сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)
Я: «Вице-адмирал, я нахожу данный разговор неэффективным».
Вице-адмирал Балена: «Ещё бы! Пожалуйста, просто… просто не лезьте в это. Скажите публично, что дилитий вас не интересует, займитесь чем-нибудь, девочкой этой».
Я: «Я нахожу разговор неэффективным».
Вице-адмирал Балена: «Я не…»
Я: «Считывание вашего разума повысит эффективность взаимодействия на сорок шесть целых семнадцать сотых процента».
Вице-адмирал Балена: «Что? Вы не имеете права…»
Я: «Утвердительно. Однако угроза моей жизни и всей миссии может служить причиной для нарушения этических запретов».
Вице-адмирал Балена: «Здесь камеры. Вы не рискнёте!»
Я: «Отрицательно, записывающие устройства нейтрализованы десять минут сорок две секунды назад. Также я не рекомендую вам пытаться нажать кнопку вызова охраны. Как вы сами отметили, у вас заболевание суставов, а я двигаюсь быстрее человека благодаря разнице гравитации на наших планетах».
Вице-адмирал Балена: «Постойте! Ну, нет у нас злодейского кружка! Я не знаю, кто… И что именно задумал и когда отдаст приказ, понимаете? Я сам думал о том, что с простреленной головой от вас было бы куда меньше проблем! Но не я же жму на курок!»
Я: «Утвердительно».
Вице-адмирал Балена: «Как же с вами сложно! Ну, что вы там придумали? Зачем я вам нужен?»
Я: «Ваши вопросы показывают, что эффективность нашего диалога возрастает. Я предположил, что ключевой проблемой внедрения новой технологии добычи становится переход контроля над процессом к Вулканской Академии Наук, а через неё — к Высшему Совету Вулкана. Далее я сделал предположение, что возможность сосредоточиться не на внедрении технологии напрямую, а на развитии образовательной инициативы сможет решить эту проблему».
Вице-адмирал Балена: «Не понимаю».
Я: «Вулкан не имеет корыстных мотивов. Мы не стремимся к контролю над дилитием единолично, однако новый технологический процесс слишком сложен, чтобы быть внедрённым исключительно силами людей. Это невозможно, ваши учёные не имеют достаточной подготовки для его применения. В течение шести лет наши специалисты могут подготовить квалифицированных инженеров среди людей».
Вице-адмирал Балена: «Чёрт вас возьми с вашими вулканскими мозгами».
Я: «Данное высказывание не имеет для меня смысла».
Вице-адмирал Балена: «Это бы сработало, принимай решения я. Мне бы этого хватило. Как я говорил… я старый человек, я заработал столько денег, что хватит даже моим правнукам, всё, что мне нужно, — это держать вас подальше от наших ресурсов. Ох, никогда не пускайте в политику молодёжь, посол Сарек, им нечего там делать. Да-да, это всё не имеет смысла. Как и ваша затея».
Я: «Объясните».
Вице-адмирал Балена: «Я себе не враг».
Я: «В ваших медицинских файлах отсутствует информация о проблемах с памятью, вице-адмирал».
Вице-адмирал Балена: «Вулканцы не прибегают к шантажу и угрозам!»
Я: «Утвердительно. В обычной дипломатической практике Вулкана эти методы не используются. Однако представители моей расы имеют крайне высокую степень обучаемости».
Вице-адмирал Балена: «Знать бы, кто вас такому научил… Простите, смех не на ваш счёт, это нервы».
Я: «Извинения нелогичны».
Вице-адмирал Балена: «Рон получает прибыль от производства роботизированных манипуляторов, которыми сейчас люди добывают дилитий, ясно?»
Я: «Рон — это мистер Рональд Эдисон?»
Вице-адмирал Балена: «Знаете других Ронов с такими длинными загребущими лапами? Ему не нужна никакая новая технология, потому что старая приносит в его карман космические, простите, прибыли».
Я: «Мне нужна более подробная информация».
Вице-адмирал Балена: «Или вы вытащите её из моей дырявой черепушки?»
Я: «В вашем черепе отсутствуют не запланированные природой отверстия, поэтому данное выражение некорректно, однако его суть верна».
Вице-адмирал Балена: «Рон меня убьёт».
Я: «Отрицательно».
Вице-адмирал Балена: «Не он, так ещё кто. Но вам-то плевать, да? Проверьте производства, поставки оборудования, ремонт, списание брака. Там всё выглядит чисто, но, если копнуть глубже, связки найдёте. Кажется, через его дядю или его жену, как-то так. Найдёте — пригрозите, что передадите информацию в Звёздный Флот или предадите огласке».
Я: «Почему именно Звёздный Флот?»
Вице-адмирал Балена: «А как думаете, кому у нас больше всех нужен дилитий? Адмирал Петров разорвёт Рона на ленточки, если у него будет компромат. Что, не нравится слово? Добро пожаловать в мир человеческой политики».
Я: «Ваша информация не исчерпывающая, но достаточная».
Вице-адмирал Балена: «Эй, стойте! Всё это время вы были таким вежливым, спокойным, терпимым. Что поменялось?»
Я: «Это информация, не имеющая к вам отношения».
Вице-адмирал Балена: «Что, неужели?»
Я: «Ваш вопрос лишён смысла».
Вице-адмирал Балена: «Чтобы заставить вулканца озвереть, надо всего-то подождать, пока он влюбится?»
Я: «Любовь — человеческое чувство».
Вице-адмирал Балена: «Я говорил Рону, что надо давить на мисс Грейсон, чтобы вы убрались вместе с ней с планеты. Я ведь говорил!»
Я: «Мисс Грейсон находится под постоянной охраной, вице-адмирал. Попытки надавить на меня через неё могут привести к наступлению нежелательных для вас последствий».
Вице-адмирал Балена: «Я старый человек, посол. Я хочу жить спокойно».
Я: «Исходя из вашего высказывания, можно также логически предположить, что вы хотите жить, вице-адмирал».
Вице-адмирал Балена: «Знаете, посол… Нас всех сильно сбивает с толку ваша травоядность».
Оставшаяся часть диалога не имеет существенного значения для интерпретации ситуации, поэтому я считаю возможным её опустить. Первостепенной задачей специалистов миссии становится проверка информации, которую передал вице-адмирал Балена и которая необходима для конструктивной беседы с мистером Эдисоном.
***
Наступило затишье.
Сарек прислал длинное, полное деепричастных оборотов и цифр сообщение, суть которого сводилась к тому, что около десяти или двенадцати дней он будет отсутствовать в Новом Париже. Аманда пожелала удачи и сказала, что будет скучать, до последнего не догадываясь, насколько это окажется правдой.
На следующий день после Рождества она, впрочем, занялась тем, что требовало внимания уже давно — а именно полезла в сеть, искать информацию о межвидовых браках с пси-расами. Мелкие статейки и головидеонные постановочные записи её не слишком интересовали, и в итоге она накрепко влипла в диссертацию о пси-факторе в межличностных контактах разного уровня. Мало того, что автор сам был женат на ромуланке, так он ещё и провёл огромную подготовительную работу, проинтервьюировал больше сотни межвидовых пар и, похоже, действительно разбирался в теме. Учёные степени по психологии и ксенобиологии тоже радовали.
Почему-то она ожидала, что работа будет посвящена барьерам и способам контролировать доступ к конфиденциальной информации для представителя пси-расы. Но ошиблась. Всю первую часть работы автор посвятил исследованию того, что можно назвать мыслями, как разделить их с эмоциями и можно ли вообще допускать разделение на «эмпатов» и «телепатов». И это, на самом деле, переворачивало сознание.
Любой человек, знающий базовые основы психологии, назовёт точное определение как мыслей, так и эмоций. И тот же человек без труда расскажет о связи мыслей и эмоций, об их взаимовлиянии и создаваемых ими цепочках. Но — так скажет человек. Представители пси-рас видели картину иначе. «В опросе участвовало 139 представителей псионных рас, среди который, — писал автор, — 26 бетазедов, 43 вулканца, 36 ромуланцев и 34 андорианца. На диаграмме 64 представлено распределение ответов на вопрос: «Являются ли мысли других рас, с которыми вы контактируете, вербализированными». Очевидно, что 94,97% участников опроса выбрали вариант «нет». При этом в пояснениях к опросу те 7 участников, которые выбрали ответы «да» и «не могу ответить» объяснили, что вербализация связана не с мыслями как таковыми, а с соотнесением мыслеобразов и знакомого голоса транслятора».
Дальше шли ещё диаграммы, некоторые из них раскрывались на головидео, и их можно было рассмотреть со всех сторон. Так же, как и результаты сканирования мозга участников эксперимента в процессе чтения их мыслей.
Вообще-то, Аманда обожала такие работы — разносторонние, подробные, с большой медицинской базой, с показаниями приборов и ссылками на физиологию. Но в этот раз чем дальше она читала, тем мутнее ей становилось, и, в конце концов, она отложила падд. Сидя в любимом кресле, поглядывая на смешной встопорщенный кактус, она думала не о сканировании мозговой активности и не о результатах многочисленных вопросов, а о том, что всё сведётся к одному. К вопросу приоритетов.
Она почти не ощущала эмоций Сарека, хотя он и говорил об установленной связи. Только прислушавшись к себе, начав копаться в ощущениях, она сумела почувствовать краем сознания нечто дружественное, но постороннее.
Оно может остаться с ней навсегда, стать глубже, живее, полнее. Универсальное решение проблемы межкультурного взаимодействия: прямой доступ к той, другой, загадочной голове.
Похоже на молчаливый уговор с Шураком: «Мне можно тебя изучать, рассматривать, узнавать. Тебе можно делать то же самое со мной». То же самое, только на новом уровне. Немного в другой плоскости.
Ага, в горизонтальной. Аманда зафыркала под нос, подошла к окну и выглянула на улицу. Никого не было. В это время они с Сареком обычно завершали прогулку. От воспоминаний о том, чем такая прогулка закончилась в последний раз, по телу прошли мурашки. Устроившись на подоконнике, Аманда, пока ещё чувствовала в себе мужество, взяла коммуникатор и быстро написала: «Ты занят?»
«Отрицательно», — немедленно пришёл ответ.
«Что ты делал сегодня?»
«Занимался осмотром объектов культурного и исторического наследия и шантажом».
Наверное, с минуту Аманда вчитывалась в эти слова, пытаясь прочитать их каким угодно другим способом. Вот только Сарек всегда выражался максимально конкретно и не допустил бы никакой двусмысленности. Так что — да, очевидно, он гулял по достопримечательностям и кого-то шантажировал. И Аманда пока не знала, что лучше: представлять, как он делает это одновременно или по отдельности.
«Я надеюсь, это было полезное времяпрепровождение», — наконец, написала она, получив предсказуемое: «Утвердительно».
Ну, конечно, стал бы он осматривать Колизей и кого-то шантажировать без пользы.
«Я могу узнать, в чём причина твоего интереса?»
«Нет причины, — отправила она короткое сообщение и следом набрала: — Я подумала, что в это время мы обычно заканчиваем прогулку. Поняла, что мне хотелось бы тебя увидеть. Решила написать. Нелогично и очень по-человечески».
«Отрицательно. Несмотря на эмоциональный стимул, реакцию я нахожу крайне логичной». И дальше: «Что ты делала сегодня?»
«Не могу поверить, что ты задал этот вопрос. Но, знаешь, я посвятила три часа жизни чтению огромной диссертации про телепатию и межличностные контакты с пси-расами. Это должно было помочь мне расставить всё по местам, а в итоге, кажется, я большую часть времени думала о том, какими методами автор принудил 43 вулканцев участвовать в исследовании».
Последовала долгая пауза.
«Наша раса считает, что развитие науки крайне важно».
«Ты пробовал когда-нибудь, хоть раз в жизни интервьюировать вулканца? Потому что я — да. И мне не понравилось».
«Вопрос в мотивированности. Если для тебя это представляет интерес, ты можешь интервьюировать меня. Также, полагаю, я могу заинтересовать твоим исследованием некоторых коллег».
«Используешь служебное положение? Не боишься, что я соглашусь и напишу работу по вашему зверскому методу использования стандарта?»
«Утвердительно — на первый вопрос. Отрицательно — на второй».
«Я уложу тебя на диван, сяду сверху с диктофоном и буду задавать вопросы до тех пор, пока у тебя не отсохнет язык».
«Очевидно, получение травмы речевых органов таким методом невозможна, поэтому я не вижу причин препятствовать реализации твоего научного интереса, даже если он требует такого специфического способа взаимодействия».
Аманда рассмеялась в голос, закусила губу и быстро написала: «Тебе нравится идея этого специфического способа взаимодействия».
«Использование слова «нравится» неуместно».
«Это значит да».
«Утвердительно».
«Сарек?»
«В чём смысл этого вопроса?»
«Никакого смысла, я просто уже скучаю по тебе».
На то, чтобы ответить: «Нелогично», — у него ушло две минуты.
***
На второй день каникул Аманда не выдержала и пошла в школу, миновала охрану и наткнулась на директрису Кравчик, которая с радостью усадила её за сверку общешкольной семестровой отчётности. В учительской, где Аманда устроилась с двумя паддами, оказалось достаточно людно — учителя, как обычно, нашли повод заскочить на работу в выходной. Кто-то — из любви к своему делу, кто-то — потому что документы и планы сами себя не напишут.
Аманде реплицировали чаю, миссис Лутон угостила домашним печеньем. Рядом мисс Чжао и миссис Китт вдвоём объясняли Шураку принципы силлабо-тонической системы стихосложения.
Отчётность, как полагается, противоречила сама себе, так что Аманда вскоре погрузилась в неё с головой.
Забежал Андрей Андреевич, пожаловался, что четверо внуков в одном его доме — явный перебор, и спросил, не найдётся ли для него какой-нибудь работы. Желательно срочной и на весь день. Над ним посмеялись, и Аманда поделилась половиной работы.
Голоса привычно гудели. Аманда проверяла строчку за строчкой, внося исправления и оставляя пометки. Не сразу она ощутила на себе пристальный взгляд. Подняв голову, она успела заметить, как миссис Китт быстро отворачивается и возвращается к прерванной беседе с Шураком. Во второй раз взгляд, буквально пытающийся прожечь её насквозь, принадлежал миссис Лутон. И даже Андрей Андреевич нет-нет, да и поглядывал на неё с непривычным интересом. Захотелось подойти к зеркалу и убедиться, что всё в порядке. На всякий случай Аманда провела пальцами по волосам, проверила пуговицы на блузке, но ничего не обнаружила.
В следующий раз, столкнувшись с любопытством миссис Лутон, она спросила спокойно:
— Вы что-то хотели мне сказать? Я уже почти закончила с отчётом.
— Нет-нет, — тут же сказала женщина, пододвигая к себе пустую чашку из-под чая.
Аманда знала, что означают такие взгляды и реакции. Это буквально переводилось как: «Про тебя ходят интересные разговоры, но мы слишком вежливы, чтобы задавать прямые вопросы».
— Я предполагаю, — произнёс Шурак, хотя его антенны выражали несомненную уверенность, — что сведения о ваших отношениях с послом Вулкана, мисс Грейсон, попали в разряд сплетен. Но поскольку в человеческой культуре их обсуждение считается неприличным, коллеги умалчивают о своём любопытстве.
Аманда мысленно поаплодировала. Как же виртуозно он сочетал знания о человеческой культуре со статусом инопланетянина. Невозможно было обвинить его в нарушении хоть каких-то культурных норм — в конце концов, эмпатическим расам сокрытие информации всегда давалось непросто. При этом, конечно, Шурак точно знал, какой за его словами последует эффект и рассчитывал на него.
После нескольких восклицаний в духе: «Ох, ну, нельзя так!» и «Шурак, зачем же вы? Мисс Грейсон будет неловко», — все взгляды обратились к Аманде. Больше не было нужды скрываться, и она читала на лицах коллег отчаянное любопытство.
Зачем это было нужно Шураку? Глядя на Аманду, он излучал доброжелательность, то есть это не была мелкая недостойная месть за что-то неведомое. Он был уверен, что действует в её интересах.
— Неужели правда, мисс Грейсон? — спросила мисс Чжао, отчаянно краснея.
— Не то чтобы я планировала пресс-конференцию, — неуверенно сказала Аманда, — и я понятия не имею, что именно можно говорить, учитывая статус посла Сарека.
— Но это правда! — с нажимом сказала мисс Чжао. — Это-то можно сказать?
— Наверное, правда, если вы так утверждаете, — Аманда улыбнулась, поймав взгляд Шурака и заметив, как мелко подрагивают его антенны. — Простите, мне нужно отдать отчёт.
И под этим предлогом она благополучно слиняла из учительской, отобрав падд у Андрея Андреевича. Не успела она пройти и несколько шагов по коридору, как услышала мягкий стук двери. Обернувшись, она увидела Шурака. Подойдя ближе, он протянул руку, забирая один из паддов, прислонился плечом к стене и принялся дочитывать отчёт. Аманда со вздохом вернулась ко второму. Разделавшись с ним, она спросила:
— И зачем вам нужен был этот цирк?
— Чтобы снять напряжение, — отозвался Шурак, вполне по-человечески пожимая плечами, — и показать вам, что вы находитесь в центре внимания.
