Текст книги "Ведьмак из старой Москвы (СИ)"

Автор книги: Эльбрюс Нукитэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

*

Иногда лучше не брать телефон. Наверняка каждый испытывал похоже чувство, когда трель звонка не предвещает ничего хорошего кроме очередных проблем. И ведь знаешь, что не надо брать трубку, бывает неприятность обходит тебя стороной, если ты о ней не подозреваешь, есть даже целая теория невмешательства, которая гласит: если активно не вмешиваться в проблему, она решиться быстрее и самостоятельно. Теория, конечно на слух, страсть, как хороша, только жизнь не олимпийские игры, и если проигнорировать пистолет у виска проблема решиться вместе с твоей жизнью. Звонок всегда застанет тебя, выходящим из дома и естественно опаздывающим, но ты зачем-то уже закрыв за собой дверь, лихорадочно роешься в карманах ища потерянный до вечера ключ. Или звонок, поднимает тебя сонного первый раз в жизни уютно устроившегося на старом диване. А еще гадко тащиться к телефону, тащиться – даже если это радио трубка в метре от тебя, когда в блюдечке на табуретке уютно разложены бутерброды, налит чай, на полу стоит предусмотрительно захваченный чайник, вдруг еще захочется и лежит пакетик с конфетами, а телевизор начал показывать твою любимую передачу. И вот когда первый бутерброд надкусан, раздается назойливая трель. Но ты поднимаешь трубку... Звонок настиг меня, на вокзале, я собирался уехать на Кавказ, там в одном из горных аулов, у меня был небольшой дом, о котором не знал никто, даже родители. – Да, слушаю вас? – Геральт, – пауза долгая и всхлипывание. И сердце уже разрывается, от ощущения, предвкусия беды, так, что зубы начинают ныть. – Он убил Эдика, он... – рыдания понеслись в трубку, и гулкий стук мгновенно прекратил плач, а потом голос, который я сразу узнал, хотя слышал его всего раз в жизни. – Привет! – голос веселый, спокойный, словно на другом конце старый приятель. – Нам тут очень хорошо втроем, правда Эдик? Ой! – голос зазвучал озабоченно, – чего-то наш журналист молчит, наверно ему с отрезанной головой отвечать трудно, но, что за беда, я сам за него отвечу. Поторопись Геральт, мне кажется, твоя сучка скоро тоже не сможет отвечать, а мы пока немного пошалим втроем, правда куколка? – в трубке послышалась возня. – Эй, ведьмак? Чего молчишь-то? Будь, пожалуйста, более красноречивым, иначе мы тебя не дождемся. Из трубки раздался леденящий вой, Лиса умирала. Мои эмоции просто отрубило, словно кто-то добрый отрезал все чувства и нервы, что бы я, не сошел с ума. Только руки стали неестественно холодными и тело деревянным. Разлепив губы – тиски я ответил: – Я уже оплакиваю ее... – Правильно друг, приезжай, поплачем вместе, запоминай адрес...

*

Ведьмак Двойник сидел в приемной Василия Генриховича и ждал, когда куратор примет его что бы сдать отчет. Одетый в тонкие джинсы и черную майку, он выделялся среди других посетителей облаченных в дорогие костюмы от кутюр. Зато он не варился как рак в душной приемной; жара с улицы проникала по всюду, заставив сдаться кондиционеры. Ничего можно и по проще, это ведь не официальный прием. Около месяца назад по серой ветке метро, примерно в одно и тоже время с 18.00 до 21.00, у людей, когда они уставшие ехали с работы, кто-то начал похищать часть жизни, сначала понемногу, не больше минуты, но неведомый “тихий” вскоре вошел во вкус, откусывая по четверти часа. У каждого человека хоть несколько раз в жизни такое бывает, вы зачитаетесь и проезжаете нужную остановку, а то и две, полностью выпадая из реальности, иногда даже без видимой причины впадаете в какое-то меланхоличное или сонное состояние и несколько минут, словно стираются из вашей жизни. Потом вы уже не можете вспомнить, что было с вами секунду назад и чертыхаясь выходите на следующей остановке, что бы вернуться обратно. Знайте, эти минуты у вас украли, осознанно обворовав, может, лишив самого главного мгновения в жизни, потому что “тихий” не отрезает вашу жизнь с конца, он выдергивает самое лучшее, что может с вами случиться из любого отрезка будущего. И возможно именно этого ворованного мгновения вам не хватит, для того, что бы разорвать болотную петлю на вашей шее, сказать главное любимому человеку, сделать шаг в карьере, успеть на встречу, спасти жизнь. Найти и наказать “тихого”, такое задание дали Двойнику, но время с момента начала оперативных действий прошло еще совсем не много, поэтому странно, что куратор вызвал его с отчетом так рано. Или может дело не в этой истории с “тихим”? Свое прозвище Двойник приобрел благодаря двум обстоятельствам. Первое заключалось в том, что в бою Двойник стоил двух, а то и более ведьмаков, его тело, словно раздваивалось, и он начинал двигаться настолько быстро, что даже ускоренная мутагенами реакция сокурсников с трудом поспевала за его перемещениями и атакой. Второе обстоятельство вытекало из его имени, в миру ведьмака звали Николай Николаевич, сокращенно Ник-Ник, вот и получилось два Ника т.е. Двойник. Из монотонного ожидания вызова, его вырвал звонок по спецтелефону. – Геральт? – приглушенно удивился ведьмак. – Подожди я сейчас выйду в коридор. Двойник кивнул секретарше молодой красивой брюнетке, в этом вкусы куратора и банкира сходились, о чем конечно Николай знать не мог и вышел в холл. – Ты где? Хотя не отвечай это глупый вопрос... Здесь все на ушах стоят, по всему городу рыскают наши агенты. – Кто-нибудь из ведьмаков участвуют в облаве? – напряженно спросил Геральт. – Никто не согласился, – покачал головой Двойник. – Куратор лично настаивал на твоем уничтожении, но совет не поддержал, большинство за то, что бы обнаружить тебя и прояснить ситуацию. Ты даже не поверишь, какие обвинения выдвинул против тебя Василий Генрихович, тут и саботаж, и сговор с демонами, даже предположить не могу, как это можно осуществить, и убийство наших агентов, всего намешано на несколько смертных приговоров. – Ты в это веришь? – Ты что Геральт? Не обижай меня, – возмутился Двойник. – Все это очень странно особенно поведение Василия Генриховича он всегда считал каждого из своего выпуска сыном, теперь он открещивается от тебя как может и обвиняет во всех смертных грехах, даже не пытаясь делать в “таких” случаях общепринятые заявления что, дескать, мальчик просто ошибся и надо его спасать. Короче ты можешь спокойно прийти в офис, никто не будет рубить с плеча, будем разбираться, я в свою очередь от себя отправил сообщение о ситуации в Европейский офис, так на всякий случай в качестве страховки. – Спасибо! – искренне произнес Геральт. – Двойник, мне нужна помощь... – Погоди, – резко прервал его Николай. – Я сейчас на приеме у куратора, кажется, он меня вызывает, не выключай мобилу, сам все услышишь. Двойник, не выключая, убрал телефон во внутренний карман пиджака. – Можно? – спросил Николай, вернувшись в приемную. – Заходи, Он ждет, – кивнула всем телом секретарша, даже туфелька на ноге согласно качнула носом. Двойник толкнул дверь и оказался в темном предбаннике, почти все кабинеты больших начальников начинаются вот с таких темных тамбуров, маленьких неудобных и естественно первая дверь всегда пружинная, тугая, закрывается почти мгновенно, отрезая посетителя от мира, а вторая, которая ведет непосредственно к начальнику открывается на себя, что бы посетитель ничтоже, зажатый между теснотой и дверью, протискиваясь ужом почувствовал свою незначительность, мелкость. Словно из темной своей ничтожной жизни попадая в свет начальственного внимания. – Проходи Николай, присаживайся. Василий Генрихович сидел за овальным столом, перед ним лежали стопки бумаг и открытый ноутбук. Двойник огляделся, последний раз куратор вызвал его почти пол года назад, с тех пор почти ничего не изменилось, внешний кабинет (был еще и внутренний) все также поражал аскетизмом. Упомянутый выше стол, десяток стульев окружавших его и мягкое кожаное кресло на котором сидел куратор, вот и вся мебель, не считая одной единственной, примечательной вещи во всем кабине – литографии. В обычной деревянной раме, были изображены две черно-белые непрерывно рисующие себя руки. Картина была выполнена настолько искусно, что создавалось впечатление, будто кисти двигаются, водя зажатыми в них карандашами по белому холсту. Литография была авторской, раритетной, оттиск носил цифру восемь (перевернутую бесконечность) и автограф художника. Двойник, как зачарованный смотрел на рисунок, пока не почувствовал, что медальон на его груди – копия картины на стене, начал леденеть, а в кабинете повисла неловкая пауза. – Садись, – повторно сказал куратор, указывая на стул рядом с собой. Двойник сел и выложил перед собой флэшку. В такой форме было принято сдавать отчет. – Ну, рассказывай, что там у тебя? – потребовал куратор. Двойник окинул его быстрым взглядом. Выглядел Василий Генрихович не важно, всегда подтянутый стройный, весь будто сжатая пружина, он за последние несколько часов обмяк и выглядел если не стариком, то уж пожилым человеком точно. На свои официальные шестьдесят лет. Глаза куратора глубоко запали, дорогой костюм смялся, кожа лица пошла нездоровыми багровыми пятнами, седой аккуратно подстриженный ежик, как-то незаметно поредел, обнажая проплешины, но ведьмак знал, что это впечатление может быть обманчивым, Василий Генрихович был способен, если нужно и мгновенно мобилизоваться или даже специально напустить на себе неряшливый, нарочито слабый, усталый вид, сотни лет на посту главы московского ордена приучили его к ежедневной борьбе за власть. Поэтому Двойника не обманул вид куратора, Василий Генрихович зачем-то играл слабость. – Все по плану Василий Генрихович, приметы “тихого” установлены. Не сегодня-завтра я поймаю его с поличным и уничтожу... Куратор слушал плохо, все время поглядывал в ноутбук и кивал невпопад головой. ... – на флэшке все собранная информация, – закончил Двойник. – Молодец, – похвалил куратор. – Только давай не тяни, хватит “тихому” воровать чужие жизни. – Как скажите Василий Генрихович, я могу идти? Куратор оценивающее, словно что-то решая для себя, посмотрел на ведьмака и покачал седой головой. – Послушай Двойник, у меня к тебе очень серьезное дело, к которому даже слово деликатность неприменима, – Василий Генрихович, щелкнул пальцами, подбирая подходящий вербальный образ. – Здесь нужно особое понимание ситуации и верность, верность Коля, прежде всего ордену, – куратор резко резанул Двойника по глазам своим приникающим взглядом. Ведьмак почувствовал давление чужой воли и опустил глаза. – Ты знаешь, какая здесь у нас приключилась история? – В общих чертах. – Это хорошо Коля, что в общих, если свои не знают, то и враги пока ничего не пронюхали. Я давно тебя знаю, ведьмак Двойник ты настоящий боец, верный ордену и самое главное не подлый, ты трезво умеешь оценивать ситуацию, но всегда выберешь справедливость, даже если она противоречит целесообразности. Двойник кивнул головой, соглашаясь со словами куратора. – То что, я тебе сейчас скажу, не должно выйти из этого кабинета. Геральт... – многозначительно протянул глава ордена. – Вы ведь дружили? – Да не то что бы дружили, так приятельствовали. – Да? – удивился куратор, – а я полагал, что вы не разлей вода. – Что вы! – запротестовал Двойник. – Я его последний раз видел-то месяц назад в офисе. – Ну, тем лучше. Короче Коля, Геральт – демон. Да, да, ты не ошибся, не надо делать таких нарочито больших глаз и хлопать губами по щекам. Если эта история выйдет наружу, если в Европе узнают о том, что мы на своих глазах допустили прорыв инферно, репутация Московского ордена пошатнется, и нас ждут большие и очень неприятные перемены. – Понимаю... – Это хорошо. Демон в теле Геральта сейчас загнан, на него ведется охота, он не знает, что его сущность открыта, поэтому вполне естественно, что он попытается связаться со своими бывшими друзьями. Или уже связался? – атаковал резким вопросом куратор, не сводя глаз с лица Двойника. – Нет, – как можно тверже ответил Двойник. – Со мной он не связывался. Да и с какой стати? мы особо никогда не дружили. – Тем не менее, если он войдет с тобой в контакт, ты обязан локализовать его и передать информацию лично мне. Что бы, он не попросил, чего бы, не захотел, соглашайся. – Я все сделаю Василий Генрихович. – Не сомневаюсь Коля, иди... и помни, – остановил его шеф на пороге. – Ты можешь оказать неоценимую услугу ордену, а орден никогда не забывает своих братьев, никогда Двойник и в радости, и тем более в скорби. Никогда!

*

– Ты все слышал? – спросил Двойник, покинув здание офиса московского ордена ведьмаков. – Да. – И какие выводы? – Все намного хуже, чем я считал. – Неужто? – усомнился Двойник. – Для кого хуже? – Для всех, ты даже не представляешь насколько. – Напугай? – предложил друг. – Не могу, – я мысленно прокручивал в голове разговор бывшего шефа с Двойником. – Боюсь, если я поделюсь с тобой своим предположением, ты проживешь не дольше, чем будешь его обдумывать. – Авось пронесет, режь матку. – И все же не стоит. – Хорошо, – легко согласился Двойник, – ты говорил, что тебе нужна моя помощь, командуй я готов. Помощь, предложенная от руки друга, такая необходимая сейчас даже не материальным эффектом, а самой готовностью изменить свою жизнь, сложившийся состоявшийся ритм, привычную амплитуду, где черное всегда черное, а белое не трансформируется во тьму. И все же я медлю, у меня нет никаких гарантий, что подслушанный мной разговор всего лишь сцена, специально разыгранная для одного единственного зрителя, или я не могу быть уверенным в том, что Двойник выслушав куратора, не поверил ему, или вполне вероятно, что Василий Генрихович решил использовать Двойника в темную, что вполне в духе главы ордена, или... Стоп, какого черта? фмФ Фз афаджыс уын! Передо мной уже не стоит выбор, развилка давно пройдена, остается только идти напролом... И тут Двойник точно читая мои мысли произносит: – Геральт не сомневайся во мне. На секунду меня охватывает стыд, но на него уже не остается времени и сил. – Я и не сомневаюсь. Двойник, у тебя, вторая половина до сих пор работает в ФАПСИ? – Там не возможно работать “до сих пор”, там можно работать только до смерти. – Ясно. Мне нужна вся информация об одном человеке. Имя Алан, рост два метра, вес примерно 130 кг, телосложение как у Шварценеггера, волосы короткие темные, глаза мутные водянистые, внешность восточная. Склонен к гомосексуализму и извращениям, крайне агрессивен, не исключено наличие умственных отклонений. В данный момент находится в Москве. – Зачем тебе досье на такого красавчика? – У меня с ним рандеву, примерно, – я взглянул на левое запястье через 9 часов. – Постараюсь успеть, жди, – Двойник отключился.

Уже второй раз Москва становится для меня огромной ловушкой. Захожу в первое попавшееся относительно уединенное место, им оказывается пространство за палатой с шаурмой, впереди стоит небольшая очередь, преимущественно молодежь, зато сзади меня никто не видит, разве что из проезжающих машин, да и то смутно. Знак рванул кожу на лице, сдирая старую внешность с беспощадностью хирургического скальпеля. Тело сложилось как от удара, кому интересен посторонний человек, поднимающий с асфальта упавшую книгу? Несколько секунд воздух не поступает в легкие, пространство окрашивается в черно-белые цвета. Распрямляюсь уже другим человеком. По привычной, маске, красному отечному лицу провожу рукой, лоб потный, словно я только что покрыл марафонскую дистанцию. Книжка в мягком переплете, на обложке, которой тонкоусый джентльмен в цилиндре целиться из револьвера в какую-то инопланетную тварь, победно зажата в руке. Кажется, никто не заметил маленького чуда в большом городе. Удивительно, как обычная книга создает вокруг себя полог невидимости, некой мистической отчужденности, приватность которой не осмеливаются нарушать даже сотрудники правоохранительных органов, считающие, наверно человека с книгой кем-то вроде блаженного, не способного нарушить общественный правопорядок. Обычные же прохожие или невольные попутчики в общественном транспорте заносят читающего в разряд вакуума, выключают из своей зоны восприятия и даже если пихнут локтем, то автоматически на уровне подсознания. Теперь можно относительно спокойно передвигаться по городу, ведьмаки отказались участвовать в охоте на меня, а обычные оперативники не способны разглядеть под личиной мое истинное лицо. Трясет, и хотя я стараюсь не пускать чувства в разум, мне необходим блокиратор эмоций, иначе сам нырну в пучину горестного безумия, а мне требуется трезвый холодный ум, что бы спасти моих близких. Да черт вас всех подери, (темперамент вновь оказывает верх над концентрацией) шакальё, рано вы решили броситься на загнанную дичь, я еще не издох, собираюсь жить долго и счастливо, во имя и вопреки! С утра во рту не было даже крошки, но при таком колотуне кусок в горло не лезет. Проходя мимо палатки с шаурмой, не могу сдержаться – морщусь. Никогда не понимал эту страсть жрать, убивающее тебя дерьмо и еще платить за это деньги. Смотрю на часы, после разговора с Двойником минул час, мысленно подгоняю время и страшусь его бега. Наконец беру себя в руки и оглядываюсь по сторонам. Мне нужно Интернет-кафе. Савеловская, на которой я оказался, желая уехать в пригород, вызывала привычное отвращение вокзальной помойки. Дешевые проститутки, дешевая пища, зато ювелирные салоны и супермаркеты в наличии. Кафе тоже отыскалось достаточно быстро. Я оплатил доступ к Интернету за пару часов, взял обязательный кофе и поднялся на второй застекленный этаж. Сверху отлично просматривалась улица и вокзальная площадь. Прихлебывая кофе, оказавшийся на удивление почти приличным, я начал серфинг по мирам паутины, периодически заглядывая в почтовый ящик, в надежде увидеть ответ Двойника. Весь Интернет, куда не сунешься, пестрил рекламой сайта “однокашник”. Что бы убить время я зарегистрировался под вымышленным именем и спустя пять минут хохотал, вызвав неудовольствие других посетителей. Я давно знал, что большинство сайтов знакомств, бесплатных почтовых ящиков и порталов с порнографией работают на чисто-выбритых дядей, в строгих костюмах, во внутренних карманах, которых лежит красная книжечка с названием организации начинающейся на “F”. Информация, поступающая с этих ресурсов, пополняет досье, компроматы на конкретных людей. Правда, все это так неорганизованно и хлопотно, найти что-нибудь стоящее в этом потоке людской похоти довольно сложно, отловить педофила – легко, прижать латентного гомосексуалиста – чего проще, посадить продавца торгующего нелицензированным контрафактом – запросто, а вот выудить, поднять на крючок солидную персону почти не реально. Это скорее перспективное направление, призванное накопить массив компрометирующей информации, на авось. Авось Васисуалий Пупконов станет нужным родине, вот тогда мы ему и припомним разговор в чате со школьницей на генитальную тему. Но тут появилась светлая голова и предложила шикарную идею, играющую на ностальгически-романтических чувствах людей. Суть идеи проста, как все гениальное. Создается Интернет-портал, предлагающий возможность найти своих потерянных друзей, узнать информация об однокашниках, восстановить связь с бывшими возлюбленными. Человек слаб, прошлое никогда не умирает в нем навсегда, проигранные битвы хочется начать заново, растоптанные чувства вылечить отмщением, уязвленную гордость заткнуть собственным показным благополучием, прерванные романтические отношения возобновить назло надоевшей жене или опостылевшему супругу. Регистрация на сайте выполнена хитро, помимо достоверной информации о себе, которую вы обязаны разместить, необходимо еще указать места учебы, работы, службы отдыха, желательно загрузить, фотографии. И не заметно втягиваясь, вы выкладываете на всеобщее обозрение свою жизнь. Ведь как просто сопоставить фотографии хвастливого идиота в собственном дорогущем джипе, отдыхе на Гоа, выложенные специально, что бы все видели достаток и статус “реального пацана” и его настоящее, текущее место работы налоговым клерком с окладом в пятьсот долларов, что бы сделать надлежащий вывод. А дальше информационный банк копится, обрастает вашими связями, высказываниями и потаенными мыслями, которыми вы поделились с близкими людьми. Я успел прочесть несколько статей, посвященных феномену сайта “однокашник”, среди которых были и откровенно хвалебные, так и довольно грамотно написанные, с одной стороны, указывающие на некоторые недостатки сайта, с другой высмеивающие людей, пришедших к такому же выводу, что и я. Что ж, свою голову на чужие плечи не приставишь. Двойник не подвел, зайдя сотый раз в почтовый ящик, я увидел письмо с темой “!!!”. Полностью отключившись от реальности, я открыл письмо... ФИО: Подлинное имя Алан Амабалович Дзукаев. Так же известен под именами Николай Сушилин, Александр Королев, Grisas De Loukas L’yack, NicolАs FestМnmente, Alexander KДferchen и др. Место и год рождения: Место рождения не известно, предположительно северный Кавказ. Точный возраст неизвестен примерно 32-34 г. Учеба: Нет данных. Работа: Свыше 15 лет работал наемником, в различных частях света. Участвовал во многих вооруженных конфликтах. Участвовал в покушениях, на видных политический деятелей. Вел активную террористическую деятельность. Состоял на службе в Российской армии. Более подробная информация только при допуске 12R. В настоящее время работает на Войновского Виктора Николаевича директора финансово-промышленной группы Европейско-Азиатского банка. Навыки: Знания тактических и стратегических методов ведения боевых действий в условиях города, окрестностей, наименьшего благоприятствия. Знание приемов рукопашного боя на уровне “Шива” (см. допуск 12R). Владение всеми видами современного стрелкового оружия, владение всеми видами холодного оружия. Знание психологии, навыки ментального тренинга, гипноза, подавления личности, подчинения толпы, навыки ораторского искусства. Владение методиками допроса. Блестящее знание иностранных языков. Внешность и приметы (фотографии прилагаются): Телосложение атлетическое, рост около двух метров, волосы темные, стрижка короткая. Тип лица неопределенный – кавказский, азиатский, европейский в зависимости от желания объекта выделить определенные черты. Глаза светлые, узкие. Нос прямой. Губы тонкие, подбородок тяжелый, раздвоенный. Особые приметы не определены. Судимость: Нет данных. Краткая биография: Допуск 12R Краткая характеристика: Опасен. Беспощаден. Патологически жесток. Невосприимчив к боли. Не поддается контролю. Блестящие аналитические способности. Склонен занимать место лидера. Не признает авторитетов. Крючок: Склонен к гомосексуализму. Получает наслаждение от осознанного причинения боли и унижений. Наделен маниакальной тягой к кошкам, получает сексуальное наслаждение, вступая с ними в противоестественные отношения. Получает удовольствия от убийства, известны факты некрофилии. Материалы Допуск 12R. Перспективные контакты: Войновский Виктор Николаевич, Артемов Александр Викторович. Статус: Неприкасаемый ФИО: Войновский Виктор Николаевич. Работа: директор финансово-промышленной группы Европейско-Азиатского банка. Остальные данные закрыты. Допуск 000. ФИО: Артемов Александр Викторович Место и год рождения: г. Магадан 11 ноября 1967г. Учеба: восьмилетняя школа N9, Кулинарное училище. Работа: копия записной книжки прилагается. Последнее место работы – генеральный директор ООО “Мобильные системы” Навыки: Великолепные артистичные способности. Знание в области права и финансовых махинаций. Обладает даром убеждения. Обладает хорошо развитой харизмой, легко входит в доверие, хороший исполнитель. Внешность и приметы (фотографии прилагаются): Телосложение рыхлое, грушевидное, рост около метр девяноста, волосы густые темные, стрижка короткая “бобиком”. Тип лица – европейско-азиатский. Глаза темные, маленькие. Нос толстый, приплюснутый. Губы пухлые, подбородок толстый, тяжелый. Особые приметы: бородавка на левой щеке. Судимость: Около двадцати раз привлекался к судебной ответственности. Осужден не был. Краткая биография: Допуск 12R. Краткая характеристика: Трусоват, подл, жаден. Способен с легкостью предать. Не ценит чужую жизнь. Хорошо поддается контролю. Крючок: Педофил. Психологический импотент. Любит выпить. Перспективные контакты: список прилагается Статус: Винтик Я бегло, но внимательно прочел информацию, которую смог раздобыть Двойник. Вывод напрашивался без всяких сверхсекретных допусков – Войновский. Хищник, подмявший и поставивший себе на службу псов и шакалов, демон, пришедший набивать свою ненасытную утробу, пожирать души, калечить судьбы, тварь целью которой, разрушать внутренние барьеры каждого человека, что бы выпустить наружу Зверя. На взгляд первый иронический, ставящий все под сомнение, нарочито скептический, странно наверно, что вся команда, а если емче банда Войновского купалось в извращениях и пороках. В жизни так не бывает: парни в белых шляпах хорошие, парни в черных шляпах гадские гады. Вот только нельзя шагая по трупам оставаться человеком, каждый шажок, начиная с мелкого предательства, когда вскользь брошенная шуточная фраза, заставляет двух любящих людей расходиться, или невольно подписанная бумага ломает жизнь, отправляя несчастного в тюрьму. И заканчивая большим злом, непомерным – захоронением радиоактивных отходов в своей стране, разрешением на ввоз зараженного мяса, спекулированием своим генофондом, расчлененкой и продажей на органы, санкционированием тотальной вакцинации прививками, которые содержат канцерогены, вызывающие онкологию у младенцев и вещества уничтожающие иммунную систему. Каждый такай шаг мутация, изменение сознания, вытравливание человека, чистое воспроизводство зла ради самого зла. Деньги, власть, манипулирование людьми приедается, зачем, когда у тебя миллиарды, зачем, когда ты теневой “Блистательный” страны, зачем, когда тебе кланяются одни президенты, проклиная тебя и за одно себя, за это постыдное прогибание, и за руку здороваются другие и тоже проклинают. Зачем дальше нести зло? Зачем? Все просто. Человека уже нет, он переродился в демона, в прямом и переносном смысле. И нет наркотика для твари сильнее чем Зло. Поэтому не мог Войновский держать в своем удельном княжестве обычных рабов, лелеющих свои пороки, но в рамках, ограничивающих их тварность, сдерживающих прорыв инферно. Не мог и не хотел. Да и рабы банкира сделали достаточно, что бы уже не являться людьми. Сколько среди нас таких ублюдков уверенной поступью сметающих все на пути, пьяных от собственной безнаказанности, закрывающих глаза на беззаконие, что бы потом со смаком обсасывая кровавые детали пьяного гоготать в компании себе подобных приматов, потешаясь над неудачниками. Милиционер изнасиловал ребенка – ха! Ха! Ха! Как ему это удалось? Ха-ха-ха! Подросток живым закопал третьеклассника за долг в десять рублей. Ха-ха-ха! “Серега, а ты мне еще за пиво тридцатку должен! Пойдем копать” Ха-ха-ха! Мировое сообщество не пускает нас в ЕС, ой как плохо, ну ничего позволим ввозить зараженное мясо. Ха-ха-ха! Встретим птичий грипп русским матом. Скандалы, интриги, расследования! Не пропустите, самое интересное процесс фикации голубой звезды. Вот поэтому нужны ведьмаки, вот поэтому чудовища существуют, вот поэтому я вырву гниде сердце... Ради интереса, я набрал в поиске “однокашников” Войновского и чуть снова зло не рассмеялся, как же облегчилась работа частного детектива, работодателя и бандита. Викторов Войновских было всего двое, первый двадцатилетний паренек из Уфы, а вот второй... Уверенный в себе пожилой мужчина в дорогом светлом костюме глядел с бесстыдством настоящего барина. От фотографии развалившегося в кресле тучного, непривлекательного, наверняка, судя по цвету лица, больного человека исходила хлесткая, подавляющая сила. И все же в его чертах еще не было присутствия демона, лишь готовность принять враждебную сущность читалась в лице. Мог я ошибиться? Вряд ли, страничка Войновского не обновлялась больше года, демон мог спокойно войти в него в течение этого времени. Я начал просматривать всю доступную информацию о Войновском и не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего, передо мной, пусть в урезанном варианте, но вполне достаточном, что бы сделать выводы проносилась жизнь Виктора Николаевича. Данные, которые не могла предоставить ФАПСИ, находились в свободном доступе, открытом для любого зарегистрированного пользователя! Я не знал смеяться мне или плакать, а может бежать? Потому что сверх наглость не просто поражала – пугала! Именно благодаря этому сайту я узнал, что Войновский в настоящее время работает директором финансово промышленной группы банка, а ранее являлся генерал майором СВР. Тщательно, словно ища иголку в стоге сена, я перебирал новую информацию, рассматривая друзей банкира, его связи, вглядываясь в экран монитора до рези в глазах. “Я с дедушкой!” – гласила подпись под одной из фотографий. Войновская Алена Федоровна, прочел я над фото, 12 лет. Дальше шла информация о номере школы, в которой учится внучка демона и список друзей. Я крутанул колесико мышки назад и еще раз внимательно посмотрел на Войновскую Алену. Девочка, с огромными синими глазами, одетая в простое под стать глазам платье, стояла держа за руку, улыбающегося Войновского. В другой руке девчушка сжимала плюшевого мишку. Аленка!? Кажется, я произнес ее имя в слух. С глаз медленно спадала пелена, одновременно наступало полнейшее отупение, я смертельно устал. И как бы я этому не сопротивлялся, все становилось на свои места. Виски неприятно заломило, что бы снять помутнение я нажал себе на глазные яблоки, мир качнулся, теряя четкость, и нехотя вернул резкость. С монитора все так же смотрела девочка, трогательно сжимая в ладошке подаренного мной мишку. Я набрал номер Радиона. – Привет, – коротко поприветствовал его я. – Я готов, что делать? – Радион был как всегда лаконичен. – Пока ничего, помнишь, ты просил меня спасти одну девочку? – Помню. – Подумай друг, ты мне ничего не хочешь рассказать? – слова давались мне с трудом. – Я так понимаю, ты интересуешься подробностями той просьбы? – Да... – Не знаю, насколько это имеет отношение к твоим вопросам, да и тебя не должно касаться, но... у меня был роман с мамой той девочки. – Это и так ясно. А как вы познакомились? – несмотря на все усилия, мой голос дрожал. – Я точно не помню, вроде нас познакомил Василий Генрихович на одной... – Спасибо Радион! Ты мне очень помог! – Хм. Я рад. Теперь Геральт давай поговорим о тебе, я знаю у тебя проблемы с куратором. – Нет Радион это у куратора проблемы. Скажи, ты мне веришь? – В то, что ты создал проблемы главе московского ордена? Ну не знаю, по Сеньке ли шапка? – Вообще веришь? – Как себе, – на этот раз ответ Радиона был серьезным. – Мне будет нужна твоя помощь. – Говори Геральт, я в твоем распоряжении. – Чуть позже и будь осторожней. – Хорошо, жду. Мозаика сложилась в одну картину. Куратор знакомит Радиона с матерью Аленки, Аленка внучка демона, ну тогда он наверно еще не был инициирован. Это значит, что Радиона использовали в темную, а Василий Генрихович и Виктор Николаевич как минимум знакомы и не просто знакомы, их должны связывать тесные отношения. А как максимум? А как максимум куратор работает на демона! фмФ Фз афаджыс уын!!! Медальон рванул кожу, обжигая грудь холодом, падая, перевернув стол, успеваю заметить, как стекло огораживающее кафе от улицы, покрывается быстро разбегающейся сеткой трещин, уже лежа на кафельном полу, слышу звон и визг сигнализаций припаркованных внизу автомобилей, не иначе как часть осколков упала вниз. Я лишь могу надеется, что на улице никто не пострадал, в кафе же все хуже. Немногочисленные посетители вместо того, что бы рухнуть на пол или на худой конец с ревом броситься к лестнице, ведущей на первый этаж, сидят разинув рты и только изумленно переглядываются. – На пол! – ору я им, но моя команда запаздывает. Чашка кофе молодого человека, сидящего справа от меня взрывается, но не успевает коричневая масса коснуться белоснежной майки, парень отлетает вместе со стулом назад, в его горле расцвела пурпурная роза смерти. А вот это зря! Неведомый стрелок настоящий подонок, в злом бессилии, зная что, не сможет достать меня пристрел ни в чем неповинного человека. Ну, ничего сука, я тебя сам достану! Мне не нужны татуировки, что бы привести в действие знак, драконы, поселившиеся в моих руках, помогают гораздо лучше, без них я бы не смог использовать знаки один за другим, складываю пальцы в немыслимую фигуру, выворачивая, фаланги и поднимаюсь во весь рост. В метрах ста напротив стоит такое же невысокое здание торгового центра, как и кафе, на его крыше лежит стрелок, он все еще не потерял надежду выцелить меня. Когда снайпер, заметив цель, нажимает на курок, я локализую его. Пуля, направленная в меня увязает в воздухе, а я снимаю револьверы, выдирая их из собственной плоти, еще одна глупость, совершенная в порыве ярости, рубашка на спине брызжет кровью. Сто метров ерунда для моих машинок, опустошаю в подонка оба барабана, превратив тело в дырявый шарик и у меня не возникает мыслей, что у него могут быть мать и дети, ждущие папу домой. У меня еще есть почти двадцать объективных секунд, прежде чем знак перестанет действовать. Двигаясь с запредельной скоростью, срываю с одной застывшей за компьютером фигуры темную рубашку и надеваю поверх своей, потом выпрыгиваю со второго этажа, сминая ногами крышу какой-то иномарки. Десять секунд. Левую ногу пронзает резкая боль, идиот! надо было использовать фдылы-нысан, что бы спокойно приземлиться, не тревожа больное колена. Город вокруг движется еле-еле, вместо меня люди видят неясную размытую тень. Скатываюсь с машины, припадая на одно колено, перебегаю улицу, стремясь попасть ближе к метро затеряться в толпе. Пять секунд. Снова меняю внешность, это мне дается уже не легко, лицо на этот раз словно опускают в серную кислоту. На последней секунде успеваю выкинуть револьверы в урну, жалко неимоверно, вторых таких не найти, но спрятать их не куда, и обратно пристроить их на кожу в виде татуировок не получиться, у меня нет способностей татуировщика. Возвращение в реальный мир происходит буднично, люди догоняют меня и начинают двигаться с такой же скоростью. К вокзальному метро быстро, но спокойно идет молодой горбоносый, худой человек лет двадцати с внешностью несчастного парня, пристреленного по моей вине. По моей, потому что именно у меня не хватило мозгов воспользоваться любой внешностью, кроме своей излюбленной личины, уставшего холестеринового толстяка. Разумеется, куратор предусмотрел, что я изменю, внешность и выдал агентам фотографии моих излюбленных масок. Единственное, что я мог сделать – отомстить убийце невинной жертвы, слабое утешение! Но я клянусь все изменить! Несколько знаков подряд даже с моими новоприобретенными способностями дались мне не без потерь. Началась сильная головная боль, левый глаз будто кинули на раскаленную сковородку. Вдобавок, поврежденное колено, реагируя на общее состояние организма, взбесилось, посылая мне волны тупой боли, приходилось прилагать не малые усилия, что бы, не хромать, тем самым, привлекая не нужное внимание. Я посмотрел на часы, до встречи с Аланом оставалось чуть больше пяти часов.