Текст книги "Кавказский брак. Нелюбимая (СИ)"
Автор книги: Элен Блио
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Глава 11
С силой сжимаю челюсти, и кулаки…
Ненавижу себя.
Убить готов.
Если бы я мог повернуть время вспять!
Если бы я мог всё изменить.
Если бы мог иначе…
Алия. Та, что перевернула меня. Перевернула мой мир.
Полностью.
Безоговорочно.
Помню, как увидел её впервые.
Маленькая девочка с длинными светлыми косичками, прыгала во дворе, смеялась, еще ничего не знала.
А я уже знал. И ненавидел.
Ей тогда было лет восемь или девять. Девять, точно, мне девятнадцать.
Она младше на целых десять.
Целая жизнь…
Не понимал тогда почему так сильно ненавижу этого ребёнка. Может потому, что ОНА её любила?
Её мать. Елена.
Та, что сломала мою жизнь, разрушила мою семью.
Мне было девятнадцать. Елене тридцать. Невероятной красоты женщина. Утончённая, нежная.
Я был влюблён как мальчишка. Готов был её у мужа увести. Забрать.
Предлагал бежать ей.
А она…
Она спуталась с моим отцом. Сбежала с ним.
Погубила мою мать.
Да и отца тоже…
Отец и Елена разбились на машине.
На машине, на которой должен был ехать я.
Ирония судьбы.
Мама лежала в больнице в тот момент. Её не спасли.
Я разом потерял всё.
Всю семью. И женщину, которую любил.
Любил и возненавидел.
Наш клан был довольно сильным, но в тот момент налетели стервятники, буквально со всех сторон.
Тётя Рахимат рыдала, причитала, пыталась убедить меня, что надо сдаться, прогнуться. Боялась, что и меня тоже убьют, что она останется одна.
Рахимат была старшей сестрой моей матери. Они были близки.
Я просил тётю не вмешиваться.
Действовал решительно.
Так, что ни у кого не оставалось сомнений – со мной не стоит шутить. Даже несмотря на то, что мне было всего девятнадцать.
Тогда я научился направлять свой гнев так, чтобы он приносил пользу, помогал.
Я управлял своим гневом.
Ненавидел, да.
Мечтал, что когда-то все враги моей семьи ответят.
И главными врагами были они.
Юсуповы.
Магомед, муж Елены.
И Алия. Её дочь.
Невинная девочка Алия.
Которая слишком быстро выросла.
Я не смог избавиться от неё, когда она была ребёнком. Я и не хотел. Хотел заставить её страдать так, как страдал я.
Её и её отца. Его лишить всего, а её…
Насчёт неё я еще не придумал.
Счастливая малышка со светлыми косичками…
Я решил, что месть – холодное блюдо.
И Магомед, который распустил свою жену, шармуту, и его такая невинная с виду, но гнилая внутри дочь должны были ответить.
И вот моё время пришло.
Я увидел её снова случайно.
У меня был деловой обед с партнёрами, недалеко от университета.
В университете училась моя новая любовница, не Эльмира, другая.
Карина.
Набрал её, сказав, что заберу, поедем в отель, Карина обрадовалась.
Я подъехал к университету, смотрел на толпу студентов, выходящих из дверей здания, как вдруг меня словно под дых ударило.
Увидел её.
Я не следил за её жизнью, не рассматривал. Знал, что рано или поздно приду и сделаю то, что хотел – отомщу.
Мне было не важно какая она, эта Алия. Как выглядит, чем дышит, что делает. Мне было плевать. Когда ты собираешься ломать игрушку не всё ли тебе равно как она выглядит?
Алия выглядела очень невинной, нежной и хрупкой.
Невесомой. Нереальной. Словно из другого мира.
Она была красивой.
Недоступной.
Она была моей.
Я сразу её узнал, она была похожа на Елену и не похожа.
Более нежная. Более хрупкая.
Чистая.
Но дочь шлюхи не могла быть чистой.
Не должна была.
Я знал, что внутри она порочна. Очень порочна.
Чувствовал это.
К тому моменту Юсупов был уже разорён.
Мной.
Я подсадил его на игру.
Покер – банально, просто, то, что гениально сработало.
Магомед не видел во мне врага. Он видел спасителя.
Его дочь была просватана за какого-то тупенького мажора из клана, близкого к нашему руководителю.
Но пришёл я и сказал, что хочу её.
Магомеду было плевать почему я так сказал.
Ему нужны были бабки.
Он бы приказал ей раздвинуть передо мной ноги прямо в их помпезной гостиной, сохранившей следы былой роскоши если бы я сказал.
Алия.
Красивая.
Слишком красивая.
Но я презирал эту её красоту.
Презирал эту светлую кожу, бирюзовые глаза, губы, нежные как цветок.
И этот взгляд.
Влюблённый.
Я видел, как она на меня смотрит.
Исподтишка. И прямо.
Словно готова стать моей прямо там. Сразу.
Словно мечтает обо мне день и ночь.
Наверное, если бы я на первом свидании, которое так милостиво разрешил её отец решил её трахнуть она бы не задумываясь отдалась мне.
Шармута, дочь шармуты.
Проклятая показная невинность.
Такие смотрят наивным взглядом, а потом предлагают съесть яблочко, как Ева Адаму, потом из-за них ведут войны, уничтожают города, как Трою.
Недаром её мать звали Елена…
Я ненавидел Алию.
Я хотел её уничтожить.
Хотел разрушить её маленький счастливый мир.
Мир этой маленькой хищницы, которая скрывалась за невинностью.
Сломать.
Втоптать в грязь.
Заставить её испытывать боль.
Такую же боль, которую испытывал я, когда её мать уничтожила мой счастливый мир.
Только вот я очень сильно ошибался.
Мир Алии никогда не был счастливым.
Если бы я знал…
Вспоминаю как стоял над ней тогда, в ту нашу первую ночь.
Как смотрел на её прекрасное тело.
Как ненавидел себя за то, что у меня всё сводит от дикого желания обладать.
Я не хотел ею обладать.
Я не рассчитывал становиться её мужем, её мужчиной.
Не планировал делать её своей.
Я готовился к возмездию.
Но она почти обезоружила меня.
Лишила дара речи.
Белоснежная кожа, округлые бедра, тонкая талия, красивая грудь, не слишком большая, но идеальная, с такими нежными розовыми сосками.
Женщина, созданная для того, чтобы её любить.
Чтобы ей преклоняться.
Она стояла передо мной, пытаясь закрыться своими длинными пшеничными локонами.
У неё были роскошные волосы, ниспадающие до самых бёдер.
Мой член стоял с того момента, как я прикоснулся к её губам.
Я хотел её.
Взять. Подмять. Трахать. Довести до экстаза. Любить.
Нет.
Ненавидеть.
Я должен был её ненавидеть.
И я это сделал.
Бесцеремонно раздвинул ей ноги. Навис над ней, даже не раздеваясь, просто выпростав свой каменный член. Вошёл резко, не подготавливая, безжалостно разрывая. Она закричала дико, а я закрыл её рот рукой, смотрел в её невинные, прекрасные глаза из которых катились крупные слезы. Толкнулся раз, другой. Вышел. Встал.
Усмехнулся, поднял её шикарное платье, баснословно дорогое, которое было куплено на мои бабки, вытер им свой член и бросил на неё.
– Добро пожаловать в ад, Алия…
Глава 12
Добро пожаловать в ад.
Я на самом деле сказал так.
Этой невинной овечке, которая смотрела на меня огромными, влюблёнными глазами. Смотрела до того как я её так бесцеремонно порвал.
Потом…
Потом взгляд её потух. Она свернулась клубочком, скукожилась, и даже плакать не смела.
Я вышел из спальни, спустился в свой кабинет.
Я никогда не был чересчур религиозным, считал всё это пережитком старины, который следует уважать, непременно, но это не значит, что нужно подстраивать под веру всю свою жизнь. Да, я не молился. Не особенно соблюдал посты.
А еще я пил.
Ну, то есть для меня алкоголь никогда не был чем-то особенным. Я не напивался до бессознательного состояния. Но и не считал, что это табу.
В ту ночь я зашёл в кабинет, достал из бара бутылку коньяка, налил в тяжелый бокал, выпил залпом. Потом еще…
Почему меня не покидало ощущение, что я сделал что-то не так?
Ведь всё было правильно?
Я осуществил месть.
Я разорил её отца.
Я сделал Алию своей женой, чтобы…
Чтобы она никогда не познала счастья.
Любви.
Никогда у дочери этой дряни не будет детей.
И счастья тоже не будет.
Не будет ничего.
Завтра же отправлю её в горы, будет жить и работать там.
Отправлю и забуду, как страшный сон.
Еще полбокала коньяка. Залпом.
Что-то было не так, я это чувствовал.
Что-то со мной было не так.
Шайтан…
Я хотел её… Хотел так сильно, что всё внутри сводило.
Сделал шаг к двери…
На хрен… На хрен вся эта месть. Плевать. Она и так получила своё. Ведь получила же?
Я лишил её невинности так как… как в самом страшном сне не приснится.
А теперь…
Теперь я могу продолжить мстить по-другому. Да, да, месть будет совсем иной. Я просто… просто сделаю эту девчонку рабыней своей страсти.
Буду трахать её каждую ночь. И днём тоже.
Сделаю так, чтобы она имя своё забыла, чтобы ноги свести не могла!
Буду сношать её до потери сознания.
Буду её хозяином.
Буду делать всё, что захочу.
Это же тоже месть?
Превратить её в девку для слива моей похоти? Ночной горшок для моего семени.
У меня руки зачесались. И не только руки.
Весь я загорелся от желания сделать именно так.
Еще сто грамм коньяка. Снова залпом.
И я готов был вернуться к ней…
Она была влажной там.
Вот что не давало покоя.
Эта маленькая сучка была возбуждена.
Она хотела меня…
Почему-то эта мысль меня потрясла. По всему телу прокатилась волна чего-то горячего, такого… нежного, сладкого, как бабушкина патока.
Алия…
Перед глазами была она.
В свадебном платье.
Тоненькая, хрупкая, но при этом аппетитная. Беззащитная. Очень красивая.
Наповал сносящая этой своей красотой.
И чистотой.
Может… может мне не стоило поступать с ней вот так?
Она… в сущности, в чём виновата эта девчонка?
В том, что дочь своей матери?
Но ведь она другая. Я же наблюдал за ней.
После того как увидел тогда у универа. До этого дня мне было плевать, но потом…
Я следил.
Сталкерил какое-то время.
Скромная девчонка, которая во всём слушала отца. Одевалась как… как монашка или матрона, закрытые, мешковатые платья, которые не вызывали ничего кроме брезгливости.
Как-то мы с ней сидели в ресторане, там же оказались мои друзья. Смеялись, удивляясь, откуда я откопал эту деревенщину… Пока не увидели её личико…
– Осман, познакомишь? – сразу изменили мнение!
Сука! Я тогда готов был им эти их рожи застывшие, ухмылки наглые, вбивать обратно кулаками. Чувствовал себя как пацан, у которого хулиганы пытались девчонку увести.
Идиот…
Шайтан…
На хрена я пил этот коньяк.
Встал, пошатываясь. Вышел из кабинета…
Я хотел вернуться к ней.
Вернуться и всё исправить.
Сделать так, чтобы она кричала не от боли, а он наслаждения. Прощения просить. Целовать её нежные губы…
Я вспоминал, как сделал это… поднял её платок.
Знал, что не стоит этого делать. Не стоит трогать её вообще.
Понимал, что брак нужно будет консумировать, хотя и этого мог избежать – кто мешал мне просто порвать её пальцем? Или привести врача, которая сделала бы это за меня? Чтобы не придрались, если что…
Если что! Ха! Я, разумеется, осознавал, что никто ничего не будет проверять.
Отец Алии? Ему до одного места судьба девчонки, это я понял.
Он пытался вернуть своё состояние, свои позиции, не отдавая себе отчёт в том, кто именно поспособствовал его разорению. Его лудомании.
Больше у Алии никого не было.
Руки мои были развязаны.
Я мог делать всё, то хотел.
И я её поцеловал.
Не смог устоять.
Прикоснулся к ней и меня коротнуло. Заискрило.
В паху все окаменело, воспламенилось.
Там всё оставалось твёрдым.
И я всё еще мог всё изменить.
Пойти к ней.
Любить её.
Ласкать её.
Целовать везде.
Просить прощения…
Я хотел это сделать.
Хотел.
Я хотел сделать эту девочку своей и…
Пошло оно всё к чертям!
Месть.
Ненависть.
Боль.
Отчаяние.
Я любил её мать. Сгорал от страсти к ней. Готов был ради неё на многое. На всё.
Елена… один раз она позволила мне поцеловать себя. Потом говорила, что не должна была. Что я еще совсем ребёнок и она не собирается портить мне жизнь.
Ребёнок! Мне было девятнадцать! Через несколько месяцев я стал во главе могущественного клана и заставил всех жить по моим законам.
А она… женщина, которую я любил…
Может, она и была права, когда говорила, что не хочет портить мне жизнь?
Но она её испортила.
А теперь… теперь её дочь лежала в моей постели.
Униженная. Уничтоженная.
Хрупкий ангел, созданный для любви.
Ангел, которого я растоптал.
Но ведь… всё могло еще быть иначе?
Так я думал.
Может быть, моя месть будет в другом? В любви, которую я подарю этой несчастной малышке?
Я не буду делать её рабыней.
Я сделаю её женой.
Заставлю её полюбить меня.
Мы будем счастливы.
В этом будет смысл моего мщения.
Я вышел из кабинета в твёрдой уверенности, что сделаю всё именно так.
Я уже стал подниматься по лестнице, когда меня окликнул знакомый голос.
– Осман!
Глава 13
Стою у окна в палате, смотрю на увядающий парк.
Не знаю, сколько дней прошло. Я не считала. Да и какая разница? Пока я тут, в клинике. Доктор сказала мне, что я могу оставаться тут, хотя в общем меня могут выписать. Могли бы. Если бы было куда.
Возвращаться в дом мужа я не хочу.
Больше идти мне не куда.
Тётя Зуля еще до моей свадьбы уехала с семьей в Москву. У меня был её телефон и пару раз я ей писала, она отвечала. Еще до того как Осман меня просватал. После свадьбы я не смогла с ней связаться. Тогда, когда хотела сбежать в первый раз.
Может, есть смысл сейчас найти её? Хотя бы попытаться.
Я не знаю как мне дальше жить.
Не особенно хочу.
Видимо, что-то сломалось во мне.
Мне не хочется жить в мире, где творятся такие вещи.
И я не понимаю, почему всё это происходит со мной.
Османа ко мне не пускают.
Динара Алиевна добилась.
Она старается найти выход. Понять, что со мной делать дальше.
А я…
Я стараюсь выжечь из головы воспоминания.
Чёрные. Тяжелые.
Брачная ночь, которую я не знала, как пережить.
Утро, когда про меня просто никто не вспомнил…
Я знала, что по традиции должна встать и готовить угощения для семьи жениха и гостей.
Проснулась я рано. Еле поднялась, между ног всё горело, саднило, кровь текла.
Я испугалась, пошла в ванную. Крови было прилично. Я плакала, порвала полотенце, чтобы хоть как-то не дать крови течь. У меня даже трусиков не было!
И одежды никакой не было тоже.
Белоснежное, роскошное свадебное платье валялось на полу, окровавленное. Как символ моего унижения.
Я замоталась простыней, вышла из спальни. В доме была тишина.
Я прошла по коридору, заглянула в соседнюю комнату, там, на моё счастье стояла сумка с моей одеждой.
Я не замечала слёз, текущих по щекам. Надела белье, платье. Покрыла голову платком.
Я решила вернуться в дом отца.
Посчитала, что имею право, раз мой муж так со мной обошёлся.
Дом отца был довольно далеко от дома мужа.
Денег у меня не было. Я взяла сумку, спустилась вниз.
Никого. Тишина. В холле на комоде я увидела бумажник и ключи.
Достала из бумажника деньги – несколько тысяч. Вышла.
Во дворе была охрана, но на меня даже не посмотрели. Я открыла калитку, вышла. Несколько десятков метров прошла до остановки. Там стояла машина такси. Я назвала адрес. Но не дома отца. Попросила высадить на углу у магазина.
В свой родной дом зашла крадучись, как воровка.
Сумку у двери поставила, села на банкетку и заплакала.
Минут через десять из комнаты вышла бабушка. Увидела меня, руками всплеснула, закричала, отец вышел.
– Что ты тут делаешь, мерзавка?
– Я… я… он…
– Он выгнал тебя? Муж тебя выгнал? Ты шармута! Ты оказалась нечистая? Ты?
Отец налетел на меня, стал бить, я пыталась прикрываться руками.
Он ударил несколько раз. Я упала.
Мне тогда уже хотелось умереть.
Потом Осман приехал.
– Какое право вы имели бить мою жену! – его голос звучал грозно, но мне было всё равно.
– Почему твоя жена таскается по городу в таком виде? Да еще после первой ночи! – резко ответил отец.
Осман был в ярости.
– Это вы виноваты! Вы так воспитали свою дочь! Благодарите всевышнего, что я добрый и не требую вернуть мне калым и махр за вашу недостойную!
– Она была невинной, её смотрел врач. – отец надулся от злости.
– Да, она была невинной. Но покорности в ней нет, раз сбежала. – с ненавистью ответил Осман.
Потом он потащил меня в машину. Я чувствовала, что кровь полилась сильнее, схватилась за живот.
– Что? – муж смотрел на меня с такой брезгливостью, словно я таракан. – Отвечай, что с тобой…
Мне было стыдно и страшно, но я ответила.
– Кровь течет. Сильно.
– Откуда? – он нахмурился, потом, видимо понял. – Чёрт, поедем к врачу.
Я не стала отказываться.
Доктор меня осмотрела, какие-то свечи вставила, выписала лекарства, объяснила, что так бывает и мужу моему сказала, что нужен «половой покой», минимум на неделю.
Я видела его усмешку.
Я понимала, что он не собирается ничего такого со мной делать.
– Как ты посмела сбежать?
Я не знала, что ответить Осману. Если он сам не понимал. Но ему, видимо, было плевать.
– Еще раз посмеешь ослушаться – пожалеешь.
Пожалеешь! Я уже тогда сильно пожалела.
Пожалела обо всём.
Но разве у меня был выбор? Разве я могла выбрать кого-то другого?
Разве я могла сбежать от отца?
Возможно, если бы была более сильной и умной.
Только я просто не представляла, что со мной может случиться всё это.
Я не ожидала.
Осман привёз меня домой. У меня желудок сводило от голода, но он ничего не сказал про еду. Просто завёл меня в спальню.
– Только попробуй еще раз сбежать, ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю.
– За что? – я понимала, что не стоит спрашивать, что я вряд ли получу ответ, но я просто не могла молчать. – За что вы так со мной? Что я вам сделала? Почему?
– Почему? – он оскалился, глядя на меня как на грязь под ногтями. – Потому что ты ничтожная шлюха, таких как ты надо учить. Такие как ты не имеют права жить на свете.
Он говорил, а у меня волосы на голове шевелились.
Я понимала, что происходит что-то страшное, но что?
Осман вышел. Всё стихло.
Я всё-таки решилась выйти, спустилась вниз, нашла кухню. Мне хотелось хотя бы попить воды.
Налила кружку из фильтра, выпила жадно, потом еще одну.
О еде я не думала.
Но увидела холодильник, набралась решимости заглянуть туда.
– Это что еще тут за фокусы? Кто позволил тебе брать еду?
Этот голос мне был знаком.
Тётушка Рахимат. Сестра матери моего мужа.
Глава 14
Я смотрела на неё, и в душе у меня поднимался такой дикий протест!
По какому праву они так со мной обращаются?
Почему так разговаривают?
Как отец мог допустить такое? Почему он вот так просто продал меня мужчине, семья которого так надо мной издевается?
Я не заслуживала подобного обращения, я ничего дурного в жизни никому никогда не сделала!
Я училась в университете, была отличницей, везде была на хорошем счету и вдруг словно попала в какой-то другой мир, в средневековье, если не хуже.
– Что вылупилась? Я спрашиваю, кто позволил брать еду?
– Я что, здесь пленница? Рабыня? По-моему, я жена хозяина дома. И я голодна!
– Жена хозяина? Это еще не делает тебя хозяйкой, шармута, насчёт рабыни – ты угадала, считай, что рабыня. Убирайся отсюда, чтобы я тебя не видела.
– Я хочу есть, и я поем!
Дальше произошло то, чего я точно не ожидала. Рахимат схватила меня сначала за руку, потом за волосы и оттащила от холодильника.
У меня был шок, хотя казалось, ничего уже меня не может шокировать.
– Ты не будешь здесь есть! Твое место в…
– Тётя, что тут происходит? Что вы делаете?
– Учу твою жену уму разуму! Ты сказал ей сидеть в комнате, она тебя ослушалась!
– Почему ты вышла?
Осман смотрел на меня таким тяжелым взглядом, но мне уже было не страшно. Я поняла, что ничего хорошего в этом доме меня не ждёт.
– Я вышла, потому что хотела пить и есть. Если вы решили меня голодом заморить – надо было так и сказать. И закрыть дверь на замок.
– Я это учту. Садись за стол. Тётя, достаньте, что у нас там есть.
– Я не собираюсь её кормить, Осман!
– Тётя!
– Хорошо.
Рахимат достала какие-то кастрюли, тарелочки, по кухне поплыли ароматы, от которых у меня желудок сводило. Но я поняла – из её рук я не стану есть ничего.
– Вот, Осман, надеюсь, твоя женушка в состоянии разогреть суп и мясо, и салат нарезать.
Рахимат гордо задрала голову и вышла.
Осман разглядывал меня, а я чувствовала, что под его взглядом жаром заливаюсь.
Мне было дико стыдно.
Его.
Себя.
Моих наивных мечтаний о счастливой жизни с этом красивым и сильным мужчиной.
Я хотела, чтобы он любил меня.
Я сама… сама уже любила его! Да, да… я была влюблена в своего жениха! Так просто и так очевидно. Попалась на его крючок.
Я мечтала о счастье с Османом.
Я не понимала, откуда такая ненависть, ярость. Злоба.
Почему он так со мной? За что?
Что я такого натворила? Чем не угодила?
Я понимала, что дело не во мне, но в ком тогда? В чём?
Если Осман мстит моему отцу, почему он женился на мне?
Он мог уничтожить моего отца, но при чём тут я?
Почему именно меня Булатов выбрал жертвой своей мести?
У меня было слишком много вопросов, а ответы… Ответов, как я понимала, мне не дождаться.
– Вот еда, можешь разогревать и есть, надеюсь, плитой ты умеешь пользоваться.
Я умела делать всё, это было естественно, как и многих девушек Кавказа меня воспитывали в строгости, несмотря на достаток отца, я и убирала в доме, и готовила, и занималась хозяйством, могла и огород посадить и за курами, козами и овцами ухаживать – много времени в деревне проводила у родни, там, кстати, ко мне относились лучше, чем дома.
Вопрос Османа мог бы меня рассмешить, если бы не моё состояние.
– Что ты стоишь?
Я не хотела ему отвечать.
Физически не могла.
Стояла и смотрела в сторону.
– Ты будешь есть?
– Нет.
– Ты сказала, что ты голодная.
– Я уже сыта! – я понимала, что не стоит будить в нём зверя, но я всё-таки сказала это. Тихо. Глядя ему прямо в глаза.
– А я сказал – ешь!
– Я не буду!
– Ешь сама, или я тебя накормлю.
Я подозревала, что он сделает это, но не была уверена.
Осман схватил меня за руку, силой усадил за стол. Достал лепешку, холодный кусок мяса, свернул.
– Рот открой.
Я головой покачала.
– Я сказал, открой рот, или… или я силой его открою, и тогда засуну туда кое-что другое.
Я похолодела, смутно понимая о чём он говорит.
На автомате открыла рот, откусила кусок, желудок тут же предательски заурчал.
– Держи сама, доедай, я разогрею суп.
Я понимала, что отказываться бессмысленно.
Доела лепёшку, мясо, смотрела, как он ставит кастрюлю на плиту.
Несколько минут в молчании и передо мной появилась большая тарелка ароматно пахнущего лагмана.
Осман сел напротив, взял ложку.
– Ешь.
– Почему вы так со мной обращаетесь? Что я вам сделала?
Наверное, не следовало задавать этот вопрос за столом, но я понимала, что другого момента может не быть.
– А ты не в курсе? Неужели твой отец не рассказывал тебе о том, что произошло между нашими семьями?
Я похолодела. Осман сказал это так словно наши кланы – непримиримые враги.
Но как тогда ему удалось меня посватать, жениться? Зачем все это?
– Значит, твой папаша тебя не просветил? А я-то думаю, что ты улыбаешься мне как дурочка, в глаза заглядываешь. Неужели, Алия Юсупова, ты думала, что я женюсь на тебе потому, что что-то чувствую?
Осман смотрел прямо, лицо его было таким жёстким, жестоким, непроницаемым.
А я ловила себя на мысли, что не боюсь его. Мне казалось тогда – всё самое страшное он уже сделал. Он растоптал меня как женщину. Испортил мою первую брачную ночь. Даже не изнасиловал, нет. Это было еще хуже.
Он показал мне, что я ничто.
Я пустое место.
Я грязь.
Но я его не боялась.
Мне просто было безумно жаль себя, наивную, влюблённую девчонку, мечтающую о счастье.
Я знала, что могу выдержать все, многое. Просто я не понимала, почему всё это происходит со мной?
Что я сделала не так?
Почему меня наказывает всевышний?
– Твоя мать, Елена, разрушила мою семью. Уничтожила её. Из-за твоей шармуты матери погибла моя мама, и мой отец. Я решил, что будет справедливо если та, кого Елена любила больше всего на свете расплатится по её счетам.
