Текст книги "Добрая Старая Англия"

Автор книги: Екатерина Коути

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Но миссис Уэлдон не собиралась сидеть сложа руки и дожидаться, когда кому-нибудь вновь захочется ее похитить. Она опубликовала статью о своих злоключения в спиритической прессе, начала раздавать интервью журналистам и, в свободное от музыкальных вечеров время, читать обзорную лекцию "Как я сбежала от безумных докторов." Кроме того, она наняла "людей-бутербродов" – т.е. тех, что таскали на себе вывески, – чтобы они разгуливали у дома доктора Уинслоу с плакатами, обвиняющими его в найме "похитителей трупов". Пускай он сам обвинит ее в клевете и подаст на нее в суд. А уж там-то она выведет его на чистую воду.

Талантливая певица, миссис Уэлдон умела привлечь внимание публики, так что слушать ее было одно удовольствие. Однако заговорщики не спешили тащить ее в суд. Они отмалчивались, сожалея, что вообще ввязались во все это. Но если долго не подавать признаков жизни, воинственная спиритка забудет про них… ведь забудет же?

А она взяла и не забыла.

В первую очередь она принялась за супруга. Поскольку их брак считался действительным, она могла с чистым сердцем подать на восстановление супружеских прав. Иными словами, в судебном порядке обязать его вернуться к ней. А то супружеское ложе простаивает, да и вообще, одиноко ей, без мужа-то. В английской литературе нередко описывается ситуация, когда несчастная жена вынуждена скрываться от мужа-тирана, который имеет полное право приволочь ее в семью. Столь печальную картину мы встречаем, к примеру, в романе Энн Бронте "Незнакомка из Уайлдфелл Холла". Собственно, миссис Уэлдон воспользовалась тем же самым сценарием, только в роли готического злодея выступала она сама. Суд вынес решение в ее пользу. Загулявшего супруга обязали вернуться домой и хранить семейные ценности. Проконтролировать исполнение этого решения было нереально, так что муж домой не вернулся, но миссис Уэлдон все равно одержала маленькую победу.

Ее звездный час наступил после принятия расширенного Акта об Имуществе Замужних Женщин в 1882 году. Отныне замужние женщины были признаны полностью дееспособными и получили право выступать в суде. Пожалуй, никто так не обрадовался этому закону, как наша героиня. Наконец-то она могла подать в суд на все тех, кто пытался запереть ее в психушке! В услугах адвоката говорливая певица не нуждалась, так что всеми делами занималась самолично. Вскоре журналисты прозвали ее "Порцией" в честь героини пьесы "Венецианский купец."

В 1884 году миссис Уэлдон выиграла дело против доктора Сэмпла, который вместе со своим коллегой, доктором Уинслоу, подписал справку о ее сумасшествии. Алиенисту пришлось уплатить пострадавшей 500 фунтов. Судья Хоукинс, слушавший это дело, встал на сторону истицы и выразил удивление, что доктор Уинслоу и его коллеги пошли на поводу у мужа, который не видел свою жену целых три года.

В том же году миссис Уэлдон встретилась в суде со своим главный противников – доктором Уинслоу. В качестве свидетеля со стороны обвинения выступал доктор по фамилии Эдмундс. Он заявил, что истица пребывает в здравом уме, просто у нее весьма своеобразные взгляды на воспитание детей и на женский наряд (миссис Уэлдон была сторонницей "упрощенной моды" и не любила излишества вроде кринолинов и турнюров). Как ни пытался ответчик доказать, что эксцентричность это и есть безумие, как ни взывал к мужской солидарности присяжных, они вынесли решение в пользу миссис Уэлдон. Пострадавшая от карательной психиатрии получила еще 1000 фунтов.

Миссис Уэлдон так полюбила судиться, что в одном только 1884 году поучаствовала в 17 судебный процессах. Раз на раз не приходился – иногда женщина выигрывала, иногда проигрывала, тем более что ее сутяжничество не всегда было связано со кознями психиатров. Некоторые пререкания относились к ее музыкальной карьере. В 1880 году она провела некоторое время в Ньюгейтской тюрьме по обвинению в клевете. Чтобы скоротать время, энергичная особа занялась штопкой тюремного белья. В 1885 году ее на полгода поместили в тюрьму Холлоуэй по тому же обвинению. Когда истек срок заключения, у ворот тюрьмы собралась огромная толпа с транспарантами и оркестром. Торжественную встречу организовал Комитет Юридической Защиты Миссис Уэлдон, причем среди членов правления были… доктор Уинслоу и доктор Сэмпл!!! То ли спиритка так запугала психиатров, то ли они прониклись к ней уважением, но оба доктора стали ее друзьями и союзниками. Жизнь подчас выдает такие сюжеты, которые даже в мелодраме показались бы надуманными.

Еще некоторое время имя миссис Уэлдон гремело по всему Лондону, а ее лицо появлялось на рекламных плакатах. Однако в конце 1880х журналисты переключили свое внимание на новую знаменитость – маньяка, прозванного Джеком Потрошителем. Звезда "новой Порции" между тем угасала. Двенадцать лет она прожила во французском монастыре, где писала мемуары и занималась садоводством. Последние годы ее жизни прошли в Лондоне и Брайтоне, где она скончалась в 1914 году. Наверняка ей было, что вспомнить.

Омнибусы

Основоположником системы омнибусов стал Джордж Шиллибер 4 июля 1829 года. Первый маршрут начинался в пригороде Пэддингтона, проходил через Реджентс Парк и заканчивался в Сити. Все путешествие длиною в 5 миль занимало 1 час. В 1830х годах у Шиллибера появилась конкуренция, водители омнибусов стали отчаянно сражаться за клиентов и часто скакали наперегонки, чтобы первыми приехать к людному месту.

Классовая система отражалась даже на транспорте. Так, в поездах были вагоны для первого, второго и третьего класса, в метро – для двух классов вместо трех. На этом фоне омнибусы выглядят довольно демократичным транспортом, потому что в них вообще не было сегрегации на классы, все сидели вместе. С другой стороны, омнибусы начинали работу в 8 утра, а к этому времени рабочие и мелкие служащие уже должны были находиться на рабочих местах, так что на омнибусах путешествовал преимущественно средний класс. Билеты так же стоили дороже, чем билеты 3го класса на поезд. Кроме того, водитель и кондуктор сами решали, кого им пускать в салон. Если пассажир, желавший прокатиться на омнибусе, был одет слишком непрезентабельно, то водитель запросто мог проехать мимо или же замедлить ход, чтобы бедняге пришлось запрыгивать в омнибус на ходу. Сначала в омнибусах не было билетов – кондуктор просил столько, сколько считал нужным. А когда билеты все же ввели, кондукторы устроили забастовку, которая, разумеется, прошла впустую, потому что никому не нравится произвол.

К 1853 году в одном только Лондоне было 3000 омнибусов, которые в день развозили приблизительно миллион пассажиров. Можно только представить, как сильно эта транспортная система способствовала загрязнению улиц, ведь каждый омнибус использовал 10 лошадей в день (лошадей меняли), а каждая лошадь ежедневно потребляла 21 фунт овса и сена. Омнибусы ездили по установленным маршрутом, которые отличались названиями и цветами – например, Paragons, Paddintons, etc. Названия маршрутов были написаны на боку омнибуса.

Водитель носил шляпу с белым верхом, кондуктор – с черным. Кондуктор стоял на ступеньке слева от дверей и держался за ремень , закрепленный вверху омнибуса. В его обязанности входило зазывать – или отсеивать – пассажиров, брать плату за билеты, а в эпоху кринолинов еще и придерживать кринолин, чтобы он не задрался, пока его владелица пытается протиснуться в салон.

Места в омнибусе располагались как внутри, так и снаружи. Чтобы добраться до мест на крыше, нужно было вскарабкаться по железной лестнице, придерживаясь за ремень или за поручень. Посередине крыши располагалась скамья, которая разделяла ее надвое. Пассажиры сидели спиной к спине. Позже сидения на крыше стали устанавливать по два, одно возле другого, как в современных автобусах. Для женщин считалось неприличным ездить на крыше омнибуса, ведь чтобы попасть туда, нужно было взобраться по лестнице, потенциально демонстрируя всем свое нижнее белье. Если женщина сидела на крыше, то у пешеходов возникало непреодолимое желание поднять глаза и посмотреть, что у нее там. Но в 1864 году лестницу сменили ступени, а на крышах установили специальную доску, которая прикрывала нижнюю часть юбки от любопытных взглядов. Возле водителя так же находились 2 или 4 места, которые обычно занимали постоянные клиенты, дававшие водителю на чай за привилегию сохранять эти места.

Внутри омнибус был обит бархатом. Сидения располагались с 2х сторон, на каждом могло поместиться 5 человек. Воздух проникал внутрь лишь когда открывали дверь, а крохотные оконца едва пропускали свет. На полу лежала солома, чтобы у пассажиров не мерзли ноги, но она быстро пачкалась и намокала. Согласно рассказам современников, внутри было довольно противно, особенно если набьется сразу много народа. Кто-нибудь отдавит вам пальцы, ткнет в бок зонтиком в качестве просьбы открыть дверь, под ухом разорется младенец, а сосед слева непременно окажется карманником. Кроме того, в некоторых омнибусах жили блохи. Мужчины предпочитали путешествовать снаружи, щедро оставляя внутренние сидения женщинам. Но если мужчина все же решил затесаться в женский коллектив, дамы эксплуатировали его нещадно. Обычно мужчине оставляли угловое место, чтобы он мог звонить в звонок, сигналивший об остановке, по просьбе любой пассажирки.

30 января 1836 года в «Таймс» были опубликованы инструкции для пассажиров омнибусов. Выглядели эти правила вот так.

1. Не ставьте ноги на сидения.

2. Не забивайтесь в уголок, чтобы потом открыть окно и пустить северо-западный ветер на шею вашего соседа.

3. Если вы желаете сойти, держите деньги наготове. Если вы не цените свое время, то уважайте хотя бы других пассажиров.

4. Платите так, чтобы кондуктору не пришлось искать вам сдачу – он не банкир.

5. Вытягивайте ноги прямо перед собой, а не так, чтобы между ними был угол в 45 градусов, иначе вы займете два пассажирских места.

6. Не плюйте на солому. Вы не в свинарнике, а в стране, которая гордится утонченностью манер.

7. Ведите себя вежливо по отношению к дамам и не заставляйте краснеть беззащитную девицу, потому что она не может избежать ваших грубостей.

8. Если вы взяли с собой собаку, то пусть это будет маленькая собачка на поводке.

9. Не приносите в салон крупный багаж – это омнибус, а не фургон.

10. Оставьте ссоры для другого времени и места. Быть может, вы и считаете собственный голос музыкой для ушей, но, возможно, ваши попутчики с этим не согласятся.

11. Если вы решили поговорить о политике и религии, не забывайте про умеренность. У каждого есть право на собственное мнение, а так же право на то, чтобы их мнение не попирали.

12. Не задирайте нос и не задавайтесь. Помните, что за 6 пенсов вы проедете то же расстояние, за которое в карете вам пришлось бы заплатить несколько шиллингов. Так что если вы чувствуете себя выше этой плебейской обстановки, ваш кошелек тоже должен быть готов к расходам, достойным аристократа.

Женские профессии: швея и прачка

В Англии 19го века выбор профессии для девушки из рабочего класса был ограничен – фактически, она могла податься в служанки, работать в магазине или на фабрике, шить на заказ, стирать белье, или идти на панель. Еще можно было таскать вагонетки в шахте, но это уж совсем непрестижное занятие. На фоне таких карьерных перспектив работа швеей казалось наиболее достойной. Шитье считалось символом женственности. Как сказано в «Принцессе» Теннисона,

Man for the field and woman for the hearth:

Man for the sword and for the needle she:

Man with the head and woman with the heart:

Man to command and woman to obey;

All else confusion.

Даже дамы из высших слоев общества не гнушались шитьем и в особенности вышиванием, так что работая портнихой, женщина не роняла своего достоинства, не вторгалась в чисто мужскую сферу.

Можно выделить несколько основных категорий, к которым относились портнихи 19го века. Во главе иерархии были швеи, обслуживавшие королевский двор. Чуть ниже на карьерной лестнице находились женщины, работавшие в цехах при больших магазинах. Спустившись еще ниже, мы увидим портних, трудившихся в небольших магазинах в лондонском Ист Энде, где из бедняжек выжимали все соки. Некоторые швеи трудились в частном порядке, работая над заказами у себя дома (судя по картинам, в крошечных квартирках с узкими окнами). Портнихи редко зарабатывали достаточно, чтобы отложить на черный день, а многим едва хватало на еду. Например, парижане называли кусок сыра Бри «котлетой портнихи», потому что кусок сыра и чашка кофе иногда составляли весь ее дневной рацион (для англичанок это была чашка чая и селедка). Мясо появлялось на столе только раз в полгода.

Условия труда были зачастую ужасающими. С появление швейной машинки производительность труда портних возросла, но «Зингер» тоже стоил недешево. Например, среднестатистическая портниха, обслуживающая небогатых клиентов, шила рубашки за 7 пенсов за дюжину. Чтобы хоть как-то держаться на плаву, ей приходилось работать с 7ми утра до 11 вечера. Летом было проще чем зимой, когда темнеет раньше, потому что свечи тоже стоили денег. За этот промежуток времени она успевала сшить 2 дюжины рубашек. Таким образом, в день портниха могла заработать 1 шиллинг и два пенса. Но из своих еженедельных заработков ей приходилось вычитывать 2 шиллинга и 6 пенсов за аренду швейной машинки плюс еще шиллинг за смазку для машинки и за нитки. Чем выше на карьерной лестнице находилась портниха, тем больше она зарабатывала. Тем не менее, немногие портнихи могли позволить себе платья из роскошных тканей, с которыми они, быть может, работали ежедневно. Даже содержательницы дорогостоящих ателье старались выжать из работниц побольше, а заплатить поменьше. Поскольку работа швеи отчасти сезонная, в течение нескольких месяцев они могли оставаться почти без заказов. Зато как только начинался Сезон и дамы бежали обновлять туалеты, портнихи трудились день и ночь, иногда падая в обморок от усталости.

Из-за тяжелых условий труда, напряжения – а что если не уложишься в срок? – и скудной оплаты, некоторые женщины предпочитали махнуть на честный труд рукой, накинуть шаль поярче и отправится на улицу. Истории были похожи одна на другую – девушка, обычно из сельской местности, приезжает в большой город, где становится жертвой нанимателя-развратника, затем пытается шить за гроши, но в конце концов подается в проститутки или умирает. Например, такая история – молодая вдова с ребенком пыталась заработать на жизнь пошивкой рубашек, воротничков, и т.д. Так же она мастерила подушечки для булавок и продавала их на улице, таская ребенка с собой. Время от времени у нее не было крова над головой. Конечно, она могла попроситься в работных дом, но это означало разлуку с ребенком – детей и родителей в работных домах держали отдельно – да и вообще окончательную капитуляцию, полное признание того, что жизнь тебя растоптала. Но одной зимней ночью женщина не выдержала и все же направилась в работный дом, но даже там ей отказали, потому что у нее не было специального допуска. Тогда ей уже ничего не оставалось делать, как идти на панель.

Другие истории про портних тоже были у всех на устах. В октябре 1843го года в «Таймс» появилась статья про швею, которая заложила платье заказчицы, чтобы купить еды своему голодающему малышу. Двумя месяцами спустя другая портниха убила своего ребенка и покончила с собой. В обществе началась настоящая истерия. По раздачу, как обычно, попались евреи – газеты часто обвиняли еврейских торговцев в эксплуатации несчастных англичанок. Как обычно, проще найти козла отпущения, чем выносить вердикт всей стране. Для первых феминисток бедная швея стала символом лицемерия общества, которое с одной стороны запрещает женщинам работать, значительно ограничивая выбор профессии, а с другой вынуждает их заниматься тяжким трудом.

Еще более изнурительным был труд прачек. Чтобы понять, как выглядел их рабочий день, давайте ознакомимся с процессом стирки в 19м веке. Впервые стиральная машина была запатентована в США в 1843 году, но в течение века появлялись все новые модели и популярны они стали лишь в конце 19го века. У первых машин не было электрического мотора, нужно было дергать за рычаг, который и приводил в действие вальки внутри чана. Изначально стиральные машины изготавливали из дерева, затем приобрели популярность металлические модели. Последние были более удобны: поскольку в стиральных машинах еще не было подогрева, воду приходилось нагревать на плите и заливать в чан. Так вот, под металлическим чаном можно было установить горелку, чтобы вода медленно нагревалась и не приходилось ее менять слишком часто. Моющие средства были все еще дороги, в одной и той же мыльной воде хозяйки старались выстирать как можно больше одежды.

Тем не менее, многие домохозяйки враждебно приняли этот столь необходимый предмет домашнего обихода. Первые стиральные машины рвали ткань или же оставляли на ней ржавые отметины. Так что в конце 19го века женщинам приходилось стирать, используя бабушкины методы. А методы эти были очень трудоемкими. Зато они здорово развивали мускулатуру – еще бы, ведь стирка занимала целый день (в Америке это обычно был понедельник). Для викторианской домохозяйки стирка была воплощением кошмаров, поэтому женщины старались стирать как можно реже – раз в неделю или же раз в несколько недель, просто складируя грязное белье. Разумеется, это относится к тем, кто мог себе позволить много перемен одежды. Но опять же, те дамы, что часто меняли платья, могли потратиться и на прачечную.

Почему стирка была адом на земле? Для начала требовалось раздобыть воду. Если вы жили в сельской местности, где нет водопровода, то пришлось бы идти за водой на колодец, а потом тащить ведра. Впрочем, некоторые крестьянки предпочитали стирать прямо на реке или озере, если таковое было поблизости и если погода позволяла (в проруби особенно не постираешь). В таких случаях, они зачастую обходились без мыла и отскабливали грязь, ударяя бельем о камни. Но не всем женщинам приходилось брать воду в колодце, у многих были колонки во дворе или, если они проживали в городе, водопроводная вода.

Итак, воду мы принесли и даже подогрели, так что настало время задуматься о мыле. В начале 19го века мыло часто изготовляли в домашних условиях, из воды, золы и жира. В пособиях по домоводству можно найти много рецептов различных видов мыла для кружев, для шерсти, для тонкой ткани. Но с середины 19го века мыло начали изготавливать в промышленных масштабах. Например, популярным было мыло компании Пирс – для его рекламы Джон Эверетт Милле написал известную картину «Пузыри», для которой позировал его внук. Массовое производство мыла пришлось как нельзя кстати, но оставалась еще проблема грязных пятен. Их мылом не возьмешь. Но хорошая английская домохозяйка знала много способов, как справиться с самыми стойкими пятнами. Для выведения жирных пятен использовали мел, для пятен от травы – спирт, для кровавых пятен – всем вампирам на заметку! – керосин. В качестве отбеливателя долгое время использовали человеческую мочу или свиной навоз, но самым лучшим отбеливателем считался лимонный сок (увы,он стоил дороже мочи). Чтобы одежда не выцвела, в воду добавляли уксус (для розовых и зеленых цветов), буру (для красных), щелочь (для черных) или отруби (для прочих цветов). Шелк советовали стирать в керосине.

Как и в наши дни, перед стиркой белье сортировали по цвету и по степени загрязнения. Наиболее грязную одежду замачивали в щелочи, потом кипятили. Грязь и пятна отскребали с помощью стиральной доски, но ее нельзя было применять, например, для платьев их легкого шелка – иначе от них просто ничего не осталось бы. Одежду стирали в большом ведре или в лохани, часто используя валек или мешалку для белья. Это деревянная палка, на конце которой находится медный конус или несколько «ножек». Мешалку опускали в ведро с бельем и крутили – фактически, это примитивная центрифуга.

Покончив со стиркой, женщины раскладывали белье на траве или развешивали его на веревке на улице или, в зимнее время, на чердаке. Поскольку города в 19м веке не отличались особой чистотой – взять хотя бы дым из заводских труб или каминную золу, которую выбрасывали прямо за порог – то сохнущее белье могло быстро запачкаться. Поэтому прачки старались отжать белье получше, чтобы оно просохло как можно быстрее. В начале 19го века женщины отжимали белье в ручную, но к середине века на помощь им пришел пресс для отжимания белья. Мокрое белье клали между двумя валиками и вращали ручку.

Когда белье высыхало, можно было приниматься за глажку. Разумеется, никто и мечтать не мог об утюге, который включается в розетку и не остывает, пока его не выключишь. В 19м веке утюг мог весить, как хорошая гантель. Чтобы нагреть такой утюг, его нужно было прислонить к кухонной плите. Для глажки требовалось несколько утюгов, потому что они быстро остывали. Помимо основных утюгов, существовало еще много разновидностей – например, утюги для глажки галстуков и лент или утюги для рюшек.

Поскольку стирка и глажка были такими изнурительными упражнениями, любая женщина мечтала просто сдать грязное белье в прачечную. В прачки шли пожилые женщины, вдовы или же домохозяйки, которым требовался дополнительный доход. Мужья последних зачастую были сезонными рабочими с непостоянным доходом, инвалидами или алкоголиками, так что жене приходилось брать на себя функцию добытчика. Работа прачки была крайне неприятной, даже хуже чем профессия швеи. Изо дня в день приходилось наклонятся над лоханью, получая в придачу к заработанных грошам боль в спине, красное от пара лицо и цыпки на руках из-за постоянного соприкосновения с щелочью. Но по крайне мере, работа прачкой приносила хоть какой-то доход. Хотя и не для всех. Да-да, некоторым женщинам приходилось горбатиться над лоханью бесплатно.

В 19м веке в Англии и Ирландии предпринимались попытки реабилитации проституток, подыскав им другое, менее порочное занятие. Стирка подходила как нельзя кстати – если рассматривать ее как метафору, то отскребая грязь с белья, женщина так же очищала скверну со своей души. В Ирландии такие организации называли в честь Марии Магдалины, которая, согласно традиции, была блудницей, раскаявшейся в грехах. Приюты первоначально организовывали как краткосрочные пристанища для падших женщин – научившись честному труду, проститутка могла покинуть приют и жить честной жизнью на свободе. Но мало помалу «прачечные Магдалины» превращались в тюрьмы. Попав в такую прачечную, женщина уже не могла ее покинуть, как бы сильно ей не хотелось. Кроме того, помимо проституток в приюты Св. Магдалины стали помещать женщин, родивших детей вне брака, умственно отсталых, жертв насилия и даже девочек, чье поведение казалось опекунам слишком распущенным. Условия их содержания в некоторых случаях были невыносимыми. Работа с утра до вечера, запреты на разговоры, частые телесные наказания – вот та реальность, с которой многие «пансионерки» сталкивались постоянно. О жизни в этих прачечных рассказывается в фильме The Magdalene Sisters.