Текст книги "Я возвращаю долг (СИ)"
Автор книги: Екатерина Шварц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Глава 14. Вера
После моего замужества я мало общалась с родителями, мне нет за это прощения... При каждой встрече с мамой и папой я постоянно видела в их глазах вину, это было больно. Мои родители страдали из-за меня, и чтобы причинять им меньше страданий, я стала реже к ним приезжать, все общение свелось к телефонным звонкам... Только сейчас понимаю, как глупо и эгоистично я поступила – сама вычеркнула из жизни своих родителей, сама дала им понять, что они мне не нужны... Вот и они отвернулись от меня, как и мои братья и сестры. Общалась я только с Викой, старшей сестрой.
Наверно, Господь наказал меня болезнью за мои проступки... Я отвернулась от своих родителей. По сути, сломала жизнь Олегу и себе... утратила веру в лучшее. Моя болезнь – это испытание, которое я либо преодолею и смогу жить счастливо дальше, либо сломаюсь и умру. Мне не ведомо мое будущее, мне не выпросить у Всевышнего подсказки, как действовать дальше, остается только просто идти вперед...
Завтра я должна буду ехать в Москву с Вэлом, а сегодня мне предстоит встреча с родителями... Сколько я их уже не видела: год, два? Я плохой ребенок, потому что и не помню, когда была последний раз в родительском доме. Даже известие о своей болезни, я передала им через сестру, а она в ответ рассказала все, что они обо мне думают...
Вэл с детьми приедет чуть позже, я уговорила его так сделать, хоть он и хотел поехать со мной и поддержать меня. Нет, это мое испытание, мне его нужно пройти самой.
Нужно сейчас думать не только о себе и своих страхах, но и детях, а их мне действительно не с кем оставить. Родители – это единственный выход.
В родной город я отправилась на автобусе рано, хотя ехать недолго, около двух часов. И всю дрогу до дома думала, что же скажу родителям, как буду себя вести, как отреагируют родители на мое появление...
Погода за окном, словно чувствуя мое внутреннее состояние, сделала сегодняшний день пасмурным и холодным.
Около родительского дома я замерла – смелости у меня отродясь не было. Страшно, опять страшно!
Страх – убийца разума. Мне просто нужно перестать бояться... Не знаю, сколько бы простояла, но резкий холодный дождь заставил меня вбежать в подъезд. А потом я решилась – дошла до квартиры родителей и нажала звонок...
Ожидание – это маленькая смерть, за небольшой промежуток времени вся жизнь проносится перед глазами. Раздается звук открывающегося замка – на пороге стоит мама...
Я обещала себе не плакать, просто говорила, что от страха не пророню ни одной слезы, но как сдержать эмоции, когда перед тобой самый родной, самый близкий тебе человек.
– Верочка? – тихо шепчет мамочка и хватается за сердце.
Я бросаюсь к ней, она обнимает меня и крепко прижимает к себе.
– Доченька моя...
– Мама...
Мы так и стоим с ней на пороге, обнявшись и плача. Нам не нужно слов, действий, никто не поймет друг друга лучше, чем мать и ее дитя. Между ними всегда существует невидимая, но таинственная связь.
– Как я тебя давно не видела, моя Верочка...
Мама гладит мое заплаканное лицо своими морщинистыми руками и улыбается, а у меня сердце кровью обливается, душа на части рвется, я сама себя готова бросить зверям диким на растерзание – как я могла отказаться от своих родителей, какой же неблагодарной дочерью я выросла...
– Ой, что это мы, – начинает суетиться мама, – стоим на пороге. Ты, наверно, устала, проходи скорее.
Я раздеваюсь и прохожу в квартиру. Здесь почти ничего не изменилось: ну обои новые, шкаф в прихожей... а дух прежний, родной, любимый... Как вор, украдкой касаюсь стен, мебели, узоров на зеркале – словно через прикосновение я заряжусь энергией, которую впитывала в детстве.
– Доченька, иди скорее сюда, – зовет меня мама с кухни, – мы с папой тут.
Папа... мне снова страшно, но я иду. Он сидит ко мне спиной, смотрит в окно... Со спины почти не видно изменений, произошедших в отце с годами...
– Здравствуй, папа.
Никогда не думала, что сказать два слова так тяжело. Мне невыносимо больно произносить их, каждый звук режет горло острыми лезвиями.
Отец не оборачивается долго, и когда он все же поворачивает ко мне голову, я, наконец, могу видеть, как изменился папа – передо мной глубоко старый человек, которой сильно страдает. Боже, неужели это все из-за меня?!
– Здравствуй, дочь, с возвращением.
Нет, мне не дожить до Божьего суда, я уже сегодня получила свое наказание – полные боли глаза моих родителей, этого простить себе я не смогу никогда...
Мама начинает накрывать на стол, смеется и шутит, папа молчит, а я сижу на краешке стула и не знаю, что делать.
– Верочка, а ты одна? – интересуется мама. – А где Олег и дети?
– С Олегом мы разводимся, а дети приедут чуть позже. Я хотела бы вас попросить, взять детей к себе. Добрый человек решил помочь мне в лечении, скоро я лечу в Америку на операцию. Ребят не с кем оставить. Да я и не знаю, вернусь ли обратно... Опухоль удалят, но реабилитация может занять долгое время... Вы приглядите за мальчиками?
Меня оглушает звон разбитых тарелок, которые мама держала в руке, и ее крик.
– Ты больна? – каким-то скрипучим голосом спрашивает у меня отец.
Его вопрос поражает меня. Я еще год назад сообщила, что у меня рак... Вика им разве не передала этого?
Видимо, нет.... В моей голове даже не возникает ни одной здравой мысли, ни одного подходящего слова, чтобы объяснить все родителям... Наверно, впервые я поступаю так, как должна была поступить – я просто им все рассказываю.
Это неправильно, это грубо и жестоко с моей стороны, вываливать на пожилых людей такую ужасную информацию, но это мои родители, это те люди, которые примут меня любой, потому что я не просто их плоть и кровь, я для них маленький, глупый ребенок, который просто заблудился в этом огромном мире и не знает, как жить...
Каждое слово из моего рассказа – это колотая рана, вроде и жить можно, но болит и ноет ужасно... Я говорю, говорю, стараясь не смотреть на родителей, потому что знаю: стоит мне увидеть их боль и все – сломаюсь и упаду. Просто осяду на пол и забьюсь в истерике... Самое страшное – понимать, что каждая морщинка, каждая пролитая слеза твоими родителями – из-за тебя... твоей глупости, недоверия, отчуждения... Только ты виноват в том, что родители быстро стареют, их годы уходят из-за твоей бесчувственности и эгоизма...
Папа слушает молча, только чуть бледнеет и сильнее сжимает руки в кулаки... Мама... она плачет. Тихо, почти не слышно, но поток ее слез бесконечен. Я плачу вместе с ними. Даже не так – плачет моя душа, исковерканная, изуродованная.
– Почему Вика вам ничего не сказала? – спрашиваю я родителей в конце своего нелегкого рассказа.
На кухне зловещая тишина. Мои папа и мама молчат. И только спустя какое-то время, отец произносит:
– Она не живет больше с нами. Год назад я выгнал эту шлюху из своего дома и больше не пущу ее даже на порог.
Потом он встает и уходит, а я с открытым ртом смотрю на маму – за всю свою жизнь я ни разу не слышала, чтобы отец хоть раз обозвал кого-то из своих детей плохим словом, а тут такое! Мама ничего не говорит, только смотрит на отца испуганными глазами. Она сама в шоке от услышанного!
Оставшись с мамой наедине, мы не которое время молчим, не зная, что сказать друг другу.
– Верочка, – нарушает тишину мама и присаживается со мной рядом, – этот Вэл... ты уверена, что он хороший?
Уверена ли я? Вот и момент, когда нужно точно решить сомневаюсь ли я в Вэле, или нет.
– Да, мама, я в нем уверена... Понимаешь, он хороший, от него тепло идет, он словно укрывает меня собой, оберегая от всего. Мне с ним хорошо, мне с ним спокойно, он единственный, кому я готова довериться... он хороший. Веришь?
– Верю.
На лице мамы возникает счастливая улыбка, отчего я невольно спрашиваю ее:
– Правда?
– Да, – мама берет мои ладони в свои, – ты говоришь о нем и светишься. Он, действительно, тот, кто тебе нужен.
– Спасибо, мам. Ты поможешь с ребятами? У них каникулы...
– Вера, я стольких детей вырастила, неужели не справлюсь с тремя сорванцами? Да и отцу нужна встряска.
Вспомнив папу, мама замолкает, а потом резко встает.
– Пойду посмотрю, как он там.
Мне становится дико страшно от ее слов. Только сейчас я, наконец, осознаю весь ужас произошедшего: мои старенькие родители буквально пару минут назад узнали, что жизнь их ребенка была ужасной, что их младшая дочь умирает, а старшая обманывает их. Такое здоровый человек спокойно вынести с трудом сможет, а пожилой? Липкий, словно паутина, страх ползет по моей коже, и я бросаюсь следом за мамой.
Застаю ее обнимающей отца, сидящего в кресле в их комнате.
– Родной мой, – шепчет мама тихонько, – мы с тобой столько всего пережили, справимся и в этот раз... Нам рано умирать – троих внуков еще нужно поднять. Ты крепись, мой старичок, все наладится.
Я, как вор, наблюдаю и вслушиваюсь в каждое слово мамы. Вот она – истина семьи: мужчина – глава, но женщина – это разум и сердце одновременно. Когда надо, утешит; когда необходимо, проявит твердость. Все решения в нашем роду всегда принимал отец, но его верным помощником во всем была мама...
– Как мы могли вырастить таких детей? – с болью произносит отец. – Мы не этому их учили.
– На то они и дети, – тихо отвечает мама, – чтобы нарушать наши заветы. Но наша цель – помогать им вернуться на истинный путь.
Родители обнимают друг друга... Пройдя огромный жизненный путь, испытав столько всего, папа и мама остались верны самому главному – вере друг в друга. Как я хочу того же самого!
Мне не место здесь, нельзя нарушать их уединение своим присутствием... Помощь приходит неожиданно – раздается звонок в дверь, и я быстро иду открывать. На пороге Вэл и дети.
Глава 15. Вэл Ньюман
Я нанял такси, чтобы нормально отвезти ребят к дедушке и бабушке. Оказывается, дети их почти не знают. Вот это номер! У мальчишек есть бабушка и дедушка, которых они видели всего пару раз. Как такое возможно? Если бы у меня в свое время был хоть кто-то из родственников, я бы сбежал от отца сразу...
Еще вечером между Верой, мной и ребятами состоялся серьезный разговор, в котором мы все им объяснили.
– Вчера я договорился со своим отцом о лечении вашей мамы в Америке. У моего приемного отца есть школьный друг, который работает в больнице, он готов взяться за лечение вашей мамы.
– Значит, мама уедет? – задал вопрос Вовка.
– Да, мама уедет, – ответил я ему.
– Надолго? – снова спросил он.
– Не знаю, – честно признался я. – Как будет проходить лечение. Но точно месяц или два ее не будет.
Ребята сразу поникли после моей фразы. Было видно, что такого они точно не ожидали – понимали, что маму будут лечить, но так долго...
– А мы с мамой поедем? – у Коли в глазах застыли слезы. – Я не хочу оставаться без мамы.
Малыш захныкал. Вера бережно взяла его на руки и принялась успокаивать.
– Маленький мой, я поеду с дядей Вэлом, а вот вам нельзя.
– Я с тобой хочууу, – Колька разревелся.
– Сыночек, – в глазах Веры появились слезы, – дядя доктор не разрешает, он на меня будет сильно ругаться. Ты же не хочешь, чтобы маму ругали?
– Нет, – лопочет малыш.
– Молодец, мой хороший. Я обязательно поправлюсь и вернусь к тебе. Ты будешь меня ждать?
– Да!
– Вот и хорошо, а пока вы поживете у бабушки и дедушки.
– А какие они?
Невинный вопрос Коли определенно застал Веру врасплох. Она сконфуженно принялась рассказывать ребенку о его дедушке и бабушке. Ее рассказ успокоил малыша, он загорелся новой идеей – посетить бабушку и дедушку.
– Что будет с нами, – тихо проговорил Петя, – если ты не вернешься... мам?
Обстановка, которая чуть успокоилась в комнате, снова начала накаляться. В воздухе появился страх.
– Я вернусь! – твердо проговорила Вера. – Я обязана!
Уверенность, с которой Вера произнесла эти слова зажгла даже меня, но не Петю.
– А если нет? – снова спросил он.
– А если нет, – резко вмешался я, – то я всеми правдами и неправдами оформлю над вами опеку и помогу достичь всего, что вы захотите.
– Ясно.
Петя ушел в комнату. Вовка последовал за ним. Коля еще немного поспрашивал у мамы о бабушке и дедушке, а потом убежал за братьями, мы остались с Верой одни.
Я совершенно не задумывался, а что будет, если Вера не вылечится, если ее не спасут врачи. Почему-то в моей голове твердо засела мысль, что Вере удастся справиться и победить недуг. До слов Пети мне даже в голову не приходила мысль, а как я стану жить дальше, если Вера умрет...
Как продолжить свое существование в этом бренном мире, если единственный человек, который тебе дорог, уйдет навсегда за грань небытия? Как жить, работать, если в сердце образуется огромная дыра, которую ничем и никем не заполнить?
Вера для меня стала всем: она не просто любимая женщина, она мой стимул жизни, катализатор, который запустил цепную реакцию моего счастья и радости. Как жить дальше, если ее не будет?
Я не просто не знал, я не задумывался над этим, отказывался принять жестокую реальность. Может, именно поэтому я так упорно уговаривал своего приемного отца подключить все свои возможные и невозможные связи, чтобы в кратчайшие сроки решить вопрос о лечении Веры. Питер долго слушал мою пламенную речь, а потом спросил только одно:
– Ты уверен, что тебе это нужно, сын?
– Да, папа, уверен! Мне это не просто нужно – я жил все это время только ради нее.
Ему больше не нужно было слов, он понял меня сразу. Вот так, наверно, и должно происходить между детьми и родителями – какими бы безумными ни были наши поступки, родители должны понимать нас и помогать, если это идет во благо.
Смотря на Веру, которая после ухода детей вся поникла и тихо плакала, рассматривая что-то в окне, я снова осознавал главное – мы все находимся в нужном месте и в нужное время. Я здесь не только для того, чтобы спасти Веру от жуткой болезни, но и для того, чтобы вытащить ее из мрака былой жизни, вернуть ей уверенность в себе, научить жить по-новому. Я хочу, чтобы эта прекрасная женщина познала любовь.
Именно поэтому я просто подошел к ней, повернул к себе лицом и поцеловал. Она не сопротивлялась, а доверилась мне и ответила... Этим поцелуем Вера позволила мне стать частью ее жизни, на большее я даже и не мечтал надеяться. Но это пока, а в будущем я обязательно докажу ей, что она для меня является смыслом жизни...
Рано утром, перед отъездом Веры, мы еще раз все обговорили. Было решено, что ребята в ближайшее время побудут у родителей – мы отправляемся в Москву для получения визы и оформления всех документов. После возвращения решаем вопрос с учебой мальчишек, и, если родители Веры согласятся, ребята переедут к ним.
Я прекрасно видел все сомнения и метания Веры – они заставляли ее лицо то бледнеть, то хмуриться. Но по-другому сейчас никак.
На предложение вызвать такси, она ответила отказом.
– Я сама доберусь, так надо, – проговорила она с усилием в голосе, – мне это нужно сделать самой. Я потом все объясню.
Ее слова не просто насторожили меня, они заставили серьезно задуматься – а все ли хорошо у Веры в отношениях с родителями.
Теперь я понял – нет. Видимо, даже с самыми близкими людьми моя Верочка разорвала общение, и все это, скорее всего, по вине урода-мужа. Скотина! Да он ей всю жизнь испоганил. Эх, мне бы найти способ отомстить этому козлу... Я обязательно это сделаю! Но сейчас важнее спасение моей любимой!
Родители Веры – удивительные люди: убеленные сединами, они словно и не чувствуют своих лет, по крайней мере, мама. Милая, приятная женщина, которая мгновенно покоряет тебя и располагает к себе своей улыбкой, веселыми причитаниями о худобе и заросших макушках своих внуков, она нисколько не унижает свою дочь, якобы, неправильно воспитывающую мальчиков. Мать Веры укутывает всех невидимой пеленой из добра и радости, от ее замечаний не куксишься, а улыбаешься в полный рот. Я о такой бабушке мог только мечтать: веселая, задорная, с постоянным желанием «накормить бедное дитятко» – вот моя мечта.
Отец Веры немного другой. Некогда высокого, статного мужчину переживания и груз прожитых лет попытались сломать, но, к счастью, не вышло – пожилой человек все так же исправно держит марку. В нем сразу чувствуется глава семьи, который выносит твердые и справедливые решения. Но стоит ему оказаться рядом со своей женой, и он меняется, его взгляд наполняется теплом и любовью. Родители Веры прошли большой жизненный путь, не потеряв главного – своей любви. Я тоже так хочу! Я мечтаю о такой семье!
Ребят, поздоровавшихся с дедом, бабушка быстро уводит на кухню, в прихожей остаемся я, Вера и ее отец.
– Папа, – голос Верочки дрожит, – это Вэл... Вэл Ньюман.
– Здравствуйте, рад познакомиться.
Проговариваю я четко и протягиваю руку для рукопожатия.
– Здравствуй, – отвечает мне он и протягивает в ответ свою.
Мы пожимаем руки, но сами внимательно смотрим друг на друга. Главное не то, как сильно я или он сожмет руку, главное здесь, в глазах. Отец Веры проверяет меня на прочность, заглядывая мне в душу, словно сканируя меня. Я готов к этому. Пусть видит, что я настроен серьезно, что не отступлюсь и дойду до конца. Пусть знает – я люблю Веру.
Видимо, увидев то, что хотел, он остается доволен, потому что его губы растягиваются в приветливую улыбку, которая оповещает меня: «Парень, ты прошел фейс-контроль».
Мне, если честно, хочется громко выдохнуть от облегчения, но это за меня делает Вера, до этого наблюдавшая за нами с сжатыми в замок руками. Мы с ее отцом синхронно поворачиваем головы. Верочка краснеет и сконфужено опускает глаза. Ее папа начинает смеяться и обращается к ней:
– Испугалась? – Вера кивает головой в знак согласия. – Правильно! Но ему можно верить, у него душа чистая, хотя поломанная, страдал он много.
А вот теперь мой черед выдыхать! Как за пару секунд этот человек догадался о моем нелегком жизненном пути? Словно услышав мой немой вопрос, старик поворачивает голову ко мне и говорит:
– Глаза – зеркало души. У человека, который пережил страдания, боль навсегда застынет в них, как не старайся, по себе знаю. У меня нелегкое детство было, и свою боль я каждый день в зеркале вижу. – объясняет он. – Вера, ты не поможешь матери на кухне?
Верочка бледнеет от просьбы отца, но быстро уходит, оставляя нас наедине.
– Ну что, поговорим? – с деловой ноткой в голосе произносит он.
– Поговорим, – соглашаюсь я.
Глава 16. Вера
За последние сутки Вэл не дает мне и минуты покоя, он постоянно подгоняет меня, приговаривая со смехом, что я ужасная копуша. От родителей мы уехали в тот же день, потому что, как выяснилось, у нас уже были куплены билеты на ночной поезд до Москвы. Для меня это был настоящий шок! Я на рыбу снулую стала похожа от услышанного. А еще внутри зашевелилась злость – ну он просто издевается надо мной! Все опять решил один, ведь только недавно говорили об этом!
Но меня не столько это волновало, сколько разговор Вэла с отцом. О чем они беседовали в комнате родителей, для меня остается загадкой. На мой немой вопрос глазами Вэл так же молча ответил:
– Потом.
Я запаслась терпением.
Появление на кухне улыбающихся папы и Вэла очень сильно убавило градус накала: и я, и мама внутренне переживали, что же там скажут друг другу мужчины. Я уже себе напридумывала невесть что, а, вроде бы, все прошло нормально.
Пока их не было, мы с мамой все успели обсудить: ребята сейчас на каникулах, поэтому проблем со школой и садом не будет. Наша с Вэлом поездка займет пару недель, а после возвращения я займусь переводом ребят в другую школу.
– Вера, – тихо шепнула мама, пока мы стояли у плиты, а ребята за столом уплетали бабушкины блинчики, которые, по их словам, оказались намного вкуснее моих, – ты после операции... возвращайся домой, к нам. Мы и с мальчиками тебе поможем, и после лечения прийти в себя... Вера, твой дом здесь.
От маминых слов в груди все сжалось, запершило в горле, а глаза защипало от слез, только это все не от боли, а от счастья – что меня ждут, что я нужна своим родителям. Дура, вот почему я раньше с ними не поговорила? Господи, спасибо, что родители спокойно пережили сообщение о моей болезни, они же могли просто не выдержать такого известия...
Собравшись все вместе, мы пообедали. Как же приятно было снова насладиться едой, приготовленной мамой. Я будто в детство вернулась! Каждое блюдо рождало внутри приятное тепло и будило воспоминания. Вот вернусь с лечения, буду каждый день есть мамину стряпню огромными ложками!
Вэл, понимая, что расставание с детьми дастся мне нелегко, постарался украсть меня из родительского дома, как можно быстрее, но свою порцию слез я все же успела пролить. Я никогда не разлучалась со своими детьми больше, чем на пару дней, а тут почти неделю не смогу их увидеть – как пережить такое?
Пока такси везло нас обратно в город, я и пары слов сказать не могла, либо плакала, либо молча смотрела в окно. Душа у меня болела за моих мальчиков. Одно радует – они остались с моими родителями, а те их в обиду не дадут. Отец так увлеченно рассказывал ребятам о предстоящем походе в лес, что они почти не заметили моего отъезда, даже взрослый Петя увлекся разговорами с дедом, что уж говорить про младших.
Попав в квартиру, я быстро собрала чемодан, ругая себя за то, что не подумала об этом раньше – могла заранее приготовиться. Вэла моя спешка только веселила, а я пыхтела, обижалась и не разговаривала с ним. Сборы отогнали мои тревожные мысли, но они снова вернулись, как только мы оказались в поезде.
Вэл, этот хитрец, купил нам билеты в купе, и, оказавшись в нем, быстро лег на койку и уснул, я же проворочалась до самого утра, забывшись на рассвете тревожным сном. Только мне так показалось, а на самом деле – я спала, как суслик, почти до вечера, не обращая внимания на стук колес.
Мне, почему-то, сестра приснилась, Вика. Будто стоим мы с ней на кухне родительской квартиры напротив друг друга. Рядом со мной родители, дети, Вэл, Олег... Вика тянет свои руки в нашу сторону, и они у нее все длиннее становятся. Вика хрипит каким-то злым голосом:
– Мое!
Хватает Олега и тянет к себе... потом родителей... мальчишек... Вэла... а я стою на месте, словно вросшая в пол, кричать пытаюсь, но даже рот открыть не могу, только мычу. А сестра прячет их за своей спиной и хохочет страшно:
– Не отдам!...
Проснулась я, трясясь от страха. Какой же сон страшный, дурной...
– Мы подъезжаем, – отвлек меня Вэл от размышлений об увиденном во сне.
– Хорошо, – только и смогла проговорить я.
Мне почему-то до сих пор не хотелось говорить с ним, словно я боялась чего-то. Быстро привела себя в порядок. Хорошо, что сделала это вовремя, потому что дальше была бесконечная суета: выход из вагона, толкание в вокзале, поиск такси и дорога до гостиницы, которую (так его!) предусмотрительный Вэл уже забронировал.
– Когда ты все успеваешь? – не выдержала я и воскликнула прямо в машине.
– Вера, мы живем в мир гаджетов и интернета. Пару кликов по экрану – и все готово! – с усмешкой проговорил Вэл.
А я от его слов почему-то себя древней старухой почувствовала... Нужно активнее приобщаться к современным устройствам.
Такси доставило нас к красивому зданию, закованному в стекло и металл и поражающему высотой. Ну, Верочка, могла ты себе представить, что будешь ночевать в таких апартаментах? Конечно, нет.
За стойкой регистрации нас словно ждет симпатичная девушка, буквально сошедшая с обложки. Ее внешний ухоженный вид определенно сразит многих мужчин наповал. Мне становится неловко – моя внешность обыденная...
– Здравствуйте, – приветливо говорит служащая.
– Здравствуйте, – отвечает ей Вэл со своей несравненной улыбкой, – я заказывал номер для двоих. Мое имя Вэл Ньюман.
– Конечно, господин Ньюман...
Девушка что-то говорит еще, но я не слушаю. Меня больше интересует другое – номер на двоих... У меня дома мы жили в одной квартире, но нас разделяли стены, а здесь...
Погруженная в свои мысли, я совершаю все действия на автомате. И только оказавшись в номере, неожиданно понимаю – Вэл сделал это специально, но зачем? Неужели он так хочет оказаться со мной в одной постели?
К лицу мгновенно приливает кровь, и я чувствую, как вспыхивают мои щеки. Мне ужасно стыдно, потому что я, вместо того, чтобы разозлиться на него, представила на миг себе запретную картину – обнаженные мужчина и женщина на белоснежных простынях... Нет! Резко качаю головой, это не допустимо, это греховно...
– Как тебе номер? – голос Вэла возвращает меня в реальность.
– Э.. хорошо, – с заминкой отвечаю я и тут же спрашиваю, – ты специально снял один на двоих номер?
– Нет, что ты, – он тут же оправдывается, – я это сделал для безопасности. Вдруг тебе станет плохо, и ты не сможешь позвать на помощь?
Я хорошо вижу, что он врет, но принимаю эту ложь. Почему? Потому что в душе мне нравится его тревога за меня, потому что хочется, чтобы кто-то был рядом... с трудом, но я все же признаюсь самой себе – я хочу Вэла, как мужчину.
– Вера, ты располагайся, а я пойду сделаю пару звонков. Есть хочешь?
– Да.
– Приглашаю тебя в ресторан.
Мне совершенно не хочется идти в ресторан – ужасно боюсь показаться глупой деревенщиной, но его очаровательная улыбка не позволяет мне отказаться. Вэл уходит, и я, наконец, могу оглядеть номер.
В нашем городе таких номеров и не могло быть. Огромная комната. В которой запросто могла уместиться вся моя квартира, заполнена минимумом вещей, но это не делает ее убогой и пустой. Наоборот, здесь чувствуется рука хорошего дизайнера. Когда мы с Олегом только переехали в нашу квартиру, я прочитала много книг по дизайну интерьера – мне хотелось самой устроить все в своем доме. Сейчас я понимаю – не зря, потому что вижу, что небольшой, кожаный черно-бежевый диван идеально разделяет зоны отдыха и сна в помещении. Маленький журнальный столик служит прекрасным дополнением интерьера. Кровать, отделанная кремовым балдахином, ничуть не портит картину, а только ее украшает. Элементы из разных стилей прекрасно уживаются рядом друг с другом.
Присаживаюсь на кровать, заправленную (как ни странно) черным покрывалом с белыми подушками – да это рай! Неужели я на ней спать буду? Стоп! Я опять замечталась! Спать на ней я не буду, вполне умещусь на диване, а кровать для Вэла. Ох! Да он же хотел пойти в ресторан.
У меня начинается паника. Нет, мне уже не страшно показать себя другим людям, моя паника другого рода и знакома она любой женщине – что надеть? Я не взяла с собой ничего приличного, только несколько свитеров и пару джинс. Можно же было положить в чемодан хотя бы то персиковое платье. Почему я не подумала о нем?
Потому что, Вера, (ругаю я сама себя) тебя никогда толком никуда не водили. Ты по гостям и то выходила в большие праздники! Ты зашуганная, зажатая мышка, которая всего боится! Или забыла уже?
Это кричит мой рассудок, который в последнее время стал увереннее. Он с каждым днем набирает силу и указывает мне на никчемность моей жизни, призывает меняться, перестать всего бояться и научиться совершать глупости. Рассудок ведь не может быть глупым?
Выбрав, по моему мнению, нормальный свитер и джинсы, я бросаюсь в ванну. О, нет! Я точно в раю! Ванна просто не может быть такой огромной! Щипаю кожу, но это не помогает. Передо мной не сон, а реальность – огромная ванна и душ за стеклянными дверьми.
Я в своем детстве всегда мечтала об отдельном доме, пусть небольшом, но своем. Главное, чтобы там были две большие вещи – кровать и ванна, остальное неважно. В собственном жилище этого получить мне не удалось, поэтому я решила послушать свой рассудок и совершить глупость – я сполна нанежусь в этом чуде, но только потом, а сейчас быстрый душ!
Когда ты мама, да еще троих детей, времени на себя порой не остается, приходится учиться делать все быстро. Личная гигиена занимает у меня немного времени, но чуть побаловать себя я успеваю – стою и пару минут кайфую от контрастного душа. Вещи я оставила в комнате, нужно взять их и надеть сразу здесь. Не хочу, чтобы Вэл видел меня в халате, который мне ужасно велик.
Я открываю дверь из ванной комнаты и замираю, потому что прямо передо мной стоит Вэл с занесенной для стука рукой. Мы ошарашенно смотрим друг на друга. Я с влажными волосами, одетая в огромный халат, и он, обнаженный до пояса. В голову просто ударяют картины разврата, и я не могу им сопротивляться.
Я отрываю взгляд от лица Вэла и невольно опускаю глаза вниз – идеальное тело молодого мужчины, который занимается спортом. Ммм… мой муж проигрывает по всем фронтам... И тут мое тело пронзает нечто, о чем я и предположить не могла – внизу живота начинает скручиваться тугой комок желания! Этого не может быть! Только не со мной! За годы брака с Олегом я ни разу не испытывала оргазм. Да, было приятно, уходило напряжение, но ни о каких бабочках и речи не шло. Я не хотела мужа и как мужчину. Секс у нас имелся, но инициативы с моей стороны не было никогда. А тут! Мне даже стоять стало неудобно. Грудь заныла...
– Вера, извини.
Я возвращаю свой взгляд к его лицу, в голосе Вэла слышны хриплые нотки, а после обращения ко мне, он нервно сглатывает.
– Прости, что заранее не предупредил, что мы куда-то пойдем, – ему неловко, скорее всего. – В качестве извинения – там, на кровати небольшой подарок... для тебя.
Он чуть отходит в сторону, пропуская меня. Я заинтригованная его предложением бреду к кровати. Но уж если по-честному, пытаюсь сбежать от него, потому что боюсь своих внезапных порывов.
– Тебе больше не надо в ванную комнату? – спрашивает меня Вэл все тем же хриплым голосом.
– Нет, – отвечаю я машинально и слышу звук закрывающейся двери.
Мне интересно, что там на кровати. Платье... красивое, голубое платье, под цвет моих глаз. Оно прекрасно! Чувствуется, что его выбирали со вкусом. Это – мне? Беру платье в руки и подношу к лицу, тонкий шелк просто скользит по коже. Я никогда бы раньше не приняла такого подарка. Сейчас совершу очередную глупость – я хочу надеть это платье, но сначала прическа и макияж. Вот только фен остался в ванной.
Понимаю, что этого делать нельзя, но дожидаться, пока Вэл покинет ванну, нет времени. Нужно просто быстро зайти, взять и выйти, что я и делаю, правда, умирая от страха быть застуканной.
Тихо открываю дверь и сразу слышу шум льющейся воды – Вэл, как и я, принимает душ. Беру фен и уже собираюсь уйти из ванной, у самой двери оборачиваюсь... Он стоит, полностью обнаженный, вода мощным потоком падает на него сверху. Вода горячая, потому что часть стекла уже запотела, но Вэла я вижу отчетливо, как и его взгляд, устремленный на меня...
