Текст книги "Хомодайрес. Черное-Черное Сердце (СИ)"

Автор книги: Эльбрюс Нукитэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

   Эту информацию я не должен был знать... Для этого надо обладать уровнем магистра. И вот в этот конкретный момент, не знаю радоваться ли осведомленности...

   – Ракугава поселился в одном из брошенных домов, – продолжил рассказчик. – Он быстро стал любимцем деревни. В рассвет он рассказывал малышам сказки. Ночами, не смотря на свой почтенный возраст помогал не только дельными советами, но и своей небывалой силой. Больше всего времени пришлый уделял молодым невинным девушкам, он подолгу проводил с ними время, беседуя о возвышенных вещах и уча нравственному отношению к жизни. Никто не видел в это предосудительного, во-первых потому что он был в возрасте, а во-вторых темы бесед всегда были пристойны.

   Кренк внезапно замолчал. Он стиснул губы, так что из них брызнула кровь. Несколько секунд он боролся с яростью, накатившую на него из-за воспоминаний. Ханк сжал ему руку, желая придать сил, но тот не выдержал. Дюжину минут он беззвучно плакал, только содрогался телом и на грязном лице появились две чистые полосы.

   Все что могут слезы, это дать на выбор два пути. Один из них месть, другой покорность. Но какой бы ты не избрал – знай, они оба – Дорога слез.

   – Простите мастер, – смущенно роняет Кренк. – Надеюсь, вы поймете почему мне так тяжело сдержаться.

   Я сдержано киваю, а сам думаю, что вся деревня обречена. Если там побывал пусторукий и оставил хоть крупицу знаний, то нельзя скверне дать разрастись, Орден этого не допустит. Спустя минуту получаю этому подтверждение и мне почему-то стыдно, как будто я сам отдал приказ об уничтожении целого поселения.

   – Так вот, – справившись с собой решил договорить русый. – Ракугава, видя как мы интересуемся его искусством предложил обучить жителей деревни. Но свое мастерство он может передать лишь юным невинным девам, которые в свою очередь вольны учить далее. Сие было конечно несколько странным. Но мастер объяснил это обетом, данным своей учительнице. У нас не было причин не доверять его словам. Я, Ханк и еще пятеро отцов, польстившись отдали своих дочерей в обучение. Как мы предполагали, ничего страшного на занятиях не произошло. Девушки приходили веселые, о тренировках рассказывали охотно, в них не было никакой непристойности, лишь разговорам о нравственности уделялось времени чуть ли не больше, чем изучению приемов.

   – Вошмошно мастер спрошит, – встрял Ханк, – пошему мы отдали дочерей заниматься не женшким делом? Все прошто. Наша деревня соштоит из бывших военных, мы вше интерешуемя ратным делом, не завишимо от того штаны надеты аль юбка. И детей вошпитываем так же, шобы могли отпор дать.

   – Да, это правда, – согласился с товарищем Кренк. – Так вот, через несколько дней случился роковой случай. Одна из девушек, дочка скорняка, видела, как Ракугава, выходил на улицу за несколько минут до наступления рассвета. Ей стало так интересно, что она не спускалась в подвал, рискуя получить ожог солнца. Через маленькую дырку в ставнях, она следила за домом учителя, но тот обратно не вернулся, хотя огненные мечи рассвета, уже начали стегать верхушки деревьев и опускаться ниже, выискивая жертву. Дальше девушка смотреть не стала, опасаясь, что погибнет, но очень переживала за мастера.

   – Разумеется ночью она всем рассказала о своих наблюдениях, – констатировал я.

   – Да милсдарь, – кивнул Кренк. – Первым делом в окружении встревоженных жителей она бросилась к дому учителя. На стуки и призывы никто не открывал, тогда разумные зашли внутрь, но Ракугавы там не было. Всю ночь продолжались поиски, но мастер пропал. Большинство из нас егеря, мы умеем отлично читать даже самые невидимые, скрытее следы, лишь здесь наши знания оказались бессильны. Ракугава испарился, буквально! И мы все решили, что он по неосторожности сгорел на солнце, правда одежду мы не обнаружили.

   – Что же было дальше? – спросил я уже предполагая итог.

   Кренк глубоко вздохнул, ему с каждым словом было все сложнее продолжать:

   – Через месяц пропала дочка скорняка. Вернее, будет не так, ее обнаружили за гостевым хутором. Кто-то свернул ей шею с такой силой, что голова держалась лишь на коже. Кроме того...уф...кроме того ее располосовали чем-то острым от живота и ниже...

   – Она была обнажена? – это важный вопрос мне пришлось его задать.

   – Дда, откуда вы знаете?

   – Не имеет значения, я так понимаю, этим все не закончилось?

   – Нет. Кошмар только начался. На земле мы обнаружили волчьи следы, но не один волк не мог сотворить такое! Сначала никто и не подумал о вовкулаках. Горе застилало глаза. Деревня погрузилась в траур. На следующую ночь были назначены похороны. Вечером, спустившись в подвал Ханк не нашел свою дочь. Он стал искать ее по всей деревне, обошел все дома, заглянул в схроны, проверил зверины ямы, тщетно...

   – Да, моя Хелена пропала, – почти нормальным голосом подхватил он. – Но я верю, что она жива! Она чиста! А значит есть шанс!

   – Что значит чиста? – я потребовал объяснений.

   – Позвольте мастер, мне нужно поведать все по порядку, – Кренк остановил товарища и продолжил рассказ. – Ханк так и не нашел свою дочь, но гнусная тварь нанесла второй удар. В овраге, возле родника лежала другая девушка...

   – Раны и следы те же? – видя, что ему трудно продолжить – конкретизировал.

   – Да. Это был самый настоящий кошмар. За неполные две ночи, убили двух девушек и пропала еще одна. В деревне началась паника, разумные словно обезумили. Мужики чуть было не поубивали друг друга. Каждый видел в соседе чудовища, везде мерещились хумансы.

   – Давайте догадаюсь, все три ученицы Ракугавы?

   – Истинно так мастер. Но в тот момент, никто не обратил на это внимание. Хорошо, что наш староста сумел взять ситуацию под контроль. Мы сопоставили чудовищные факты и пришли к выводам, что зверства учинили перевертыши, проигнорировав очевидное! Отцы убиенных, не смотря на запрет Главы, прихватив "злую воду" отправились мстить. Больше мы их не видели.

   – Почему же ты с ними не пошел, а Ханк?

   – Я все еще надеялся найти ее... Но быстро понял, что зря.

   – Не успели мы свыкнуться с трагедией, – с надломом прохрипел Кренк, – как случилась очередная напасть. Исчезли еще две девушки, сирота Гретта и моя младшая дочь Таллея. Искали всей деревней, удалось обнаружить лишь волчьи следы.

   – Тут уже до всех дошло, – перехватил Ханк, – что все они были ученицами Ракугавы. Очевидно, что случившаяся трагедия, пропажа дочерей и появление мастера "Пустой Руки", рукава одной реки. Эта тварь, монстр в обличии разумного, выведывал у девушек об их невинности, наверно для каких-то гнусных целей этой падали понадобились непорочные девы.

   – Как вы пришли к такому выводу? – в общем ответ я знал, но хотел услышать со стороны, что бы подстегнуть работу разума.

   – Убитые встречались с парнями, – ответил Ханк. – Т.е. с точки зрения Ракугавы не были чисты, они не подошли, поэтому их и убили. Не зря же он утверждал, что может передать свое искусство только девственницам. А наши с Кренком дочери и Гретта, не познали мужчин, значит есть шанс, что их не убили.

   Разочаровывать их не стал. Они и так потрясены горем, не зачем их убивать правдой – девушки мертвы. И вся деревня обречена. Магистры не оставят в покое жителей, пока все до единого не отправятся на солнце.

   – Значит вы пришли мстить?

   – Да милсдарь, – молвил Ханк. – И может быть если святая ночь будет милосердна, спасти наших детей.

   – Теперь у нас есть надежда, – добавил Кренк. – Мы встретили вас и уповаем на помощь! Вы же Хомодайрес – суть убивец чудищ!

   Убийца – да. Чудовищ? И не только, порой мои решения уносят жизней не меньше, чем исчадия.

   – Значит так. Слушаем внимательно. Я склонен вам верить, но не могу начать действовать пока не посещу деревню и не переговорю с жителями. Как только ваш рассказ подтвердится, свяжусь с Орденом и попрошу прислать "Золотую сотню", он выжгут это псарню.

   – Как вы можете нам не верить! – закричал Кренк, он даже поднялся собираясь подойти ко мне, но Ханк его удержал.

   – Дело не во мне. Что бы в ваше захолустье пришли каратели, нужны веские доказательства. Стая перевертышей охраняется Орденом и только если дело обстоит так как вы сказали, магистры отправят палачей. Боюсь даже моего слова будет мало, возможно придется самому посетить вовкулаков.

   – Мы не станем ждать! – твердо произнес Ханк. – Мы просто не можем сидеть сложа руки.

   – И не надо. Вы можете мне помочь, – я оглядел их по очереди, с таким скорбным пониманием во взгляде, вызывающим доверие и накинул руну подчинения. От того, что пришлось использовать ее два раза подряд, в ушах зашумело, к горлу подступила малиновая горечь.

   – Пока меня не будет вы должны выманить перевертышей из Норы. Поджигайте лес, так что бы охватить как можно больший периметр и сразу убирайтесь на расстояние ночного перехода. Выжидаете два-три дня, возвращаетесь и делаете все заново. Задача ясна?

   – Все сделаем мастер, – они согласно закивали.

   Руна будет давлеть над ними седмицу, надеюсь до этого момента их не поймают и они заставят вовкулаков выйти из логова. Так мы и расстались.

   Деревня встретила меня настороженно, чуть ли не вилами. На расспросы либо не отвечали вовсе, либо говорили, что не понимают о чем я веду речь. Разумные были сильно чем-то напуганы и старались избежать любого общения с чужаком. Все прояснилось, когда я прижал старосту.

   Это был крепкий словно столетний дуб разумный. Поперек себя шире, мощный, шрамовитый, из капралов, которые бывшими не бывают, он с ходу решил избавится от меня по-простому без затей выбив мозги.

   Пока он замахивался, можно было всласть поспасть. Пока соображал, почему кулак не смял кочерыжку наглеца, я бы мог прикончить его десятком способов. Но впал в меланхолию, происходящее на этот временной отрезок показалось нереальным, а жизнь бессмысленной и я стал уклоняться от ударов.

   Староста уже перебил половину мебели в доме, дышал так, что кузнечные мехи могли позавидовать, когда с меня сошло отупение. Щелкнул его пальцами по носу, от чего на плюхнулся на пятую точку и предъявил цеховой знак. Ума ему это не прибавило, но прыти стало меньше.

   – А чё сразу знак не предъявили мастер? – его желтые глазки глядели зло из под широких надбровных дуг.

   – Так не надо своими жопочесами махать. Скажи спасибо, что с корнем не вырвал.

   – Спасибо, чё. Нам не трудно, сам милсдарь хомодайрес пожаловал.

   – Звать как?

   – Капралом все кличут, так и ты...ой...вы зовите.

   – Внемли Капрал. У вас в деревне недавно случилось несчастье. Пропали три девушки и две были обнаружены зверски убиенными. Это так?

   – Да вы что, мастер! Святая Ночь с тобой! Не было такого! С чего ты...тьфу...вы взяли? Такая гадость-то!

   – С того, что я встретил твоих односельчан Кренка и Ханка, они рассказали мне все.

   – Брешут, че! Может с пьяных глаз показалось, может разжалобить хотели, у нас все гладко без происшествий, тишь да гладь, ночная благодать. Даже представить не могу с чего такие ужасы разводить!?

   Я вздохнул. Вроде староста, должен быть умным мужиком. Неужели не понимает, что делает хуже всей деревне покрывая преступление.

   – Посмотри мне в глаза, – приказал Капралу. Тот нехотя повиновался.

   Руна подчинения, которую я попытался наложить на него, с визгом, слышанным лишь собакам, рикошетом полетела в меня. Я бы даже успел среагировать и увернутся, но настолько поразился, что безропотно получил в лоб собственное творение.

   Что бы поставить отражатель на руну, нужно иметь ранг высшего вампира или...высшего вовкулака!

   Я могу противится воздействию других разумных, мою волю подчинить не под силу даже магистру, но только лишь в том случае если буду сопротивляться. Здесь сложилось все против меня.

   В глазах потемнело, на поверхность сущности вылез маленький щенок, готовый угодить хозяину и этим хозяином стал Капрал. Главное, чтобы он не догадался, ночь весть, что может в голову прийти этому уроду. Разумеется он не рискнет нанести вред хомодайресу, но выяснить причину всеобщего молчания будет гораздо сложнее.

   – Что это мы замолчали, господин хороший? – с ехидством осведомился Староста. Манера его речи, тон мгновенно изменились, – Ааааа, ждете моих приказаний! Их есть у меня.

   Вот это поворот. Он знал! Ой, как плохо. Живым я отсюда не выйду, а если и покину дом Старосты, то лишь для того, что бы убить себя.

   – Знаешь, я никогда не слыл извращенцем, даже в мыслях не позволял себе что-то запретное. Мне хватало романов, женщины всегда обращали на меня внимание и не зря!

   Он раскатисто захохотал.

   – О, да! Но вот незадача, я не могу терпеть превосходства над собой, оно меня человечит, выводит из себя. И когда я сталкиваюсь с кем-то, кто сильнее, умнее, плодовитее, во мне поднимается черная волна.

   Я был несколько ошарашен его словами. Даже не так, то что он болтал меня не занимало, был важен лишь приказ в его словах, но приказа не было. Руна действует в том случае, когда условный хозяин задает хотя бы в общих чертах задачу, сейчас же я был волен в своих действиях. Это значит...это значит. Как хочется щенку заслужить похвалу...

   – К счастью такое случается редко, я почти научился контролировать себя, но тут появились оборотни. Эти гнусные твари, так напугали меня, что я от злости и ненависти чуть не вышел на солнце. Среди них был один волколак он назвал себя Горей. Я решил сразится с ним, но хуманское отродье оказалось много сильней. Он перекинулся в гигантскую псину и одной лапой прижал меня к земле, я чувствовал дыхание его вонючей пасти. Слюни капали в мой рот! Он заставил меня повиноваться ему, он отдал мне, МНЕ приказ!

   Что же это значит? Какой приказ? Нет приказа? Хочу-хочу-хочу. Пожалуйста....

   – Как же я хотел его трахнуть! Всех кто превосходит меня я хочу трахнуть! Это единственный способ справится с сжигающей ненавистью! И вот пришел ты. Стал выведывать, вынюхивать, тварь! Еще худшая чем хумансы, за которыми ты гоняешься! Я не смог даже дотронуться до тебя! Я всех могу побить, в армии мне было равных! И тут пришли вовкулаки, мне пришлось им подчинится, а потом пришел ты.

   Капрал начал снимать штаны. Сквозь давящую руну, стало биться:

   ...сво...

   – Я не грязный извращенец, – бубнил Староста пытаясь придать себе боевой вид.

   ...бо...

   – Такое случается крайне редко, когда кто-то превосходит меня. Сраное солнце, – ругнулся он, результаты поступательных действий рукой были не утешительны. – Ну, ничего ты мне поможешь! Ведь поможешь?

   ...да...

   – Конечно помогу! – ответил я, потому что получил команду и исполнил ее так как считал нужным.

   Кама свистит и вонзается в открытый рот, лишая возможности говорить. Второй серп убавляет так и не выросшую плоть.

   – Какой же ты дурак Капрал.

   Иду к одновременно живому и мертвому Старосте. По мнению древних мозг разумному был нужен лишь для охлаждения крови, видимо это тот самый случай.

   – Первая команда, если имеешь дело со смертельно опасным врагом, должна быть "не убий".

   Действие Руны становится ничтожным. Мне приходится выполнять грязную и противную работу, я не испытываю никакого удовольствия пытая старосту, ведь это бессмысленно, он все равно не может мне ничего сказать. Но, всегда есть это сраное "но", которое заставляет делать омерзительные вещи во имя высшей справедливости, которая в свою очередь, еще то говнище.

   Выхожу из дома старосты, в руке его голова, как ни старался заляпался изрядно. Куртку точно придется менять, боюсь, что и сапоги на выброс. Гадство.

   Напротив все жители деревни. Кидаю им подарок. Никто не возмутился. Лица, даже посветлели что ли?

   – Кто первым хочет рассказать правду?

   ***

   Вовкулаки пришли в деревню не задолго до моего визита. Они пригрозили, что вырежут всех разумных под корень, если те хоть словом обмолвятся о пропавших девушках. История, рассказанная поджигателями подтвердилась.

   Единственная на всю деревню говорилка внезапно умерла. Не удивлюсь, если ей помог староста, тем более, что жила она у него.

   Пользоваться трансформой, после охоты на свяща я не мог. Поэтому чуть было не загнав химеру в рекордный срок добрался до Югановска. Этот небольшой городок был примечателен форпостом Ордена. В нем я надеялся получить подмогу. Как на зло, коллег на месте не обнаружилась. Все, что мне удалось выяснить из расспросов местных, хомодайресы получили некий приказ и две недели назад, как подорванные, отправились куда-то в сторону Дворца Льда, северной резиденции младшего брата монарха. Отрадно, что хоть говорилка была в порядке, относительно конечно.

   – Знак предъяви! – расхлябанным тоном потребовала она.

   Говорилок я уважал, это осталось с юности, когда с одной из них удалось подружиться, но этой, щипанной, хотелось дать в глаз. Однако я сдержался, портить отношения с пернатыми нельзя, обидишь одну, все другие куксится станут. Безропотно предъявил ей жетон.

   – Ладно, верю, – придирчиво осмотрев мой жетон и даже клюнув, милостиво произнесла она. – Говори чего передать.

   Я стал пересказывать события свидетелями которых стал.

   – Эй. Вау! Стоп! – закричала говорилка. – Попридержи химер! Я столько на трезвую голову не запомню. Тащи выпить. Предпочитаю "Смерть Хуманса", бери только у Большого Чу! Да, не забудь сказать, что для Марго! А то он градус разводит, жлоб!

   Пришлось выполнять. Бутылка этого пойла обошлась мне в целый убль! Захолустье, а цены столичные.

   – Во, это другое дело!

   Говорилка взяла лапой требуемое и в один глоток ополовинила бутылку.

   – Эх! Вот теперь другой разговор. Внемлю!

   Повторно начал рассказывать, детально описывая каждый момент, стараясь ничего не упустить, но не давая собственную оценку. Магистры ответили почти сразу, я даже не успел придавить ухо. Ответ мне не понравился. От него воняло политикой. Вкратце они не удовлетворены полученной информацией и предлагают мне проникнуть в Нору. Старые пердуны просто не хотят устраивать вовкулакам большую чистку, что это? Маразм, впавших в детство паралитиков, нежелающих пальцем пошевелить или что-то иное? О чем простому хомодайресу не надлежит знать?

   – Да, как там тебя? Констанций! Не завидую тебе, попал ты между солнцем и кастрацией. С другой стороны, кому сейчас легко?

   Она с грустью посмотрела в горлышко бутылки и театрально всхлипнула.

   – Ладно, скажу, что бы тебе прислали еще пару "хумансов".

   – Правда? Ой ты ноченька, – пернатое лицо говорилки сумело воспроизвести улыбку. – Не брешешь? Нет!? Мужик! Вот, я сразу как тебя увидела поняла, Констанций – настоящий мужик. С железным хе...

   И вот теперь, после всех блужданий, после того, как наконец меня заметил вовкулак и я наложил на него руну, что бы он сопроводил меня в логово. После того, как мне пришлось оскорбить Стаю, после того, как я увидел обглоданные трупы Ханка и Кренка, лежу в Норе, на жесткой кровати и все что я хочу сейчас – спать.

   Знаю, неоткуда ждать помощи и все живое в радиусе километра желает моей смерти, но я так же смертельно устал.

   Когда скрипнула дверь, даже не удивился, преодолевая сопротивление расслабившегося тела сжал рукоятку серпа. Это пусторукий решил взять мою жизнь.

   – Серп тебе не понадобиться, – раздался в сумраке сладкий, как мед голос Аулины. – За слова свои надо отвечать. Пришло время обнажить другой клинок.

   Откуда-то издалека я услышал свой удивленный голос:

   – Слышь, cur tu, talis lasciua puella?

   Она засмеялась:

   – Я не знаю языка предков, так что странные звуки не помогут тебе.

   – Знаешь, я как-то напряженно отношусь к межвидовым отношениям. Это может негативное отразится на моей репутации.

   – Твоей репутации уже ничего не может повредить.

   Из сумрака выступило обнаженное, юное тело. Идеальные бедра, подчеркивали тонкую талию, грудь на мой взгляд была неестественно крупной для такого нежного тела, однако ничуть не портила общего впечатления. Волосы искрились пыльцой бабочки-огневика, подсвечивая, то одну сторону красивого лица, то другую.

   – Твоя жизнь зависит от того, как долго сможешь вести любовную войну.

   Выражая крайнее изумление поднял левую бровь.

   – Если тебя хватит на весь день, то никто нас не побеспокоит и только ночью тебя ждет поединок с Гореем и разговор, если выживешь, с моим отцом Вожаком Стаи.

   – А если не сдюжу? – усмехнулся своей любимой поганой улыбкой.

   – Тогда смерть. Даже тебе не справится со всей Стаей сразу. Если бы не моя маленькая прихоть, основанная на дурацком обычае, который ты сам по неведению затронул. Но, не будем о грустном, – Аулина провела рукой по своим бедрам, коснулась груди, – разве ты не хочешь познать меня?

   В театральных постановках, которые я смотрел герой никогда не терпел осечек. Герой это ходячая эрекция с мышцами. Самец которому достаточно лишь подумать о сладострастии, что бы приступить к делу.

   Наверно у каждого мужчины случается такой момент когда надо, но нет желания. Абсолютно. Я с ужасом понял, что эта красивая самка нисколько меня не трогает. Сраное солнце, неужели бессилие Капрала заразно? Я призвал в помощь память, за мгновения вспоминая самые чувственные моменты жизни, всех женщин, что оставили след из вожделения. Тщетно. Ни отклика, ни желания хоть что-то сделать. Но надо выживать!

   Медленно встаю с ложа, иду к ней, шаги даются с трудом.

   – Давай условимся! Никаких трансформаций!

   – Хорошо, – легко соврала она.

   Ее черные с вертикальными зрачками глаза приблизились, занимая все пространство. Зубы впились в мои губы, я почувствовал кровь, но не возбуждение. Пришлось вспомнить весь свой опыт, призвать на помощь все приемы, показанные мне женщиной-хумансом, что бы отвлечь внимание от вожделенной добычи. Я окутал ее тело нежнейшими ласками, заставил дрожать каждую клеточку от наслаждения, которое сродни пытке и в тот момент, когда она содрогалось от очередной сладострастной волны, незаметно выпил восстанавливающий мутаген. Еще никогда я не выкладывался так с женщиной, которую не хотел. И ровно в тот момент, когда она уже не могла терпеть и требовательно потянулась рукой, я обрел мужественность.

   Это была борьба. Поединок и что может быть главнее чем это извечное противостояния? Которое всегда заканчивается победой женщины, явной или что чаще скрытой. Но сейчас я должен был забрать лавровый венок жизни.

   Спустя вечность почувствовал, что тело бьющееся на мне становится заметно тяжелее, сквозь нежную кожу пробиваются жесткие волоски. Бедра сжимавшее меня, стискивают так, что еще мгновение и сломают кости. Ну уж дудки. Тут никакой эликсир не поможет!

   Ко мне опускается дикая смесь из лица девушки и морды вовкулака, черты плывут изменяются прямо на моих глазах, огромные зубы стремятся впиться в горло. Единственное что успеваю сделать, сам подаюсь на встречу и кусаю со всей дури волчий нос, всаживаю свои отросшие клыки так, что туша оборотная с диким воем подпрыгивает до потолка, выдирая мне зубы.

   Обратно уже падает девушка. С ее носа стекает ядовитая для вампира кровь, такая же, как у хумансов, разве чуть менее токсичная, сдохнешь не сразу, часов десять промучаешься прежде чем испустишь матрицу.

   – Урод! Ты мне чуть пол лица не откусил! – но в ее голосе не слышен гнев. Значит успела, суууучка.

   – Мы же договорились, ни каких перекидываний! Зачем к горлу тянулась?

   – Извини, не могла с собой совладать. Скажи...

   – Чего?

   – Все хомодайресы такие похотливые?

   – Нет, остальные гораздо хуже.

   – Боюсь себе даже представить, – Аулина сладко потянулась, что не выглядело волнующим, учитывая ее разгрызенный нос.

   – Тебе надо обработать рану, – сказал с мыслью от нее избавиться.

   – Да, ты прав.

   Она встала, несколько долгих и неприятных секунд смотрела на меня.

   – А ведь тебе совсем не понравилось.

   – Что ты! – с неподдельным ужасом запротестовал я. Нет ничего хуже, чем укрепить в любой женщине такие подозрения. Нет страшнее врага, чем самка, решившая, что тебе с ней было не очень хорошо. – Я никогда не испытывал нечто подобное!

   – Звучит искренне.

   Еще бы не искренне, надеюсь в будущем такого со мной больше не случится!

   – Можешь смело отдыхать, я довольна. До вечера осталось каких-то пара часов, так что не теряй время. Да, вот еще что... Если ты победишь Горея, все женщины нашей стаи будут твои. Как ты там сказал? Другие хомадайресы еще хуже? Ну так вот, остальные самки намного темпераментнее меня. Ты счастливчик Констанций!

   Похоже раньше я не знал что такое страх. Меня затрясло.

   ***

   Вечер добрый не бывает. В дверь стучали, наверно не поленились взять полено, грохот стоял такой, что было слышно в столице. Тем не менее я еле встал, все тело ныло, сказывался бессонный день и накопившаяся усталость. Пока раскачивался, застегивался, обувался, вошел мой провожатый.

   – Констанций, прими вызов на бой за смерть.

   В руке Сорей держал какую-то дурно выглядевшую гадость.

   – Это что еще за хрень? Надеюсь мне не надо брать Это в руки?

   – Череп собаки, – ответил он. – Мы презираем это племя, поэтому выбрали сей фетиш в качестве предмета для ритуального вызова.

   – А что значит бой за смерть? – мне не было особенно любопытно, просто я тянул время, хотелось немного прийти в себя.

   – Все просто, – Сорей пожал плечами. – Поединок будет считаться законченным только смертью одного из противников.

   – Угу. А бывает бой за жизнь?

   – Бывает, в этом случае вызываемый получает череп лисицы и бой может быть остановлен если один из противников сдастся, признавая поражение.

   – Ясно Сорей. И что я должен сделать?

   – Если ты собираешься принять вызов, тебе надлежит взять череп и бросить под ноги сопернику.

   – Послушай, я готов пустить этому дураку кровь, но сначала должен встретится с Вожаком. У меня приказ Магистров.

   – Ничего не выйдет, – усмехнулся третий сын, – Вожак не примет тебя пока ты не сразишься. Видишь ли после твоего заявления твой статут не определен. Интересы Норы требует что бы ситуация разрешилась.

   – Обещал накормить, баньку организовать, периодом цветения завлекал...

   – Ну, по последнему пункту тебе ведь не на что жаловаться?

   – Как думаешь если я тебе сейчас сверну башку, поединок состоится?

   Сорей спокойно положил череп на стол.

   – У тебя пять минут, для принятие решения. Если ты не выйдешь, это будет считаться отказам от поединка и тебя попросту растерзают.

   Интересно, каким местом думали Магистры, когда отправили меня на гарантированную смерть? И почему я не ослушался? Выпиваю последний мутоген, который ускорять регенерацию и укрепляет кости.

   Напротив дома приютившего меня собралась вся Стая, среди них куча обычных волков. Сколько любопытных, желающих мне смерти глаз. Вот только никого похожего по описания на пусторукого. С другой стороны, что ему делать среди вовкулаков? Мне некуда спешить поэтому неторопливо оглядываю каждого, заглядывая в глаза, самцы воспринимают это как вызов, начинают надувать мышцы, глядеть в ответ злобнее, самки реагируют по-другому. Чувствуя силу животное спешит либо убежать, либо продемонстрировать покорность. Перевертыши разумны, но все же животное начало в них сильно.

   Интересно кто из них вождь? Наверно самая большая особь? Начинаю выискивать такую, но никого крупнее пытающегося испепелить меня взглядом Горея, нет. Ладно пора заканчивать балаган. Размахиваюсь и со всей дури швыряю в лицо жениха Аулины фетиш. Получается удачно, прямо в презрительно сжатые губы.

   – Падаль! – орет Горей и перекидываясь бросается на меня. Похоже я переборщил, его никто не пытается остановить. Надо было бросать череп к ногам, теперь поединок начнется немедленно, да он уже идет!

   У меня пара мгновений решить: зарезать его серпами или вступить в рукопашный поединок. Пришлось выбрать второе не исключено, что оружие табу и результат признают нечестным, дальше понятно, меня просто растерзают.

   Вовкулак как обычный волк нападает в прыжке. Туша под полтонны весом летит раскрыв пасть полную зубов на зависть любой акуле. В последний момент, когда его зловонное дыхание опаляет мои ноздри, отступаю направо. Горей пытается извернутся в воздухе, но его масса и скорость таковы, что ему не удается. Его тело врезается в дом, тот трясется, а моя нога успевает ударить его в висок. Пытаюсь повторить, но чудом одергиваю от клацнувших челюстей.

   Если бы это был простой волк, я бы намотав на руку одежду, сунул бы конечность в пасть животному, это больно, но зверь не успел бы отгрызть, я бы вырвал ему язык, это гарантированная смерть от болевого шока. Но в случае с Гореем это не метод, он перекусит бревно и не подавится.

   Отхожу от стены дома, теперь он мне будет скорое помехой, лишая маневра.

   – Я отторррр-рву тебе член! Я буду пожир-рррать тебя живьем!

   Святая ночь, почему мне встречаются одни извращенцы?

   Он хлещет себя хвостом по бокам. Делает шаг в бок, меняет направление, еще шаг и прыжок. Прыгаю на встречу и чуть вбок, целясь по восходящей траектории ногой в кадык. Вовкулак пригибает голову и удар приходит в нос. Только чудом его зубы не отрывают мне пальцы.

   Приземляемся рядом, расстояние между нами не более метра. Тут он выкидывает трюк, который я от него не жду. Когтистая нога летит в живот, когда-то на заре обучения, меня лягнула химера, тогда это было не так больно. Отлетаю в толпу оборотней. Меня мгновенно поднимают и пихают в сторону противника. Внутренности отбиты, несколько ребер сломано, живот сплошная кровоточащая рана, к счастью это только сорванная кожа. Если бы я не выпил эликсир на этом все бы кончилось.

   Горей легко встает на задние лапы. Его рост не меньше трех метров, любой медведь испачкал бы себе шкуру от страха при виде такого монстра.

   – Я набью чучело из твоей кожи, а из черрр-репа буду пить брррагу!

   Никакой фантазии. Он что-то еще говорит, а я бегу к нему, кровоточа, как порядочная девушка в первую брачную ночь. Да сравнение дурное, но мне простительно, я никогда не видел девственниц.

   Загребает правой лапой на встречу, подныриваю под нее, пытаясь зайти за спину, но он успевает схватить меня, сдавливает, так что хрустят многострадальные кости и вместо того, что бы просто оторвать голову с силой кидает оземь. Это мне знакомо, сколько раз из нас выбивали дух, до кровавой рвоты. Искусство падения первое из изучаемых. Я отпрыгиваю от земли, как детский мячик, что на самом деле дается на пределе усилий и всаживаю палец ему в левый глаз.

   К сожалению в последний миг Горей дергает мордой, поэтому палец не погружается в глазницу, а лишь травмирует, бессмысленно молотя лапами он делает пару шагов на зад и падает на четвереньки. Это хороший момент для продолжения атаки, я даже подался вперед, но поперхнулся и кашлянул кровью.