Текст книги "Хомодайрес. Черное-Черное Сердце (СИ)"

Автор книги: Эльбрюс Нукитэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

   – Ого! Королевский номер!

   – Да, мэтр. По указу нашего Ночеподобного Путуа Двуединственного в каждом приличном лупонарии должны наличествовать монаршие покои.

   – А он не обидеться?

   – Наш монарх демократ, а не какой-нибудь Крайский Лигарх и готов делиться с народом, тем более он сейчас в Московии. Располагайтесь, девушки будет через десять минут.

   Пять связанных между собой помещений. Каждое предназначенное для определенного типа соития, со всякими непонятными и пугающими приспособлениями, хотя стены комнат расписаны подробными подсказками. Отдельная комната для сна, отдельная для столования, центральный апартамент – утешная с гигантской кроватью на всю комнату, потолок которой венчает огромное и безумно дорогое зеркало. И наконец помещение с тридцатиметровым бассейном, вот что собой представляют лучшие апартаменты.

   Я положил камы на ближайший табурет, скинул одежду, нырнул в теплую воду. Ооооо! Святая ночь как хорошо. Напряжение стало отпускать, я очистил мозг от всех хлопот и мыслей, просто растворился. Никто не беспокоил. С пол часа блаженствовал. Вылез не вытираясь и пошел в утешную, «десяточка» заждалась.

***

   Десять самочек, образовав круг, центром которого должен через пару мгновений стать я, расположились в разных живописных позах на кровати. В этом был какой-то смысл, но я не успел определить это волнующее послание. Ближайшая, ко мне красотка с черными, как сама ночь волосами дала команду.

   – Еу!

   Они сели на коленки, выпрямились и каждая стала молить меня о том, что бы я подошел именно к ней. Мои пальцы погружались в густые девичье волосы, управляя движением. И я понял, что выдержать весь счет будет невозможно, почти...

   – Дуа! – произнесла, губастая меднокожая девушка.

   Они легли на спины, вытянули ножки березкой...

   – Орта! – выдохнула, самка на которую только что упали капли моего пота.

   Девушки повернулись ко мне спиной и выгнулись, как тасманские рыси. Пришлось кусать губы в кровь, что бы все не кончилось сейчас.

   – Цуппар! – крикнула балунья, лицо которой сплошные веснушки.

   Каждая падала на меня, пытаясь бедрами сломать сопротивление.

   – Фонц! – прошептала сильная татуированная сиамка.

   Двадцать рук стали ласкать мое тело, вскрывая каждую пору, выворачивая визжащее в экстазе естество.

   – Аксаз! – расхохоталась юница, обвив русыми волосами.

   Каскад тонкого шелка коснулся моей кожи, я умер и воскрес сотню раз.

   – Авд! – укусила до крови нежная белянка.

   Два десятка маленьких, но очень острых бритв, еле уловимо порезали, горячие язычки слизывали алые капли. Я улыбался, чувствую, как из меня сладостно уходит жизнь.

   – Аст! – влила мне в рот эликсир печальная чернавка.

   И я начал рвать их с новой силой, давить и подчинять, ловя боль и слезы, как высшее наслаждение.

   – Фараст! – остановила безумную пелену, холодной красотой, безволосая-безбровая фемина.

   Звезды стали кружиться вокруг меня, окутывать лучами, склонять в их горячее нутро.

   – Дас! – поклялась та, которую я всегда любил, но никогда не видел.

   Всё сплелось в одно похотливое существо жаждущее наслаждение, исчезли девушки, растворился я. Лишь один на всех стон, неистовый и безнадежный. Злой!

   Обрубило мгновенно. Тишина рухнула, давящей на уши необратимостью. Они все молчали потрясенные, а я не получил того чего хотел.

   – Вон! – заорал так, что уши и нос пошли кровью. – Вон твари!!!

***

   Мозг-двигатель определился с телом. Это бы крепкий мужчина, среднего возраста и пугающей внешности. Генно-молекулярный анализ показал почти стопроцентную совместимость. Процесс приживления по предварительным данным составит всего пять-шесть часов. Лучшего и в цивилизованном космосе не найти. Теперь остается изолировать его ДНК от вируса и можно стерилизовать планету.

   Будущий носитель разума импонировал. Некоторые черты характера можно сохранить и интегрировать в собственную сущность. А как он поднимает бровь! А шрамы на лице! Нет, от них не надо избавляться, это создает загадку. Да ведь на этом можно сделать неплохие деньги! Ввести моду на шрамировнаие и получить патент! Секс-партнеры реветь в восторге будут. Ну мозг, ну «голова»!

   Запись из борделя наделает еще больше шума, он станет межгалактической звездной. Какие яркие и полные эмоции! Запредельная похоть, смешанная на чистой любви, а потом ярость, готовая жрать за живо. Как он сдержался и не вскрыл этим самкам шеи? Мозг-корабль не обладая телом, почти ощущал на грани, на нано-метре прикосновения. Ему так сильно захотелось обрести именно эту оболочку, что он чуть было не прекратил свое физическое состояние. Хорошо что этот урод Алеш-у отреагировал на критические параметры нейронной активности и предотвратил распад личности. Конечно его не волновал мозг-двигатель сам по себе, его вообще ничего кроме самонаслаждения не интересует. Успех там, где партнеры зависят друг от друга жизнью...

***

   – Еще никто, никогда не доходил до "десяточки" наполненным. Тебе очень плохо?

   Плохо? Она, что издевается. Для того, что бы понять моё состояние не нужно быть оракулом. Все тело, как большая жук-граната, с сорванным панцирем-таймером, чуть прикоснешься разорвет в клочья.

   – Ложись. Я помогу тебе.

   Она указала на находящееся на возвышении ложе, увитое виноградными усами и пахнущее дикой малиной.

   – Как звать тебя?

   Я рухнул на мягкую кровать, сгреб пальцами щёлк, потянул на себя. С удовольствием почувствовал как рвется ткань.

   – У меня нет своего имени. Дай мне его на время.

   – Рапсодия...

   Оракул подошла ко мне. Вместо лица у нее было белое пятно, вместо тела темная дымка. И тем не менее, я ощутил такое желание, что чуть было не задохнулся.

   – У меня нет своего тела и лица. Дай мне их на время.

   Я нарисовал ее в своем сознании и бросил образ. В миг Рапсодия стала ей. Моей. Той, что приходит в сладко-больных снах, той, что я никогда не видел и никогда не встречу. Нежностью и похотью в одной сущности, святостью и развратом. И хотя она обрела образ я бы не смог описать его. Потому что идеал не возможно ограничить никакими словами.

   – Я не существую, наполни мне жизнью.

   Она медленно опустилась на меня сверху, волосы упали на мое лицо, защекотали нос, коснулись губ. Мои руки легли на грудь и стали чертить руны вокруг сосков.

Ты есть и тебя нет,

Ты тьма, но ты и свет.

Ты человек, но ты умрешь.

Тебе убили, но ты живешь,

   Слова Рапсодии доносились сквозь шум водопада, она отпечатывались льдом в душе, но не мешали, а словно делали сильнее, крепче, неистовее. И мне было наплевать на них!

Узри начало, узри конец.

Ушла эпоха, а ты венец!

Мор уничтожит прекрасный мир,

Но в новой форме живет вампир!

   Я не верил в слова предсказаний, я не верил в оракула, я верил в женщину, которая раскачивалась на мой плоти. Я верил в себя... Горю на солнце....даддддаааааа.

***

   Пробуждение было не приятным. Я все еще лежу на ложе в комнате оракула, в шею упирается клинок из стали.

   – Мог бы поблагодарить.

   Это сказал огромный мужчина, в котором легко можно признать маркиза даже без статустной цепи. Действительно гигант и сильный, как хуманс. Лицо неприятное, с ярко выраженным порочным ртом, тонким носом и печатью превосходства в глазах, привыкших убивать. Он сидит на табурете так, что моя голова почти качается его колен. Свободной рукой Ламберт держит яблоко. Дешевый позер. Привык, показывать превосходство.

   – За что? – если разумному нужно подыграть, я с радостью, ситуация диктует.

   – Я дал тебе кончить.

   – Да? Это были Вы? Какая потрясающая маскировка!

   – Не хами смерд! – нож вскрыл кожу и я почувствовал, как выступила кровь.

   – Хочу напомнить, что по эдикту братьев Монархов, хомодайресы приравниваются к дворянам и имеют те же права. Так что извольте обращаться ко мне на вы. И лучше уберите клинок.

   – А ты борзый, – усмехнулся маркиз. – Я пока не решил, что с тобой делать Констанций. Не исключено что ты сдохнешь здесь и сейчас. Ответь мне на несколько вопросов и возможно ты выйдешь отсюда живым.

   Он не шутил. Разумный, имеющий полную власть в своем Владении. Отказывать ему имеют право только покойники.

   – Внемлю, – спокойно произнес я.

   – Ты знаком с деталями заказа?

   – Знаком.

   – Хорошо, не будем тогда повторяться. Про вознаграждение правда, я выплачу причитающееся. Но есть один нюанс, тебе предлагали деньги за то, что бы ты просто убил мою дочь?

   – Предлагали.

   – Что ты ответил? – я почувствовал, как клинок вожделеет, словно земляная акула раскрыла пасть перед укусом.

   – Сказал, что подумаю.

   – Честно. Молодец. Теперь отвечай тщательно взвесив каждое слово, я должен быть уверен в твоей искренности, усек? Лию возможно вылечить?

   – Да...

   – Что, просто да и все? Не разочаровывай меня хомодайрес.

   – Человёкнутость вашей дочери это мутация, вызванная глубоким шоком, такое бывает, но очень редко. Мутация обратима. На это указывает несколько факторов. Ну, например, то что она не любит солнце, хотя и не умирает под смертоносными лучами, или, то что она может отлучатся от монастыря только в определенное время, ее что-то держит между двух миров, некий портал в пласт хумансов.

   – Это все конечно звучит загадочно, однако за годы я слышал много сказочек и позанятнее твоей. Как ты ее лечить будешь?

   – Сварю мутаген, который должен обратить изменения и уничтожу портал.

   – Сваришь, уничтожишь, ты прям кладезь знаний Констанций. Может поделишься рецептурой?

   – Кодекс хомадайресов не позволяет и потом такие знания хуже чем поцелуй хуманса, оглянуться не успеешь, окажешься на солнце.

   – Ну да, кодекс, очень удобно, можно втирать доверчивым просточкам любую ересь.

   – Слышь Сиятельный в жопу, может уже уберешь клинок и я выбью тебе клыки?

   – А получится? – прищурился Ламберт.

   Не знаю как сумел развести лежа руками, но сдюжил, показывая – ну попробуй. С ворчанием маркиз убрал сталь от моего горла. Я наконец сел и пощупал кровоточащий шрам.

   – Имей в виду, если убьешь мою дочь живым из маркизатта не уйдешь. Можешь отказаться, я не стану чинить препятствий, ты волен покинуть Ежополь в любой момент.

   – А как же все эти угрозы по поводу отсутствия вариантов и смерти моего коллеги?

   – Ты чего несешь? – удивился Ламберт.

   – Т.е. тебя не страшит, что прознают об человёкнутой и о том, что ей скармливают разумных.

   – Ты что, совсем дурак Констанций? Такая наивность. Все давно знают. Но мой тебе совет, болтай меньше, свои же удавят.

   Его слова оглушили меня. Многое стало понятным, а многое наоборот приобрело иной смысл или окончательно запуталось.

   – Знай хомодайрес я играю честно. Держи, это вексель на твою личность. Все до последнего убля. Никто не сможет снять деньги кроме тебя.. От меня нужна какая-либо помощь?

   – О, да!

   Я размахнулся и от души врезал в челюсть, успев заметить удивленные глаза Сиятельного маркиза. Его вынесло за пределы номера. Какое наслаждение. Есть вещи не хуже секса.

***

   Для меня утрачены понятия долг, честь, любовь и подобная приблуда. Есть только выгода и месть. Надоело, безумно надоело носится бешенной химерой по королевствам и выискивать хумансов, надоело спасать никчемные жизни и рисковать своей. Я хочу осесть где-нибудь на островном халифате, купить торговое судно и возить специи в Сиам. Хочу иметь место, которое можно назвать домом, а не спать в бесконечно сменяющих друг друга трактирных гостиницах. Но эта сраная штука гордость, состоящая из мести и штуки, которой я не могу дать определение, толкает меня к заброшенному монастырю.

   Вылечить человёкнутую невозможно. Я наврал Ламберту и ни капельки не сожалею о том. Мне плевать на разумных, по большей части их жизнь стоит заслуженно меньше чем самая мелькая деревянная "ельценюшка" , но скармливать монстру живых мыслящих перебор даже по мой шкале.

   Я просто убью Лию, убью не только, что бы прекратить ужасную жратву, убью потому что она страдает.

   Два серпа, быстрострел, четыре эликсира и черный до пят плащ, все что нужно для удачной охоты.

   Вышел когда до рассвета оставалось два часа. Еще не все вампиры вернулись по домам, из харчевен доносились пьяные крики, повозки развозили приранившихся клиентов. Все же неплохой город Ежополь, чистый и безопасный. Особенно теперь, когда преступники бзднуть у себя в сортире боятся.

   Ну вот накликал!

   Узкую улочку, которой я решил срезать часть пути. Преградили двое всадников на химерах. Не вызывало никаких сомнений, что они по мою душу. Хотя оружие никто не обнажил, это немного обнадеживало.

   Они спешились, один мельче другого, в таких же черных плащах с капюшонами как у меня. Я молчал, это хороший ход, если не знаешь, что делать молчи, а потом бей. Руки поднялись вверх и они скинули капюшоны.

   Одного я узнал, это был тот самый незаметный разумный посетитель лупонария. Вторая девочка-подросток похожая на Ламберта, не трудно догадаться, что передо мной Мия.

   – Маркизета, чем обязан встрече?

   – Вы не пойдете туда, – приказала Мия. Не самый лучший способ вести диалог. Голос у нее оказался хриплым, как будто в глотку запихали горящие угли.

   – Пошла в жопу.

   Незаметный дернулся, как от пощечины. А девчушка к моему удивлению и бровью не повела. Где все эти вопли в стиле "да как ты смеешь холоп?".

   – Вы не умеете общаться с леди, – осудила скучным голосом.

   – С леди умею, – еще раз оскорбил я.

   – Следи за языком скот, – прошипел ее спутник.

   – Хорошо, – легко согласился, проглотив скота. Мне не трудно, любезность трупам надо уметь оказывать. – Может маркизета изволит объяснить свои мотивы?

   Она засмеялась зло, захлебываясь, так что смех перешел в кашель и резко отрезался. К моим ногам упал мешок брошенный незаметным.

   – Здесь одна тысяча железных путинок, ровно столько отец обещал за исцеление Лии, – имя сестры она произнесла так, что меня обдало инферно ненависти. – Не надо рисковать, уходи из маркизата. Хочешь Кулапаций поможет тебе скрыться, у него есть связи с шапитошниками.

   – Вот как, мэтр? Что тебя заставило забыть свой долг и лизать пятки богатеям.

   – Не твоего ума дело!!!

   – Я не собираюсь лечить твою сестру, это не возможно, я убью ее.

   – Браво! – Мия похлопала белыми ладошками. – Но, меня все устраивает, как есть. Просто уезжай.

   – Тебе все же придется объясниться, – Кулапаций зарычал, как пес и потянулся за спину. Она жестом остановила продавшегося.

   – Неужели ты еще не понял. Деньги хомодайрес, деньги и власть. Папаша совсем двинулся с этой сучкой, зачем она ему? Есть же я!!! – Мия громко крикнула, но никого не заинтересовало, происходящее на мусорной улочке, тем более, что близок рассвет. – Когда я оставляла эту тварь на солнце думала, что все она сдохла и мы заживем. Так эта сволочь -папаша чуть было не убил меня! А когда Лия вернулась тварью приказал ее не трогать! Какая ирония. И знаешь, так даже лучше, моя сестренка страдает.

   Отец крепок, он извел мою мать и собирается жениться третий раз, а мне надоело терпеть его ненавистный взгляд. Слухи о человёкнутой дошли до твоих обожаемых магистров, они бы еще долго чесались, но я дала нужным людям взятку, дело легло на стол младшего брата-монарха. Через неделю в Ежополь приедет коронный отряд с тремя хомодайресами. Папочку ждет колесование, Лию убьют. А я выйду замуж за Кулапация, по статусу он дворянин, так что препоны никто чинить не станет и получу весь маркизат! Понимаешь, как ты здесь не вовремя. Тебе нет никакого смысла оставаться и рисковать жизнью, зло, которое ты якобы ненавидишь будет наказано, человёкнутая и тот, кто бросал разумных как скот дракону, будут мертвы. Занавес, аплодисменты, все довольны и при деньгах.

   – А ты?

   – Что я?

   – А ты себя не считаешь злом?

   – Странный вопрос, – Мия действительно удивилась. – Ты, что ль воплощение святой ночи? Давай, посмотрим на ситуацию с иной стороны. Я тебе лично мэтр, что-нибудь плохое сделала?

   – Нет, – я покачал головой.

   – Вопрос исчерпан?

   – Думаю да.

   Они чуть заметно расслабились. Переглянулись. Суки...

   – Но есть другой, мне нужна взаимовыгодная помощь.

   – Например? – напрягся почти труп.

   – У вас же есть путь отхода через цирковых верно? Мне Ламберт вексель дал, не обольщайтесь обналичь могу только я. Как только маркиз поймет, что его облапошили начнется травля, а я хочу потратить заработанное, а не висеть на кишках. Дайте контакт, тридцать процентов с векселя ваши. Кстати, это и будет гарантией, что твой будущий супруг меня не прирежет по-тихому.

   – Ну ты и жук, – усмехнулась Мия, – с меня полновесную тысячу и папочку нагреть хочешь. А что-то про зло твердил.

   – Поровну, – стал торговаться предатель.

   – Нет уж, тридцать пять и не ельценюшки больше.

   Они согласились. Маркизете деньги были не особо нужны, а вот ее подельник был жаден, как полуденное солнце до плоти. Выяснил как пробраться в шапито и какой сказать пароль, идиоты.

   – Утомили вы меня, да и рассвет совсем близко.

   Я развернулся, делая вид, что ухожу и через плечо небрежно спросил:

   – Ты спишь с Мией?

   – Какого хе...

   – Спит, – ответила за него маркизета.

   – Кулапаций, – презрительно процедил я, – ты же грязный, маленький, извращенец!

   Фраер-бол вылетел из моего быстростела, убив одну химеру и оглушив Мию. Это было сделано не случайно, я так и планировал. Ничего себе! Не успеваю обнажить серпы, выполняю финт и кульбит. Кулапаций мгновенно атакует серпами в стиле песочных часов. Силен гад!

   Свист справа слева, опять слева, ногу рвет болью, перекат. Не дает роздых. Свист, мочка уха отправляется в полет. А если так? Бью ногой в лицо, да чтоб тебя! Рассекает ногу повторно, хорошо, что по касательной.

   Бью руной подчинения, тщетно, он даже не морщится, продолжает наносить двухуровневые удары от которых можно только отступать. У меня нет и секунды достать свои серпы.

   Свист, лезвие почти достало кадык, свист, в паху порваны штаны. Серпы обрушиваются в одной плоскости, иду на него и еле успеваю одернуть руку. Он улыбается. Понимает, что так долго продолжаться не может, а я уже теку, как вскрытый ягненок на праздник ущербной луны.

   Лезвия метят в шею, меняют траекторию бьют в грудь, я падаю, подбивая правой ногой его переднюю и ей же на обратном движении бью по опорной. Это прием из арсенала латчак-сипен, жителей двух островов-государств постоянно воюющих друг с другом. Кулапаций падая ухитряется нанести удар по моей ступне, но я ожидаю и вовремя одергиваю. Мы поднимаемся одновременно, но теперь в каждой моей руке по серпу.

   – Теперь я убью тебя, – уверенность в моих словах заставляет его грязно выругаться.

   – Если раньше не истечешь кровью!

   Он бросается вперед, но теперь другая ситуация. Два вихря откинули его. И длинный порез во весь лоб, так что бы кровь заливала глаза, жестокий, но действенный прием.

   У каждого из нас припасен кровоостанавливающий эликсир, но шансы его применить равны самоубийству.

   Хомодайрес приседает и атакует из этого уровня не меняя его. Удар по коленам, по сухожилиям, в пах, в стопу, я не знаком с этим стилем и теряюсь. Вжжик вырывается плоть из под колена. Цзинь блокирую восходящий в шею и на одной ноге выпрямляюсь как могу вперед, максимально выкидывая руку. Он намного быстрее меня и успевает отшатнуться, но его глаза застилает кровь. Бью по сложной траектории уводя серп вниз и вскрываю живот, еще не смертельно. Но он кричит, как козлищ при виде святой ночи. Если бы страх так не овладел им, он бы мог запросто убежать, на одной ноге не попрыгаешь. А мне так плохо, что в глазах даже не двоится, в них бешенный калейдоскоп.

   Последнее усилие, вжик мой серп бьет сверху вниз, он пытается вслепую отмахнуться, но промахивается, и лезвие грызет ключицу. Хряяящ! Шея наполовину перерублена и Кулапаций пытаясь конвульсивно зажать обе раны, отправляется прямиком в объятия адского солнца.

   Маркизета естественно приходит в себя именно в этот миг, когда я ничего не соображаю от боли и еще не успеваю принять эликсир. Мне что-то везет на дур, просто бесконечный праздник, вместо того, что бы попытаться убежать, подбирает брошенный мной быстростерл и направляет на меня. Лишь бы не передумала!

   – Только не стреляй! – подстегиваю ее жажду мести.

   Она жмет на скобу и опять падает оглушенная и удивленная. Каждому пацану известно, что оружием хомодайреса за редким исключением может воспользоваться только другой охотник на людей. Правда она далеко не пацан.

   Подхожу, нагибаюсь, вижу округленные синие глаза и куртуазно наношу хороший хук в челюсть. Глаза закатываются. Как хорошо!

***

   Это здорово, что они приехали на химерах. В таком состоянии не смотря на убойную дозу мутагенов, я бы до монастыря на своих двоих не добрался. Да, Мию я взял с собой, завернул в два плаща, кинул поперек седла. Так у нее есть шанс прожить чуть больше.

   Заброшенные стены монастыря выползли из под крутого поворота и я сразу ощутил присутствие враждебной сущности хумансов. За нами наблюдали. Химера остановилась возле незримой черты, отделяющий периметр за котором человёкнутая могла свободно передвигаться. Я посмотрел на небо, на нем горела последняя утренняя звезда, еще пару минут и рассвет распростерт объятия над нашим миром. Эликсир разлился по венам, вызывая череду маленьких взрывов и приступ холодной боли, я был готов к приходу солнца, а существо завернутое в плащи – нет.

   Спешился. Подхватил свою поклажу и пересек рубикон. Ничего не случилось, на меня не кинулся с воем монстр, не раздался зловещий хохот, лишь напряжение разлитое в воздухе стало почти физической величиной, вязкой и тягучей, как кисель.

   Сделал еще несколько шагов к монастырю. Глаз уловил движение. Возле центральной башни, появился гротескный силуэт. Монстр, застрявший между двух миров, девушка, которая никак не могла умереть.

   Я развязал сверток, вынул, сделанный из одежды Кулапация кляп. Маркизета упала на колени и стала умолять, плакать, угрожать и выть, все одновременно.

   – Через минуту, здесь будет солнце. Ты сгоришь. Единственный выход спрятаться в стенах монастыря.

   – Но там же монстр! – зарыдала девочка. Она выглядела действительно как маленький, напуганный ребенок. И мне не было все равно, мне было никак и от этого очень страшно. Страшно от того, что никак. Три чудовища в одном месте, сюжет для романа.

   – Зачем, тебе моя смерть, это же бессмысленно!

   Она и правда не могла понять.

   – Бессмысленность мое второе имя. Беги.

   Последняя звезда ушла с небосклона. И Мия бросилась. Она неслась так, как никогда в жизни и мне казалась, что может успеть...

   На перерез ей кинулась человёкнутая. Мия попыталась обогнуть монстра, но чудовище извернулось и схватило длинными страшными руками маркизету за запястья. Я медленно пошел к ним, над головой разгоралось солнце.

   Мия дергалась в кандалах, пихалась ногами, выла беззвучно, падала на колени, вскакивала и тлела, а Лия начала меняться. Чем больше обгорала маркизета, тем более монстр преображался. От младшей сестры остался только скелет и он начал утекать сквозь так и не разжавшиеся кулаки Лии. Чудовища больше не было, ни одного, ни второго, лишь я глядел в лицо юной, улыбающейся девушки. Она была просто красива, она было именно той, что я нарисовал себе у оракула. Ветер подул, ветер взял, рассеял дымкой образ. Ничего не осталось.

   Я шел к оставленной химере и думал, кто я? Существо, убившее двух сестер. Есть ли в мире вообще герои, или только углы, призмы чрез которые можно преломить любую ситуацию!?

   Героев нет. Они не кончились. Их просто не бывает...

***

   – Вирус готов! – мозг полностью копировал голос понравившегося тела.

   – Наконец-то. Не прошло и года. Мне до Марры надоела эта дрянная планета. Давай запускай, надеюсь эти твари сдохнут в мучениях. Когда все кончится?

   – Стерилизатор начнет действовать сразу как попадет в атмосферу. Ему понадобиться всего сутки, что бы клонироваться и попасть в организм каждого псевдо-разумного. Дальше все произойдет почти мгновенно. Аборигены будут разложены на простейшие элементы, которые растворяться в атмосфере. Потом мы спустимся за моим телом, я исключил его ДНК из базы вируса, так что оно будет в норме, и можем отправляться домой.

   – Ты животный мир не угробь заодно! – предупредил Алеш-у.

   – Не волнуйтесь какуй, все под контролем.

***

   Вернулся в Ежополь когда солнце еще стояло в зените. Кожу ощутимо подергивало – действие мутагена подходит к концу.

   Ворота города естественно заперты, на улицах ни одного разумного, все посапывали в своих гробах. Поэтому я попал на залитые светом улицы через "крысиный лаз", потайной ход, прорытый как раз для безопасного перемещения под землей в дневное время. Лазы были в каждой муниципальной столице, о них знали только охотники на хумансов. Секрет тщательно охранялся, те кто узнавал тайну умерщвлялись, невзирая на чин и пост.

   К сожалению я не мог совершить трансформу и покинуть облаком негостеприимные земли, гонка за вампирнаторм не прошла без следа, должно минуть несколько столетий прежде чем ко мне вернется способность менять форму. А эликсир дающий способности высшего вампира сейчас меня просто убьёт.

   На миг посетило искушение навестить Ламбера, но отмел желание, как неконструктивное. Наверняка маркиз имел хорошую охрану, а нескольким одаренным не составит труда подчинить меня рунами.

   Я шел к шапитошникам. Их небольшая труппа, как раз закончила выступление в маркизате и собиралась тронуться в путь грядущим вечером. Идти было не близко. Циркачи раскинули шатер возле улицы богатеев, напротив дворца Маркиза. Надеялись, что их пригласят на прием к главной шишки, но так и не дождались.

   Я кутался в плащ все сильнее ощущая голодную ярость солнца. Как и во всех городах встречались кабины спасения – вертикальные глухие гробы в которых идиот, не успевший добраться до безопасного места мог обмануть смерть. Дети раньше часто на спор, проверяя свою смелость оставались в них на день, за что были жутко биты родителями. Пока не нашелся маньяк делающий в них еле заметные дырки, которые не видны, если не искать, но достаточны что бы поджарить разумного. К счастью никто из ребятни не пострадал, погибли двое приезжий на заработки их Сиама. Их ограбили, избили, бросили умирать перед рассветом. Сиамцы успели добраться до кабспасов, но участь их была предрешена.

   Залез в ближайшую к циркачам кабину, в пятнадцати минутах хода, не больше. Оставшиеся солнечное время спал, как младенец и вылез, незамеченным. Думаю Ламберт в ближайший час поймет, что его обманули, а через два будет в ярости, получив сведения о гибели дочерей. Ну, ничего, в Халифате он меня на найдет, тем более, что скоро приедут проверяющие из столицы, вряд ли его колесуют, но проблем маркиз огребет, ему будет точно не до меня. Главное покинуть город, а потом маркизат.

   С одной стороны было бы логичней попытаться проехать владения Ламберта днем, выигрыш по времени огромный, но я ранен и просто свалился бы по пути. Теперь же убийцы отправятся вперед, а я буду не спеша идти сзади, в компании цирковых. В крупном портовом городе обналичу вексель, сяду на углежог до Халифата и хомодайрес Констанций пропадет навсегда.

   У шатра стояли двое цирковых: грустный и веселый Мим. Они пили испортившуюся кровь, смешанную со спиртом.

   – Доброго вечера, – поздоровался я. – Не подскажите, как найти Гвидо?

   – Не надо, – печально сказал грустный мим. – Зачем тебе проблемы парень, это не работа, а жопокапание в душе.

   – Ой заткнись урод! – второй мим размахнулся и пнул коллегу грязной пятой в зад. Грустный пролил пойло себе на ноги и с воплем попытался пнуться в ответку.

   Между ними завязалась драка на мой взгляд филигранно отрепетированная. Нельзя же после полноценного удара поленом по голове, продолжать молотить обидчика головой о камень?

   Шатер был диаметром метров тридцать. Внутри правил цейтнот, несколько животных и четверо разумных, хаотично создавали вид бурной деятельности. Трое из них пытались собрать вещи в баулы, но делали это рваными движениями, быстро, но застывая посреди действа. Какой-то дерьмовый сюрреализм. На меня никто не обратил внимание, за исключением хитрющего вида кота. Он подошел ко мне, грустно мяукнул и потерся огромными волосатыми яйцами о правую ногу.

   Посреди этого безобразия, обхватив центральную мачту спал хозяин сего вертепа, мастер Гвидо. Я узнал его по ёмкому описанию: цверг. Он действительно был похож на героя сказок: рост ниже среднего, бочкоподобная грудь, мощные лапы, толстые кривые ноги и заросшая аж под глаза густая курчавая белая борода. Грязный зеленый кафтан и изумрудные лосины довершали образ.

   Времени терять не резон. Я просто подошел к нему и сказал громко в ухо:

   – Бу!

   Гвидо не шелохнулся.

   От бессмысленно копошащихся молекул отлетела одна, девушка одетая в парик, яркую косметику, лиф и панталоны.

   – Так его не проймешь, смотри как надо.

   Она наклонилась к хозяину и одними губами прошептала:

   – Пивооооооо...

   – Айрхххх.

   Так выплывают на поверхность на последнем усилии, когда уже меркнет в глазах и нет воздуха. Зашлепал губами, как рыба и безошибочно захватил сосок будильщицы. Это конечно все очень забавно со стороны, но мне срочно надо покинуть город. Пока жизнь не покинул меня.

   Я взял Гвидо за локоть и нажал на одну известную всем точку, разумные вспоминают о ней когда случайно бьются. Хозяин шапито дернулся, выпустил сосок, в глазах появилось осмысленное выражение. Он довольно грубо пихнул меня.

   – Кто вы и что делаете в королевстве Искусств?

   – Я ваш новый дрессировщик.

   – Дрессировщик кого?

   – Мимов. Например.

   – С хренов ли?

   Это могло продолжаться довольно долго, поэтому я просто назвал ему секретное слово.

   – С этого надо было и начинать! – возмутился Гвидо. – Я что провидец? Эй рабы, позовите этих бездельников.

   В шатер вошли мимы, оба недовольно сверкали подбитыми глазами, все же драка перешла из потешной фазы в серьезую.

   – Представляю вам нового товарища...

   – По несчастью, – тихо, но так, что бы все слышали, перебил одетый в синий балахон фокусника мужчина.

   – Треть зарплаты срезаю, – спокойно отреагировал Гвидо и продолжил. – Это.. Как тебя зовут? – спросил меня.

   – Брю.

   – Это Брю, он работает у нас уже десять лет и мы его прекрасно знаем, до последнего прыщика на попе. Кстати кем ты у нас работаешь?

   – Дрессировщиком, – я развел руками, показывая очевидность ответа. В общем я мог послать руну подчинения животному и оно должно было послушаться, по идее. Во всяком случае с химерой действовало.