Текст книги "Артефактор (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Двенадцать!

После пятнадцатого удара ГРОТ неожиданно сам пошел на меня, словно разозлился, и два раза подряд я оказался на земле, опрокинутый неожиданными атаками. Подметив эту странность, я поднялся, и мы с големом снова принялись кружиться в странном танце игрушечного боя человека и машины.

– Двадцать!

Голова ГРОТа уже была полностью покрыта вмятинами и выбоинами, настолько глубокими, что одна из них уже перекрыла глаз. ГРОТ был вынужден постоянно держать голову чуть повернутой, чтобы не выпускать меня из поля зрения целого глаза, но и это ему давалось нелегко. Кажется, в голове что-то заклинило, и она больше не могла поворачиваться полными оборотами.

А я только этого и добивался.

– Двадцать восемь!

– Я есть ГРОТ! – внезапно заявил ГРОТ и снова ринулся на меня с кулаками. Его руки так и мелькали в воздухе, как взбесившийся вентилятор, и я мог только отступать назад, чтобы эта мясорубка не перемолола меня в фарш. ГРОТ наступал, оставляя за собой глубокие следы в траве, и это навело меня на мысль. Когда голем наступил снова, я резко, без замаха, метнул кусу. Крутнувшись в воздухе, она попала точно в коленный сустав голема, который даже на вид был хрупким, застряла в нем. ГРОТ остановился, его руки перестали молотить воздух, и он совсем по-человечески нагнулся, глядя на свою поврежденную ногу.

И тогда

– Двадцать девять! – посчитали студенты мой бросок за удар тоже.

А я уже подбежал к голему, выдернул кусу из его колена, и, пользуясь тем, что он все еще согнут в поясе, всадил клинок ему точно в щель между головой и погоном, на котором она держалась!

С тихим звоном клинок кусы переломился пополам…

– Я есть ГРОТ! – заявил голем и разогнулся, отшвыривая меня прочь. Рукоять оружия вылетела из рук, я приземлился на задницу, несколько раз кувыркнулся назад, и наконец затормозил ногами, оставляя за собой глубокие полосы вырванной с корнем травы.

ГРОТ стоял на своем месте и не двигался. Побитый, но не сломленный.

– Что ж, тэр Оникс… – произнесла Литова, подходя ближе. – Бой был несомненно очень зрелищный, но ваши тридцать ударов закончились. Увы, вы проиграли. Бой окончен.

– Разве? – усмехнулся я и поднялся с травы, не сводя взгляда с ГРОТа. – Кажется, я не слышал гонга!

И, подняв руку и пристально глядя на голема, я показал указательным пальцем себе на шею.

Точно в том месте, где у него остался торчать кусок обломанного клинка, застрявший между погоном и головой.

ГРОТ, совершенно как человек, рефлекторно повернул голову, чтобы посмотреть, на что я показываю…

И с протяжным скрежетом обломок клинка свернул ее с погона к чертовой матери!

Глава 24

Избитая полукруглая голова ГРОТа слетела с «плеч», если их можно так назвать, и повисла на мотке проводов, тянущихся из корпуса. Парочка из них оборвалась и заискрила с неистовым треском. Механический голем тут же замер на месте, будто его пробило столбняком (или, что вернее, словно из него вытащили источник энергии), и свет в глазных прорезях погас.

ГРОТ был побежден. Официально.

Повисло напряженное молчание. Никто не мог проронить ни слова. Никто не мог поверить, что это наконец-то произошло.

– Ну так что? – я повернулся к Литовой, выводя ее из ступора. – Я проиграл или все же нет?

– Правила строги и неукоснительны! – Литова недовольно поджала губы. – Вы потратили свои тридцать ударов!

– Верно. – согласился я. – Ровно тридцать, и ни ударом больше. И после того, как я нанес эти тридцать ударов, ГРОТ был повержен. Разве все дело обстоит не так?

– Но вы же!.. Вы же!..

Литова несколько секунд смотрела на меня уничтожающим взглядом, но потом вздохнула и вынужденно признала:

– Ладно, вы правы. Вы действительно не нарушили никаких правил… Хотя я не могу сказать, что я согласна с результатом, просто мне нечего на него возразить!

– Этого вполне достаточно. – улыбнулся я. – Я слыхал, за победу какие-то баллы полагаются?

– И все-то вы знаете, тэр Оникс! – снова подозрительно сощурилась Литова. – И обо всем-то вы в курсе! Внимание, студенты! Впервые за всю историю Урмадана ГРОТ был побежден! Все произошло на ваших глазах, вы сами видели, что правила не были нарушены! Поэтому аплодисменты победителю ГРОТа!

И, подавая пример, Литова первой захлопала в ладоши, хотя ни лице у нее при этом все так же застыло недовольное выражение. Ада, Дима и Паша, повторяя за ней, тоже принялись аплодировать, и их одинокие хлопки в полной тишине звучали очень натянуто и неестественно.

Но потом внезапно к ним присоединился еще кто-то. Я по звуку нашел глазами этого человека, и оказалось, что это… Оля Белова! Воткнув рапиру в землю, она с каменным лицом хлопала в ладоши, глядя при этом куда-то мимо меня.

А потом к ней присоединилась та рыжая, с которой Белова стояла в паре. Глядя мне прямо в глаза и игриво улыбаясь, она аккуратно и неспешно аплодировала, словно боялась превысить какой-то лимит по количеству хлопков в минуту.

А потом захлопал еще кто-то. И еще кто-то. И еще несколько человек…

Через тридцать секунд хлопала вся толпа. Аплодисменты были такими громкими, что впору было появиться Меньшову, решившему, что снова начался какой-то неразрешенный фейерверк!

Дима так и вовсе засунул два пальца в рот и пронзительно засвистел, добавляя хаоса в общее веселье, кто-то радостно закричал, словно это не я, а он победил ГРОТа и получил лишние турнирные очки. Событие, которое только что произошло, было таким важным и невероятным, что вызвало радость у всех, даже у тех, кто был ему просто свидетелем.

Только несколько человек не хлопали мне. Конечно же, это были Хромов и Разумовский с их подпевалами, и еще пара парней, столь же хмурых и недовольных происходящим, как и остальное хулиганье. Они только смотрели на хлопающих с легкой усмешкой и презрением в глазах, словно все вокруг – идиоты, а они одни тут умные.

Спустя две минуты, когда у всех уже руки устали хлопать, и аплодисменты стихли, Литова продолжила:

– А теперь, когда мы покончили с формальностями…

Договорить она не успела – по замку прокатился гулкий удар колокола, возвещающий о конце урока. Его было слышно даже здесь, во дворе, хотя он и не был особенно громким – опять магия помогла.

– Что ж. – мгновенно оборвала сама себя Литова. – Теперь, когда мы покончили с формальностями, объявляю урок оконченным, все свободны! А тебя, ГРОТик, мы сейчас отдадим в починку Дорошину, он живо приведет тебя в порядок…

Последние слова она адресовала уже голему, поглаживая его по висящей на проводах голове, и столько участия было в ее голосе, что я в очередной раз заподозрил, что это не простой голем, ой какой не простой.

После урока армамагии, в котором магии оказалось примерно столько же, сколько в бутерброде с сыром на завтрак, началась пара монстрологии, на которой вниманию первокурсников представили двух новых тварей – феникса и некра.

Фениксы на все сто процентов оправдывали свое название. Это были птицы, перья которых состояли из тоненьких языков красного пламени, но, как рассказала Круглова, этот огонь не обжигает и вообще не способен поджечь даже бумажку, даже спичку, даже если ее сунуть прямо в перья. Фениксы были одними из немногих дружелюбных созданий, что выходят из разломов, и поэтому были полезны вдвойне. Ценные материалы в виде осыпавшихся перьев, которые в растолченном виде использовались практически в любом зелье и тонике, можно было получать с них даже без уничтожения самих животных. Жаль только, что фениксы, как и любые другие твари, не жили вечно, и, после того, как дикий разлом закрывался, а он закрывался рано или поздно, извергнув из себя всех тварей, фениксы исчезали вместе с ним. И перья, конечно, исчезали тоже, как и любая другая материя, появившаяся из дикого разлома… Исключая манолит, разве что.

Зато если стаб во время очередного выброса выбрасывал в наш мир фениксов, это был настоящий праздник для тех, кто владеет фермой на этом стабе. Были даже попытки разводить фениксов в нашем мире, но, к сожалению, здесь они совершенно отказывались размножаться и наладить бесперебойную поставку перьев не получалось, какие бы усилия ни прикладывали, какие бы стратегии не предлагали. Были даже идеи использовать бессмертие фениксов, или, вернее, их перерождение после смерти…

Но потом оказалось, что от своего аналога из легенд фениксы унаследовали только огненные перья и потеряли где-то в процессе своей странной иномирной эволюции способность перерождаться из пепла.

Несмотря на то, что фениксы не были агрессивны, люди все равно вывели их уязвимости в процессе ухода за ними. Чисто на всякий случай, вдруг когда-то агрессия появится. Огенные птицы боялись воды и холода – в общем, всего того, чего боится и обычный огонь. Когда их перья гасли, фениксы теряли способность летать и превращались в обычную ощипанную курицу, еще менее опасную, чем здоровая птица.

После фениксов настал черед некров. Некрами называли людей-нормиков, которые изменились под действием сильного магического фона до неузнаваемости.

– Обычно такое происходит, если в каком-то месте разлом был открыт слишком долго. – пояснила Круглова. – Бывают разломы, которые месяцами выплевывают из себя тварей, потому что находятся в какой-нибудь глуши, где про них просто не знаю. Твари разбредаются по округе, а ведь пока не будет уничтожена последняя тварь из волны, следующая волна не начнется. Поэтому разлом может существовать месяцами, все это время выливая из себя наружу реки свободной маны. Это, конечно же, сильно сказывается на окружающей территории, она просто пропитывается этой маной и изменяется так, как невозможно себе представить. Там может образоваться пылающий ад, а может вдвоем уменьшиться сила гравитации. Могут подняться песчаные бури, на полянке среди зеленого леса, а может случиться так, что земля вздыбится и подопрет небо каменными колоннами в километры высотой, которые просто не способны существовать в нормальных условиях нашей планеты. В общем, такие зоны, которые называются зонами риска, являются довольно опасным местом, но в первую очередь они опасны для нормиков – простых людей. У магов есть своя собственная мана, она как бы не пускает чужую ману, тем более такой малой концентрации, в организм. Но у нормиков маны нет, поэтому, стоит им провести буквально десять минут в зоне риска – и их уже не спасти. Как мана меняет территорию вокруг себя, также она меняет и людей. И, в зависимости от того, какая магия доминирует в данной зоне, получится тот или иной вид некра.

И Круглова принялась перечислять известные виды, листая слайды на проекторе.

И слайдов этих у нее было, наверное, под сотню. Некр экзотермический, некр эндотермический, некр изотермический, некр псионический, некр каменный, некр мясной, некр воздушный, некр механический, некр свободный, некр токсический…

Всех этих некров объединяло только одно – они не были похожи на людей. Создавалось ощущение, что каждое из существ, сменяющих друг друга на слайдах, это оживший ребенок двухлетнего ребенка, которому задали нарисовать человека. Где-то они были худыми и с длинными руками, достающими до колен, где-то наоборот – огромным пузырями, из которых ручки и ножки торчали, как пальцы из надутой медицинской перчатки. Какие-то были цветными, какие-то черными, а оптический некр не имел окраса вовсе – он был прозрачен и из-за этого почти невидим.

И у всех у них была одна и та же уязвимость, или, вернее, тип уязвимости. Они были уязвимы к тому виду магии, который противоположен той, что создала некра. Огненного некра надо потушить, ледяного – растопить, оптического – облить краской или каким-то другим способом заставить показаться, а токсического – облить противоядием, желательно универсальным, зельем то есть. Тогда некры превращаются просто в не очень быстрых, но очень настырных зомби, которых нетрудно уничтожить, лишив головы или просто разрубив на куски.

А то с помощью зелий убивать некров – денег не напасешься.

– Простите, тэсса Круглова. – дождавшись, когда до конца урока останется пара минут, я поднял руку. – У меня вопрос.

– Слушаю вас.

– Вот вы сказали, что нормики не владеют маной, поэтому для них опасно, а у магов внутри собственная мана, поэтому магия зоны риска в них не проникает… А что происходит с теми, кто впитывает ману?

– Простите… – Круглова нахмурилась. – Боюсь, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Что значит «впитывает ману»? Я никогда не слыхала от таком понятии, как «впитывать ману».

– Простите, я неправильно выразился. – тут же поправился я. – Предположим, что есть маги, которые впитывают направленные на них заклинания, то есть, просто поглощают направленную на них ману. Что тогда с ними произойдет в зоне риска?

– А своя мана у таких магов есть? – Круглова подняла брови.

– Допустим, да. Чужую ману они просто поглощают и добавляют к своей.

– В таком случае с ними не будет ничего.– Круглова пожала плечами. – Можно условно, очень условно, сказать, что мана в маге создает своего рода давление, которое не пускает давление извне, как в случае с воздушным шариком. Поэтому полагаю, – подчеркиваю, полагаю! – что ничего с таким магом в зоне риска не случится.

Она на мгновение задумалась.

– А разлом? – не отставал я.

– Что разлом? – не поняла Круглова.

– Вы говорили, что пройти в разлом нельзя, потому что магам приходится идти против очень сильного потока маны. А если этот гипотетический маг сможет впитать в себя эту ману, или хотя бы ее часть, это могло бы помочь ему пройти в разлом без последствий для себя?

– Мы точно говорим о теоретической возможности? – Круглова вскинула брови. – Я прошу прощения, но подобные вопросы… Они вне моей компетенции, я просто не знаю, что вам на это ответить.

– Хорошо, тогда не будем продолжать. – я кивнул и степенно сложил руки на парте. – И да, мы говорили, разумеется, о гипотетическом сценарии, и о гипотетическом маге.

Следующий урок снова был аэроболом, на котором Пименова, периодически посматривая на меня с довольной улыбкой, поделила факультет на две команды и заставила перебрасываться забивачем. Всех, кто играет в аэробол (то есть, целого меня) она освободила от этого урока и я решил потратить его с пользой и снова устроить себе пробежку – на сей раз, по территории замка.

Пока дошел до спальни, пока переоделся, пока разогрелся, пробежался, вернулся – прошло уже целых два часа. Я не переживал, ведь последнего урока на сегодня в расписании почему-то не было – видимо, что-то там не состыковали, – и все время до отбоя было моим. С этими мыслями я отправился в спальню, чтобы принять душ.

В гостиной первого курса было подозрительно пусто. Не было вообще никого, словно все до сих пор на занятиях, хотя даже во время занятий тут всегда тусил прогульщик-другой. Гадая, куда же делись все, я принял душ, переоделся и вышел обратно в гостиную, и…

– СЮРПРИЗ!

Захлопали хлопушки, под потолком рассыпались конфети, а потом откуда-то грянула праздничная музыка.

– Вечеринка! – громко заявил Дима, подходя ко мне и пихая мне в руку бумажный стаканчик. – В честь первого за всю историю победителя ГРОТа! Будем!

– Будем! – радостно заявили все остальные и подняли стаканы.

Улыбаясь, я тоже пригубил напиток – это оказалось холодное шампанское. Как они умудрились его протащить в Урмадан⁈

– Это что, вы организовали? – допив, строго спросил я, глядя на Пашу, Диму и Аду.

– Ага! – просиял Дима. – Здорово, правда? Отпросились у Пименовой пораньше уйти с урока, чтобы все устроить! Ты у нас герой, как-никак!

– Да ладно, герой.– я махнул рукой. – Какую-то бочку железную завалил. Вот буду разломы в одиночку закрывать, тогда и буду героем, а пока…

– А пока будем! – заявил Дима, доставая откуда-то бутылку шампанского и наливая мне снова. – За Оникса!

– За Оникса! – подхватила гостиная, и разразилась аплодисментами.

Через пятнадцать минут все немного унялись, и вечеринка перетекла в более расслабленную. Ребята разошлись по углам, парами, тройками, пятерками и о чем-то болтали, периодически подливая себе шампанского, которого нашелся целый ящик. На вопрос, как они его протащили, Дима хитро улыбался и делал вид, что не понимает, о чем я говорю, ну да и хрен с ним. Умудрился так умудрился.

Музыка тоже сменилась на более спокойную, и периодически посередине гостиной, где растащили в стороны стулья и столы, появлялись танцующие парочки. Чаще всего, среди них мелькал и Дима, причем постоянно с разными девушками. Мы же с Адой и Пашей стояли в углу и обсуждали, как я вырубил ГРОТа. Паша слушал, буквально открыв рот и выпучив глаза, а вот Ада нет-нет, да и оборачивалась периодически посмотреть на Диму, причем в эти моменты ее выражением лица становилось недовольным. Я даже ненавязчиво поменялся с ней местами, не переставая говорить, чтобы ей удобнее было наблюдать за ним, и она вовсю этим пользовалась.

На столах ребята разложили разные закуски – канапе, рыбную, сырную и колбасную нарезку, чипсы, сухарики, что-то еще… Не еда, конечно, но заморить червячка сойдет. Правда сейчас уже ополовиненные тарелки поменяли свой порядок на столе, и частично их содержимое даже перемешалось – рыбу, сыр и колбасу положили вместе, сухарики с чипсами тоже, а лишнюю грязную посуду выкинули.

Дима закончил танцевать с очередной девушкой, долго смотрел вслед тому, как она уходит от него, хихикая в ладошку, и подошел к нам:

– О чем говорите? Все пытаетесь выведать секрт, как Оникс завалил ГРОТа? А я вам скажу, в чем секрет!..

Подняв палец, чтобы мы не вздумали даже взгляда отвести, Дима опрокинул в рот стакан с шампанским, схватил с ближайшего блюда кусок сыра и закусил.

– Так вот… – продолжил он, опуская палец. – Секрет Оникса в том…

И тут он заткнулся. Его глаза расширились, рот приоткрылся, словно он за одно мгновение лишился разума, а потом он поднял пальцы к носу и понюхал их.

– Чтоб меня… – прошептал он. – Рыба… Кто-то положил рыбу вместе с сыром!

– Ага, и что? – не понял Паша.

– Да у меня же аллергия на рыбу!.. – панически прошептал Паша, прямо на глазах краснея. – Просто бешеная аллергия на рыбу! Кто-нибудь, позовите врача!..

Глава 25

Камень в моей груди дрогнул и потеплел, призывая к действию. Но что я могу? У меня нет экстренной инъекции дексаметазона, нет адреналина, ничего нет!

Хотя стоп… Адреналин же есть у Димы!

Глядя, как Дима краснеет и рефлекторно тянется к горлу, я быстро схватил за плечо Пашу и встряхнул его, как кулек с конфетами:

– Ты! Быстро в медпункт!

– А… – начал было Паша, но потом захлопнул рот, посмотрел на Диму, кивнул и стрелой вылетел за дверь.

– Ты! – я ткнул пальцем в Аду. – Расчисть место! Быстро, мне нужно место!

Ада сжала губы в тонкую нитку, кивнула, и побежала на импровизированный танцпол, размахивая руками и крича:

– В сторону! Все в сторону!

Я схватил Диму и потащил следом за ней, и, когда мы добрались до середины гостиной, где уже никого не было, я поставил Диму перед собой, и от души, но так, чтобы ничего не сломать, врезал ему в челюсть!

Кто-то в толпе вскрикнул, голова Димы мотнулась, глаза распахнулись, и на мгновение он даже забыл, что у него практически полностью заложено горло.

– Ты… Чего⁈ – прохрипел он.

– Защищайся! – велел я, снова занося руку. – Защищайся, а то сдохнешь!

И я снова атаковал, прописав ему удар правой по ребрам. В половину силы всего лишь, ведь у меня не было задачи его покалечить. И даже побить его – тоже не было.

Но это не значит, что дима легко отделается.

Я ударил лоу-киком в бедро, Дима схватился за ногу, уже совсем забыв, что у него отекает горло. Прихрамывая, он отступил на шаг от меня, и следующую атаку, специально замедленную и хорошо заметную, смог заблокировать.

– Молодец! – подбодрил я его, разбивая блок второй рукой и снова атакуя в голову. – Продолжай в том же духе!

Дима вяло защищался от моих атак, и пропустил еще пару ударов. Каждый раз я в последний момент замедлял их, чтобы он почувствовал атаку, но при этом чтобы она не нанесла ему серьезных повреждений. Пару раз Дима даже пытался отмахнуться в ответ, и, конечно же, ни разу не попал – слишком плохо ему сейчас было… Но это все равно было отличным знаком!

Прошло две минуты с того момента, как Паша убежал. Надеюсь, он сможет найти Милу, иначе…

Я снова атаковал Диму, и он отреагировал еще более вяло, чем обычно. Плохо дело, времени осталось совсем мало!

Я провел обманную атаку рукой, потом ногой, раздергивая качающегося, будто пьяного, Диму в разные стороны, а потом ударил прямым в нос!

Хрустнул под кулаком хрящ, брызнула кровь, голова Димы мотнулась назад…

А потом в глазах его вспыхнула ярость, он глухо зарычал и рванулся вперед, на меня, вытянув руки, как медведь!

– Я здесь! – раздалось от двери. – Кто тут аллергик⁈

Я перехватил Диму, повернулся, чуть подсел под него и швырнул его на пол через бедро! Придержал падение, чтобы он не ударился головой, аккуратно уложил на пол, и тут же уселся сверху на спину, блокируя руки:

– Он аллергик! Быстрее!

Мила подбежала со шприцом в руках, и прямо через штаны вонзила шприц Диме в задницу. Он дернулся и зарычал еще сильнее, задергался, забился, и это было отлично. Чем сильнее он дергается, тем быстрее кровоток разнесет вколотое по телу.

– Держите его, Оникс. – велела Мила, убирая шприц в маленькую сумочку через плечо и доставая оттуда еще один шприц. – Сейчас все сделаем.

Она поставила второй укол, на сей раз в плечо Димы, а потом положила руки ему на виски, закрыла глаза и замолчала.

Через пятнадцать секунд затих и Дима тоже. Он перестал биться и вырываться, успокоился и то ли задремал, то ли потерял сознание.

Мила открыла свои великолепные разноцветные глаза, тихо выдохнула и посмотрела на меня:

– Все в порядке. Его жизнь вне опасности. Можно его отпустить.

Я перевернул Диму на спину, и он никак на это не отреагировал, даже не проснулся.

– Хм… – глубокомысленно произнесла Сколопендра, глядя на оскровавленный нос Димы. – Интересно…

Пользуясь тем, что он все еще без сознания, она взялась за его нос, перебрала пальцами, берясь поудобнее, а потом резко потянула и повернула, возвращая хрящ на свое место.

– Так-то лучше. – с удовлетворением произнесла она, а потом перевела взгляд на меня: – Тэр Оникс, избить несчастного, старающего от отека Квинке – это ваша идея была?

– Да, тэсса Тарганская.

– Гениально! – Мила с улыбкой покачала головой. – Единственное, что могло спасти больного в такой ситуации это инъекция адреналина, или его синтетического заменителя – эпинефрина… Но у вас, конечно же, не было при себе ни того, ни другого, и вы решили вызвать выброс адреналина непосредственно в теле больного.

– Именно так, тэсса Тарганская. – продолжал улыбаться я. – И самым простым, а главное быстрым способом сделать это было заставить его драться со мной.

– Что ж, вариант не хуже прочих. – Мила поднялась с колен и поправила короткий халатик. – От чего это вообще с ним приключилось?

– Съел кусок сыра, который контактировал с рыбой. – ответила Ада, присела рядом с Димой и тронула его руку, словно проверяя пульс.

– Какая кошмарная аллергия. – Мила покачала головой. – Что же этот молодой человек ничего не сказал про нее, когда мы составляли медицинские анкеты… У меня ведь есть отличное средство, полностью избавляющее от любой аллергии… На время, правда… И средство пока еще экспериментальное…

– Спасибо, тэсса Тарганская, мы будем иметь в виду. – поспешно заявил я, пока ей не пришло в голову испытать свое «экспериментальное» средство на Диме. Она может, не сомневаюсь.

– Хорошо, тэр Оникс, ловлю на слове. – доктор Мила блеснула глазами в мою сторону. – Ну а теперь будьте любезны, переложите больного на диван и пусть он часок отдохнет. Организму необходимо восстановиться после перенесенного стресса.

– Паша. – позвал я, и он меня понял без слова. Вдвоем подняв Диму за руки и ноги, мы перенесли его на диван.

– А вы, тэр Оникс, в порядке? Не пострадали? Нет нужды наведаться в мой кабинет? – поинтересовалась Мила, когда мы закончили.

Я посмотрел на нее, потом на Диму, который не приходил в себя и покачал головой. Предложение было, конечно, заманчивое, но сейчас я нужен другу. Он же даже не понял, с чего вдруг я на него накинулся.

– Я в порядке, тэсса Тарганская. – ответил я, и во взгляде Милы мелькнуло что-то вроде разочарования.

– Что ж, если вдруг что-то случится, вы знаете, где меня искать. – она стрельнула глазами и вышла за дверь.

Я хотел было подойти к Диме, но меня внезапно опередила Ада. Она присела на диван рядом с ним, с мокрой салфеткой в руках, и принялась вытирать кровь из разбитого носа с его лица. Я немного понаблюдал за тем, как нежно и аккуратно она это делает, да еще и, кажется, что-то нашептывает то ли ему, то ли сама себе, и решил не подходить вовсе. Для Ады явно сейчас важно побыть с Димой. Я и раньше замечал, что ее реакция на Диму не всегда адекватна, и теперь стало ясно, почему так.

После случившегося вечеринка как-то незаметно, сама собой, сошла на нет и в итоге все разошлись спать. Дима, который к тому моменту пришел в себя, не имел ко мне никаких претензий – Ада не отходила от него до последнего и рассказала все сразу же, как только он открыл глаза.

Вся следующая неделя прошла спокойно и даже немного скучно. Я познакомился со всеми оставшимися подвидами магии, с которыми у меня, как я и думал, ничего не получилось.

Да что там – даже в техномагии мне далось не все! Алеромагия, которая тоже являлась подвидом техномагии, и была сосредоточена на том, чтобы передавать свою ману другим магам, усиливая и укрепляя их, а то и служа своего рода батарейками – не давалась мне тоже. Прослеживалась закономерность – излучение моей маны в воздух или в какое-то живое существо ни к чему не приводили, в то время как попытки воздействовать на что-то неодушевленное работали на отлично. На зельеварении я успешно смешал слабый тоник защиты от воды, который, если намазаться им, немного защищал от магии воды, о чем несложно догадаться по названию. Для этого пришлось пользоваться артефактными ножами и ступками, заряжая их собственной маной, чтобы привести ингредиенты именно в тот вид, что нужен был по рецепту. А потом нужно было помешивать зелье собственной маной, изливая ее в небольшой котелок (который наверняка тоже был артефактом) и заставляя крутиться по часовой стрелке с четко определенной скоростью с помощью все той же маны. Получившийся тоник, нежно-голубой и прозрачный, как слеза, привет в такой восторг преподавателя по зельеварению, что тот сразу же выписал техномантам пять дополнительных турнирных очков.

Последней дисциплиной техномагии была мехамагия – создание разных механизмов, работа которых невозможно без магии. Это могло быть что угодно, начиная от разворота крутящего момента без использования всяких ШРУСов и заканчивая переводом одного вида энергии в другой без трансформаторов и конвертеров. По сути своей, мехамагия была очень похожа на артефакторику, но, если артефакторы обычно брали готовый предмет и присваивали ему свойства, которыми он не обладал, то мехамаги собирали (именно собирали!) такой предмет с нуля. Тот же ГРОТ например, или любой другой голем, хоть рейдовый, хоть кулинарный, хоть сторожевой – были продуктами мехамагии. А еще им была та самая прокачанная метеостанция на борту «би-би» (а значит и весь «би-би» тоже), и целая куча других разных механизмов, которые вовсю трудятся на благо человечества в целом и магов в частности.

– Но не стоит смешивать артефакториру и мехамагию. – объяснял преподаватель, худой, подтянутый мужчина неопределенного возраста по имени Клим Дорошин. – Например, в автомобиль можно установить какой-нибудь артефакт, тот же «антиграв», который будет снижать ее вес при активации… И, кстати, это очень частая магическая модификация всяких там уличных хулиганов, которые по недоразумению называют себя гонщиками… Так вот, такая машина не станет объектом мехамагии, это все еще будет машина, в которую просто встроен артефакт. А вот если к этому артефакту будет подведена кнопка, которая запустит его действие, да еще и источник питания для него где-то будет встроен – вот тогда вся эта система будет являться объектом мехамагии. И устанавливать ее будет мехамаг, точно так же, как ремонтировать, если вдруг что-то пойдет не так.

На первом занятии мехамагии мы из набора шестеренок и рычажков, пользуясь пинцетами и лупами, а также собственной маной, конечно, собрали простые механические часы со стрелками. Их особенность была в том, что они питались не от какой-то батарейки, и даже не от заводного механизма. Их источником питания служили кристаллики манолита, размеров буквально с рисовое зернышко. Я даже не знал, что они такие маленькие бывают, ни разу не встречал ничего даже похожего. И тем не менее, для такого простого механизма, как часовой, по словам профессора, этого зернышка хватит на триста лет непрерывной работы.

Я, конечно, ради интереса спросил, бывают ли кристаллики манолита еще меньшего размера, и Дорошин ответил, что да, бывают, но так редко, что многие маги вообще не знают об их существовании. А еще он сказал, что, чем меньше кристаллик манолита, тем, оказывается, дороже он будет стоить в переложении на грамм веса. Та самая ситуация, когда килограмм пуха и килограмм железа, или, вернее, килограмм манолита одним куском, и килограмм манолитового песка, – это не одно и то же.

После того, как ознакомительный курс наконец завершился, каждому студенту сформировали собственное расписание, исходя из того, какие успехи он проявил в процессе. Начиная с этого момента, первокурсники больше не ходили на занятия одной дружной толпой, и Диму с Адой я практически перестал видеть – пересекался с ними только в гостиной, за обеденным столом в Большом Зале, и на уроках, которые до сих пор оставались обязательными для всех. К таким относились дисциплины, слабо относящиеся непосредственно к магии – историческая география, монстрология и, конечно, аэробол, куда без него. По секрету от тренерши я узнал, что занятия по аэроболу будут проходить два раза в неделю, но меня от них, конечно же, освободили из-за того, что я и так член команды техномантов.

Единственный, с кем я продолжал тесно общаться – это Паша, расписание которого почти полностью совпадало с моим. То, что у меня получалось влет, у него не получалось так здорово, но зато у него и с остальной магией не было такой любой вражды, как у меня. Например, оказалось, что он имеет некоторую склонность к террамагии, то есть, магии управления стихией земли, а также дружит с той самой алеромагией, что не далась мне. Поэтому в те моменты, когда у него стояли эти пары, у меня нередко выпадало свободное время.