Текст книги "Маска, я тебя знаю"

Автор книги: Екатерина Черкасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

– Как это ничего не думаешь?– возмутилась Мила.

Парень тебя, можно сказать, уберег от западения языка, а это, дорогуша,– верная смерть в твои шестнадцать лет. Опять же, пер тебя на руках

до самого места назначения, а ты его даже отблагодарить не хочешь?

Какая нечуткая девушка!

Я видела, что они просто подтрунивают надо мной, но не могла

принять их правила игры и перевести все в шутку. Я мучительно старалась

придумать удачное слово, что-нибудь эдакое забавное, легкое и остроумное,

чтобы мы посмеялись все вместе и они оставили бы меня в покое, но

в голове, словно вытащенная на берег рыба, билась одна только мысль:

"Скорее бы все это кончилось!"

Наконец я собралась с духом и почти даже не дрожащим голосом спросила:

– И что же, по-вашему, я должна сделать?

Они словно ждали этого вопроса, Оксана как бы задумалась и, минуту поморщив лоб, заявила:

– Ну-у-у, наверное...

И тут ее перебила Мила:

– Наверное, нужно просто дать ему!

– Дать что?– я поняла всю наивность и глупость своего вопроса уже после того, как его изрекла.

– Да ладно тебе, не поверю, чтобы девочке из Крыма был неясен смысл этого слова,– ухмыльнулась Оксана.

Мои шея и уши залились багровой краской, губы задрожали,

я вспомнила отвратительное пьяное дыхание дяди Валеры, его потные дрожащие руки и попытки "приласкать" меня.

– Да, я знаю, что оно значит,– тихо сказала я

и почти побежала к металлическим воротам– за ними находилось общежитие.

– Стой, да подожди же, чумовая!– закричала Мила,

догоняя меня.– Ну мы же пошутили, не злись!

К нам торопливо подходила Оксана.

– Не дуйся, Настена, мы, конечно, не правы, но тут

дело не в тебе.

– Я вообще-то слышу хорошо,– пробормотала я,

понемногу успокаиваясь, но чувствуя себя все равно по-дурацки: убегать

от девчонок возле общежития, до которого, кстати, они меня довели,верх глупости, особенно если учесть, что с Милой я теперь живу

в одной комнате.

– Нет, ну и в тебе теперь, конечно, тоже, но в основном в Эльдаре,

он, понимаешь ли, трахает все, что движется. И если ты ему просто

здравствуй скажешь, будь уверена, мимо тебя он не пройдет,

со счастливой улыбкой сообщила Оксана.– Знаешь, мои агентурные

данные не подводят,– при этом она выразительно посмотрела на

Милу, внимательно изучавшую табличку на дверях подъезда, делая вид, что ее этот разговор не касается.

– Может, как-нибудь обойдется,– промямлила я.

– Может быть, и беременность рассосется, но вряд ли,– назидательно сказала Оксана.

Я вздохнула, и мы пошли в общежитие.

* * *

Всю следующую неделю я жила в ожидании расплаты за свой случайный обморок. От любого стука в дверь шарахалась. Рысью пробегая к дамской комнате, я низко опускала лицо, чтобы неведомый Эльдар не смог меня опознать. Чтобы как-то сократить томительное ожидание, каждое утро я делала стопку бутербродов, брала с собой пластмассовую бутылочку с холодным сладким чаем и шла гулять по городу.

Мила показала мне, как кратчайшим путем добираться до общежития от метро "Спортивная" и дала мне свой студенческий проездной билет на все виды транспорта, отчего мне, всегда такой сдержанной, захотелось даже взвизгнуть от счастья. Я стала исследовать этот город самостоятельно, как сказала Ксанка: "Ну, что же, детка, посмотри на этот мир своими глазами". И я смотрела.

Город походил на разноцветную новогоднюю игрушку даже летом. Мне казалось, что с первым вдохом его густого, тягучего воздуха он вошел в каждую клеточку моего тела и я стала его маленькой частью, его рабыней. Он завораживал и околдовывал. Я часами бродила по хитросплетениям маленьких арбатских переулков, таинственных и прекрасных, прошла пешком все Бульварное кольцо, такое легкое и манящее. Гуляла

по строгой, чопорной и одновременно такой вульгарной Тверской,

с ее разноцветными щитами, где реклама детского питания соседствовала

с рекламой презервативов, дорогими отелями, казино и размалеванными проститутками. Я бродила по малолюдной Большой Никитской и подолгу стояла у Концертного зала имени Чайковского. Когда я закрывала глаза, мне казалось, я слышу прекрасную музыку и она играет только для меня...

ГЛАВА 3

Скоро мне выдали документы, удостоверявшие мое начавшееся студенчество, и многоопытная моя Мила тотчас же сказала, что я должна получить учебники для первокурсников как можно раньше, чтобы потом не толкаться в огромной очереди. Я благоразумно последовала ее совету.

В библиотеке почти никого не было, и я с удовольствием, не спеша, складывала тяжелые новенькие книжки в большую спортивную сумку, одолженную Милой. Запах новых учебников и профессиональная торопливость библиотекарей наполняли меня приятным ощущением новой жизни.

Вежливо попрощавшись, я направилась к выходу, но сразу поняла, что

"ноша знаний" для меня непосильна. По совету Оксаны я сразу попросила много дополнительных книг, и мне выдали почти все из списка, который она составила. В результате сумка стала очень тяжелой и я могла ее только приподнять и тут же поставить обратно. Никто не обращал на меня внимания, все торопливо обходили меня стороной, а какая-то девушка грубо заметила:

– Раскорячилась посреди зала, хоть бы в сторону отошла.

Я почувствовала легкое пощипывание в носу и поняла, что сейчас

разревусь. Опустив голову, я потащила сумку волоком к выходу, сосредоточившись только на ней. Неожиданно в моем поле зрения возникла отчаянно волосатая рука, она рывком подняла сумку, и я услышала фразу, сказанную с сильным акцентом и, видимо, обращенную ко мне:

– Зачэм ты такой нисчастный, дэвушка?

Прямо перед собой я увидела улыбающегося молодого человека.

– Одобряю тягу к знаниям у первокурсников,– сказал он

уже без акцента,– ты что, все это на себе переть собираешься?

Я молча кивнула.

– Уважаю, но не приветствую. Если подождешь пару минут, я тебе,

так и быть, помогу,– он поставил мою сумку на скамейку.

Видимо, я с таким испугом посмотрела на него, что он добавил, вновь с сильным акцентом:

– Слюшай, совершенно бескорыстно предлагаю, с чистыми намерениями,– и, выразительно поиграв бровями, пошел обратно в зал выдачи литературы.

Я села на скамейку рядом с сумкой.

"Это Эльдар,– подумала я,– вот и настал час расплаты!"

Через открытую дверь я наблюдала, как парень набирает себе книги, попутно игриво болтая с молоденькой библиотекаршей. Эльдара я почти не запомнила, только то, что он смуглый и горбоносый. Мой же неожиданный спаситель тоже был смуглым, имел обильную растительность на теле, а нос его я поначалу от испуга не рассмотрела. Теперь же с большого расстояния мне вообще плохо видно. Но все же я углядела, что он закрывает сумку, и поспешно отвела взгляд в сторону.

– Ну что, двигаем,– молодой человек подошел ко мне,– тебе в какую сторону?

– Мне на улицу Большую Пироговскую,– промямлила

я, сама удивляясь стилю своего ответа.

– Ну, мать, ты и формулируешь,– усмехнулся он, подхватив

мою сумку.

Я молча следовала за ним, стараясь по возможности держаться чуть-чуть сзади, что должно избавить меня от ненужных разговоров. Но, с другой стороны, я заволновалась, когда, выйдя из библиотеки, мы направились не в сторону ближайшего метро и не к троллейбусной остановке, а последовали дворами в сторону какой-то неизвестной мне улицы. Я уже начала пугаться, но, увидев, что мы приближаемся к зданию, вокруг которого много людей в милицейской форме, успокоилась.

Неожиданно на меня нашло какое-то оцепенение, ноги стали словно ватные, в голове раздался приятный звон и легкая дрожь пробежала по телу.

Я замерла возле этого здания и смотрела, как медленно, словно ленясь, вокруг передвигаются люди в милицейской форме. Я глядела одновременно на них и как будто сквозь них, в голове возникло яркое ощущение, что все это уже когда-то со мной было. В тот момент я могла поклясться, что видела это здание раньше и, возможно, даже вот так же стояла возле него.

– Эй, дорогуша, так и потеряться недолго,– юноша тряхнул меня за плечо.

Голос моего нового знакомого, неожиданно раздавшийся совсем рядом, вывел меня из транса, и почти сразу же неприятно засосало под ложечкой.

– Я уже все твои книжки сбросил, смотрю, а сама барышня того-с. Пропали-с, – весело подмигнул он.

– Куда сбросил? Выбросил?– ахнула я, не на шутку заволновавшись за свои вещи и чужую сумку.– Но ведь они же из библиотеки!

– Да, наивность не порок, конечно, но прямо странно как-то

на душе делается. Пошли,– он согнул руку в локте.

– Куда?– глупо переспросила я, не принимая такой галантности

и продолжая отставать от него на шаг.

– В номера,– он с удовольствием дурачился, по-видимому,

не оставляя надежды втянуть меня в свою игру.

Мы подошли к старой, местами облупившейся и побитой "девятке", на заднем сиденье которой я увидела свою, а точнее, Милину спортивную сумку. До меня наконец дошел смысл ранее сказанного им о моих вещах.

– Про<$Esize 8 up 20 back 35 prime>шу, пани, – делая ударение на первом слоге, сказал он и распахнул передо мной переднюю дверцу.

Мысль о том, что я должна ехать в машине с незнакомым, легким в общении

и при этом крупным и обильно волосатым парнем, подкосила мои душевные

силы. Однако отступать, кажется, некуда, поскольку учебники лежали

в его машине, а я сама стояла рядом, соображая, стоит ли сразу бежать

по направлению к милиции или лучше сначала сесть в машину и уже тогда

кричать: "Помогите!"

– Я боюсь ездить на переднем сиденье,– наконец нашла я

самый разумный выход.

– Без проблем,– повозившись, он открыл мне заднюю дверь.

Я села, неестественно распрямив спину, и стала лихорадочно шарить рукой в сумке, чтобы вытащить на поверхность самую большую по формату и тяжелую книгу– синельниковский "Атлас нормальной анатомии человека". Ощутив в руке ее приятную тяжесть, я расслабилась.

– Мне к общежитию,– строго сказала я.

– Догадываюсь,– хмыкнул он.

– Почему?– требовательно спросила я, удивляясь собственному тону.

– Так, интуиция,– улыбаясь мне в зеркало, ответил он.

"Как глупо,– думала я,– почему он не спрашивает,

как меня зовут, и сам не представляется. Значит, он меня знает. А

кто может меня знать?– спросила я сама себя и сама себе

с грустью ответила:– Только Эльдар".

– Не курить, пристегнуть ремни,– радостно сообщил мой

водитель и ловко припарковался перед общежитием.

– Спасибо большое,– тепло поблагодарила я, старательно

дергая ручку дверцы.

– Не спеши, я помогу,– сказал парень, и я снова разволновалась.

Когда мне открыли дверцу, я поспешно выскочила из машины, таща за собой сумку. Он галантно подхватил ее, при этом продемонстрировав игру бицепсов, и закрыл машину.

– Куда ставить-то?

– На землю можете, если вам тяжело,– предложила я.

Парень засмеялся:

– Слушай, откуда ты, чудо?

– Из Крыма,– я обиделась.

– Ладно, не дуйся, показывай, куда идти.

– За мной,– я тоже попыталась пошутить, но, как всегда, у меня ничего не вышло.

Поднимаясь на свой этаж, я опять начала волноваться, так как не могла вспомнить, имеется ли в настоящий момент дома моя взбалмошная соседка. Поскольку моя благодарность молодому человеку никак не простиралась за границы моей комнаты, оставаться с ним наедине я все же боялась. Поэтому, когда услышала веселый смех Оксаны и высокий голос Милы, моя уверенность в себе возросла необычайно.

– Какой приятный сюрприз,– неожиданно сказал попутчик, подходя к дверям моей комнаты.

Я недоуменно посмотрела на него, а он, посылая мне, наверное, самую лучезарную улыбку за все это время, с сарказмом сказал:

– Да, с тобой мы теперь будем часто-часто встречаться.

– А разве вы тоже здесь живете?– удивилась я.

– Практически... да,– открывая задом дверь, сообщил он.

Когда он развернулся в комнате, девчонки дружно завизжали и бросились

к нему, а я постаралась незаметно просочиться внутрь, но предосторожности были излишними, меня и так никто не заметил.

Оксана, повиснув на шее у незнакомца с одной стороны, вопила:

– Витька, сукин сын, ты когда приехал?

С другой стороны к нему тянулась с троекратными лобзаниями Мила, она тоже что-то говорила, но что– разобрать невозможно.

Любезный молодой человек, на мое счастье оказавшийся Виктором, а не Эльдаром, с огромным удовольствием, написанным на лице, обнимал девчонок, говоря при этом:

– Счастлив вас видеть, мои мамзельки!

Оправившись от первого потрясения, я обнаружила, что за столом нашей комнаты сидят еще три неизвестных мне парня, и они, судя по их лицам, в очереди, если не облобызать, так хотя бы обменяться крепким мужским рукопожатием с вновь прибывшим. Когда все это наконец состоялось, заметили и меня.

– Ой, Настена, ты когда успела прийти?– участливо поинтересовалась Мила.

– Все в порядке, книжки все получила?– тут же с другой

стороны подлетела Оксана.– Как же ты все дотащила?

– Давай садись с нами, поешь,– перехватила инициативу

Мила, пододвигая мне стул и доставая чистую тарелку откуда-то прямо из воздуха, как Амаяк Акопян.

– Я только руки вымою,– вместо "спасибо" ответила я.

Совершая эту простую и приятную гигиеническую процедуру, я слушала, как Мила и Оксана наперебой делятся всей имеющейся у них в наличии информацией с Виктором, а также всей остальной компанией. Они говорили взахлеб, весело смеясь и перебивая друг друга. Ребята участвовали в общей дискуссии, и, косясь на них, я думала с некоторой завистью о том, как здорово быть такими же непосредственными и обаятельными.

– Ну-у-у, как можно так несерьезно подходить к столь деликатному вопросу,– раздался голос Виктора,– Саня, пошли.

– О'кей, двинулись,– ответил ему один из еще неизвестных

мне троих.

Они быстро поднялись из-за стола и направились к двери. Оксана тоже заторопилась:

– Ребята, подождите, я с вами!

Через минуту они уже покинули помещение, а Мила усадила меня за стол.

– Ребята, познакомьтесь,– обратилась она к оставшимся,

эта моя новая соседка, Настя, она у нас первокурсница, поэтому ее

надо сразу ввести в курс дела,– при этом Мила хихикнула.

– Настя,– тихо сказала я, стараясь смотреть в тарелку.

– А это наши с Ксанкой одногруппнички, отличные мальчишки. Ну,

в общем, не маленькие, сами могут представиться,– неожиданно

свернула Мила свою так трогательно начавшуюся речь.

– Тихон, для вас можно Тиша,– представился худощавый блондин профессорского вида в круглых очках.

– Настя,– покорно кивнула я.

– А меня зовут Евгений, для вас просто Женя, Женя Носов,

по-собачьи почесав за ухом, в тон приятелю сообщил широкоплечий парень

с бородкой.

– Настя,– повторила я,– Настя Ильичева.

– Настя... можно называть еще Анастасия, и еще Аленушка,

перегнувшись ко мне через стол, доверительно сообщил Женя.

– Какая Аленушка,– засмеялась Мила,– ты, наверное,

хотел сказать Настенька?

– Ну да, ну да, конечно, Настенька. Это спиртное уже делает свое

черное дело. Но когда я пьяный, то особенно добрый, поэтому в состоянии

сильного алкогольного опьянения вы персонально можете называть меня

Нюсик,– продолжил он.

– Носов, прекрати, не грузи девочку,– сказала Мила тоном

заботливой мамы, который плохо вязался с ее уксусным голоском.

Давай я тебе салатиков положу.

– Спасибо, но только чуть-чуть,– согласилась я.

Вскоре на тарелке у меня оказалась гора всевозможной вкуснятины: салат "Оливье", еще что-то с крабовыми палочками, корейская морковь со спаржей, кусочек соленого лосося, два болгарских огурчика и маленькая, но самая аппетитная кучка салата из печени трески. Я с удовольствием принялась за еду, наивно полагая, что все расспросы закончены. Не успела осилить и трети кулинарных шедевров в моей тарелке, как дверь с шумом распахнулась и на пороге появилась развеселая троица. Вруках молодые люди держали большие пакеты, при постановке на пол они издали дребезжащий бутылочный звон.

– Милая Мила,– обратился Виктор к подруге,– окультурь продукты.

– Да, мой генерал,– хихикнула Мила и зашуровала в сумке.

Ух ты, курочки!

– Какие еще курочки,– возмутился Виктор,– сопленки

молодые, вах!– добавил он с акцентом.

Уже насытившись, я наблюдала, как стол обогатился новыми вливаниямичетыре курицы гриль, свежие овощи, две банки маринованных перцев, огромный арбуз, персики и множество разнообразных шоколадок. Затем появились бутылки кока-колы, спрайта и, в довершение всего, пять бутылок водки и столько же шампанского.

– Сильно,– прокомментировал Женя обстановку.

– Уровень благосостояния студентов-медиков растет день ото дня,заверил Виктор, присаживаясь рядом со мной.

Я оказалась запертой ими в углу и подумала, что, наверное, так просто отсюда мне не выбраться.

– Ой, Витюшка, мы же тебя еще не познакомили,

словно проснулась Оксана.– Это Милина новая соседка, Настенька.

– А это, как ты понимаешь, Виктор и Саша,

не смогла удержаться от участия в беседе Мила.

– Настя,– я уже пятый раз представлялась за последние

полчаса.

– Славно, славно,– проворковал Витя,

и ведь никто из вас не знает, что я уже давно знаком с Настей, мы

провели вместе незабываемые мгновения,– он слегка приобнял

меня за плечо.

Все удивленно замерли, а сидевший напротив меня Тихон стал

медленно перемещать указательным пальцем очки с кончика носа к переносице,

где им и полагалось находиться. Унего был такой недоуменный вид,

что я почувствовала, как заливаюсь краской и впадаю в тупое оцепенение.

– Да расслабьтесь, в натуре,– засмеялся Виктор,

я пошутил, хотя это она меня сегодня сюда привела, а так бы я и не

знал, что вы без меня пьянствуете.

– Как это, сюда привела?– обалдело спросила Мила.

– Сейчас расскажу,– пообещал Виктор, снимая руку

с моего плеча,– но сначала надо выпить.

Ребята привычно разлили водку. Передо мной тоже оказался маленький пластиковый стаканчик.

– Я вообще-то водку не пью,– заторопилась я.

– Это понятно, ты же у нас самая молоденькая,

подхватил Виктор, доставая мне новый стакан,– но против капельки

шампанского, надеюсь, возражать не будешь.

– Не буду,– согласилась я, понимая, что выпить

с ними все равно придется, и лучше что-нибудь не очень крепкое.

– Ну, за встречу,– пробасил Носов, протягивая

водку, чтобы чокнуться.

Я чокнулась вместе с ними, а потом ко мне персонально повернулся

Виктор, который дотронулся краем рюмки до моего стаканчика и, поиграв бровями, добавил:

– За наше случайное знакомство!

Я от волнения и страха снова оказаться несостоятельной выпила

кисловатый шипучий напиток почти залпом, отчего в голове сразу прояснилось и по телу разлилось приятное тепло.

– Где же ты ее нашел?– полюбопытствовала Мила,

протягивая мне персик, чтобы закусить после шампанского.

– Он мне помог книжки донести,– неожиданно для

самой себя влезла я в разговор.

– Друзья, девушка была так несчастна, она распространяла

вокруг себя такие божественные эманации, что я не смог устоять,наконец высказался Виктор,– ну и я, как сильный пол слабому полу... Оказал содействие.

Я задумалась над смыслом слова "эманации", но решила, что это не может быть что-то неприличное.

– Какая прелесть,– с легкой иронией изумилась Оксана.– Как тебя все здесь опекают!

– Только не надо снова рассказывать эту дурацкую историю,– попросила я и подумала, что теперь уж точно история с Эльдаром будет всем рассказана, но ошиблась. Никто не стал ничего спрашивать и даже Мила промолчала, увлеченная персиками.

– Не буду,– согласилась со мной и Оксана, но

тут же добавила, стараясь говорить тише, для чего ей пришлось перегнуться через спину Виктора и практически возложить на него свой пышный бюст, отчего мужчина довольно заерзал на стуле,– ты вообще-то должна быть поаккуратнее, особенно когда садишься в машину

к незнакомому парню, мало ли кто может попасться.

– Протестую,– Виктор, по-видимому, с интересом

слушал наш разговор,– девушка соблюдала все необходимые меры безопасности, села рядом с вещами на заднее сиденье и, между прочим, старательно копошилась в сумке, видимо, в поисках тяжелого предмета.

– Витька, значит, ты снова чуть не получил по башке,– радостно подхватил Женя.

– Чем же ты хотела озадачить нашего друга?

спросил участливым тоном Тихон, подливая мне шампанское без спроса

и выкладывая на тарелку куриную ножку, которую я давно облюбовала.

– У меня там в сумке атлас Синельникова сверху лежал,– пробурчала я, сосредоточиваясь на куриной ноге,– так, на всякий случай.

Мои последние слова потонули в хохоте.

– Спасибо тебе, хрупкая девушка,– засмеялся вместе со

всеми Виктор,– да за это чудесное избавление от удара по башке

надо выпить.

Я не без удовольствия выпила с ними, мне стало легко и весело,

я смеялась, болтала, грызла шоколад и думала, что жить студенческой

жизнью очень весело. Несмотря на то, что я пила только шампанское,

и, как мне казалось, очень маленькими порциями, скоро весь мир стал

ярким, а свет дрожащим, и я почувствовала, что очень хочу спать. Вначале

я пыталась бороться с этим ощущением, вставала из-за стола, умывалась

в туалете и даже ходила курить вместе со всеми в коридор, но потом

совершенно обмякла. Оксана с кем-то из ребят повели меня в неизвестном направлении и уложили на мягкую кровать, где я заснула под аккомпанемент крутящихся в моей голове обрывков фраз, Оксаниного смеха и резкого

Милиного голоса.

* * *

Утро следующего дня я совершенно неприлично проспала. День же застал меня в Оксанкиной постели и наградил хмурым томлением, сильной головной болью и сухостью во рту. Ятяжело поднялась с постели и обнаружила, что всю ночь спала, не снимая с себя одежды,отчего я стала выглядеть более жалко, чем обычно.

В комнате я находилась одна, какая-либо записка отсутствовала, поэтому я кое-как привела себя в порядок и поспешила покинуть гостеприимное жилище.

На своем этаже я буквально обомлела от неожиданности, из-за дверей нашей комнаты вновь доносились голоса, веселый смех и крики, так, словно вечеринка и не прекращалась. Мое появление на пороге было встречено радостными возгласами.

– Ну, мать, здорова же ты спать. Я прямо стихами заговорил,обрадовался Виктор.– Присоединишься?

Прежде чем ответить, я старательно облизала сухие губы, что вызвало бурю восторга, и тотчас посыпались предложения освежиться.

– Нет, я не хочу больше пить, правда,– каким-то не своим голосом сказала я, ожидая бурного натиска со стороны активно употребляющих. Однако ничего подобного не последовало.

– Может быть, ты хочешь поесть?– совершенно разбитым голосом произнесла Мила, закуривая прямо в комнате.

Я благоразумно отказалась, и с этого момента мое существование для них стало совершенно безразличным.

Осторожно открыв многострадальный холодильник, я обнаружила, что мое трехдневной давности молоко уже успело скиснуть, отчего мне стало еще хуже. Все же выпив почти половину пакета, я аккуратно собрала все необходимые вещи и направилась в душевую.

Вода там сильно отдавала хлоркой и имела какой-то жестяной привкус, но я с удовольствием стояла под прохладными струями, чувствуя, как снова обретаю способность внятно мыслить.

Вернувшись в комнату, я подошла к Оксане, удивительно трезвой на вид, и сказала:

– Ксана, я оставила твою комнату открытой, если хочешь, я схожу и закрою, только дай мне ключ.

Когда Оксана начала говорить, по ее голосу я поняла, что первое впечатление меня обмануло, она совершенно пьяна:

– Хо-ро-шо-о-о,– она старательно растягивала слова.

– Дай мне ключ,– попросила я, поняв, что мои действия

не увенчаются успехом.

– Ка-ко-о-ой?

– От квартиры, где деньги лежат,– прокомментировал Носов.

– Не связывайся сейчас с ней,– предложила Мила, старательно

пуская дымовые колечки в сторону томного Тихона.

Она взяла черную сумку подруги, покопавшись в ней, извлекла связку из трех ключей и протянула мне со словами:

– Закрой, конечно, а если хочешь, можешь там поспать

спокойно, а то мы тут надолго зависли,– она глупо улыбнулась,– ну а если соскучишься по нам... Приходи!

– Ладно,– я подумала, что так мне еще лучше.

У Оксаны я высушила голову феном, включила радио и даже подпела одной песенке, слова которой знала наизусть, потому что летом ее крутили в Ялте на каждом углу. Потом я полистала Оксанины книжки, повалялась на кровати, потом захотела есть и гулять одновременно. Даже не так, я захотела поесть где-нибудь на улице.

Погода сегодня теплая, и я, не раздумывая, вышла на прогулку. Уже на улице, стоя перед магазином, я обнаружила, что не взяла с собой кошелек. Возвращаться же не хотелось, поэтому я пошарила по карманам, наскребла там остатки наличности и просадила их на клубничный йогурт и восхитительный теплый рогалик. Затем забрела в соседний двор и там с наслаждением полакомилась своей добычей, сидя на детских качелях.

Голова больше не болела, настроение стало отличным, и я направилась к метро, чтобы опять побродить по Арбату. Проходя внутренний двор гостиницы, название которой не помнила, я почувствовала приятный запах свежевыпеченного хлеба, и у меня возникло ощущение, что этот запах нравился мне с самого детства. Неожиданно я услышала:

– Ты чувствуешь этот запах?

– Да, нужно купить хлеба.

Я подошла к хлебной палатке, где передо мной стояли две чернокожих девушки, они быстро разговаривали, совсем без акцента.

Вначале одна не могла найти деньги, потом они стали шутливо переругиваться между собой, а затем другая вдруг сказала, чудовищно грассируя:

– Дайте мне адин хлеп франсузски, пажалюста.

Я вначале оторопела, но потом, когда услышала, что продавщица внятно отвечает ей на хорошем русском языке: "Ваша сдача", до меня вдруг дошло, что девушки только что говорили на французском языке и я поняла смысл всего ими сказанного.

Эта новость выбила меня из колеи. В школе я учила английский, и

у меня были неплохие способности, но французский я никогда не изучала, и даже не пыталась! Я стала размышлять, как такое могло произойти. Нет, все точно, они действительно говорили на французском, и я их прекрасно поняла. Тогда я выдвинула для себя версию о том, что после травмы у меня появились необыкновенные лингвистические способности, другого объяснения найти для себя не могла. С целью проверки своей гипотезы я решила внимательно прислушиваться к разговору франкоязычных иностранцев, чтобы определить, смогу я еще что-нибудь понять или нет.

Как назло, на Старом Арбате я слышала что угодно, много английского, который неплохо понимала, какую-то романскую речь, видела огромное количество японских туристов и китайцев с их птичьими возгласами.

Даже разговор пожилой итальянской пары, явно скандалившей у всех

на виду, ничуть этого не стесняясь. Но понять из этого хоть что-нибудь, кроме английского, я не могла, а ни одного француза мне за всю мою прогулку не встретилось.

Скоро опять начала болеть голова от напряжения, и я решила прогуляться по более спокойным арбатским переулкам. Я смотрела на красивые машины, припаркованные возле старых величественных домов. Почти на каждом из таких висели мраморные доски, извещающие о том, что "здесь с такого-то по такой-то год жил и работал известный академик... летчик... художник... актер... и тому подобное". Дома были все разные, а доски совершенно одинаковые, различающиеся только холодными профилями своих известных жителей.

Один из этих домов я особенно любила, поэтому направилась прямо к нему. Он не очень помпезный, а скорее какой-то грустный или просто уставший, внизу он выложен шершавыми мраморными плитами, по ним приятно проводить рукой. В солнечную погоду плиты казались теплыми

на ощупь. Когда я приблизилась к дому, меня охватило такое приятное чувство, словно я шла к себе домой.

– Алиса,– раздался строгий женский голос впереди, и

я почему-то замерла.

Навстречу мне шла молодая женщина, она вела за руку маленькую пышечку

со множеством хвостиков и цветных заколочек. Девчушка недовольно упиралась:

– Мама, ну я за тобой не успеваю,– крошка с силой

тянула мать назад за руку, ей явно хотелось поиграть на улице.

– Будь серьезнее, я не собираюсь вступать с тобой в дискуссию,

мама девочки старалась выглядеть крайне строгой.

Я почему-то заулыбалась, глядя на эту парочку, и как-то машинально, неожиданно для себя, потянула ручку входной двери в подъезд и направилась внутрь, все еще провожая взглядом маму с дочкой. В этот момент я натолкнулась на молодую, стильно одетую женщину в затемненных очках, выходящую из подъезда.

– Ай!– вскрикнула она.– Будьте осторожнее.

– Извините,– пробормотала я, – виновата.

Женщина продолжала стоять, не двигаясь с места. Тут я поняла, что загораживаю ей проход, и посторонилась.

Осторожно проходя мимо меня, словно она боялась запачкаться, женщина спросила, приподнимая очки:

– Вы разве живете в этом доме?– ее голос был низким и хриплым.– Я вас никогда не видела.

– Нет, что вы,– я отступила на шаг, чего-то испугавшись.

"Действительно, зачем я решила зайти в этот дом",

подумала я и сказала:

– Извините, конечно, я здесь не живу, просто мне нравятся

старые арбатские дома, и я решила посмотреть, какой он внутри, этот дом,– я чуть улыбнулась,– я из Крыма, а у нас там совсем другая архитектура.

– Нет, нет, нет,– заторопилась женщина,– ничего страшного. Просто вы так неожиданно появились... И я испугалась.

– Да,– я виновато кивнула головой.

– Я понимаю, но дело в том, что у нас здесь консьерж,

он вряд ли пропустит вас внутрь,– закончила она надменно и

направилась в сторону красивой машины.

Я продолжала стоять в дверях подъезда и смотрела, как она садится

в свой автомобиль, долго возится с какими-то приборчиками, поправляет зеркало, смотрит на себя с разных сторон. Потом она быстро завела машину и проехала мимо меня. Через открытое окно я слышала, как у нее в машине зазвонил сотовый телефон.

"Здорово, наверное, быть красивой и богатой",– подумала я, машинально поправляя волосы.

Эту женщину я некоторое время вспоминала, пока ехала домой, но потом снова услышала иностранную речь и с головой погрузилась в проверку своих гипотез. Доказать мне, правда, опять ничего не удалось, но зато я вернулась в общежитие веселая и крайне довольная своей очередной прогулкой.

ГЛАВА 4

Свой первый день в институте я запомнила очень хорошо, в моей группе оказалось десять человек: четыре девушки и шестеро ребят. Группа на редкость разношерстная. Девочки все москвички, одна моя ровесница и две на два года старше. Был один молоденький грек, неплохо говоривший по-русски, но он куда-то уехал и не вернулся. Другие ребята казались мне очень взрослыми. Двое из них были между собой знакомы, так как вместе учились на подготовительном факультете. Эти почти ни с кем не разговаривали и все время держались таких же, как они сами, ребят с подготовительного. Остальные охотно общались друг с другом, постоянно что-то рассказывали, спрашивали, смеялись. Сразу же после первой, вводной лекции поступило предложение пойти после занятий в кафе, чтобы отметить поступление и появление новых друзей. Этот вариант меня совершенно не устраивал.