Текст книги "После развода. Первая жена (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Пока спускались по знакомой уже дороге на пляж, она все-таки нервничала. Думала,  он  будет весь в бинтах. Но когда Демидов шагнул ей навстречу, чуточку бледный и до звона напряженный, в вырез рубашки стало видно, что у него на груди только полоска пластыря.

– Ты пришла, – проговорил, протянув ей руку.

‍Низкий голос, горящий взгляд из-под бровей. Аня непроизвольно повела плечом, сгоняя пробежавшую дрожь.

– Ты обещал объяснить, – сказала, принимая его руку.

Он молча кивнул.

И повел ее к кромке воды, туда, где у самого берега была лодка.

глава 15

Все-таки здесь очень красиво, настоящее райское место, невозможно было не признать. Дикая красота белых скал, прозрачное спокойное море. Утреннее солнце, легкая хрустальная дымка.

Лодка мягко оттолкнулась от берега и заскользила по воде. И Аня позволила себе расслабиться на секунду и просто прожить этот прекрасный момент. Забыться, подставить лицо легкому ветерку, зажмуриться, слушая тихий мерный плеск весел.

Если бы они были нормальной парой…

Просто мужчина и женщина.

Это затягивающее молчание. Слишком неоднозначно все.

Аня поморщилась и негромко напомнила, поправляя складки на юбке:

– Ты обещал.

– Позже, – проговорил он.

И тут Аня вскинула на него взгляд. Что, неужели опять начнет играть в нагибатора, каменного монстра? Вчера ей казалось, что он может быть нормальным.

Однако то, что он произнес, удивило ее.

– Прежде, – Арсений смотрел ей в глаза. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что смогла сохранить беременность втайне.

Она невольно застыла, не понимая, но он продолжил:

– Если бы о том, что ты ждешь от меня ребенка, узнали раньше… – голос сорвался в рычание.

Он сглотнул, кадык дернулся, в а глазах зажглось то самое звериное выражение, как будто он собирался убивать.

– Это было опасно Аня. Я убирал всех, кого мог, но их было слишком много вокруг тебя.

– Что? – она невольно прикрыла рот ладонью, вспомнив, что персонал в том доме, где она была заперта, действительно не раз менялся. – И что ты с ними сделал?

У него только едва заметно дернулся уголок рта.

– Тебе будет неинтересно.

***

Его «цветочница», его белый неземной ангел. Как они вообще могли пересечься? Наверное, за что-то Бог ему послал ее.

Ради нее он голыми руками готов был удавить любого.

Но ей не стоило этого знать.

– Ты… – она провела ладонью по волосам.

– Да, конечно, – Арсений кивнул, кусая губу, и уставился прищуренным взглядом куда-то вдаль, потом перевел на нее взгляд. – Ты ведь, наверное, уже поняла, что Прохоров мой смертельный враг.

Она смотрела на него молча, тонкие брови хмуро сведены. Наконец произнесла:

– Деньги не поделили?

Как цинично и жестоко. Умела бить его нежная, хрупкая жена.

– И это тоже, – Демидов кивнул и сказал, не отрывая от нее прищуренного взгляда. – Прохоров убил моего отца.

Эхо его слов еще звенело в воздухе, Арсений видел, что ей стало неловко.

– Прости. Я не хотела задеть тебя.

– Ничего, – он усмехнулся. – Меня сложно задеть.

Но имел он в виду совсем другое.

Потому что ей удавалось задеть его. Смертельно, до огненных колик. Раз за разом.

Секунду еще висела пауза, потом Арсений сказал:

– Прохоров убил моего отца и отхватил большой кусок нашего бизнеса. Я должен был отомстить.

***

Аня видела, как становится жестким его лицо, скупые эмоции, что она видела секунду назад, и те растаяли. Он снова превращался в машину.

– Я должен был жениться на его дочери, убрать его и отыграть все назад. Так планировалось. Я для этого и приехал.

– Вот как... – Аня нахмурилась.

Вспомнились слова Прохорова: «Я не хочу, чтобы ты не мешалась под ногами у моей дочери». День свадьбы. Улыбающаяся Марина Прохорова, в белом платье.

Значит, Марина Прохорова должна была стать его невестой изначально. И да, это было бы логично и правильно, деньги должны жениться на деньгах. А она, получается, сломала им брачные планы? Однако. Осознать себя в роли разлучницы и разрушительницы чужих судеб было неожиданно.

– Тогда, – начала Аня. – Почему ты женился на мне?

Он странно глянул на нее и горько усмехнулся:

– А ты еще не поняла?

Черт… Мороз по коже.

– Только не говори мне… – она качнула головой.

А он словно сорвался. Одним неуловимым движением подался к ней, мгновенно оказавшись рядом, уперся руками в борта.

– Да, Аня. Да.

Лодка закачалась, Аня ахнула, но мужчина осторожно коснулся ее щеки:

– Не бойся, я не дам тебе упасть в воду.

И тихо проговорил, вглядываясь ей в глаза:

– Назови меня так, как ты называла меня  тогда .

***

Это было так пронзительно, просто до предела. Аня застыла, не зная, что сказать.

Но в этот момент их окликнули с берега.

Неожиданно. Аня поразилась, как Демидов прямо на глазах превратился в машину для убийства. Взгляд стал острым, а мышцы стальными. На берегу был Владимир, это он их окликнул и сейчас махнул рукой.

Кажется, между ним и Демидовым произошел какой-то немой разговор.

Аня ведь понимала, что телохранитель не прервал бы и их прогулку без причины. Стало вдруг зябко. Арсений мгновенно уловил ее состояние, повернулся к ней и коснулся костяшками пальцев щеки.

– Тихо, все хорошо, – проговорил.

Потом одним текучим движением вернулся на свое место и снова взялся за весла.

Совершенно не к месту, но разум механически фиксировал, что он умудрился сделать это, даже не раскачав лодку. Отточенные движения, ничего лишнего, почти бесшумные мощные гребки. Ей вдруг показалось, что пластырь на его груди окрасился розовым. Но сказать она ничего не успела, потому что лодка уже ткнулась носом в прибрежный песок.

Он ловко спрыгнул в воду и помог ей выйти. И сразу же передал ее Владимиру.

– Проводи, – обронил.

А сам ушел первым.

Он скрылся за выступом скалы, и Ане уже не было его видно. Но она слышала шаги, как он быстро поднимался, перепрыгивая через ступени. Чувство такое, как будто сердце потянулось сейчас за ним.

Глупо. Уже простила? – хотелось сказать себе. Забыла, как он тебя вышвырнул?

Ничего она не забыла, мелькнула угрюмая мысль. Но за эти сутки она как-то умудрилась привыкнуть к относительному покою. И ей совсем не хотелось, чтобы  что-то  происходило. Господи, как неспокойно она сейчас себя чувствовала…

– Анна Александровна, – мягко окликнул ее телохранитель.

– А, да, – она кивнула. – Простите, задумалась.

И направилась к выступу скалы, за которым начиналась лестница, ведущая наверх. Телохранитель сразу нагнал ее и пошел рядом. Мужчина казался спокойным, ни одной эмоции. Аня сначала крепилась, потом все-таки спросила:

– Что-то случилось?

– Ничего серьезного, Анна Александровна, – вежливо ответил телохранитель.

Но, по сути, не сказал ей ничего.

Аня шумно выдохнула, отворачиваясь от него в сторону. Дальше до самого верха не было сказано ни слова. Владимир довел ее до апартаментов и уже у самой двери спросил:

– Анна Александровна, обед вам подавать сейчас или позже?

То есть? Сегодня ее не пригласили на обед.

– Сюда и чуть позже, – проговорила она.

– Хорошо, Анна Александровна, – мужчина коротко поклонился и собирался уйти.

– Постойте, Владимир, – окликнула она его. – Вы не в курсе, где сейчас господин Демидов?

Не нужно было. Она теперь ругала себя, что не удержалась. Телохранитель странно посмотрел на нее и сказал:

– Простите, я не уполномочен.

Вот как.

– Хорошо, – она кивнула, изобразив ему бледную улыбку, бессмысленно было злиться, телохранитель человек подневольный.

***

Приехал доверенный адвокат. Демидов ждал его не раньше завтрашнего дня. Но он прилетел сегодня. Арсений с ходу отправился с ним в кабинет, знаком показал на кресло и бросил:

– Подожди минуту, я сейчас.

А сам ушел в ванную. Отодрал набухший кровью пластырь с раны на груди и налепил новый.

– Ты ненормальный, – выдохнул адвокат, когда он вернулся из ванной и сел за стол. – Сляжешь же.

– Не слягу, – отмахнулся Арсений, дернув уголком рта. – Давай о делах.

Дел было невпроворот, потому адвокат и рванулся сюда раньше оговоренного срока. Прохоров начал активную компанию. Сейчас нужно было согласовать позицию и действовать на опережение.

***

Обед подали чуть позже, как она и просила. Все изумительно вкусное и свежайшее, но на одну персону. Значит, хозяин обедает в другом месте. Аня невольно сглотнула, глядя на все это, и осела на стуле.

– Донна, попробуйте это, – говорила ей экономка, которую, как Аня наконец выяснила, звали Виктория. – Повар специально для вас приготовил.

Она поняла, что надо брать себя в руки, и улыбнулась:

– Спасибо. Я обязательно попробую.

– Приятного аппетита, донна, – поклонилась та и вышла вместе с горничными.

Аппетита у Ани не было.

Не шло из головы то, как быстро Арсений с пляжа ушел. Нетрудно было догадаться, что, вероятнее всего, к нему кто-то приехал.

Какие мысли могли прийти ей в голову?

Аня кое-как заставила себя поесть, и потом всю оставшуюся часть дня старалась не показывать этого, но ждала его. Настал вечер, уже должны были подавать ужин.

***

Арсений проработал с адвокатом, не прерываясь на обед, несколько часов. Потом он проводил доверенного на вертолетной площадке. И вот тогда.

Тот вдруг спросил:

– Ну, как у тебя с…

Шерсть дыбом. Это происходило непроизвольно, если кто-то смел хоть как-то касаться его любимой женщины. Он так взглянул на адвоката, что тот мгновенно осекся. И обронил негромко, но так, что его голос перекрыл шум винтов:

– Тебе пора.

После этого он сразу переоделся и пошел к ней.

Ему просто нужно было ее увидеть. Утром так резко все оборвалось, весь день занимаясь делами, он подспудно держал это в себе. Как будто их с Анной разговор оборвался на одной ноте, и он боялся упустить это. Хотел, чтобы это продолжилось, чтобы не было отката.

А времени с того момента много прошло, уже вечер.

И это двойственное состояние, когда голова варит одно, а глубоко внутри горит другое. Предстояла серьезная война, настоящая кровавая драка. И в этой драке Арсений намерен был победить. Отыграть все, размазать врага. Зарыть нахрен.

Будь он один, сейчас давно бы вернулся и действовал иначе. Гораздо более жестко. Но он теперь он не один. Хвала Всевышнему, у него есть семья. Жена и ребенок, которого она носит под сердцем. И ради них он не мог позволить себе промахов. Нельзя недооценивать врага. Он должен был предусмотреть все и сделать так, чтобы при любом раскладе его семья не пострадала. Ани и маленького не должна коснуться эта война.

И ей не надо об этом знать.

Он хотел, чтобы Аня была счастлива, он и так слишком задолжал ей.

Что это, любовь или эгоистичное желание видеть свет в ее глазах? За который он готов был жизнь отдать. Арсений сам не знал, и в тот момент это уже было неважно. Когда-нибудь потом он постарается понять и дать определение своим чувствам, сейчас мужчину просто накрывало дрожью предвкушения встречи. Ему необходим был этот глоток счастья.

***

Время ужина подошло, явилась Виктория, спросила, сложив руки вместе и склонив голову чуть набок:

– Донна, ужин подавать вам в комнату, или вы желаете посидеть в патио?

Еще вчера он настойчиво приглашал ее на обед и ужин. Сегодня…

У Ани как будто все опустилось.

Получалось, она прождала весь день зря. Он не придет. Гость, кто бы это ни был, слишком важен. Слишком уж поспешно он ушел.

Какие мысли в такой ситуации могут полезть в голову?

Глупо и ущербно пытаться гадать, с кем сейчас ее муж (уже признала?) и чем он занят. Еще глупее было бы показать свое разочарование. Она, конечно же, собралась и сдержанно проговорила:

– Давайте в комнату.

Ей не хотелось сегодня сидеть в патио на глазах у прислуги.

– Хорошо, донна, – женщина улыбнулась.

Подала знак, появилась прислуга, стали сервировать стол. Еды опять было много, самой разнообразной, но аппетита не было.

Аня отошла к витражной стене, смотрела вдаль. И вдруг шаги.

Невозможно спутать. У нее сердце к горлу подпрыгнуло и как будто ухнуло куда-то. Аня медленно обернулась. Так и есть.

Он стоял в дверях, Арсений Демидов, ее муж. Смотрел на нее. Какой-то потемневший, осунувшийся, уставший, на подбородке пробилась щетина. И только взгляд, горящий напряжением изнутри.

На какую-то долгую секунду забылось, что они в комнате не одни, что здесь прислуга. Он выдохнул и спросил, не отрывая от нее взгляда:

– Примешь?

Дурацкое состояние странного оцепенения схлынуло, Аня почувствовала, что краснеет. Этого не хватало. Она молча показала рукой на стол.

Естественно, прислуга сразу исчезла. Виктория порывалась поставить еще один прибор для Демидова, но тот так глянул, что женщина поняла все без слов. А он сел за стол напротив Ани и спросил:

– Я так поем, ты не против?

– Нет, конечно, – она повела плечом, глядя, как голодный мужчина быстро ест с ножа.

У него выходило ловко, даже красиво по-своему.

Глупее не придумаешь – смотреть на него сейчас и испытывать волнение. А подавить было трудно. Он вдруг вскинул голову:

– Почему ты ничего не ешь?

Аня потянулась к йогурту, отпила немного, потом стерла с верхней губы «усы» и подняла взгляд на него. Мужчина застыл, зрачки во всю радужку, синие глаза казались почти черными.

Это… Было слишком горячо. Нужно было как-то разбавить совершенно неуместные мысли, полезшие в голову. Она поставила стакан с йогуртом на стол.

– Мы не договорили.

– Конечно, – мужчина отложил нож и облизал губы.

А вот дальше, чтобы вернуться к тому разговору, нужно было собрать силы. Но Аня все-таки произнесла это вслух:

– Ты так и не сказал, почему женился на мне. Да еще так внезапно.

***

Та нота, дрожавшая в душе струной весь день, пока занимался делами, и которую он боялся упустить, теперь просто звенела. Но объяснять? Это было слишком сложно.

Просто тогда он только приехал. Его переполняла жажда мести, и у него была определенная цель, которой должно быть подчинено все. И тут она. Когда Арсений увидел ее, она показалась ему светящимся ангелом, ведь Бог иногда посылает таких на землю. А он со своей черной душой.

В какой момент мужик понимает, что вот эта женщина ЕГО?

Может быть, он бы действовал иначе, повесил бы на нее плотное наблюдение. А сам сначала закончил свои дела и занялся бы ею вплотную после. Но вокруг нее на той свадьбе уже терлись какие-то ублюдки. Это решило все.

В тот момент он не раздумывал, просто знал, что эта женщина будет с ним. Это оказалось сильнее его. Наутро он сделал ее своей женой.

Сейчас он смотрел ей в глаза.

– Ты знаешь ответ, Аня, – проговорил, качнув головой.

***

Хотелось бросить ему в лицо:

«Не говори мне, что ты был влюблен!»

Хотя именно это она и видела сейчас в его глазах. Нет, Аня сказала другое:

– Тогда почему ты вышвырнул меня? Да, я понимаю, у тебя была невеста, ты наигрался, решил, что хватит, пора и честь знать. Но почему было не сказать мне по-человечески?

Каждое слово – гвоздь в сердце.

Сказать по-человечески.

Как Арсений мог объяснить ей, что слишком много вокруг было шпионов, а ему нужна была от нее достоверная реакция. Чтобы старый мерзавец Прохоров съел и не пытался подсылать к ней убийц, пока он будет приводить в исполнение свой план.

Но сейчас, когда он пытался найти слова, все выглядело так фальшиво и цинично, что его перекашивало и корежило изнутри.

– Аня… – начал он, стискивая кулаки. – Я солгал тебе тогда, потому что так нужно было. Я не собирался бросать тебя. Все было иначе.

***

Ему так было нужно. А ей?

Это было больно, черт побери. Окунаться снова в те свои ощущения. Да, с тех пор изменилось многое, он жизнью ради нее рисковал. Аня это помнила, но сейчас ее снова захлестнуло той обидой.

Потому что трудно было забыть, как он холодно цедил ей: «Собирайся. Ты мне больше не жена. Вон из моего дома, чтобы духу твоего здесь не было. Сюда должна приехать моя невеста». Документы эти, небрежно брошенные на стол, которые сам же и оформлял по щелчку пальцев.

Но ведь она не просила тащить ее в дом и на ней жениться!

Она вообще ничего у него не просила! Взрослая девушка была, слава Богу, целых двадцать семь лет. Успела узнать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. В ее годы, наверное, каждая имеет свой  бесценный  опыт предательства и разочарований. Разве она не понимала, что не пара такому, как он?

Но он не оставил ей выбора, все решил за нее. Даже то, какую информацию выдать ее родным и близким. И раз сам Арсений Демидов делает заявление в СМИ, что он счастливо женат. Кто усомнится в том, что его жена теперь не желает общаться с простыми смертными?

Он лишил ее всего, но дал взамен себя. Очень непростого, тяжелого и жесткого, но они были вместе. Он заставил ее в это поверить.

А потом вышвырнул, как использованную тряпку.

Хорошо. Она бы и часа лишнего не задержалась, босиком от него ушла. Но он и этого ей не дал. «Ты никуда не уйдешь просто так, пока не отработаешь до копейки все, что было на тебя потрачено».

Аня просто заставила себя усилием воли вынырнуть из тех воспоминаний.

Да, это прошло, сейчас они здесь и все по-другому. Но ей же трудно было отпустить.

– Иначе?– она тихо проговорила, переводя на него взгляд. – Мне просто интересно, какой у тебя был план? Как ты себе представлял это? Женился бы на Марине и жил с ней, а меня держал взаперти там?

***

Бл***… как его накрывало сейчас. Он же знал, должен был понимать, что так не выйдет, и рыбку съесть и на елку влезть. Он медленно выдохнул, сглатывая горечь, отравлявшую его изнутри.

– Неважно, какой был план, – сказал наконец. – Он все равно не удался.

Она саркастически хмыкнула и отвела взгляд:

– Прости, что все испортила.

А у него просто сдернуло планку.

Когда ты понимаешь, что аргументы все исчерпаны? Остался только один шанс, последний, и если тебе не поверят на слово – то это просто смерть.

Его сейчас трясло, он сам не заметил, что срывается на крик.

– Аня, я не спал с Мариной и не собирался. Ни до, ни после той гребаной свадьбы! Я вообще ни с кем не спал! Ты веришь мне? Что мне сделать, чтобы ты мне поверила?!

Сейчас он сердце готов был вырезать и отдать ей.

А она просто смотрела.

Стена. Нет! Ему нужно было пробиться через эту стену, вернуть ту связывавшую их нить.

Стол разделял. Он убрал его к чертям и усадил ее на колени. Ему так отчаянно хотелось почувствовать ее, прижать к себе. Чтобы близко.

Но близко – это ведь не значит вместе. А если не вместе – то смерти подобно. Все теряет смысл. Карьера, деньги, месть, война, борьба за власть. Пустые звуки. Ничто. Вот он, момент истины. Если нет простого человеческого счастья, зачем тогда жить?

Невозможно было терпеть отторжение, он как будто горел заново. Но уже не мог прикоснуться, пока она не примет его.

– Аня, что мне сделать? – выдохнул, уткнувшись ей в шею.

– Ничего, – сказала она наконец. – Просто больше мне не лги.

Это…

Он в ноги готов был ей преклониться.

– Аня, – проговорил. – Мои дела грязные. Не для такого чистого ангела, как ты. Просто знай, ты для меня все. За тебя я умру и убью.

На разрыв.

Это было как клятва.

Аня не могла отвести от него глаз. И да, он именно такой. Настоящий дикий зверь в человеческом обличье. Красивый и страшный хищник.

А он вдруг рвано усмехнулся, широкая грудная клетка под его ладонью дрогнула.

– Но еще больше я хочу жить, – проговорил, глядя ей в глаза. – Жить с тобой, быть с тобой. В тебе. Быть.

Так откровенно и жадно. Большая ладонь с ее шеи спустилась на подросшую за время беременности грудь, чуть стиснула. Он едва слышно застонал сквозь зубы:

– Красивая. Красивая, как…

Ладонь спустилась, медленно оглаживая грудь и живот и ниже. Горячо, неимоверно жарко, голодно! Сладким спазмом немедленно свело все. Аня не смогла удержаться, выдохнула:

– Ахххх…

И все.

Теперь он целовал всю, дрожащими руками стягивая платье, а у нее глаза закрывались. И как он унес ее на постель, она уже не видела. Осталось только безумие изголодавшихся тел, только под веками ослепительно горящие солнца. Так правильно и сладко, что как она впилась зубами в его плечо на пике, Аня сама не помнила.

Почему так бывает? Полное несоответствие во всем, и только в одном совпадение полное. И оно компенсирует все. Это как паззл. Замок и ключ. Пара.

Он тихо смеялся потом, прижимая ее к себе.

– Сделай так еще, – хрипло шептал ей в губы. – Назови меня как  тогда .

Ну… Наверное, нет смысла отрицать очевидное, раз уж она лежит с ним в одной постели. Аня погладила его по щеке и кивнула:

– Мой.

Его потемневшие до черноты синие глаза просто полыхнули темным огнем.

– Твой, Аня! Всегда был твой. Со всеми потрохами.

Спал целовать снова, накрывая жадными губами грудь, втягивая вершинки, спускаясь ниже, оглаживая всю. И вдруг под его рукой шевельнулся ребенок, ткнулся в его ладонь. Так неожиданно это произошло. Он потрясенно застыл, приоткрыв рот, черно-синие глаза стали просто огромными.

– Это?..

Ребенок шевельнулся еще раз. Арсений наконец отмер от прострации.

– Он узнает меня! Чует своего! – захохотал, запрокинув голову, как абсолютно счастливый человек.

Потом резко перевернулся на спину, усадив Аню на себя верхом. Накрыл ладонью ее живот и притянул, заставляя прогнуться в пояснице. Жадное пламя желания, притихшее было, мгновенно подняло голову, лизнуло изнутри огнем.

– Аня, – он шевельнулся под ней, мягко погладил собой. – Я должен тебе. Клянусь, я верну все, сделаю в сто крат больше. Все положу тебе под ножки…

У нее уже закрывались глаза, и рвался с губ стон, но она все равно сказала:

– Не клянись ничем. Просто больше никогда мне не ври.

***

Той ночью никуда Арсений не ушел.

Они так и проснулись утром в одной постели, все еще переполненные огнем, гудевшим в крови. И лежать бы еще и лежать, переплетаясь телами. Потому что этого всегда будет мало.

Но солнечный свет уже заливал комнату, Аня завозилась.

– Надо вставать.

Учитывая то, что ее жизнь на этом острове совершенно прозрачна, совсем как эти апартаменты с панорамным остеклением до пола, сюда в любой момент может заявиться прислуга. А он только хмыкнул. Притянул ее к себе, накрыв ладонью живот, и хрипло прошептал:

– Назови.

Аня выдохнула:

– Мой.

Боже, какая у него была улыбка. Потом он резко встал и как был, в чем мать родила, пошел в душ. Рука-лицо, ей хотелось прикрыться подушкой. Потому что следы укусов на его плечах – ее работа.

И да, конечно же! Не успела она выбраться из постели – стук в дверь. Аня обомлела, а Виктория уже вошла. Мгновенно охватила взглядом все следы, расплылась в улыбке и произнесла:

– Поздравляю, донна!

Ужас, какое-то средневековье, Аню стало заливать краской. А Виктория уже бодро сыпала:

– Отличное утро, донна! Завтрак вам накрывать в патио или…

– В постель.

Этой из ванной вышел Арсений в одном полотенце вокруг бедер. Аня просто застыла в шоке. Зато экономка совершенно не смутилась, поклонилась и проговорила:

– Господин Демидов! Будет исполнено.

***

Завтракали прямо в постели, и он собственноручно кормил ее тостами со сладким сыром. А когда Аня все съела, предложил:

– Теперь купаться в море?

Это было так хорошо. Очень. После всех волнений ей хотелось, чтобы теперь всегда было хорошо. Но ведь так не бывает. Зачем-то же к нему вчера прилетал гость.

– Кто у тебя был вчера? – спросила Аня.

– Позже, – проговорил он. – Сейчас давай на пляж.