Текст книги "На пороге юности"
Автор книги: Екатерина Рязанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
На виноград
Осенью Олег с Юркой встретились, как старые друзья.
Теперь Олег почти усвоил Юркину манеру держаться. Подолгу стоял перед зеркалом, проверяя, насколько правильно держат мышцы его лица высокомерную и презрительную усмешку.
С той же усмешкой, но с тайной завистью слушал он рассказы ребят о походе. Шлюпочники были теперь центром внимания не только всего класса, но и всей школы. Загорелые, гордые своим походом, они в десятый раз рассказывали охотникам послушать, как сначала было трудновато, как болели руки и спины, как однажды они все до нитки промокли под дождем, но никто даже не чихнул, как в трех местах делали большие остановки и помогали колхозникам на прополке кукурузы, как Валька Семенов выловил на удочку огромного леща, а Коля Маточкин, приготовляя яичницу, разбил яйцо с цыпленком, как все они теперь отлично знают волжскую навигационную обстановку, как хорошо умеют грести. В заключение рассказчики непременно показывали свои бицепсы, а на ладонях настоящие матросские мозоли.
Галя все еще не возвращалась в школу. Говорили, что родители увезли ее в Крым. Олег скучал, и, когда Юрка однажды предложил ему устроить свой поход, Олег обрадовался.
– Куда? Когда?
– На виноград, – ответил Юрка коротко, но так выразительно, что Олег вдруг ясно представил себе серебристо-зеленые виноградные листья и матово светящиеся в таинственной зеленоватой тени тяжелые гроздья.
– Можно на Кавказ, а то и в Крым, – продолжал Юрка тоном, будто уже держал в кармане билеты на поезд дальнего следования. – Там виноград знаешь почем? Дешевле пареной репы. И море, понимаешь?
– Ты скажешь, – разочарованно протянул Олег. – Кто это нас отпустит? Учебный год, и денег много надо...
– Эх ты, тютя! Побежишь к маме спрашиваться? Учебный год всегда начинается в самый «бархатный» сезон. У меня мачеха в Кисловодск только в сентябре и ездит... Тут уж выбирай что-нибудь одно: отметки или виноград. А денег надо немного на первый случай. Я ведь тебе предлагаю не мягкий купированный, а настоящий пеший поход с добычей продовольствия в пути. Время сейчас самое подходящее.
– Что? Пешком на Кавказ?! – Олега поразила смелость и широта Юркиных планов.
– А почему бы и не пешком? Ходил же Максим Горький с одной палочкой! А кроме того, можно и не все время пешком. И денег много не надо, чтобы каждый раз находить выход самостоятельно.
Олег был очарован открывшейся перед ним заманчивой возможностью. В самом деле: не мудрено идти в поход, организованный для тебя школой, родителями, вожатым. Тут тебе и продукты, и деньги, и транспорт – все как на блюдечке. А вот так, самим, без денег, надеясь только на собственные силы, – вот где настоящая проверка воли и характера! И потом... Кто знает? Галя, говорят, тоже в Крыму...
Решено было, не откладывая, подготовить все самое необходимое. Прежде всего, по мнению Юрки, нужно было «загнать» учебники.
«Вот и деньги на первое время. А кроме того, это все же наши учебники», – не очень уверенно доказывал сам себе Олег. Он сильно опасался, что ему придется что-нибудь брать из дому потихоньку. Даже относительно учебников Олег затруднялся: как же тащить из дому книги во внеурочное время? Юрка посоветовал в день их выхода принести учебники в школу. И отсюда, прямо со второго урока, они отправятся...
И этот день наступил.
С утра Олег не мог найти себе места. Мать казалась ему и роднее и ласковее, чем обычно. Отца повидать не удалось. Ему предстояло подводить баланс, и он ушел на работу раньше.
Олег слонялся по дому, подходил к окнам, бессмысленно трогал предметы на столе.
– Что с тобой, Олежка, – наконец спросила мать, когда Олег подошел к ней и прислонился головой к теплому плечу, – уж не болен ли ты? – И мать положила большую шершавую руку Олегу на лоб. – Жара нет. Но тебе что-то не по себе, а?
Глаза матери пытливо и тревожно заглянули в лицо Олега. Олег зажмурился и, обняв мать за шею, сказал ей на ухо:
– Со мной ничего, честное слово! Только ты на меня не сердись.
– Ну, с чего ты взял, что я на тебя сержусь? Я, Олежка, очень хочу, чтобы ты стал человеком. И надеюсь, что история с рекомендацией тебя кое-чему научит...
Голос матери прозвучал печально и нежно.
Олег поспешно отошел к письменному столу. Все хотят сделать из него настоящего человека! Но, пожалуй, Юрка прав: пора отцепиться от материнской юбки...
Учебники не помещались в полевой сумке, и пришлось их набить в старый отцовский портфель.
Стараясь быть незаметным, Олег выскочил из дому, позабыв прихватить кепку.
Юрка ждал возле школы. Его учебники были собраны в две равные стопки и аккуратно перевязаны шпагатом.
– Пошли, – сказал Юрка. – В школу можно не заходить. Магазин Когиза открывается раньше.
В магазине почти не было покупателей. За прилавком стояли молодые девушки-практикантки. Все они разом повернули головы и посмотрели на вошедших. Олег смутился, а Юра смело направился к маленькой откидной дверце, ведущей в глубь магазина.
– Учебники здесь принимают? – мимоходом обратился он к близстоящей практикантке.
– Здесь, – ответила девушка и опять посмотрела на Олега.
Олег попытался спрятать свой набитый портфель за спину, но это ему не удалось. Он сильно покраснел и молча пошел следом за Юркой.
Юрий уже выкладывал свои учебники на стол перед высокой серьезной женщиной. Женщина бегло просматривала каждый и откладывала в сторону. Одновременно она двигала косточки на счетах.
– Двадцать четыре рубля семьдесят пять копеек, – сказала она Юрке. Подавая исписанный листок, прибавила: – В кассу!
Юрка взял листок и, проходя мимо Олега, лихо подмигнул: «Не робей, видишь, как все просто!»
Олег подбодрился, шагнул к столу.
– Что у тебя? – строго спросила его женщина, поднимая на Олега глаза.
– Учебники. – Олег старался сказать это возможно более небрежно, но голос прозвучал робко.
– Покажи, – предложила женщина, и Олег начал неловко тащить из портфеля книги.
Женщина, не отрываясь, смотрела Олегу в лицо.
Когда учебники наконец неровной стопкой шлепнулись перед ней на стол, женщина, сдвинув их корешки, быстро просмотрела.
– Те же самые. Вы разве в одном классе учитесь? – спросила она.
– В одном... – чувствуя, что пол под ним колеблется, ответил Олег.
– А почему ты сдаешь их? Учебники совсем новые. Разве ты бросил учиться?
Неожиданные вопросы женщины сбивали Олега с толку.
– Бросил... – промямлил он, – то есть не совсем бросил...
– В какой ты школе учился? – перебила женщина.
Теперь Олег окончательно растерялся и не знал, что сказать. Его выручил Юрка, который уже получил деньги и, не дождавшись Олега, вернулся в комнату.
– А вам какое дело? – небрежно произнес он за спиной Олега. – Вам принесли учебники, ваше дело – принять. Совсем не обязательно заполнять на нас анкету.
Женщина спокойно посмотрела на Юрку, потом пояснила, обращаясь к Олегу:
– Видишь ли, я могу принять учебники, если вполне уверена, что они твои, понимаешь? А если ты их где-нибудь взял, а выдаешь за свои, я принять их не могу. Вот почему я иногда спрашиваю детей и про школу и про класс.
Олег вспыхнул. Вот как, она принимает его за вора! Молча стал засовывать книги обратно в портфель. От негодования и оскорбления руки его дрожали. Учебники теперь почему-то не помещались. Две книжки пришлось уносить из магазина прямо в руках.
Олегу показалось, что девушки за прилавком слышали весь разговор и, провожая его глазами, насмешливо улыбаются.
Олег ускорил шаги и почти бегом вышел из магазина.
Самостоятельная жизнь
– В других магазинах учебники не принимают, – в раздумье произнес Юрка, шагая рядом с расстроенным Олегом. – Ну, не беда. Все равно: так и так денег маловато.
– Куда же мне теперь их девать? – с горечью спросил Олег, неприязненно глядя на книги.
– Бросим где-нибудь, Подумаешь, драгоценность! Впрочем, бросать не надо. Наведут на наш след... Лучше утопить.
Олегу было приятно, что Юрка не посмеялся над его неловкостью, не пилил его за неудачу с учебниками. Но досада на себя не проходила, и портфель, оттягивая руку, напоминал тяжелую сцену в магазине.
Юрка широко шагал, спускаясь по Бабушкину взвозу к Волге, и рассуждал вслух так, будто у Олега собственного мнения быть не могло. Олег не обижался и покорно следовал за Юркой, изредка перехватывая поудобнее тяжелый портфель.
Выйдя на набережную. Юрка спустился по лестнице и вышел на песчаный откос. Поглядывая по сторонам, он нашел и подобрал два кирпичных обломка.
«Зачем они ему понадобились?» – подумал Олег.
Они шли все дальше вдоль воды, обходя вытащенные на берег лодки, поеживаясь от прохладного ветра, дующего с реки.
Волга была тихой, по-осеннему серой и холодной. Стайка моторок веером расходилась от мостков.
Юрка вышел на мостки и влез в лодку. Молча взял из безвольных рук Олега портфель, кое-как засунул в него оставшиеся книги, не обращая внимания на подгибавшиеся страницы, затолкнул в портфель обломки кирпича и, оглянувшись по сторонам, быстро, без плеска опустил портфель в воду. Портфель сразу погрузился, а на поверхности воды булькнуло несколько крупных воздушных пузырей.
Олег проследил глазами за темным пятном. Оно, покачиваясь, медленно уходило на дно, а хвост из мельчайших воздушных пузырьков все тянулся вверх.
– Так! – сказал Юрка, с довольным видом оглядываясь вокруг. – Теперь на пристань.
Олег молча подчинился. Он чувствовал облегчение от мысли, что Юрка действует по определенному плану и отлично знает, что надо делать сначала, а что потом.
На пристани местного сообщения, несмотря на утренний час, было многолюдно.
Попыхивая дымком, у причала стоял пароходик. Верхнюю его палубу затягивал парусиновый навес. Пароходик разгружался.
Мимо ребят торопливо проходили люди с ведрами, мешками, бидонами. Большие разлатые корзины с двумя ручками были зашиты мешковиной. В прорези плетения виднелись глянцевитые спелые помидоры.
Толпа постепенно редела, рассеивалась на широкой деревянной лестнице, ведущей на набережную.
Олегу показалось, что все люди чем-то очень похожи друг на друга, у всех докрасна загорелые шеи и руки. Женщины, в надвинутых на брови косынках, в пестрых простеньких платьях, побрякивали ведрами или тащили плетеные зембели, из которых выглядывали желтые дынные бока и лоснящиеся яркой зеленью полосатые шары арбузов. Мужчины, в полотняных брюках, в майках, шли усталой поступью, сгибаясь под тяжестью мешков и корзин.
– Огородники, что ли? – гадал Олег. – Как их много! Будто весь город за Волгой бахчи разводит. Наверно, до работы на огород съездили... А может быть, из колхозов на базар едут?...
Прибежал Юрка. Он взял два билета на переправу. В ближайшем ларьке купил буханку хлеба и сунул ее Олегу под мышку. Поманив пальцем молоденькую девушку, катающую по тротуару ящик с мороженым, купил две порции.
На пароходе было безлюдно. Ребята уселись на верхней палубе, но скоро пронизывающий ветерок согнал их вниз. В трюме было тепло. Здесь мороженое не казалось таким ледяным, и Олег с наслаждением стал грызть хрустящий вафельный стаканчик, подлизывая скатывающиеся по пальцам тяжелые маслянистые капли.
Пароходик, торопливо шлепая плицами, бежал поперек Волги, огибая остров. Перед глазами Олега скользили желтоватые волны реки. Пустынный берег с редкими деревьями и кустарником быстро приближался.
Юрка сидел напротив на диване, глубоко засунув руки в карманы темных брюк и вытянув ноги. Вид у него был спокойный и равнодушный...
Хорошо было сойти с маленькой пристани на вольный простор волжского берега! Постепенно проясневало. По небу еще бежали облака, но уже широко раскрылась его холодноватая синева.
Осень за Волгой почти не чувствовалась. Только не было гнетущей пыльной жары да не тянуло купаться, несмотря на то что солнце светило ярко, а вода теперь ласково переливалась голубым и синим.
Олег с наслаждением поглядывал кругом, ощущая по-новому и широкий простор Волги, и зелено-желтые поросли пойменной долины...
– Как же мы пойдем?
– Да пошли прямо по берегу. Мы ведь не по маршруту и не по режиму.
– А ты знаешь дорогу?
Юрка усмехнулся и пожал плечами:
– А какая может быть для нас дорога? Видишь солнце? Тут – восток, тут – запад, а тут – юг. Волга куда течет? На юг? Так и держи.
– Тогда по правому берегу надо идти.
– Это потом. А сначала лучше по левому. Здесь и народу меньше и огороды. Вода на Волге спала. Можно прямо по песку пойти.
– Ну, пошли!
И они зашагали по плотному, словно утрамбованному влажному песку у самой воды. Солнце поднималось все выше и начинало заметно припекать.
– Пить охота, – сказал Олег. – Зря только мороженое ели...
– Пей сколько хочешь.
– А где?
– Вот чудак, а Волга на что?
Олег посмотрел на воду. Он никогда еще не пил прямо из Волги. Мелкие волны тихо шлепали, набегая на песчаный откос. На песке у воды темнела жирная нефтяная закраина. Радужные мазутные пятна на воде лишили Олега всякого аппетита.
– Может, ключ найдем?
– Ну, терпи тогда. Вон впереди заросли.
Но в зарослях ключа не оказалось. Была только узкая полоска воды, по берегам густо заросшая тальником. Протока преграждала путь. Ребята остановились. Откуда-то из-под ног Олега выпорхнул кулик, легко перелетел на противоположный берег протоки и деловито принялся разгуливать по песку, изредка попискивая и сосредоточенно разыскивая что-то между камешками. На песке отпечаталась цепочка его следов.
– Вот тебе и раз! – сказал Юрка, осматриваясь по сторонам.
– Вброд можно перейти.
– Куда там! Завязнешь. Придется вдоль идти, в обход.
Но Олег уже закатал свои штаны выше колен и ступил в желтую, мутную воду. Оказалось не глубоко и не очень вязко. Юрка же снял брюки и, аккуратно свернув, перебросил через плечо.
Перебравшись через протоку, путешественники попали в густой тальник. С трудом продрались и вышли снова к Волге. С облегчением зашлепали босыми ногами по сыпучему мягкому песочку. Но скоро Волга скрылась из глаз, и снова на ребят надвинулся остров. Без Волги стало неуютно и тревожно. К тому же небо вдруг нахмурилось, стало грозить дождем. Наконец остров остался позади, и перед глазами опять раскинулся простор Волги. Но вода больше не синела ласково. Хмуро глянула она на ребят большим серым оком. Поднялся ветер, и по Волге заходили сердитые морщины волн.
– Опять протока! – устало пробормотал Олег, увидев новые густые заросли тальника.
Он не ошибся: вода снова преградила ребятам путь. Новая протока оказалась гораздо шире. В поисках брода пришлось изрядно пройти по ее берегу, и все же при переправе измокли до пояса.
– И откуда только берутся эти протоки да воложки! – пробурчал Олег, когда они выбрались на заросший тальником откос.
– Хорошо, что брюки не надел, – неопределенно отозвался Юрка.
Вдруг кто-то заворочался а кустах, ломая ветки, дышал тяжело и шумно. Олег опешил. Юрка тоже прислушался и слегка отступил.
– Кто там? – спросил он шепотом, дыша в затылок Олега.
– А черт его знает, ворочается, как медведь. Сопит – на той стороне слышно, – ответил Олег тоже шепотом. Потом вдруг шагнул к кустам и громко закричал: – Эй, кто там, выходи!
– Чего орешь, дура! – зашептал Юрка, дергая Олега за руку. – У нас даже палки с собой нет.
За кустами сначала притихло, потом кто-то шумно вздохнул, заворочался, и рыжая коровья морда, раздвинув кусты, глянула на мальчиков большими добрыми глазами. Мальчики захохотали. Юрка сломал ветку и замахнулся на корову. Она мотнула головой, тяжело проломившись сквозь кусты, вышла на прогалину и принялась спокойно обнюхивать пожелтевшие, спаленные летним зноем сухие стебли трав.
– Вот бы подоить, – предложил Юрка, осторожно подходя к корове сбоку. – Видишь, вымя какое, небось в кустах паслась все утро.
– Ну да, пожалуй, подоишь! Они только своих хозяек знают, – усомнился Олег, с интересом, однако, наблюдая за маневрами Юрки.
Юрка сначала погладил корову по толстому, круглому, как барабан, рыжему боку. Корова подняла голову и замерла в неподвижности. Юрка, все так же почесывая рыжий бок, придвинулся поближе. Потом быстро нагнулся и дернул за большой розовый сосок. Струйка молока брызнула на траву. Корова махнула хвостом и, как кнутом, хлестнула Юрку по шее. Юрка отскочил и закричал:
– Но-но, стой, дура!
Корова наклонила голову и покосилась на Юрку печальным карим глазом. Юрка снова начал чесать коровий бок и осторожно придвигаться к вымени. Но корова, видимо, разгадала злой умысел. Она подняла заднюю ногу и принялась почесывать себе живот, угрожая задеть раздвоенным копытом вороватые Юркины руки. Юрка отступил.
– Ладно, пошли. Все равно не во что подоить, – сказал он Олегу.
Выбравшись из кустов, повстречали мальчишку в подвернутых выше колен штанах и старой, прорванной на локтях фуфайке. Мальчишка одной рукой размазывал по грязному лицу слезы, а в другой его руке была крепко зажата самодельная удочка.
Увидев ребят, мальчик шарахнулся в сторону, перестал плакать, сердито нахмурился и отвел руку с удочкой за спину.
– Вот так рыбак! – сказал Юрка.
– Ты чего ревешь? – поинтересовался Олег. – Крючок, что ли, оторвался?
– Ну да, крючок! – неожиданно басом ответил мальчик, и плаксивая гримаса снова перекосила его лицо. – Стану я из-за такого дерьма реветь! Корова наша ушла. Ищу, ищу... Я на озере сидел, она все тут ходила. Отец говорит, не погоним сегодня в стадо, в кустах попасется... А она у нас блудня.
– Эх ты, пастух! А корову твою угнали, мы видели, – сказал Юрка.
Мальчик смолк и испуганно заморгал на Юрку.
– Врет он, шутит. Вон за этими кустами твоя корова. Рыжая она? – спросил Олег.
Но мальчик, не отвечая, рванулся в кусты, все еще не выпуская из рук своей удочки.
Ребята посмеялись и отправились дальше.
– Что-то паренек про озеро говорил. Может, обходить придется? – проворчал Юрка, когда они отошли от кустов.
Но озера впереди не оказалось. Была только новая протока. Ребята начинали злиться. Выручило большое бревно. Оно было переброшено в самом узком месте. Перебрались и долго шли, продираясь через густой тальник. Наконец кусты поредели. Перед ними снова была вода, и уж не узкая протока, а широкая воложка. Повернули назад и опять вышли к воде. Взяли резко вправо – услышали пароходные гудки. Снова показалась в просветах деревьев Волга.
– Мы попали на остров, – догадался Олег.
– Вот черт! Такая узкая протока отделяет такой громадный остров! Зря дорогу у мальчишки не спросили.
– Остров специально для нас, необитаемый, – невесело пошутил Олег. – Ведь мы теперь с тобой робинзоны!
– Да, робинзоны! – раздраженно повторил Юрка. – Робинзону хорошо было: сиди на своем острове со всеми удобствами – и все. А нам вот придется возвращаться к нашему бревну. Сколько времени зря протопали!
– Я думаю, дальше так идти нет смысла, – возразил Олег. – Из песка ног не вытянешь, через тальник не продерешься. А главное – протоки будут нас путать без конца. Давай перебираться на правый берег.
– Ха! Легко сказать «перебираться»! На этой коряге, что ли?
– Ну, тогда надо уходить от Волги. То ли дело на проезжей дороге! Ровно, гладко!
– Ровно-то ровно... – Юрка почесал в затылке. – А направление? Все же Волга – наш главный ориентир.
– Небось и спросить можно.
– Ну нет. Это не годится. Не люблю я лишних разговоров, – поморщился Юрка. – Пока можно, пойдем берегом.
Олег остановился и хмуро посмотрел на солнце. Оно клонилось к закату.
Робинзоны
Если бы Олега впоследствии спросили, где они шли и что видели, он припомнил бы только нескончаемые полоски песка, кое-где проросшего широкими, как гусиные лапы, серебристо-зелеными листьями и острой, колючей травой. Изредка берег приподнимался, и тогда над песчаными обрывами темнел ивняк и возвышались корявые осокори.
Мальчики упрямо шли берегом, чтобы не сбиться с пути.
То там, то здесь пролегали узкие протоптанные тропинки, и Олегу казалось, что они идут по обжитым местам. Но людей не было видно.
Ночь застигла их посреди просторной пойменной долины с редкими стогами сена. Перекусив остатками хлеба, ребята разыскали подходящий стожок, разрыли сено и забрались в душную пахучую пещеру.
Олег долго вертелся и не мог успокоиться: сухие стебли кололи уши, забирались за воротник, ногам было холодно. Олег вертелся до тех пор, пока Юрка не прикрикнул на него. Тогда Олег успокоился, свернулся калачиком и стал думать о доме.
Что сейчас там делается? Небось все переволновались, особенно мама! Ведь он не оставил даже записки. Бестолково получилось: забыл кепку, вышел в одной рубашке, даже куртки не прихватил. «Идиот, – подумал Олег. – Не догадался: днем тепло, а по ночам продрогнешь!..»
Юрка лежал рядом; его дыхание было спокойным и ровным.
...Утро пахнуло туманной холодной сыростью, и Олег, выбравшись из теплой своей пещеры, никак не мог согреться. Юрка исчез, но скоро вернулся и принес две дыни и несколько штук помидоров. Хлеба не было, и они позавтракали дыней. От помидоров Олег отказался: как же их есть без хлеба и без соли?! Откусывая холодную дынную мякоть, Олег невольно подумал о том, что самостоятельный образ жизни получается пока что довольно-таки неказистым.
Туман рассеялся, и выглянувшее солнце окрасило все кругом в золотисто-розовые тона. Вода заблестела, заискрилась. Олег больше не ощущал холода. Унылое однообразие пойменной равнины не позволяло ребятам судить о пройденном расстоянии. Олег предложил Юрке намечать себе в отдалении ориентиры и заранее прикидывать количество шагов. Игра понравилась. Скоро они так набили глаз, что расхождение получалось всего в несколько шагов. Тогда игра стала надоедать. Шагали тяжело, проваливаясь в песок. Юрка предложил наметить последний ориентир и сделать привал. Впереди темнел густой кустарник.
Ребята подбодрились, зашагали веселее. Число шагов до кустарника получилось разное. Начали спорить, но тут же оба смолкли. Рядом с кустарником, прямо на песчаной прогалине, темнела палатка.
Ребята остановились.
– Эй, есть кто? – негромко окликнул Юрка.
Никто не отозвался. Мальчики подошли поближе и снова окликнули хозяев. Ни звука!
Юрка смело подошел к палатке, откинул полог у входа. Олег тоже заглянул внутрь.
В палатке был полумрак. Деревянный настил был застелен ветвями и сеном. Небрежно брошенное на сено одеяло, немытый котелок свидетельствовали о том, что хозяин недавно покинул помещение.
– Рыбак, – задумчиво произнес Юрка. – Наверно, где-нибудь с лодкой. А может быть, снасти проверяет...
– Наверно, – согласился Олег, с любопытством оглядывая незамысловатое хозяйство.
В углу что-то было сложено и прикрыто газетой. Это оказались продукты: мешочек с пшеном, две банки консервов, картошка, полбуханки хлеба, лавровый лист и несколько коробок спичек.
– Не богато, – подвел Юрка итог осмотру, – однако позаимствовать придется. Ты постой здесь, а я проверю, далеко ли ушел хозяин.
Юрка исчез, но скоро вернулся и скомандовал;
– Давай!
– Не надо бы. От города далеко. Может, человек в отпуск порыбачить приехал, – не очень уверенно вступился Олег.
– Вот и пусть рыбку покушает. Мы у него много не возьмем: баночку консервов и хлеб. Пшено и картошку оставим. А спички поделим пополам.
Такое «добросовестное» решение немного успокоило Олега, тем более что надпись на консервной этикетке «Тушеное мясо» вызвала такой бешеный аппетит, что в животе Олега заурчало. Он сам прихватил банку с тушенкой. Было и противно и страшно. Все сразу подчинилось одной мысли: «Надо уходить».
Ребята осторожно двинулись вдоль берега, приглядываясь к следам на песке.
Они выбрались из кустов и свернули в сторону от воды. Привал откладывался. Надо было уйти подальше от палатки. Только сделав порядочный крюк, они снова повернули к Волге.
По-прежнему кругом не было ни души, хотя время от времени попадались огороды.
На одном из них ребята вдруг увидели темное пятно на фоне голубого неба. Издали они не могли разобрать, что именно перед ними. Это мог быть и человек и скотина. Решили подойти ближе. Скоро можно было разобрать, что это, скорее, человек. Но он был странно высок и неподвижен.
– Чучело! – догадался Олег.
Они подошли. Действительно, это было чучело. На высоком шесте укреплена поперечная палка, и на ней, как на вешалке, болталась, развевая полы и покачивая рваными рукавами, старая ватная куртка-полупальто. Темная, грязная вата вылезала из многочисленных дыр и прорех, торчала космами в разные стороны. На верхушке шеста был укреплен клок сена и на него нахлобучена фуражка, похожая на старинный картуз, с переломленным пополам блестящим козырьком.
Чучело было поставлено посреди низких и ровных, словно причесанных, грядок. Должно быть, хозяева любили и берегли свой огород.
Полюбовавшись на чучело, Олег повернулся, чтобы идти дальше. Под ложечкой сосало. Хотелось поскорее открыть консервную банку с тушенкой.
– Постой, – сказал Юрка. – А ну-ка примерь эту модель. – И Юрка потянул пальто за полу.
– Ты что, с ума спятил? Стану я надевать на себя всякую дрянь! – обиделся Олег.
– Чудак! Это все на солнце и на дожде было, и вымылось и высушилось десять раз. Смотри-ка, куртка теплая. А ты вечерами мерзнешь. Кто тебя здесь увидит? А увидят, еще лучше, пожалеют, поесть дадут. А мы жалобную историю расскажем, что сироты, к бабушке пробираемся.
Олег развеселился и, стянув куртку с чучела, надел на себя. От старого ватника пахло землей и пылью, но прогретая солнцем рвань приятно охватила плечи.
– Красота! – сказал Юрка и фальшиво затянул: – Подайте, граждане, на пропитание!..
Олег запахнул полы и, съежившись, сделав плачущее лицо и раскланиваясь перед высокими подсолнухами с оборванными шляпками, подхватил:
– Пожалейте сиротинушку горемычного...
Оба долго хохотали. Юрка сбил с чучела фуражку и нахлобучил ее Олегу чуть не до самого носа.
– Вот, теперь хорош. Пошли дальше, Робинзон!
– Дальше не пойду, – объявил Олег. – Привал!
