Текст книги "Куда уехал цирк (СИ)"
Автор книги: Елена Лоза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 15
В понедельник после завтрака народ разбежался по делам. Робин с Ником патентовать попкорн. Предварительно пришлось записать все возможные его виды, накопанные в базе данных Невса. Оле, Сонк и Джонатан, уехали за оставшимися вещами Люсиль. Ло решил пройтись по аптекам и прикупить натурсырья для полевого медблока. Как оказалось, из воздуха ничего синтезировать не получается. И кто бы мог подумать?! Молодежь оккупировала манеж для совместной репетиции. Сашка и Стаси жонглировали в паре, а Эни и Денни им все уверенней подражали. Марья полюбовалась радугой из восьми полотенец, шеренгой черных футболок и таких же носков на веревке. Прочие бельевые изыски сохли в «предбаннике» – в палатках, накрытых салфетками, дабы не вгонять в шок неожиданных посетителей. По крайней мере, многострадальный Робин чуть не получил косоглазие, пытаясь рассмотреть кружевное нечто, принадлежащее Эни, и при этом не выказать своего любопытства. Женщина достала из кармана список необходимых закупок на долгую дорогу, внимательно просмотрела еще раз и собралась сходить в гости к Заре. Хотя завхоз, конечно, не вчера родилась, но в столь специфическом путешествии учувствовала впервые и услышать мнение человека, всю жизнь прожившего «на колесах» тоже не помешает. Но крик мамы Иду и истерический плач Марины внезапно все ее нарушил благие намерения.
Что же там случилось? Картина, представившаяся глазам завхоза, была впечатляющей. Девочка безутешно рыдала, придерживая пальцами залитый маслом подол нового платья. Того же масла щедро досталось платью мамы Иду, полотенцу, безответной траве и даже Невсу. Биофаг брезгливо поджал лапу и, изогнувшись, рассматривал свой бок.
– Аааа, – однотонно тянула Марина и, насколько знала Марья, люди, страдающие синдромом Дауна, могли находиться в таком состоянии часами. Женщина подхватила девочку на рукии бросилась в палатку ходоков.
«– Невс, кончай брезгливую барышню строить! Масло в тебя уже впитывается, быстренько имитируй вылизывание! Желательно на улице.
– Мр-нав!!!
– Гав, гав еще скажи!
– Ехидна мняф.»
Марья усадила девочку на стул, положила ей ладони на виски и сосредоточилась. Летний солнечный день, голубые морские волны монотонно накатывают на берег. Сосны тихо шумят кронами. Там высоко наверху дует легкий ветерок, а внизу покой. По-кой. На стволе сосны застыла капля смолы. По-кой. Мотылек сложил крылья и застыл на цветке. По-кой. Тело Марины расслабилось, глаза закрылись, и она ровно задышала. Марья уложила девочку на кровать и задумалась, раздевать ребенка сейчас или подождать, пока она проснется. Все же сейчас, а то потом опять расстроится.
«Мр-мя? Передоз?».
– Перевоз! Очень восприимчивая девочка, – тихо прошипела завхоз.
«Мрра, да, она мое настроение чувствует».
– А у тебя бывает настроение? – Марья замерла на мгновение. – Для биофагов это что-то новенькое.
«– Прототип…» – кот крутнулся, распушив уже совершенно чистую шерсть, демонстрируя себя, любимого и ох-какого-великолепного. – «Когда я голодный, мммр, она сразу чувствует!».
– А ты еще и голодным бываешь?! Проглот несчастный! – Марья рассматривала пятно, понимая, что местными моющими с этим не справится, и потому надо ждать Ло.
«– Счастливый мрр. Сунь в сундук.».
– Что? Вода такое не возьмет, это тебе не изделия с нановолокнами, прополоскал и снова чисто.
«– Мрфф, сублимация грязи».
– Из воды… – Марья почесала в затылке, Невс фыркнул. – А если закрыть вместе с тряпкой? ЕЕ тоже сублимирует? Проведем эксперимент…
Марья не представляла, что о ней подумали наемные работницы, когда она влетела в кухонный вагон, сгребла испачканные полотенца, прихватила промасленный фартук и унеслась вприпрыжку. Уж очень ей было любопытно, что получится.
– И так берем полотенце одна штука, кладем в сундук и закрываааем. И?
– «Выпал!» – через минуту доложил заглядывающий под сундук Невс. – «Желтый». Он вытащил лапой маленький кубик.
– Хм, для того что бы сублимировать все полотенце, объем кубика слишком маленький. – Марья рассматривала грязно желтый кубик с академическим интересом.
– «Может легче открыть, мряв, сундук?!» – кот шипел и выпускал когти.
– Конечно легче, но не так интересно, – женщина открыла сундук и выловила полотенце. Белое и неправдоподобно чистое. – Теперь загружаем все остальное…
– «А кубик с какими-то желтыми точками».
– Упс, а куда подевались желтые цветочки? – Марья рассматривала чистое и совершенно белое платье. Можно сказать, снежно белое. – Облом, однако. Почему же фартук как был цветным, так и остался?
На выяснение методом тыка не было ни времени, ни опытного материала, к тому же, проснулась Марина и надо было заниматься девочкой. Потом вернулась Люсиль, долго рассматривала платье на веревке, но ничего не сказала. Мама Иду тоже присоединилась к изучению последствий стирки, щупала, смотрела на свет и даже зачем-то нюхала полотенца. Косилась с уважением на Марью и что-то бормотала под нос. А Марья таки сбегала к Заре, почти с боем забрала несколько простыней, отнюдь не новых и порядком застиранных. Попытка раскулачить Изю на постельное белье, потерпела провал, но зато была изъята тройка рубашек. Люсиль внесла в общую копилку десяток лоскутов разного цвета и фактуры, а мама Иду сама вынесла испорченную юбку дочери, и Марья, счастливая, отправилась экспериментировать.
В палатке неожиданно обнаружился Ло и команда грузчиков. Вид завхоза, с ворохом разноцветного тряпья в руках, и выражением предвкушения на лице, всех присутствующих слегка насторожил. Однако новости о скрытых возможностях «сундука» подвигли команду на активную помощь, выражающуюся в предложениях, «а давайте завяжем масляное пятно узлом и посмотрим…»
К разочарованию, старые ткани, хоть и приобретали снежную белизну, а также теряли застарелые запахи, но потертости и прорехи оставались там, где и были. А также выяснилось, что в сундук не стоит совать ткани желтого цвета, они на выходе получаются снежно белыми.
– Это покрашенные в желтое здесь, – задумчиво оглядел палатку Денни.
Когда в палатку явились брат и сестра никто не заметил. – А если у нас?
Все взгляды скрестились на стопке полотенец. Эни оказалась хозяйственной девочкой и собрала сухое белье по дороге с репетиции. Все цвета радуги присутствовали, кроме желтого.
– А я тут причем? – командир с отсутствующим видом подпиливал ногти. Его любимое полотенца императорского цвета, таинственным образом исчезло из пределов видимости…
Команда исследователей непознанного внимательнейшем образом осмотрела палатку, но искомое не обнаруживалось…
– Я его точно снимала! – оправдывалась Эни.
– МНЯФ!!! «Он на нем сидит!» – Невс возбужденно колотил хвостом.
– Предатель… – горестно проговорил командир, уже понимая, что с полотенцем придется расстаться. Во имя науки, так сказать.
Под скорбным взглядом Ло полотенце радостно утопили, но результатов не дождались. То ли у сундука завод закончился, то ли случилось несварение в системе очистки, но ни грязных, ни желтых кубиков не выпало. Некстати вернувшиеся Робин и Ник, застали команду сгрудившейся вокруг сундука с водой. Ло со счастливым лицом выкручивал свое желтое полотенце, а остальные разочаровано следили за этим действом.
– А что вы тут делаете? – недоуменно вскинул брови проф.
– Командира стирать учим!
За обедом, который сегодня сготовили дома (если считать домом круг из Фургонов), собрались все артисты. Разговор за столом с обсуждения дел на предотъездную неделю и, собственно отъезда, плавно переполз на саму поездку. Конечно, цирку на колесах было не привыкать к дороге, но слишком далек был Сиэтл, а о Доусоне и подумать было страшновато.
– По поручению руководства, – Джонатан не прореагировал на фырканье Федора и невозмутимо продолжил отчет. – Я изучил несколько вариантов маршрута.
– Маршрута? Вы имеете ввиду отот шпацир по прериям, шо нам предстоит? – решил уточнить Изя значение незнакомого слова.
Марья прыснула и закашлялась, подавившись кашей, а аналитик потряс головой и продолжил.
– До Сиетла можно доехать двумя марш… дорогами, у каждой есть плюсы и…
– «И интегралы! Нат, попроще давай, а!?».
– В общем можно ехать через Айову, Небраску и Вайоминг в Монтану, а дальше через Скалистые горы и до Сиетла. Тут чаще стоят небольшие городки, по крайней мере, до Монтаны. Но дорога идет по предгорьям так, что с фуражом для лошадей и водой могут быть проблемы. Да и тащить фургоны вверх-вниз лошадям тяжелей. Второй мар… дорога по прериям, сначала до Миссури и вдоль нее. Через Южную и Северную Дакоту, рядом с границей Канады до все той же Монтаны. В этом вариа… случае, дорога практически идет по равнине, воды достаточно, травы тоже. Да и рыба в Миссури явно водится. Но на Великой равнине я обнаружил не очень много городков на карте и обозначение «Индейская территория». Чем это такое, надо выяснить.
Выяснять, однако, не пришлось.
– Ой, вей, шо там выяснять? Когда пятьдесят лет назад, правительственные войска попытались сделать тем краснокожим кадухис, так они сильно за то пожалели! – взялся объяснять Изя. – А в правительстве нашелся шлимазл, побэбал за вопрос и оставил теминдсменам кусок земли. И шо, стало мало места?
– И что нам грозит на этих территориях? – поинтересовался Ло. – Нам там кадухис не устроят? Может через Канаду рвануть? Тут через Скалистые горы ехать и там тоже, но там хоть плыть на корабле не надо и через Чилкутский перевал лезть.
– С одной стороны да, но Саскачеван и дальше это такая глухая тайга, и полное бездорожье. Верхами и на лодках мы бы прошли, а с фургонами нет. – разъяснил Джонатан.
– С одной стороны, мы дома сидим, с другой стороны, мы едем… – подытожила Марья, и обратилась к сидящим за столом. – Может, у кого какие предложения есть? Давайте высказывайтесь.
– Я не понимаю, что здесь происходит?! – Федор, буквально прорычал свой вопрос. – Кого интересует их мнение?! И вообще есть ли оно у них! Куда и как ехать, решает хозяин!
– Ведете ли, Федор Артемьевич, – непоколебимо вежливо начал Николос. – Люди, сидящие за этим столом, тоже имеют достаточный опыт, и могут подсказать неожиданные и интересные вещи, о которых мы забыли или не подумали.
– Да неужели?! – старик саркастически скривил губы и ткнул пальцем в сторону Марины. – И что умного подскажет вам эта убогая?!
Люсиль, ахнув, обняла сестренку, защищая, а лицо Федора залепила приличная порция каши. Кастрюля, в которой каша дожидалась раздачи обавки, прилетела следом – прямо в лоб. От неожиданности и «душевности» удара старик откинулся назад и перевернулся вместе со стулом. Через секунду мирный обед превратился в полный хаос. Федор пытался протереть глаза и активно матерился. Джонатан держал в объятьях молча вырывающуюся Марью и шептал «дыши, дыши». Марина звонко хохотала, считая, что это веселая шутка. Сашка с красным лицом и сжатыми кулаками смотрел на деда, а Стаси заткнула уши ладошками и зажмурила глаза, чтобы не слышать и не видеть ничего вокруг. Оле первым добрался до Федора и поток ругательств резко сменился возмущенным мычанием. Швед легко дотащил старика до его фургона, втолкнул вовнутрь и захлопнул дверь.
– Ну почему он стал таким?! – Сашку трясло. Он с непониманием и отчаянием посмотрел на сидящих за столом. – Почему он всех ненавидит?! Что вы ему плохого сделали?
– Давай разберемся, – Ло подошел к пареньку, присел рядом и обнял за плечи. – Дед у тебя никогда легким характером не отличался, ведь так?
– Всегда крут был, это внуки из него веревки вить могли, – вместо Алекса подтвердил Яков. Цыган редко высказывался, но всегда, по существу. – От остальных возражений не терпел. Если решил, так все!
– Таки даже от меня не терпел! – поддакнул Изя. – Хотя другом меня считал, шоб он скис.
– И ты его по-дружески сначала кашей «накормил», а потом вдогонку кастрюлей оприходовал? – ехидно поинтересовалась Зара.
– Кастрюлей это не я, кастрюлей это Марья, – открестился старый музыкант. – И если бы та кастрюля не была люминивой, то был бы Федору кадухис. Тяжелая у тебя, хозяйка, рука.
– Вот, – Ло кашлянул, привлекая к себе внимание, – Что у вас случилось, ты сам знаешь, и дед твой с горя запил.
– Он с горя! Да что бы у него ниш-гит с животом был каждую ночь! А о бедных детях он подумал?! – видно на душе у Изи накипело так, что он даже говорить стал без своих колоритных словечек. – Зара девочку по ночам полгода успокаивала, а он пьяный храпел!
– Ну сейчас же он не пьет, – Алекс растеряно моргал.
– Не пьет, но ему сейчас еще хуже, чем когда пил, это называется посталкогольный синдром – покачал головой доктор, но заметив общее недоумение, пояснил. – Орга… тело твоего деда привыкло получать алкоголь, а теперь его нет. А свой выра… делать тело разучилось.
– Как свой делать? – изумился лысый клоун. – У Федора что самогонный аппарат внутри?!
– У нас у каждого он есть внутри, – улыбнулся Ло. – Алкоголь нужен для переваривания пищи. Но наше тело ленивое, если дают просто так, то зачем самому трудиться. Вот поэтому твоему деду сейчас очень плохо. Все раздражает и злит.
– А что же делать? – подала голос Эни. – Мне дедушку жалко, хотя зря он Маринку обидел.
– Помочь можно, но вам с Сашкой надо с дедом поговорить серьезно и уговорить его пить лекарства.
– Я пытался, – паренек опустил голову. – Но он только кричит, и слушать, ничего не желает.
– Знаешь, сейчас самое время поговорить, и слушать вас ему придется, потому как говорить он не может. Пока.
Дверь директорского фургона закрылась за внуками Федора, а за столом царило напряженное молчание. Все думали об одном и том же: удастся ли детям достучаться до сознания деда. И если нет, то что тогда делать? Терпеть и дальше вспышки необоснованного гнева никто не собирался.
Ло обвел взглядом притихших за столом людей и вздохнул:
– Хорошо хоть мама Иду с дочками на обед не остались, и это все не видели. Будем надеяться, что у ребят получится и они до деда «достучатся».
– А если не получится, то стучать будем уже мы! – хлопнул по столу ладонью Яков.
– А пока нужно думать о поездке, – командир перешел к делам насущным. – Что обычно делали перед дальней дорогой?
– Да, закупались продуктами, ремонтировали реквизит, в большом городе это легче сделать, – начал перечислять Бигль, – фургонам проверку устраивали. Если что сложное опять же в кузню или куда обращались, по мелочам то своя кузня небольшая есть.
– А кто у нас есть кузнец? Или уволился с остальными?
– Кузнец-то на месте, – Яков невесело усмехнулся, – да у него силы молот поднять нет.
– Ясно… так вот Джонатан, ты в библиотеку. Выясняешь все о индейской территории. Марья, ты по закупке провизии. Сходи к миссис О*Мали, попроси помощи.
– Ло, с тобой только слабительное хорошо пить – изо рта выхватываешь! – буркнула Марья. – А то я сама бы не додумалась.
– И я тебя очень прошу, – как бы и не услышав бурчания, продолжил Ло. – Держи себя в руках, Федор нам еще пригодится живой…
Марья вздохнула, понимая, что сорвалась по полной.
– Эни и Денни, обойдите всех и составьте список самых необходимых вещей, – продолжил Ло. – Гарри на тебе техосмотр фургонов и подумай заодно, как наш генератор подключать будем на стоянках. Оле с Робином займутся переносом багажа в фургоны, пора нам переселяться потихоньку.
– Только в моем присутствии! – Марья уже вроде ушедшая опять возникла у стола. – А то они мне так заскладируют, век не найду!
– Ладно при тебе, так при тебе, – не стал спорить по мелочам командир. – Да и Робин нужен, чтобы крем лейтенанту отнести. Проявим уважение к начальству…
В общем, через полчаса все были озадачены и разве что не построены, но конца этого процесса Марья уже не дожидалась. Надев шляпку, и прихватив одолженную Люсиль ридикюль (ни одна уважающая себя дама без него не выйдет из дома!), направилась в паб. Выходной день наблюдался не только на ярмарке, но и в питейном заведении, и никто не помешал двум женщинам спокойно насладиться капучино. Салли, так звали вдову О*Мали, оказалась женщиной практичной. А в силу происхождения очень даже верящей в духов, гадания и предсказания. Она выслушала Марьин рассказ, спокойно оглядела свое заведение и кивнула головой.
– Подвал у меня глубокий, все, что можно снимем и спрячем, а посетителям скажу, что ремонт затеваю.
– А поверят? – засомневалась Марья, тоже оглядывая чистое помещение.
– Мне дела нет, пусть не верят, я хозяйка, что хочу то и делаю, – пожала плечами женщина. – А вот после пожара, будут разбирать тут все, и строить, а работников надо будет кормить. Просто, но сытно. Так что завтра с утра бери повозку, и поедем вместе по складам, закупаться.
– Продукты частью в подвал спрячу, а частью на склад сдам, за реку.
– Ты бы еще дверь в подвал каким ни будь металлическим листом оббила, для верности, посоветовала гостья.
– Дело говоришь, – согласилась ирландка и вдруг фыркнула. – Ну, вот скажи, на кой нам мужики? Сейчас бы только под ногами путались и истерики устраивали. Хотя, что и говорить, иногда они нужны…
– Тяжести переносить? – Марья, изображая наивность, похлопала ресницами и обе женщины засмеялись.
В фургоне Федора было тихо, хотя говорить старик уже давно мог. Ло налил чая в три большие кружки и осторожно постучал, почти поскребся в дверь. Открыл ему Сашка, слегка бледный, но спокойный, кивнул, поблагодарив, и вернулся назад.
– Все в порядке, – доложил командир, ожидающим новостей друзьям. – Усталость, печаль, смятение, и как мне показалось, Федору жутко неудобно.
– Опа-на! Неужели достучались? – Оле не скрывал удивления.
– Вот чего детям это стоило… – покачал головой Ник и все с ним дружно согласились.
Ужинали ходоки в родной палатке. Сашка пришел и слегка смущаясь, сообщил, что их с дедом пригласила к себе Зара с Яковом, однако от корзинки с чайными вкусностями не отказался. Робин отправился на свою съемную квартиру за оставшимися вещами. Оон с завтрашнего дня окончательно поселялся в фургон. Джонатан под чай, докладывал о результатах своих изысканий, радуясь тому, что не нужно следить за каждым произнесенным словом. Сведения о индейской территории оказались туманны и противоречивы. В этом мире после Джорджа Вашингтона, президентом стал Ноеэль Коули, человек в нашем мире совершенно неизвестный. А вождь шауни Текумсе, к тому времени создал коалицию племен. Причем преуспел настолько, что сумел организовать жесткую систему управления союзом. Сведения как это было сделано, относятся скорей к разряду художественного вымысла. Если верить одному из источников, вождь женился на дочерях всех союзных вождей, числом пятнадцать штук. А потом всех детей, как подросли, опять де пристроил в династические браки.
– Силен мужик! – восхитился Оле.
– Подумаешь, турки в гаремах и по две сотне жен держали и ничего! – фыркнула Марья.
– В гаремах, а не в типи, она однокомнатная, между прочим, – внес ясность Сонк.
– Для благого дела построили пятикомнатную! – хихикнул Гарри. Практиканты тихо веселились.
– А что одна готовит, одна детей воспитывает, а четверо шкуры выделывают!
– Ууу, балаган на выезде! – Ло откусил половину плюшки.
– Да, но это было потом, а сначала Текумсе, создал запасы боеприпасов, как считают в горах Блек Хиллс… – попытался продолжить Натан, но его перебил Сонк.
– Хе Сапа, в переводе Черные холмы, это священное место для дакота и шайен, их называют – сердце нации. Они, даже в наше время, регулярно посещаются для молитв и размышлений, сбора лекарственных трав и общественных церемоний Поиска Видений и Танца Солнца. Именно объявление Блэк Хиллс открытыми для заселения белыми людьми привело к Великой войне сиу.
– А здесь этой войны не было! – радостно вклинился аналитик. – Не было тут толп переселенцев, которых надо было защищать от кровожадных индейцев. А тот скудный ручеек, что двигался на Запад, индейцы легко распределяли по территории. Большинство переселенцев, с удовольствием селилось в предложенных местах. Но правительству не нравилось…
– Еще бы им нравилось! Какой-то «дикарь» им кузькину мать показывает, а они должны лицом торговать?
– Марья причем тут мать какого-то Кузьмы? – возмутился Оле. – А понятие потери лица, а не торговля им, присуща китайской культуре.
– Марья изволила применить идиоматические обороты, – поставил всех в известность Ник.
– И никакой он не дикарь! – возмутился Сонк. – А очень даже грамотный.
Ло прикрыл рукой глаза и беззвучно хохотал. Брат и сестра смотрели на веселящееся руководство хлопая глазами. Джонатан за неимением колокольчика, постучал чайной ложечкой по самовару, привлекая внимание.
– Итак, продолжим! Армейское командование понадеялось, что быстро справиться с наглыми краснокожими, но очень сильно пролетело. Текумсе прекрасно понимал, что войну легче начать, чем закончить. Женщин и детей он спрятал поглубже в Черных холмах, и организовал рейдовую, почти войну.
– Конечно система коммандос, прибежал, дал под зад и убежал, длинным ножам была совершенно незнакома, – засмеялась Марья. – И жутко их возмущала. Небось, потыкались и сложили лапки?
– Погоди, а что значит почти войну? – заинтересовался необычным сочетанием терминов Ло.
– Это было форменное издевательство над армией, просто цирк какой-то, – аналитик весело хмыкнул. – Сначала они сделали из кавалерии генерала Сент-Клера пехоту, угнав всех лошадей. Но, ни одного убитого или раненого, если не считать за ранение, поголовно стертые ноги. Не привыкла кавалерия к пешим марш-броскам с полной выкладкой! Этого им конечно не простили, и уже направили туда полноценную армию с пушками, пехотой и, само собой, кавалерией. Достоверно опять-таки ничего неизвестно, в объяснениях есть варианты от происков дьявола, до сонного зелья в воде ручья у которого встали на бивак войска. Но результат был тот же, сплошная пехота, с пушками и обозом и, ни одной лошади. Остался один мул, то ли индейцы его не заметили, а то ли командующего пожалели. Когда президенту обо всем доложили, он, наверное, решил, что его засмеют в сенате насмерть и решил предоставить-таки статус свободных территорий. И теперь на Индейских территориях все спокойненько, – подытожил Джонатан.
– Ой, не поверю, что бы бледнолицые не пытались загребущие лапки наложить на жирный кусочек, – засомневался Гари.
– Пытались, конечно, но время было упущено. Сочувствующие среди бледнолицых постарались создать нормальный имидж индейцам и так откровенно грабить и гнобить уже не получалось. Да и Текумсе не дурак, отправил своих ребят учиться в университет, и получил юристов и врачей с европейским образованием, а это уже не с простыми воинами на переговорах общаться. Пытались еще повлиять исподтишка, христианских проповедников потребовали принимать, разрешать проповедовать иохранять. Индейцы согласились, многие стали христианами, и одновременно продолжали проводить обряды как завещали предки. На возмущение и обещания кары небесной, резонно замечали, что раз Бог их не поразил молнией сразу, значит, он заключил договор с Маниту. И вообще запас карман не тянет и стоит заручиться поддержкой со всех сторон. Мало ли один бог будет занят, так другой и присмотрит. Еще индейцам поставили условие повсеместного изучения английского языка и культуры. Школы есть в каждом племени, вот и учат язык и обряды белых, а хихикать никто не запрещал. К тому же язык соседа надо знать! Аесли соседи белые нашего языка знать не желают, то мы не виноваты.
– И что там мало белых поселенцев?! – хором удивились брат и сестра.
– Хватает, есть и фермы, и городки, только полиция там индейская, тот самый Союз Собак и шерифы индейцы! А вот помощники шерифов уже из переселенцев. И слишком буйных новоселов под белы руки выпроваживали, и ускорение придавали.
– Слушай, Нат, ты вроде про туман говорил, а у самого такие четкие сведения, – прищурился Ло.
– Повезло, библиотекарь мне посоветовал почитать очерки некоего журналиста, написанные там, на индейских территориях. Но больно уж молодой человек восторженно и высоко прыгает. И понять насколько это правда, а насколько розовые очки, сложно.
– Ну, что ж, как сказал бы многоуважаемый Изя, будем посмотреть поближе, за эту утопию. Через дымчатые очки.
Утро вторника началось с избавления Робина от многовековой участи мужчин – ежедневных упражнений с бритвой. К великому изумлению Оле, депилятор оказался в списке стандартного набора полевой аптечки. Что предполагалось им обрабатывать, так и осталось тайной, но уже через десять минут после применения, Робин, пристально рассматривал свое лицо в зеркале. Видимо не доверяя глазам, осторожно прикасался к щекам пальцами.
– На зуб еще попробуй, – улыбнулся Оле.
– Не достану. У меня такая кожа была лет в пятнадцать, – в тон ему ответил Робин, оглянулся на шведа и спросил. – А кто такая Даян? И почему при виде ее я должен забыть, как меня зовут?
– Моя жена, – улыбка Оле стала мечтательной. Он достал из заднего кармана брюк плоский кожаный футляр, раскрыл, и опять улыбнулся, поворачивая его к своему партнеру по выступлениям. – Не знаю, может, и не забудешь. Робин задержал дыхание, на портрете развернутом, казалось бы, прямо в воздухе, стояла молодая красавица. Длинное платье совершенно невероятного фасона подчеркивало божественную фигуру, Прекрасные волосы струились по обнаженным шоколадным плечам. Женщина смотрела со счастливой улыбкой на невидимого художника, опираясь на руку Оле, затянутого в черный смокинг.
– Забыл… – Робин кашлянул. – Теперь я понимаю, почему ты так фыркал насчет черных и белых. А твоя семья не была против? – С чего бы? – вскинул брови Оле. – Межрасовые браки у нас вообще-то приветствуются, дети понимаешь ли очень умные получаются. И красивые.
А у нас с Даян идеальное сочетание генов, да и ай кью высокий. Знаешь, какие у нас дочери умницы и красавицы! Близняшки.
– Судя по портрету, вы оба высокие, – согласился Робин, оставляя без внимания непонятные термины, еще успеет спросить. – А портрет дочерей у тебя есть?
Швед кивнул и начал листать альбом, нажимая на сенсорную кнопку и пытаясь на ходу придумать, как выкрутиться из положения. Говорить Робину, что дочери уже сами мамы, вряд ли стоит. По крайней мере, сейчас. Вот, внуки подойдут, а то тоже ведь близнецы. Мальчишек пропустим, а вот девчонки в платьицах с кружевами, самое уси пуси. Робин смотрел на двух девчушек лет шести в летних платьицах и маленьких соломенных шляпках. Они, смеясь, тянули за руки маму, одетую в светлое летнее платье и такую же как у дочерей шляпку. Смотрел, и егосердце сжималось от горечи.
– Робин, слушай, а почему ты до сих пор не женат? – спросил Оле и осекся, увидев закаменевшее лицо собеседника. – Извини.
– Ничего, – помотал головой сержант, – я был женат, они умерли в эпидемию испанки. Сынишка, и жена.
– Извини, – опять повторил швед, ему стало не по себе.
– Тут многие потеряли родных. У мамы Иду невестка умерла, беременная была – жена их старшего… Да и вся семья ее сестры. Саксофонист наш маме Иду племянник, один из всей семьи выжил, – Робин вздохнул. – Привел его к вам, думал, парень подработает немного, а он с вами настропалился. Не привлекает его работа на бойне…
– Куда ему такому хлипкому на бойню?! – удивился Оле. – Только и есть что длина!
– Мало того парень как не от мира сего, бредит фотографией! Представляешь, домик, где его семья жила продали, так он на деньги, что выручили, купил себе камеру и все причиндалы! Такой скандал был. Дядя с тетей думали, ему на учебу деньги пойдут или на обзаведение, когда жениться надумает. А он на фотоящик все спустил. Робин все еще держал в руке странную картинку, его пальцы непроизвольно сжались, повторив жест Оле, и картинка вдруг изменилась. Вот теперь у сержанта окончательно забило дух. На фоне неправдоподобно синей воды и пальм, стояли три смеющиеся женщины, похоже сестры, а то, что на них было одето, не поддавалось никакому описанию! И хотя швед тут же отобрал свой альбом, Робин запомнил все до мельчайших подробностей.
Закупка продуктов прошла в рекордные сроки, благодаря Салли О*Малин. Она как коршун за цыплятами наблюдала за клерками на складах. Да и те, сразу видно хорошо знали покупательницу, и даже не пытались подсунутьнекачественный товар. Так что к обеду все покупки уже лежалиаккуратной горой в цирковом дворе.
Перед представлением, когда все уже нанесли боевую раскраску и наделикостюмы, во дворе цирка появилось юное дарование. Кроме саксофона он был нагружен довольно тяжелым ящиком и треногой. Парень осторожно поставил багаж на землю, потоптался смущенно под любопытными взглядами артистов и робко предложил.
– А можно я вас всех сфотографирую?
– Ух ты! Фотографии… – начала Эни.
– Вот что ты удумал, со своим ящиком?! – на пороге кухонного фургона стояла возмущенная мама Иду. И, судя по классической позе, руки в боки, собиралась устроить недорослю скандал. – Мало нам твоей гнусавой трубы, так еще людям мешаешь!
Паренек опустил голову, и ссутулился.
– Почему мешает?! – возмутилась Эни. – Это классно, такую фоту заиметь!
– Знаешь детка, ты сначала у взрослых спроси, – отмахнулась негритянка.
– А я уже…
– Погоди Эни, – остановил девушку Ник. – Моя племянница абсолютно права, мы рады получить фотографию. А вот без его «гнусавой» трубы, и не знаем, что делать будем в поездке!
«– Ребята, кто помнит, как паренька зовут?
– Юное дарование…
– Сам ты, хм, дарование!
– Что-то простое – Джон, Джек, Джим…
– Джоди!
– Ух, ты!»
– Джоди, устанавливай камеру, – Ник обернулся и скомандовал, мужчины во второй ряд, дамы садитесь на скамейки.
– А мы с Эни на землю сядем!
– И мы с Сашкой с вами!
– Федор Артемьич, вы посредине рядом с Николосом! Встаньте ближе он не кусается!
– Внимание, – перекрыл суматоху басок фотографа. – Все смотрим сюда, сейчас…
– Вылетит птичкаааа!
– Откуда вылетит? – парень от удивления замер. Но ответом ему был дружный смех. Во вспышке магния, никто не заметил другую вспышку – это Неваська с крыши фургона запечатлел в своей памяти самого фотографа, за громоздким аппаратом.
