Текст книги "Кто ищет… (СИ)"
Автор книги: Екатерина Скорова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 12
Узкое помещение для дополнительных занятий со стенами грязно-зеленого цвета, крошечными окнами и шатающимися стульями и столами. Раньше оно использовалось как подсобка, куда сплавлялась сломанная университетская мебель. Видимо, в новом статусе «аудитории для отстающих», она ничуть не изменилась. Может, оттого, что преподаватели редко практиковали подобные занятия? А если и практиковали, то только возмездно и на дому.
Аня тоскливо уставилась на доску с мельными разводами. Да… Рано она обрадовалась. Прошла пятница, другая, третья, а Виктор Андреевич остался на такой же дистанции, что и прежде. Если не считать составленных для нее вопросов с разъяснениями по материалам лекций. Во многом потому, что Аня добилась «аудиенции», но не представляла, что сделать, чтобы привлечь внимание Виктора как мужчины. Она одевалась поярче, пусть не в короткие юбки, которые терпеть не могла, а в летние платья с декольте или белые облегающие брюки с откровенными топами. Усиленно подводила косметикой глаза и губы, купила флакон духов с феромонами. Вот только дальше «боевого раскраса» и «амуниции» Аня идти не решалась. А все из-за того, что помимо нее на занятия ходили Люда и Лариса.
Они всегда устраивались на первых партах, правда на расстоянии друг от друга, и сосредоточенно записывали конспект. И если Лариса часто отвлекалась и утомленно вздыхала, то Люда упорно и методично строчила. Один раз Аня мельком глянула в ее тетрадь и поразилась, каким разборчивым, ровным почерком она пишет! Буква к букве, слово к слову, строка к строке – и все это почти без сокращений и исправлений! Даже позавидовала – собственный размашистый почерк оставлял желать лучшего.
Они собирались часа в четыре, потом два часа Виктор Андреевич читал лекции, которые записывали старшекурсницы. Аня же рассматривала свои задания и вздыхала – все это она знала и так. Вот и выходило, что надежды на занятия, перерастающие в свидания, таяли, превращаясь в скучные учебные посиделки. Мучительные, потому что любимый человек сидел на расстоянии двух метров, но совершенно не обращал на нее внимания.
Аня отвернулась к окну, выискивая что-нибудь интересное. Серое с прожилками солнечных лучей небо, линии электропередач и куцые верхушки тополей, добравшиеся на высоту четвертого этажа. На душе было не светлее, только помимо испорченных надежд, в ней плескалась неприязнь и раздражение к Сергею, накопленное за несколько недель. Она все-таки не сдержалась и стала отвечать на его приказной тон усмешками и подколами, в результате – он перестал обращать на нее внимание. Вообще. И теперь Аня чувствовала себя совсем одиноко – мама вся в заботах о женихе, он сам – в игноре.
Тогда она тоже свела общение с ними к минимуму. Самое обидное, что этого никто не заметил, либо не хотел замечать… Мама с Сергеем утопали в объятиях друг друга, не стесняясь ворковали при ней, чуть ли не целовались. Это раздражало еще и тем, что у самой Ани отношения не клеились. А так хотелось романтики, стихов при полной луне, алых роз и темноты кинозалов… Женька обеспечивал ее всем этим, но с ним все кончено… С Виктором, похоже, это и вовсе не светит.
Унылый вид за окном быстро наскучил, Аня резко повернулась в сторону Виктора Андреевича и поймала его взгляд. Сердце замерло – он смотрел на нее не как в тот раз, когда застал за разглядыванием пейзажа. Сейчас в его глазах отражались нежность и интерес. Так смотрят не на учениц, а на понравившихся девушек – это Аня знала не понаслышке. Или даже более, чем понравившихся… Несколько раз она ловила на себе подобные взгляды мужчин постарше. Обычно – с кольцами на безымянных пальцах. Она даже придумала им название «поухаживал бы, да жена не дает». Но если Виктору Аня все-таки небезразлична, почему он не решается сделать шаг навстречу? Не принимает обольстительных нарядов и макияж на свой счет? Уже есть кто-то под боком? Нет… Тогда бы Васька уже разнесла эту новость по универу. Пока она предавалась размышлениям, Виктор отвернулся, а потом его взгляд обрел прежнюю грустинку. Про то, что Аня смотрит по окнам, а не в листы с заданиями, он не сказал ни слова.
Ей же словно приделали крылья – хотелось взмыть над громоздким зданием университета, а потом камнем броситься к любимому, положить ему руки на плечи и прижаться к губам долгим поцелуем. А потом оторваться и с шутливым укором произнести:
– Что же ты раньше никак не реагировал, дурачок? Меня не волнует, сколько лет между нами – я тебя люблю!
«Люблю…» одними губами произнесла Аня. Странное чувство – смесь желания, страх больше никогда не увидеть его, стремление всегда быть рядом и при этом готовность отойти в сторону, если придется… Нет, про последнее она старалась не думать. И скорее лукавила, приукрашивая ощущения, чем и впрямь была готова оставить Виктора в покое.
Сейчас Аня уверилась, что глотать слезы ночами и тенью следить за личной жизнью преподавателя не придется. Раз он бросает на нее заинтересованные взгляды, значит, надо идти в атаку и добиваться своего. Причем, не откладывая на потом. Она с трудом дождалась, когда стандартные два часа окончатся. Ей казалось, что стрелки наручных часов нарочно еле ползут по циферблату. Наконец, Виктор сложил листы с лекциями в стопку и произнес:
– Всем спасибо, все свободны.
Лариса тут же захлопнула тетрадь и с выражением искренней радости покинула душное помещение. Люда задержалась подольше, аккуратно перелистала конспект, потом так же сложила все в сумку. Ане показалось, что при этом она не обращает никакого внимания на окружающих, словно не в аудитории сидит, а в своем замкнутом мирке. Наверное, так оно и было. Идя по жизни с клеймом «детдомовец», невольно закостенеешь и коконом отгородишься от насмешек и не менее противных соболезнований.
– Людмила, если вам что-то непонятно – не стесняйтесь, спрашивайте.
Люда вскинулась, словно только сейчас заметила преподавателя.
– Мне все понятно, – робко улыбнувшись, произнесла она.
При этом ее серые глаза заискрились, будто Виктор Андреевич не про учебу спрашивал, а сделал комплимент. Аня досадливо прикусила губу – в этот миг Люда показалась очаровательной феей из сказки. Легкий длинный сарафан с оборками, распущенные светлые волосы, застенчивая улыбка… На фоне такой девушки, Аня почувствовала себя несчастной дурнушкой с вечной непослушной копной на голове. Даже собственные серые глаза показались мутными. Хуже всего, что Виктор ответил такой же теплой улыбкой. То ли Ане мерещится, то ли он и впрямь воспылал к Люде отеческой любовью. А что, если не отеческой? И, похоже, она тоже к нему неравнодушна…
– Это хорошо. А вы сами из Твери? – произнес он, потирая переносицу.
– Да, почти. Из области. Зубцово, слышали про такое?
– Слышал, – Виктор Андреевич широко улыбнулся. – Я сам из Твери, а в Зубцово в отпуск поеду – к родителям. А ты не ездишь на малую родину?
Люда погрустнела, скрестила руки на груди.
– Нет. Мне там навещать некого, – с мелькнувшей льдинкой в голосе произнесла она.
– Извини, я не подумал, – он смутился, отвернулся к окну. – Тяжело одной?
– Виктор Андреевич, понимаю, что вы преподаватель, но давайте оставим этот вопрос без ответа, – ответила Люда и, не поднимая головы, покинула аудиторию. Ане показалось, что она сдерживается, чтобы не заплакать.
Виктор так и застрял взглядом в окне. Может, вспоминал о доме и переживал, что обидел студентку? Или огорчился, что не получилось завязать с понравившейся девушкой разговор? Мысль о последнем терзала Анино сердце, выклевывала терпение и покой. Все то время, что он говорил с Людой, она чувствовала себя третьей лишней. Обида разливалась внутри липким студнем. И ревность. Привлекая внимание, она со стуком положила ручку на стол.
– Вострикова, – не поворачиваясь, произнес Виктор, – а вы чего домой не идете?
Аня ляпнула первое, что пришло в голову:
– А мне нельзя домой…
– Почему?
– Потому что маме и отчиму нужно побыть одним, – на ходу сымпровизировала Аня.
– Что? – Виктор резко повернулся к ней. На лице – недоумение, просачивавшееся сквозь нахмуренные брови. – Кто тебе такое сказал?
– Это я сама понимаю. Да вы не переживайте, сейчас соберусь и пойду, поброжу по магазинам, – грустно улыбнувшись, она встала и принялась сгребать ручку и листки тетради в просторы сумки.
– И давно вы так бродите?
– Не очень… Просто сейчас подруга уехала к родственникам, а так мы с ней в кафе ходили.
Аня закончила сборы и направилась к двери, отчаянно надеясь, что Виктор не даст ей уйти просто так. «Если остановит и предложит помощь, значит, есть шанс», – мелькнуло в голове.
– Подождите! Я, конечно, не подружка, но могу составить вам компанию. По крайней мере, вы будете под присмотром, – в его взгляде, как и в тот раз, мелькнули жаркие искры.
– Только если вы перестанете называть меня на вы, – Аня расцвела. Наверняка, он заметил. Ну и пусть, больше она не собирается скрываться – переходит в наступление!
– Я пока что ваш преподаватель, к тому же – намного старше, поэтому никаких условий, – видимо, Виктор принял ее слова за шутку и решил поддержать ироничную ноту разговора.
– Вот именно поэтому мне неудобно слушать от вас выканье.
– Ох, Анюта, – покачивая головой, рассмеялся он. – Вы меня провоцируете на преступление.
– Раз в жизни можно, – Аня тряхнула головой и стала ждать, когда Виктор соберет бумаги в портфель и присоединится к ней.
Глава 13
Просторное и светлое кафе с длинной фиолетовой стойкой, круглыми столиками в тон и желтыми свисающими светильниками. Ярко-оранжевый стенд с написанным на нем черным маркером коронным меню на этот день, приглушенная музыка Лав-радио, доносившаяся со стороны барной стойки. Одна стена целиком состояла из окон, сквозь которые можно было разглядеть прохожих, проезжающие мимо автомобили и витрины магазинов напротив.
Заведение выбирал Виктор. Вернее, он свернул в первый попавшийся «общепит», который увидел. Свободных столиков оказалось не много – компании студентов, пара женщин в деловых костюмах с чашками кофе и несколько парней с девушками.
– Если хотите, найдем другое место, – произнес Виктор, теребя ручку портфеля.
Аня догадалась, что ему неловко.
– Много народу? – понимающе спросила она.
– Нет, просто, я не знаю: в какие кафе нынче водят девушек. А здесь все так пестро и просто…
– Мне все равно. Главное, пересидеть где-нибудь часок-другой. Но если вам неудобно, то давайте уйдем…
– Не стоит, я все равно лучше не найду, – Виктор виновато улыбнулся и двинулся вглубь помещения – к свободному столику.
Через несколько минут к ним подошла официантка в черной прямой юбке по колено и белой блузке в складочку. На вид – Анина ровесница, худенькая, с короткой стрижкой и косой челкой. Молча положила меню и развернулась, но Виктор ее остановил:
– Девушка, нам пока два кофе и мороженое.
Официантка кивнула и поспешила к другому столику, где клиенты просили счет.
– Будете что-нибудь еще? – обратился Виктор к Ане.
– Нет. Кофе вполне достаточно.
– А как же мороженое?
– А оно тоже для меня? – удивилась она.
– Ну… да! Детям – мороженое, – он улыбнулся.
– В таком случае я бы предпочла быть женщиной, – пошутила Аня, но по недоуменному взгляду Виктора поняла, что получилось у нее не очень.
Она повернулась к окну, за которым терзавший весь день небо сумрак разразился наконец-то дождем. Мелкие капли ползли по стеклу сначала медленно, а потом забарабанили быстрее, выводя меланхоличную мелодию. Несмотря на погоду и отсутствие зонта, Аня сияла от счастья. «Хорошо бы, полил подольше, – мелькнула мысль. – Тогда нам придется все это время сидеть здесь… Вдвоем… Если, конечно, у него не найдется в портфеле зонта. Но тогда Вите придется провожать меня домой…»
– О чем думаете? – голос Виктора вернул Аню к реальности.
– А что?
– Интересно, почему вы так загадочно улыбаетесь.
– Думаю о дожде… Мне нравится такая погода, она дает возможность остановится и подумать, заглянуть в себя и найти ответы на многое. А вам что нравится?
– Я больше солнце люблю. И тепло.
Между ними снова повисла неловкая пауза. Как порядочные люди они обсудили погоду и дальше разговор не клеился. Досада копошилась в Анином сердце. Сквозь залитое дождем стекло она всматривалась в размытые фигуры прохожих, словно ждала, что один из них разрушит ее скованность и стеснение. Виктор тоже молчал, посматривая то на бармена, то на часы. Похоже, торопился домой, а тут Аня со своими проблемами… И с чего она, в самом деле, решила, что он смотрел на нее? Может, вовсе не так? И взгляд его нежных глаз устремлялся в бесконечное пространство, а не на одну из отстающих студенток? К горлу подступил ком отчаяния – теперь, когда любимый мужчина оказался так близко, что и мечтать нельзя, она не может сказать ни слова! Более того, вообще сомневается, что их надо произносить…
Через минуту вернулась официантка с заказом и аккуратно поставила все на стол. Аня уцепилась взглядом за ее монотонное лицо – усталые красные глаза, словно приклеенная «для клиентов» улыбка, слегка нахмуренные брови. Сколько она уже на ногах? И все равно не сдается – приходит на работу, надевает пресную униформу и скользит между столиками, выполняя чужие поручения. А Аня еще не попробовав толком, опускает руки… Выходит, не так уж ей нужен Виктор, как кажется, как чувствуется, как бьется тревожно и томно сердце от одного его сквозного взгляда…
– Что-нибудь еще? – чеканила официантка заученную фразу.
– Пока нет. Если что – мы вас позовем, – дружелюбно ответил Виктор. – Спасибо.
Не дожидаясь последнего слова, она развернулась и направилась к двери с надписью «служебное помещение». Аня проводила ее взглядом, а потом повернулась к Виктору. Видимо, он этого не ожидал – она застала его с тем же выражением, что и в аудитории. Витя любовался ею! Но это был всего лишь миг. Застанный врасплох, он тут же отвернулся к окну, мешая в кофе несуществующий сахар.
Аню как обожгло – ни одно прикосновение не сравнилось бы с этим взглядом! Ответная нежность, желание, яростная страсть, разожженные единой искрой, смешались и искали выхода.
– А я вам нравлюсь?! – выпалила Аня, покрываясь холодным потом от собственной наглости.
Время застыло. Аня перестала чувствовать сердце, словно оно растворилось в бесконечности ожидания. И, кажется, забыла дышать – пауза затягивалась. Виктор так и смотрел в окно, будто не слышал ее слов.
– Я не знаю, как корректнее вам ответить, – сухо произнес он, наконец. – Кроме того, что вы студентка, вы еще и слишком молодая для меня девушка. Даже если бы я позволил себе нарушить этические нормы, вы меня все равно не заинтересовали бы…
Его слова отдавали канцелярским нафталином, они кусками льда впивались в Анину душу. Как можно говорить такое, даже если ты ничего не испытываешь? Может, эта наивная девочка помечтает пару ночей и забудет – зачем так резко обрубать концы? И тут Ане показалось, что она нашла причину – он и правда к ней неравнодушен!
– Неправда! Я ведь знаю, как вы на меня смотрите! – на повышенных тонах проговорила она. Слова застревали в горле, слезы просились на глаза, но Аня не давала себе волю. Если Виктор Андреевич и впрямь черствый лживый сухарь – стоит ли тратить на него рыдания? – И почему вы не смотрите мне в глаза?!
Несколько молодых людей – в основном девушек, уставились на них. Наверное ждали, чем дело кончится. Виктор тяжело вздохнул, сцепил руки и повернулся к Ане, заглянул в ее глаза лазурными грустинками.
– Анна, давайте не будем об этом. У каждого есть свои тайны, и иногда не стоит их ворошить…
– Это не тот случай! – резко оборвала она.
– Успокойтесь. Не надо нервничать. Вам это не к лицу…
– Витя, – Аня потеряла голову, слова которые так долго хранились на языке, неожиданно сорвались с него помимо ее воли. – Я тебя люблю, – зашептала она, хватая его за руку. Голова кружилась, его кожа казалась бархатной, мягкой, от которой не было сил оторваться. – Как только тебя увидела – люблю! Ну что же ты молчишь?!
– Вострикова, очнитесь, – настойчиво произнес он, отодвигая руку. Но Ане показалось, что получилось у него это не без усилия. И не потому, что она крепко держала, а потому, что он сам этого не хотел.
– Зачем ты меня мучаешь?
Виктор наклонился к Ане и прошептал на ухо:
– Остановитесь… Пока не поздно… Прошу!
Каждое слово обдавало теплом, его губы так близко дразнили.
– Почему? – беспомощно ответила она так же тихо.
– Анна, вы действительно хотите знать причину?
Она едва заметно кивнула.
– Хорошо, но я не ручаюсь, что это не ранит вас. Я достаточно взрослый мужчина и повидал жизнь, поэтому ощущаю, что говорите вы искренне. И быть может, я сам стал причиной вашего чувства, но, поверьте, сделал это невольно. Если можно, оставим этот разговор…
– Я не могу вас заставить, – Ане казалось, что у нее растаяли кости, и она стекает под стол бесформенной жижей. Это было так пронзительно страшно – услышать от любимого человека «нет», тем более в такой завуалированной форме.
Виктор заметался: то хватался за чашку, то теребил часы, то принимался перебирать пальцы.
– Сейчас вам больно и обидно, но будет еще хуже, если я рассказу правду. Не смотрите на меня так жалобно, не вынуждайте ранить вас еще сильнее!
– Мне уже все равно, – на выдохе произнесла Аня.
– Не стоит – я уверяю, что это пройдет. У людей затягиваются и более смертельные раны, стоит ли плакать над ссадинами? – при этих словах глаза Виктора подернулись пеленой задумчивости, будто он перенесся в иное измерение.
– А у вас рана?
– Когда-нибудь, я вам расскажу о ней, – грустно улыбнулся Виктор.
Теперь между ними повисла мертвая тишина, нарушаемая только чужими разговорами и звоном посуды. Аня угрюмо возила ложкой в мороженом, Виктор отвернулся к окну и цедил кофе. Заинтересованная их разговором молодежь занялась своими делами, а остальные посетители и вовсе не обратили внимания. Аня пыталась проглотить обиду и разочарование, не дававшие вздохнуть. Как же это больно – сидеть рядом с ним, слышать его дыхание и знать, что больше ничего не будет между ними… Кроме этого тягостного молчания.
– Дождь кончился, – разняв слипшиеся губы, выдавила она. – Я домой пойду. Спасибо, что составили компанию.
– Два часа еще не прошло, – виновато произнес Виктор, глядя на часы.
– Ничего страшного, я в метро покатаюсь.
Аня встала из-за стола, подхватила сумку и, не дожидаясь его, направилась к выходу, оставив нетронутым растаявшее мороженое и остывший кофе. Виктор догнал ее у самых дверей, по-джентельменски открыл дверь и вышел следом. До метро они шли, не проронив ни слова. Аня смотрела на мокрый асфальт и растрепанных воробьев, прятавшихся от минувшего дождя под вывесками магазинов. В душе хозяйничала тоска, выскребая нутро. У самого входа в подземку, Виктор остановился, попытался поймать Анин взгляд, но она нарочно отвернулась.
– До свидания, – пролепетал он. – Надеюсь, вы не обиделись. И еще хочется верить, что на дополнительные задания вы напросились не из-за меня…
Аня резко повернулась, впилась в него яростным взглядом. Почувствовала, как по щекам предательски потекли слезы, а язык прилип к нёбу.
– Нет. И не беспокойтесь – я больше на них не приду.
Сдерживаясь, чтобы не помчаться прочь сломя голову, она быстрым шагом направилась к дверям метро. Виктор что-то сказал вслед, но Аня не расслышала.
Глава 14
Кухонные часы с потерявшей за давностью лет голос кукушкой бойко отсчитывали время. Их повесили над столом еще прежние хозяева Марининой квартиры – на новоселье. Продавая жилье, они пошутили, что рядом с деревянной птицей живет домовой и выбрасывать раритет никак нельзя. Марине идея понравилась, и трогать домик сказочного существа она не стала. С тех пор обстановка менялась уже не раз, а часы на том же месте продолжали провожать уходящие годы.
Время близилось к семи, а Анюты еще не было дома. Впрочем, как и Сергея. Но он предупреждал, что задержится, а вот дочка не проронила ни слова. Вообще, за несколько недель Аня стала замкнутая, молчаливая, даже угрюмая. Марина редко видела ее на кухне или в гостиной. В основном на вопрос «как дела?» дочка отвечала из-за закрытой двери своей комнаты, перебивая музыкальный центр. На Сергея она и вовсе не обращала внимания, иногда забывая элементарно поздороваться, сталкиваясь утром в ванной или на кухне. Марина давно хотела поговорить с ней, но после напряженных рабочих дней сил на беседы не оставалось. А трудиться приходилось без выходных и перерывов на обед – бизнес как назло начал разваливаться. Поставщики разом повысили цены, по соседству с тремя Мариниными магазинами выросли ларьки с дешевыми цветами, а торговый партнер, который казался таким надежным, испарился с задатком за партию товара.
Сегодня первый день, когда она пришла домой к шести. Подправив дела, Марине хотелось уделить внимание и семье – побаловать Сергея и Анюту домашней выпечкой. Она торопилась, впопыхах забыла про муку, уже у самой двери подъезда опомнилась и снова отправилась в магазин. В результате решила сильно не заморачиваться и купила готового теста. Теперь обмазанные яичным желтком, румяные пирожки остывали на столе, а долгожданные близкие не торопились переступать порог.
Марина время от времени смотрела на часы, вздыхала и отряхивала с передника налипшую муку. Ноги гудели, на плечи навалились усталость и обида. Она так старалась, а никто не торопиться к «очагу»! Марине показалось, что квартира потонула в тишине, пропиталась одиночеством… Не заметила, как слиплись веки, унося в обманчивый мир грез. Скрип входной двери развеял ее дрему. Она встрепенулась, всматриваясь в темный проем коридора – наконец-то вернулась Анюта. Посмотрела на часы – полвосьмого.
– Доча, ты чего так поздно? Ужинать будешь?
– Нет, мам, я потом поем, – Анин голос дрожал. Марине показалось, что она всхлипывает.
– Что случилось? Ты плачешь что ли?
В два огромных шага оказалась рядом с дочкой, попыталась заглянуть в глаза. Но Аня прятала их, отворачивалась.
– Ничего, мам. Давай потом? – скомкано произнесла она и поспешила в свою комнату.
Марина опять осталась у закрытой двери слушать, как «надрывается» певица с мужским именем Максим. Судя по включенной Анютой музыке, настроение у нее хуже некуда. Марина села на пороге ее комнаты, гоня тревогу. У Анюты что-то случилось в жизни, а она не может помочь… И почему дочка ничего не хочет рассказать? Больше не доверяет? Или боится открыться? А может, все дело в Сергее? Последнее время Марина замкнулась на нем, наслаждаясь каждой минутой близости. Но она и так всю жизнь крутилась только возле дочки, пора бы дать ей немного свободы.
– Анют, надеюсь твоя однокурсница, как ее… Васька, здесь ни при чем?
– Нет, мам, – пополам со всхлипываниями раздалось из-за двери. – Ты не переживай, все нормально.
Марина нахмурила брови – как не переживать, когда ее ребенку плохо? Но спорить не стала – пусть немного отойдет. Может, через пару дней сама все расскажет? Вернулась на кухню, накрыла холодные пироги вафельным полотенцем. Достала из кармана мобильный, в полной решимости позвонить Сергею, но вместо этого набрала номер подруги.
– Вита, мне нужен твой совет, очень! Давай в кафе посидим? – устало проговорила она.
– Что, прямо сейчас? Давай попозже в гости заскочу… – судя по голосу, подруга либо только что рассказывала анекдоты, а потом долго смеялась, либо развлекает деловых партнеров своего шефа. Ироничный тон проскальзывал в каждом слове.
– Нет! – резко оборвала Марина. – В гости нельзя! Анюта дома, да и Сергей скоро придет, а разговор будет как раз о них.
– Что, грызутся за твоей спиной? – понимающе заключила подруга.
– Не совсем, хотя и это тоже. По телефону не хочу обсуждать, – Марина поморщилась.
– Тогда самое время сходить в клуб! И развеемся, и поговорим без лишних ушей, – озорно предложила Вита.
– Давай, только Сергея предупрежу…
– Ты прямо мужняя жена стала – на посиделки с подругой отпрашиваешься, – расхохоталась она. – Скоро натянешь фартук и будешь квохтать у плиты…
– Витуся! Не до этого сейчас! – предостерегающе одернула подругу Марина. – Ладно, давай вечером в клубе, только в каком?
– Об этом не беспокойся – я все организую. И машинку свою тоже не напрягай – я заеду и заберу тебя в десять. Ладно, мне сейчас не очень удобно говорить, потом позвоню. Чмоки!
В мобильном раздались короткие гудки. Марина нажала кнопку сброса вызова и сжала телефон в руке. Надо бы и впрямь позвонить Сергею… Нет, она и так бегает за ним, как девчонка. Так и разбаловать недолго, а потом причитать, почему любимый из ласкового жениха превратился в сварливого властного мужа. Марина набрала короткое сообщение: «Милый, вечером иду с подругой на девичник, ужин на столе. Целую!», и отправилась к себе – готовиться к мероприятию. Отдых в компании заводной Виты – это то, чего ей сейчас захотелось больше всего на свете.
В назначенный час Марина вышла из подъезда, остановилась на секунду, придирчиво осматривая наряд. Струящийся шелк алого платья без рукавов и с глубоким декольте, черные туфли со стразами на высоком каблуке, сумка-кошелек на цепочке. Не успела достать из нее зеркальце, как за спиной раздался знакомый голос:
– Ну, здравствуй, подруга!
– Привет! – Марина обняла Виту, чмокнула в щеку.
– Ты прям королева! – рассмеялась она. – Я у тебя такого агрессивного макияжа давно не видела….
– А ты чего так скромно? – Марина удивленно рассматривала Витины потертые джинсы и ярко-зеленый топ чешуйками. Хотя, к ее карим глазам и черным кудряшкам чуть выше плеч, он шел как нельзя кстати. – Погоди! Ты хочешь сказать, что я слишком ярко накрасилась?
Марина открыла зеркальце и уставилась в него.
– Наоборот – вижу прежнюю Маринку с надписью на лбу: «я съем тебя, негодник!». А то мужняя жена меня, как и прочих мужчин в том месте, куда мы пойдем – не впечатляет.
– В том месте? Так может, мне тоже одеться попроще?
– Ни в коем случае!
Вита схватила Марину под локоть и потащила к припаркованному поблизости такси. Минут пятнадцать они петляли переулками в салоне черного БМВ с потертыми кожаными чехлами и запахом табака. Водитель – сухонький мужчина в футболке и шортах, с лукавым взглядом и пышными усами, ловко правил «железным конем», уворачиваясь на узких дорогах от встречных автомобилей, и вполголоса матеря кидающихся под колеса прохожих. Вита всю дорогу молчала, но глаза ее искрились задором. По ним Марина догадалась, что подруга замыслила какую-то особенную программу на этот вечер. Но спрашивать не стала – даже самые безумные затеи Виты неизменно заканчивались морем положительных эмоций. В этот раз Марина также решила положиться на подругу и только скользила взглядом по фасадам домов, гадая, какая из ярких вывесок рекламирует назначенное на этот вечер заведение.
Наконец, машина мягко затормозила, пристраиваясь в узкую «щель» между припаркованными автомобилями. Марина усмехнулась – почти над самым этим местом красовался дорожный знак «стоянка запрещена». Пока она глазела по сторонам, Вита расплатилась с водителем и вылезла из машины. Марина тоже вышла, выискивая взглядом кричащую вывеску ночного клуба. Но ничего похожего не обнаружилось. Серые высокие девятиэтажки, пара продуктовых магазинов и одна аптека. Вот только припаркованные дорогие авто не давали усомниться, что в этом районе тусуются люди с достатком, а не мирно проживают рядовые граждане.
– Ну и где оно? – уставилась на подругу в надежде, что та откроет секрет.
Вита наклонила голову, прищурилась, словно размышляла – помучить ее или сразу выложить правду.
– Практически у тебя перед носом – в этом доме с той стороны, – Вита показала направо.
Там и впрямь посверкивал какой-то указатель. Настолько крошечный, что Марина как ни старалась, не могла рассмотреть, что на нем написано. А вот Вита, совершенно на это не заморачиваясь, направилась туда. Марина последовала за ней, но в отличие от подруги, которая двигалась размашисто, ничем не стесненно, ей приходилось семенить. Платье оказалось узковато в бедрах и вынуждало хозяйку следить за каждым шагом.
– И что это за заведение? – спросила она, охваченная любопытством.
– Увидишь, – уклончиво ответила Вита.
Не прошло и пяти минут, когда они оказались перед огромной железной дверью с глазком размером с яблоко, над которой блекло мигала вывеска в форме стрелки «Бешеный жеребец». Марина не успела и рта открыть, чтобы высказать сомнения по поводу репутации заведения с таким кричащим названием, а Вита уже нажала на неприметную черную кнопку слева от двери. В ту же секунду она бесшумно распахнулась и явила на вечерний свет клонящегося к закату солнца, выглядывавшего из-за домов, высокие покатые фигуры охранников. Они походили на двоих из ларца, одинаковых с лица: бесцветные глаза, крупные носы, губы, сжатые в тонкую нитку, словно надутые плечи, выдававшие из-под белизны рубашек мышцы, бритые головы. Даже татуировки на шее одинаковые – саламандра, бегущая в воротник.
Марина растерялась, чувствуя на себе пристальный взгляд из-под насупленных бровей. Вита же, не тратя время даром, извлекла из кармана рубашки карточку клуба с взмыленным жеребцом на форзаце.
– Девушка со мной, – небрежно бросила она, минуя каменноликих охранников и увлекая за собой Марину.
Они оказались в коридоре, тьму которого разгоняли маленькие лампочки в полу. Бледный, фосфорный свет, казалось, тянулся вглубь подземелья. Марина поежилась, ступая то по ровному гладкому камню, то по ступенькам. Впервые пожалела, что согласилась довериться подруге. Видимо, воодушевленная желанием Марины отвлечься от суеты, Вита решила придумать что-то из ряда вон выходящее. И на этот раз Марина сильно сомневалась – понравится ли ей это «что-то». В какой-то момент даже возникла навязчивая идея развернуться и помчаться прочь – на свет Божий. Но именно в этот миг Вита коротко бросила: «зажмурься», и юркнула в сгустившуюся перед ними тьму.
