Текст книги "Жаркие объятия разлуки"

Автор книги: Екатерина Вересова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Максим задумался.

– А что, хорошая мысль. Сегодня же все и обойду. Только вынеси мне одежду, а то скоро уже народ начнет выползать. Могут и неправильно понять… – Максим кокетливо оттянул в стороны широкие пижамные штаны, как маленькая девочка платьице.

Виталька кивнул и побежал за угол дома.

Когда в восемь часов улыбающийся Максим предстал перед матерью, бабушкой и старшим братом, они так обрадовались, что даже не стали сомневаться в том, что его выписали. Мать только спросила, откуда он взял одежду.

– Виталька принес. Еще вчера, – с готовностью ответил Максим. – Я его попросил – хотел сделать всем сюрприз.

Теперь он мог праздновать победу. План полностью удался. Наконец-то он вырвался из лап дотошных врачей.

Нет, конечно же, он был безгранично благодарен им за все, что они для него сделали, но надо же знать меру…

2

– Извините, вам не попадалась вот эта девушка? – уже в который раз задавал Максим один и тот же вопрос, доставая из кармана паспорт в бордовой обложке и открывая его на третьей странице.

Там, на обычной фотографии три на четыре, те, к кому он обращался, могли видеть миловидную девушку со спокойным, даже чуть усталым взглядом. Светлые прямые волосы обрамляли ее по-детски круглое лицо. Ничего особенного или примечательного. По виду – умненькая девчушка. Впрочем, таких довольно много, перепутать ничего не стоит.

– Нет, вроде не попадалась, – отвечали одни за другими одетые в белое или голубое санитарки и медбратья. – А там – кто его знает, разве ж всех упомнишь… – обычно добавляли они, – тут все мелькают, как на конвейере – на лицо-то не всякий раз смотрим…

Максим терпеливо кивал, потом благодарил, извинялся за беспокойство и тут же искал глазами следующую жертву. Он знал, что делал. Рано или поздно ему должны были ответить: «Да, такая у нас была». Или: «Ищите эту девушку там-то и там-то». Он нисколько не сомневался в успехе своей операции, поэтому каждая новая неудача не огорчала его, а лишь прибавляла решимости.

И наконец терпение его было вознаграждено. В одной из шатровых палаток, где располагались санчасти, он обнаружил санитарку (кстати, она заметно хромала на одну ногу), которая с первого взгляда на фотографию узнала его обладательницу.

– Была! – низким грубоватым голосом сказала она и, пробежав глазами фамилию и имя, вдруг обрадовалась. – Точно! Вероникой звали… Как щас помню – длинноногая такая!

– Это правильно, – подтвердил Максим. – Значит, особая примета тоже совпадает… Бабуля, – проникновенно продолжал он. – Расскажите мне, пожалуйста, про эту девушку все, что помните. В каком состоянии она была, куда потом ее отправили… Если помните, конечно.

– Отчего же не помнить – помню, – ответила хромая санитарка. – У нас тяжелых не было, в основном шоковые или слегка поцарапанные. У твоей Вероники… – Она вдруг осеклась. – А кстати, ты кем ей приходишься-то?

– Жених, – пожал плечами Максим и изобразил на лице юношескую скромность.

– А-а-а… – протянула санитарка. – Понимаю. Ну вот, значит, поступила она к нам слабенькая, в ссадинах. Обработала я ее, уложила…

– А когда это было, не припомните? – перебил ее Максим.

– Помню, что вечер был, темнело уже. Наверное, из завала ее достали – и сразу к нам. Ногти у нее были все переломаны…

Максим судорожно сглотнул, отчетливо увидев перед глазами тонкие, почти детские руки Вероники с ровными, похожими на маленькие лопатки ногтями. Бедная Веруня!

– Еще? Еще что помните?

– Потом кричала она ночью. Мать с отцом звала. Брата.

– Брата? – удивился Максим. – Какого еще брата?

– Вроде как двоюродного, – пояснила санитарка. – «Максим!» – все кричала – «Максим!»

– Как она кричала?! – насторожился юноша.

– «Максим» кричала…

– А почему вы решили, что Максим – это двоюродный брат?

– Ну, он же приехал за ней потом.

– Брат?

– Ну да, Максим. Приехал и забрал ее куда-то к родным.

– Что значит – забрал? Она что – сама не передвигалась?

– Может, и передвигалась, но с трудом. Слабая она была, спала плохо. Среди ночи мне говорит: «Кошмары меня замучили. Уколите мне снотворное». Ну я ей и уколола. Швейцарское лекарство. С него у нас спали все, как сурки. Вот и утром она не пробудилась. Прямо спящую он ее и увез.

Всегда спокойный, при этих словах Максим почувствовал, как сердце начало биться у него в груди, словно молот об наковальню.

– А он не говорил, куда? – ледяным голосом спросил он, стараясь не выдавать волнения.

– Говорил. Да только вот этого я не запомнила…

– А как хоть он выглядел?

– Ну, такой плотный, в камуфляже. Решительный такой, быстрый… Машина, говорит, у меня…

– А какая у него была машина?

– Понятия не имею… А почему это ты все спрашиваешь да спрашиваешь? – прищурилась на Максима санитарка.

Он спрятал Вероникин паспорт обратно в карман и посмотрел на санитарку печальными зелеными глазами.

– Просто меня зовут Максим, – ответил он и, не дожидаясь, что она скажет дальше, отправился к выходу. – Спасибо вам за информацию! – бросил он на ходу и выбежал на улицу.

Мысли его лихорадочно цеплялись одна за другую. Что это еще за тип в камуфляже? Вероника никогда с такими и не общалась… И выдавал себя за двоюродного братца. За родного, значит, не решился – слишком уж смахивало бы на вранье… Получается, что Веронику попросту выкрали…

Максим шагал по улице, и голова его гудела от сменяющих друг друга страшных догадок и предположений. В какой-то момент ему стало по-настоящему страшно. Ведь такое похищение могло быть и опасным для ее жизни! Мало ли что это за тип в камуфляже, а может, сексуальный маньяк…

Из раздумий его вывел знакомый голос, который послышался с противоположной стороны улицы:

– Макс! Эй, Макс! Стой!

Это была Анька. Максим быстро перешел на другую сторону. Если бы она не окликнула его, сам бы он ни за что ее не узнал. Вся в черном, волосы спрятаны под платок, лицо худое, бледное.

– Привет… – стараясь держаться спокойно, сказала она.

– Привет… – грустно и в то же время бодро отозвался Максим.

Про Аньку он тоже все знал: землетрясение отняло у нее обоих родителей. Она была у них единственной дочерью.

Но как же сама она умудрилась спастись? Насколько он знал, Анька жила в новом квартале, который рухнул подчистую при втором же толчке. Спасенных там практически не было. Наверное, неудобно спрашивать ее об этом… Но Анька опередила его вопрос.

– Ну, как ты? Слышала, лежал в больнице?

– А! – махнул рукой Максим. – Это все ерунда. Видишь – как новенький. Ты лучше расскажи, как тебе удалось уцелеть?

Анька опустила глаза.

– Если бы не Артем… – Она отвернулась и закусила пухлую губу, чтобы не заплакать. – Мы с ним были в школе, в подсобке. Ну, ты знаешь. Мы-то выбрались… А родители… – Голос ее сорвался.

Максим шагнул к ней и слегка приобнял за плечи.

– Ладно, перестань. Анька, ну не надо. Это очень хорошо, что ты была в ту ночь с Артемом. По крайней мере, кто-то остался жив. И перестань себя мучить. Ты ни в чем не виновата.

Анька несколько раз всхлипнула и полезла в сумочку за платком.

– Что, поступать в Москву теперь не поедешь? – тихо спросила она.

– Вообще-то собираюсь, – ответил Максим. – Правда, на эмгэушные экзамены я уже опоздал… Попробую предъявить справку о том, что я жертва землетрясения… Может, разрешат сдать, в порядке исключения… Слушай, а ты случайно не знаешь, где Вероника?

Он не стал пересказывать Аньке загадочную и жуткую историю, услышанную в передвижной санчасти. Лучше сначала выведать, что известно ей. И вообще, вряд ли стоит сильно распространяться о Веронике – ведь для родителей она уже давно в Москве и благополучно избежала землетрясения.

– А разве она не уехала в Москву? – тревожно вскинула взгляд Анька.

– Представь себе, не уехала. Правда, это секрет. Родители думают, что она уже там.

– Значит, она была здесь во время землетрясения!

– Вот такая история… – пожал плечами Максим и слегка улыбнулся.

Анька вытаращила на него серые влажные глаза.

– И ты так спокойно об этом говоришь!

– Потому что она жива… Я точно это знаю… Я давно бы ее разыскал, но я сам только вчера сбежал из больницы. Значит, ты не видела ее и ничего про нее не знаешь…

– Ее-то я не видела, – задумчиво сказала Анька, – но зато я видела Томку.

– Ты видела Тома?! Когда? – громко воскликнул всегда невозмутимый Максим.

– Точно не помню. Кажется, в прошлые выходные. Я увидела его случайно, из окна машины. Мы ехали на дачу к знакомым. Смотрю – несется по обочине дороги…

– Это точно был он?

– Точно – не точно! – хмыкнула по своей привычке Анька. – Да этого черта ни с кем не спутаешь. Томка это был. Язык набок, худой весь.

– Где? В каком месте? – нетерпеливо перебил ее Максим.

– На Южно-Сахалинской дороге. Где именно – не помню.

Максим слегка встряхнул Аньку за плечи – как обычно поступал с друзьями – и горячо поблагодарил.

– Молодчина! Глазастая! – сказал он. – Ну ладно, мне пора. Значит, будем развивать эту гипотезу… – загадочно закончил он.

– Какую еще гипотезу? – переспросила Анька, но Максим, махая ей рукой, уже удалялся на другую сторону улицы.

– Счастливо! – крикнул он черной, как вороненок, Аньке – и та печально кивнула.

Максим направлялся домой. Кажется, теперь он точно знал, что ему делать.

3

На билетные кассы Максим не возлагал особых надежд. Вряд ли, глядя на человека через крохотное окошечко, реально запомнить его лицо. И тем более узнать его потом на маленькой черно-белой фотографии. Кассирши, все как одна, махали на него руками и восклицали:

– Да Господь с вами! Тут мать-то свою в окошке не узнаешь, а вы говорите – по фотографии, да еще была ваша дамочка здесь не сегодня, а черт знает когда…

Дорога до Южно-Сахалинского аэропорта заняла у Максима целый день. Он ехал с раннего утра до поздней ночи – тем же объездным путем, что еще совсем недавно Вероника. Он рассудил так: если Том бежал по дороге, значит, он своими собачьими уловками учуял хозяйку и теперь мчался к ней. Дорога эта ведет в Южно-Сахалинск, а поскольку у Вероники в этом городе никого нет, значит, она могла ехать туда только в аэропорт. Наверное, она собралась в Москву. Жить ей негде, родителей она обманула. Просто испугалась, что они будут беспокоиться из-за землетрясения и сорвутся с рейса…

С кассиршами пора было завязывать. Они сидели в своих клетушках злые, нервные и любой посторонний разговор воспринимали как повод лишний раз покричать и отвести исстрадавшуюся душу.

Максим решил перекинуться на других работников аэропорта. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что милиции надо избегать. А может быть, просто ему не хотелось, чтобы имя Вероники попадало в этот темный мир преступников и тех, кто их покрывает.

«Надо рассуждать логически, – думал Максим. – Если она все-таки улетела в Москву, то неминуемо должна был пройти через контроль. Разумеется, здесь тоже шансов немного – ведь в тот день могла дежурить и другая смена, но попробовать надо».

Время посадки на очередной рейс еще не подошло, и на посту сидела только одна дежурная. Навалившись огромным бюстом на столик, она увлеченно читала какой-то покетбук. Под носом у нее Максим заметил большую белую родинку. Когда он подошел к дежурной и в своей обычной манере вежливо поздоровался, она не сразу подняла взгляд. Зато уж когда подняла, Максим от неожиданности вздрогнул. В этом взгляде было намешано столько разнообразных – в основном отрицательных – чувств, что их поток пронизывал насквозь, как рентгеновский луч.

– Посадка еще через час… – заунывно, как будто обращалась к душевнобольному, произнесла она и уже хотела было вернуться к чтению.

– Я не на посадку, – невозмутимо сказал Максим. – Мне тут выяснить кое-что надо.

– А документы у вас есть? – сразу навострила уши пышнотелая дежурная.

– Есть, есть, – успокоил ее Максим. – Но вообще-то я не из угрозыска.

– А откуда?

– Из очага землетрясения.

– Ага, понятно, – смягчилась толстуха. – Ищешь кого?

Максим молча кивнул и привычным движением выудил из кармана Вероникин паспорт.

– Может, случайно запомнили – не проходила у вас такая девушка? Высокая, худенькая, длинноногая… – добавил он.

Дежурная взяла у Максима из рук паспорт и поднесла его к самым глазам. Вдруг лицо ее разом переменилось, и Максим сразу понял: она ее узнала. Но почему у нее такой возмущенный вид? Неужели Вероника способна вызывать у людей такие гневные чувства?

– Вы видели ее? – спросил Максим, сделав вид, что не заметил ее странной реакции.

– Да уж видела, – сердито отвернулась от него толстая дежурная. – Насмотрелась, блин, на красоту ее… Псину свою на нас натравила, будто это мы придумали, чтоб собак в самолет только со справками от ветеринара пускать. Ей говоришь, а она свое заладила… – тараторила без умолку дежурная.

– А какая собачка-то у нее? – ласково перебил ее Максим. – Мраморный дог – с купированными ушами?

– Да какой там дог! Дворняжка обыкновенная – белая такая, с черными пятнами – злющая, как ведьма… Натравила на нас свою псину, хорошо, я увернуться успела…

– Понятно, понятно… И как же сложилась их судьба? – спросил Максим, улучив момент, когда дежурная набирала воздух для очередной тирады.

– Какая еще судьба? – вскинулась на него толстуха с таким видом, будто он произнес какое-то иностранное, непонятное ей слово.

– Короче, улетела она или нет?

– Не знаю… – Дежурная снова отвернулась с оскорбленным видом. – В мою смену эта собачница уж точно не улетала.

– Понял. Спасибо. Всего хорошего… – И Максим, воспользовавшись ее краткой задумчивостью, удалился.

Сидя в унылом аэропортовском буфете и попивая местный кофейный напиток, Максим неторопливо размышлял о том, что ему удалось узнать за прошедшие два дня.

Итак, Вероника пыталась улететь без него в Москву. Каким-то непостижимым образом ей удалось встретиться с Томом… Где же она была с того момента, как некий загадочный «братец» вывез ее из лазарета? Наверное, именно там разыскала ее собака. Возможно даже, Том помог ей оттуда сбежать… Затем они вместе добрались на попутках до Южного. Стоп! Но почему же она не поехала обратно в город? Должна же она была, по крайней мере, попытаться откопать в завале свои документы или заказать себе новые? Иначе как же она собралась поступать в академию?..

И тут до Максима дошло, что без паспорта Вероника не могла не только улететь в Москву, но даже просто купить себе билет… Какой же он кретин! Слава Богу, что эта квашня на контроле настолько тупа, что не заметила странности: у той девушки с собакой был паспорт (как иначе она могла купить себе билет?) – и теперь парень, который ее разыскивает, тоже предъявляет ее паспорт.

Черт возьми, откуда же у Вероники взялся паспорт? Даже если представить, что она получила новый или покупала билет по справке из милиции о том, что ее паспорт погребен под землей во время землетрясения, – все равно концы не сходятся. Она не успела бы вернуться в город и все это провернуть. К тому же ее обязательно бы кто-нибудь видел. Значит, она пыталась проехать по чужому паспорту… Но зачем? И куда она делась потом?

Сколько ни старался, Максим не мог отыскать ответ на этот вопрос…

Глава 10

1

Вероника почти всю ночь пролежала без сна.

Кажется, на нее снова гроздьями посыпались неприятности. Задержка, да еще этот пошлый идиот Володя…

Подумав, она решила не рассказывать тете Тамаре историю с подглядыванием. Это означало бы только одно: ее бы выставили из дома под любым предлогом, и она снова бы оказалась на улице. Тетка, как и любая женщина, которая не мыслит себя без семьи и полностью зависима от мужа, не стала бы разбираться в его моральном облике. К чему скандалить? Куда проще удалить объект его тайных желаний – и все снова встанет на свои места.

Нет, лучше уж Вероника будет молчать, как будто ничего и не было. Смотрит – и пусть смотрит. Это его личные проблемы. «Кажется, это называется вуайеризмом», – вспомнила она. Ей приходилось читать в «СПИД-инфо» про сексуальные перверсии, и подглядывание за обнаженными женщинами тоже входило в их число. В раннем возрасте оно встречается почти у всех мальчиков, но потом обычно проходит. Значит, у тетиного мужа еще не прошло…

Вероника вдруг представила себе, как эти двое исполняют свой супружеский долг – и ей стало смешно. Толстая, коротко стриженная, выкрашенная в рыжий цвет тетя Тамара, а сверху на ней – маленький, щупленький Володя. Конечно, нехорошо так думать о тетке – все-таки она так добра к Веронике, приютила ее… Но до чего же противный у нее муж! Если бы она только знала это сама! Вероника давно уже поняла, почему он такой. Он просто маленький. А все маленькие мужчины имеют кучу комплексов. Даже пословица такая есть: «Мал клоп, да вонюч». Но ничего, скоро она начнет работать и тогда сразу снимет себе комнатку. Лучше всего у какой-нибудь старушки, и с телефоном. А сюда будет заезжать в гости, когда Володи нет дома…

Пожалуй, это был единственный повод для оптимизма, который у нее остался. К сожалению, ужас ее положения был совершенно не в этом.

Задержка!

Неужели она действительно беременна? Она еще даже не успела почувствовать себя женщиной, как уже зачала ребенка. Ей казалось, что такое возможно только в романах – «с первой же ночи она понесла». Однако жизнь ставила все на свои места. Здоровая самка, крепкий молодой самец – что еще нужно природе для продолжения рода человеческого? Несколько половых актов – и произошло оплодотворение. И никаких тебе «трех месяцев, необходимых для адаптации организма», которые обычно указываются в учебниках.

Теперь ей придется рожать этого нежеланного, этого ненавистного ребенка. Ребенка от ублюдка, ребенка от мертвеца. Да, пока она еще может сделать аборт – время позволяет… Но, как будущий медик, Вероника слишком хорошо знала, какое существо уже успело вырасти у нее внутри. Может быть, даже у него уже есть душа… Оно еще не развилось, не созрело, но оно существует, оно живое. Как же можно так запросто вычеркивать его из жизни? А вдруг это будет мальчик, как две капли воды похожий на нее? Ведь чаще всего так и бывает – если сын, то похож на маму, дочка – на папу… А вдруг дочка? И вообще, что она скажет родителям? Будет скрывать все до последнего? Но как она сможет жить? Чтобы снимать квартиру в Москве и кормить себя и ребенка, нужно ведь работать. Кто тогда будет с ним нянчиться?

Нет, это совершенно недопустимо. Она не хотела этого ребенка! Она не хотела вообще ничего! Это же не плод любви. Скорее это плод ненависти… Ужасно. Теперь она всю жизнь будет существовать с этой мыслью. И неважно – убьет она этот зародыш или оставит в живых. Ублюдок оставил о себе прочную память. Он словно выжег на ее сердце глубокое клеймо…

Заснув под утро тяжелым сном, Вероника открыла глаза только в одиннадцать. Дома уже никого не было – тетя Тамара, наверное, ушла гулять с Ярославом. Вероника быстро встала, привела себя в порядок и села завтракать. Пока пила крепчайший кофе со сгущенным молоком, выложила из кармана на стол вчерашнюю визитку. За ночь она уже успела забыть о случайном вечернем знакомстве – тягостные мысли захватили ее целиком. Но теперь, за завтраком, она постаралась припомнить все до мельчайших деталей.

«Привалов Анатолий Валерьевич, вице-президент фирмы «Омега-ЛТД», коммерческий директор банка «Омега», – прочитала она на визитке. Вчера при свете фонаря ей удалось немного его разглядеть. Лицо у него было действительно красивое – вытянутое, со слегка впалыми щеками, прямым носом и крупным ртом. Аккуратно подстриженные, очень светлые волосы, большие синие глаза. Даже бесформенный спортивный костюм, в котором он вышел прогуливать собаку, не мог скрыть его стройной и подтянутой, как у скаковой лошади, фигуры. «Надо же, мы с ним, как представители одного вида, – подумала Вероника. – Отряд высоких голубоглазых блондинов. Подотряд холодных рыб. Характер нордический».

Вероника улыбнулась своим мыслям. Этот породистый, уверенный в себе мужчина сейчас олицетворял для нее надежду. Ведь он так твердо сказал, что может найти для нее работу. Сегодня она даже не пойдет в киоск за газетой. Просто спустится к Клавдии Мироновне и сделает всего один звонок…

Трубку подняла секретарша. Молодой, немного томный голосок.

– Анатолия Валерьевича сейчас нет в офисе. Если срочно, звоните по сотовому… – И она назвала Веронике номер.

«Какая-то совершенно другая жизнь, – подумала Вероника. – Офисы, секретарши с внешностью фотомоделей, сотовые телефоны…» Неужели ей предстоит тоже окунуться в этот мир и даже стать его частью?

По сотовому телефону ответил сам Анатолий. Вероника сразу узнала его бархатный, необыкновенно приятный голос. «Наверное, с таким голосом ему удается с легкостью покорять своих партнеров по бизнесу, – решила она. – Прямо убаюкивает, обволакивает, словно сладкий туман, и хочется согласиться на любые условия, лишь бы только слушать его еще и еще…»

– Алло?

– Здравствуйте. Это Вероника. Вчера я лечила вашу Глафиру, и вы обещали поискать для меня работу.

– А! Вероника! Не забыл, не забыл. Хорошо, что ты позвонила. Я уже договорился насчет тебя с одним чувачком. Ему как раз требуется секретарь.

– Секретарь? То есть – секретарша? – уточнила Вероника.

– Ну да, секретарша, в офис. Работа с девяти до шести, обед за счет фирмы. Зарплата от трехсот баксов. Испытательный срок. Ну, я думаю, с твоими данными это формальность.

Интересно, какие такие у нее данные? «Ноги из-под мышек» – как говорил про нее Пахан? Натуральная блондинка?

– А секретарша – это в хорошем смысле слова? – спросила она на всякий случай.

– Обижаешь. Для интима у моего приятеля имеется отдельная должность. Как говорится, мухи отдельно, а котлеты – отдельно. Ну что, подъедешь сегодня? Я тебя сразу и представлю. По-моему, надо ковать железо, пока горячо.

– Конечно. А кстати, как дела у Глафиры? Рана не воспалилась?

– Да нет. Дела идут совсем неплохо. Был ветеринар. Между прочим, похвалил твою работу. Мазь прописал… Значит, к четырем подъезжай… – И Анатолий принялся объяснять ей, куда и как ей следует подъехать.

Когда трубка легла на рычаг, Вероника готова была захлопать в ладоши от радости. Но она сидела за телефонным столиком в квартире Клавдии Мироновны, и старушка могла бы ее неправильно понять. Поэтому Вероника просто поблагодарила соседку и, сказав, что спешит, убежала наверх, к тетке. От радости в голове у нее был полный тарарам.

Она едет устраиваться на работу! В настоящую фирму! Конечно, она почти не знает этого Анатолия. Но он хотя бы сосед. У него собака – Веронике казалось, что человек, который держит собаку, не может быть плохим. Она понимала, что это всего лишь детское заблуждение, но почему-то в глубине душе в него верила. Анатолий сказал, что работа не предполагает никакого интима. Значит, фирма серьезная, не из тех, которые печатают объявления в газетах.

А с работой секретаря она вполне справится. Печатать она умеет, в компьютере тоже разбирается. Наверное, теперь ей придется рано вставать и в назначенное время являться на работу… У нее будет начальство, с которым надо будет поддерживать хорошие отношения. Два раза в месяц она будет получать зарплату… Придется купить себе что-нибудь приличное из одежды, чтобы не выглядеть в офисе белой вороной…

Кстати, об одежде. Ей же не в чем ехать даже на первую встречу! А ведь, как известно, встречают по одежке.

Вероника достала из ящика письменного стола пачку денег, перехваченную розовой резинкой для волос. С тех пор как взяла эти деньги в шкафу у Пахана, прошло уже две недели, а Вероника так ни разу и не удосужилась их сосчитать. Ей было физически противно к ним прикасаться. Вот когда она оценила и поняла весь смысл выражения «грязные деньги»! Лишь изредка Вероника с отвращением доставала оттуда очередную крупную купюру, и всякий раз ей казалось, что откуда-то из-за угла, из-за спины за ней подглядывает своими страшными остекленевшими глазами Пахан… Тогда она крепко сжимала губы и делала несколько глубоких вдохов. «Все хорошо, – уговаривала она себя. – Это твои деньги – ты их заработала…»

Однако делать все равно было нечего. Жизнь приказывала отставить сантименты и думать о сегодняшнем дне. Вероника сняла с пачки резинку и принялась считать. Стотысячных бумажек осталось всего две штуки. Остальные деньги были в долларах. Значит, уже сегодня придется их менять. Вероника пересчитала десятидолларовые купюры. Их оказалось восемнадцать штук. Негусто. Значит, всего у нее осталось около миллиона рублей. На эти деньги она должна купить приличную одежду, а кроме того, жить еще месяц, пока ей выплатят первую зарплату.

Вероника решила посоветоваться с тетей Тамарой, в каком магазине ей лучше купить одежду подешевле. Все-таки она поступила бездумно, не сосчитав деньги раньше. Надо было уже давно перейти к жесткой экономии, и тогда сейчас, в решающий момент, она могла бы тратить их более свободно… Вероника вышла на кухню, где тетка – вся красная и распаренная – готовила борщ.

– Приличную одежду… – задумалась она. – Ну, если запросы в смысле моды у тебя небольшие, то вполне подойдет какой-нибудь костюмчик с рынка. Самый дешевый рынок – это «Лужа», то есть Лужники. Есть еще Черкизовский, «Динамо». Но на «Луже» все равно дешевле, потому что там все идет оптом…

От Галины Вероника уже слышала это название – «Лужа». Оно так же вдохновляло ее, как, к примеру, «сточная яма» или «помойка». Однако тетка была уже вторым человеком, который настойчиво советовал приобретать товары именно там. «Что ж, как видно, от судьбы не уйдешь, – подумала она. – Значит, придется ехать туда. Заодно можно заглянуть к Галине, похвастаться ей, что нашла работу».

Вероника взглянула на часы – пятнадцать минут первого. Встреча была назначена на четыре, возле ворот церкви у метро «Сухаревская». Анатолий должен подъехать туда на машине и отвезти Веронику к офису своего приятеля. Значит, время у нее еще есть.

– За сколько я доберусь отсюда до этой «Лужи»? – спросила она у тети.

– За полчаса, думаю, доберешься. Может, чуть побольше. Только смотри – деньги поглубже прячь. Это же рынок – обчистят, и не заметишь…

В любом случае Вероника должна успеть на встречу. Торопливо отсчитав деньги – четыреста тысяч, – она подхватила черную китайскую сумку, с которой обычно ходила и в пир, и в мир, после чего выбежала из квартиры.

2

Рынок «Лужники» с первых минут поражал воображение своим размахом. Веронике еще не приходилось видеть такого гигантского мегаполиса торговли. Напрасно она удивлялась, когда Галина объясняла ей, как ее здесь найти. «Золотая аллея, место 18» – это звучало как настоящий адрес. Теперь Вероника поняла, почему. Перед ней раскинулся целый город с улицами, домами и сложными потоками движения. Вероника даже подумала, что совсем неплохо было бы, если бы на особо оживленных перекрестках поставили светофоры. Передвигаться здесь можно было, только лавируя в толпе, а давка в метро в часы «пик» казалась ей воскресной прогулкой в парке. Поскольку рынок был оптовый, кругом с огромными тележками сновали во все стороны оптовики, которые безбожно толкались и распугивали всех гортанными криками:

– Поберегись!

– Дорогу!

– Дорожку даем! Дорожку даем!

Их перекрикивали зычные голоса разносчиц еды, в которых можно было уловить самые разные акценты:

– Кофе! Булочки! Бутерброды!

– Соки, чай, кофе, хачапури!

Товаров здесь продавалось так много, что поначалу Вероника даже боялась к ним присматриваться. Подгоняемая толпой, она только шла по гигантскому коридору из палаток и крутила головой. Развешенные на цветных пластмассовых цепочках, расставленные и разложенные на прилавках вещи сливались в один сплошной пестрый ковер, над которым, как паруса, развевались на ветру подвешенные к ветвям деревьев белые подвенечные платья и разноцветные платки.

– Ну что ползешь, как сонная муха? – вдруг гаркнула ей на ухо какая-то потная тетка с двумя большими клетчатыми сумками.

– А что вы на меня орете? – спокойно повернулась в ней Вероника, всем своим видом пытаясь дать понять, что у нее-то все в порядке, а вот тетка явно сошла с ума.

– Быстрее надо ходить! – не совсем уверенно проворчала скандалистка.

– А я никуда не тороплюсь… – гордо сказала Вероника и пропустила тетку с сумками вперед.

«Не тороплюсь? Как это не тороплюсь? – тут же опомнилась она. – Ведь у меня в четыре встреча, а мне еще надо успеть выбрать костюм…» И Вероника отправилась искать Золотую аллею.

Некоторое время она поплутала, но потом вырулила в нужном направлении и вскоре была уже возле места под номером восемнадцать. За прилавком, который был густо увешан женским нижним бельем, никто не стоял, однако продавец сарафанов с соседнего лотка – небольшой тщедушный кавказец – сразу обратился к Веронике с вопросом:

– Что желаем купить, дэвочка?

– Да мне, вообще-то, хозяйка нужна, Галина. Она ведь здесь работает?

– Галина-то? Точно, здесь. Обедать она пошла. Подожди нэмножко.

Вероника снова посмотрела на часы.

– А давно она ушла? Сколько ждать?

– Полчаса, нэ меньше.

Этого Вероника позволить себе не могла.

– А может, вы подскажете мне, куда она пошла обедать? Хоть примерно, в какой это стороне?

– Пожалуйста. – И словоохотливый кавказец объяснил Веронике, куда именно пошла обедать Галина.

Когда Вероника подошла к длинному ряду открытых кафешек и шашлычных, то сложным, дразнящим и пряным запахом ее едва не сшибло с ног. Здесь готовили самые аппетитные и быстрые в приготовлении блюда: острые живописные салаты, заправленные уксусом, румяный шашлык, сочную шаурму, жаренных на вертеле кур… Все это происходило прямо на глазах у публики и сразу же поедалось за маленькими круглыми столиками.

Вероника прошла вдоль рядов, просматривая сидящих, и очень скоро увидела знакомый хвост с черным в белый горошек бантом. Галина была не одна – она оживленно беседовала с каким-то молодым мужчиной в джинсовом костюме. Вероника решила, что просто подходить и отвлекать людей от еды и от разговора будет неприлично. Тем более что наблюдать, как кто-то рядом поглощает такие вкусности, – это настоящая пытка. Она подошла к одному из лотков и решительно заказала себе куриную ногу с кетчупом, салат и стаканчик кофе. Сумма получилась приличная, но запах еды заставлял забывать об экономии. Подхватив маленький подносик с пластиковыми тарелками, Вероника снова подошла к столику, за которым сидела Галина, но теперь уже с другой стороны.

– Вы не против, если я к вам присоединюсь? – обратилась она к ним.

– Что – других столиков мало… – начала было суровую отповедь Галина, но, подняв глаза, осеклась. – Ой! Вероника! Это же Вероничка!

– Она самая… Привет! – И Вероника, осторожно примостив свой подносик с краю стола, села на белый пластиковый стул.