Текст книги "Второй шанс для него (СИ)"

Автор книги: Екатерина Котлярова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 15

Снежана

– Белоснежка, – Глеб подвигается ближе, закидывает руку на плечи и притягивает меня к себе, – кого убедить сейчас пытаешься? Нас или саму себя?

Ненавязчиво поглаживает пальцами по затылку. Я кидаю на него хмурый взгляд и собираюсь вспылить, но Тоша останавливает машину и поворачивается всем корпусом к нам. В глазах друга вижу боль и разочарование. Слова застревают в горле.

– Снежа, зачем ты пошла? – выдыхает с отчаянием. – Мы хотели, как лучше…

– Так бы я жила в неведении, что он обжимается с другой. Продолжала бы верить в тот образ, который сама себе придумала во втором классе.

– Каким бы мудаком он тебе не казался на данный момент, – кашлянул Глеб, – справедливости ради, должен сказать, что они не обжимались. Она просто сидела рядом, Снежа.

– Его руки были на её заднице, – истерично хмыкаю я, зло смаргивая вновь выступившие слёзы.

– Он не проявлял к ней никакого интереса, пока не зашла ты. Он уже пришёл на работу злой, с Димоном разругался вдрызг, клиенту нахамил.

– И что? К чему ты мне это говоришь?

– Его слова… то, что он тебе сказал, Снежана…

– Это было мерзко, низко и подло!

– Да, я этого не отрицаю, за это он и получил от Глеба. И заслуживает ещё. Но это ревность, Снежана. Жгучая ревность, с которой он не справился. Он всегда плохо прятал свои чувства, всегда дико ревновал тебя ко всем, а сейчас… С Лерой ничего и никогда у него не была. Сегодня тем более.

– Мне плевать, у нас нет отношений, чтобы меня это заботило.

– Такая же упрямая и упёртая, как и он. К тому же, если не было ничего, то зачем нужно было меня останавливать? – вскидываю брови.

– Потому что я прекрасно знаю, как тебе больно, когда ты видишь его с другими, Снежана. Я прекрасно помню, как ты плакала на его дне рождения. Игнат всегда быстро остывает, все это знают. Мы просто хотели, чтобы вы поговорили нормально. Вот и всё.

– Поговорили, – горько усмехнулась я. – Я услышала много нового и интересного.

– Ты не услышала то, что я хотел донести до тебя, Снежка, – грустно улыбается Глеб. – Он полностью повёрнут на тебе.

– Это началось ещё раньше, чем тебе исполнилось пятнадцать, – улыбается едва заметно Тоша, перегибаясь через сидения и перехватывая мою ледяную ладонь, чтобы сжать легонько. – Стоило уйти тебе домой, все его разговоры сводились к тебе. А Снежинка… А Снежана… Мы с пацанами ржали – друг втюрился, сам того понять не может. Помнишь у Димаса и меня лица были разукрашены в восьмом классе? – хмыкает и, когда я киваю, продолжает: – Мы тогда его подкололи. Намекнули, что хватит кота мять за яйца, признаться в чувствах пора. Он начал хрень какую-то молоть про то, что ты лучшая подруга, что ты ему ближе сестры. Через неделю он начал встречаться с Галей, – я перевожу взгляд на улицу, где огромными хлопьями падает снег. – Он пытался убедить себя, что к тебе он не испытывает ничего, кроме дружеских чувств.

– Даже когда Царь встречался с каждой из этих девиц, Белоснежка, он бросал всё и ехал к тебе, стоило тебе позвонить, – гладит длинными пальцами по плечу Глеб.

– Не нужно быть особо умным, чтобы понять, что Ларису он выбрал по одной простой причине – она полная твоя противоположность. Она не походит на тебя, как все остальные его девушки. Потому она и задержалась рядом с ним дольше других, – я скрипнула зубами.

– Послушай, что я тебе скажу, Белоснежка, – Глеб разворачивает меня к себе лицом и смотрим серьёзными серыми глазами в мои. – Игнат повёл себя сегодня как полный кретин. Я знаю, что его слова ты забудешь нескоро. Но ревность заставляет говорить вещи и похуже. Все мы люди, и все в пылу ссоры можем наговорить непростительных вещей, пытаясь причинить как можно больше боли. Я не знаю всей ситуации, чтобы судить. Но из вашего с ним диалога понял, что ты солгала ему, что встречаешься с другим, но при этом переспала с Игнатом.

– Я не знала, что мне ещё делать, – попыталась защититься.

– Я всё понимаю, Снежана, – кивает и хмурится, – но и ты сейчас пойми. Я не знаю, как давно ты влюблена в Игната, вас девчонок не понять, но… Ты поставь себя на его место. Если бы ты переспала с ним в момент, когда он встречался с Ларисой. Если бы ты знала, что на утро он может уйти к ней. Что бы ты делала? – я пожимаю плечами, хотя знаю, что молча продолжала бы смотреть на то, как он счастлив с другой, и ловила бы любую кроху его внимания. – А я знаю. Ты бы попыталась сделать вид, что тебе плевать. Попыталась бы сделать вид, что тебя вовсе это не волнует и что ты можешь быть счастлива с другим.

– В этом тоже заключается любовь, Снежана, – подхватил Тоша. – Когда ты отпускаешь, считая, что с другим человеком твой любимый будет счастливее.

– А я не хотела, чтобы он меня отпускал! – ударила кулаком по мягкой обивке переднего сиденья. – Он парень! Он должен делать первый шаг!

Парни слаженно хохотнули, переглянувшись между собой.

– Снежка, – со снисходительной улыбкой начал Глеб, – ты полагаешь, что у парней набор чувств другой? Не такой, как у вас, девчонок? Думаешь, мы бесстрашные и ничего не боимся? Или рыдать не хочется от безысходности? – я хлопнула глазами и плечами пожала. – Эх, всю жизнь рядом с нами провела, но даже не поняла, что мы часто просто элементарно ссым подойти к той девчонке, что реально нравится. Не просто симпатия когда, а куда больший интерес. Понимаешь, какая штука, страшно, что она уже занята. Страшно, что она влюблена в другого. Стрёмно облажаться или сказать что-то не то, чтобы за идиота не сочла. Страхов много, Снежана. И не всегда получается через них переступить.

– Так получается, что Игнат просто трус? – пытаюсь сказать ехидно, но самой от этих слов неприятно. Неприятно говорить в таком ключе о любимом парне.

– А ты трусиха? – склоняет голову к плечу Глеб.

– Что? – хмурюсь и цокаю недовольно языком.

– Как давно ты его любишь, Снежана? – убирает руки с моих плеч, скрещивает руки на груди и откидывается на сидении.

– С первого дня, как пришла в автомастерскую, – Глеб присвистывает. – А что?

– Почему же ты не призналась в своих чувствах? Струсила?

– С чего это? – я покраснела от злости. – Почему я должна делать первый шаг?

– А что тебя останавливало?

– Я девочка!

– Глупое оправдание, – махнул рукой. – То, что ты девочка, не мешает копаться тебе в машинах и иметь в друзьях только парней. Давай причину поубедительнее.

Я обмякаю, понимаю, что Глеб загнал меня в угол. Бросаю на него недовольный взгляд исподлобья и бубню под нос:

– Потому что я боялась, что если я признаюсь в своих чувствах, то получу ответа на них. Что если я рискну даже, то просто разрушу наши отношения. Так у меня есть дружба. Была… А если я призналась бы, то дружбы между нами не осталось бы.

– Ты сама же ответила на свой вопрос про труса, Снежана, – лицо Глеба смягчилось. – Только разница в том, что свои чувства ты приняла, а Игнат их ещё толком не осознал. Он как наркоман, который плотно сидит на тебе, но при этом отрицает свою зависимость, – в груди всё сладко сжалось.

– Почему ты его выгораживаешь?

– Потому что вы моя семья, Белоснежка, – ответил просто, а у меня слёзы на глазах навернулись. – Ты прекрасно знаешь, как относился ко мне дед Игната, – по его лицу пробежала тень боли. Боли, которая есть в сердце каждого, кто воспитывался рядом с этим мужчиной. – Прекрасно знаешь, что автомастерская мой дом. А каждый из вас роднее мне моих кровных родственников, – я залажу с ногами на сиденье и обнимаю обеими руками Глеба. Он ненавидит говорить о своих родителях. – Ты моя семья, Снежинка, – глухо говорит в плечо. – И Игнат. И единственное, чем я могу выразить к вам свою любовь и благодарность – помочь вам стать счастливыми.

– Глебка, – по новой начинаю рыдать я, сжимая в объятиях друга.

– К тому же, я обещал дед Роме защищать тебя.

– Я тебя обожаю, знаешь ведь? – хлюпаю носом.

– Знаю, мелкая, – его голос срывается от эмоций. – И я тебя.

– И тебя, Тоша, обожаю, – сажусь обратно на сиденье и смотрю на парня, который улыбается.

Антон посылает мне воздушный поцелуй и подмигивает.

– И что же вы думаете? – я опускаю взгляд на свои коленки. – Мне нужно его простить?

– Тут мы тебе не советники, – Тоша пожимает плечами и заводит машину. – В голову и душу мы к тебе не залезем, чувств твоих не узнаем. Что ты сама чувствуешь? Готова простить?

– Я всегда готова, Тош, – выдыхаю тяжело. – Только бы рядом быть. Слишком сильно его люблю, чтобы злиться и обижаться. Но в этот раз… Я не знаю. Столько всего накопилось. В этот раз так больно, как никогда прежде. И я… Мне кажется, что мне нужно время.

Глеб перехватывает мою руку, которой я расковыриваю старую ранку на запястье.

– Если нужно, возьми, – говорит серьёзно. В очередной раз поражает за сегодня тем, что не пытается шутит, как обычно. Что во взгляде серых глаз столько мудрости и понимания. – Всё познаётся в сравнении, Снеж.

– Это невозможно, ты же понимаешь. Игнат просто везде. На работе, там, где друзья, даже дома у меня. Мне остаётся только уехать… – хмурюсь и замираю. – Только уехать, – повторяю заторможено.

– Тогда ты сможешь проанализировать свои чувства, – кивает Глеб.

Я задумываюсь. Ведь так будет проще. Я уеду туда, где ничто не будет мне напоминать об Игнате. Сдам сессию досрочно и переведусь в другой университет на то же направление. Знаю, что родители расстроятся, но примут моё решение.

– Нам хоть скажешь, куда уедешь? – снова на лице Глеба насмешливая улыбка наглеца и бабника.

– Я подумаю, – хмыкаю. – Вдруг ты проболтаешься кому не следует ненароком.

– Раскусила, – хлопнул себя рукой о коленке.

– Спасибо вам, ребята, – горячо благодарю, когда машина останавливается у моего подъезда. – Я не знаю, что делала бы без вас. После разговора с вами, уже и не кажется, что всё так безнадёжно.

– Обращайся, – подмигивает Глеб.

– И поделись, если решишь уехать, куда, – просит Тоша.

– Конечно, – неловко перегибаюсь через сиденье и чмокаю друга в щёку.

– Скоро всё наладится, Снежка, – на ухо говорит Глеб, когда я его обнимаю. – Ты сильная девушка. Ждала столько лет. Подождёшь ещё чуть немного. И ещё… у мужчины просыпается инстинкт охотника, когда желанная женщина ускользает. Ты дашь передышку не только себе, но и ещё больше раззадоришь Игната.

– Как я могу не последовать совету главного сердцееда нашего города? – хихикнула я.

– Вот и следуй.

Распрощавшись с парнями, пошла домой.

*****

– Глебыч, может, стоило сказать ей, что Игнат приехал? – Антон смотрит на машину их общего друга, которая припаркована позади них.

– Не знаю, Тох, – блондин пожимает плечами. – Честно, за*бали эти игры в кошки-мышки. Может, я мозги на место поставил Игнату, и они поговорят?

– Остаётся только надеяться, – хмыкнул Антон.

Глава 16

Снежана

Едва захожу домой и закрываю дверь, тут же без сил опускаюсь на пол и лбом утыкаюсь в коленки. Как бы не пыталась крепиться и казаться сильной перед друзьями, мне больно. Очень больно. Слова Игната вновь и вновь звучат в голове. А перед глазами его жёсткий взгляд. Его руки на чужих бёдрах.

– Снежана, – слышу голос над головой, который впервые в жизни я сейчас не желаю слышать.

Вскидываю голову, сталкиваюсь глазами с карим взором на опухшем лице со следами запёкшейся крови, и цежу недовольно и зло:

– Что ты здесь делаешь? Как ты попал в мою квартиру, Царёв?

Игнат дёргается и кривится будто от боли. Я никогда не называла его по фамилии. Никогда не разговаривала с ним таким тоном. И я ненавижу себя за то, что мне хочется стереть кровь с его лица и поцеловать наливающийся фиолетовым огромный синяк на скуле.

– У меня есть ключи, – достаёт оные из заднего кармана джинсов и звенит ими.

– Я тебя в гости не приглашала. Оставь ключи на тумбочке и уходи. Ты мне всё сказал, Игнат. Я не хочу тебя видеть, – я расстёгиваю сапоги и поднимаюсь с корточек, делая вид, что в таком положении я оказалась вовсе не из-за того, что плакала. Не из-за того, что надеялась, что в таком положении боль притупится.

– Снежинка, давай поговорим, – просит, преграждая мне путь к ванной комнате.

– Пропусти, – отвечаю сухо, взглядом вперившись в белую толстовку с каплями крови.

– Маленькая, – беспомощно и жалобно, – умоляю тебя. Я не должен был всего этого говорить. Я не прав. Прости, – поднимает руку и проводит по щеке. – Снежинка, посмотри на меня, прошу, – отчаянно шепчет, но я мотаю головой, упрямо смотря на коричневое пятнышко на его груди. – Я не должен был подаваться своим чувствам. Не должен был позволять этому случится, Снежана. То, что произошло вчера и ночью… это ошибка, – я вскидываю полный злости взгляд на парня. – Моя ошибка, Снежана. Я всегда знал, что стоит этому произойти, нашей дружбе придёт конец. Я видел это. Я… Чёрт, я не хотел этого, мал… Снежана.

– То есть, ты не услышал ничего из того, что я тебе сказала? – я прищурила глаза и ткнула пальчиком ему в грудь. – Ты пропустил все мои слова мимо ушей? – тесню его в сторону своей комнаты. Как не странно, но Игнат пятится. Будто я не меньше его на две головы. – Что ты мне предлагаешь, Игнат?

– Дружбу.

– Дружбу? – истерично хохотнула. – Кого ты сейчас убедить пытаешься в этом, Игнат? Дружбу, – наигранно рассмеялась. – То есть, – изловчившись, толкнула парня в плечи, чтобы он завалился на мою кровать, – ты хочешь сказать, что сможешь каждый день смотреть на меня и не будешь вспоминать, как целовал меня? – провожу кончиками пальцев по его губам. Вижу, как мигом чернеют его глаза. Перекидываю ногу через его бёдра и устраиваюсь верхом на нём. – Будешь случайно касаться меня, – пальчиками пробегаюсь по его шее, обводя дёргающийся кадык, – и не будешь вспоминать, как сминал кожу ладонями?

Перехватываю обе его руки, переплетаю пальцы и завожу его руки за голову.

– Что ты делаешь, маленькая? – в голосе и во взгляде полная беспомощность. – Прекрати.

– Что прекратить? Говорить тебе правду, Игнат? – склоняюсь и шепчу ему в губы. Пробегаюсь кончиком языка сначала по нижней, затем и по верхней. – Что ты пытаешься мне доказать? Что сможешь дружить со мной, будто ничего не было? Я всегда любила тебя, – прикрываю глаза и шепчу ему в губы. – Только тебя. Для меня не существует никого другого. Я жила тобой. Каждый миг. Мечтала о том, что однажды ты сделаешь первый шаг. Что мы станем не просто друзьями, а парнем и девушкой. Что я буду иметь право касаться тебя, – пальца скольжу по его закинутым за голову рукам, чтобы скользнуть на рёбра и стальной пресс, который прощупывается даже сквозь ткань толстовки. Комкаю ткань в руках, оголяя живот. – Дружить со мной хочешь? – хмыкаю иронично, замечая внушительный бугор, который не скрывает ткань джинсов. – Восхитительная дружба у нас выйдет, – рывком расстёгиваю его джинсы и тяну вниз. – Уже выходит, не находишь?

– Снежана, прекрати, – уже рычит, перехватывая мои запястья и садясь на кровати.

– Ты прекрати, – рывком выдираю запястья из его рук и толкаю с силой в грудь, отчего он падает обратно. – Или заткнись, или проваливай, – рычу ему в губы.

Видя, как безропотно он подчиняется мне, рывком стягиваю джинсы вместе с боксёрами. Ладошкой обхватываю напряжённую плоть парня.

– Скажи, что сможешь забыть, как я доводила тебя руками до оргазма, – кусаю его за нижнюю губу, прокусывая её до крови. – Скажи, что сможешь забыть, как кончал от моих губ на своём… – я запинаюсь. Моя природная скромность даже в такой момент не позволяет произнести таких слов. Поэтому просто опускаюсь вниз и приступаю к задуманному.

– Нет, малыш… – шипит, садится на кровати, пытается оттолкнуть, но я намерена идти до конца.

Приоткрыв губы, несмело обхватываю напряжённую головку возбуждённой донельзя плоти Игната.

– Снежана, – рукой ныряет в мои волосы и пытается оттянуть голову, но я ноготками вцепляюсь в его бедро. Неумело ласкаю парня ртом, давясь, когда плоть проскальзывает слишком глубоко. Отстраняюсь, чтобы перевести дыхание и бросаю взгляд на Игната, чья рука по-прежнему находится в моих волосах. Облизываю губы и, не отводя взгляда, языком провожу по всей длине. Игнат чертыхается, падает на подушку, но вновь голову приподнимает, чтобы взглядом впиться в моё лицо. Я не знаю, что и как следует делать. Вспоминаю всё то, что делали девушки в порнофильмах, и пытаюсь повторить. И судя по тому, как дрожит подо мной тело, у меня выходит. – Малышка, – в этот раз я не успеваю среагировать, когда Игнат садится и резко дёргает меня на себя, впиваясь жадным поцелуем в губы. Понимаю, что парень кончил.

– Попробуй это забыть, Игнат, – сохраняя остатки рассудка, шепчу я. – Попробуй забыть, как чуть не получил оргазм от моего рта, – заполошно шепчу я, будто в бреду.

– Я понял свою оплошность, Снежинка, – говорит мне в губы, сжимая мои ягодицы руками. – Я идиот, малышка, я знаю. Прости…

Я затыкаю его рот поцелуем, не позволяя сказать больше ни слова. Целую со злостью, кусаю его губы, выплёскиваю всю боль. Когда Игнат начинает отвечать на поцелуй, перехватывая инициативу, отстраняюсь и сползаю с его бёдер. Сажусь к нему спиной и стягиваю джинсы, бросая их на пол. Туда же отправляются трусики.

Разворачиваюсь и ловко взбираюсь обратно на Игната, который привстал на локтях и пристально следил за мной. На его губах лёгкая улыбка, а в глазах блеск желания. Поёрзала, чувствуя, как плоть парня вновь напрягается и упирается во влажные складочки. Руками упираюсь в плечи Игната и веду бёдрами, чтобы раскрытыми бёдрами проехаться по члену парня.

– Чёрт, малышка, ты решила меня наказать? – хрипло шепчет парень, падая на кровать и руками подхватывая меня под ягодицы, в попытке насадить на себя.

Но я шлёпаю его по рукам и рыкаю зло:

– Убери руки.

– Какая грозная, – смеётся тихо, на что я кусаю его за плечо.

Он убирает руки, а я приподнявшись чуть, направляю напряжённую плоть в себя. Со стоном опускаюсь, чувствуя восхитительную и необходимую наполненность. Игнат вторит глухим стоном. Я смотрю в его лицо, которое исказилось от страсти и рычу:

– Смотри на меня. Мы ведь просто друзья, Игнат, – приподнимаюсь и вновь опускаюсь, принимая его на всю длину. Я готова сдаться от того, насколько приятны эти ощущения. Насколько сложно не поплыть рядом с Игнатом. – Друзья только этим и занимаются.

И карие глаза смотрят мне в самую душу. Я вижу, как меняется взгляд, когда парень перестаёт себя сдерживать. Всего миг, а я оказываюсь лежащей на спине, а мои ноги закинуты на плечи парня. Сейчас в его движениях ни грамма нежности, одна страсть и вожделение.

Уже знакомая волна удовольствия окатила меня через пару минут. Хватаясь пальцами за сильные плечи Игната, я стонала в голос, сжимая его плоть собой.

– Чёрт, маленькая, я не успею. Бл*ть, – зашипел.

В этот раз парень излился в меня и рухнул рядом, подгребая под себя и не позволяя пошевелиться. Парень провёл языком по моей шее, а после прикусил подбородок. Выскользнул из меня, но от веса своего тела не освободил. Обхватил лицо ладонями и прижался лбом к моему.

– Снежинка, прости. Прости за то, что я сказал… Малышка…

Я дёрнула головой, вновь слыша его злые слова, которые эхом отозвались в голове. Отвернулась от него и пихнула в плечи.

– Проваливай к своей Лере, Игнат. Можешь трахаться с кем хочешь, мне плевать. Ты меня больше не интересуешь.

– Не было ничего с Лерой.

– Мне плевать, – встала с кровати и натянула домашние шорты. – Ты волен делать, что тебе угодно.

– Ты сказала, что любишь меня, – встал следом, даже не пытаясь прикрыться. Он снова возбуждён.

– Любила. Это разные вещи, – повела плечом. – Спасибо за доставленное удовольствие, будет с чем сравнить.

Я трусливо бросилась бежать, когда услышала за спиной его взбешённый рык. Успела влететь в ванную и закрыть дверь, но до того, как щёлкнула замком, Игнат открыл дверь. С такой злостью и яростью, что я вылетела на него. Я замерла, когда увидела его полный бешенства взгляд.

Попятилась, когда Игнат вошёл в ванную и закрыл её на замок. Стащил толстовку и отшвырнул на стиральную машинку. Теперь он предстал передо мной полностью обнажённым и донельзя возбуждённый. Третий раз! Я ещё после оргазма не отошла. Однако знакомая волна опалила низ живота, когда Игнат по-варварски рванул полы рубашки в стороны. Некоторые пуговицы стойко выдержали этот натиск, но парня это не остановило. Он второй раз дёрнул, вырывая уцелевшие пуговицы с мясом. Стянул с меня рубашку и лифчик, который ловко расстегнул.

– Проваливай, – очнулась я и попыталась его отпихнуть, но парень только усмехнулся.

Склонился и прикусил сосочек. Я охнула и вцепилась пальцами в край раковины.

– Хрена с два я уйду. Хрена с два я тебя отпущу. Моя, – зарычал, отправляя в кучу белья шорты.

Подхватил на руки под попу и шагнул в душевую кабинку. Включил напор воды, из-за чего я поёжилась. Волосы мигом намокли и прилипли к спине и вискам.

– Пусти меня, – потребовала, не пытаясь даже ногами обхватить бёдра парня и болтаясь в его руках безвольной куклой.

– Нет, – зарычал и подтянул меня выше. – Больше не отпущу. Ты сама доказала, что мы не друзья.

– Да, – сделала вид, что сдалась. – Ты прав.

Только на сегодня. Ведь уже завтра я уеду. Плевать. Слишком горькими были его слова. Настолько горькими, что сейчас я даже не могу поверить в то, что слышу.

Игнат лихорадочно целует моё лицо. Я всё же закидываю ноги на его бёдра и руками обвиваю шею. Мне плевать на то, что поза совершенно бесстыдная. Сейчас я позволяю себе забыть обо всём на свете. Об обиде, о боли, об унизительных словах, о том, как видела его руки на теле другой. Сейчас всё отходит на второй план. Об этом я вспомню уже завтра, когда буду в другом городе. Позволю себе в очередной раз поверить в эту сказку.

Кладу голову на плечо Игната и замираю, прислушиваясь к шуму воды и частому дыханию Игната, который вновь сжимает мою попу огромными ладонями и шепчет сипло в висок:

– Моя. Не смогу отпустить. Прости за всё.

Я молчу. Потому что не желаю врать. Потому что знаю, что мне нужно время, чтобы простить. Потому что я не готова так просто сдаться. Не знаю, как называется то чувство, что взыграло во мне, но мне хочется, чтобы теперь он за мной побегал. Чтобы он испытал всю ту гамму чувств, что изо дня в день разрывала меня на части. Чтобы ревновал, чтобы чувствовал безысходность, чтобы не имел возможности коснуться.

– Снежинка, – целует плечо, после чего вновь насаживает на себя.

Стон выходит слаженным. Он отражается эхом от стен. Оказалось, что возбуждение ни капли не улеглось. Вновь от желания снесло крышу.

– Моя Снежинка, – шепчет в висок, толкаясь всё быстрее.

Я только глубже зарываюсь лицом в его плечо, прикусывая кожу от переизбытка чувств. Мне хорошо. Мне нереально хорошо. Тело парит. Взлетает ввысь и дрожит от новой волны крышесносного оргазма. Снова хорошо. Снова остро. Снова больно.

Игнат убирает руки с попы, чтобы мыльными руками коснуться спины и начать нежно водить по коже. Я лбом вжимаюсь в плечо и тихо плачу, надеясь, что мои слёзы на своих плечах, он примет на воду. Я прощаюсь с ним, не говоря при этом ни слова.

Парень тщательно вымывает меня, смывает следы нашей страсти с бёдер, касаясь осторожно и нежно. После чего заворачивает в два полотенца и несёт в комнату. Вытирает тщательно, опустив на кровать, а после достаёт из шкафа футболку и трусики. Одевает меня, ладонями лаская кожу, то и дело оставляя на ней поцелуи. После чего опускается рядом, натянув лишь боксёры. Притягивает к себе, заключает в объятия и губами прижимается ко лбу, шумно дыша и шевеля дыханием волосы.

– Я такой идиот, Снежинка. Такой идиот… но повёрнутый на тебе…

Я жмурю глаза, чтобы не зарыдать, и делаю вид, что уснула. А он будто добить меня решил, лизнул щёку, продолжил шептать:

– Моя вкусная девочка. Я кретин. Я не знаю, что мне сделать, чтобы загладить свою вину…

Я не позволяю себе заснуть. Терпеливо дожидаюсь, когда дыхание парня станет ровным. Но как только шевелюсь, руки на талии сжимаются, а сонный голос спрашивает:

– Куда ты?

– В туалет, – вру.

Руки тут же разжимаются, а Игнат переворачивается на другой бок. Достаю из шкафа некоторые вещи, которые пригодятся на первое время, и закидываю в рюкзак. Беру ноутбук, зарядку для телефона и деньги из шкатулки. Бросаю взгляд на спящего парня, и выхожу из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Я понимаю, что ехать ночью неразумно. Знаю, что совсем не собрала вещи и что мне некуда ехать и негде остановиться.

Но я приняла окончательное решение уехать. Поэтому покинув квартиру, набираю тётю Наташу. Отчего-то я знаю, что именно она мне поможет.