор? – сразу же внес предложение Швед. – Тут же он, наверняка стоит до фигищи!
– Возможно, на самый крайний случай. Но он усовершенствован на столько, что продавать его надо подальше от города, а лучше в самой глубокой дыре, которую найдем. И заблокировать КПД на уровне местных образцов. Что бы у нового владельца не возникло желания влезть внутрь и разобраться с конструкцией. Над столом повисла тишина.
– Даа, вот это сбегали за хлебушком.
Утро началось утробным ревом какого-то животного. Судя по громкости, крупного. Ло потянулся, сел в спальнике, прислушиваясь.
– Медведь. Голодный, – просветил его Сонк, и закрыл клапан спальника поплотней.
Больше явление медведей народу никто не прокомментировал. По причине сна.
– Ну надо же… нервы у всех просто отсутствуют, – бурчал себе под нос командир, протирая глаза. – О! Под полотенцем лежали две буханки хлеба, купленные вчера вечером в пекарне неподалеку. Почему бежать за хлебом с утра было лень, а вечером по темноте нет, осталось для Ло загадкой. И теперь две большие, со слегка общипанными корочками буханки были как раз кстати.
«Медведям свежий хлеб вреден, а такой в самый раз, – думал китаец, пробираясь на задний двор к соседям. – А за свеженьким на завтрак сбегать придется!»
Вокруг было еще безлюдно, утро уже пришло, но окончательно еще не проснулось, как, впрочем, и люди. Медведь сидел посредине клетки и требовательно взревывал. Животное было худое, нечесаное с висящими клочьями свалявшейся зимней шерсти. Однако клетка сияла чистотой: пол засыпан свежими опилками, вода в поилке явно только что налита.
Спиной к Ло, прямо у клетки, сидел подросток. По худобе он мог поспорить с медведем. Мальчик сгорбился и что-то тихо говорил медведю. А тот, будто прислушиваясь к словам, умолкал, а потом ревел в ответ. Он увидел незнакомца первым, мгновенно встал во весь рост на задних лапах и угрожающе рыкнул. Мальчик вскочил и даже отступил на пару шагов вдоль клетки. Ло молча поклонился, и протянул пареньку буханку хлеба.
– Лесной человек голоден, дай ему немного поесть.
Паренек дернулся взять хлеб, но потом спрятал руки за спину и покачал головой.
– Извините, но у меня нет денег, чтобы заплатить вам. Медведь тем временем просунул нос, сколько мог сквозь широкие прутья и громко втягивал воздух.
– Если лесной человек, перестанет громко кричать, – Ло на мгновение задумался, формулируя фразу, – в нашей палатке станет тихо. И можно будет еще поспать.
Мальчик взял хлеб и отдал его медведю. К удивлению командира ходоков, зверь не накинулся на еду, а чинно уселся на зад и начал аккуратно выцарапывать средину из буханки.
– Потапыч, так всегда ест, сначала мякушку, а потом уже горбушку на сладкое, – паренек держал вторую буханку хлеба и его ноздри вздрагивали, ловя запах хлеба. Голоден был не только медведь, но и его хозяин.
– Пошел досыпать, – Ло демонстративно зевнул и ушел к себе. Второй раз, командира разбудили возмущенные голоса, обсуждавшие, какой гад сожрал ночью хлеб. Коротко объяснив, что этот гад – соседский бурый медведь и кому охота может пойти к нему и выяснить с ним отношения, Ло быстро раздал задания. Кому, что и когда делать. Двойняшкам, к примеру, было велено после завтрака ненавязчиво познакомиться с соседями, разузнать о проблемах и вообще как можно больше.
– А было бы неплохо, – высказал свое мнение аналитик. – Решились бы все проблемы сразу. И главное, никто бы вопросов не задавал. Команда дружно сказала: «АААААА» и разбежалась по своим делам.
Марья осталась за сторожа, и, как истинный завхоз, принялась за побаночный, как изволил пошутить командир, подсчет имеющейся провизии. Во второй половине дня под присмотром Шведа, предстоит поход за платьями. Предназначенные для Доусона теплые одежки в летних широтах явно не годились. Решили покупать местные. Но, ЭТИ платья и рубахи мужикам надо стирать! И – о ужас! – еще и гладить. А как это делается, Марья представляла плохо. Уже Бог знает сколько вся одежда изготавливалась с применением нановолокон. Дышащая, впитывающая и легкая в уходе. Для стирки достаточно замочить вещи в воде на пару минут, вынуть и высушить. Сохнут они тоже за считанные минуты. Умница Крот, мог конечно закинуть в те не просмотренные еще сундуки, рубашек для парней, но вот платьев там точно нет. Марья, сидела за столом, для прислуги и переписывала начисто результаты переучета. Хотя ей удалось осмотреть только верхние ящики, но найденное в них радовало. На печи рядом со столом весело кипел обед, и завхоз время от времени отрывалась от писанины, чтобы помешать суп. Чьи-то шаги насторожили Марью, она быстро повязала фартук поверх шаровар, поправила на голове платок.
– Привет, милочка, – по внушительной фигуре и закрученным стрелочкам усов, Марья опознала Цагеля.
– Здравствуйте мистер… – она сделала не ловкий реверанс.
– Цагель, Зифригд Цагель, – важно представился посетитель.
– А меня Марьей кличут, – радостно сообщила женщина, взяла половник с тарелки, и помешала суп. – А, про вас молодые хозяева рассказывали! – «Посмотрим, что ты запоешь дальше,» – ехидно подумала Марья, не предлагая гостю пройти внутрь. Однако тот в приглашении не нуждался, спокойно прошел к «хозяйскому» столу, погладил пальцами скатерть, сел на стул, закинул ногу на ногу.
– Скажи, ты давно работаешь у этих хозяев? – Цагель осматривал молодую женщину с насмешливым интересом.
– Дак давно, мистер, – Марья спрятала руки под фартук, так любили делать ее прабабка, всю жизнь, прожившая в деревне. Только бабушка прятала узловатые натруженный ладони, а завхоз, наоборот, слишком ухоженные руки.
– До того, как они в Чикаго переехали из России? – поинтересовался Цагель.
= Куда переехали? – Марья удивленно заморгала. – Дак хозяева не в Чикаго живуть, а в Нью-Йорке. Мы от тудоть приехали, Ага.
– «Шмыгнуть, что ли носом? Не, наверное, перебор будет».
– Мы на поезде ехали, попервах, – продолжила ходок, постепенно увлекаясь. – Молодые-то хозяева в купе. Красивом, страсть. А потомыть телегу наняли да сюдыть нас какой-то дядька проводил. А гроза-то была страсть какая! Я от страху едва не померла.
По мере Марьиного диалога на лице Цагеля все больше читалось пренебрежение.
– И часто твой хозяин своих наследников отпускает так гулять?
– Дак, впервой! Они ж с папеньки своего, графа, веревки вьють. Ну, младшие, любить он их очень. А старшой, тот у нас сурьезный. Так ить на то он и наследник, – Марья очередной раз помешала суп и сняла кастрюлю с плиты. – Вот обед готов. Хотелось и мне поглядеть, что тут да как. Но дом-то не бросишь. Тут только отвернись, так сразу и скрадут все!
– А как ты сказала, вашего графа зовут? – немец уже и не пытался скрыть презрения к глупой бабе.
– А я и не говорила, как их светлость зовут. И что это вы все выспрашиваете о моих господах-то? Тебе какое дело то? Ты цирком своим управляющий так и управляй! Про между прочим, еще моя бабка в услужении у господ была и мамка моя тоже! Так что у нас род давний. И на хозяев мы доносительством не занимаемся.
Цагель не ожидавший такого напора вскочил и попятился к выходу, А Марья, войдя в роль, взмахнула половником.
– Вот ужо придут господа, я им все расскажу! – немец развернулся и быстро рванул прочь, стараясь выглядеть праздно гуляющим.
– Русиш швайн, – последнее, что услышала женщина.
– А за свинью – ответишь посулила женщина… – И половник изобразил в воздухе сверкающий круг.
