Текст книги "Влюбленные в маски (СИ)"

Автор книги: Елена Чаусова

Соавторы: Наталия Рашевская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

На это Фабио снова от души рассмеялся, а потом, склонившись к ее уху, прошептал:

– Зависит от того, понравится ли вам это, синьорина Виолина, – и тут же коснулся губами шеи, а потом слегка прикусил зубами. – Уверяю вас, синьор котик очень галантен и никогда не стал бы делать того, что не понравится даме, – за этими словами последовал новый поцелуй и новый осторожный укус.

Дамиана прикрыла глаза, наслаждаясь, а потом сказала:

– Ах, но что же делать, если дама совсем не представляет, что именно ей может предложить синьор котик, и весьма теряется при этом? Фиалочки ведь такие робкие и беззащитные.

Она едва ли представляла, где только находит эти слова, в которых так много намеков на ее желания и которые Фабио, похоже, отлично понимал. Вот и в этот раз он шумно вздохнул, и его ладонь скользнула с талии Дамианы вниз, мягко, но уверенно прижимая теснее.

– Для начала… просто прогулку… в одно очень интересное место… – вполголоса ответил он, продолжая целовать и покусывать ее шею. – Если вы не побоитесь… остаться с синьором котиком наедине…

– Боюсь, моя репутация… – Дамиана хмыкнула, подумав в действительности о репутации синьорины Сартори, которая, по счастью, сегодня была бы полностью разрушена, и продолжила, – Репутация мага-защитника просто требует подтверждения, что я не побоюсь столь рискового приключения. Ведите.

Не сдержавшись, Фабио уткнулся ей в шею и громко хихикнул, а потом одарил ее еще одним поцелуем в шею.

– Ты очаровательна, Виолина, – сказал он, отстраняясь, чтобы тут же повести ее сквозь толпу, все так же обнимая за талию. – Синьору котику повезло сегодня найти совершенно прекрасный цветок. Так что он собирается тебя вести в достойное тебя место, а не куда попало. Хотя и впрямь придется прогуляться…

И они пошли, по запруженным веселящимися людьми улицам, то и дело останавливаясь для очередного поцелуя. По дороге Фабио умудрился как-то совершенно незаметно выудить из толпы палочку с магическим огоньком, рассыпающую радужные искры, персик, который они ели по очереди, и он слизывал и сцеловывал сок с ее губ, и непочатую бутылку вина, которую он после нескольких глотков так же легко подарил особо страждущему прохожему в черной бауте. Они прошли мимо главного храма, ненадолго задержавшись, чтобы, задрав головы, посмотреть, как теряется в вышине его величественная громада, узкой извилистой улочкой вышли к фонтану, бьющему из горельефа, украшающего стену одного из домов.

Скульптуры полуобнаженных девушек держали в руках кувшины, из которых лилась вода, а внизу эти брызги ловили другие, сидящие на бортике. Фабио сказал, что фонтан называется Беззаботные купальщицы – и в очередной раз поцеловал ее среди летящих во все стороны водных брызг. Потом был мост роз, изящно выгибающийся над рекой, с шестью арками, увитыми резными каменными розами. И Фабио целовал ее опять, прижав спиной к одной из арок.

– Есть еще мост лилий, но сейчас мы туда не пойдем, – сказал Фабио, когда они перешли на другой берег, и свернул в проулок между двумя домами.

Тот коротко изгибался и прямо за углом выводил обратно на берег реки, со всех сторон окруженный домами, плотно притершимися боками друг к другу. Здесь росла одинокая ива, опуская свои длинные ветви прямо в водную гладь, а вокруг нее – зеленая трава, будто кто-то неизвестным волшебством перенес кусочек тихого сельского пейзажа прямо в центр столицы герцогства.

– Нравится?.. – спросил Фабио, посмотрев на Дамиану.

– Невероятно, что-то вообще сказочное. Кажется, достаточно зайти под сень этих ветвей, и мы отгородимся от всего мира, – искренне ответила Дамиана.

После всех впечатлений, которых на нее свалилось слишком много, это было ровно то, что нужно. Место уюта и отдыха. Она подумала, что Фабио действительно куда более галантный кавалер, чем она могла бы подумать, и это было приятное удивление.

– Тогда пойдем туда, – радостно просияв, предложил Фабио и целеустремленно повлек ее к дереву. Там он снял и расстелил на траве свой плащ и, усевшись на него первым, потянул Дамиану к себе за руку, сказав: – Ты принцесса этого маскарада, для меня так точно. И заслуживаешь самого сказочного места. Рад, что тебе нравится.

Дамиана хихикнула и опустился прямо в его объятья. Ее мечты сбывались самым лучшим образом, и упустить это было невозможно.

Когда Фабио надеялся с кем-нибудь познакомиться во время маскарада, он и представить себе не мог, насколько ему повезет. Хотя, пожалуй, "повезет" было неподходящим словом, даже вполовину не отражающим чувства Фабио по поводу того, что его осчастливила своим вниманием прекрасная принцесса в маске. Виолина искала здесь приключений, как и многие на празднике, как и он сам – под маской можно позволить себе многое из того, на что никогда не решишься, пока у тебя есть лицо и имя – и все же он надеялся, что если не сейчас, то потом, позже, его дивная фиалочка откроет ему свое имя. Ему совершенно не хотелось расставаться с ней под утро, ему не хотелось расставаться с ней вовсе.

– Ты сокровище, Виола, восхитительный цветок, – прошептал он, обняв ее за талию, взял за руку и коснулся губами нежной шелковистой кожи на запястье.

Голова взбудораженно кружилась, и Фабио едва ли не дрожал от этого легкого прикосновения, от предвкушения других прикосновений, которые будут еще слаще. Теперь, вдалеке от буйной праздничной толпы, он наконец мог чувствовать только ее, и это тоже было восхитительно – радость предвкушения, и возбуждение, и трепет. "О, прекрасная Виола" – прозвучало в голове на мотив услышанной песенки, Фабио прерывисто вздохнул и снова поцеловал ее руку, чуть выше, а потом принялся неторопливо двигаться губами к локтю. Прекрасная.

Он выделил ее в толпе с первого взгляда, едва повернув голову в ее сторону – и потом говорил уже только с ней одной. А когда Виолина подошла совсем близко, прильнув к нему одновременно так решительно и откровенно, и так доверительно беззащитно, хотя они были знакомы всего несколько минут – у Фабио аж дыхание перехватило. Она флиртовала с ним так очаровательно, и в то же время в ней не было ни капли жеманства. И верно – воину не к лицу пустое кокетство. Воину. Маг-защитник с прелестными каштановыми кудрями и мягкими губами. Все вместе это было завораживающе и совершенно сводило Фабио с ума. И еще то, насколько искренне и от души она делала все – разговаривала с ним, ела грушу в карамели, восхищалась красотами Вентимильи, целовалась. Фабио хотел целовать ее еще, а потом еще говорить, обнимая, а потом снова целовать, а после – опять говорить. До утра. И еще, потом… непременно еще.

Под деревом, невзирая на горящие вдоль набережной гирлянды огней, царил полумрак, в котором кожа Виолины светилась тихим волшебным светом. Добравшись губами до сгиба локтя, Фабио разглядел две маленькие темные точки – родинки. Нежно погладил пальцем. Поцеловал.

– Как две звездочки, – тихо сказал он, снова касаясь их губами. И эти звезды были лучше, чем те, что сияли сейчас у них над головой. Ведь Фабио хотелось смотреть только на них. – Ты такая красивая. Такая сладкая…

Виолина хихикнула:

– Измазалась в карамели. Но ты меня спасешь, мой котик.

– Ты и безо всякой карамели… – улыбнувшись, ответил Фабио, притянул ее к себе еще крепче и поцеловал возле уха, а потом принялся нежно покусывать шею, перемежая поцелуями. Он помнил, что ей понравилось, а Фабио хотел, чтобы ей нравилось, чтобы Виолине было с ним хорошо. Потому что ему с ней было очень хорошо, совершенно замечательно. Его губы скользили вниз, к вырезу декольте, а ладонь – тоже вниз, по то гладкой, то бархатистой ткани юбки, туда, где она заканчивалась и начинались очаровательные розовые панталончики, а ниже были чулочки, а между ними – тонкая полоска кожи, по которой Фабио так хотелось провести кончиками пальцев. Виолина была восхитительная, ее платье было восхитительное, все было совершенно восхитительно.

Тут Виолина перевернула его, прижимая к земле, и с уст Фабио сорвался восхищенный стон. Какая страстная девушка попала ему в руки, подумать только. Тут он услышал странный и подозрительный звук, тонкий и опасный, от него мурашки пробежали по спине, а Виолина тем временем, пока он терялся, вскочила на ноги и вытащила что-то из дерева, над ними. Впившееся в ствол ровно там, где они только что сидели.

Это были дротики – осознал Фабио, вскакивая на ноги. И один из дротиков уже полетел обратно, запущенный его спутницей в одного из подозрительных типов, бегущих к ним. А за первым полетел и второй. Фабио выхватил шпагу, а Виолина окутала их защитным коконом.

– Дротиков можем больше не бояться, – сообщила она.

– Спасибо, – торопливо выпалил Фабио, срываясь с места.

Один из типов упал, как подкошенный, но второй продолжал бежать – и Фабио кинулся ему наперерез. "Какого демона?" – думал он на бегу. Не мог же он… не почуять, не заметить. Как бы ни увлекся Виолой, их было двое, и они нападали. До противника оставалась всего пара шагов, и тут Фабио понял. Увидел и ощутил одновременно: неестественно бледное лицо, широко распахнутые, почти не моргающие зеленые глаза – даже в полумраке можно было разглядеть, что зрачки в них сужены почти до точки. И – ничего. Ни тени эмоции, переживания. Квиета, зелье воинов и убийц, придающее спокойствие, но не лишающее ясности ума.

"Сколько же он его выпил?" – подумал Фабио. Судя по испарине на лбу и подрагивающему в руке клинку, много, слишком. Куда больше, чем нужно, чтобы сохранять хладнокровие. И ровно столько, чтобы эмпат не почуял ничего, даже если к нему подберутся вплотную. Значит, эти двое пришли именно за ним. Фабио громко и очень негалантно выругался и прыгнул на преступника, делая выпад. Того уже буквально колотило от излишков квиеты, потому он оказался легкой добычей. На фехтовальный поединок один на один никто явно не рассчитывал, его планировали "убрать" по-тихому. Фабио снова выругался, снова ударил – и шпага вошла глубоко в бок несчастному убийце. Он резко дернул ее назад, так же резко обернулся и увидел Дамиану, стоящую возле тела первого нападавшего, с дротиками в руках, которые уже были не нужны. Его противник медленно осел на землю и тут же потерял сознание от боли. На гулкий топот шагов в переулке Виолина обернулась первой. Фабио – следом, и, выкрикнув: "Третий" – ринулся в погоню.

– Никаких дротиков, прошу, – на бегу бросил он ей, пока они неслись по извилистому переулку за стремительно убегающим последним убийцей. – Он мне нужен целым.

Схватить, попытаться допросить, узнать, кто его нанял. Кому, демоны их задери, в этом городе так понадобилась голова графа делла Гауденцио? Их трое. Они наемники – несложно определить. По виду и повадкам. Это никак не тот зловещий убийца. Заговор? Нет. Исключено. Письмо к синьору Марчело не могли перехватить. Заговорщики пока никого не убивали. Мысли чеканно стучали в голове в такт цокающим по брусчатке каблукам. Не уйдет. Он тоже пил квиету. Не сможет. Вот его спина уже в десяти шагах, в семи, в пяти… Поворот. Проклятье.

В последней попытке скрыться преступник прыгнул на стоящие у стены бочки, а оттуда в отчаянном броске – еще выше, уцепившись за карниз второго этажа, и полез вверх по выступам и оконным проемам.

– Я за ним, – крикнула Виола, прежде чем Фабио сумел хоть что-то сообразить, и в считаные мгновения оказалась на том же карнизе.

"Как кошка", – восхищенно подумал он, глядя, с какой скоростью и ловкостью она устремилась вверх. Фабио оставалось лишь стоять внизу, кусая губы: на стене ему за ней было не угнаться. А уж убийце с трясущимися после квиеты ногами и руками и вовсе нечего было ловить. Впрочем, он успел долезть до верха и даже взобраться на крышу, когда Виолина выскочила следом прямо у него перед носом. Наемник попятился назад, сделал шаг по краю, второй, третий, нога у него дрогнула, черепица под пяткой заскользила – и он, неловко взмахнув руками, полетел вниз прежде, чем Виола успела его схватить.

– Проклятье. К демонам в задницу и к ослиной матери это невезение, – разразился Фабио очередной неаристократичной тирадой, оглядывая лежащее на земле тело.

Неестественно, под жутким углом вывернувшаяся шея и закатившиеся глаза не оставляли никаких сомнений. Этот – уже ничего не расскажет никогда и никому. Он вскинул голову вверх и увидел, что Виола уже на середине пути вниз. Сердце в очередной раз восхищенно обмерло, но у них сейчас не было времени на восхищение, не было времени ни на что. Там, в переулке, оставались еще двое, и, может, от них можно было чего-то добиться… Фабио подхватил Виолу у самой земли, осторожно поставил на ноги, будто она была хрустальной и, все же не удержавшись, поцеловал в висок. А потом они побежали обратно, так же стремительно.

Увы, невезение не собиралось отступать: их ожидало лишь подсыхающее пятно крови в том месте, где лежал раненый Фабио убийца. У него были очень веские подозрения насчет заказчика: по всему выходило, что кроме дона Витторио и его контрабандистов желать синьору делла Гауденцио смерти было некому. Значит, они стали разбираться, кто навел стражников, и все же решили, что виновен Фабио… скорее всего, так. Но наверняка он не знал. И узнать не мог. Фабио потер лоб с досадливым вздохом, поморщился, махнул рукой и, развернувшись, решительно обнял Виолину.

– Ты меня спасла, милая. Ты… замечательная и даже не представляешь, как я тебе благодарен, моя принцесса, – с нежностью проговорил он, погладив ее пальцами по щеке и восхищенно заглядывая в глаза. К демонам бандитов, к демонам покушения, когда рядом с ним стоит самая прекрасная девушка в этом городе, которую ему снова никто не мешает обнимать. И целовать тоже. Поцелуй был коротким, но очень чувственным. А потом Фабио, грустно усмехнувшись, сказал: – Опасно со мной ходить на свидания, оказывается. Они ведь именно на меня охотились, не просто так…

– Быть защитником и никого не защищать – довольно нелепо, – со смешком ответила Виолина, – Так что я только рада, что смогла помочь. Но право слово, раз это не случайность, мне придется тебя проводить до дома, чтобы мои труды не пошли насмарку.

– Ты замечательная, – широко улыбнувшись, повторил Фабио. – Замечательный защитник и… просто замечательная. Меня еще ни разу девушки до дома не провожали, обычно наоборот. Но мне наверняка понравится.

Еще бы ему не понравилось. Она будет рядом, и их романтическая ночь, так отвратительно испорченная этими проклятыми наемниками, продолжится. Фабио не хотел ее отпускать, не хотел разжимать объятий, не хотел даже отстраняться.

– Я сейчас не девушка, а телохранитель – это другое, – очень серьезно ответила Виолина.

Фабио уставился на нее совсем уж упоенно, размышляя о том, что когда она телохранитель – его принцесса маскарада очаровательна ничуть не меньше. Иначе, но совершенно обворожительная. А потом очень просительно поинтересовался:

– А совмещать одно с другим – можно? Обнимать тебя, пока ты провожаешь меня до дома. И целовать… хотя бы иногда.

– Ну разумеется, – удивленно ответила она, – Дар от этого не отключается, как ты мог уже заметить.

– Да уж, вовсе не отключается, – усмехнулся Фабио, после чего немедленно ее поцеловал, раз уж было можно, и только потом, с удовольствием обняв за талию, повлек в сторону своего дома.

Праздничное безумие уже начало сходить на нет, и публика разбредалась, чему Фабио был только рад: ему хотелось и вовсе снова остаться с Виолиной наедине, но брести по пустеющим улицам Вентимильи, не протискиваясь и не отмахиваясь от празднующих, тоже оказалось не так плохо. И показывать ей город – все, чего она пока не видела. И упоенно целовать ее на каждом углу. И кормить ее панеллини из промасленного кулечка, купленными у особо упорного лоточника, который надеялся еще сколько-то заработать под утро.

Все же у них вышло чудесное свидание, думал Фабио. И даже это нападение… разве смог бы он, не будь его, увидеть, как Виола лазает по стенам? Ловкая, гибкая, изящная. И никто, кроме бандитов, не пострадал, в конце концов. Так что и это было прекрасно. С Виолой прекрасным было решительно все, и Фабио безумно не хотелось, чтобы оно заканчивалось. Потому, когда они дошли до ворот особняка, он сказал:

– Ну вот, теперь ты знаешь, где я живу, – а потом поднял маску вверх, открывая лицо. – Фабио, меня зовут Фабио делла Гауденцио. А тебя… фиалочка? Я хотел бы знать имя своей спасительницы.

Он почувствовал, как она испугалась и тут же слегка отстранилась. Впрочем, Виолина все же умела держать себя в руках, так что она улыбнулась и сказала:

– Мне больше нравится быть твоей фиалкой. Красивое имя.

Фабио нахмурился и неторопливо, очень осторожно погладил ее рукой по спине.

– Не бойся, я не стану лезть в твои тайны, раз ты не хочешь, – поспешил заверить он еще прежде, чем задумался, что это могут быть за тайны и что она скрывает. В любом случае, ничего дурного, в этом Фабио был уверен, совершенно и абсолютно. Она была замечательная, такая искренняя, ее эмоции были как связка разноцветных колокольчиков. А еще она его спасла. Нет, ничего дурного Виолина не могла скрывать, и раз не хочет называть свое имя – у нее есть на то веские причины, и Фабио не станет ни допытываться, ни подозревать ее в чем бы то ни было. Вот только… – Но я бы хотел увидеть тебя снова. Виолиной ли, кем угодно, как захочешь – мы встретимся еще раз?

Она хмыкнула, мягко провела пальцем по его щеке, и Фабио ощутил, как девушка развеселилась от его слов. Удивительно легко оказалось принести ей облегчение.

– Я надеюсь, в самом деле, я надеюсь, – лукаво ответила Виолина, – Жди меня, друг мой Фабио, мой котик.

Коротко поцеловав его в губы, она выпорхнула из его объятий и сказала:

– Иди уж домой, мне тоже пора возвращаться.

– Я буду ждать, фиалочка, – улыбнулся Фабио и замер, собираясь с силами, чтобы все-таки развернуться и пойти в дом.

Ему понадобилось с полминуты, потом он вздохнул и зашагал прочь по дорожке сада. Когда он обернулся от двери, Виолины у ограды уже не было.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

С утра Фабио проснулся в звеняще-приподнятом настроении, и еще до того, как успел отряхнуть с себя сон и вспомнить, чем оно вызвано, его охватило томительное беспокойство. «Виолина…» – разом осознал Фабио причины и того, и другого и резко сел на кровати, вздохнув и расплывшись в задумчивой улыбке. Он будет ее ждать. Придет ли Виолина снова?.. О, как он надеялся, что да. Фабио будет мечтать о том, чтобы пришла. А если нет, если не появится слишком долго – он станет ее искать. Как именно, зная наверняка из особых примет лишь две родинки на сгибе локтя, Фабио себе не представлял, но наверняка знал, что будет пытаться. Будет, пока не найдет.

Он спустил ноги с кровати и тряхнул головой. Теперь, при свете дня, все вчерашние события, как и сама Виолина, казались сладостной фантазией, грезой, наведенной на графа делла Гауденцио проказливым духом маскарада. Но все это было, было на самом деле. Прекрасная девушка с обворожительной и заразительной улыбкой, с ласковыми губами и пальцами, которая мечет дротики и лазает по стенам. Удивительная. Фабио сам не заметил, что уже долго сидит на кровати с мечтательным выражением на лице, не шелохнувшись. Мгновения утекали, а он так и сидел, переполненный воспоминаниями, все его сознание целиком занимала она – Виолина.

"Нужно поговорить с Лоренцо", – решил он как-то вдруг, со всей очевидностью осознав, что ему срочно требуется с кем-то поделиться. Чтобы не разувериться в реальности существования, а еще – чтобы понять, что с ним происходит. Виолина сводила его с ума, кружила голову, завораживала совершенно, в голове плавали радужные грезы, и когда он пытался пробраться сквозь них и осмыслить – вдруг начинал вспоминать ее улыбку, стремительное движение пальцев, запускающих дротик в цель, совершенно очаровательную интонацию, с которой она называла его "синьор котик", ее туманно-задумчивый взгляд в прорезях маски, когда она смотрела на громаду храма, задрав голову.

Лоренцо всегда мыслил трезво, это должно было помочь. Вот только, вдруг понял Фабио, про покушение придется рассказать тоже, и Лоренцо будет совсем не рад, что его худшие опасения за друга подтвердились. А тому, что это, по всей вероятности, контрабандисты, будет не рад еще больше. Потому Фабио решил, что разговор о покушении можно немного отложить. Сперва он расскажет о Виолине, выслушает рассудительные мысли друга на этот счет, а уж потом упомянет о покушении. Да, так будет лучше всего.

По счастью, пациенты в этот час синьора делла Росси не обременяли, и Фабио не пришлось томительно ждать в гостиной, пока тот освободится.

– Я влюбился, – торжественно объявил он Лоренцо сразу после приветствия, еще не успев пройти от двери в комнаты.

– Удивительное дело. И как такое могло случиться на маскараде? – хмыкнул Лоренцо.

– Да нет же. Это не как на маскараде. То есть, как на маскараде, но совсем не так, – попытался объяснить Фабио, всплеснув руками. Торопливо войдя в гостиную, он тут же упал в кресло, а потом попытался объяснить, сопровождая слова бурными жестами: – Лоренцо, она – настоящее чудо. Я до сих пор поверить не могу, что она действительно существует, она как греза. Я, может, и к тебе поделиться пришел, чтобы поверить до конца, что со мной все на самом деле случилось, а не приснилось мне от переизбытка чужих эмоций. Я с ней на Пьяцца Феличе познакомился, она рядом стояла, очаровательная девушка в изумительном платье. Думал, как бы ее уговорить на прогулку – а она со мной первая флиртовать начала. Знаешь, когда девушки так делают… это выглядит чересчур откровенно. Только не у нее. И платье тоже. От него с ума сойти можно, от платья этого, но насколько оно на ней… нежное, не вульгарное вовсе. Я ее Виолиной назвал, она в нем на цветок похожа.

– М-м-м, ну не то чтобы ты никогда не привлекал женщин, чтобы они делали первый ход сами, – удивленно проговорил Лоренцо, явно силясь понять, что же так задело друга, и пока не видя к тому поводов.

– Ты не понимаешь, – констатировал Фабио, в очередной раз взмахнув руками. Впрочем, ему самому, кажется, наконец стало делаться понятнее, и он попытался объяснить еще раз: – Мало в ком я видел столько… естественности. Она откровенно флиртовала со мной и совершенно определенно хотела меня соблазнить, но ни разу, ни в едином слове, ни в едином жесте не была наигранной или жеманной, не пыталась произвести лучшее впечатление и подать себя попривлекательней. Ей захотелось меня обнять – и она обняла, захотелось грушу в карамели – и она ела грушу, захотелось посмотреть на фонтан – и мы остановились смотреть на фонтан. Улыбалась, когда я говорил забавное, и отвлекалась, когда ей становилось не слишком интересно. Радовалась приятному и печально вздыхала от усталости. И говорила ровно то, что думает – я в этом уверен, я ведь чувствую. Всегда.

– А вот теперь и я начинаю думать, что ты ее выдумал, – хмыкнул Лоренцо, – Ну или изрядно преувеличил от влюбленности, что тоже бывает.

– Мой дар от влюбленности не отказывает, – Фабио мечтательно улыбнулся, вспомнив слова Виолины о том, что поцелуи ее дару не мешают, и тут же слегка нахмурился. Потому что следом вспомнил ее испуг, когда попросил назвать имя, и собственные смятение и недоумение. Нет, определенно не отказывает. Он чувствует все, как есть – и приятное, и не слишком. – Просто мне очень повезло встретить по-настоящему удивительную и восхитительную девушку. Невероятно повезло. Одновременно чуткую, и трепетную, и решительную и откровенную… Она такая очаровательная, Лоренцо, изящная, легкая – и притом боевой маг. Защитник. И по стенам будто кошка лазает, на это любоваться только… Удивительно что не летает, такая воздушная, как облако.

– А с чего она при тебе по стенам лазила? – нахмурился Лоренцо.

Фабио округлил глаза, поняв, что проболтался раньше, чем хотел, а потом скорбно вздохнул: врать лучшему другу он не мог, потому пришлось излагать, во всех подробностях, все детали покушения на его скорбную и скромную жизнь. Впрочем, от волнующей его сильнее прочего темы Фабио не мог отвлечься, так что история наполовину состояла из комплиментов Виолине и выразительных, богатых на сравнения, описаний того, как она двигается, плетет заклинания, кидает дротики, бегает и прыгает. Все это, по мнению Фабио, она делала совершенно очаровательно и восхитительно, и он досадовал на убийц, которые не дали ему толком насладиться дивным зрелищем во всей красе.

– Я же говорил, что тебе телохранитель нужен. Друг мой Фабио, ну за что ты хочешь погрузить меня в непроходимую пучину горя? Разве я вынесу, если погибнешь еще и ты? – от души несчастно воскликнул Лоренцо.

– Кто мог знать, что такая история выйдет, это ведь даже не тот клятый убийца. Ну прости меня, – от всего сердца воскликнул Фабио. – К тому же со мной был защитник, иначе я бы сдержал обещание тебе и никуда из людных мест ни ногой. И видишь: она меня спасла. Вот бы замечательно получилось, если бы Виолина вместо телохранителя была… я бы с ней на свидания ходил, а она бы меня охраняла. В этот раз у нас чудесно вышло совместить. Вот только я не знаю, будет ли другой раз… и увижу ли я ее снова. Она мне своего имени так и не назвала и маску не сняла. Упорхнула, будто птичка, – Фабио вздохнул и уставился в потолок с романтически задумчивым видом.

– Так вот чем она тебя заворожила, – обрадовался Лоренцо, будто решил сложную задачку, – Очаровала и сбежала, неудивительно, что ты теперь весь влюблен. Что для тебя может быть заманчивее тайны и трепетнее загадки? А она еще и хороший защитник, вот уж на что тебя поймать можно быстрее, чем на красивые глаза.

– На что? – с искренним удивлением спросил Фабио, приподняв бровь.

– На искреннюю увлеченность своим делом, – хмыкнул Лоренцо. – Сам такой, и в других это ценишь.

– Она мне сказала, что быть защитником и никого не защищать – нелепо, – сказал Фабио и в очередной раз мечтательно улыбнулся. – Право слово, я бы хотел, чтобы меня защищала именно она и никто другой, – добавил он, немедленно представив себе Виолину в мужском наряде, из тех, которые было принято носить у женщин-телохранительниц. И, разумеется, в маске. Зрелище выходило потрясающе соблазнительное, особенно в части туго обтянутых панталонами ножек.

– Знаешь, твоей Виолины рядом нет, а опасность есть, так что я бы попросил тебя все же нанять телохранителя, пока дожидаешься свою возлюбленную, – с настойчивостью сказал Лоренцо.

– Я этим займусь, обещаю, – горячо заверил Фабио. – Буду искать себе телохранителя. Не переживай так сильно. Буду искать и буду осторожен.

Он предпочел бы, разумеется, искать Виолину – и вовсе не быть в этом осторожным, но успокоить друга было необходимо. Так что Фабио собирался честно искать, а уж увенчается ли это дело успехом – совсем другой вопрос. Телохранители нынче были нарасхват, и подыскать кого-нибудь было задачей совсем непростой.

Дамиана также проснулась окутанная счастливым флером воспоминаний, в которых едва-едва проглядывало раздражающее нападение – помешали их поцелуям. Недоноски. Но вспоминать их не хотелось. Больше думалось о самих поцелуях, которые были фантастичны.

Проспала Дамиана совсем мало, потому продолжать изображать лишь вчера совсем сильно болевшую оказалось несложно. Она вполне убедительно выглядела вялой и апатичной, не доставало лишь нужной меланхолии, с этим было сложнее – ей хотелось улыбаться и радоваться жизни. У нее получилось. У нее случилось самое настоящее свидание с синьором Фабио, и он хотел ее увидеть снова "Виолиной ли, кем угодно", как он сам сказал. Кем угодно он ее, конечно, и так каждый день видит, и не то чтобы оно его радовало, а вот Виолине он был действительно рад, и это радовало Дамиану.

Марция пришла прямо к ней в комнату: Дамиана едва успела умыться и натянуть платье.

– Дамианучча, ты не спишь? – спросила она из-за двери, осторожно постучав. – Я тебе подарки принесла, как мы обещали.

Дамиану это отчего-то растрогало едва не до слез. Она обняла Марцию:

– Я счастливица, что попала в этот дом, где такая чудесная ты и такие чудесные остальные.

– Ну что ты, – смутилась Марция и тут же принялась разворачивать тряпицу, которую держала в руках, небольшой продолговатый кулек. – Обычные мы, все люди, а ты славная девочка, и так жаль, что маскарад пропустила. Вот, это гостинцы, – она торжественно вручила Дамиане три карамельных яблока на палочках: в шоколадной, сахарной и ореховой посыпке.

Дамиана тут же подумала о том, что ей бы такое в ублюдочной школе, она бы визжала от восторга, а потом делилась бы с соседками, яблоки удобно делить на четверых, и вышло бы целых три четвертинки. Очень много. А тут все ей одной.

– Спасибо, – почти пропищала она.

– И вот еще радужный огонек, ими там все размахивают, ночью красиво очень. Вечером зажжешь, – Марция протянула ей палочку, такую же, как вчера для нее нашел в толпе Фабио. – И самое главное. На вот, разворачивай сама, – внутри свертка оказался еще один, бумажный, перевязанный сиреневой лентой.

Дамиана начала разворачивать ее, затаив дыхание. Прямо день рождения какой-то. Даже в ублюдочной школе отмечали дни рождения и что-то дарили, например, те сережки, что она продала сразу после побега и не жалела. Но сейчас все лучше, куда больше от души, а не чтобы приукрасить товар.

Внутри оказалась полумаска. Не из самых дорогих, но очень красивая: темно-синяя, бархатистая, с тонким серебряным узором и несколькими голубыми перьями, скрепленными большой металлической бусиной.

– Вот, зачин для твоего костюма на будущий год, – торжественно объявила Марция.

– Обязательно сошью наряд под нее. Спасибо. Ты – золото, – растроганно сказала Дамиана.

– Я так рада, что мы с Баччо с подарками угодили, – разулыбалась кухарка, приобняв Дамиану, и тут же поделилась: – А он меня снова на лодке катал, говорит, раз в прошлый раз понравилось – опять давай. Только в маскарад оно еще лучше. Дамианучча, ты себе не представляешь, как нарядно праздничные огоньки вдоль канала развешаны и в воде отражаются. С Баччо в лодке целоваться, конечно, хорошо, но я все жалела, что ты с нами не пошла, не полюбовалась красотой.

"На берегу тоже хорошо целоваться, и огоньки ничуть не хуже с берега, особенно если там – Фабио", – подумала Дамиана.

– Я еще полюбуюсь, – сказала она, – а сейчас рада тебя послушать, – И, уложив свои подарки на сундучок, усадила Марцию на кровать.

– Ой, даже не знаю, про чтобы тебе еще рассказать, – растерялась та. – Мы гуляли просто, по городу бродили, в маскарад, знаешь ли, везде весело. Ой, вот фонтан. Если соберешься по городу пройтись, непременно к нему сходи, там такие девушки красивые и вода прямо из стены бьет. А Баччо его зовет "Бабы у водопоя", – Марция весело захихикала.