Текст книги "Ведьмак из старой Москвы (СИ)"

Автор книги: Эльбрюс Нукитэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

*

– Он умирает, – спокойно констатировал мастер-врач, не глядя на мэтра. – Еще пять минут, и я ничего не смогу сделать. Василий Генрихович задумался, решение он конечно уже принял, но надо было показать подчиненным, что до последней минуты жизнь строптивого исполнителя находится под вопросом. Доктор не дожидаясь решения мэтра, на всякий случай вскрыл ведьмаку вену, алая струйка нехотя потекла, потом загустела, превратилась в черно-алый ручеек. Давление падало, но вместе с ним по капле уходила жизнь.

Надоело...

В дерьме валялся то ли бомж, то ли пьяный дурак

На него ты смотрел и смеялся

Или, был одним из зевак?

Может, просто прошел украдкой?

Испугавшись, вдруг надо помочь!

Закрывая лицо перчаткой

Ты скорее стремился прочь

Прошло время

Подлой весною

Ты упал на колени в грязь

Хочешь крикнуть – сердце больное!

Но твоя карта явно не в масть

Извалялся от боли дикой

Зашипел в мокрой луже, как уж

А вокруг бодро люди шагают

Когда ты испускаешь дух

Глава 4: Бомж

Flashback 5:Полигоны – Я научил вас всему чему можно. Каждый из вас почти полноценный боец, способный уделать не напрягаясь Тайсона в расцвете лет. Но тренировка в зале никогда не даст вам того, чего даст реальный бой на улице. Ни фулл-контакт каратэ, ни бои без правил не смогут подготовить к борьбе за выживание. Хочу озвучить известный факт в шести случаев из дести, уголовник, проведший в тюрьме солидный срок, в поединке на смерть убьет какого-нибудь черного пояса не важно каратэку или адепта таэквон-до. Потому, что все открытые варианты боевых искусств, в своем большинстве осовременены. Даже максимально приближенные к реальному бою “бои без правил”. Давайте пройдем по основным ограничениям, – учитель стал загибать пальцы. – В пах не бить, в горло не бить, яйца не рвать, суставы не разрывать, глаза не выдавливать, не плеваться, не царапать ногтями, не кусать, не грызть, не додушивать, не убивать, Теперь представьте, что боец “без правил” должен сразиться на смерть с уголовником, – учитель улыбнулся и погрозил кому-то указательным пальцем. – Помню, лет может сорок назад, да где-то так, дрался с мастером таэквон-до: черный пояс третий дан, уважаемый человек. Самое смешное, когда мы вошли в плотной контакт, когда даже рукой было сложно нанести удар, таэквондист пытался атаковать ногами, работали вбитые рефлексы, неправильные вредные рефлексы. – И что же было дальше? – спросил любопытный ведьмак по прозвищу Двойник. – Я сумел убедить мастера заняться другим видом боевого искусства, – ответил, под всеобщие смешки учитель. – Еще пример мастера каратэ стиля кеокусинкай. Прекрасное направление в каратэ очень динамичное и ориентированное прежде всего на боевой аспект. Но и тут жесткое современное ограничение, ставящее под вопрос ценность этого стиля. В кекусинкай в соревновательном процессе запрещен удар рукой в голову, поэтому и все спарринги в ходе тренировок происходят по этому идиотскому запрету. Представьте более тысячи занятий, миллионы ударов и правило, которое подавляет саму идею боя. После нарабатывается запоминание, внутренний голос, на уровне инстинкта и боец даже самый талантливый во время боя задержится с нанесением удара рукой в голову, если вообще нанесет. Примером служит еще один из случай из моей жизни. Мне было все двадцать лет и довольно мало опыта в боевых искусствах, но я занимался боксом, поэтому нанести удар в голову для меня было, как воздухом дышать. Я начал заниматься кеокусинкай каратэ, наш тренер, молодой человек едва ли старше меня больше чем на два года, только стал чемпионом Европы. Мы стали с ним в спарринг. У меня были наработаны рефлексы, как я уже говорил ранее бить в голову, а у него по корпусу. Забыв от волнения, наверно, все правила, я с первой секунды нанес противнику прямой удар в челюсть, который он не смог парировать и понятно, человеку никогда не били кулаком в лицо, надо ли говорить, что второго удара не потребовалось. Чемпион Европы упал, как подкошенный, вызвав у меня нездоровые эмоции стыда. В тот момент, я винил себя, полагал, что поступил низко, – учитель задорно подмигнул ученикам. – Давайте вернемся к нашему ББП и урке. Боец сразу собьет менее подготовленного противника с ног, и прижав к земле начнет наносить удары сверху – излюбленная техника, получившая название “наездник”. В этот момент урка вырвет зубами кусок живота бойца, воткнет палец в глаз, нанесет удар по гениталиям и полагаю любое из выше перечисленных действий случиться еще во время падения. Ни один боец не подготовлен к такому отпору, животной борьбы за жизнь. – Так же и я не могу вас в реальности подготовить к таким встречам. Не натравливать же вас, в самом деле, на уголовников. Существуют, конечно, подпольные ринги, где бойцы убивают друг друга на потеху толпе. Но это крайний случай, тем более, что все смертельные бои контролируются государством, а нам светиться не к чему. – Мы нашли жестокий выход, вы получите реальный опыт и будите, подготовлены ко всему, не подвергаясь, впрочем, полноценному риску, вы слишком дороги, что бы вас терять. Как вы все уже знаете из кодекса ведьмак, может только семь раз провести очищение, если вы покинете пространство пациента, не уничтожив болезнь, человек погибает сразу, не зависимо от того, на которой стадии находится его заболевание. Наши специалисты научились вводить искусственно в пространство пациента программируемые образы. С помощью мастеров татуировок. Иными словами для каждого ведьмака мы подготавливаем серию испытаний и финальный экзамен, на котором вам придется бороться за свою жизнь, в пространстве другого человека. Я и все присутствующие напряглись, ожидая услышать что-то страшное, может даже дикое. – Люди, которые выступают своеобразными полигонами, умирают, по окончании первого испытания. Это связано в первую очередь с искусственным происхождением навязанных сценариев в пространстве пациента. Ученики в зале стали гневно перешептываться, – но учитель, не обращая на них внимания, продолжил. – Это обусловлено тем, что все болезни в мире появляются естественным путем, даже созданные в лабораториях, не буду сейчас отвлекаться и объяснять, почему. Поэтому люди-полигоны для нас очень важны. Хочу заострить ваше внимание на том факте, что все они добровольцы, поэтому, хотя и понимаю, ваше возмущение, прошу тишины. Для вас важно знать, из сотни потенциальных ведьмаков получается не больше семи – девяти, в зависимости от удачи. Вас тут девятнадцать человек. Сами посчитайте, каковы шансы каждого. Пришла пора узнать, что становится с остальными. Претенденты не прошедшие испытания и есть люди-полигоны. Возникла пораженная пауза, люди, а правильнее сказать существа, находящиеся в зале были подготовленными бойцами с устойчивой психикой, поэтому не было гневных криков. Ученики просто мгновенно, стали монолитной сплоченной боевой единицей, готовой противостоять любой опасности. – Мы можем отказаться от испытания, – озвучил, мучавших всех вопрос Двойник.. – Вы отдали себя ведьмачеству уже тогда, когда встали на порог этого зала. – Тогда почему вы сказали, что те, кто вынужден быть полигоном добровольцы, – с гневом в глазах спросил Радион. – Потому, что вы уже отдали себя, неужели непонятно, – весь вид наставника выражал неподдельную боль. – Те, кто из вас выживет поймет, что у нас не было другого выхода. Из шести с половиной миллиардов населения земли только у одного миллиона есть способность к ведьмачеству. Это значит, что на шесть с половиной тысяч человек только один может очищать, убивать чудовищ. А этого одного надо еще найти, уговорить, объяснить, воспитать, научить и отправить на испытание. Число неизлечимых заболеваний растет, и наука не сможет их победить, так было задумано. Растет число больных и когда, количество зараженных превысит определенный порог, наступит конец света. – Что значит “так было задумано”? – спросил я. – Это значит, что на земле слишком много грешников, – печально сказал учитель, тон его повествования до этого энергичный, стал более умиротворенным, печальным. – Господь видя, что человек грешит глазами насылает небольшое недомогание для глаз, видя, что человек грешит чреслами насылает соответствующую болезнь, видя, что человек грешит делами, насылает головную боль, что бы человек лег, очистился через недомогание и не грешил. Но люди слепы, они продолжают грешить, доставляя Создателю боль своим поведением. И когда, терпение Творца подходит к концу, человек получает смертельную болезнь, за какой-нибудь жутких грех. Иногда не напрямую, опосредовано, через родных, близких, любимых. Бывает, что этот грех и неявный, возможно будущий и тогда мы не понимаем за, что по-настоящему хорошему человеку или маленькому ребенку такие муки. Я не берусь судить Творца, не мне дано и никому понять его замысел, я просто излагаю факты. Есть определенный порог, формула, смысл, которой гласит, что когда количество смертельно больных достигнет определенного уровня, начнется конец света. Мы же ведьмаки, очищая человека, берем все его грехи на себя, отодвигая конец света, который близок, как никогда и обрекая себя на вечные муки в аду. – Все это чушь собачья, – твердо сказал я. – Откуда вам дано знать есть ли вообще бог и каковы его мотивы? И даже если вы хоть в чем-то правы, я не хочу брать грехи чужих людей на себя, у меня своих достаточно, я не хочу становиться полигоном и убивать людей, которым повезло меньше, хотя с какой точки зрения посмотреть, чем мне! – Я знал, что никто из вас сразу не поймет, – без тени грусти сказал наставник. – Да это и не так важно. фнФфенкъуысгФйФ! – громко выкрикнул он, и все ученики застыли и замолчали, лишь глаза удивленно непонимающее бегали зрачками. Я, как и все беспомощно застыл, мускулы отказывались поддаваться командам мозга, не получалось даже издать хоть какое подобие звука. Но почему-то страшно не было, возникло ощущение нереальности происходящего, сна. “А может, я и в правду сплю”? – Перед глазами все поплыло, возникли, похожие на икру красные точки, которые множась в геометрическом прогрессии налетали на ученика, проникая в глаза, вытесняя из тела все органы, подменяя их мириадами алых точек. Я упал куда-то в алое безумие.

КФфхъуындар (Бестиарий)

~ Пахуньчик ~

1. Наименование – Пахуньчик 2. Самоназвание – тФф 3. Степень агрессии – умеренный, 4 балла по шкале отторжения. Геноциду не подвержен. 4. Класс – разумное. 5. Тип – инопланетянин 6. “Магические” (специфические) способности: – мимикрия. Особенности: маскируется под бомжей. – оперирование временем и пространством. Особенности: не изучены. – проникновение в сознание. Особенности: не изучены. 7. Краткая справка: Пахуньчик. Инопланетяне. Первый контакт состоялся в 453 г.н.э. Цель посещения Земли – социологические исследования. Ассимилируются среди бездомных, принимая их вид, почти всегда становятся негласными лидерами среди бомжей. Мало-агрессивны, нападают только в случаях, когда подвергаются угрозе жизни, бомжей. В такой момент происходит временное “помешательство”, Пахуньчик будет уничтожать противников, пока не добьется смерти всех нападавших. Настоящий облик Пахуньчика не известен. Единственное, о чем можно утверждать с уверенностью, они не гуманоиды. В 1942 г. был разработан эликсир, позволяющий на ограниченное время полностью блокировать влияние способностей инопланетян на ведьмаков.

*

Квазямодо увлеченно грыз морковку. Сидя на шкафу пернатый зорко контролировал комнату, не забывая уделять внимание овощу. Оранжевая перьевая шапочка на голове гордо освещалось люстрой, предавая попке ореол значимости. Кошка Сакля ползком, косясь на шкаф, чтобы не дай бог не привлечь к себе внимание, зеленого чудовища, продвигалась в сторону кровати, где была долгожданная возможность в безопасности и относительном спокойствии улечься под бок к хозяйке. Попугай снисходительно глянул на крадущуюся кошку, переложив морковку в правую лапу, он презрительно каркнул, чем заставил прижать старую урину уши, продолжил трапезу. У каждого живого существа есть своя магия. Просто люди не в состоянии даже предположить, что обитающая рядом собачка, милый котенок, глупая рыбка или даже цветок, способен на что-то большее чем место домашнего любимца. Была своя фишка и у Сакли. Старая кошачья перечница обладала даром трапезного сглаза и беззастенчиво им пользовалась. Когда люди готовили пищу или уже садились есть, кошке надо было всего лишь по-особенному взглянуть и облизнуть усы по часовой стрелке и опля, кусок чего-нибудь вкусненького, или не очень, раза на раз не приходится, падал прямо к меховым лапам Сакли. Находясь под гнетом пернатого монстра, кошка затаила нешуточную обиду и при каждом удобном случае платила попугаю той же монетой. – Эх, была не была, – в кошачьем эквиваленте подумала Сакля и применила свой сглаз. Квазямодо поймав запоздалый, но гордый ответный взгляд меховой плесени, хотел было проигнорировать вызов, благо морковка попалось вкусная, отрывать от нее кусочки одно удовольствие, внезапно потерял равновесие и сев на хвост, пораженно выронил морковку. Не веря своим глазам, он посмотрел в низ и задохнулся в приступе чудовищного по своей беспардонности вандализма. Сакля не любила морковку, но морковку любил Квазя, поэтому кошка, вперив торжествующий взгляд в пернатого, с хрустом впилась в оранжевый овощ. – Курва! – метко выдал попугай одно из заученных слов и ринулся как ангел мести на меховую обидчицу. Но Сакля уже делала ноги, пулей миновав коридор, умная старушка спряталась под ванной, куда попугай залетать побаивался. Квазямодо бесновался минут двадцать, выдолбив клювом кусок свежей шпаклевки из таким трудом реанимированной стены, он отказался есть оскверненную морковь, нагадил на плечо Геральта, что делал только в крайне мерзком расположении духа и затаив не шуточную обиду на весь свет, залез в клетку, уселся спиной выходу и начал злобно посвистывать. Не собиралась гордая птица сносить подлые обиды ходячей бородавки, и решил попугай отомстить. Спустя пол часа история с морковкой стала забываться, для всех кроме пернатого. Кошечка расслабилась, забыв об осторожности, она разлеглась на ковре, отдавшись морфею. Тем временем Квазямодо аккуратно вылез из клетки, не предпринимая попытки лететь, он низом, прячась за препятствиями, проследовал в соседнюю комнату. Осмотревшись, пернатый заметил мохнонога и коварный план возник в его маленькой, но зато зеленой голове. Не сдержавшись, он злобно зашелестел клювом, на его счастье меховая бородавка, только повела ухом и надежнее уткнулась холодным носом в хвост. Пернатый нелепо застыл, поджав под себя правую лапку, справившись с волнением попугай-ниндзя, пьянея от собственной крутости, бесшумно полез на белую стойку стеллаж. В этот момент чуть было все не сорвалось, в комнату вошел большой слуга самец и привлек внимание кошки, своим глупым карканьем. – О, Саклямото! Чего разлеглась, скотинка? Сперла у несчастной птицы морковку и рада? Мохноногая подняла заспанную мордочку и недовольно посмотрела на ведьмака, видя, что ничего вкусненького ей не предлагают, Сакля показательно зевнула и повернулась к человеку задней частью хвоста. Попугай засев на одной из полок, укрывшись книгой, с облегчением перевел дух – его не заметили. Адреналин бурлил в смелой птице и попугай продолжил путь к намеченной цели. На верхнем этаже стеллажа располагалось несколько предметов: горшок с цветами, пара фотографий в рамках, бумажки, два крепких носка и связка ржавых ключей. Оказавшись наверху пернатый выглянул из-за фотографии, все было спокойно: обидчица невинно дрыхла, а большой слуга самец, что-то бубнил себе кулак, по опыту попугай знал, что так может продолжаться довольно долго. Захотелось перед эксом освободить организм от шлаков, но Квазямодо зачем-то сдержал порыв. Птица решила действовать. Пернатый захватил лапами ключи и взлетел над кошкой, открыв свое инкогнито. Сакля не успела даже проснуться, как с победным карканьем ей на голову упало что-то тяжелое, на прудя со страху, кошка сделала лапы к спасительной ванной. А бомбардировщик, заложив красивую петлю, сел на плечо, входящей в комнату маленькой самке слуге и с удовольствием расслабился. Мы с Лисой, наконец, не выдержали и стали хохотать, питомцы почти каждый лень устраивали нам настоящий праздник, за их пикировкой можно было наблюдать с истинным наслаждением. Жаль, что существует такая штука как работа. Я обнял любимую, согнав с плеча гордую птицу. – Не переживай, у нас сегодня намечается корпоративка, так что приду поздно. – Смотри, много не пей, а то когда ты пьяный предметы не различаешь, – обидно заметила Лиса. – Я вообще не пью! – Ну да конечно, помню, как ты пришел с работы и в коридоре начал исполнять гражданско-супружеский долг, даже не разделся. – В этом виновата твоя женственность и красота, а не алкоголь! Тем более, зачем было встречать меня в голом теле на жалкие тряпочки. – Эти тряпочки стоят почти тысячу евро! – По мне ты гораздо лучше без них. – Иди уже, хитрец.

*

– Помогите во имя Христа! Грязный, оборванный мужчина, внешности, которая даже с учетом черных масляных пятен непонятного происхождения на его лице была далеко не христианской, навязчиво требовал денег. Казалось бы, странно, смысл, произносимых мужчиной слов был просящим, но интонация повелительной требовательной. Когда я не обращая внимания, попытался пройти мимо, он стиснул мое плечо, побуждая развернуться. – Помогите Христа ради! – настойчиво крикнул мне в лицо нищий, обдав перегаром гнилых зубов. – Нет, – коротко сказал ему я, глядя прямо в глаза. Нищего это не смутило. – Ради Христа!!! – Тем более. – Ты не веришь в бога да, десять рублей жалко да? – Жалко. – Сука, падла, тварь, будь ты проклят п—ор. Что б твои дети... – Перекрестись. – Что? – удивился нищий, не встретив отпора. – Если ты перекрестишься, я отдам тебе все деньги, которые у меня с собой. Нищий сразу подобрался, в глазах возникла неуверенная хитринка. – А если у тебя с собой вообще бабла нет, я что как придурок перед тобой руками махать буду? – Этого хватит? – я демонстративно достал из кармана брюк смятую пачку сторублевок и несколько тысячерублевых купюр. Терпеть не могу кошельков, вот и приходится каждый раз выуживать из карманов непонятную мешанину из мелочи, бумажек, носового платка и мятых денег. Нищий придирчиво осмотрел ладонь с зажатыми в ней деньгами. – Добавить бы надо, я перед тобой ведь клоунадничать буду, это значит, ты меня как личность унижаешь, достоинство мое топчешь, веру мою деньгами своими пог... – “погаными” хотел сказать он, но не посмел. – Покупаешь одним словом, – с трудом закончил нищий. – Не хочешь как хочешь, – пожал я, плечами отводя от его носа ладонь. Глаза бомжа пристально следили за рукой, кадык дернулся, сглатывая слюну. – Постой шалый! – взмахнул руками нищий. – Крещусь! Его правая рука истово коснулась лба и остановилась, намертво прирастя, сложенными в шепотку пальцами к голове. Все тело нищего напряглось, сухие мышцы на руке посинели толстыми венами, но кисть так и осталась у лба. – Что ты сделал тварь!? Что ты со мной сделал!!? Что с моей рукой!!? Аааа!!! Отпусти, отпусти тварь! – заорал он на всю улицу. Давно наблюдавшие за нами попрошайки всполошились, некоторые решили ретироваться на территорию монастыря, другие наоборот придвинулись поближе, что бы лучше насладиться бесплатным спектаклем или чем черт не шутит, поживиться чем-нибудь, жизнь на улице штука такая брат, здесь варежкой хлопать нельзя, затопчут. По лицу нищего катились крупные капли пота, он уже не пытался отодрать ставшую чужой руку, лишь губы продолжали исторгать сквернословия. – Ты не прав сын мой. Из ворот монастыря вышел монах в черной рясе и перекрестил несчастного. Нищий, обретя вновь власть над конечностью, не делая даже попыток поблагодарить, жалобно всхлипывая, кинулся прочь. – Не отец ты мне, – спокойно я ответил батюшке. – Твой монастырь за спиной, здесь другой устав. – Мой монастырь всегда со мной сы... заблудший путник, за моими плечами. Пройдемся? – предложил священник, приглашая меня в храм. – А то здесь нам не удастся поговорить по душам. И так ты дал слишком много ненужной пищи пастве, за тобой придется очищать. – А стоит ли? – Очищать? Видишь ли... – Нет, говорить по душам? – Стоит. Я не таясь, пристально вгляделся, в его глаза и чуть было не передернул плечами от омерзения. На меня смотрел добрый, открытий человек, в его серых глазах читалась понимание, участие, готовность помочь и всепрощение. В уголках век застыли веселые морщинки, располагающее к себе. Именно такие глаза бывают у самых грязных ублюдков. Умом я понимаю, что, вряд ли батюшка желает мне зла, что эмоции в его взгляде могут быть искренними, но слишком сильно меня были в душу, слишком сильны воспоминания о таких же честных любящих глазах. Казалось, батюшка заметил мою гримасу, его лицо стало печальным, окладистая, аккуратная борода придала ему вид профессора. Мы медленно вошли в ворота храма, несколько минут церковник молча вел меня по узким дорожкам, наконец, мы достигли цели, маленькой полянки, окруженной высокими деревьями. – Присядем? – предложил священник, указав на деревянную скамейку, посыпанную желтыми листьями. – Это я специально попросил братьев не убирать, – как бы извиняясь, произнес батюшка. – Так уютней. – Ты настоятель? – я упрямо продолжал обращаться к батюшке без должного почтения. – Да, но это не имеет значения. Скажи, – чуть помедлив, поинтересовался священник, разглядывая небо, – чем вызван был твой гнев? – Боюсь, вам не понравится мой ответ, – забылся я, обратившись к нему на “вы”. – Не того ты боишься. – А почему ты думаешь, что я стану тебе отвечать? – Потому что тебе это нужно также сильно, как и мне. Я оценил его ответ. Обычно люди говорят “это тебе нужно больше, чем мне”, настоятель же дал понять, что его интерес ко мне практический, если хотите обоюдовыгодный. Ни что так не сближает людей, как понимание общей выгоды, человек слаб и если он не видит причину доброго к себе отношения со стороны постороннего, то возникает сразу чувство неловкости, а то и подозрения. “Не жалей слов” – вспомнил я изречение учителя. Похоже, у нас с настоятелем был один наставник. И все же я решил высказать ему свои мысли, почему нет? – Меня раздражает, когда просят во имя Христа. – Ты отвергаешь богочеловека? – спокойно спросил батюшка. – Нет, не отвергаю. Дело не в этом. – Тогда в чем? – Мне кажется, что-то в этом неправильное простить во имя Бога, это одновременно с одной стороны загоняет потенциального жертвователя в угол: как же если откажешь, подать возводишь хулу на Христа! С другой стороны, принижает дающего. Получается, я жертвую не для того, что бы помочь конкретному человеку, причем по доброй воле, а из-за страха перед карой. Я хочу помочь во имя человеколюбия, а не потому, что меня вынуждают. Надеюсь, я доступно объяснил? – Доступно, хотя и коряво, – батюшка помолчал, собираясь с мыслями, – если человек подает милостыню ради Христа из сострадания, не пытаясь оценить ситуацию, эту милостыню примет Господь. И не спросит с нас, как и на что потратит деньги нищий. – Просите, и не получаете, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений. – Похвально, знание библии, но любое знание можно употребить во зло. – Даже священное писание? – Я с интересом посмотрел на настоятеля, желая найти на его лице следы растерянности. Однако святой отец был невозмутим. Глубокие морщины лба, немного расслабились, создавалось ощущение, что священник отдыхает беседой. – Послушай меня сын мой... – Не смей ко мне так обращаться, у меня есть отец! – Хорошо, успокойся, просто выслушай. Тебе не надо пытаться разбираться в мотивах других людей, разберись в себе и тогда все станет просто и ясно. Если тебе не нравиться формулировка “Христа ради”, значит, тебе не нравится что-то в себе, ибо, неся подаяние ради Господа, ты помогаешь, прежде всего, ради себя. Не оскудеет рука дающего. Пойми, ответ есть в твоем сердце на все вопросы. Если у тебя возникает внутренняя диспропорция между твоими мыслями и поступками, это и есть голос бога. Если ты не хочешь подавать конкретному человеку, Христос тут ни при чем. Не надо везде видеть божье провидение, свобода воли основа христианства. И еще, все твои сомнения от отсутствия веры, на каждом шагу тебя гложут примитивные подозрения из тех, что любят употреблять противники православия, – настоятель развел руками. – Ну, допустим такие, что библия написана человеком, а человек мог ошибаться или намерено исказить факты, что господь создал человека по своему образу и подобию, наделив, стремлением к плотским утехам и значит тешить свою похоть не грешно. Или из новомодных ересей, что Иуда был в сговоре с Христом и его тяжкий грех предательства осознанная жертва, следовательно, вся история православия лжива. Друг мой сомнения не отделяемая часть человеческой сущности, тебе остается только верить или... – Где же мне взять веру? – Только в себе. Знаешь когда я всем сердцем поверил в Христа, в бессмертие души, хотя сам уже несколько лет был священником? Когда у меня родился ребенок – сын. Для меня это самое большое чудо и веское доказательство, существования Бога. – И тебя не возникает сомнений в правильности библии, церковных обрядов, доброты Творца посреди всеобщей греховности? – Я ждал ответ настоятеля с настоящим нетерпением, если бы святой отец (смешно запрещаю ему назвать себя сыном, а мысленно обращаюсь к нему, как отец), ответил твердо, что его не гложут сомнения, я забыл бы эту беседу, ожесточившись еще сильнее, но настоятель не дал четкого ответа. Он поднял желтый лист и начал в него пристально вглядываться, чувствуя мое нетерпение, настоятель медлил с ответом, не выпуская кусочек осеннего солнца из рук, он своим хорошо поставленным голосом начал читать странное стихотворение: В вышене самом небе Ветер тучи собирал Легионы темных светлых Всех на встречу, он собрал И подув со страшной силой Молнией, сорвавшись в низ Закружил в огне стихии Не один умерший лист И еще живые листья Не приникшие к земле Закричали, заметались В смертной пасмурной тоске Их конец написан в небе Сильной призрачной рукой Но пока они в полете Не предписан им покой Ветер треплет, их срывает Гонит весело шепча Только он не понимает Он – орудие листа Я сидел пораженный, боясь пошевелиться, по телу разливался, какой-то новый вид холода, не так хорошо знакомый страха или предсмертный, а странный неудобный, когда незаслуженно хвалят. Или когда ты принял важное решение, но еще не начал действовать, и точка возврата еще не пройдена, но тебя колотит и это не страх, а ожидание будущего. Вот примерно такой озноб охватил меня, после прочтенного батюшкой стихотворения, на храмовой поляне в окружении янтарных деревьев. Это наивное юношеское творение было написано мной более пятнадцати лет назад, спрятано в самый глубокий ящик души и потеряно не найдя адресата. – Ответь мне на еще один вопрос, – спросил я самое неважное, первое пришедшее на ум, что бы заглушить в себе полную растерянность. Но как обычно бывает в таких случаях, глупый вопрос выстрелил в десятку. – Если, оказывая помощь, я в первую очередь забочусь о себе, разве это не умоляет факта помощи? Батюшка поднялся со скамейки. Весь его вид выражал полное удовлетворение беседой. Достав из складок рясы сотовый телефон, он, прищурившись, наверно собираясь узнать, сколько времени, посмотрел на экран. Потом также медленно убрал трубку обратно и пошел в сторону храма. Я смотрел ему в спину и знал, что настоятель обязательно обернется, так и случилось, пройдя несколько шагов, батюшка оглянулся, я простил ему это позерство, у каждого из нас свои слабости и без некоторых мы бы не были людьми. Абсолютно серьезно, так, что я сразу почувствовал, что святой отец может быть не только интересным собеседником, но и суровым обличителем грехов настоятель ответил вопросом на вопрос: – А кто тебе сказал, что помогать себе стыдно? Я встал со скамейки и низко поклонился учителю.

*

Автомобиль затормозил около, стоящей на обочине девушки, облегченного вида. Девушка, надо отметить выглядела отменно, теплая летняя ночь позволяла представительнице древней профессии эффектно продемонстрировать потенциальным покупателям всю подаренную природой женственность. Одетая в короткие джинсовые шортики и обтягивающий упругий бюст топик, она приковывала внимание проезжающих мимо автолюбителей которые, забываясь, создавали аварийные ситуации. Девушка подошла к машине и нагнулась, давая пассажирам возможность тщательнее осмотреть ее бюст. “Симпатичная”, с легкой грустью подумал я, Хачик же напротив, был настроен на грандиозный разврат за чужые деньги. Поэтому, высунувшись из окна чуть ли ни на наполовину своего маленького тельца, жизнерадостно спросил: – Работаешь? – Работаю, – согласилась девушка. Хачик сделал эффектную паузу и произнес, – А кем? – Старая хохма, – ничуть не обидевшись, ответила девушка. – Вы по – прикалываться или?.. – не договорила фразу она. – Геральт! – Хачик повернулся ко мне, и тонко хихикнул, – мы прикалываемся или? Не дождавшись ответа, он повернулся к девушке и пропел, – сколько с нас красавица, ты нам очень нравишься, у меня есть три жены, а четвертой будешь ты! – Спасибо за комплимент, но четвертой я не буду. Проедите еще где-то километра два, увидите аптеку, напротив будет стоять девушка в красной майке, она вам все расскажет. – А мне ты, нравишься, – обижено произнес Хачик и надул губы. В этот момент он походил на дикую помесь совы и рыбы. – Не переживай, – успокоила его девушка, – там, куда вы едите, девушки не хуже. – Не верю, – сказал ей на прощание Хачик, и уже обращаясь ко мне, произнес, – конспирация, блин! Машина тронулась. Несмотря на час ночи, движение на садовом кольце в районе курского вокзала было довольно оживленным. Вдобавок пошел противный проливной дождь. Стекла мгновенно запотели, полностью закрыв обзор, я и так варился с духоты, как рак в кипятке, но печку пришлось включить все равно. Хачик нетерпеливо ерзал на сидении, зачем-то подкладывая руки себе под ягодицы. Маленький смуглый худой менеджер, с жесткими черными волосами он очень походил на Армянина, хотя этнически был русским, за что и получил свое прозвище. Кстати он терпеть не мог, когда его называли этой кличкой, и если это себе позволял не авторитетный с точки зрения Хачека человек, то поддельный армянин, не взирая на последствия бил обидчика ногой в пах. Авторитеты у него менялись часто. Сгорающий от нетерпения Хачик, открыл окно и жадно высматривал обладательницу красной майки. – Тормози, – вдруг произнес он, не интеллигентно ткнув пальцем в сторону нужной девушки. Очередная жрица любви подошла к машине, и я совсем не удивился, когда услышал: – Проедите еще немного, увидите мост, на него не заезжаете, разворачиваетесь и едите в сторону Курского, у “Людмилы” направо, потом через метров 20 еще раз направо. – Опаньки попаньки! – вскричал Хачик, закатывая глаза, – да что за такое делается? – Что бы снять проститутку приходится Штирлицами прикидываться. Геральт может им еще из окна выбросится, как знаменитому, отца его за яйца, пастору! – Успокойся, чем быстрее закончим, тем быстрее... – Кончим! – Пошлый ты Хачик. Мне не хотелось идти на эту корпоративно-банную вечеринку, которая по традиции должна была закончиться хрюканьем допившихся до свинского состояния людей и групповухой с проститутками. Но легенда, заставляла совершать и неприятные поступки. В оперативный штаб поступила информация, что в городе появился новый демон. Найти его и уничтожить поручили мне. Аналитики дали мне адрес фирмы, которая, по их мнению, находится под контролем демона. Я должен был внедриться в организацию, занимающуюся производством средств спасения, а по сути простым обманом, выколачивая заемные средства из доверчивых, да-да такие еще остались, предприятий и выйти на хозяина. Пришлось устроиться работать на фирму заместителем генерального директора и пока за два месяца мне не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть мнении аналитиков. Кроме того, приходилось следовать за директором фирмы, похожим на кабана аферисте, прибывшим покорять Москву из солнечного Магадана, по пятам. Даже в сауну... Для себя я твердо решил, по возможности, уйти как можно раньше, сославшись на головную боль, но чертов директор, припахал нас с Хачиком. И если последний был в полном восторге от предстоящей оргии, то мне категорически не хотелось в ней участвовать. Тем более, что дома меня ждала самая прекрасная, я не питаю иллюзий, самая прекрасная для меня сейчас женщина – Лиса. Мне было трудно объяснить свою позицию. Не являясь моралистом в принципе и не испытывая отвращение к путанам, я тем не менее никогда не спал со жрицами продажной любви. Здесь примешивалось многое, если рассматривать жизнь в определенном контексте, то весь мир занимался проституцией, причем мужчины не в меньшей степени, а может даже большей чем женщины. Те же самые ведьмаки. Ведь мы “очищали” людей за деньги и в уничтожении “чудовищ” руководствовались принципом: деньги вперед, так было раньше, так есть и сейчас. Однако моя позиция определяется четко – нет сексу за деньги. Может потому что, я очень хорошо знал к чему, это может привести, а может, было немного противно? Как говорил, с пеной у рта, мой старый товарищ Ширш, – Чего? Да они нам сами должны за кайф доплачивать. Когда-то я так же рассматривал этот вопрос, теперь мне хотелось просто быть любимым той, кого любишь сам. Завернув за вокзал, мы чуть было, не проскочили нужный поворот. Пришлось сдавать назад. Повернув в нужном месте, сослуживцы оказались перед тяжелыми металлическими воротами раскрытыми настежь, за ними слышался приглушенный смех. Внезапно резануло фарами, из ворот неторопливо выехал джип с двумя мордоворотами на передних сидениях. Не удостоив мою машину взглядом, работники ножа и топора в сопровождении работниц презерватива и гелиевой смазки, презрительно бибикнув клаксоном, уехали по своим мокрым во всех отношениях делам. – Гомики, – несправедливо обидчиво бросил Хачек, но тут же замолчал, заинтересовано поглядывая, вокруг, когда я аккуратно въехал в распахнутые ворота. А смотреть ему было на что. Около двух десятков девушек различных форм и тем стояли около импровизированного смотрового стенда. Пока Хачик пожирал их глазами, к машине подошла пожилая сильно потасканная женщина, наверно мамочка и сиплым голосом спросила: – Чего желают господа? Остались девушки по сто, по сто пятьдесят и по триста. Более опытный в таких делах Хачик, смело вылез из машины, не отрывая взгляд от девушек, он произнес: – Нам нужны две, по сто пятьдесят, мать честная, – усмехнулся он, – как в ресторане. – Жанна, Вероника, – позвала мамочка двух жриц любви. От стены отделились две девушки, когда они подошли ближе; я по характеру склонен к компромиссу, но тут вынужден признать, что компромисс компромиссу рознь. Нельзя сказать, что ночные бабочки были уродливыми, но они выглядели таким нескладным антагонизмом слову женственность, что я почувствовал к ним жалость. Каково же было мое удивление, когда Хачик расплатившись, с улыбкой чеширского кота и замашками барина, уселся между двумя обладательницами понурых бюстов на заднее сидение и милостиво разрешил: – Трогай. Я обернулся и изучающее, посмотрел на сослуживца. Под взглядом, обнявший девиц Хачек, как-то поскучнел и опять уселся себе на ладони. Обратно доехали намного быстрее, неприятный дождик успел кончиться, а поток машин наконец-то иссяк, давая возможность сильнее вдавить акселератор в пол, унося в московскую ночь одинокий автомобиль. В сауне уже заждались. Хачик отпуская скабрезности, проводил девушек, ежесекундно прикладывая ладони к их попкам, на что куртизанки отвечали жеманным хихиканьем. Я не спешил окунуться в стандартный мир мелкого бизнеса с его водкой и дешевыми шлюхами, поэтому задержатся возле машины. Остро захотелось сломать чью-нибудь шею, чувство было настолько всепоглощающим, что пришлось заламывать себе руки – не помогало. Тогда я подошел к ближайшему дереву и силой ударил кулаком по стволу. Дерево вздрогнуло, обдав непонятной шелухой, рядом шлепнулась сухая ветка. Я посмотрел на саднивший кулак, крови не было, стертые мозолистые костяшки угрюмо уродовали кисть. Бессмысленность происходящего казалось, отрезвила, всплеск раздражения прошел, уступив место внезапной легкости. Ведьмак во мне отступил, я спустился вниз по лестнице ведущей в сауну и присоединился к сослуживцам. Одетые в одни простыни за столом сидели разгоряченные спиртом и ожиданием скорого секса мужики. Я тоже разделся, достав из брюк сотовый телефон, положил его на стол и присоединился к ожидающим товарищам. – Геральт! У тебя глаза есть? – высказал свои претензии Артемов. – Ты кого привез? Ладно, Хачик, – директор пренебрежительно махнул на него рукой, – ему все равно, лишь бы двигалось и дышало. Но от тебя я такого не ожидал. – Не нравиться, не кушай, – мой ответ был резким, – еще спасибо скажите, что я их привез, то еще удовольствие светить своими номерами. – А ты значит “кушать” не будешь? – ехидно спросил Артемов, его огромный безволосый живот, заколыхался от охватившего хозяина негодования. – Нет уж спасибо, трапезничайте сами. Кстати где они? Вместо Артемова ответил, осоловевший за пару минут, Хачик: – В душ пошли, намываются, – похотливая улыбка прыгнула на его лицо. – Пойду, гляну чего-то они долго. – Ну что мужчины, накатим? – предложил маркетолог Леша Дудин. – Давай наливай и Хачику не забудь, – кивнул Артемов. – Мне не надо, – я накрыл стакан рукой, когда до меня дошла очередь, – я за рулем. – Да капельку, – Дудин хитро посмотрел на ведьмака, пальцами показывая размер дозы, – чуть, чуть. Пришлось кивнуть в знак согласия, позволяя ему на пол пальца наполнить бокал. Дверь во вторую часть сауны раскрылась: Хачик обняв закутавшихся в простыни девушек, счастливо улыбался, его простыня потерялась, обнажив гордость своего хозяина. Конструктор Пашка и главный врач Игорь неприлично заржали, указывая пальцами на незадачливого Казанову. – Хачик, ты блин прикройся что ли, – сказал Артемов. – Мы прям, все заждались, когда ты своими колокольчиками звенеть перед нами начнешь. Иди быстро найди простыню. А вы девушке присаживайтесь, – переключил свое внимание Артемов на проституток, – как вас зовут? Меня Саша. После душа, девушки выглядели посвежее и не вызывали уже однозначно негативной реакции. Крашенная в рыжий цвет более высокая куртизанка назвалась Жанной, вторая похожая на маленького хищного хорька сказала, что ее зовут Вероника. – Чего будите пить? – спросил Дудин у расположившихся по бокам Артемова девушек. – Нам бы пивка, – ответила более смелая Жанна. – Легко, берите все, что видите, не стесняйтесь, – Дудин придвинул к ним банки с “Баварией”. Немного расслабившись, девушки начали быстро поглощать еду, заправляясь светлым пивом. Я решил пойти погонять пот. Встал с дивана и направился в сторону парилки, когда меня остановил окрик Игоря. – Погоди Геральт! – я вопросительно обернулся. – Нет, ты погоди, – требовательно сказал Игорь, – повернись спиной. – Это еще зачем? – Тебе жалко, что ли? – Нет мне не жалко, ты объясни толком? – У тебя в спине меч торчит, как у, клятого Заувалона, – горячо выдал доктор. – Ну, все, – я деланно рассмеялся, а сам внутреннее выругал себя за беспечность, – людям в белых халатах больше не наливать. – Это просто татуировка, ошибка молодости. – Дайка посмотреть, – требовательно загалдели все, включая проституток. Даже уснувший около стены Пашка, открыл заспанные глаза и присоединился к общему хору. – Да иди те вы все на фиг, – буркнул я, злясь на себя, и прошел в парилку. Однако все успели заметить рукоять самурайского меча филигранного изображенного на спине. Рисунок словно остался висеть в воздухе, такое сильное он передавал впечатление. Казалось что изображение меча не вытатуировано на мускулистой спине, а сращено каким-то неизвестным магическим способом. Дудин присвистнул от удивления, крякнув, он налил себе водки, и многозначительно покачивая головой, выпил. Остальные, махнув рукой, продолжили приятное времяпровождение. Один лишь Артемов, сохраняя видимость незаинтересованности, лихорадочно пытался вспомнить, что-то связанное с такими необычными татуировками, но уже изрядно выпивший организм отказывался выдавать нужную информацию, приводя в бешенство своего хозяина. Проклиная себя за безалаберность я открыл дверь одной из парилок и от неожиданности чуть не выскочил назад. Голый Хачик похожий на паука сидел на деревянной скамейке, почти зажав коленками уши, его руки и остальные части тела сиротливо свисали вниз. – Ты похож на паука, – честно сказал я – На паука, – не удивившись, повторил Хачек, – пожалуй. – Геральт, – а ты точно не будишь? – Не буду чего? – Проституток будешь? – перефразировал он вопрос. – Не буду Хачик, не могу я. Я вышел и занял соседнюю кабинку. Хорошо, еще, что они не могут разглядеть татуировку-медальон на моей шее, но увиденного, и так достаточно, что бы сделать выводы, тому же Артемову, если он служит демону. Посидев, минут десять, я вышел, расслабиться не получилось. В бассейне плескался Пашка, разбрызгивая вокруг себя кучу брызг, он умудрялся в двух квадратных метрах изображать активное плавание. Я, вздохнув, подошел к раковине и обтер себя холодной водой. Когда вернулся к столу, девушки уже сидели, обнажив грудь, а Дудин, Игорь и Хачик активно спорили кто из них первый. Спор прервал Артемов, громогласно заявив, что право выбора принадлежит ему, как директору, сего мерзкого коллектива. – Первым будет Геральт, и не спорьте он мой зам, – твердо произнес Артемов. – Вот пусть и заменит меня, – Саша пьяно громогласно расхохотался. От необходимости отвечать меня избавил звонок сотового телефона. Я пару секунд молча вслушивался в издаваемые трубкой звуки. Нажав кнопку отбоя, также молча начал одеваться. – Что случилось? – удивленно спросил Артемов. – Извините, мужики, – бабушке сильно плохо, а скорая помощь никак не может приехать. Я должен идти. – Я с тобой, – пьяно предложил Игорь, вызвав радостные взгляды Дудина и Хачика, – я же врач. – Врач! – он ударил себя кулаком в грудь. – Нет, Игорек не надо ты выпил, скорую помощь вызвали. Справимся. Всем пока. Не обращая, внимание на оклики сослуживцев я быстро вышел и завел автомобиль. Машина, взревев акселератором, выскочила на улицу и, развернувшись через две сплошные, понеслась в сторону центра. Обе бабушки к моему бесконечному сожалению давно умерли, каждая своей смертью. Ведьмака ждал бой.