Текст книги "Маска, я тебя знаю"

Автор книги: Екатерина Черкасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Почему у тебя такие грустные глаза, малышка?– спросил

он ласково-ласково.

– Мне не хочется тебя отпускать,– я вздохнула,

хочется наглядеться на тебя на месяц вперед.

– Перестань говорить глупости. Все будет хорошо, ты через две

недели выйдешь отсюда, а я стану все время тебя навещать. Как тогда, помнишь?

– Нет, – решительно отстранилась я,– не хочу, чтобы

ты опять любовался мной в кровавых корках и гипсе, поэтому очень прошу– не приезжай, пока я окончательно не стану красавицей. А меня пусть навещают Лидия и Мила. Мы уже с ними договорились. Хорошо?

Саша улыбнулся:

– Ладно, глупышка, пусть будет как ты хочешь. Но не забывай,

что я люблю тебя всякую, и в гипсе тоже.

Он достал мои вещи, и мы прошли внутрь.

Лечащий врач уже ждал нас внизу.

– Здравствуйте, здравствуйте, Анастасия. А вы, Александр Владимирович, прощайтесь здесь, в отделение мы пойдем с барышней вдвоем.

Саша передал мне пакет с вещами, поцеловал и тихонько прошептал на ухо:

– У меня есть для тебя небольшой подарок, специально для данного случая. Пообещай, что откроешь его только в палате,– он достал из внутреннего кармана пальто небольшую, празднично упакованную коробочку.

– Клянусь!

– Ну иди, моя хорошая, и не грусти,– он еще раз поцеловал меня.

Я махнула ему рукой и поспешила за доктором. Войдя в палату, бросила пакет с вещами на стул и сразу же сорвала блестящую обертку с подарка.

В коробочке лежал маленький сотовый телефон и записка:

"Ты сможешь поговорить со мной, как только тебе захочется. Первая кнопка запрограммирована на мой сотовый. Целую.

Жених.

Р. S. Номер телефона не сообщаю, чтобы кто попало не звонил. Это прямая любовная линия".

* * *

Весь день перед операцией я думала только о том, что же произойдет

со мной завтра. Вечером я стояла перед зеркалом, изучая шрам и кривой

нос, и пыталась представить, как я стану выглядеть через некоторое

время.

За этим занятием меня застал неожиданно вошедший в палату профессор

Смельчаков.

– Здравствуй, Анастасия, все в порядке?

– Здравствуйте, Иван Александрович. Яочень волнуюсь, но это,

наверное, нормально?– я посмотрела ему в глаза.

– Тебя беспокоит операция, это вполне естественно.

– Я не знаю, смогу ли сегодня уснуть.

– Уверяю тебя, Настя, сегодня ты отлично выспишься, немного позже

тебе дадут легкое снотворное,– он уже собирался уходить, но

я остановила его вопросом.

– Иван Александрович, вы мне рассказывали, что в среднем через

десять дней после операции мне снимут гипс с носа, и еще через две

недели должны сойти синяки вокруг глаз. А может случиться что-то непредвиденное, и я не буду в форме к пятнадцатому декабря?– эта мысль меня очень волновала, весь день я считала и пересчитывала дни, которые придется провести в больнице. Я категорически не хотела закрывать свадебной фатой отекший нос и прятать под слоем грима синяки.

– Не волнуйся, девочка, будем надеяться, что все получится, как

мы планируем, хотя ты понимаешь... В таких случаях можно говорить

лишь о приблизительных сроках, все зависит от большого количества факторов...

Я внимательно выслушала короткую лекцию о заживлении ран, успокоилась и попрощалась с профессором до завтра.

После его ухода я достала сотовый телефон, набрала единичку и стала ждать, когда услышу голос самого прекрасного мужчины на свете. Трубку не брали долго.

– Да?– наконец услышала я.

– Привет, я по тебе уже соскучилась.

– Тогда почему ты мне целый день не звонила?

– Не знаю, днем не хотелось отрывать тебя от дел, а сейчас ищу психологической поддержки, потому что волнуюсь,– я чувствовала, что на самом деле готова разреветься.

– Чего ты боишься, маленькая?– мне казалось, я вижу ласковые Сашины глаза.

– Всего... Операции, наркоза. Но больше всего боюсь, что не успею приобрести человеческий вид к нашей свадьбе, поэтому я хочу, чтобы ты пообещал мне... Если что-то будет не так, как я предполагаю, то мы отложим свадьбу.

– Настя, все произойдет, как ты скажешь, но если ты действительно хочешь и ждешь этого, наша свадьба обязательно состоится...

Его голос журчал как ручей, он убаюкивал меня, проникал в каждую клеточку моего тела, парализовывал мою волю, и я слышала только его, верила только ему, чувствовала его совсем рядом. Если бы он сейчас вошел

в мою палату, я бы совсем не удивилась. Не было на свете ничего естественней, чем неожиданное появление возлюбленного в моей жизни.

– Настя, почему ты молчишь?– Саша говорил громко, почти

кричал, и я вынырнула из сладкого ступора.

– Нет, нет, нет, я просто задумалась,– я подошла к окну,– скажи, где ты сейчас находишься?

– Я сижу в машине на Садовом кольце, специально остановился,

чтобы поговорить с тобой.

– А куда едешь?

– Сначала заскочу к Лидии, а потом домой. Кстати, она передает

наказ, чтобы ты настроилась на операцию и проявила характер, тогда

тебя скорее выпишут.

– Привет ей от меня, скажи, что буду сильной,

я всхлипнула.

– Не грусти, Котенок,– я чувствовала, что он улыбается,– завтра я очень жду твоего звонка.

– До завтра,– я выключила телефон.

За окном совсем темно, как зимой. Одинокие фонари почти не освещали улицу, моросил дождь. Я прислонилась лбом к стеклу и долго вглядывалась в пустую улицу, вдруг мне пришла в голову мысль загадать желание.

"Если первая проехавшая машина будет белого цвета, как

у Саши, то все обойдется". Как только я додумала фразу до конца, редкие машины на улице и вовсе перестали ездить.

Почти минуту я не отрывала взгляда от освещенного пятачка внизу.

За спиной скрипнула дверь, я оглянулась и увидела медицинскую сестру, она принесла маленький стаканчик с водой и две таблетки.

– Это снотворное, выпейте, пожалуйста, и ложитесь в постель. Сейчас к вам придет лечащий врач.

Бросив последний взгляд на улицу, я неохотно подчинилась.

Через минуту я уже лежала в постели, но спать совершенно не хотела.

Ко мне зашел молодой доктор, он завтра должен ассистировать профессору на операции.

– Все в порядке, Настя?– профессионально-участливо поинтересовался он.

– Конечно,– я вежливо улыбнулась и подумала, что чуть

больше полутора лет назад уже слышала те же самые вопросы. Но тогда

я не знала, кто я и что со мной станет дальше. Сейчас же я готовилась

к новой и самой прекрасной полосе своей жизни, уверенная, что впереди

у меня все только самое лучшее.

Врач сказал мне еще несколько ободрительных фраз, пожелал спокойной ночи, все это я слушала, уже борясь со сном.

Неожиданно мне приснился один из моих старых кошмаров, о которых я почти забыла.

Опять бушующее море, мокрая палуба неизвестного судна, и я пытаюсь удержаться рукой за какой-то металлический предмет. Меня окатывает с головы до ног соленой водой, я задыхаюсь и не могу кричать. Внезапно вижу необыкновенно похожую на меня девушку, лежащую на палубе. Я слышу, как она не кричит, а скорее стонет:

– Помогите!

У нее разжимаются пальцы, и прежде, чем очередная волна уносит ее в море, девушка оборачивается, и я смотрю ей в лицо– такое знакомое и одновременно чужое.

– Паа-паааа!– визг, от него хочется зажать уши. И как только она исчезает за бортом, уже я сама камнем иду ко дну в мутной серо-зеленой воде и чувствую, как разрываются легкие от невозможности сделать вдох. И я знаю, что еще мгновение, и вода хлынет в мои легкие.

Вздрогнув от страха всем телом, я проснулась и долго не могла сориентироваться.

Когда наконец я пришла в себя, первой моей мыслью было желание схватиться за телефон и немедленно позвонить Саше. Но потом я успокоилась и решила, что достаточно сильна, чтобы самой справиться со своими проблемами. Я честно сосчитала до ста, и мне сделалось чуточку легче.

– Все это глупости!– уверенно сказала я себе.

Бред воспаленной фантазии. Теперь начинается новая жизнь, и все кошмары я оставлю в прошлом.

Я встала и пошла умываться, замерла на несколько секунд у зеркала, потом брызнула водой на собственное изображение.

– Скоро я навсегда забуду это лицо, и страхи исчезнут

вместе с ним.

– Совершенно верно,– услышала я подтверждение своих мыслей из уст лечащего врача,– скоро ты станешь настоящей красавицей.

"Если бы вы только знали, какие мне снятся сны!"– подумала я, но вслух ничего не сказала.

– Ты готова, Анастасия?

– На все сто,– я старалась казаться смелой и решительной,

хотя внутри поджилки тряслись от страха.

– Тогда иди в палату и жди,– доктор улыбнулся,

ты у нас первая в очереди за красотой.

Ждать пришлось совсем недолго. Буквально пять минут я еще потискала телефон, а потом спрятала его в стол, чувствуя, что он превращается для меня в настоящее наваждение. В этот момент за мной пришли.

Страшнее всего было, когда меня везли на каталке в операционную, я считала про себя и все время сбивалась, меня знобило от страха, и самые неожиданные мысли возникали в голове и тут же пропадали, ускользая в неизвестном направлении. Когда я оказалась на столе, со мной заговорил анестезиолог.

– Ну что, голубка, какой хочешь сон– голубой или розовый?– спросил он басом.

– А можно белый?– я пыталась шутить, чувствуя легкое прикосновение

иглы к коже.

– Конечно, дорогая, как скажешь,– он стал тихонько насвистывать "Красоток кабаре",– спи, дорогая, проснешься– себя не узнаешь.

Это была последняя фраза, которую я слышала. Я летала над ледяными скалами, взмывая к ослепительно белому небу с нежно-голубыми облачками, парила высоко-высоко. Апотом камнем падала вниз, врезаясь в прозрачную воду, теплую, как парное молоко, и ласковые струи обтекали меня со всех сторон. Под водой я тоже летала– открыв глаза и словно пропуская через себя весь этот белоснежно-призрачный мир.

Вокруг звучала музыка, я чувствовала ее каждой клеточкой своего существа и танцевала в воздухе. Неожиданно сверху раздалось соло на трубе, оно звучало все громче и громче, пока не превратилось в голос.

– Просыпайся, красавица!

Меня легонько похлопали по щеке, и я открыла глаза. Боли совсем не чувствовала, но что-то мешало смотреть вперед, какое-то размытое серое пятно.

– Уже все?– тихо спросила я, удивляясь тому, как противно

звучит мой голос, я отчаянно гнусавила.

Я увидела перед собой лицо Ивана Александровича, он внимательно смотрел на меня.

– Это гипс?– я попыталась протянуть руку, чтобы проверить свое предположение.

При неосторожном движении я почувствовала резкую боль, словно мне выстрелили прямо в лицо. Ощущение такое, будто мое лицо натерли на мелкой терке.

– Больно-о-о!– закричала я, даже не подозревая, что могу так вопить, едва придя в себя.

– Ну, ну,– ласково сказал профессор,– не так уж

и больно, сейчас тебе сделают укольчик, и все пройдет. А вот повязку

пока руками не трогай. Будешь слушаться, быстро снимем с носа гипс.

– Хорошо,– я убрала руку, стараясь не шевелиться.

– Вот и славно, сейчас поедешь в палату,– Иван Александрович подмигнул мне,– такую красавицу из тебя сделали– прелесть просто!

– Да-а-а,– мечтательно протянула я, чувствуя, что меня

снова клонит ко сну. Глаза сами собой съезжали к носу, словно желая проверить его присутствие.

– Поспи, поспи, красавица,– пробасил над моим ухом анестезиолог, я уже издалека слышала, как он говорит профессору:

– Иван Александрович, какая малышка шустрая, обычно все после

наркоза двух слов связать не могут– заторможенные, сонные,

а эта– ну просто как огурчик!

– Молодец девочка,– согласился с ним Смельчаков.

И я уснула, преисполненная гордости от их похвал. В себя пришла уже

в послеоперационной палате. Чувствовала вялость, лицо болело. Я предприняла попытку встать, но это не удалось. Я услышала, как кто-то тихонько подошел к моей кровати. Я открыла глаза и увидела медсестру, она аккуратно поставила мне градусник.

– Хотите чего-нибудь?– спросила она.

– Воды,– попросила я.

– Только не пейте много,– предупредила она, увидев, как

жадно я приникла к трубочке.

– Да, и еще... У меня в столе сотовый телефон, дайте, пожалуйста,

я хочу позвонить,– несмотря на гнусавость и общую вялость,

я говорила почти с командными интонациями.

Саша снял трубку после первого же звонка.

– Привет,– сказала я, старательно выговаривая каждую букву, и, хотя получилось что-то типа "бдивет", Саша сразу понял, что это я.

– Маленькая, как ты себя чувствуешь?– спросил он взволнованно.– Ты так долго не звонила.

– Нормально,– ответила я,– говорить тяжело, и голова

болит немножко,– я тебе завтра позвоню, ладно?

– Поправляйся скорее, я тебя целую много-много раз. До свидания!

Я положила телефон под подушку, закрыла глаза и попыталась представить себе Сашу, даже не столько Сашу, сколько нашу встречу после больницы.

Дойдя до того момента, когда я легко сбегаю по ступенькам к возлюбленному, а он простирает ко мне руки, и на его лице восторг и удивление, я заснула, полная приятных мыслей.

На следующее утро проснулась только к врачебному обходу, приняла очередную порцию комплиментов от профессора и получила разрешение вставать и ходить по палате в сопровождении медсестры или кого-нибудь из родственников.

Сразу после обхода я попыталась приподняться и посидела на кровати. Затем, цепляясь за выступающие предметы, добралась до двери, где столкнулась с Милой.

– Ты куда?– строго спросила она, ничуть не удивляясь моему внешнему виду.

– В туалет.

– Я с тобой,– не терпящим возражения тоном произнесла подруга.

Она взяла меня под руку, и мы чинно прошествовали в дамскую комнату. Оказавшись у большого зеркала, я остановилась и посмотрела на свою вновь обретенную красоту. Если бы Милы не было рядом, возможно, я упала бы в обморок.

– Мамочки мои!– с ужасом прошептала я, глядя на белый треугольник своего загипсованного носа с торчащими из ноздрей кровавыми тампонами, черные синяки под глазами, огромную кровавую корку на лбу и чуть меньшую на щеке.

– А чего ты хотела?– совершенно искренне отреагировала подруга.– Ты окружающих вообще-то видела? Многие хуже тебя в сто раз выглядят, а ты вон уже бегаешь... и кожа розовенькая.

– Интересно, сколько времени я буду ходить с таким лицом?прогнусавила я.

– Не боись, через месяц станешь как новая,– убедительно

сказала Мила.

Однако я и представить себе не могла, что даже через полтора месяца приобрету более или менее сносный вид. Я запаниковала.

– Нужно позвонить Саше, чтобы он забрал заявление из загса, я категорически отказываюсь выходить замуж...– простонала я, хватаясь за телефон, когда мы с Милой вернулись в палату, и она заботливо запихнула меня в постель.

– Вот еще глупости,– раздалось от двери.

Мила хмыкнула над моим ухом, я обернулась и увидела Лидию с огромным букетом бело-розовых лилий.

– Привет, Настенька, это от Александра,– она протянула

мне цветы, ища глазами, куда можно их поставить, а затем просто положила букет мне на кровать,– а это лично от меня,– она поставила на стол пакет.

Я взяла цветы в руки и попыталась представить себе, как они пахнут.

– Здравствуйте,– неожиданно вежливо поздоровалась Мила, привлекая к себе внимание гостьи.

– Здравствуйте,– небрежно бросила Лидия, вероятно,

думая, что разговаривает с медсестрой,– вы не могли бы

оставить нас одних?

– Ну, разумеется,– сладеньким голосом ответила Мила.

Я решила задушить конфликт в зародыше.

– Лидия, это моя подруга Мила, мы с ней раньше жили в одной

комнате в общежитии,– представила я Милу.

– Лидия,– сразу изменив тон на ласково-дружелюбный, проворковала моя будущая родственница, – я сестра Александра.

– Как тебе мое лицо?– спросила я Лидию.

– Если честно– впечатляет, но ты должна нацелиться на скорейшее выздоровление и думать о предстоящей свадьбе, – Лидия была очень серьезна,чем меньше ты думаешь о том, какое у тебя лицо, тем быстрее все пройдет.

– Я согласна с Лидой,– кивнула Мила с приятной улыбкой,

а я про себя отметила, что скорее всего подруга умышленно это сделала.

Ведь я много раз говорила ей, что Лидия настойчиво просила не называть

ее Лидой.

– Лучше Лидия,– заметила "моя родственница" довольно

сухо,– предпочитаю, чтобы меня так называли.

– Конечно, конечно,– легко согласилась Мила, – я

не знала, извините, Лидия. Лида– это слишком по-домашнему,

а Лидочка– секретарский какой-то вариант, я поняла свою ошибку,нахально добавила она.

Лидия посмотрела на Милу так, словно хотела испепелить ее

взглядом. Губы сжались в тонкую линию, я испугалась, что сейчас она

скажет что-нибудь крайне неприятное.

– Что ты принесла, Лидия?– поспешила я разрядить

обстановку.

– Журналы,– произнесла она так, словно выпустила

пар,– журналы со свадебными платьями. Чтобы ты выбрала себе

что-нибудь подходящее. Пора уже готовиться к свадьбе.

– Не рано ли?– переспросила Мила, полная живого

участия.

– В самый раз,– явно огрызнулась Лидия.

– Как скажете,– ядовито поддакнула Мила.

– Настенька, у меня дела, я забежала на минутку,

обратилась ко мне Лидия так сладко, что мне даже стало не по себе,

но я еще обязательно зайду.

Лидия легко поцеловала меня в уцелевшую щеку и, уходя, сказала:

– На одном из журналов я написала номер своего сотового,

звони в любое время, – она послала мне воздушный поцелуй и удалилась,

не попрощавшись с Милой.

Как только она вышла, я набросилась на Милку:

– Общительная ты моя, что она тебе плохого сделала?

Зачем понадобилось доводить ее до белого каления?

– Ну, извини, не сдержалась,– напустив на себя

несчастный вид, жалобно прозвенела подружка,– но знаешь, Сашка

у тебя, возможно, и прекрасный, но вот сестрица у него

та еще фигура.

– Фигура у нее замечательная, нам с тобой не чета,

съязвила я, чувствуя, что возвращается хорошее настроение и бодрое

расположение духа, несмотря на недавний скандальчик.

– Мне на ее фигуру наплевать с высокой колокольни, я

сама девушка– хоть куда, – решила обидеться Мила, но потом передумала,– поверь моему внутреннему чутью– твоя Лидка– редкостная стерва, у нее это на лбу написано.

– Оставь ты ее в покое, она совершенно нормальная, просто

слегка надменная с посторонними.

– Ты еще вспомнишь мои слова,– назидательно

сказала Мила,– но вообще-то пошла она к черту, она тебе

пока еще никто. Давай лучше поболтаем о чем-нибудь приятном,

Мила мечтательно закатила глаза.

– Хорошо, только сначала поставь цветы в вазу,

согласилась я.

Мила мгновенно организовала самодельную вазу из пластиковой бутылки, и мне пришлось расстаться с букетом. Но Мила тут же сунула мне в руки журнал со словами:

– Я подумала, лучше уж я тебе помогу выбрать свадебное платье, эта фифка все равно ничего хорошего посоветовать не сможет.

Я сначала отнекивалась, но как только открыла журнал на первой странице, то забыла обо всем...

Некоторое время мы с Милой восторженно и зачарованно вздыхали,

а потом привыкли к красоте платьев и невест и даже пытались критиковать фасоны, которые, как нам казалось, мне не подойдут.

Оторваться от этого занятия не было никакой возможности.

Платья, фата, перчатки, туфельки– все необыкновенно красиво, но самое большое впечатление произвели на меня композиции из цветов– лилии, фиалки, розы, украшения для платьев, фаты, волос, свадебные букеты и, конечно же,флер-д'оранж– нежнейшие цветки апельсинового дерева.

Мне нравилось быть невестой, я чувствовала себя Золушкой, которая собирается на бал.

В самый разгар нашего с Милой обсуждения нарядов в палату заглянул профессор.

– Приятно наблюдать за вашими занятиями,– сказал он, подходя ко мне для осмотра.

– Мне самой приятно,– прогнусавила я, смутившись.

– Если будешь так активно себя вести, придется выписать тебя раньше срока,– пообещал он мне.

– Правда?– я так и вспыхнула от сильной радости.

– Разумеется, все как ты захочешь. Будет желание, выпишем. Нет. Еще подержим в стационаре,– теперь уже сдержанно сказал Иван Александрович,– но только посещениями злоупотреблять не стоит.

– Все поняла, профессор, меня уже здесь нет,

сразу отреагировала Мила.

– Вы можете еще немного посидеть, но недолго, чтобы не переутомлять Анастасию,– милостиво разрешил он, и от звука его бархатного голоса любвеобильная моя Мила тут же вся затрепетала до самых кончиков ресниц.

– Какой мужчина,– почти простонала она, когда Смельчаков вышел.– Все, мне пора,– засобиралась она через секунду.

– Куда это ты,– удивилась я, – мы же еще ни о чем

не поболтали?

– Мне срочно нужно проконсультироваться насчет пластики носа,ответила подруга, продолжая зачарованно смотреть на дверь, по-видимому, пытаясь восстановить внутренним взором образ профессора.

– Ты еще вернешься?– спросила я без всякой надежды.

Мила молча кивнула и вышла из палаты.

"Милая, неисправимая Мила",– подумала я, продолжая

листать журналы.

Через четверть часа, когда я закончила рассматривать один журнал и принялась за второй, в палате снова объявилась подружка. Она радостно защебетала.

– Иван Александрович сказал, что у меня замечательный носик, очень аккуратной формы, и операция мне совершенно не нужна, но зато я у него узнала про татуаж.

– Про что?– не расслышала я.

– Ну, можно сделать себе цветную татуировку, которая исчезнет через два года. Представляешь– любую, в любом месте! А еще можно косметическую татуировку. Вот прелесть какая!

Я с подозрением посмотрела на Милу.

– Что здесь особенного?– перехватив мой взгляд, заявила она.– Ты могла бы, например, сделать себе какую-нибудь татуировку в качестве свадебного подарка мужу.

– Зачем?

– Ты что? Знаешь, как твой Шурик обрадуется, если ты ему к свадьбе какой-нибудь цветок на плече выбьешь в доказательство своей вечной любви. Это сейчас очень модно, и потом– довольно необычно.

– Нет, для татуировки я еще не созрела.

– Очень зря,– Мила собралась уходить,– ну

ладно, ты все-таки подумай об этом.

В дверях она, как всегда, застыла и мечтательно произнесла:

– Я бы не отказалась от разноцветной бабочки на попе, и чтобы

она при ходьбе еще крыльями махала...

– Вот красота-то будет,– поддержала я ее.

– И не говори!

ГЛАВА 11

Я провела в больнице ровно двадцать пять дней. На двенадцатые сутки мне сняли гипс, и я могла полюбоваться своим новым прямым носиком без шрамов. Еще через неделю со лба и щеки отвалились ужасные кровавые корки, и под ними оказалась нежная розовая кожица. Увидев меня в новом свете, Мила заявила, что я стала похожа на "юного поросеночка", а Иван Александрович заверил, что уже можно выписываться.

Однако я упорно продолжала отсиживаться в клинике, ждала, когда пропадут синяки вокруг глаз. Каждое утро я первым делом бежала к большому зеркалу в надежде, что последние желтые разводы исчезли с нижних век.

Но, честно говоря, я больше капризничала. И еще...

Я ОЧЕНЬ СЕБЕ НРАВИЛАСЬ!

Впервые в жизни мне доставляло удовольствие смотреться в зеркало,

я находила себя весьма симпатичной особой. А когда Лидия привела визажиста, чтобы потренироваться перед свадьбой, я почувствовала себя просто супермоделью. Оказалось, что макияж может творить чудеса!

Каждый день ко мне заходила Мила, примерно раз в три дня приезжала

Лидия. Они обе, не сговариваясь, выражали недовольство тем, что я

упорно отказываюсь встречаться с Сашей до полного исчезновения синяков.

Скучая, я разговаривала с ним по десять раз в день по телефону, но

как только он начинал намекать, что хочет навестить меня в больнице,

притворно злилась и категорически запрещала ему приходить, чувствуя

себя хозяйкой положения.

Я была совершенно счастлива. Мои мысли занимала только предстоящая свадьба. С помощью Милы и Лидии (к счастью, они не знали, что участвуют в этом процессе параллельно!) я выбрала себе два платья, какие хотела бы надеть на своей свадьбе.

Несмотря на мое слабое сопротивление, Лидия принесла в больницу очередной свой подарок– шерстяной брючный костюм жемчужно-серого цвета и в тон к нему– зимние полусапожки на высоком каблуке. Она убедила меня, что Александр упадет в обморок, увидев меня в таком наряде.

Под подобным предлогом через пару дней у меня появилась серая шляпка и кожаные перчатки. А Мила подарила мне маленький флакончик духов "Pleasures" от Эсте Лаудер, потребовав при этом, чтобы я непременно надушилась ими перед самым ответственным моментом. Зная Милины финансовые возможности, я была растрогана.

Долгожданный день выписки сегодня, двадцать четвертого ноября.

Я, как обычно, подошла утром к зеркалу и не обнаружила никаких посторонних

красок на моем лице.

После звонка я дождалась обхода и обрадовала профессора тем, что готова

к выписке. Сказала, что я, наконец, обрела свой прежний вид и могу

и хочу встретиться с женихом.

Чтобы сделать сюрприз, я не стала сразу звонить ему, а дождалась Лидию.

Она приехала через час с визажистом и парикмахером. Долго-долго надо мной колдовали эти феи, и я почти уснула, убаюканная их умелыми руками. Когда они закончили, я вскочила и подбежала к зеркалу.

Я выглядела настоящей красавицей. Волосы подстрижены и красиво уложены, большая часть лба открыта, но контраст цвета кожи незаметен из-за профессионально наложенного грима. Мои глаза стали выразительными, а короткие и густые ресницы– длинными и изогнутыми. Весь макияж сделан в серых и розовых тонах.

Я переоделась в новый костюм, позвала всех женщин и долго слышала "охи" и "ахи" от присутствующих. Затем у Лидии зазвонил телефон, и она убежала по делам.

Я сочла, что генеральная репетиция завершилась, и позвонила Саше,

обрадовав его известием, что меня можно забрать из больницы.

Саша появился очень быстро. Я вскочила с кровати, чтобы броситься

ему на шею, но он отстранился от меня.

– Какая же ты у меня красавица,– восхищенно прошептал

он,– и как я тебя люблю!

Да, уж сегодня я точно знала, что это правда!

На выходе меня ждал сюрприз. Саша достал из большого пакета невесомую шубку из голубой норки почти в цвет моего костюма.

– Я подумал, что уже холодно, а ты еще в куртке,– он хитро улыбнулся.

Я обомлела.

– Как ты догадался?– восхитилась я.

– Интуиция, – невозмутимо ответил он и отвернулся, чтобы

я не видела, как он смеется.

– Лидия,– я покачала головой, – но она же обещала

ничего не рассказывать. Я так хотела тебя поразить!– Я насупилась.Значит, сюрприз не получился?

Саша поцеловал меня в лоб.

– Ты мой самый лучший, самый неожиданный сюрприз на свете,

он обнял меня,– и потом... Неужели мой подарок не произвел

на тебя впечатление?

– Конечно, произвел,– заторопилась я,– но, по правде

говоря, самое большое впечатление на меня произвел ты сам. А подарки

это не главное.

– Подожди, подарки только начинаются,– он повел меня к

выходу.

Саша достал с водительского места огромный букет из совершенно немыслимого количества белых роз и вручил мне. Потом галантно распахнул передо мной дверцу автомобиля.

В машине он погладил меня по щеке и спросил:

– Куда девушка желает, чтобы я ее отвез?

– Сегодня маршрут выбираешь ты,– меня затягивало в сладкий омут, из которого невозможно выбраться.

– Я надеюсь, что за месяц, проведенный в больнице, ты успела соскучиться не только по мне, но и по хорошей кухне, поэтому первый пункт нашего маршрута ресторан, а потом...– Саша посмотрел мне прямо в глаза.– Я хотел показать тебе, как обустроил свою квартиру перед тем, как привести туда молодую жену. Ты хочешь посмотреть на это?

– Честно говоря, я об этом уже давно думаю, – призналась я.

– Нет,– неожиданно запротестовал он,– сначала– ресторан, я должен похвалиться такой великолепной девушкой перед окружающими.

* * *

Я ничего не видела вокруг, не помнила ресторана, меню, вкуса пищи, не знала, как скоро мы оказались с ним в его квартире. Япребывала в каком-то тумане.

Когда я вынырнула на поверхность, вся переполненная сладкой истомой и ленью, Саша погладил меня по лицу.

– Я знал, что буду у тебя первым мужчиной,– в его голосе было столько пафоса и гордости, что я не сразу поняла смысл его слов.

– Я люблю тебя, Саша, я так тебя люблю,– мне хотелось плакать от счастья.

– Я тоже люблю тебя, моя девочка,– Саша притянул меня

к себе.

Его глаза наполнились нежностью, но от этих слов я вздрогнула всем телом и отстранилась. "Господи, почему ты заставил меня вспомнить об этом сейчас, когда у меня все так сказочно хорошо?"

– Что с тобой, Настя?– услышала я испуганный Сашин голос словно со стороны.

– Саша, пожалуйста, не спрашивай ни о чем!– я не могла ему ничего объяснить и разревелась.

"Дядя Валера, дядя Валера!"– в моем мозгу пронеслись отвратительные сцены его приставаний, липкие, влажные, нахальные руки, шумное, прерывистое дыхание, злорадный шепоток: "А раньше тебе это нравилось!" Я знала, что никогда не смогу сказать Саше, кто был моим первым мужчиной. Впрочем, я все равно ничего об этом не помнила.

Неожиданно я замерла и перестала плакать. До меня дошел смысл слов,

сказанных Сашей о том, что он первый. Ничего больше я не хотела знать

и отказывалась искать какие-либо объяснения. Я просто уткнулась лицом

в его сильное плечо, крепко-крепко сжала его руку и вдруг почувствовала

себя такой спокойной, такой защищенной, такой счастливой. Призраки

прошлого отступили.

* * *

Дни пролетали со стремительной быстротой, и мне катастрофически не хватало времени, хотя я перестала ходить в институт. Все время я без остатка тратила на свою любовь. Нам было мало и дня, и ночи.

Иногда Саше все же приходилось ненадолго оставлять меня, но рядом

со мной тотчас же оказывалась Лидия. С ней вместе мы ездили выбирать платье и аксессуары для свадьбы.

Я наконец позвонила маме. Матушка только ахала в телефонную трубку. Еще бы: пластическая операция, богатый красавец жених, предстоящая свадьбаинформации для рассказов ей бы точно хватило на месяц вперед. Но неожиданно для меня она отказалась приехать на свадьбу, мотивируя это сначала тем, что ей не на кого оставить дом и хозяйство, потом отсутствием "приличного платья для свадьбы дочери" и, наконец, полным безденежьем. При этом она категорически отказалась от оплаты поездки моим будущим мужем. Мы смогли сойтись только на том, что после свадьбы приедем к ней повидаться. Переубедить ее не смогли ни я, ни Лидия, которая разговаривала с ней как единственная родственница жениха. Часовые переговоры ни к какому другому результату не привели.

Вечером четырнадцатого декабря я уехала от Саши и вместе с изнывающей от нездорового нетерпения Милкой переночевала в снятой квартире на Малой Пироговской. Полночи мы проговорили, потом распили на двоих бутылку шампанского. Милка неожиданно разревелась и не могла остановиться, приговаривая при этом, что плакать перед свадьбой должна невеста, а не ее подружка.

Рано утром приехала Лидия, привезя с собой уже знакомых мне мастеров, Милка за глаза называла их "упаковочные тетки". Они мастерски поработали надо мной и Милой, которая была моим свидетелем.

В одиннадцать появился неправдоподобно красивый Саша в черном смокинге. Через полчаса мы вчетвером уже слушали марш Мендельсона и распивали шампанское. Все происходило слишком быстро– я пискнула "Да", и на моей руке мгновенно появилось тоненькое колечко. Я, вероятно, выглядела очумевшей, а Мила с Лидией, позабыв про обоюдную неприязнь, смотрели на меня и умилялись.