Текст книги "Кавказский брак. Нелюбимая (СИ)"

Автор книги: Элен Блио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Автор
название

 Глава 1

Боль, боль, боль…

Океаны боли.

На волнах которой меня качает.

Я всё ждала, когда станет легче, когда станет всё равно. Когда от шока я перестану чувствовать. Что еще они должны со мной сделать, чтобы я…

Умерла?

Да. Мне очень хотелось. Хотелось, чтобы всё это закончилось.

Хотелось, когда они рвали мои волосы, когда пытались выбить зубы.

Им не хватило сил.

Женщины.

Хотя они били, кажется, сильнее, чем бьют мужчины.

Не знаю. Ни один мужчина на меня не поднимал руку. Никогда.

А женщины…

Я не понимала, как можно быть такими жестокими.

Как можно вот так издеваться над той, кто твоего рода, твоего круга, твоей веры.

Нет, они не считали меня ровней. Никогда. Я всегда была отверженной.

Может из-за цвета волос, или из-за цвета глаз.

Или потому, что они считали меня слишком свободной. Своенравной.

Не знаю.

Я была белой вороной.

Почему они меня не убили?

Боялись гнева Османа?

Наверное. Гнева Аллаха они не боялись точно, иначе…

Иначе не сделали бы со мной то, что сделали.

Боль. Боль. Боль…

Океаны боли.

Почему же я всё чувствую?

Накатывает, сильнее, сильнее… потом спад, словно волна уходит. И опять, опять…

Почему я не теряю сознание? Почему я всё чувствую?

– Что, змея, дышишь? Дыши! Ты должна в полной мере ощутить всё! Должна понять, что натворила! Только так поступают с такими шармутами как ты! Грязными, мерзкими потаскухами! Ты сдохнешь тут, одна… И твоё тело никогда больше не сможет принять мужчину! Никогда…

Задыхаюсь от новой волны, с ужасом осознавая, что именно они собираются сделать, когда вижу раскалённый добела прут.

Пожалуйста…Господи… Пожалуйста…

Нет, я не хочу их остановить.

Я молю о другом. Молю о смерти. О том, чтобы потерять сознание и никогда больше не приходить в себя. Не приходить в этот мир, где меня ждут только боль, страх и ненависть.

Где меня ненавидят все.

Ненавидят, словно я прокажённая. Словно я что-то отвратительное. Чужеродное.

Ненавидят даже те, кто должен был любить.

Отец. Брат. Муж…

Муж… Мой муж, о котором я мечтала!

Мужчина, о котором грезила в снах.

Тот, на которого я надеялась, в которого верила.

Верила, что он спасёт меня.

Тот, которые принёс мне эти океаны боли.

Дурочка, я ждала, что он остановит их. Придёт и скажет, чтобы не смели меня трогать!

Надеялась, что он поймёт свою ошибку.

Но нет.

Ему всегда было плевать на меня. С того самого первого дня.

Его улыбки были лживыми. Слова о будущем были лживыми.

Ему нужен был союз с моим отцом. Деньги отца. Но не я.

А моему отцу был нужен союз с Османом.

На меня было плевать.

Но я хотела быть женой Османа!

Я видела его…

Он казался воплощение мужественности, силы, страсти…

Да, я хотела страсти, хотела любви.

В какой бы строгости меня не воспитывали после смерти мамы я хотела любви!

Хотела быть любимой.

Осман…

Никогда не любил меня. Никогда я не была ему нужна.

Если бы я это знала!

Возможно тогда, в тот роковой день, в день моей свадьбы я была бы готова к удару, который меня ждал.

К его словам.

К тому, что он сделал.

Как он сделал…

Сейчас уже всё не важно.

Если я не умру от того, что они готовятся со мной сделать, я всё равно буду мертва внутренне.

И мне будет всё равно... Даже то, что было между нами один раз. Даже это…

– Держите её, чтобы не дёргалась.

– Тётя, неужели ты сделаешь это?

– Может не стоит, Рахимат? Что если Осман…

– Осман будет благодарен нам за то, что мы защитили его честь!

– Рахимат…

– Хватит причитать, Салима! Не ты ли рвала ей волосы? Не ты била её в грудь и в живот? Поздно теперь. Пути назад нет.

– Рвать волосы и бить одно… А то, что ты собираешься делать…

– Отойди прочь, если боишься. А вы, держите ей руки и ноги…

Чувствую, что меня хватают, пытаясь растянуть и обездвижить тело.

– Пожалуйста… господи… пожалуйста… – шепчу, перебирая одними губами.

Пожалуйста, дай мне умереть…

Внезапный шум, грохот посылает по телу новую волну боли и ужаса.

– Что здесь происходит?

Осман.

Его голос.

Я узнаю его голос.

Когда-то он казался мне самым красивым, низкий, бархатный, чувственный…

Осман…Как же я любила тебя! И как же я тебя ненавижу! За все, что происходит со мной сейчас.

– Аллах, что вы сотворили…

Он говорит тихо. Мне кажется, или в его голосе шок?

Неужели он не знал, что сделают со мной его тётка, её сестра, тётка его невесты и любовницы. Сама его невеста… Та женщина, которая отняла у меня всё…

– Алия…

Он склоняется надо мной. Я почти не вижу его лица. Мои глаза заплыли, губы запеклись.

Чувствую его руки.

Он поднимает меня.

– Шайтан…девочка…

Голова запрокидывается, мне трудно её держать.

Боль. Боль. Боль…

Снова накатывает волна. Огромная. Цунами боли.

Я не слышу, что он говорит.

Говорит им. Не мне.

Мне всё равно.

Я хочу, чтобы он уже покончил с этим.

Яркий свет слепит глаза. Осман вынес меня во двор.

Конечно. Чтобы все видели, что бывает с падшими женщинами. Чтобы знали.

– Алия… девочка, потерпи… потерпи, родная…

Кто это говорит? Он? Нет. Он не может. Это просто галлюцинации.

– Алия…

С трудом разлепляю спёкшиеся губы, хриплю, не в состоянии произнеси сразу.

– Что, маленькая? Что?

– Убей меня… пожалуйста…

Глава 2

Всё вокруг чёрное, словно обугленное.

Это я. Моё тело.

Всё выжжено. Дотла.

Ничего не осталось.

Горло сжимается.

С трудом глаза разлепляю, вижу свет и тут же реакция – слёзы.

Я жива.

Господи, за что?

Почему я всё еще жива? Не хочу. Не могу.

Почему ты так жесток ко мне, боже? Неужели я не заслужила милости как моя мама?

Улавливаю какое-то движение, пытаюсь сфокусироваться и тут же отшатываюсь, вжимаясь в неудобную, жёсткую подушку.

Это он.

Осман.

Мой муж.

Тот, которого я просила меня убить.

Тот, который не услышал моей просьбы. Как всегда.

Впрочем, на что я рассчитывала?

Он ненавидит меня. Он никогда не делал ничего, чтобы удовлетворить мои желания. Даже самые простые, примитивные.

Но разве ему не было бы лучше, если бы я умерла?

Или он боится, что его могут обвинить в бездействии и пособничестве убийству?

Боже, Алия, какая же ты наивная. Глупый цветочек.

Ничего он не боится. Просто твоя смерть не входит в его планы. А он не любит, когда кто-то идёт ему наперекор. Вот и всё.

Да, Осман такой.

Горец. Хозяин жизни. Хозяин этих Кавказских гор.

Тот, кому никто не говорит нет.

Тот, кто вершит судьбы.

Это ты, маленькая дурочка решила пойти наперекор. Решила поступить по-своему. Ты устала быть нелюбимой женой, которую отправили в дальний аул овец считать. Ты попробовала бороться за себя. За свою жизнь.

Увы…

Снова не получилось.

Он подходит, садится на стул у больничной койки. Я ведь правильно поняла? Я в какой-то больнице? Видимо, приличной. Тут хорошо пахнет. И стены приятного мятного цвета.

– Алия…– голос у него очень низкий, глухой, почему-то больно бьёт по барабанным перепонкам. Он опускает руку на мою, но я прячу ладонь, отстраняюсь. – Не бойся меня, девочка.

Это он говорит? Правда?

Он думает, что после всего, что он сделал, я не буду бояться?

Он думает, что та наша ночь перечеркнёт всё?

– Алия…

Я хочу ответить, хочу попросить, чтобы он ушёл, чтобы он оставил меня в покое хотя бы здесь.

Хочу сказать, что не хочу его видеть. Не могу видеть.

Больно очень. Фантомная боль.

Боль по тому счастью, о котором я мечтала.

Боль, по той любви.

Хочу сказать и не могу.

В горле спазм.

Приоткрываю рот, а звука нет.

Ничего нет.

Только боль, боль, боль…

– Алия.

Снова его рука тянется ко мне и опять я отшатываюсь, отворачиваю голову. С трудом.

Слёзы катятся.

Не могу понять, почему моя голова такая лёгкая? Словно голая.

И тут я вспоминаю…

Мои волосы. Мои прекрасные волосы, которые достались мне от мамы.

Роскошная золотая грива – так однажды сказал про них Осман.

Я думала это комплимент.

Но это была издёвка.

Унизительная.

Мерзкая.

Он словно сравнил меня с одной из своих породистых кобыл. Но сравнение было не в мою пользу, потому что кроме роскошной гривы у меня не было ничего.

Ничего, что вызвало бы у него хоть какой-то интерес, хоть какие-то чувства.

А теперь нет и волос.

Мне страшно закрывать глаза, потому что накатывают воспоминания.

О том, как меня схватили, как волокли, как рвали на мне волосы, вырывали клоками, чуть ли не с кожей, как потом резали их тупыми ножницами, под корень, царапая кожу…

Осторожно поднимаю руку, хочется пощупать что там, понять.

– Тебя побрили… чтобы… чтобы было легче залечить раны.

Легче залечить раны?

Может, легче было бы меня убить?

Или просто дать мне умереть.

Пусть бы в раны попала инфекция, заражение крови, говорят, страшная смерть.

Но когда у тебя такая страшная жизнь – страшной смерти не боишься.

– Алия…

Нет, не надо! Закрываю ладонью ухо. Второе прижимаю к подушке.

Не хочу его слышать.

Не хочу его видеть.

Ничего не хочу.

– Алия… я должен тебе сказать.

Ничего ты мне не должен! Всё моё существо вопит об этом.

Оставь меня.

Оставь в покое.

Прекрати меня мучать Осман Булатов.

Теперь я знаю то, чего не знала тогда.

Тогда, когда увидела своего жениха, будущего мужа.

Тогда, когда надеялась, что мы будем счастливы.

Я думала, он выбрал меня, потому что я понравилась ему.

Думала, что он меня полюбил.

Наивная. Тогда я не знала страшной правды.

Он ненавидел меня.

С самого начала. А я-то, дурочка, размечталась.

Размечталась о любви.

Надеялась на счастье.

Верила.

Смотрела тогда в его глаза, и мне казалось, что я вижу в них интерес, вижу зарождение чувства. Большого, светлого, красивого чувства, которое свяжет нас навсегда.

Но нас связало совсем не это.

Нас связала ненависть.

Его ненависть.

Он наказывал меня за то, чего я не совершала.

Наказывал за вину, которой на мне не было.

Он наказывал меня просто за то, что я дочь своей матери.

Женщины, которую он ненавидел.

Глава 3

– Дорогие дети, поздравляю вас с никяхом, желаю вам долгих лет, чтобы ваша жизнь была сладкой как щербет, чтобы в вашем уютном доме был слышен смех детей. Желаю вам процветания, духовного единения, согласия во всем.

В голове до сих пор звучат те льстивые, красивые речи. Их я тоже тогда принимала за чистую монету.

Казалось, весь мир, наконец, на моей стороне. Всевышний смилостивился и даёт мне счастье несмотря на то, что совершила моя мать. Неверная.

Я не знала, что случилось с мамой.

Мне было всего девять лет тогда.

Мама была очень красивой и очень грустной.

Повторяла, что она любит отца и меня. Переживала, что больше не родила детей. Отец взял вторую жену, и мама стала медленно угасать.

А потом она пропала.

В доме шептались, что она сбежала.

Я не могла понять, как? Сбежала и оставила меня?

Новая жена отца меня невзлюбила.

Да и отец…

Когда я была маленькая он меня очень любил, баловал. Называл своей принцессой.

Когда всё стало не так я не знаю.

Мама хотела родить еще, очень хотела родить отцу сына. Но не получалось.

Выкидыш за выкидышем.

Бабушка, мать отца, причитала, плакала, а сама – это я слышала еще ребёнком! – сама отца науськивала, мол, тебе нужен наследник, зачем тебе эта русская – она пустоцвет. Родила дочь и прекрасно. Хватит. Возьми молодую девку из хорошего клана. Пусть рожает пацанов.

Папа и взял.

Только и тут ему не повезло.

Наследник родился. Но родился больной, недееспособный. Он живёт где-то в дальнем ауле. Отец его даже не навещает. Уход за ним есть, сыт, обут, одет – и ладно.

Больше жена тоже родить не смогла.

Папина младшая сестра, сводная, от второй жены его отца, Зулейха, тётя Зуля, которая единственная меня любила, говорила, что это его мактуб – судьба, что всевышний всё видит и даёт каждому то, что он заслужил.

Зулейха очень редко появлялась у нас дома.

Я могла только писать ей письма, передавала через одну из служанок в доме, у которой была родня в доме тёти Зули.

Телефон у меня был, но бабушка и папа всё жёстко контролировали.

Честно говоря, я мечтала выйти замуж, мечтала вырваться из клетки, в которой жила.

Я закончила школу, хотела учиться в институте, отлично сдала экзамены, но отец решил, что образование мне не нужно.

– Зачем? Мужу твоему не мозги твои будут нужны, а то, что между ног и матка, чтобы рожала ему здоровых сыновей.

Я не была шокирована тем, что услышала от отца. Я знала, что так и будет. Но у меня была крохотная надежда, что удастся убедить папу.

– Сейчас больше ценятся невесты с образованием, отец, посмотри, что пишут в твоей любимой газете.

Я подала ему выпуск, который так тщательно хранила. Прямо на первой странице главного республиканского издания была статья о том, каких невест выбирают лучшие женихи столицы.

А дальше – интервью президента, которого отец знал лично и очень уважал. И президент тоже говорил об образовании.

– Что ж… И где же ты хочешь учиться? На кого?

– Я бы хотела изучать историю и культуру, потом можно работать…

– Работать ты никогда не будешь. Но учиться… ладно, пока твой будущий муж всё равно не готов тебя забрать.

Так я узнала, что, оказывается, у меня есть жених, что я уже сговорена.

А еще я одержала небольшую победу – поступила в республиканский университет на факультет культурологии.

Меня возил туда водитель, забирал тоже он. У меня практически не было личного времени, я не могла встречаться с однокурсницами, у меня почти не было подруг, но это всё равно была свобода.

Свобода, которая закончилась, когда я училась на третьем курсе.

– Это Осман, твой будущий муж.

Глава 4

– Алия…

Голос его звучит глухо. Или это просто потому, что я закрыла уши?

Мне не нужно ничего от него. Я хочу, чтобы он ушёл. Навсегда ушёл.

Совсем.

Я не ненавижу его. Нет.

Во мне нет ненависти.

Мне просто всё равно.

Мне теперь вообще всё равно, что со мной будет.

– Алия, девочка моя… маленькая… Прости меня. Я виноват перед тобой.

Его слова сквозь слой ваты как будто слышу.

Но даже так не хочу!

Не хочу слышать.

Не хочу слушать.

Ничего не хочу.

Пусть он провалится ко всем демонам, с которыми он живёт. Пусть убирается в преисподнюю. Прочь.

– Аля…

Сердце сжимается.

Аля.

Зачем он произносит это имя? Зачем так говорит?

Алей меня мама звала.

И тётя Зуля.

И он… в ту ночь.

Одну единственную настоящую ночь.

Нет. Не хочу о ней помнить. Не буду.

Хочу забыть.

– Аля… девочка моя… – его тихий, низкий шёпот пробирает до мурашек.

Нет. Не надо.

С трудом поднимаю ставшую такой лёгкой голову и засовываю её под подушку.

Темнота.

Тишина.

Он, возможно, что-то еще говорит. Но я не слышу.

Я проваливаюсь в эту блаженную, оглушающую тишину.

Плохо только то, что сразу накатывают воспоминания.

Осман.

Наше знакомство.

Первая встреча.

Я ничего о нём не знала, ну, почти ничего. Только имя и фамилию.

Осман Булатов. И то, что он глаза очень сильного и богатого клана.

– С ним считаются.

– Почему же он хочет меня? – я спросила тогда у отца без всякой задней мысли.

Просто искренне не понимала, если Осман Булатов такой серьёзный мужчина, то зачем ему я? Он ведь может взять любую, а я…

Кто я такая? Да, я красивая, но не яркой, не броской красотой, скорее нежной, и это мне самой нравилось.

Во мне не было страсти. И я думала, что я скорее спокойная в этом плане.

Не фригидная, нет – о, да, такие слова, наверное, не должна знать благопристойная кавказская девушка, но я знала. Нет, я не была фригидной. Просто как-то чувствовала, что для меня секс и страсть в отношениях не будут на первом месте.

Если бы я могла выбирать сама, то я бы выбрала такого же мужчину. Спокойного, семейного, умного, воспитанного, не красавца, и не слишком богатого. Простого парня. Такого бы выбрала я.

И уж точно я не стала бы выбирать темпераментного горца.

Да еще и очень богатого, властного темпераментного горца.

И я была уверена, что такой мужчина не выберет меня!

Мне казалось, что мужчина, которого описывал отец не мог удовлетвориться такой девушкой как я. Никак. Я не для таких. И они не для меня.

Но отец тогда посмотрел на меня, презрительно усмехнулся.

– Почему бы ему не хотеть тебя? Ты моя дочь! Ты из клана Юсуповых.

Значит, Осман просто захотел дочь Юсупова? И ему плевать какая я?

А если бы я была страшная? Полная? Или чересчур худая? Если бы я была глупая? Ненормальная?

Вспоминаю своего брата, того, который живёт в горах в изоляции. Что, если бы я была такая как он?

Тогда я на самом деле почему-то не думала, что Осману может быть всё равно.

Плевать.

Ему просто плевать.

Ему нужен мой отец в союзники. Вот и всё.

Мне не хотелось так думать.

И уж, конечно, я даже представить не могла, что у Османа Булатова на меня свои планы.

Что я нужна даже не как ширма, не как дочь своего отца, которая принесёт в его дом какие-то ценности, связи, активы.

Я нужна как трофей.

Потешить его эго.

Унизить меня, тем самым унижая память моей матери.

Я не могла этого понять тогда. Я не знала.

Я просто приняла то, что у меня появился жених. Вернее, был и раньше, но теперь готов был забрать меня насовсем.

Я только надеялась, что сумею убедить мужа дать мне закончить университет. Тогда мне это казалось важным. Важнее, чем всё остальное.

Знать бы, что всё повернётся вот так…

Горько усмехаюсь, прижимая к бритой голове подушку.

И что бы я сделала? Сбежала? Куда?

У меня ведь даже документов на руках не было! Когда я поступала мой паспорт и школьный аттестат в универ возила бабушка. У меня не было денег. Никаких накоплений. Всё, что я тратила с карты очень тщательно проверялось и учитывалось.

Нет, отец не был скрягой. Он одевал меня в брендовые вещи, у меня были дорогие сумки, обувь, одежда из бутиков.

У меня не было ничего своего.

Даже трусы и бюстгальтеры для меня выбирала помощница отца.

И косметику.

И средства для ухода.

Меня возили на маникюр и на другие процедуры, которые считали нужными.

Я была марионеткой в доме отца.

Послушной. Бессловесной. Бесправной.

Я надеялась, что в доме мужа будет иначе.

Увы…

Но когда я впервые увидела будущего мужа я думала совсем о другом.

Я покраснела, стала похожа на маки из Избербаша.

Осман был красивым, очень красивым мужчиной.

У меня всё сжалось внутри.

Почему-то первое о чём я тогда подумала, что этот красивый мужчина будет заниматься со мной любовью.

Мне этого хотелось!

А ему, как оказалось, совсем нет.

Глава 5

Я слышу как он ходит по палате. Слышу его дыхание. Чувствую его запах.

Запах мужчины. Вкусный. Терпкий. Он всегда мне нравился, а теперь… Теперь я не хочу его ощущать.

Не хочу чувствовать.

Осман, наконец, уходит. Я проваливаюсь в сон. Беспокойный, но, к счастью, без сновидений.

Прихожу в себя, когда чувствую в палате посторонних.

– Доктор, она проснулась.

Слышу голос медсестры, поворачиваюсь.

– Добрый вечер, Алия Магомедовна, как вы себя чувствуете?

Доктор, женщина средних лет, внешне строгая, смотрит на меня чуть нахмурившись.

Я не знаю, что отвечать. Неужели она сама не видит и не понимает?

Я выгляжу как жертва насилия. Я и есть жертва насилия.

Понимаю, что в этой клинике скорее всего никому до этого дела нет.

Пожимаю плечами.

– Алия Магомедовна, видя ваше состояние я хочу задать вопрос. Вы будете заявлять в полицию о нападении и избиении?

Заявлять в полицию?

Смотрю на доктора, не совсем понимая почему она спрашивает.

Ей нужно галочку поставить что ли?

Или она боится, что я заявлю?

К чему эти вопросы?

Полиция.

А в этом есть смысл?

Осман Булатов один из самых богатых людей в стране. Он дружит с руководством, ездит на рыбалку с президентом республики. Он здесь царь и бог. Застроил половину столицы. Везде висит реклама его строительной компании. Лучшие торговые центры построены им и частично принадлежат ему.

Заявить в полицию, значит, пойти против него.

Хотя на меня напал не он сам. Но это были женщины его дома.

Его тётка, жена родного дяди, сестра этой тётки – они не кровные родственницы Османа, но они живут на его территории.

Еще тётка его невесты, той, которую он хочет взять второй женой, которая много лет была его любовницей.

И сама любовница.

Эльмира.

Роскошная восточная красавица, не чета мне.

Волоокая, грудастая, с крутыми бёдрами и тонкой талией. А ля Ким Кардашьян. Кардашьян на минималках – так бы выразились девочки из универа. Я именно так и подумала, увидев Эльмиру в первый раз. Даже усмехнулась. А она смотрела на меня как на букашку, которая мешает её счастью.

Вот только я никак не мешала. Не могла помешать.

Мой муж никогда не принадлежал мне. Он принадлежал ей.

Эльмира это знала.

Знала, что ему нужен брак со мной. Что после того как будут соблюдены некоторые формальности и договорённости с моим отцом Осман возьмёт её второй женой, и они будут жить долго и счастливо.

Эльмира тоже была там. Правда, она меня не трогала. Она просто смотрела.

Смотрела и улыбалась.

Неожиданно во мне растёт гнев. Поднимается со дна души моей дикая ярость. Жажда возмездия.

Я хотела бы, чтобы с ними сделали тоже, что они хотели сделать со мной.

Рвали волосы, били, царапали.

Они накалили железный прут не для того, чтобы прижечь мою кожу, моё лицо, нет.

Они хотели… хотели сделать этим прутом что-то очень страшное. То, после чего мне точно не выжить.

Ненавижу! Как же я их ненавижу!

– Алия Магомедовна, я еще раз спрашиваю, вы будете писать заявление в полицию.

Полиция тут не поможет. Мне нужен мститель. Тот, кто готов будет убивать за меня. Только вот где его взять?

– Если вы откажетесь писать заявление, его напишу я. У меня есть полномочия. Те, кто сделал это с вами должны ответить. Ответить по закону.

И то, что ваш муж покрывает их – за это он тоже ответит по закону.

Осман? По закону?

Я горько усмехаюсь.

Я слышала как он говорил? Я сам – закон.

Как я скажу – так и будет.

Для меня нет запретов.

Он говорил это мне, своей жене. Той, которая не могла ничего сказать в ответ.

– Я могу отправить тебя в горы, туда, где даже транспорта нет, ты будешь жить там совсем одна. Выживать. Я могу заточить тебя в крепость, в подвал, где тебя никто не найдёт. Я могу сделать с тобой всё, что угодно, Алия. И никто тебе не поможет, потому что все боятся меня. Потому что никто не пойдёт против меня.

– Разве этого хорошо, что тебя все боятся?

– Что? Ты что-то сказала, маленькая дрянь?

– Ты сказал, что тебя все боятся. Неужели ты можешь с этим жить? Зная, что людей держит только страх? Ты знаешь, что страх иногда проходит, притупляется, пропадает. Если не будет страха перед тобой, то что останется?

– Страх будет всегда, малышка. Всегда.

– Если с тобой что-то случится, ты потеряешь свою силу? Разве тогда останется страх?

– Я не потеряю силу.

– Ты состаришься, ты уже не будешь таким большим, сильным, могучим. Люди перестанут тебя бояться. Страх уйдёт. И что останется?

– Закрой рот. Этого никогда не случится.

– Это случается постоянно. Со всеми, кто не задумывается о будущем и о природе страха. Это случилось с моим отцом. Он стал слабым и потерял авторитет. Поэтому я, его дочь, вынуждена была выйти замуж за его врага.

– Хватит, мне всё это неинтересно.

– Страх исчезнет. И не останется ничего.

– Всё изчезает. Так что разницы нет.

– Любовь. Настоящая любовь не исчезает. Только тебе не нужна любовь. Мне очень жаль…

Доктор смотрит, словно пытается отсканировать мои мысли.

– Алия Магомедовна, как врач я даже обязана сообщать о подобных случаях. И помните, я могу написать заявление за вас, если вы боитесь.

– Я не боюсь.