355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Екатерина Шварц » Я возвращаю долг (СИ) » Текст книги (страница 1)
Я возвращаю долг (СИ)
  • Текст добавлен: 13 мая 2019, 08:00

Текст книги "Я возвращаю долг (СИ)"


Автор книги: Екатерина Шварц



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Я возвращаю долг – Екатерина Шварц

Пролог

Я стояла в коридоре и ломала пальцы на руках. Слез не было. Был только жуткий страх, который бил в каждую нервную клетку мощным ударом тока, от чего все мое тело трясло, как в лихорадке. Почему? Почему это все происходит со мной? Чем я так прогневила Бога?

Муж, между тем, закончил собирать вещи и прошел мимо меня к входной двери. Он словно не заметил меня, стоящую в паре шагов от него. Я давно стала для него пустым местом...

– Олег, – обреченность в моем голосе пугает даже меня, что говорить о других, – Олег, одумайся, не уходи... прошу тебя.

Я, было, протягиваю к нему свои руки, но он отбрасывает их резким движением.

– Вера, это ты одумайся! – кричит он. – Я не могу так больше, мне нужно уйти.

– Олег, если ты уйдешь, как мы будем жить? – не унимаюсь я.

– Я не знаю, как вы, – делает сознательно акцент на последнем слове, – будете жить, но такая жизнь не для меня!

– Какая? – отказываюсь понимать я.

– Такая, Вера: я только и делаю, что работаю тебе на лекарства. Я сутки пропадаю на работе, нормально не ем, не сплю. Друзей не видел уже тысячу лет. Из молодого мужчины превратился в дряхлого старика, у которого начали вылезать свои болячки. И для чего это все? Вера, для чего? Почему ты не посмотришь правде в глаза и не смиришься?

Мне нечего ему сказать, потому что от его слов в горле ком встал. Его слова режут меня по живому. А Олег продолжает, словно не может остановиться:

– Ты сама гибнешь и всех за собой тянешь! Я взрослый мужчина, мне женщина нужна, а не умирающее тело, живой труп – пока еще живой! Вера, смирись, ты не сможешь вылечиться. Ничего уже не сделать. Отпусти и дай всем жить спокойно.

Труп... он уже похоронил меня, еще живую... Как так можно?

– А дети? – я боюсь у него спрашивать об этом.

– Дети... – замешкавшись на секунду, он продолжает, – отвези их пока к своим родителям, я потом их заберу. Им не нужно видеть, как ты умираешь.

Он произносит последние слова и быстро выскакивает из квартиры, забыв закрыть дверь. Так торопился покинуть наш дом, словно боялся заразиться от меня...

Я смотрю на незакрытую дверь и только теперь даю волю слезам. Вот и все. Олег ушел. Я осталась одна. Даже он не выдержал, хотя терпел до последнего. Мои родители сдались еще год назад. Они уже давно меня «похоронили». Со мной рядом не осталось никого, кто помог бы мне прожить хоть последние дни счастливо...

Реву во весь голос. Кричу так, что горло уже болит от напряжения... Люди, да что же вы такое делаете! Да, я умираю, но еще жива! Я жива! Почему вы меня в могилу уже положили?.. Я осталась одна, совсем одна! Никому не нужная, позабытая... брошенная...

Чья-та теплая ладошка касается щеки. Маленькая детская ручка вытирает слезы с моего лица.

– Мамочка, не плачь, – просит меня мой самый младший сын Коля, – ты не одна, мы с тобой.

Поднимаю зареванные глаза и вижу своих мальчишек. Да, я не одна, у меня трое прекрасных сыновей и мне есть, ради кого еще жить!

Глава 1. Вера

Что на свете может быть страшнее войны, голода, смерти, убийства? Любовь... Это прекрасное, величественное чувство имеет обратную сторону – люди настолько безумно погружаются в него, что не ведают, что творят. Они забывают обо всем, отказываются от человечности и гуманности во имя любви. И не обязательно это – любовь к человеку, власть тоже можно любить... Сколько горя принесло это чувство... Но мы все равно любим. Ибо и радости любовь принесла не мало. А сколько счастья она подарила людям!

Я тоже любила... раньше. Первые шестнадцать лет была влюблена в Олега. В садик ходила, а уже о нем думала. А как не думать? Первый парень во дворе, заводила и балагур. Олег был старше меня на семь лет. И когда я только делала свои первые шаги, он уже был явным лидером среди своих сверстников.

Олег от природы имел талант привлекать к себе людей: кого-то характером, кого-то словами, но больше внешностью, блондин с голубыми глазами и ямочками на щеках. Надо ли говорить, что уже ребенком он имел колоссальный успех у женщин. Повзрослев, Олег не растерял свое обаяние, а только приумножал его снова и снова.

Но одного женского внимания Олегу было мало. Он хотел уважения и восхваления от всех окружающих. Ради этого начал ходить в качалку, заниматься спортом. Теперь и среди ребят Олега уважали и любили: за умение постоять за себя, решительность и хладнокровие.

Но я, маленькая, худая девочка с волосами цвета соломы и огромными голубыми глазами (как прозаично), не думала об этом. Я грезила о парне, который толком меня и не замечал. Так, здоровался иногда, потому что жили в одном подъезде, и все. А я мечтала... рисовала сердечки с именем Олега, прятала его фото под подушкой и писала в дневнике, что скоро вскрою себе вены из-за его очередной девушки.

На что я была готова пойти ради внимания прекрасного принца? На все! И я пошла.

Мы никогда не жили богато. Я поздний ребенок в семье, пятый по счету. Мои братья и сестры давно выросли и жили отдельно, кроме старшей сестры Вики. Побывав два раза замужем, разведясь, она твердо решила больше не связывать свою жизнь узами Гименея. Теперь она жила с родителями, имела богатого любовника и учила жизни меня.

– Женщина должна жить только для себя, – вещала сестра, – мужчины – это способ достижения желаемого. Но никогда, запомни, Вера, никогда не давай им возможность управлять тобой, иначе превратишься в бесправную вещь.

Я слушала ее, но не запоминала, а зря...

Через год я должна была окончить школу, а пока спокойно готовилась к экзаменам. Весна в том году выдалась очень теплой. Об учебе думать совершенно не хотелось... Хотелось любви и внимания. К шестнадцати годам я сильно изменилась: на смену худенькой, неприметной девчонке стала приходить стройная, красивая девушка. Все чаще я ловила на себе восторженные взгляды проходящих парней. А кое-кто из класса даже предлагал мне встречаться. Но я упорно гнала от себя всех и все. Для меня существовал только один мужчина – Олег.

В тот вечер я возвращалась от подруги. Шла через парк. Огни уже зажглись, на улице был полумрак. Мне не было страшно, потому что от подруги до меня было идти всего три минуты. Но именно эти три минуты перевернули мою жизнь.

Олег выскочил из-за дерева неожиданно, я даже вскрикнула:

– Испугалась? – спросил он и улыбнулся.

– Да... нет... немного, – я растерялась.

– Извини, – попросил он и добавил, – хочешь домой провожу?

Хочу ли я? Да, конечно! С огромной радостью. Он взял меня за руку и повел. Не было слов, чтобы передать мои чувства. Я летела, а не шла, от счастья. Олег! Сам Олег ведет меня за руку, говорит со мной, улыбается мне! Внутри бил фонтан безумного восторга. Шла и ничего не замечала: как он изучает меня с жадным блеском в глазах, как немного шатается, как сильно пахнет от него алкоголем...

– Ну так что – ты согласна? – его вопрос ввел меня в ступор, потому что я витала в облаках и ничего не слушала.

– Не поняла, – промямлила я.

– Я пригласил тебя на чай, пойдешь? У меня родителей нет дома, не стесняйся, – и в довесок к своим словам положил свои ладони мне на щеки, – какая ты маленькая.

Проговорил и коснулся губ... И кто осудит меня после того, как самый желанный для меня мужчина поцеловал меня. Конечно, я согласилась! Как согласилась потом выпить не только чаю, но и немного вина, хотя пробовала его всего пару раз и быстро хмелела. И «немного» раздеть себя я тоже разрешила.

Бросьте голодному, не евшему несколько дней, отравленную еду, и он кинется на нее, даже понимая, что умрет. Так же и я: краем сознания понимала, что нужно срочно убегать, Олег заходит слишком далеко. Но я всю свою жизнь ждала момента, когда он обратит на меня внимание, когда посмотрит на меня, как на женщину, а не как на девочку из своего подъезда...

Мне было ужасно страшно и больно, но я терпела, потому что очень боялась, что Олег прогонит меня, а ведь я жить без него не могу. Читая любовные романы, доходя до постельных сцен, я всегда представляла себя на месте главной героини, ну а мужчиной, конечно, был Олег. Но в книгах все красиво и романтично, а в жизни оказалось неприятно и печально. Мой первый раз прошел на узкой кровати с полупьяным «идеалом». Удовольствие? Я даже и не подумала о нем, только губы до крови кусала, чтобы от боли не закричать.

Когда Олег уснул, я, сгорбившись, поднялась с кровати и, отыскав свою одежду, быстро собралась домой. Голова немного кружилась от спиртного, а ноги дрожали. Все тело ужасно болело, как будто по мне проехали катком. Дома быстро прошмыгнула в свою комнату и закрылась. На расспросы мамы отвечала, что плохо себя чувствую.

Казалось бы, вот новый виток в наших отношениях с Олегом, но утром, когда мы столкнулись с ним в подъезде, он виновато посмотрел на меня и проговорил:

– Привет, ты извини меня, пожалуйста, я вчера перебрал и не заметил, как уснул.

– Привет, – смогла пролепетать я, – ничего страшного.

– Правда? – он улыбнулся. – Вот и хорошо... Ну, пока?

– Пока.

Но Олег уже не слышал моего «пока», он быстро выходил из подъезда дома. А я и шагу сделать не могла, меня скрутило от отчаяния: он действительно не помнит о нашем сексе или притворяется? На постели же остались следы... Нет, нет, нет, он просто с утра не обратил внимания, потому что вчера напился и сегодня плохо соображал! Да, точно! Вот только это все была ложь, придуманная мной для себя же. А реальность рубила наотмашь – Олег воспользовался мной, как одноразовым стаканчиком.

По щекам заскользили слезы. В школу я не пошла: прогуляла. Бродила весь день по заброшенному дому на пустыре и мечтала покончить с собой. Но жить хотелось сильнее.

В тот день начала умирать моя любовь к Олегу... Нет, во мне не родилась ненависть или злость. Я просто перестала что-либо чувствовать. Словно у меня все рецепторы нервные отключились. Как я попала домой, помнила плохо. Дошла на ощупь, наверно. Проспала до позднего утра, благо, был выходной. Голова ужасно болела. Вставать совершенно не хотелось. Я себя заставила.

Следующие два месяца я напоминала себе механическую куклу, которая просто выполняет заложенную в нее программу. Ела, пила, спала, училась... Мы пару раз еще виделись с Олегом, но все общение сводилось к обмену приветствиями. Ничто так не убивает человека, как разочарование в любви, а когда это еще и первая любовь... С каждым новым днем, с каждой минутой я понимала, что мое сердце медленно умирает, забирая с собой часть меня. Не знаю, сколько бы это продолжалось, пока в один момент я не поняла – что-то не так.

В нашем доме мама следила за покупками, и средства женской гигиены она всегда покупала мне сама, так как личных денег у меня почти не было. Когда спустя два месяца после нашей с Олегом ночи, я полезла в ящик своего письменного стола и обнаружила там нераспечатанную пачку прокладок, то сначала не поняла ничего, а потом пришла страшная мысль – неужели я беременна? Но как узнать? Что делать? Быстро спрятала пачку у себя под кроватью, а сама начала лихорадочно соображать, как поступить.

Это взрослому легко рассуждать, у него за плечами опыт прожитых лет, а я была подростком, по сути, больше всего боявшимся, что его осудят, и родители будут ругаться. Я не могла представить, что будет, не понимала, как поступить. В голове родилась только одна мысль – поговорить с Олегом, он сможет найти выход.

Я весь вечер просидела на лавочке около дома. Олег показался, когда было уже темно и довольно поздно. Он явно был удивлен, увидев меня.

– Привет, – сказал Олег, – ты чего тут одна сидишь?

– Привет, – меня потряхивало от волнения, – тебя жду.

– Меня? – да, я его удивила.

– Да, нам надо поговорить... о той ночи... когда я у тебя в гостях была. Ты сказал, что не помнишь ничего, – как мне трудно все это произносить, – мы переспали... а сейчас я, кажется, беременна.

– Что? – Олег взвыл. – Ты чего за бред несешь? Этого не может быть!

Он орал, а я смотрела в землю, глотая слезы. До последнего верила в него, но надежда умерла – нет в нем ничего хорошего и быть не может. Олег, видимо заметив мое состояние, успокоился и проговорил.

– Вера, ты … это, иди домой – завтра поговорим.

И я послушалась его – пошла домой. Не спала всю ночь, думая, как сказать об этом родителям, но судьба все сама решила за меня...

Родители и сестра утром ушли на работу, а я осталась одна, прогуляв в очередной раз школу. Но мое одиночество было недолгим. Около обеда в дверь позвонили. Автоматически подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял Олег с букетом тюльпанов.

– Я повел себя, как последняя сволочь. Наши отношения должны были начаться по-другому... Простишь ли ты меня когда-нибудь, не знаю... но давай ради ребенка попробуем начать все с нуля?

Почему я его тогда не выгнала? Потому что боялась быть один на один с проблемой, потому что страх пожирал меня изнутри, а попросить помощи, кроме него, мне было не у кого.

И мы попробовали начать сначала... но ничего не вышло... Олег просидел у нас до самого прихода моих родителей с работы. Он закрылся с отцом на кухне и долго о чем-то говорил, а, когда они вышли, от отца сильно пахло корвалолом. Мама в ту ночь до утра просидела у моей кровати, плача. Но родители не сказали мне ничего, лишь отец спросил:

– Это твой выбор?

– Да, – со стыдом проговорила я.

Сестра, правда, посмотрела на меня испепеляющим взглядом и прошипела:

– Ну, сестрица, все-таки надумала выйти замуж? Правильно, такой мужик хороший пропадает, только ненадолго все это. Он от тебя сбежит.

А потом была свадьба... Громкая, шумная, с выкупом, орущими гостями, плачущими мамами, чуть пьяным женихом и грустной невестой... Правоохранительные органы, было, начали разбираться в сложившейся ситуации, но потом спустили все на тормозах: у меня претензий к Олегу не имелось, был заключен официальный брак, все довольны. Это, может, в крупных городах заводят уголовные дела по такой статье, а у нас все друг друга знали и не стали принимать кардинальных мер...

После свадьбы мы сразу уехали с Олегом в областной центр. Он устроился на завод помощником мастера. Мы сняли квартиру. Начали потихоньку жить. Много ли умеет женщина, которая, по сути, еще подросток? Да, я могла приготовить ужин, убрать в квартире, но я не знала, как это – быть беременной... Меня никто не учил этому. Телефонные разговоры с мамой не приносили облегчения, а только нагнетали обстановку. Я на расстоянии чувствовала, как она переживает, поэтому старалась звонить реже...

Отчаяние, страх перед реальностью, непонимание все больше толкали меня к единственному человеку, который был рядом – Олегу. Так, незаметно он стал для меня всем: мужем, подругой, советником, другом... только никогда не любовником... Я полностью стала зависеть от его мнений и решений, потому что просто не знала, что делать.

Олег учил меня, как жить, думая только о себе, но никогда не спрашивая, чего хочу я? А мне хотелось отучиться, получить хоть какую-то профессию. Начать зарабатывать пусть копейки, но свои, чтобы купить детям игрушки, чтобы порадовать себя плиткой шоколада, а не просить у мужа и потом отчитываться за каждый рубль...

Я была сломанной куклой, которая не успела научиться жить, но очень хотела. И Олег, ставший моим кукловодом, пытался меня починить, но не для меня самой, а в угоду себе...

Интимных отношений у нас не было долго... До родов я не подпускала к себе мужа. Было противно. А после – около года мне было просто не до него: Петя рос капризным и крикливым, все мои силы уходили на ребенка... Но рано или поздно это должно было произойти. К тому же Олег очень хотел второго малыша. Спустя два года после рождения Пети, на свет появился Вовка.

Мама Олега помогла нам купить квартиру. Мы переехали в новую двушку. Я была домохозяйкой, а Олега повысили до начальника цеха. Жизнь текла тихой рекой. Пока одним утром я не поняла, что беременна снова, хотя мы и предохранялись. Поход к врачу подтвердил мою догадку. Вечером я рассказала обо всем мужу. Олег воспринял эту новость спокойно:

– Понятно, – проговорил он, ужиная, – завтра пойдешь и запишешься на аборт.

От его слов стало плохо. Как так непринужденно можно решить – жить дальше или нет? Руки автоматически легли на живот.

– Я оставлю этого ребенка, – ответила я решительно.

– Уверена? – Олег посмотрел на меня со злостью в глазах. – А о последствиях подумала? У нас двое детей, которых еще поднимать нужно, а ты хочешь третьего родить. Я сказал – нет.

Я молча вышла из комнаты. Даже сейчас, борясь со страшной болезнью, я не жалею, что оставила ребенка, что пошла против мужа тогда. Малыш – это самый бесценный дар, который только можно получить в этой жизни. Я самая счастливая женщина на свете, потому что у меня есть три прекрасных сына. Вот только жаль, что я не смогу увидеть, как они вырастут... Опухоль в головном мозге, которая начала развиваться во время моей последней беременности, навсегда лишила меня счастливого будущего...

Глава 2. Вера

Что нужно человеку для того, чтобы он сломался? Треснул, как спичка, так и не сумевшая загореться хоть и недолгим, но ярким огнем... Казалось, я должна была уже давно не просто сломаться – я под гнетом своих жизненных испытаний уже давно в лужицу превратилась бы... Но не тут-то было. Моя изломанная, загубленная жизнь только закаляла меня, делала сильнее. Вот только для чего? Зачем мне все это нужно? Почему детские мечты, первая любовь превратились в горькие слезы и безумный страх перед людьми? Как мне хватило сил и терпения прожить тринадцать лет в браке с нелюбимым человеком? Задаю себе сейчас эти глупые вопросы, на которые, прекрасно знаю, ни за что не найду ответ.

Диагноз – рак мне поставили год назад. До этого упорно твердили, что у меня обычные мигрени, которые вызваны сильными нервными нагрузками и послеродовой депрессией. Я верила. Как это у нас заведено: просто слушала врачей и доверяла каждому их слову. Целых два года лечилась от одного, но больна была совершенно другим... Только после того, как у меня начало падать зрение, нарушилась координация движений, и, самое главное, в нашей поликлинике поменялся врач, меня, наконец, решили отправить на полное обследование, которое и подтвердило онкологию. Рак появился у меня во время последней беременности, но опухоль не прогрессировала почему-то, а вот год назад начала активно расти.

Началась борьба за жизнь. Олег начал пропадать на работе, аргументируя это подработкой ради моего лечения, а я пыталась не впасть в нервное оцепенение. И если мне еще как-то удавалось держаться, то муж не смог, хотя целый год исправно поддерживал меня. Чего не скажешь о моих родителях. После сообщения им новости о моей болезни, папа и мама перестали со мной общаться – они банально не отвечали на мои звонки. Мне было больно. Очень... Осознавать, что самые родные для тебя люди просто отвернулись от тебя, морально тяжело. Но я все же пыталась оправдать их – они сразу вычеркнули меня из своей жизни, чтобы не мучиться потом... Братья и сестры со мной не общались с момента моего замужества....

Взгляд падает на моих мальчишек: трое ребят спят на диване. Говорила им, чтобы не смотрели мультики допоздна, но кто будет слушать мать в таком возрасте – вот и уснули у телевизора. А мне не жалко! Пусть! Ну смотрели они телевизор до глубокой ночи, но у них должно быть детство, нельзя их лишать этого.

Большинство родителей сейчас стремится максимально загрузить свободное время детей: кружки, секции, репетиторы. В погоне за призрачным «идеальным будущем» своих детей родители забывают о них самих, о том, что им необходимо просто отдыхать: гонять мяч во дворе, разбрасывать игрушки, смотреть мультики... Хотя в современном мире, полностью погруженном в различные гаджеты, говорить о таких вещах, как уличные игры, совершенно не уместно.

Я до сих пор в воспитании ребят стараюсь не применять главенство своего мнения и решения. Для меня их интересы и желания играют важнейшую роль. Но если их решения противоречат нормам и правилам, не ругаюсь, а просто стараюсь доступно объяснить им, что хорошо, а что – плохо. Как в знаменитом стихотворении Маяковского, только с ремаркой – мои мальчишки с этим вопросом никогда не подходят к отцу, а идут ко мне.

Так уж у нас сложилось. Может потому, что я им больше друг и товарищ, чем мама. А может потому, что отец принимал мало участия в их воспитании.

Олег никогда не поднимал на ребят руку, но все его слова, все поступки были направлены на одно – показать, что в этом доме только один мужчина – он, и все должны беспрекословно подчиняться его мнению. Муж стремился показать детям, что мужчина всегда прав, его поступки и слова не оспоримы. Но я старалась научить своих мальчиков жить по-другому: объясняла, что хоть мужчина и глава семьи, но, не прислушиваясь к остальным членам семьи, он не сможет жить спокойно. Учила их любить, сострадать, добиваться всего в жизни...

Абсурдно, сама в жизни ничего не добилась, да и жизнь почти потеряла...

Обидные слезы катятся из глаз, в горле встает ком, зажимаю рот рукой. Я не буду плакать, не буду! Я дала себе слово, что больше не заплачу. Ровно месяц назад, когда за Олегом закрылась дверь, а я сидела на полу, рыдая от отчаяния, и мои дети обнимали меня, тогда я поклялась – сколько бы мне не отпустил Бог времени, проживу и не заплачу больше.

Но как не плакать, как не выть волчицей на Луну? Как вытерпеть скручивающую тебя в дугу ужасную боль от отчаяния оставить своих детей сиротами? Как не сойти с ума от бессилия? Если каждую ночь я засыпаю с мыслью, что утром не проснусь. Просто не открою глаза, не увижу новый день, не услышу перепалку старших сыновей, не почувствую, как младший сын обнимает мое лицо, заглядывает мне в глаза и тихо говорит:

– Моя мама...

Как сдержать рвущийся наружу из самого сердца крик? Только постоянно говоря себе – нужно жить ради детей! И я живу ради них! Встаю каждый день, превозмогая сильные головные боли, постоянную слабость и усталость, и живу... живу, пока могу. Но что будет дальше? Я не знаю...

Сегодня выходной, суббота, но мне нужно уйти. Ребят я предупредила еще с вечера, что утром уйду на работу, точнее, на ее поиски. Те небольшие сбережения, что у меня есть, тают с каждым днем. Я и так не покупаю последние две недели никакие лекарства, забросила все лечение... Понимаю, что этим подписала себе смертный приговор, но по-другому нельзя.

Еще раз бросаю взгляд на сыновей. Коля спит, прижавшись к Пете слева, а Вовка справа. Мои богатыри... Знаю, что бы не случилось, Петька не даст братьев в обиду. Мальчики не знали, что я больна. Но в день ухода отца, после всего ими услышанного, я рассказала об всем... Было тяжело. Даже тяжелее, чем самой узнать, что больна. Я смотрела в глаза самых дорогих для меня людей на земле и говорила, что скоро уйду от них, просто возьму и исчезну из их жизни. Такое сложно пережить взрослому, а каково ребенку? Каково ему знать, что его мама скоро умрет?

Тот день изменил нас всех. Сыновья повзрослели моментально. Петя теперь всегда серьезен, Вовка под стать ему. Даже Коленька, и тот хорохориться начал. Ребята стараются помочь мне по дому. Я вырастила настоящих мужчин.

Снова хочется плакать, но на этот раз от счастья. Пару слезинок можно пустить. С улыбкой на лице выхожу из квартиры. Что бы не случилось, надо жить дальше, мне ли не знать?

Сегодня очень сложно найти работу, можно сказать, нереально, а если у тебя нет при этом образования, то все – сиди дома или работай за копейки. Но мне нужны и эти копейки! Только, помимо отсутствия образования, есть и еще одна проблема – моя болезнь. Мне не устроиться на мало-мальски хорошую должность, потому что я в любой момент просто могу упасть в обморок, либо перестану видеть окружающий мир: слепота – одно из побочных явлений онкологии.

Но мне немного посчастливилось: моя соседка работает в нашей местной гостинице администратором. Зина, зная о моем бедственном положении, предложила мне подработать у них уборщицей, не официально и на полставки, но я согласилась. Правда, потом задумалась, с чего это соседка вдруг сделала мне такое предложение? За все годы, прожитые рядом, мы толком и не общались, а тут она сама пришла ко мне и позвала на работу. Я быстро прогнала нехорошие мысли из головы. Видимо человек просто решил помочь, ведь об уходе моего мужа знал весь дом, но о болезни не знал никто, это удалось оставить в тайне.

Вот сегодня и должен пройти мой первый рабочий день.

До места работы я добралась на трамвае. Под шум колес сидела и наслаждалась пейзажами за окном. Осень медленно завоевывала территорию за территорией. Деревья еще зеленые, но их макушки наливаются золотом. Совсем скоро все запестреет ярким костром осеннего листопада. Люблю осень. Она прекрасна. «Унылая пора, очей очарование», – как прекрасно ее описывал мой любимый Пушкин.

– Остановка – «Гостиница Первомайская», следующая остановка – «Парк отдыха», – проговаривает кондуктор.

Я быстренько покидаю вагон. Советский Союз давно ушел в историю, а его следы остались везде. Гостиница, которая когда-то была единственной в городе и носила название в честь праздника мира, труда и мая, давно была перестроена и потеряла свои прежние черты, но название осталось, хотя последний владелец и пытался изменить его. Однако народ упорно называл здание по старинке.

Зашла в холл. Все вокруг «упаковано» в стекло. Ощущение, что ты в аквариуме. Зина замечает меня сама и подходит первая.

– Пришла? Хорошо. Сейчас пройдем в помещение для обслуживающего персонала, и я тебе все объясню. – говорит она тоном, не терпящим возражений. – У нас здесь строго, так что веди себя аккуратно, с постояльцами не разговаривай, без разрешения никуда не ходи, ко мне обращайся на «Вы» и зови «Зинаида Петровна». Поняла?

– Да.

А что я ей еще отвечу? Мне работа нужна. Зина быстро идет по коридорам гостиницы, а я спешу за ней. И тут из очередного поворота на нас вылетает молодой парень в одном полотенце. Он бросает разгневанный взгляд сначала на Зину, потом на меня, затем снова на нее и начинает возмущаться:

– Я же просил прислать уборщицу в мой номер, мать твою, что непонятного? Вам мало платят, вы не дорожите работой, поэтому проигнорировали меня?

– Нет, что Вы, – былой запал быстро спадает с Зинки, она начинает мямлить, – господин Ньюман, мы приносим глубочайшие извинения. Понимаете, у нас новая горничная. Она пока не все знает, но все исправит.

Зина поворачивается ко мне и говорит строго:

– Вера, у Вас час, чтобы навести порядок в номере, иначе Вас уволят.

Что, горничная, порядок, уволят? Я же простой уборщицей шла работать, да и то не официально...

Мне становится плохо. Чувствую, как по телу бежит дрожь, а виски начинают сдавливать тиски боли – все это нехорошо, нужно взять себя в руки. Мой страх перед людьми только усугубляет мою болезнь. Стараюсь успокоиться, как учил доктор: представляю сыновей. Немного помогает, но это не панацея – мне срочно нужно лечение.

Немного успокоившись, наконец, понимаю, что, пока я приходила в себя, Зина и постоялец наблюдали за мной: одна с раздражением, другой с интересом. Становится не по себе, сконфуженно проговариваю:

– Извините, я сегодня первый день работаю, – но договорить не успеваю – меня перебивает Зина.

– Вера, ну хватит стоять, идем уже быстрее за мной. Еще раз простите, мистер Ньюман, сейчас в Вашем номере наведут порядок.

Она хватает меня за руку и тащит дальше. Мы быстро оказываемся у подсобного помещения. Моя «начальница» шипит:

– Это надо было так опозориться. Ты зачем рот вообще открыла? – спрашивает она и, не дав ответить, продолжает. – Так, с сегодняшнего дня на испытательном сроке, продержишься неделю, принята на полную ставку. Считай, я сегодня добрая. Сейчас быстро переодевайся и иди к нему в номер. Делай все, что он скажет, это очень-очень влиятельный американец, от него зависит будущее нашей гостиницы.

Американец? Вот это номер. А выглядит вполне русским, хотя и есть небольшой акцент. Будущее гостиницы, как-то все ее слова звучат странно, как будто Зина что-то скрывает. Но это не мое дело. Я пришла сюда заработать и ничего больше. У меня есть шанс заполучить не полставки уборщицы, а целую должность горничной.

Переодеваюсь в форму, которую мне выдает Зина, одновременно слушая ее указания, беру тележку с инвентарем и направляюсь к номеру. Но по мере приближения к комнате мне становится нехорошо, мои страхи снова возвращаются. Что я здесь делаю? Мне нужно срочно домой, нужно под защиту. Я напоминаю себе моллюска, которого вынули из раковины, и теперь он отчаянно ищет защиты для себя. Господи, ну почему я такая трусиха?

До побеления костяшек пальцев сжимаю ручку тележки, глубоко вздыхаю и стучу в дверь номера. Не знаю, нужно ли что-то говорить после этого, но, вспомнив голливудские фильмы, проговариваю:

– Уборка номера.

– Входите, – слышится из-за двери.

Открываю дверь и захожу внутрь. Мама дорогая, тут что, стадо слонов вечеринку устраивало? Пол номера усыпан конфетти, мишурой и пустыми бутылками. Часть мебели перевернута. И это – только первая комната. Когда-то она была полноценным номером, но после владелец решил сделать из нее «люкс» и сломал стену между двумя соседними номера, превратив их в «подобие» элитного ночлега.

Во второй комнате картина терпимей, но далека от идеала: те же мишура и конфетти, но только пара бутылок от шампанского и то – на прикроватной тумбочке. И женское нижнее белье на полу. Взгляд почему-то останавливается на кружевных красных стрингах, повешенных, видимо, хозяйкой на дверную ручку, за которую я держусь, – никогда бы такие не надела.

– Нравится? – голос с нотками иронии заставляет меня поднять глаза и встретиться взглядом с их обладателем.

Взгляд темно-карих глаз будто обжигает, мне вдруг становится неуютно, а сознание пронзает мысль – я уже видела эти глаза и знаю этот взгляд, вот только не помню, откуда.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю