Текст книги "Что в имени тебе моем... (СИ)"

Автор книги: Екатерина Кариди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24.

День начинался как всегда.

В зале приемов толпилось много разного люда, все они чего-то хотели, или имели жалобы, некоторые даже имели что предложить, разумеется, с выгодой для себя. Владыка давно привык ориентироваться в этом житейском море и работал почти автоматически.

Но вот в зал вошел юноша, сразу же привлекший к себе всеобщее внимание. Владыка видел его впервые. А юноша был прекрасен, как юный бог. Высокий, стройный, с мощной развитой мускулатурой, но не громоздкий, а грациозный и гибкий, словно огромная кошка. Длинные черные волосы собраны в толстую косу и украшены серебряными цепочками с висюльками из полированого абсидиана. Такие же цепочки с абсидианами украшали и его белоснежную льняную одежду. И его прекрасные черные глаза блестели, словно полированный абсидиан. Владыка Зимруд отметил безупречный вкус незнакомца и невольно залюбовался, пока юноша шел через зал к трону. Наконец он дошел, и распорядитель торжественно произнес:

– Принц Дагон из страны Тьмы.

Прекрасный принц из таинственной страны тьмы поклонился, а Владыка разглядывал его со всевозрастающим интересом. Он никогда не слышал ничего о такой стране, но парень Зимруду определенно понравился.

– Владыка Зимруд, я принес благую весть. Но говорить об этом при всех нельзя, ибо это есть великая тайна. Я прошу несколько минут наедине.

– Тайна? – Владыка был озадачен, – Что ж.

Он сделал знак рукой и все покинули зал. Остался один Дагон.

– Подойди, Дагон принц Тьмы, – и указал на кресло рядом с троном, – Я слушаю тебя.

Дагон с самого утра был предельно собран, разве что не звенел от наряжения, ему надо было жестко контролировать свою тьму, держаться с достоинством и разговаривать спокойно. Но вскоре он обнаружил, что все это дается ему почти без усилий, Дагон так вжился в образ, что теперь даже позволял себе красоваться. Восхищенные взгляды, которыми одаривали окружающие, весьма способствовали тому, чтобы его самооценка резко поднялась, и теперь, усаживаясь в кресло рядом с Властителем пустыни, он и вправду ощущал себя принцем.

– Государь, я пришел открыть тайну, касающуюся Вашего дома. Ибо я обладаю средством, способным снять с Ваших женщин печать бесплодия.

Владыка Зимруд застыл, пораженный его словами.

– Это правда? – произнес он через минуту, – У меня родятся дети? Сын?

– Правда, – ответил Дагон и в подтверждение своих слов поклонился, прижав руку к сердцу.

– Правда... – прошептал царь.

Бог знает, сколько мыслей пронеслось в его голове в этот момент, какие надежды вспыхнули.

– А как... как...

– Государь, я дам Вам это средство, вы примете его, а после войдете к своим женщинам, и они понесут.

– Так просто?

– Да.

Зимруд не мог поверить, но и отказаться не мог.

– Что ты хочешь взамен, Дагон принц Тьмы.

Дагон поднял на него сверкающие от волнения глаза и вымолвил:

– Отдайте за меня Вашу дочь, принцессу Янсиль.

Даааа... Самое ценное за самое ценное...

– Если ты не обманешь, и мои женщины понесут, – Зимруд умолк и дернул шеей, – Я... отдам тебе мою дочь в жены.

– Да будет так, Государь, – сказал Дагон.

Обоих мужчин в этот момент переполняло непонятное чувство, вроде и приблизились вплотную к исполнению своей мечты, а предчувствие странное, предчувствие беды у обоих.

– Зелье у тебя с собой?

– Да, – Дагон вытащил из потайного кармана небольшой стеклянный флакон, который ему еще вчера передал Михель, – Это надо выпить вместе с красным вином и розмарином. Вечером, перед тем, как пойдете в гарем.

– Я не могу ждать, – ответил Зимруд, его уже трясло от нетерпения, – Я слишком долго ждал этого. Надеюсь, это не яд?

– Государь, Вы шутите? – Дагон аж задохнулся, он совсем не собирался причинять вред своему будущему тестю, – Если не верите, можно испробовать заелье на ком угодно, да хоть на мне, оно совершенно безвредно.

– Хорошо.

Царь велел подать вина и специй, и пока слуга наполнял его бокал, послал весть в гарем, пусть бросят все свои дела ждут его.

Гарем был поражен, Зимруд не посещал свой цветник в дневное время. Всем было ужасно любопытно, что такого произошло, а потому дамы тут же забросили свои дела, разбежались по комнатам и приняли соблазнительные позы. Не известно же, к кому их господин и повелитель придет, надо быть во всеоружии.

Все видели, как Дагон принц Тьмы ушел, но никто из людей не видел невидимого темного, проследовавшего в покои мастера Михеля. Злой велел ждать.

Надо сказать, Михель не обманул, средство подействовало почти сразу. Правда, у обычного мужчины активность могла бы распространиться на десять, ну может, если он половой гигант, на пятнадцать, нет двадцать женщин. Но Зимруд-то был внуком Горгора...

Если описать происходившее в гареме кратко, применяя некоторые сравнения и метафоры, можно сказать, что после приема чудодейственного средства Владыка Зимруд, словно какой-то озабоченный кролик-мутант носился по гарему до глубокой ночи как угорелый, непрерывно окучивая всех, кто попадется под руку. Амазонки и вся гаремная прислуга попрятались в ужасе. К тому моменту, когда он, наконец, изнемог и уполз на карачках в свои покои, все его шесть жен и 294 наложницы были оприходованы, и не по одному разу.

Досталось даже кое-кому гаремной из прислуги, кто не успел вовремя спрятаться. Под раздачу не попали только Гульшари и Захария. Те, как не пользующиеся царским вниманием, чтобы не помереть от скуки, в этот день помогали на кухне. А когда узнали, что творится в гареме, то решили вовсе не показываться там до завтра.

Гарем, обессиленный нашествием господина и повелителя, уснул. Настало время действовать злому и темному.

Михель активировал зеркало и вызвал Элению. Она уже спала, но связь между ними была теперь настолько сильна, что злой через зеркало мог управлять ею.

– Встань, возьми зеркало и иди к дверям, ведущим из гарема на нижнюю террасу.

– Но там же амазонки... Я устала, я хочу спать, – пыталась захныкать Эления.

– Не болтай, иди.

Глаза Элении сделались стеклянными, она послушно встала, быстро оделась и, взяв зеркало, пошла к выходу.

– Молодец, теперь подойди к стражницам. Так, подойди, позови их. Пусть посмотрят в твои глаза. Хорошо.

Глазами Элении теперь смотрел злой, сидящий в Михеле. Амазонки послушно положили на пол оружие и улеглись спать тут же, прямо на полу.

– Открой дверь.

Двери, отделяющие террасы гарема от остальных помещений дворца открылись, но перед входом загорелась уже знакомая Дагону печать.

– Войди, – велел злой темному.

– Но как? Печать меня не пропустит!

– Дурачок, эта печать не пропускает меня, а ты войдешь.

– Но та печать, что наложил Горгор, не пускает меня в покои Янсиль...

– Не утомляй меня, ее Горгор настроил на тебя лично, потому и не пропускает, а эта настроена не впускать зло. То есть меня, – скромно усмехнулся милый юноша Михель, – Войди, Дагон. И встань на печать.

Темному все это не нравилось, причем, чем дальше, тем больше. Но он встал на печать.

– А теперь впусти внутрь свою тьму.

Непроглядный мрак потек с рук Дагона во все помещения царского гарема.

– Эления, прикажи амазонкам и всей и прислуге спать.

Она хотела идти искать стражниц, но Михель велел ей остановиться.

– Просто подумай о них и прикажи. Молодец. А теперь встань напротив меня и смотри мне в глаза.

У Дагона волосы зашевелились на голове от ужаса, но он послушно продолжал делать свое дело. А с Эленией творилось нечто странное. Ее корежило некотрое время, потом она вдруг вытянулась в струнку и успокоилась. Поморгала несколько раз и вдруг сказала голосом Михеля:

– Пошли темный, у нас полно работы.

И глаза ее горели нестерпимым багровым светом. Темный готов был все бросить и сбежать, но злой почувствовав его настроение, вымолвил:

– Сейчас мы с тобой поможем Зимруду получить свих детишек, а потом ты получишь свою Янсиль.

И темный пошел. Они блуждали по затопленному мраком гарему, остагнавливаясь около каждой двери. Процедура была одинакова. Сначала Дагон впускал в женщин тьму, а после него Эления, которой управлял злой, произносила несколько слов, смысл, которых темному был непонятен. Когда комнаты всех женщин Владыки обошли, Эления голосом Михеля сказала, что все закончено, и теперь им надо уходить и вернуть все, как было.

Дагон чувствовал себя вором, хотя и не понимал, что именно он украл. Настроение у него было отвратительное, и если бы не мысли о принцессе, он бы точно отказался в этом участвовать. Подошли к выходу, где их ожидал злой, темный снова встал на печать, а Эления напротив Михеля, глядя ему в глаза. Ее снова корежило, а потом она вдруг обмякла и сползла на пол. Заплакала, оглядываясь:

– Я устала, мне страшно...

– Успокойся, сейчас пойдешь спать. И кстати, моя девочка, теперь у тебя будет ребенок.

– Что? – не сразу поняла она, – Что?! Не врешь?

– Нет.

– Что ж благодарю! Ты держишь слово!

– Дорогая, разве я когда обманывал кого? Держись меня, не пожалеешь.

Потом переключил свое внимание на темного, так и продолжавшего стоять на печати.

– Дагон, мальчик мой, можешь прибрать свою тьму назад. Дело сделано. Через пару дней эльф обследует наших дамочек и выяснит, что все беременны.

– Так просто, странно... – пробормотал темный, втягивая весь мрак обратно.

– Да, малыш, а теперь сойди с печати. И можешь быть свободен. Твоя миссия окончена.

Дважды повторять не пришлось, темному хватило доли секунды, чтобы оказаться в своем любимом скальном колодце. Там он свернулся клубочком на дне, обняв себя руками, очень уж непрятное послевкусие осталось. Хотелось отмыться, отскрестись, и отбросить от себя все, что случилось сегодня ночью.

Михель только засмеялся, видя как поспешно скрылся темный.

– Ах, слабонервная молодежь пошла, – он продолжал смеяться, говоря, – А ты Эления, закрой дверь и иди в свои покои, а как придешь, прикажи страже проснуться.

Но ей стало интересно, что это за красавчик помогал злому.

– Постой, Михель, кто этот парень?

– Что понравился?

– Да, – мечтательно протянула Эления, – Я бы взяла его в любовники.

– Дорогая, это женишок нашей принцессы Янсиль.

Элению перекосило.

– Какого черта! Я хочу его! – но она опомнилась и стала пытаться подольститься к злому, – Ну ты же можешь. Я хочу его себе, пожалуйста... Он такой красавчик, ну Михель...

– Уймись! Мне он самому нравится!

– И что? Разве мы не сможем его поделить?

Михель смолк, внимательно на нее глядя, потом причмокнул и сказал с удовольствием:

– А ты умница, Эления, мне нравится ход твоих мыслей. Определенно. Но сперва он должен получить свою девчонку. Он хорош, пока доверяет мне.

Эления надулась, ей хотелось заполучить понравившегося парня, и совсем не хотелось, чтобы он достался Янсиль. Но спорить с Михелем было бесполезно.

– Спать, дорогая, закрой двери, иди к себе. И не забудь разбудить стражниц. Пока, – сказал он в закрывающиеся двери.

Ну вот, Михель и провернул то, что планировал. Конечно, пришлось немного обмануть дурашку темного, но как же без этого. Все дело в том, что как бы ни старался бедняга Зимруд, его женщины все равно никогда не понесут от него. Просто не даст проклятие. А с помощью тьмы мальчишки Дагона злой подсадил в женщин частитцы своего зла. И теперь они родятся людьми, но будут носить в себе абсолютное его зло и его силу. У него будет 300 настоящих мощных клонов, объединенных общим разумом, силу которых он сможет задействовать в любой момент. Тогда с ним уже никто не сможет бороться. Мир людей будет принадлежать только ему.

Глава 25.

Как ни спешила Мелисандра, но, пробравшись этой ночью во дворец, она поняла, что опоздала. Оставалось только принять свое поражение и уйти. Но ей хотелось есть, царица морского берега, передетая обычной прислужнице, пошла на кухню, попросить хоть хлеба кусочек. Она знала, что дворцовая кухня никогда не спит, в ее дворце, во всяком случае, никогда не спала.

И правда, в коридоре слышались негромкие голоса. Она вошла и, увидев в комнате двух женщин, в первый момент хотела броситься бежать, но потом радостно вскрикнула от облегчения. В кухне сидели две подруги Гульшари и Захария. Она конечно же узнала в них тех двух прислужниц жены Зимруда, которых пыталась подкупить, чтобы они отравили Нитхиль. Они тогда прогнали ее с проклятиями, пристыдив тем, что она хочет убить беременную, и за это Бог ее страшно накажет. Она и сама, как узнала, что Нитхиль беременна, устыдилась своего поступка. Но это все в прошлом.

Мелисанлра знала, что они стали первыми наложницами Зимруда. И сейчас важно то, что эти двое чудом уцелели этой ночью. Значит, не все потеряно.

***

Только через час после того, как все ушли, куст, росший на террасе перед дверьми, что ведут в гарем, отмер и всряхнулся. Вообще-то, это был не куст, а наш старый добрый знакомый – растительный дух Фрейс. Он со вчерашнего дня забросил все дела и наблюдал за темным. Правда приходилось все время прятаться и перемещаться, а это утомляло растительного, но когда совершаются дела такой важности, не до личного благополучия.

У Фрейса от всего того, что он увидел и услышал, волосы стояли дыбом. А то, о чем он догадывался, и вовсе повергало в ужас. Потому что Фрейс знал, что за странную фразу произносил Михель устами Элении. Еще дома насмотрелся, как колдун Грофт подсаживал духов зла в разную живность. Как исследователь, Фрейс не мог не восхититься изобретательности злого. Использовать связывающую силу тьмы, чтобы создать своих клонов прямо в утробе женщин, это был великий прорыв! Если, конечно, закрыть глаза на то, что, помимо всего прочего, это страшное преступление, карающееся смертью. Хотел бы Фрейс знать, как злой сможет оправдаться на суде за такие дела. Потом он подумал, что все дела злого не имеют оправдания, и наказание его неминуемо, это всего лишь вопрос времени.

Надо срочно рассказать все старшим, положение и так было неприятное и опасное, а теперь все только ухудшилось. К сожалению, очевидно, что темный вляпался по самые уши. Фрейс хотел спасти Владыку, спасти принцессу, спасти Дагона, женщин. Спасти, пока это возможно.

***

Разумеется, появление в кухне Мелисандры, пусть даже и переодетой, не прошло незамеченным. Ее узнали сразу, тем более, что за эти годы колдунья совершенно не постарела.

– Зачем ты пришла? Неужели мало сделала тогда? – Гульшари говорила негромко, но Мелисандра поежилась.

– Я пришла помочь, – она старалась говорить спокойно.

– Помочь еще кого-то отравить? – теперь уже к ней обращалась Захария.

– Вы никогда не забудете мне моей ошибки? – досадно и горько было их презрение.

– Ошибки?

– Да! Ошибки! А сейчас я пришла помочь!

– Да?! Ну что ж, говори, с чем ты пришла.

– Я... Зимруду грозит опасность.

– Что? – обе подруги мгновенно подобрались.

– Да, ему угрожает смертельная опасность.

Гульшари и Захария переглянулись, события последней времени вообще были странные, возможно колдунья и не врет.

– Вы мне не верите, но я не лгу.

– Мы тебе верим, – сказала Захария.

Мелисандра вдруг почувствовала слабость, у нее даже слезы на глаза навернулись.

– Спасибо... Я знаю, я очень виновата...

– Ладно, в конце концов, это не ты отравила нашу Нитхиль.

– Нет... На мне грех не менее страшный. Даже еще пострашнее, – глухо проговрила Мелисандра, опустив голову.

– Что ты сделала? – Глушари спросила шепотом.

– Это я прокляла дом Зимруда. Из-за меня все вы бесплодны.

Женщины с ужасом воззрились на нее, не в силах вымолвить ни слова. А Мелисандра оглядела их и спросила:

– Ну что, покормите преступницу?

Молча поствили перед ней несколько тарелок с едой, кувшинчик вина и хлеб, молча указали на место за столом. Молча поблагодарила она их кивком и начала есть. Через несколько минут Захария сказала:

– Раз ты пришла сюда за тридевять земель, значит дело серьезное. Если можешь помочь, помоги.

– За этим я и здесь. Может, если помогу, грех мой простится мне...

Женщины вздохнули, переглянулись, а потом решили тоже немного поесть, спать-то все равно не удастся. Сначала немного поели, потом вина чуть-чуть выпили, а потом и разговорились, все-таки интересно, как там жизнь идет в Версантиуме. Они и моря никогда не видели, и про апельсиновые деревья послушать было интересно. Так постепенно даже стали шутить по поводу того, как сегодня в гареме Владыка Зимруд свирепствовал.

– Что? Не могу поверить, и гаремную прислугу тоже? Ха-ха-ха! Амазонки чудом спаслись? Ха-ха-ха!

– Да! А Ликисис, ой не могу! Ха-ха-ха! Ты предсталяешь, Ликисис несколько раз ему на перехват забегала, а он все норовил других осчастливить! Аха-ха-ха! Всего один раз ей и досталось!

– Ха-ха-ха! Аха-ха-ха!

– А Джанмил! Джанмил, ты представляешь... ей вообще досталось больше всех! Остальные от зависти сдохли! Ха-ха-ха!

Так незаметно и утро наступило. Появилась кухонная прислуга, повара, женщины перебрались в маленькую комнатку-альков рядом, продолжить сплетничать. Вскорости пришла служанка Элении за порцией утреннего кофе для Владыки. Забрала серебряный кофейник на маленьком подносе. Жизнь в кухне начала набирать обороты, словно ничего вчера и не было. Наши дамы завтракали, а после собирались идти спать, захватив с собой гостью. Кому интересно, что происходит в комнатах сорокалетних наложниц, к которым господин в гости не заглядывает? Никому.

И тут Мелисандра уловила этот запах. Яд. Очень медленно действующий, коварный яд. Она закрыла глаза и постаралась увидеть, откуда идет шлейф, чашечка, маленькая фарфоровая чашечка на серебряном подносе. Кофе. Кофе для Владыки.

Она мгновенно напряглась. Захария и Гульшари по ее виду поняли, случилось неладное.

– Пошли, у меня будет удобнее, – Гульшари поднялась и потянула их обоих в коридор.

Только при закрытых дверях Мелисандра решилась признаться:

– В чашке был яд. В той чашке, из которой пил Владыка.

– Что? Как...?

– Когда кофейник забирали, там ничего не было. Яд кто-то подложил по дороге. Или еще хуже... Кто подает кофе Владыке?

Она обвела женщин взглядом, те перглянулись в ужасе.

– Новая шестая жена, северянка Эления из Фивера.

Воцарилось молчание.

– Надо как-то дать знать Зимруду. Пусть не пьет и не ест ничего, пока... Так... Сейчас. Сейчас. Дайте что-нибудь, кулон, или брошь, или кольцо. Что-нибудь.

Захария сняла с шеи кулон и отдала его колдунье, а Гульшари протянула кольцо. Она была очень сильной колдуньей, ей достаточно было провести над этими предметами рукой, чтобы они превратились в мощные охранные артефакты.

– Хорошо, – сказала Мелисандра, – Есть у вас какой-нибудь яд?

– Яд? У нас? – искреннее недоумение Гульшари.

– Эй, у меня есть уксусная кислота, я собиралась накипь чистить с кое-какой посуды.

– Оооо! Чистота напала на на заср***ку! – воскликнула Гульшари.

– Неси сюда твою кислоту, – велела Мелисандра.

Кислоту принесли, налили в фарфоровые чашки. Потом Мелисандра опустила в одну кулон, а в другую кольцо. А после сказала:

– Теперь пробуйте.

Те воззрились на нее с изумлением. А она усмехнулась и отпила из одной, потом из другой. Захария решилась сделать крохотный глоточек.

– Да это же вода! Чуть отдающая кислинкой...

– И правда... – Гульшари тоже решилась попробовать.

– Да, эти артефакты полностью нейтрализуют любой яд. Достаточно просто носить их на себе, – Мелисандра устало потерла руки, – Передайте это Зимруду. Пусть носит не снимая.

Поняв, что ей по-прежнему не вполне доверяют, колдунья сказала:

– Мой грех так велик, что лукавству ныне нет места. Если хотите, я поклянусь самой страшной клятвой.

– Не надо. Мы верим тебе.

– Спасибо.

– Пошли, надо попробовать увидеться с Владыкой, – женщины быстро собрались, а Гульшари, обернувшись к Мелисандре, добавила, – Поспи, царица.

– Откуда ты знаешь...

– Мы знаем, кто ты Владычица морского берега, и простая одежда не скроет этого.

– Мне надо быть осторожнее...

– Да. А теперь поспи.

Оставшись одна, Мелисандра прилегла и честно пыталась заснуть, но нервное перенапряжение никак не давало расслабиться. А потому она безуспешно повертелась в постели с полчаса и решила выйти из гарема, осмотреться. Одета она как прислуга, никто не обратит на нее внимания. Мелисандра взяла поднос с чашками и пошла с ним в кухню. Из гарема она выскользнула быстро и незаметно и, уже почти успокоившись, направилась в кухню, как вдруг глянула в коридор и обомлела.

Прямо перед ней посреди коридора подбоченившись стоял Михель.

– Нет, дорогая, не верю своим глазам, – он медленно подходил к ней, цинично посмеиваясь, – Ты решила прийти ко мне сама? Мммм?

Мелисандра молчала, ее накрыло ужасом.

– Что же ты молчишь?

Внезапно Михель резко переменился в лице, от расслабленного веселья не осталось и следа.

– Решила меня обмануть?! Отвечай!

Вздрагивая от его криков, царица Мелисандра пыталась лепетать:

– Нет... нет... Я просто...

– Что? Ты просто решила помешать моим планам, да, – Михель говорил ласково, нежно, а ей становилось еще страшнее.

– Нет...

– Ты думаешь, я не почувствовал магию, которую кое-кто применял сегодня утром? Что ты делала? Мммм?

– Я... я... – она судорожно пыталась найти выход, – Я применяла заклинание омоложения!

Боже, как ей было страшно...

– Омоложения, говоришь. Да, в твоем возрасте, думаю, это может отнять много сил, – наморщил лоб Михель, а губы его изогнулись в издевательской ухмылке, – А давай-ка посмотрим, как ты выглядишь без этого заклинания? А?

Михель щелклул пальцами и Мелисандра начала неуловимо, но очень быстро меняться. Меньше, чем через минуту перед ним стояла скрюченная, морщинистая старушка с реденькими седыми космами. Злой обошел ее вокруг, явно любуясь результатами свего труда:

– Ну вот, милая, теперь ты выглядишь на все свои... сколь же тебе лет, милая?

– Сто десять, – всхлипывая, прошептала колдунья.

– Отлично, дорогая, я так и думал.

– Умоляю, отпусти меня, отпусти... Разве я могу помешать тебе, разве кто-нибудь может помешать тебе... Прошу, дай мне уйти.

Она стояла перед злым согнувшись и униженно молила его, намеренно не глядя в его глаза. Сейчас Мелисандра боялась даже не за себя, она боялась за Зимруда. Если ей удастся усыпить бдительность Михеля, то Зимруда, во всяком случае, не отравят. Помочь хоть чем-нибудь, хоть немного облегчить свою совесть...

– Ладно, можешь идти, – злой смягчился, – Только облик не смей менять, пока не придешь в свой любимый Версантиум.

– Да, как скажешь, я все сделаю, только позволь мне уйти.

Михель махнул рукой, отпуская ее, и Мелисандра бросилась бегом из дворца, она так и бежала, не останавливаясь, до самого храма Создателя, а добежав, бросилась умывать заплаканное морщинистое лицо водой священного источника, и, не смея войти в храм, молилась снаружи. Такой ее и увидел Иссилион. Водный дух появился перед ней отражением в воде.

– Что случилось с Властительницей морского берега?

– Совесть, – мрачно ответила та, – Наказание за грехи прошлого.

– Совесть, – задумчиво проговорил водный дух, – Совесть, это хорошо. Значит, ты уже получила свое наказание.

– Зимруда хотят убить, – без всякого предисловия сказала Мелисандра, – Сделайте что-нибудь... Поторопи Горгора, иначе будет поздно. Я боюсь, что уже поздно.

Иссилион нахмурился в изображении и ответил резко:

– Мы делаем! Поверь, делаем. Я отдал ради этого дела свою дочь. Она должна на днях прийти в Симхорис.

– Дочь... О! Хвала Создателю! Надежда есть! – Мелисандра затихла, уйдя мыслями в себя, – Дочь... Хорошо, значит, я могу уйти. Надежда есть.

Иссилион видел просветление на ее лице, сделавшее царицу действительно прекрасной той красотой, что светится сквозь старческие морщины, немощь и уродство.

– Запомни, водный, она ничего не должна знать о Зимруде, ничего. А самое главное, она не должна знать его имени. И пусть просит милостыню на ступенях храма. Больше я ничего сказать не могу.

– Хорошо, я запомню, – Иссилион поклонился, – Удачи тебе, царица.

– Спасибо.

Обратный путь был далек, старухе, в которую превратилась Мелисандра, преодолеть его было намного труднее, но она не чувствовала усталости. Ей удалось немногое. Но все равно, она хотя бы смогла спасти Зимруда от яда. Царица вспомнила, как униженно молила злого отпустить ее, и улыбнулась. Все хорошо. Теперь в ней не было гордыни, а душа царицы словно очистилась от той коросты застарелого чувства вины, что подспудно угнелало ее столько лет. Теперь она действительно могла быть счастливой и свободной. Иногда, чтобы искупить свои грехи, не хватит всей жизни, но раскаяние помогает найти верный путь.