Текст книги "Требуются герои, оплата договорная (СИ)"

Автор книги: Елена Муравьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Я думал о других мужиках, – закричал гневно Борис, – о тех с которыми ты хотела равноправного партнерства, от которых не желала зависеть. Меня ты назвала частью тела, помнишь?

– Помню, – устало уронила Катерина, – помню. О том, и речь: ты думал о других и о себе, а мог подумать обо мне. Все, иди. Сделанного не воротишь, обратной дороги нет. Я мечтала о новых впечатлений, я их получила. И еще получу.

– А как же я?

– Так же! – пухлые губы скривила кривая ухмылка. – Будем дружить домами. Все останется по-прежнему, не волнуйся. Я, действительно дорожу нашей дружбой и почти не упрекаю тебя. Сама виновата. С мужчинами надо быть проще. Если ты не выдержал элементарной проверки, каковы другие…

Другие… Борис ненавидел это слово. Через год Катя выскочила замуж первый раз. Через два года еще раз сбегала под венец. В нынешнем году она чуть было не превратилась в мадам Богунскую. И все назло ему.

– Направо, – велел Устинов, – теперь прямо.

– Что это? – Степан с удивлением воззрился на белый бетонный забор.

– Пионерский лагерь. Здесь Катя провела июль.

– Откуда, ты знаешь?

– Знаю, – отмахнулся Борис. Исповедоваться Богунскому в летних сыскных рвениях он не собирался.

Они выбрались из машины, подергали висячие замки на железных воротах.

– Была, не была, – Устинов перемахнул через забор, – давай! – обернулся к Богунскому. Тот пожал плечами, послушно полез следом.

– Смотри! – Борис указал рукой на стену одноэтажной бетонной коробки. Ироничный прищур, морщинки у глаз; капризный изгиб губ, еще стройная шея – следы былой красоты тенями витали на лице нарисованной мелом старухи. – Узнаешь? Ты мне в парке показывал рисунок. Это одна и та же женщина. Дай-ка свой листок.

Богунский достал из кармана Катин эскиз, протянул Устинову.

– Кто она такая? – холеная рука указала на портрет.

Борис пожал плечами.

– Что-то ты темнишь. Ну ладно. А какого лешего мы четверть часа шарим по пустому лагерю? Что мы ищем?

– Если ты забыл – напомню: мы ищем Катю. По лагерю шарим, потому что она здесь была, – парировал Устинов, – совсем еще недавно.

– Откуда ты знаешь?

– Вчера был дождь. И будь рисунок старым, его бы смыло. Так что рисунок сделан сегодня.

– Ты прав. Мы опоздали

Опоздали?! Устинов сжался от дурного предчувствия.

– С Катей ничего плохого случиться не может, – заявил решительно. – Она везучая, как черт. Она сильная, умная, хитрая. Она разведчица по натуре, диверсантка. Она … – Борис перечислял достоинства быстрой скороговоркой, словно читал реестр. – Она заколдована, наконец!

– Заколдована?! – Богунский чуть не подпрыгнул. – Что значит заколдована?

От желания убедить самого себя, наверное, и рождаются легенды.

– У Кати есть оберег от бед и напастей – перстенек старинный с сапфиром, – кольцо с фиолетовым камнем, подвешенное на шелковой нитке, Устинов носил на шее третий месяц. Катя попросила: пусть побудет у тебя. Пусть, Устинов согласился охотно и, носил с тех пор, не снимая. – Катька не может потерять кольцо, продать, подарить. Кольцо это со мной. Я его сейчас настрою на нужный лад, и оно приведет меня к Кате. – Борис вытянул из под футболки кольцо и поднес к губам.

– Ты издеваешься надо мной?

– Нисколько. Я верю в Катю, верю в колечко, верю в удачу.

– Во что ты еще веришь? – вызверился Богунский. – В правду и справедливость? В добро? В победу коммунизма?

Устинов, каменея от ненависти, не отвел взгляд.

– В демократической стране граждане имеют право на свободу убеждений.

Как им нравилось ссориться! Любая фраза оборачивалась колючей обидой; всякий вздор служил поводом к перепалке. Даже сейчас. Оба вдруг поняли неуместность словесного боя и отступили.

– Ладно, давай смотаемся в одно местечко, – предложил миролюбиво Борис. Существовало третье место, где могла прятаться Катерина – семиэтажный дом, в котором она встречалась с экстрасенсом.

– С этой старухой то есть? – Степан кивнул на портрет на стене.

Катя

Лада дяди Толи притормозила около двухэтажного коттеджа. Дом стоял последним в ряду таких же, «из последних сил» построенных «избушек» и высоким бетонным забором напоминал, с покинутый полчаса назад, пионерский лагерь.

Дядя Толя бросил пару фраз в динамик переговорного устройства, и стальные полотнища разъехались, пропуская машину.

– Выходи, приехали.

Катя открыла дверцу …тут же грянул визг, раздался грохот, дробные шаги пересчитали ступени, дурным ором заблажило истеричное сопрано:

– Вот она…

– Лови … лови, – ответил баритон.

И снова сопрано:

– Собачка! Ты где?! Собачка!

Что-то маленькое, светлое, круглое проскочило мимо ног, юркнуло в ближайший куст и отчаянно запищало. Катерина раздвинула ветки. Полыхая красноватым взглядом, на нее смотрел безухий щенок-азиат. Белую морду украшало черное пятно. Хвост, веселым белым обрубком, прыгал влево-вправо. От удивления Катя даже присвистнула. Собачонка была почти точной копией Рексы, только маленькой и не ослепительно белой, а молочных тонов.

– Осторожно, она кусается! – раздался над головой женский голос. Очень даже знакомый. Катерина подняла голову и к огромному удивлению узнала Юлию – нынешнюю Устиновскую пассию. С ней Борька коротал сегодняшнюю ночь, из-за нее опоздал с утра выгулять вовремя Рексу.

Красивое лицо скривилось в недовольной гримасе. Причин не обрадоваться встрече у блондинки имелось достаточно. Свистящим от напряжения шепотом Юлия приказала:

– Молчи. Мы не знакомы.

Поздно.

– Юля, ты? – Катя опередила указание.

Рыхлый немолодой за 60-т мужчина хмуро спросил с порога у дяди Толи:

– Зачем пожаловал?

Сторож, активно жестикулируя, доложил, кто такая Катя и как здесь оказалась. Толстяк тот час потерял к гостям всякий интерес и спросил он у Юлии:

– Ну что цела?

Блондинка, доставая из кустов белую собачонку, поспешно ответила:

– Цела. Все в порядке.

– А вы, стало быть, знакомы?

Юля кивнула:

– Катя консультировала меня по поводу алабаев, у нее овчарка, сука.

– У вас азиатка? Отлично. – Мужчина засиял. – Значит, есть Бог на небе. Выручите, нас. Эта псина совсем ошалела. Ветеринар велел пристроить ее хоть на пару часов, а лучше дней, в собачью компанию. Но только к алабаю. У азиатов специфический запах, другие псы их не принимают. В клубе адреса хозяев давать отказались, сослались на коммерческую тайну. Мы в панике. Щенок за ночь полдома разгромил. Простите, как зовут вашего пса?

– Рекса, – призналась Катерина

– Я вас прошу, нет умоляю, пусть Рекса побудет у нас, вместе с вами, конечно. Мы заплатим, не беспокойтесь. Сто долларов в сутки вас устроит?

«Зачем мне жить в лагере и платить за это, если можно побыть здесь и даже подзаработать? – мысли сами собой обрели практичное начало. Катя подняла глаза на дядю Толю. Тот грустил. Потенциальный барыш уплывал из рук.

Неожиданное предложение было очень кстати, однако, как и все сущее, имело оборотную сторону. Рекса плохо воспринимала посторонних людей. Вернее, это они плохо воспринимали настороженный агрессивный собачий взгляд и очевидную готовность броситься на каждого, кто сделает лишнее движение. Единственное что могло снять агрессию Рексы, это щенок. В компании малышей грозная азиатка забывала обо всем на свете и превращалась в нежное и трогательное создание.

А все, потому что своих щенков у нее не было. Практически здоровая, крепкая как ломовая лошадь, Рекса имела проблемы по женской, сучьей, то есть, части. До трех лет она не текла, хотя ветеринар из районной лечебницы утверждал: так не бывает. Бывает или нет, но падкие до интимных запахов кобели не докучали Рексе вниманием. «Развязали» собаку в четыре года, с огромным трудом и совершенно безрезультатно. Рушил девичью честь огромный, как теленок, громила-азиат, волею случая живший неподалеку. Рекса сносила потуги партнера стойко, с кроткой грустью во взоре. Процесс занял минут сорок и завершился полным поражением мужского начала. Так и не вкусив прелестей секса, Рекса покинула лобное место. Больше Катя не рисковала вязать ее.

– Я понимаю, что наваливаю на вас свои проблемы. Но ситуация ужасная. Мы с Юлей скоро уедем. Что будет со щенком? Без помощи он может умереть. – Толстяк в отчаянии махнул рукой, – ладно пусть будет сто пятьдесят долларов в день. Только привизите сюда свою собаку.

«Как же я привезу, если мне лучше не показываться дома?» – засомневалась Катя, но тут же нашла решение.

– Мне надо позвонить. Но мой мобильник разряжен.

Юля протянула свой.

– Тетя Люся, здравствуйте. Это Катя… – Пенсионеры тетя Люся и дядя Митя Пушкари жили с Морозовыми и Устиновыми на одной лестничной площадке, по соседству хранили запасные ключи и в трудную минуту помогали с Рексой. – Тетенька Люсенька, не в службу, а в дружбу, выведите Рексу к остановке, я минут через 20 подскачу на машине.

Катя вежливо улыбнулась рыхлому дядьке.

– Все в порядке.

Во дворе Глеба Валерьяновича Рекса протяжно зевнула и лениво обвела красноватым взглядом присутствующих. Появление щенка не нарушило сонный покой на черно-белой морде. Но, обнюхав малышку, Рекса пришла в себя. Вылизав маленькое тельце, она утащила малышку в угол между крыльцом и стеной.

Дядя Толя умильно проворковал:

– Природа, свое всегда берет.

– Кстати, о природе. Не пора ли некоторым на работу, лагерь-то без охраны, – напомнил Глеб Валерьянович.

Пообещав, к вечеру наведаться, сторож отбыл исполнять служебные обязанности.

– Пойдемте, Катя в дом. Хоть пообедаем в тишине и спокойствии.

Хозяин ел мало, по-птичьи аккуратно; поглядывая, время от времени с нежностью на Юлию. Та улыбалась в ответ и подкладывала толстяку куски повкуснее. Едва с едой было покончено, Глеб Валерьянович отправился спать. Дамы продолжили беседу за столом. Катя нетерпеливо кивнула Юлии, давай, подруга, выкладывай.

– Жизнь – штука сложная … – началась обычная женская история. Университет, ранний брак, ссоры, бедность, развод. Новое замужество, скандалы, водка, развод. Череда разных, прочих – лекарство от скуки и одиночества. Собственный бизнес – единственная настоящая страсть. – С Глебом я познакомилась на семинаре по маркетингу. Меня пустила бесплатно подруга, а он выложил полторы сотни баксов за 4 часа полуквалифицированного трепа. Это меня и подкупило. Человек в возрасте, с деньгами, а не закостенел, не зазнался, учится. Сначала мы просто встречались, ходили в театры, кино, рестораны. Потом Глеб предложил поехать к нему. Я сомневалась, ему шестьдесят пять, прежде у меня были мужчины гораздо моложе. Однако все было чудесно, и мы стали встречаться пару раз в неделю. Глеб не задавал лишних вопросов, не навязывал свое общество. А в июне сделал предложение.

– Ты согласилась? – Катя иронично прищурилась. Домик в два этажа, престижный пригород, пара автомобилей – весомые добавки к тактичному и бойкому дедугану, не правда ли?

– Дело не в деньгах, – прочитала ее мысли Юлия, – я успешно веду дела, родители прекрасно обеспечены. Дело в другом. Глеб повидал многое в жизни, это научило его относиться к женщине с уважением. Устинов – хороший парень, но что я от него видела кроме обид и унижений? Ничего.

– Значит, вы расстаетесь?

– Да. Сегодняшний день окончательно убедил меня в правильности принятого решения. Ты исчезла, и Борис, словно с ума сошел. Мы половину утра катались по городу, искали тебя.

Катерина нахмурилась: катались… искали… Устинов и в гордом одиночестве мог бы поволноваться, без страстной подружки.

– Позвони ему! Он сам не свой, – проявила заботу Юля.

– Позвоню, – пообещала Катерина.

Юля неодобрительно покачала головой.

– Между прочим, Борис искал тебя, вместо того, чтобы презентовать свой проект. Теперь он не получит должность директора лицея и не исполнит свою мечту.

– Да?.

– Борис как-то признался, что мечтает о собственной школе. Я навела справки и выяснила: сейчас как раз планируется открытие лицея. Знала бы ты, чего мне это стоило, но Бориса включили в число участников. Если он выиграет конкурс, то сядет в директорское кресло и получит оклад в пять тысяч баксов в месяц. А если понравится патронессе – австрийской миллионерше, то будет обеспечен на всю жизнь. Но за место надо бороться. Сегодня свой шанс Боря уже упустил. Если он завтра не появится в N-ке, все мои старания можно считать напрасными, а историю с лицеем исчерпанной.

– Борис хочет участвовать в конкурсе?

Юля недовольно поморщилась.

– Хочет, но …Ему не нравится принимать от меня подарки.

– Так тоже бывает.

– Это глупо и легкомысленно. Тем более в свете моих нынешних планов. Поэтому думаю, тебе следует уговорить Устинова. Конкурс завтра, время еще есть.

– Юленька, я – подруга детства, не жена, не любовница. Я не могу повлиять на его решение.

– Ты все можешь. Он тебя послушается. Ты для него все. Только и слышно: Катя да Катя. Куда не глянь, везде ты: фотографии, воспоминания, планы.

– Наши отношения тебя не касаются.

– Теперь да. Но посмотри правде в глаза: ты, как пиявка, присосалась к мужику и пьешь его силу. Собаку и ту переполовинила. Где это видано, чтобы у овчарки было два хозяина! Но я положу этому край. Этот щенок – мой подарок Борису. Прощальный подарок.

В гостиную зашла дюжая тетка в белом кружевном фартуке. Смерив Юлию холодным взглядом, спросила:

– Кофе подавать?

– Спасибо, София, – Юля просительно улыбнулась, – не нужно.

Драматично поджав губы, домработница покинула помещение.

– Я многое сделала для реализации Бориной мечты и очень хочу, чтобы он выиграл. Но сейчас я бессильна. С одной стороны, Устинов потерял из-за твоих проблем голову. С другой, Глеб требует, чтобы я находилась рядом. Поэтому я умываю руки. Если считаешь нужным, помоги Борису. Он заслуживает это место и эти деньги. – Юля решительно поднялась. – В общем… – в ее голосе звенели слезы. Однако вместо очередной порции признаний, блондинка выдала указание иного рода: – Не забывай про обязанности. Щенок на твоей совести.

Катя кивнула молча. О чем говорить, она помнит, что нанялась в собачьи няньки.

Во дворе царил покой. Рекса дремала вполглаза, со стоическим терпением снося «нежности» подрастающего поколения. Когда Катерина присела перед собаками на корточки, щенок прекратил грысть Рексин бок и переключился на черно-белую лапу.

– Глупый барбос… – Катя нежно погладила маленькую спинку. Щенок сердито тявкнул и, тут же увидев что-то блестящее, стал рыть землю. – Что это?

Находка удивила Катерину невероятно. Впечатанное чьим-то каблуком, в земле лежало колечко. Мельхиоровое безразмерное с синими эмалевыми цветами! Точно такое подарил ей Борька тысячу лет назад, в детстве. И даже сделал надпись на внутренней стороне ободка: «Кати ат Бори». Катерина глянула на узкую полоску металла. Так и есть, нацарапанная цыганской иглой надпись исключала ошибку. Это ее кольцо. Вот так история! Расскажи кому – не поверят. Полгода назад Катя отдала кольцо с ворохом прочей бижутерии тете Ире на «нужды здравоохранения», а теперь нашла во дворе жениха Борькиной любовницы. И чего только не бывает в жизни. Чудеса да и только.

Впрочем, существовало и довольно рациональное объяснение случившемуся. Кто-то из маленьких пациентов Ирины Сергеевны мог потерять подарок.

Катерина потерла перстенек о джинсы, полюбовалась на эмалевую синь и надела на мизинец. На душе сразу стало спокойнее. Почему-то.

Алексей Тяпин

Павел Павлович Кравец служил честно. Своих жалел, чужих карал, перед начальством не гнулся, работы не гнушался, пахал, сколько силы хватало. Потому, когда случилась беда, помочь ему поспешили все. Благо начальство дало добро.

Леша Тяпин – старался больше других. Во-первых, из личной симпатии к Кравцу, учитель, как ни как. Во-вторых, из любви к Яне. Девочка дружила с его дочкой.

Однако, не взирая на все старания, в Министерстве здравоохранения информацию о профессоре Жеребцове раздобыть не удалось. Жеребцов участвовал в организации конференции по собственной инициативе, взяв перед тем, отпуск за свой счет и не посвятив коллег и родных в перипетии предстоящего мероприятия.

Отправляясь в почтовое отделение, в котором десять месяцев назад некий мужчина арендовал абонентский ящик, Алексей почти не рассчитывал на положительный результат. Слишком уж расплывчаты были исходные данные. Но …

– Я его помню, – сообщила одна из служащих.

Случайности правят миром, только случайности. В один из декабрьских вечеров в почтовое отделение ввалился мужчина. Недолго думая, снял запорошенную снегом шапку, отряхнул резко, да так, что брызги полетели во все стороны.

– Вы что, обалдели?! – заблажила пожилая интеллигентного вида сотрудница расчетного отдела.

– Пардон, – небрежно уронил нахал.

Ровно через два часа молодой человек снова извинился перед почтовичкой. Он вышел из лифта, да так стремительно, что едва не сбил идущую на встречу женщину.

– Пардон, – интонации опять противоречили смыслу слова.

– Ну и хам! – поделилась почтовичка впечатлением с подругой, к которой, собственно, и приехала в другой конец города.

– А Марь Ивановна и Полина Андреевна говорили, что порядочный человек.

Тяпин ехал по указанному адресу и не переставал удивляться. Удача сама шла в руки. Разговор с Марь Ивановной и Полиной Андреевной только подтвердил впечатление.

Две старушки-соседки съехались, а освободившуюся площадь сдали внаем. Мало того, еще и напросились к постояльцу, по паспорту Вадиму Цветову, вести хозяйство. Естественно, о парне они знали все: шустрый – дома не сидел; звонил много – цифры в счетах были огромными; физкультурой увлекался – посещал тренажерный зал в спортивном центре «Олимпусе»; кобель – там ему барышню нашли…

– Вадим съехал в начале мая. Мы убирали и карточку эту под комодом нашли. Видимо, упала… – Полина Андреевна достала из конверта серо-бурого казенного цвета с надписью «разное» фотографию молодой женщины с каштановыми с рыжеватым отливом волосами и зелеными грустным прищуром. Екатерина Морозова, догадался Тяпин, читавший разосланную ориентировку.

Тяпин с умилением взирал на собеседниц. Чтобы свести концы с концами, бабушки убирали не только квартиру Цветова, но и этот самый ««Олимпус» и …по совершенной случайности были в курсе и тамошних дел.

Спортивный центр располагался в пяти минутах ходьбы от дома. Сауна, тренажерный зал, зал аэробики, массажный кабинет. Серьезное заведение, отметил Тяпин. Для серьезных людей, следовало добавить. Цены кусались. Ощутимо и впечатляюще.

– Вряд ли кто вспомнит твоего мужичка, – панибратски усомнился увалень-директор с фигурой бывшего борца. – Но спроси, попробуй.

Спрошу, конечно, Тяпин толкнул дверь тренерской. В небольшой комнатушке собрался педагогический состав учреждения. Мужчина лет 40 и красивая блондиночка лет 25 в облегающем сиреневом трико.

– Прошу любить и жаловать, – радушно представил Алексея директор, – господин Тяпин – сотрудник одного очень серьезного государственного учреждения. А это наша гордость – Михаил Рудный, мастер спорта международного класса, чемпион, рекордсмен и Дарья Вакурина, мастер спорта и т. д. и т. п.

Появление Алексея всколыхнуло устойчивый покойный мирок. Рудный до того попивавший кофеек, явно занервничал. Вакурина откровенно испугалась. Во всяком случае, безобидная просьба вспомнить молодого человека под 30-ть, темного шатена, высокого роста и спортивного сложения, полгода назад посещавшего занятия, произвела неожиданное впечатление.

– Зимой? Весной? Не помню. Извините, ничем помочь не могу, – быстро и откровенно лицемерно ответил чемпион.

– Я женщин веду, шатенами не интересуюсь, – попыталась соскочить с темы и Вакурина.

– Жаль, жаль, – Алексей устроился удобнее, – но из-за вашей плохой памяти придется закрыть такое славное заведение.

– За что? Мы налоги исправно платим, c санэпидемстанцией дружим, с пожарными в ладах. За что нас закрывать? – Взвился директор.

– Какая разница? Вас лично, какая формулировка устраивает более всего?

Цена сделки прозвучала: информация за спокойное будущее. На лицах спортсменов отразилось сомнение. «Олимпус» посещали всякие люди. Разные и ситуации складывались. Посвящать в них гостя хозяевам не очень хотелось. Но что поделать?

– Ребята, – внес ясность Тяпин, – мы не на допросе. Сейчас, – «сейчас» прозвучало с угрозой, – от вас требуется только откровенность. Против «Олимпуса» я ничего не имею и не поимею, если уйду удовлетворенный. Так что старайтесь, ублажайте дядю.

– Ладно, – сдался директор и доложил: «Олимпус» иногда оказывает клиентам услуги сверх тех, что обозначены в прейскуранте. Очень редко Дарья или Михаил знакомят посетителей со своими знакомыми. Преимущественно женского пола.

– Кто обслуживал шатена? Адрес, – выдохнул Алексей. Каким глухим не казалось дело, а на тебе, сдвинулось, покатилось, пошло, поехало.

Миленькая курносая 20-летняя Светлана встретила Алексея вопросом:

– Ну, был такой у меня приятель. И что?

– Ваши впечатления? Что за человек? Чем занимался?

– Что я буду иметь, если все расскажу?

– А что надо?

– Деньги…

– Выкладывай все! – приказал Тяпин, опустошая карманы. – Будет, за что – получишь добавку.

За полученные банкноты, Света поведала следующее: она «курировала» высокого шатена под 30-ть, с января по май. Парень платил штуку баксов в месяц, взамен потребовав одного – верности. Ни каких левых мужиков, сказал, до мая я у тебя один. Идет? Она согласилась и не пожалела. Клиент рассчитался честно. Как-то, обыскивая карманы милого друга – мера сугубо предупредительная, ничего личного, Света обнаружила газетку бесплатных объявлений. Одно было выделено красным фломастером. «Для съемок в рекламном ролике приглашаются шатенки среднего роста с зелеными глазами. Конкурс состоится 17 февраля в 15 часов. Клуб трамвайщиков, оф. 302».

Заинтригованная Светлана в нужное время оказалась в толпе претенденток. Для конспирации она купила зеленые линзы и мало отличалась от других девушек, полыхающих возбужденными изумрудными взорами. Вадим регистрировал участниц, по пятеро заводил в актовый зал, следил за порядком. Второй тур состоялся спустя неделю. Света снова посетила мероприятие. Ей хотелось, знать, чем занимается Вадим, да и забавляли чужие страхи и волнения. Ей самой конкурс показался обычной аферой.

Третий тур не состоялся, подтверждая сомнительные цели организаторов. Света злорадствовала: зеленоглазым красоткам не отвалится дармовое счастье. Как и ей, девчонкам придется надеяться только на собственные силы.

– Света, вы умница! – поставил диагноз Алексей. – Настоящая умница.

Шатенки! Зеленые глаза! Конкурс проводился для того, чтобы найти потенциальную жертву нынешнего утреннего взрыва – девушку (или девушек!) максимально похожую на Катю Морозову.

– Все?

Света неопределенно пожала плечами, вроде бы. Ах, нет!

– У меня есть фотография Вадима!

С листка картона на мир взирала невыразительная физиономия, украшенная аккуратным носиком, пухлой нижней губой и усмешливой щелкой глаз.

– С кем это он?

На снимке Вадим беседовал с обычной ничем ни приметной молодой блондинкой.

– Она была в комиссии на конкурсе, – вспомнила Света. – Я видела, она в туалет выходила.

Тяпин замер, не смея верить в удачу. Судьба явно благоволила расследованию.

– Если подкинете еще деньжат, я могу еще кое-что вспомнить… – Светлана оказалась очень деловой барышней.

– У меня с собой больше нет. Поверишь в долг?

Барышня с сомнением покачала головой, но согласилась:

– Даша сказала, вы – серьезный человек из серьезной конторы. Значит, не обманете. А что Вадик натворил?

– Он, вероятно, замешан в похищении ребенка. Читали, наверное, в газетах?

– Тогда, не надо денег! – Девушка шагнула к телефону, набрала номер. – Андрей, возьми материалы по Вадику и дуй ко мне. Быстро.

Материалы по Вадику! Тяпин только ахнул. Вскоре в дверь позвонили.

– Мой брат Андрей, – представила Светлана гостя. Голенастый 15-летний парнишка, Андрей, очень походил на сестру. Тот же цепкий взгляд, та же напряженность позы, та же очевидная готовность к отпору. Ребята жили в оппозиции к внешнему миру и полагали, наверняка, борьбу лучшим способом защиты.

– По Вадикову душу явились, – объяснила Света присутствие Тяпина. Этот тип девочку украл, маленькую. На всех столбах объявления висят, – ввела сестра в курс дела.

– Так, – протянул задумчиво мальчишка и раскрыл кожаную папку, которую принес с собой. – За информацию заплатите?

– Все, что было, отдал Свете, – развел руками Алексей.

– Что ж…

Обещанная ежемесячно тысяча баксов требовала проверки кредитоспособности клиента. Поэтому в один из вечеров, пока парень получал удовольствие от красивого Светиного тела, Андрей, позаимствовав ключи, посетив квартиру Цветова. И остался разочарован. Бедновато. Однако выданный аванс обнадеживал. К тому же Вадим честно расплатился за январь, дал аванс за февраль. Андрей нанес еще один визит к Вадику, с большим вниманием исследовал помещение и вещи. Засунул нос в видеокассеты и удивился. Парень постоянно снимал двух женщин, молодую и пожилую. Бабы ничем особым не занимались: ходили туда-сюда, болтали, делали покупки. В углу кадра менялись даты, сценарий повторялся: дом, работ, магазины. На столе лежала коробка полная фотографий. На всех девица из кино. Андрей подумал тогда – невеста, страсти-мордасти; оказалось – работа, объект наблюдения. Светка глянула на снимок, нахмурилась. Барышня очень смахивала на участниц конкурса. Или они на нее. Так или иначе, брат и сестра решили, что за Вадиком надо походить, понаблюдать, пофотографировать, послушать. Мало ли что, вдруг пригодиться. В кожаной папочке имелось три снимка. Первый, как у Светы, с блондинкой неопределенной внешности, второй – с ней же, но при макияже и прическе. И третий кадр – Цветов в гордом одиночестве.

Тяпин собрал со стола фотографии Вадима Цветова и свои записи, сделанные во время беседы. На прощание, на всякий случай поинтересовался:

– Больше ничего не имеете сообщить?

– Как-то Вадим завел разговор о том, как сложно и дорого купить в пригороде дом. Искренне так возмущался, цифры называл, метраж, направления. Я пошутила: «Откуда у тебя такие деньги?». Он с обидой буркнул: «Не твое дело», – вспомнила Светлана

– Спасибо. – За спиной хлопнула дверь. Тяпин разменял лестничные перегоны, вышел на улицу. Закурил. Имело смысл смотаться в городскую налоговую, приобщиться к какому-нибудь сводному реестру по купле-продаже недвижимости, если таковой существует. В противном случае…об этом Тяпин старался не думать.

– Господа офицеры! – Алексей достал рацию, – кто смотается к Кравцу? Есть задание.

Демин приказал, везти к нему любую появившуюся информацию, Однако путешествия по городу не входили в планы Тяпина. Подгоняемый охотничьим азартом, он рвался вперед, по следу и уже через час держал в руках список с пятью адресами частных, уединенно расположенных домов, проданных с февраля по май нынешнего года. Уверенности в том, что его предположение верно, у Алексея не было. Но именно в таком месте можно было спрятать похищенную девочку, и, следовательно, проверить версию стоило. Тяпин взялся за телефон:

– Васек? Есть пять точек. Будем проверять.

Борис

Ехали, молчали.

– Ну я и растяпа! – Богунский вдруг хлопнул себя по лбу и резко притормозил. – У меня же назначена встреча! Надо срочно отлучиться минут на 40. Придется тебе, Борис, идти одному. Справишься?

Устинов чуть не поперхнулся от злости. Вот, нахал.

– Уж как-нибудь.

– Я на обратном пути подхвачу тебя.

Семиэтажка, в которой обитала экстрасенс, стояла на месте. Зато кудлатый привратник, в прошлые визиты, не пускавший дальше порога, ныне отсутствовал. Охрану объекта несла дама пенсионного возраста. Легко проглотив сочиненную Борисом слезливую историю про пропавшую невесту, консьержка расчувствовалась и выдала все, что знала.

– Старуха твоя – зараза редкая. Корчила из себя не весть что. И подруга ее такая же, стерва, рубля не дала на похороны, я собирала, бабулька одна у нас преставилась, – полилась информация. – Только съехали они. Спортсменка – летом. Старая – дня три назад. Мне 10 долларов обещала за уборку, а сама Ксеню за пятак уломала, гадина… – выяснилась причина нелестных отзывов.

– Квартира как же?

– Снимали они квартиру, у Ольги Леонидовны Ферапонтовой.

– Долго?

– С весны, в апреле заселились.

– Гости к ним ходили?

– В мое дежурство – нет, я бы помнила.

Наблюдательная дама также сообщила, что вселялись новые жильцы с четырьмя чемоданами и большими картонными коробками. Последние грузчики несли очень осторожно, будто там дорогая техника. Продукты приносили из супермаркета, ничего базарного. Жили замкнуто, на контакт не шли. Накрутили за апрель 4000 Вт.

Устинов в недоумении приподнял брови. 4000 Вт в месяц – очень много. Трехкомнатная квартира с холодильником, телевизором, компом и СВЧ едва вытягивает на полторы сотни в месяц. 4000 Вт – это круглосуточное подключение 5–7 энергоемких приборов, которые Катины приятельницы предположительно привезли собой. Но чем же они занимались? Научными изысканиями в домашних условиях? Кустарным производством? Или …например, слежкой?.

–А сменщик ваш про этих теток ничего не знает? – спросил Борис.

–Нет, – страрушка поджала губы. – Он у нас человек временный. Проработал лето и был таков.

«Как раз, когда сюда наведывалась катерина!»

–Что ж, спасибо и на этом.

Милейшим образом улыбнувшись, Устинов откланялся и направился на условленное с Богунским место. Он шел по улице, методично вычленяя из собранных за день сведений главное. Более всего хотелось знать одно: чем Катя – заурядная девушка из обычной семьи, с типовой судьбой и рядовой зарплатой заслужила внимание стольких людей и стала эпицентром стольких событий? Катька не имела допуска к государственным и коммерческим тайнам. Не обладала редкими свойствами и талантами. Не была знакома с видными политиками и учеными. Не могла засвидетельствовать чье-либо преступление.

Тем ни менее, сегодня из-за Катерины погибли люди, а раньше две странные особы пять месяцев держали Катю под неусыпным вниманием. Зачем? Почему? Если причина: не ум, честь, совесть, талант, связи, значит, предмет интереса – тело, другого не остается. В сексуальном или физическом плане? В физическом, следовало признать. Морозова – не королева красоты, не топ-модель. Сумасшедшие поклонники-миллионеры и фанатики-толстосумы не толпятся возле ее порога. Катька – красивая баба, безусловно, но заурядная, таких кругом полным-полно.

Борис нервно кусал губы. Единственным логическим объяснением случившемуся, могла быть уникальность Катиного тела, которое вдруг кому-то срочно понадобилось.

Произнести слово «трансплантация» было страшно даже в мыслях. Но только оно оправдывало возникшую кутерьму. «А героин? Вдруг, и, правда, мафиозные разборки?» – Устинов попытался спрятаться от правды и поверженно признал: нет, жалкая 50-граммовая пайка героина в раскрывшихся раскладах не стоила и полушки.