сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
В последние 3 недели 5 дней 12 часов 54 секунды я ощущаю печаль Аманды и понимаю, что для неё решение оставить Землю и сопровождать меня в любом другом назначении было эмоционально сложным. Её эмоции влияют на меня, несмотря на увеличенное время медитации и повышенный контроль. В целом, однако, я нахожу это влияние удовлетворительным, а его следствие — более глубокое понимание людей и других эмоциональных рас — крайне полезным.
Когда я сообщил об этом Аманде, она спросила: «Значит, жениться на мне действительно было логично?» Я ответил: «Это был самый логичный поступок в моей жизни», — и, безусловно, вопреки её словам, я не использовал в данном высказывании тропы «ирония» и «гипербола».
Три
Потолок над головой был песочно-жёлтым, с узкой полосой естественного света, бьющего из окна. Аманда повернула голову и увидела, что Сарек сидит рядом на стуле, спокойный, с прямой спиной.
— Риск составлял шестьдесят три целых двести девяносто шесть тысячных процента, — прошептала Аманда. — Слишком мало шансов, да?
— Непредвиденные осложнения повысили его до семидесяти трёх целых пятидесяти восьми десятых процента, кроме того, риск для твоей жизни составил пятьдесят четыре целых восемьсот сорок пять тысячных процента.
Касаться связи было страшно. Аманда боялась, что если заглянет в себя, в собственные мысли и чувства, то обнаружит там огромную дыру. Поэтому она протянула руку. Сарек погладил её пальцы и попросил:
— Не шевелись. Тебя вывели из транса, но целитель настаивает на сохранении полного покоя в течение следующих шести целых двух десятых часовых циклов.
— Я могу двигать руками, не сомневайся, — отозвалась Аманда, крепко сжимая ладонь Сарека, — с ними-то всё в порядке. Со мной всё в порядке…
Голос дрогнул, и договорить она не сумела.
— Отрицательно. Ты была в опасности.
Слёзы брызнули из глаз, хотя Аманда была уверена, что они закончились ещё до операции. Со вздохом Сарек пересел на край кровати, и Аманда смогла прижать его руку к груди, цепляясь за неё с какой-то глупой надеждой, что это поможет.
Сарек мог решить любую проблему.
Кроме этой.
Он ничего не мог поделать с тем, что она потеряла ребёнка.
Пока Аманда плакала, он не шевелился и ничего не говорил. Но, когда она понемногу успокоилась и вытерла слёзы, произнёс:
— Следующей попытки не будет.
— Что?
Она не сразу поняла, о чём он, а когда осознала, едва не подскочила на кровати. Только благодаря стремительной реакции Сарек успел её удержать, слегка надавил на плечи, заставляя снова опуститься на изголовье биокровати, и повторил:
— Следующей попытки не будет, жена. Нелогично потерять тебя.
— Ты не можешь…
Она смотрела в родные тёмные глаза и понимала, что — может. И дело не в том, что он — посол Сарек, глава Дома, который вот-вот войдёт в Высший Совет Вулкана. А в том, что они связаны — не только граждански или физически, но и ментально. Он имеет право не позволить ей пройти через то, что может её убить.
— Наши виды слишком различны, t'hy'la, — сказал Сарек, и Аманда, зная его очень хорошо, различила лёгкое изменение в интонации, а потом почувствовала нежность и заботу через связь, — это биологический факт.
Закрыв глаза, Аманда пробормотала:
— Я знаю, — и добавила совсем тихо: — Я бы тоже не позволила, чтобы с тобой что-то случилось. Я люблю тебя.
Привычно прозвучало:
— Это нелогично, ashayam.
***
Аманда проторчала у зеркала полчаса, замазывая чёрные круги под глазами, прежде чем выйти на связь с родителями. И широко, хотя и несколько натужно улыбнулась, развернув головидеонный экран. Она не говорила о том, чем закончилась вторая попытка завести ребёнка, потому что не желала выслушивать слова сочувствия или напоминания о том, что, выходя замуж за мужчину с другой планеты, не стоит рассчитывать на многочисленное здоровое потомство.
На той стороне экрана оказался один папа, причём в какой-то лаборатории, в звёзднофлотской голубой форме.
— И не сработало бы, — объявил он, махнув рукой вместо приветствия.
— Что?
— Это всё. Если бы ты была вулканкой, а Сарек человеком, то ещё были бы шансы. Они умеют брать под контроль процессы в организме. И, если бы человеческих генов было не слишком много, вулканская женщина сумела бы в процессе целительного транса встроить его кровоток в собственный, устранив риск отторжения.
— Пап…
— Что? — он повернулся, впервые глядя на Аманду прямо. — Какого чёрта ты мне сама не сказала?
— Откуда ты узнал?
— Откуда… Откуда надо.
— Роза?!
— Не в этот раз, она молчала как рыба, за что я ей уши надеру потом. Зятёк мой тебя сдал. Или, точнее, не соврал в ответ на мой прямой вопрос.
Пальцы закололо от раздражения, но Аманда сдержалась. Выдохнула. Посмотрела на папу, концентрируясь на его лице, на том, что волосы у него окончательно поседели за то время, что они не виделись лично. Это важно. А то, что Сарек рассказал про ребёнка, всего лишь логично. Хотя, казалось бы, господин посол мог бы более ловко уходить от неудобных вопросов.
— Эй, ну, не шмыгай носом, — произнёс папа мягко, наклоняясь к экрану. — Вот что скажи. У тебя кактус тот жив? Как поживает?
Не уловив причину для такой стремительной перемены темы, Аманда всё же ответила:
— Детский? Неубиваемая штука. Вымахал больше метра, позеленел, даже цвёл недавно.
— О том и речь. Я же тогда не пошутил, мы с энсином Канэко списались с твоими ребятами, потом провели несколько экспериментов в лаборатории. Дети, конечно, сами не поняли, что сотворили, повторить бы не смогли. А нам удалось. Видишь ли… твой кактус — гибрид. Земной вид и вулканский.
— Я знаю. Что ты…
— Опуская подробности, между земными и вулканскими кактусами разницы не меньше, чем между людьми и вулканцами. Однако он у тебя, сама говоришь, цветёт. Мои три образца тоже скоро на подоконник влезать перестанут.
У Аманды задрожали руки.
— Я не говорю, что это просто. Но это возможно. Конечно, доминирующей ДНК будет вулканская, это повысит шансы на успех, — папа заложил руки за спину и прошёлся вдоль экрана, пробормотал себе под нос несколько уточнений, которые Аманда не разобрала, снова повернулся и покачал головой: — Никакой естественной беременности тебе не светит, любая попытка поместить в тебя нечто с кровью на основе соединений меди с гарантией закончится трагедией. Но если захочешь испытать прелести токсикоза, — он широко улыбнулся, — обращайся, у меня найдётся парочка отличных рвотных средств.
Не выдержав, Аманда рассмеялась, даже не пытаясь вытирать слёзы в углах глаз.
— Ну, нечего реветь! — тут же велел папа. — Займись делом. Иди к мужу и сделай так, чтобы он выбил нам с ребятами командировку в Вулканскую Академию Наук и гостиницу с нормальным микроклиматом. И хорошего генетика в сопровождение. Давай, давай, ещё успеешь поплакать.
Четыре
— В моей семье есть имя, подходящее для ребёнка мужского пола, — сообщил Сарек. — Спок.
— Поскольку я немного знаю традицию образования вулканских имён, — проговорила Аманда, — я уверена, что это очень логичное сокращение от чего-то очень длинного.
— Утвердительно. Spo’k’hat’n’dlawa.
— Боже, спасибо за логичные сокращения… Я переведу.
Что, конечно, было непросто — учитывая, что выражение явно было древнее и строилось по законам устаревшей грамматики. Соединив разрозненные корни, Аманда перевела на Сарека взгляд и медленно уточнила:
— Напоминающий половину сердца и души друг друга? Спустя шесть лет брака я узнаю, что мой муж романтик?
Сарек приподнял одну бровь и сообщил, что с трудом понимает суть понятия «романтика», а также, разумеется, не может обладать данным качеством.
Пять
В холодную зимнюю ночь сразу два вулканца рядом — это спасение. Вот только на Вулкане не бывает холодных зимних ночей. А в жаркий вечер в комнате, где установлена комфортная для ребёнка температура в тридцать два градуса по Цельсию, два жарких вулканца, прижимающихся с двух сторон, это мучение. Впрочем, Аманда не променяла бы удушающую жару ни на какую приятную прохладу.
Сарек сидел справа от неё, касаясь плечом — неслыханное проявление близости при посторонних, к которым, по загадочным вулканским правилам, относился и сын. Слева, устроив голову у неё на груди, сопел Спок. Хотя, разумеется, если бы Аманда об этом сказала, с двух сторон раздались бы поправки: вулканцы не сопят.
Факт оставался фактом. Звуки, которые он издавал, были отчаянно умилительными.
Двухчасовой разбор «Алисы в Стране чудес» утомил всех участников. Читать сказку просто так, наслаждаясь яркими образами, конечно, было невозможно — Аманда и не стремилась. Любая книга, с которой она знакомила Спока, подвергалась тщательному анализу с того момента, как он научился говорить. Обладая нечеловеческой памятью, он быстро усваивал текст, повторял его, не вдумываясь, целыми кусками, а потом вдруг зависал, пытаясь найти смысл. А с тех пор, как он начал изучать философию Сурака, вечернее чтение превратилось в кропотливый разбор действий каждого героя через призму холодной логики.
Именно поэтому, наверное, Аманда быстро отложила в сторону околореалистичные современные земные детские книги и обратилась к классике. «Винни Пух», «Волшебник из страны Оз», «Муми-тролли» и множество других книг, призванных пробудить не логику, а воображение, раз за разом приводили Спока в состояние среднее между восторгом и возмущением.
Герои действовали нелогично. Миры работали нелогично. Во всём этом вовсе не было никакой логики! Но при этом внутри каждого нелогичного мира каждый нелогичный герой действовал на удивление разумно.
Аманда опасалась, что Сарек не одобрит такого вопиющего вмешательства в процесс воспитания добропорядочного гражданина Вулкана и наследника Дома. Но нет. Он просто приходил слушать, как она читает сказки вслух. Чаще всего занимал её старое кресло в углу, но иногда, после особенно сложного дня в Совете, как сейчас, садился рядом. Обычно он молчал, только изредка поправлял Спока, если находил в его рассуждениях ошибку. Но ещё ни разу он не засыпал сидя, в детской.
Аманда тоже прикрыла глаза, стараясь не думать о том, как ей жарко, а вместо этого сосредотачиваясь на дыхании двух самых дорогих ей существ и на едва различимом, но весомом давлении их разумов.
Шесть
В школу Аманда примчалась, сорвавшись с собственных уроков. Миновала ряд действующих обучающих капсул, отмахиваясь от раздражающего бухтения голосов, и зашла в кабинет старшего учителя.
— Живите долго и процветайте, Сивар, — сказала она, поднимая руку в приветствии.
Сивар ответил, назвав её в этот раз Амандой, а не демонстрируя способность произнести тот безумный ряд шипяще-свистящих, который обозначал её полное имя.
— Посол Сарек также уведомлен о происшествии, Аманда. Разумеется, вы можете забрать Спока домой. Я рекомендую ему увеличить дневную медитацию в полтора раза и разобраться с причиной проявленной агрессии.
— Я вам и так расскажу о причинах, — резко ответила Аманда. — Его травят. В школах классического типа это называется так. А травят его на почве ксенофобии, что отвратительно и недопустимо в Федерации.
Сивар смерил её тем взглядом, который вулканцы приберегают, чтобы без слов назвать кого-то самым нелогичным и раздражающим существом во Вселенной.
— Отрицательно.
— Отрицательно — что? Отрицательно, что дети оскорбляют моего сына, а педагоги демонстрируют несвойственную вулканцам тугоухость?
Она знала, что переходит допустимые границы. Более того, она делала это нарочно. И чтобы у Сивара не осталось на этот счёт сомнений, уточнила:
— Или вы придерживаетесь того же мнения?
— Дети не оскорбляют Спока, — ответил Сивар, — они указывают на очевидные факты.
— Отлично, — Аманда взяла стул, развернула его удобнее и села, пожалев, что в вулканском женском костюме не закинешь ногу на ногу, — расскажите, пожалуйста, Сивар, какие именно очевидные факты сегодня спровоцировали Спока на драку? Вы садитесь, нечего стоять.
Конечно, его задел тот факт, что ему предложили сесть в собственном кабинете. Ещё сильнее — то, что Аманда по статусу более чем имела на это право. И, конечно, вулканцев не задевают такие мелочи.
— Я не присутствовал при драке. Однако, насколько мне известно, Споку было сказано, что он обладает человеческим глазами.
Аманда приподняла одну бровь. Она училась этому почти год, зато теперь движение выходило безупречным и прекрасно считывалось вулканцами.
— Вы хотите сказать, что Спок избил одноклассника, потому что тот сообщил ему, что у него человеческие глаза?
— Это высказывание недостоверно. Я не имею возможность устанавливать причинно-следственные связи в данной ситуации, поскольку не обладаю всеми фактами. Однако…
— Этот приём не работает. Что ещё ему сказали?
— Также Спок был проинформирован о том, что он — единственный гибрид человека и Вулканца, поэтому не имеет логичного места в нашей Вселенной.
— Дальше.
— Далее, я полагаю, эмоциональный контроль с обеих сторон был нарушен. Ему сообщили, что посол Сарек совершил предательство, когда женился на вас.
— Дальше.
— В отношении вас была использована характеристика, не соответствующая действительности и означающая, что вы вступаете в половые связи за вознаграждение.
Аманда медленно соединила ладони в одиночном хлопке.
— Как здорово, что мы это выяснили, Сивар. Всего-то несколько минут, и оказывается, что мальчик не распсиховался на пустом месте, а сорвался, когда его отца назвали предателем, а мать — шлюхой. Я ещё раз посоветую школе нанять компетентного преподавателя по коммуникациям. Кажется, ваши кабины не справляются с тем, чтобы объяснять детям, почему так поступать не стоит, — она встала, не пытаясь скрыть, что её трясёт от гнева. — Где Спок?
Глянув на терминал, Сивар сообщил:
— Посол Сарек и Спок находятся в четвёртой нише для медитаций. Вас проводить?
— Дойду. Живите долго и процветайте, Сивар, — она постаралась вложить в эти слова всю имеющуюся кровожадность.
***
К тому моменту, как она добралась к четвёртой нише, ей удалось взять себя в руки. Меньше всего Споку нужна была психующая мать. В нишу, а точнее — в узкий длинный тупик, она вошла спокойным шагом и с улыбкой.
Сарек и Спок сидели на камне, такие похожие издалека. Одинаково они обернулись, услышав её шаги, одинаково встали.
— Нелогичная мать уже закатила нелогичную истерику, так что нас здесь ничто не держит, — сообщила она. — Спок, для тебя на сегодня уроки окончены.
— Я считаю разумным, — произнёс Сарек, — что Спок проведёт время до ужина за медитацией.
Быстро прикинув варианты, Аманда скорректировала его решение:
— Полностью согласна, всё время между чаем и ужином стоит занять медитацией. Это будет полезно.
Сарек приподнял одну бровь, но спорить, конечно, не стал. Аманда протянула Споку руку, и он слегка коснулся её ладони пятью пальцами, считывая одобрение, поддержку и любовь.
— Поскольку инцидент исчерпан, — сказал Сарек, — я, полагаю, могу вернуться к исполнению своих обязанностей.
Аманда предпочла бы, чтобы они все вместе пошли домой, готовить чай и беседовать. Но увы, не все желания сбываются.
— Советую посетить учителя Сивара и узнать о содержании нашего разговора, — сказала она. Раз уж семейная идиллия откладывается, никто не мешает дать выход мелкой мстительности. — Спок…
Она поймала взгляд его действительно совершенно человеческих тёмных глаз, дождалась, пока Сарек выйдет из ниши, и сказала тихо:
— Спасибо. В этом не было необходимости, но…
— Благодарность нелогична, мама. Я потерял контроль.
Погладив его по волосам, Аманда согласилась:
— Нелогична. Но я её испытываю. Знаешь, я бы поступила так же, если бы кто-то обидел тебя или папу. И прежде чем ты скажешь мне, что я человек и не могу быть образцом… — она улыбнулась, — я поделюсь с тобой секретом. Однажды, когда обидели меня, он поступил так же.
Выражение лица Спока не изменилось, но Аманде хватило того, что вспыхнуло в его глазах.
***
— Я хочу забрать его, — проговорила Аманда, устраиваясь у Сарека на груди, — к себе дипломатическую школу. У нас сильные классы, отличная программа.
— Вулканцы не посещают школы с классическими методами преподавания, и ты это знаешь, жена. Они неэффективны.
— Он не вулканец, и ты это знаешь, муж. Кажется, для его одноклассников это проблема.
— Забрав его из школы, ты отрежешь для него все возможности однажды занять моё место.
Аманда вздохнула, ловя руку Сарека и сплетая их пальцы. Сказала:
— Это не единственный вариант будущего. Я предпочту, чтобы у моего сына не было диплома Вулканской Академии Наук, но он был счастлив, а не наоборот.
— Счастье — это человеческая категория.
