Текст книги "Никто не умрёт (СИ)"

Автор книги: Елена Лихачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Ты зачем сюда пришла? Посмеяться надо мной, несчастной матерью, потерявшей своего любимого сына?

Полина замахнулась на Ирину. Та взвизгнула, отпрыгнула обратно за холодильник.

– Но мы законно женаты, честное слово, позавчера расписались, – пискнула она, прикрывая голову сумкой.

Но Полина хоть и была пьяна (она с утра почала вторую бутылку контрабандного вишневого китайского вина), ее мозг с небольшим опоздание все же отреагировал на слова гостьи. "Хан утонул", – дошло до ее сознания.

– Садись! – приказала она Ирине, указав неверным, но повелительным жестом, на скамейку напротив нее. – Сейчас я тебе что-то расскажу.

Так Ирина узнала семейную тайну Моренюк, которая, по словам свекрови, охранялась "большими криминальными элементами из-за кордона". Ирина к своему великому разочарованию поняла, что не может рассчитывать ни на какое наследство, потому что Борис Моренюк – не существует. Он давно уже утонул, еще раньше, чем она стала его женой. Она была в отчаянии.

Некоторое время Ирина горевала о своем неудачном замужество, не решаясь рассказать правду о нем даже собственной матери. "Каждая женщина может рассчитывать только на себя, – такой вывод дался Ирине нелегко, ведь мама воспитывала ее иначе, потому что любила и хотела ей безоблачного счастья. – В жизни ничего не случается зря, к желанию всегда можно подыскать подходящую возможность. Если я не смогу ничего получить в наследство, то смогу заработать на молчании, или на откровенности, если за молчание заплатят мало. Или на том и на другом. И тогда у меня будет доход в два раза больше. За молчание может заплатить отец Хана, то есть Бориса, ведь его попрут из милиции, если я только вякну об этом деле. А вот кто заплатит за откровенность? Кому интересна история с неким Борисом, который на самом деле был кем-то другим? Надо пустить слухи по знакомым, может, дойдет до нужных людей..."

Глава 16. ХОЗЯИН

"...Среди гор и лесов несет свои быстрые воды извилистая река. На берегу ее раскинулся красивый городок. Раз в столетие воды реки расступаются, выпуская на поверхность длинное змеиное тело, покрытое желто-оранжевой чешуей, которая блестит на солнце, отливая золотом. Змея поднимает над городом огромную голову, украшенную остроконечными шипами и открывает пасть – Дракон выходит на поверхность, чтобы насытиться. Но люди не видят его и, поэтому никто не может от него спастись.

Есть лишь один человек, который видит дракона. Имя его – Хозяин. Дракон склоняет перед ним свою голову и ласково трется своими шипами о его ноги..."

Мамору замолчал, закрыл глаза и, казалось, забыл о существовании мальчика.

Итиро немного помолчал, ожидая продолжения, а потом нетерпеливо окликнул сэнсэя.

– Что это за дракон? Почему люди его не видят? Он убивает людей? А когда он всех съест в этом городе, что он будет есть?

Мамору улыбнулся, не открывая глаз. Молчание сэнсэя становилось тягостным. Итиро заерзал на коленях. Они сидели перед низким столиком, на котором сэнсэй разложил рисунки с разными драконами. Каждый рисунок был гербом какого-нибудь знатного клана. Мамору рассказывал ему об одном из гербов. Итиро изнывал от любопытства, но Якудза продолжал молчать, сидя с закрытыми глазами. По его бесстрастному лицу не возможно было понять, слышит он своего ученика или нет.

– А хозяин его? Он ведь человек? Почему дракон его не ест? Что Хозяин делает для дракона, за что тот ему трется об ноги?

Мамору улыбнулся и открыл глаза.

– Я ждал этого вопроса. То, что ты его задал, говорит о том, что я не поспешил, рассказав тебе легенду клана Сэй-гью.

– Так ответь мне поскорее! – нетерпеливо воскликнул Итиро.

– Я скажу только в том случае, если ты сам не сможешь ответить на свой вопрос. Сиди и думай. Я уйду, а ты внимательно посмотри картинки. Я думаю, они тебя наведут на верную мысль. Посмотри, а потом закрой глаза и представь себя в том мире, где правят законы драконов...

Сэнсэй ушел, оставив Итиро наедине с гербами аристократических семей древней Японии. Он вглядывался, до рези в глазах, в герб, изображающий кормление «водяного дракона». От напряжения, с которым мальчик всматривался в рисунок, ему показалось, что дракон зашевелился и обратил к нему голову с устрашающими шипами вдоль скул и на макушке. Дракон раскрыл рот и... улыбнулся. Итиро испуганно протер глаза. Нет, показалось. Вдруг страшно зачесалась правая нога. «Пересидел», – подумал он и вытянул ноги перед собой. По всей длине голени на правой ноге протянулись две полосы, словно кто-то провел по его ногам когтями или... шипами.

Мамору вернулся после вечерней молитвы и обнаружил Итиро спящим на полу. Мальчик вскочил, как только Мамору тронул его за плечо.

– Сэнсей, я знаю, почему дракон не трогал Хозяина, – сказал он хрипловатым спросонья голосом, – Он его кормит. Без Хозяина дракону трудно найти правильную пищу, потому что он не видит людей так же, как люди не видят дракона. Они не могут друг друга видеть. А Хозяин находит и дает ему корм, и еще Хозяин дрессирует дракона, давая ему корм. Поэтому дракон ведет себя, как собачка или голодный кот.

– Ты – умница, – торжественно сказал Мамору, – Я знал, что ты разберешься во всем правильно.

– Сэнсей, а кто Хозяин?

– Вернемся к этому вопросу чуть позже, – уклончиво ответил Мамору.

– Позже может не случиться никогда. Так не честно. Я хочу знать сейчас...

– Обещаю тебе, Итиро, что вскоре я расскажу тебе многое из того, что ты не знаешь..."

Итиро жил в корейской семье, глава которой держал частный клуб корейских боевых искусств, однако за заботу о нём он получали деньги от сэнсэя. Поэтому своим настоящим приёмным отцом он считал его, хотя тот появлялся в жизни Итиро наездами и не задерживался в Сеуле надолго. Всем мальчикам нужен герой, которому можно подражать. Невысокий, плотного телосложения уже немолодой японец не мог тягаться имиджем с героями анимэ и манго. В его широкоскулом лице не было совершенства. Близко посаженные небольшие глаза смотрели на мир с вопросительным напряжением, а тонкие губы всегда были решительно сжаты. Но, когда сэнсэй начинал рассказ о подвигах воинов клана Сей-гью, он казался мальчику совершенным героем.

В 10 лет Итиро мечтал стать самураем, возглавить древний клан, править и вершить закон и порядок, как говорил ему Мамору.

Но с возрастом легенды, которые рассказывал ему сэнсэй, перестали восприниматься им серьезно. Время меняет отношение людей к будущему.

В 18 лет, когда он выступил на институтских соревнования по каратэ, к нему подошел человек, который представился менеджером боев без правил. Он предложил ему работу и хорошее вознаграждение за нее. Нужно было делать только то, что он умел очень хорошо – драться и побеждать.

С тех пор каждую пятницу он играл на пыльной арене в свою игру по своим собственным правилам и ни разу не уступил поле боя противнику, каким бы сильным он ни был. Его ночной мир, где он занял почетное место среди победителей – место, доступное только избранным, был тайной для многих знакомых людей. Он был горд своими достижениями, но это удовольствие было не полным из-за того, что ему приходилось скрывать свое увлечение от Мамору.

Сейчас Итиро спешил на важный бой. Ему бросил вызов знаменитый Бу, непобедимый боец из Китая. Мамору окликнул его, когда тот уже заводил машину.

Мамору давно уже знал о том, что его ученик выступает на ринге за деньги. Некоторое время он исподволь наблюдал за мальчиком. Он заметил, как в короткий срок изменился его характер, как более уверенным и независимым стал он. Но это не радовало старого якудза.

– Не нужно тебе туда ездить, – сказал Мамору. – У тебя другое предназначение.

– Я достаточно взрослый, чтобы решать, что для меня сейчас важно. Мне нужны деньги. Деньги – это все, – ответил Итиро.

Почтительность, с которой Итиро старался говорить, не могла обмануть Мамору. Мамору понимал, что почти все его слова сейчас падают мимо сознания мальчика. Он запутался. Он хочет казаться взрослым, решать все сам. Он самолюбив и упрям, каким был его отец, но еще слишком молод, чтобы расставить правильные оценки тому, что с ним происходит. Он восхищен своим успехом, он не хочет слушать голоса разума. Мамору мог бы много рассказать о том, что такое успех. Когда он был таким же молодым, может быть, чуть старше, он прошел трудную школу победителя и вынес самый важный в жизни урок – во всем надо сомневаться. И уж, тем более, не стоит посвящать жизнь наполнению чужих кошельков. Но как остановить молодого энергичного Итиро? Он забыл все, что с самого детства внушал ему Мамору. Успех и деньги вскружили ему голову. Не коварство врагов, а лесть и самоуверенность может погубить дело, завещанное предками. Но что сделать, чтобы открыть ему глаза?

– Только не начинай опять про драконов и великую заповедь предков. Я вырос, с меня достаточно сказок. Не будет никакой армии самураев, они давно уже вывелись на этом свете, а с того сюда им дорога заказана. Я сделаю свою жизнь такой, что мне позавидуют многие. Спасибо тебе, что научил меня быть непобедимым и беспощадным. Если я могу как-то отблагодарить тебя за все, то скажи, чем. И не вмешивай в мою жизнь предков, которых я не знаю, это только моя жизнь. И в этой жизни у меня моя цель – я стану лучшим, и моя заповедь – никому не позволю стоять у меня на пути!

Мамору закрыл глаза, навалилась усталость – вот и все. Его миссия закончена, он сделал все, что мог. А смог он немного. Он вырастил клоуна, силача без принципов и цели. Что он сделал не так?

– Ты должен стать во главе клана, – без всякой надежды проговорил Мамору, – Если ты откажешься исполнять предназначение, род Такахаси прервется, клан никогда не восстановит свое могущество, ты предашь дело отца...

Итиро задумался. Мамору показалось, что он засомневался в своей правоте, потерянная надежда вспыхнула на мгновение в душе старого якудза и погасла вновь, как только сын великого оябуна произнес:

– Я видел фильмы о якудза. Ты убеждаешь меня, что быть самым главным якудза мой удел? Скажи, как я стану им? Я хочу жить сейчас, получать все, что захочу немедленно. И я это могу. Что мне делать с предназначением, о котором толкуешь ты? Мечи, самураи... Это похоже на бред... прости, не хотел обижать. Я очень уважаю тебя, сэнсэй. Ты был мне вместо отца. Но... ты отстал от жизни. Безнадежно отстал. Бывшие якудза приделывают себе силиконовые пальчики, чтобы их взяли на обычную работу.

Мамору больше не захотел слушать. Он с трудом выбрался из джипа Итиро. Двери машины стали неожиданно узки, а порожек показался слишком высоко над земной твердью. Выдохнув, будто древний старик, он медленно распрямил спину. Что ж, похоже, Итиро выбрал не тот путь, к которому он его готовил. Пришло время сделать выбор ему.

Мамору уходил, а Итиро смотрел вслед старику. Что было в этот момент в его душе? Малая толика жалости к старику, слегка – ностальгии по прошлому, но не было в ней пока сожаления о расставании. Если бы Итиро стал размышлять о причине своей холодности, то нашел бы ее в недалеком прошлом, когда он был восторженным романтическим юношей, способным на решительные сумасшедшие поступки.

Глава 17. ОХОТА СОНГ

Она была прекрасней цветка сакуры. Ее улыбка стоила дороже всего, что он имел: Итиро забыл о тренировках и даже об учебе, вообще, обо всем, кроме Чунхуа. Днем они сидели на лекциях рядом, плохо понимая, о чем толкуют преподаватели, по вечерам гуляли по ночному Сеулу. С ней он впервые познал, что такое любовь.

Он долго не решался сказать Мамору в том, что собирается жениться. Но когда Чунхуа сказала, что ждет ребенка, медлить было нельзя. Волнуясь, он признался сэнсэю в своей любви и желании создать семью с милой китайской девушкой. Мысленно он был готов к сопротивлению, нотациям и приготовил много аргументов в пользу брака с любимой. Но Мамору был не просто расстроен. Он был взбешен, его щеки покраснели, глаза налились ненавистью, а тело сжалось в позу приготовившегося к прыжку ягуара.

– Не смей брать в жены китаянку! – хрипло прокричал он, будто пролаял.

– Но я люблю ее, – Итиро от удивления видеть сэнсэя в таком душевном состоянии забыл все приготовленные слова.

– Послушай меня, Итиро, если тебе недостаточно услышать от меня "запрещаю", чтобы отбросить всякие мысли о свадьбе на китаянке, то послушай мой рассказ о том, что случилось с твоим отцом. До сих пор я говорил тебе, что он погиб в бою с враждующими кланами. Это не так! Пора тебе узнать всю правду, чтобы не повторить, а исправить ошибки отца. Ты – сын храброго кумитё клана Сэй-гью Такахаси Кацуро, твоя мать – умная и благородная Ёшико. Твои родители прожили вместе пять лет. Кацуро посвятил свою жизнь исполнению древнейшего предсказания, о котором я тебе рассказывал, он боролся за возвращение клану былого величия, всех его отнятых во время японо-китайской войны богатств. Что-то в его делах пошло не так, он поссорился с влиятельными людьми из Тола-киокай. Ему стали угрожать. Тогда твой отец, оставив жену и тебя в Японии, уехал в Китай и там взял в дом двух китайских девушек из очень знатных семей. Он не назвал их женами, но официально объявил их детей своими. А чтобы между его детьми не возникало никаких распрей, он составил завещание, в котором отписал в случае своей смерти все права на имущество, принадлежавшее ему при жизни, одному тебе. Но он совершил ошибку. Он пригрел в своем доме коварного врага. Однажды во время семейного праздника, в дом Такахаси, странным образом преодолев охрану, ворвались люди в масках. Телохранители твоего отца дрались, как в последний раз. Каждый воин уложил рядом с собой троих врагов, прежде, чем падал бездыханным, но нападающих было больше. Последний бой проходил в покоях твоего отца, куда собрались все женщины с детьми. Твой отец дрался наравне со всеми, как разъяренный тигр. Им удалось оттеснить нападающих, но к тому времени он был тяжело ранен. Он подозвал меня и приказал бежать прочь, найти Ёшико и тебя, увезти тебя из Японии и воспитать воином, способным принять на себя обязанности главы клана. Я ушел и то, что случилось дальше, знаю по сообщениям в прессе. Когда же враги поняли, что им не удастся захватить виллу, они разбили окна и стали заливать в комнаты бензин, потом подожгли. Милиция на следующий день не нашла на пожарище только двух трупов – наложницы китаянки по имени Сонг и ее сына... Теперь ты понимаешь, что не можешь взять в жены китаянку?

– Но при чем здесь Чунхуа, – вскричал Итиро, – Она не имеет к этому отношения...

– Ты не должен брать в жены китайскую девушку, – жестко сказал Мамору.Красивая и честолюбивая Сонг погубила мужа. Японцу нельзя брать в жены китаянку. Китайским "сестрам" неведомы кодекс чести. О, эта мелочность китайских жен! – Мамору возвёл руки к небу.

Итиро упрямо покачал головой.

– Я не хочу... и не могу бросить ее – у нее будет мой ребенок, – сказал он.

На этом их разговор прекратился – Мамору больше не возражал и не настаивал.

Итиро был полон решимости жениться на любимой, не смотря на недовольство сэнсэя. Но Чунхуа больше не пришла в институт, а ее подружки передали ему записку, в которой она сообщает, что уезжает в Америку к родственникам. И ни слова о любви, ни слова о ребенке и никакого сожаления о расставании.

...Жесткие резкие удары по снарядам, тупой болью отдавались в руках и ногах. Итиро преднамеренно изматывал тело, добиваясь от своих ударов убийственной силы. Без Чунхуа все потеряло смысл. Когда он станет богат, он найдет Чунхуа. Когда он станет знаменит, Чунхуа вернется сама. Тогда он мог мечтать только об этом. А сэнсэй качал головой и все твердил ему, что он должен возглавить воинов и вернуть былое величие своей семье и клану Сэй-гью.

До того, как он переехал в Сеул, чтобы получить высшее образование, Итиро считал своей семьей членов общины маленького уезда на берегу Японского моря. Община состояла из бывших якудза, оставивших свою профессию. Видя уважение, которые они оказывают Мамору, называя его "старшим братом", он искренне считал их его единомышленниками. Велико же было его удивление, когда он узнал, что никто из них не желает возвращаться к прежней жизни и ничего не знает о клане Сэй-гью. Тогда он впервые стал сомневаться.

Покрытая пылью времен легенда о драконе ушла в прошлое. С этого дня у его цели появилось новое лицо – деньги. Деньги давали реальную власть. "Жаль, что Мамору не понял этого, – сожалел Итиро, – Старик со своими сказками о самураях слишком отстал от реальности. Он не может постоянно указывать мне, что я должен, и на что не имею право", – думал Итиро.

Он дал объявление о найме спарринг-партнера. Китаец по имени Чжоу сначала показался ему слишком легким, но с первого же боя он оценил его ловкость и смекалку. День за днем он посвящал подготовке своего тела и воли к любым ситуациям на арене. Он был молод, силен, уверен в себе, но ему не хватало житейской мудрости сэнсэя, иначе он заметил бы, что Чжоу знает гораздо больше, чем пытается показать, что его движения отточены и умелы – паренек ни разу не получил ни одного серьезного увечья, не смотря на жесткость тренировок.

Однажды перед боем менеджер зашёл к нему в раздевалку и был непривычно вкрадчив:

– Итиро, ты – мастер, и делаешь неплохое шоу, – сказал он. – С твоим приходом на ринг у нас зал всегда полон. Люди любят твои бои и всегда ставят на тебя. Ты нам делаешь кассу, но на твоих выступлениях не интересно делать ставки, все ставят на тебя, кроме новичков, выигрыши невелики.

Итиро недолюбливал тех, кто бесновался за сеткой, разделяющей ринг от зрительного зала. Их доходы его не интересовали. На арене он не просто дрался ради денег, каждый раз он разыгрывал представление, дразня и "водя за нос" сильного противника. В каждое выступление он срывал аплодисменты, а поверженный противник на пыльном полу приходил в себя, пытаясь понять, что же с ним произошло.

– А вот если бы ты хоть раз проиграл...

– Ха-ха-ха! Это невозможно, я – лучший, – засмеялся он, ничуть не смущаясь своего бахвальства.

– Но Большой Лу говорит, что очень нужно, чтобы ты ради очень больших денег проиграл бой. Сегодня ты встречаешься с Быком. На него хочет поставить сам господин Лу. Все будут ставить на тебя, а он на Быка один к двадцати. Понимаешь? Ты будешь в доле! Тебе столько денег за год не заработать, сколько можешь получить, и всего-то надо лечь под Быка.

– Я не проститутка, чтобы ложиться за деньги, – резко ответил он, едва сдерживая раздражение, и вдруг понял, что выходит на ринг не ради денег.

– Ты хоть узнай, сколько это будет стоить, прежде чем отказаться, – суетился менеджер.

Итиро промолчал, он сидел в позе лотоса, прикрыв глаза, гладил пальцами даймон в форме дракона, всегда висевший у него на шее, и вспоминал. Перед глазами в подробностях вставали картины его побед, лица противников, уважительные рукопожатия зрителей. Это он помнил хорошо, а вот когда и сколько ему вручили денег, из памяти стерлось.

"В чем-то старик был прав. – Думал Итиро. – Мне не нужны деньги, которые я могу заработать на унижении, мне нужна только победа, победа любой ценой, пусть даже ценой денег".

Из состояния задумчивости его вывел мальчик– посыльный.

– Бык не будет сегодня драться. У него заболел зуб, – сказал он, улыбаясь во весь рот.

– Ты чего смеешься, – спросил он мальца.

– Сейчас тебя объявят победителем – звали, – пояснил парнишка.

– Я не пойду. А ты возьми мой выигрыш и отнеси мне домой. Можешь себе купить по дороге, что тебе захочется.

Парнишка вытаращил глаза от изумления.

Итиро ушел, уверенный, что покидает ринг навсегда, ушел, не представляя себе, что делать дальше, ведь он не знал другого пути, кроме того, к которому готовил его Мамору.

С этого дня он перестал появляться в борцовском зале, где обычно тренировался. Чжао напрасно поджидал его у входа. Китаец был сильно расстроен, но не тем, что потерял заработок, а тем, что не знал, где ему искать Итиро. Чжао обошел все тренировочные площадки, спортивные залы и даже фитнес-клубы, но нигде ничего не знали о японском юноше по имени Итиро. Если бы Чжао узнал, что Итиро просиживает дни и ночи напролет в библиотеках, и какие слова набирает в поисковых строках всемирной паутины, он бы был сильно взволнован. Еще сильнее, чем теперь, когда он стал подозревать, что Итиро убили на ринге в боях без правил. Смерть его нанимателя казалась ему самой правдоподобной причиной его исчезновения и самой удобной.

– Найди его, – Сонг поджала губы, глаза ее яростно сверкали.

Чжоу склонился в поклоне, он еще не заслужил право перечить Сонг. Он лишь маленькая сошка в большом механизме клана. Его должны были "повысить", если бы он принес "информацию", но он потерял из вида ее источник – парня по имени Итиро. Ради чего он терпел побои от него в течение нескольких недель?

– Ты должен его найти любым способом. Любыми, ты понял? Если у него есть круг близких людей, вотрись к ним в доверие, подбирайся

Чжоу кивнул, не поднимая головы.

– Только будь осторожен. В его окружении опасайся двух людей. У них могут быть разные имена, но в семье Такахаси их знали под именами Мамору и Якудза.

Чжоу невольно усмехнулся – каламбур якудза по имени Якудза.

– Что-то ты развеселился. Или ты забыл, что этот японский поганец надругался над твоей сестрой? Разве ты не знаешь, что она никогда уже не сможет удачно выйти замуж, воспитывая японского ребенка.

– Я помню, – нахмурился Чжоу, – Я выполню поручение... Наша договоренность остается в силе?

Сонг засмеялась. Ее полное тело мелко затряслось в такт покатившемуся, будто бусы по полу, смешку. Чжоу поежился. Он побаивался Сонг особенно тогда, когда она так смеялась. Он слышал, что она зверски расправилась со своим мужем. И хотя он был якудза, а значит туда ему и дорога, ее многие боялись, не только Чжоу.

***

Итиро несколько дней пропадал в библиотеках, рылся в древних фолиантах, изучал легенды, искал пути доступа к секретным материалам. Он серьезно углубился в изучение архивных материалов о кланах якудза, гербах старинных аристократических родов. Он искал упоминание о самураях рода Такахаси и клане Сейгью. Но нигде не находил никаких следов истории, рассказанной ему в детстве Мамору. Иногда в его душе зарождалось сомнение, что Мамору сочинил сказку, пытаясь использовать его, мальчика без роду, без племени для своих тайных целей, но сразу же отбрасывал эти мысли прочь, как только доходил в размышлениях до вопроса "зачем".

После долгих сомнений и размышлений, он принял решение оставить институт и отправиться обратно туда, где прошло его детство – в общину, и в разговорах с бывшими якудза попытаться найти ниточки, которые приведут его к истине.