Текст книги "Посланник Тьмы (ЛП)"

Автор книги: Е.л. Теттенсор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Ленуар не мог не согласиться. Даже в такой близости к очагу ощущалось, что часто открывающаяся и закрывающаяся дверь держала комнату в постоянной прохладе. Завсегдатели не придавали значения подобным вещам: большинство было слишком поглощено своими бокалами, чтобы обращать внимание на что-либо вообще.

«Маленький Бочонок» был одной из самых шумных таверн Кенниана: одна из причин, по которой Зака частенько можно было отыскать там. Пьяниц мало беспокоит кража их кошельков.

– В любом случае, – сказал Зак. – Что-то я не пойму, почему ты изображаешь такое удивление. Сам же пришел сюда меня искать.

– Да неужели? С чего ты это взял?

– Ты приходишь сюда, только если ищешь меня.

Ленуар хмыкнул:

– Очень хорошо, признаю твою правоту. Факт остается фактом, однако, твоё задание всё еще не окончено.

– Будто я сам не знаю. У меня ничего не выгорело, – Зак угрюмо посмотрел на кувшин в своих руках, будто в этом была его вина.

– Поручение, которое я тебе дал, не из простых, – согласился Ленуар. – Но ты не должен позволять себе унывать. Я очень рассчитываю на твои таланты.

Зак засопел, его раздраженное лицо скрылось за ободком кувшина.

Ленуар дорого бы отдал, чтобы узнать, кому из этих вертепных крыс могло прийти в голову дать девятилетнему мальчишке полный кувшин пива, но у него не было времени заниматься этим.

– Между тем, у меня есть другое задание для тебя.

– Хорошо, – осторожно ответил Зак, облизывая губы.

– Мне нужно, чтобы ты свёл меня с каким-нибудь амбалом.

– Амбалом?

– Бандитом, Зак. С тем, кто за деньги готов помахать кулаками.

– А, ясно. – усмехнулся Зак. – Теперь понятно. Я не в курсе уличных сплетен, но головорезы и наёмники моя специальность. Пойдём.

* * *

Ленуар притормозил, когда узнал переулок. Узкая, петляющая дорожка закончилась у небольшого дворика, окруженного двух– и трёхэтажными зданиями. Их тёмные силуэты выстраивались в полукруг, словно сборище пьяниц за игрой в кости. Это был тупик, и, значит, у Зака могла быть только одна цель– «Хромая гончая».

– Ты бываешь в подобном месте? – изумленно спросил Ленуар.

Зак обернулся, черты его лица были едва различимы среди теней. В переулке было темно, только жаровня во дворе перед ними давала размытое янтарное свечение. Колеблющееся пламя рисовало жуткие фигуры на штукатурке и балках фасадов лавок, давно закрытых на ночь.

– Иногда, – сказал Зак. – Это не так плохо, как ты думаешь.

– Я рад, это слышать, – пробормотал Ленуар, зашагав дальше.

Переулок вынес их в тесный квадрат, который сформировал границы владений «Гончей». Сам трактир расположился в дальнем конце, зажатый между двумя зданиями большего размера и пристально смотрящий на внутренний дворик, как криминальный лорд, который знает, что нельзя поворачиваться спиной к двери.

Пара жаровен горела по обе стороны от входа, отбрасывая отсветы на плотно закрытые ставни и тяжелую дверь. Выгоревшая вывеска, на которой было изображено подобие трехногой собаки, свисала со столба чуть выше дверного проёма, но это украшение было жестокой шуткой. Название трактира не имело ничего общего с охотничьими собаками.

Скорее всего, она появилась здесь после одного особенно неприятного инцидента, имевшего место много лет назад, в котором принимали участие сержант Департамента Полиции, топор и крайне безобразная толпа.

Парочка крепко сбитых парней сгрудились возле одной из жаровен, будто бы грея замерзшие руки. Ленуар знал, что эти ребята караулят, высматривая среди прочих таких, как он сам.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Зак, – прорычал он, следуя за мальчиком через двор и проходя в двери заведения, пока караульные следили за каждым его шагом.

Место не было оживленным, по крайней мере по сравнению с такими крепкими заведениями, как «Маленький бочонок». Приблизительно дюжина столов разбросана по полу, большинство из них заняты неотёсанными мужчинами, которые играли в различные азартные игры – кости, карты, и что-то похожее на вариацию «весёлого дурака», только со стилетом.

Взгляд Ленуара падал на кинжалы и мечи, пистоли и арбалеты. Каждый человек в комнате был чем-то вооружен, и многие из них носили больше, чем один вид оружия, которое демонстрировали так, как будто оно было чем-то вроде символа статуса – впрочем, Ленуар предполагал, что именно так это и было.

Зак притормозил, осматривая комнату. Он уверенно улыбнулся Ленуару, но Ленуар заметил как его кулаки, то сжимались, то разжимались. Парень нервничал, несмотря на бахвальство. Это доказывало, что он был далеко не глуп.

– Сюда приходят, если хотят нанять убийцу, – сказал Зак шепотом. – Эти парни знают друг друга. Одни пришли с улиц, другие были солдатами. Тем не менее, будь осторожен – большинство из них пьяницы, и они не очень– то любят сыщиков.

– Ты об этом не говорил, – Ленуар цепко взглянул на мальчишку, и этот взгляд не предвещал тому ничего хорошего.

– Сколько времени это займёт? – Зак все еще обегал комнату глазами. Казалось, он искал что-то. Или кого-то.

– Я не знаю, – сказал Ленуар, пробравшись к бару.

Бармен и не подумал подойти к ним. Он по-прежнему стоял за стойкой и протирал стакан грязной тряпкой, злобно посматривая на Ленуара:

– Зря ты сюда пришёл, ищейка. Если ищешь смерти – так оно и будет.

– И как же ты интересно понял, что я ищейка? – спросил Ленуар с сарказмом. Он окинул взглядом своё тёмное пальто, аккуратные и скромные брюки, кожаные туфли. С таким же успехом он мог повесить на шею значок Департамента Полиции Кенниана.

Бармен, кажется, понял это. Он усмехнулся и фыркнул.

– Я здесь не затем, чтобы создавать проблемы, – сказал Ленуар. – Наоборот, я хочу сделать деловое предложение.

– Вот как?

Бармен отставил в сторону стакан и перебросил тряпку через плечо:

– Ну что ж, начинай.

– Мне предложили некоторую сумму денег, чтобы я смотрел сквозь пальцы на определенный проступок. – Ленуар немного забегал вперед, но этот кретин никак не мог узнать об этом. – Если я смогу поднять градус, я не сомневаюсь, что мне предложат еще более привлекательную сумму. Я готов расстаться с процентом в обмен на улики.

Бармен разразился трескучим хохотом:

– Ты, должно быть, думаешь, что я полный дурак, кореш. Ты думаешь, что ты – первая собака, которая придумала это?

Он покачал головой, все еще улыбаясь.

Ленуар обдумывал ответ, когда неожиданно у его локтя появился Зак, пригибаясь за барной стойкой, как будто защищаясь от от чьего-то взгляда. Мальчик был бледен и потел, и взгляд его выглядел затравленным. Все признаки его прежней бравады исчезли. Зак не просто нервничал, понял Ленуар , он был в ужасе.

Ленуар оглядел комнату, пытаясь сообразить, чем был напуган мальчик. Там было много кандидатов: вся таверна, казалось, смотрела на них, каждое ужасное лицо выглядело еще более угрожающим, чем предыдущее. Но потом один из них двинулся через комнату и Зак захныкал, как маленький ребенок, которым он и был.

Человек, должно быть, весил двести фунтов и , хотя он носил только единственный кинжал на бедре, у Ленуара было совершенно отчетливое впечатление, что ему ничего иного и не требовалось. Его нос был, очевидно, сломан несколько раз и неприятный шрам прорезал розовую траншею через его левую щеку. Он впился взглядом в Зака, пока пробирался между столами, сжав кулаки.

– Кто это? – прошептал Ленуар.

Зак с трудом сглотнул:

– Мой дядя. Пожалуйста, нам надо уходить. Прямо сейчас, инспектор.

– Твой дядя? Я думал...

– Пожалуйста! – всхлипнул мальчик и в его глазах был такой ужас, что Ленуар не смог ему отказать. Он схватил Зака за руку и направился к двери. Когда они вышли на улицу, он перешёл на бег, таща Зака за собой по длинному переулку, пока не решил, что они уже отбежали достаточно далеко. К счастью, никто их не преследовал.

Ленуар остановился чтобы отдышаться:

– Что это было?

Зак повернулся к нему и вытер лицо рукавом:

– Ничего, – сказал мальчишка угрюмо.

Ленуар тяжело вздохнул, глядя на него. Это было не то проницательное, хитрое создание, которое он привык видеть. «Иногда я забываю, что ты всего лишь ребенок, Зак».

– Разумеется, здесь что-то такое есть, – мягко произнес он вслух. – Ты сказал, он твой дядя?

Зак кивнул:

– Не родной. Он женился на маминой сестре. А когда они заболели – мама и тетушка – я жил с ним некоторое время. Это не было... он...

Зак замолчал, содрогаясь.

– Он тебя бил.

Ленуар понял, что он прав, по тому, как опустились плечи мальчика и затряслись пальцы. Он видел всё это, будто смотрел в зеркало.

Зак не ответил, но этого и не требовалось.

– Когда они умерли, он выгнал меня. И это было неплохо, правда, но... Я попал в беду, и к нему в дом пришли ищейки. И нашли что-то, чего у него быть не должно. После этого он какое-то время отсидел в тюрьме.

– Понятно, – сказал Ленуар, и ему действительно всё было ясно. – А ты знал, что он будет сегодня здесь?

Зак безутешно пожал плечами:

– Возможно. Он бывает здесь временами. Но я надеялся, что его не будет.

– Но ты знал, что это возможно. И всё равно пришёл сюда.

Зак снова пожал плечами:

– Тебе ведь надо было сюда прийти.

Он всё ещё избегал взгляда Ленуара, будто ему было стыдно.

Всего девять лет, а мальчик уже боится показывать слабость. Ленуар почувствовал укол жалости:

– Он пытался тебя найти?

– Не-а. Он сказал держаться от него подальше. Мол, если ещё раз увидит меня, я пожалею. – Зак нахмурился. – Будто мне хочется находиться рядом с такими, как он!

Ленуар прикрыл рукой глаза. Неожиданно он почувствовал, как устал за день:

– Уже поздно, Зак. Иди домой.

– А как насчёт амбала, которого ты хотел нанять?

– Забудь об этом. Увидимся завтра вечером и подумаем, что мы можем сделать с проблемой Зеры.

– Хорошо, – сказал Зак. – Увидимся позже.

Ленуар смотрел, как мальчишка бредёт, словно побитая собака, его тяготило чувство вины. Зак намеренно подверг себя опасности, даже не спрашивая, зачем. Скорей всего он считал, что Ленуар распутывает очередное преступление. А сделал ли он то же, если бы знал правду? Ленуар признавал, что тронут доверием этого мальчишки.

Завтра он должен будет загладить свою вину перед Заком.

* * *

– Вот, инспектор, – произнёс секретарь, положив на стол перед Ленуаром пачку бумаги.

– Ну наконец-то, – холодно ответил Ленуар. Секретарю понадобилось всё утро и добрая часть дня, чтобы всё найти.

– Простите, инспектор, – сказал юноша, покраснев, – но без имени... Мне пришлось пойти в городскую канцелярию, чтобы просмотреть все записи о заключениях брака, поэтому...

– На этом всё, – прервал юношу Ленуар. Секретарь сглотнул, кивнул и исчез.

Ленуар подтянул пыльную кипу бумаг к себе. Стопка была значительной, почти полдюйма толщиной, перевязанная бечевкой. Дядя Зака не был, очевидно, незнакомцем для Департамента полиции Кенниана. Ленуар ослабил бечевку и просмотрел надпись наверху первой страницы.

– Тэд Эккл, – пробормотал он вслух. Возраст тридцать два года, шесть футов два дюйма, приблизительно двести десять фунтов. Шрам на левой щеке. Определенно тот, кто нам нужен, подумал Ленуар. Секретарь хорошо сделал свою работу.

«Кража второй степени»– гласило обвинение на верхней странице. В помещении, принадлежащем Экклу, найдено имущество на сумму примерно двести крон, в том числе сорок фунтов изделий из серебра, два оловянных дверных молотка, различные ювелирные изделия, позолоченное зеркало.

Приговор: заключение в Форт Холд не меньше, чем на два года. Сравнительно мягкий приговор. Слишком мягкий, с точки зрения Ленуара. Эпизод был датирован тремя годами ранее.

Это означало, что Зак жил на улице, начиная с шести лет. Ленуар более или менее знал об этом, но его губы все же мрачно изогнулись.

Он пролистал бумаги в нескольких случайных местах. Кража первой степени. Оскорбление действием. Попытка оскорбления действием. Каждый приговор нес тюремный срок. Казалось, что Тэд Эккл, провел столько же времени в тюрьме, сколько и на свободе... Ленуар вытащил нижнюю страницу. «Оскорбление действием»– гласило обвинение.

Экклу тогда было восемь лет. Он всю свою жизнь совершал преступления, он неисправим. Ему повезло избежать петли палача. Возможно, у него был покровитель, кто-то, кто заплатил судье, чтобы тот вынес более мягкий приговор.

У наиболее талантливых воров часто была такая защита, если они приносили устойчивую прибыль криминальному лорду, которому они служили. Когда они становились слишком неудобными, покровители от них отказывались или даже хуже. Судя по досье Эккла, он был на расстоянии одного обвинения от виселицы.

Он должен помнить об этом, подумал Ленуар. И если нет, мне придется напомнить ему.

Ленуар съел ранний ужин и отправился в приют. Он хотел получить фору на вечер, так как терпение Зеры истощалось.

Она ужасно давила на него в последний раз, требуя самых последних новостей по достижениям Зака. Слухи только набирали обороты за прошедшие дни, стали не только более частыми, но и более возмутительными.

У Зеры, как теперь говорили, было убежище для неудачников, которых она держала, как рабов, чтобы они служили для удовольствии гостей ее салона. Поговаривали также, что до вечера она держала их в клетке, используя опиум и другие отупляющие вещества, чтобы они были послушными.

Ленуар не представлял, как можно верить в подобную чепуху. Он нашел бы это забавным, если бы не возмущение Зеры.

Солнце только что село за черепичные крыши, когда Ленуар достиг приюта. Он стучал, и, когда дверь распахнулась, обнаружил, что смотрит вниз на крошечную монахиню, смутно напоминающую землеройку, ее глаза-бусинки и вздернутый носик ухитрились придать ей недоверчивый вид.

– Что он сделал на этот раз? – Огрызнулась она.

Ленуар моргнул, захваченный врасплох:

– Прошу прощения, сестра, вы неправильно меня поняли. Я ищу Зака.

– Я знаю, кого вы ищете. Что он натворил?

Ленуар не смог сдержать улыбку:

– Уверен, что он что-то натворил, но я здесь не за этим. Мне надо с ним поговорить, если вы позволите. Он ... должен был кое-что сделать для меня.

– Уверена, что сделал, – сказала женщина недовольно. – Но его здесь нет. Я не видела Зака с самого утра.

Ленуар нахмурился:

– Это в порядке вещей?

– Да, хорошо если я некоторых из них вижу хоть три раза в неделю! А Зак обычно гуляет где-то неподалёку, по крайней мере, когда кормят.

– Вы знаете, где он может быть?

– Вы же инспектор. Почему бы вам самому не пойти и не найти Зака, а когда вы это сделаете, то можете сказать ему, что в следующий раз, когда он пропустит свою обязательную работу, при возвращении его ждет серьезная взбучка!

И с этими словами она захлопнула дверь перед носом Ленуара.

Он мгновение стоял на пороге, в изумлении уставившись на закрытую дверь. Потом повернулся, чтобы уйти. Он уже наполовину спустился по улице, когда услышал, что дверь снова открылась и босые ноги застучали по камню.

Он обернулся, за ним бежал маленький мальчик в одной ночной рубашке.

– Вернись мальчик. Ты же замёрзнешь.

Паренек, казалось, не расслышал:

– Господин, – сказал он, затаив дыхание, – Вы ищете Зака?

– Да.

– Если вы найдёте его, спросите, не могу ли я тоже пойти?

Ленуар с сожалением смотрел на мальчика.

– Почему ты хочешь пойти с ним? О тебе не плохо заботятся в приюте, не так ли? Что бы Зак не делал, не думаю, что это так весело, как ты думаешь.

– Но я хочу пойти с богатыми людьми, – захныкал мальчик. Он раздраженно стукнул по своему маленькому следу от ноги, комкая угол ночной рубашки в руках.

Ленуар прищурился:

– Богатые люди?

– С теми, с которыми ушел Зак. Я хочу, чтобы они и меня забрали.

– О чем ты говоришь? С кем ушел Зак?

– Я не знаю, но у них была карета, большая и причудливая. Он сел в карету, и они забрали его.

По шее Ленуара поползли мурашки от дурных предчувствий: этакое покалывание, которое он чувствовал всегда, когда что-то идет не так.

– Зак был знаком с этими людьми?

Мальчик пожал худыми плечами. Ленуар видел, что он дрожал.

– Скажите Заку, что я тоже хочу поехать, – сказал он снова, потом повернулся и побежал обратно в приют.

Из открытой двери высунулась рука и схватила малыша за рукав, втащила его внутрь, раздались строгие слова и дверь захлопнулась. Ленуар смотрел и не видел. Холодная тяжесть поселилась в его желудке.

Он мог бы назвать сотню предлогов, по которым Заку захотелось бы сесть в карету к незнакомцам. Он не мог, однако, придумать ни единой причины, по которой хоть кому-нибудь захотелось бы видеть его в своей карете.

Глава 8

На следующее утро Ленуар был уже уверен, что с Заком случилось что-то ужасное. Он провел бессонную ночь, думая о мальчике, снова и снова прокручивая в голове возможные варианты развития событий.

Рациональная часть его натуры подсказывала, что это паранойя, что выпивка и кошмары, и бессоница – мощнейший элексир для подобных лихорадочных фантазий.

Но та же самая часть, которая провела его сквозь более чем двадцать лет полицейской работы, подсказывала так же, что он будет глупцом, если проигнорирует собственную интуицию.

Его захватили в карету. Мало кто может позволить себе настолько роскошный транспорт, и такие люди уж точно не разъезжают вокруг, подбирая бездомных сирот – по крайней мере, не с добрыми намерениями.

Это казалось настолько маловероятным, что Ленуару приходилось трактовать исчезновение Зака, как похищение.

Было бы естественно начать с дяди. Тэд Эккл даже не побеспокоился замаскировать свои дурные намерения в ту ночь: он открыто пошел за мальчиком на виду у всех в «Хромой гончей», включая инспектора Департамента Полиции.

Он легко мог последовать за Ленуаром и Заком от таверны, и проследить мальчика до самого приюта. Но следует признать, что карету было объяснить гораздо труднее.

Человек с достатком Эккла не мог позволить себе лошадь, не говоря уже о карете. Ленуар допускал, что он мог украсть ее. Или, возможно, если догадка Ленуара была правильной, и Эккл находился под патронажем богатого криминального лорда, у него мог бы быть доступ к карете через его патрона.

Но зачем ему такие хлопоты? Если бы Эккл выследил мальчика, он мог просто схватить Зака, без всяких ухищрений. Зачем утруждаться приобретением кареты? Как, впрочем, и вообще воровать мальчика? Он мог бы расправиться с Заком прямо на улице.

Вопросы были один труднее другого, но Ленуар всегда считал, что в деле важнее всего мотив, особенно если он в итоге приводит к разгадке. У Тэда Эккла определённо мотив был – он ясно дал это понять в «Хромой Гончей».

Поэтому Ленуар схватил куртку и заряженный кремневый пистолет и направился к последнему известному месту проживания Эккла.

Бедный район был наполнен суетливой деятельностью даже таким ранним утром. Тележки, продающие хлеб и горячие пирожки, уже оживленно торговали, мясники, зеленщики и торговцы рыбой были заняты раскладыванием своих товаров в предрассветной мгле.

Ленуар придерживался центра улицы, несмотря на грязь. Это было легче, чем соревноваться за свободное место с дворниками, тачками и яблочными ящиками, и немного навоза на брюках было предпочтительнее риска получить из окна ведро помоев на голову.

Он держал путь между тихоходными фургонами, тщательно выбирая, куда ступать, чтобы избежать лошадиного навоза и случайных ручейков стоков из уборной. Запахи – заманчивые и отвратительные – схлестнулись за господство над его носом. Он вскинул руку к лицу, чтобы защититься от всех них.

Он повернул на запад к улице Эккла; узкий каньон сокращал совершенно прямой путь между отвесными обрывами фасадов многоэтажек с меблированными комнатами. Бельевые веревки сформировали провисающий навес от одной стороны улицы к другой и были похожи на потрепанные ярмарочные вымпелы.

Ленуар прошел под ними, скользя взглядом по номерам над ступенями домов, пока не остановился перед 56-ым – четырехэтажной трущобой с простым фасадом из серого камня. Он поднялся по ступеням и потянул дверь. Незаперто. Ленуар удовлетворенно хмыкнул и проскользнул внутрь.

Облупившаяся краска покрывала стены длинного мрачного коридора, усеянного пятнами сажи. В коридоре было пусто, но, казалось, что звуки и запахи наслаивались друг на друга: лязг кастрюль, шипящий бекон, плач ребенка, и сухой, жесткий перестук каблуков по полу. В воздухе плыли бесплотные обрывки разговоров, едва приглушаемые тонкими дверями квартир.

Где-то на втором этаже залаяла собака. Ленуар насчитал восемнадцать дверей, мимо которых он проходил. Восемнадцать дверей, но сколько окон? Немного, судя по плотности воздуха. Скученные, как крысы в трюме корабля. Внезапно, его собственная квартира показалась ему не столь уж тесной.

Он запыхался, пока добрался до квартиры Тэда Эккла на третьем этаже. Он сделал паузу, чтобы собраться, положил свой пистолет так, чтобы ручка явно торчала из бокового кармана пальто. Затем он постучал в дверь и стал ждать.

Ничего. После долгой паузы, он постучал снова. На сей раз, что-то за дверью зашаркало, и половицы под ботинками Ленуара заскрипели.

– Ну? – пролаял грубый голос.

– Тэд Эккл?

– Кому нужен?

– Инспектор Ленуар из Департамента Полиции. Не вынуждайте меня ломать дверь. Это было бы несправедливо по отношению к вашему арендодателю – чистое бахвальство. Выбивать двери было заботой Коди, Ленуар не упражнялся в этом уже годы.

К счастью, Эккл не видел его через дверь, или, может быть, он купился на блеф Ленуара. Послышалось тихое проклятие и звук выскальзывающего болта. Дверь немного приоткрылась. Небритое, осоловевшее со сна лицо замаячило перед Ленуаром.

– Ты, – сказал Эккл.

– Именно.

– Чего тебе надо?

Ленуар изучал будто высеченную из камня фигуру перед собой. Было очевидно: попытки запугать Эккла физической силой бессмысленны.

Мужчина был тяжелее его по меньшей мере на пятьдесят фунтов – и все чистые мускулы, а костяшки его лап, сжимавших дверь, были сплошь покрыты шрамами. Ленуар мог бы воспользоваться пистолетом, но это лишь выставило бы его испуганным.

Так он от Эккла ничего не добьется. Вместо этого он принял в высшей степени скучающий вид. Нет ничего проще: Ленуара легче было застать с этим выражением лица, чем без него.

– Я здесь из-за мальчика, – произнес он.

Дядя Зака предпочел оценить ситуацию, прежде чем ответить. Его взгляд скользнул за плечо Ленуара, отметив отсутствие поддержки, затем остановился на кремниевом пистолете, выпирающем из кармана Ленуара.

– Какого еще мальчика?

– Не тратьте моё время. Я занятой человек.

– Если ты о том маленьком куске крысиного помета, который я видел с тобой, с той ночи он мне на глаза не попадался.

– Да? – Ленуар приподнял одну бровь. – У вас, помниться, было к нему неотложное дело.

Шрам на левой щеке Эккла был темно-розовой впадиной, по форме напоминающей эфу¹ скрипки. Бутылкой по лицу, прикинул Ленуар, вероятно, в юные годы мужчины.

Когда он улыбался, как сейчас, шрам сжимался, как атакующая змея.

– Можно и так сказать. Он мне должен.

– Он вам должен или вы должны ему?

Улыбка Эккла сделалась еще шире и опасней:

– Оба.

– Вы получили свой долг?

– Еще нет, но получу.

– Вы удивительно откровенны для человека под подозрением. Вам приходило в голову, что я мог бы арестовать вас на месте?

Эккл фыркнул:

– За что? Он мой племянник – я имею полное право наказывать маленького мерзавца. Но так уж случилось, что я не видел его.

– А если я обыщу вашу квартиру прямо сейчас?

– Ты можешь попробовать, ищейка, но я спросил бы себя, а стоит ли это беспокойства.

Он нагнулся через дверной проем, давая Ленуару лучше рассмотреть его массивное тело.

Ленуар обдумывал, а не вытащить ли пистолет. Чтобы выиграть время, он сказал:

– Я хочу, чтобы вы поняли кое-что. У мальчика может быть информация о случае, с которым я работаю. Поэтому он довольно ценен для меня. Я был бы очень расстроен, если бы он был... нездоров.

– А мне какое дело?

Ленуар тонко улыбнулся. Эта улыбка не была столь же угрожающей, как горгулий оскал Эккла, но он надеялся, что она сделает свою работу.

– Я уверен, вы знаете, что у меня есть возможность сделать вашу жизнь чрезвычайно неудобной, или даже намного более короткой. Вы ходите по тонкому льду, Эккл, а в Департаменте Полиции я имею большой вес.

Глаза Эккла потемнели:

– Я сказал тебе, я не видел его с той ночи. Если бы я хотел сделать что-то с ним, то я уже сделал бы это к настоящему времени. Я знаю приют, где он живет. Я сказал ему держаться от меня подальше, но он не послушал. Мне показалось, что я должен напомнить ему об этом, и так я и сделал.

Ленуар следил за жестоким лицом Тэда Эккла. Он нашел многое, что ему не понравилось, но не нашел признаков лжи. И, что еще более важно, Эккл сказал правду – у него была возможность прийти за Заком в любое время после его освобождения из тюрьмы в прошлом году.

Зачем делать это сейчас, особенно зная, что легавый видел его преследующим ребенка ночь назад? Было бы невероятно глупо подставляться подобным образом, и он бы не пошел на такое. Остается еще невыясненным вопрос с каретой...

Он не при чем, сделал вывод Ленуар с сожалением. Он не мог не принимать в расчет возможность в целом, но казалось маловероятным, что Эккл был вовлечен в это дело. Пришло время проследить другую нить.

– Держитесь подальше от Зака, – сказал Ленуар на прощание, – а то пожалеете.

Эккл ткнул в него пальцем:

– Держи его подальше от меня или сам пожалеешь.

Сказав это, он захлопнул дверь.

* * *

Следующей остановкой Ленуара был приют. Рассвет наступил совсем недавно, поэтому он не был удивлен, когда ему открыла дверь монахиня, с которой он говорил прошлым вечером, одетая в ночную рубашку.

Она искоса посмотрела на Ленуара заспанными глазами с абсолютно неодобрительным выражением на лице.

– Это должно быть важно, инспектор. Вы будите детей.

Ленуар был не в настроении выслушивать упреки:

– Я уверен, мадам, что вы считаете важным, что ребенок, находящийся на вашем попечении, пропал без вести. Видели ли вы Зака со вчерашнего вечера?

– Я не видела, но вы, очевидно, не много знаете об управлении приютом. Эти дети все время пропадают. Иногда они возвращаются, иногда нет. Я здесь не управляю тюрьмой. Если они хотят убежать, я не могу остановить их.

– И вам не приходило в голову, что дело может оказаться нечистым?

Она провела рукой по лицу в жесте, который был более утомленным, чем усталым, и когда она заговорила, ее голос звучал более мягко:

– Эти дети ведут трудную жизнь, инспектор.

В основном они делают все правильно, пока не достигают возраста Зака. Именно тогда они начинают попадать в беду. Присоединяются к бандитам, докатываются до воровства и другого. А потом, настает день, когда они выходят в мою дверь и никогда не возвращаться.

Как правило, это происходит потому, что они воображают себя взрослыми. Дети негодуют по поводу здешних правил, необходимости отчитываться, где они были и что делали, и полагают, что пришло время идти своим собственным путем. Но иногда бывает хуже. Они ввязываются во что-то, что им не по силам, или оказываются не в том месте не в то время.

Я похоронила больше, чем достаточно таких детей. Поэтому, когда такой мальчик, как Зак, пропадает без вести, все, что я могу сделать, это молиться Господу, чтобы он оказался одним из тех, кто решил, что пришло время идти его собственным путём.

– Увы, я очень в этом сомневаюсь. У Зака есть свои планы, что и говорить, но он слишком умен, чтобы бросить теплую кровать и гарантированную еду и уйти жить в какую-нибудь канаву.

Она хмыкнула:

– Ладно, что вам нужно?

– Мне нужно поговорить с тем маленьким мальчиком, который прошлым вечером вышел на улицу поговорить со мной. Он может подбросить идею по поводу того, куда отправился Зак.

Монахиня покачала головой прежде, чем он даже закончил говорить:

– Он спит в конце концов. Приходите позже.

– Каждый час дорог, мадам, – сказал Ленуар холодно. – Мне необходимо поговорить с мальчиком сейчас.

– Ему всего четыре года, и к тому же, он огромный выдумщик. Что он вообще может?..

– Сейчас.

Она сердито вспыхнула, и на мгновение Ленуару показалось, что она снова собирается захлопнуть дверь перед его носом. Но она развернулась и исчезла внутри, а через несколько минут вернулась, ведя хныкающего маленького мальчика, того самого ребёнка, с которым Ленуар говорил прошлым вечером.

– Ну, Адам, я знаю, что ты сонный и испуганный, но инспектор здесь по очень важному делу, и он должен поговорить с тобой прямо сейчас. – Она потянула мальчика за руку и вытащила на солнечный свет.

Ребёнок снова захныкал, потёр кулачком заспанные глаза, и монахиня бросила на Ленуара самоуверенный и язвительный взгляд.

Ленуар присел на корточки так, чтобы быть на одном уровне с глазами мальчика:

– Адам, ты помнишь меня с прошлого вечера?

Он потряс головой.

– Ты говорил, что хотел пойти с Заком, помнишь?

– Да.

– Ты все еще хочешь пойти?

Адам немного приободрился. И серьезно кивнул.

– Мне нужно, чтобы ты рассказал мне о богатых людях, которых видел. Как они выглядели?

Мальчик пожал плечами:

– Я не знаю.

– Постарайся вспомнить, Адам.

– Я не могу, – заскулил он и его лицо приобрело хмурый вид. Мальчик был капризный и усталый; Ленуар ощутил, что мальчик сейчас расплачется. Он попытался зайти с другой стороны.

– А как насчет кареты? Действительно ли она хороша?

Адам кивнул.

– Как она выглядела?

– Золотая, – сказал мальчик, с чем-то более подобным тому энтузиазму, который он показал вечером прежде.

Ленуар с сомнением посмотрел на мальчика. Монахиня сказала, что он большой выдумщик. Инспектору не надо было поднимать глаза; он и так ощущал её ухмылку.

– Адам, ты уверен, что она была золотая?

– Да, и голубая.

– Он имеет в виду зеленая, – вмешалась монахиня. – Он путает их. Не так ли, Адам? Ты имеешь в виду зеленая, как твое одеяло?

Адам нахмурился в раздумье:

– Да, – сказал он неуверенно, – зеленая.

– Что ещё ты можешь сказать об этой карете?

– На ней были ангелы.

– Отлично, Адам. Что-нибудь ещё?

Он потряс головой:

– Я хочу спать.

Монахиня снова взяла мальчика за руку:

– Думаю, этого достаточно, инспектор, – строго сказала она. – Золотая с зелёным карета с ангелами. Думаю, вам этого хватит.

Ленуар нехотя кивнул. Ему даже не удалось поблагодарить мальчишку до того, как монахиня повела его внутрь и закрыла дверь.

Потом Ленуар направился в каретную мастерскую, и, похоже, ему наконец повезло. Не успел Ленуар полностью описать карету, как мастер закивал головой.

– Это одна из компаний по прокату, инспектор, добрые люди берут кареты для проведения специальных мероприятий и тому подобного. Я сделал много работы для этой компании – это совсем недалеко отсюда.

Он вышел с Ленуаром из двора мастерской, чтобы указать ему направление.

– И вы уверены, что карета оттуда?

Мужчина снова кивнул:

– Они раскрашивают все свои кареты в золотые и зелёные тона, поэтому узнать их легко. Думаю, это что-то вроде рекламы.