Текст книги "Маска, я тебя знаю"

Автор книги: Екатерина Черкасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

ответил марокканец.

Я обернулась и увидела сзади большие клетки с птицами.

"Ну что ж, с курами так с курами", – безразлично подумала я.

По дороге крестьянин пытался расспросить меня, что же произошло,

но я сказала, что занесло на повороте. Я и вправду не знала, что случилось

с машиной.

* * *

Через полтора часа мы оказались на бедной окраине Марракеша, застроенной низенькими домиками из красноватой глины. Я поблагодарила водителя, вышла из машины и позвонила Иман по уже работавшему мобильному.

– Иман, это я.

– Ты уже доехала? Все в порядке?

– Относительно. Я в Марракеше. Может за мной кто-нибудь приехать?

– Как?!– изумилась Иман.– Что случилось?

– Потом объясню. Пришли кого-нибудь, пожалуйста.

– Ладно, только скажи, где ты.

– Не знаю,– растерялась я. Заметив стоявшего рядом чумазого мальчишку, я схватила его за рукав и поднесла к его уху трубку. Он послушал, а потом быстро заговорил по-арабски. После паузы он посмотрел на меня и к удивлению произнес на приличном французском:

– За вами приедут через десять минут, мадам. Никуда не уходите.

Мальчишка остался рядом со мной, вопросительно на меня поглядывая.

Я спохватилась и дала ему пять дирхамов.

Через десять минут подъехал джип с затемненными стеклами, открылась задняя дверь, и я с облегчением плюхнулась на сиденье. Тут же на шею мне кинулась Иман и с бешеной скоростью стала задавать вопросы. Особенно ее потряс мой вид. Как могла, я описала ей, что случилось.

– Как ты думаешь, это опять покушение?– осторожно спросила Иман.

– Не знаю,– честно ответила я.– Но слишком много совпадений. Наверное, чтобы ответить на этот вопрос, нужно осмотреть машину.

– Завтра, мадам, узнаем результат,– вмешался в разговор охранник. – Я обо всем позабочусь, в том числе о страховке.

* * *

На следующее утро я летела в самолете Марокканских королевских авиалиний из Марракеша в Агадир. Несмотря на увещевания Иман, я не осталась с ней. Я знала, что значит приготовление к свадьбе, и не хотела быть помехой. Отказалась также от телохранителя. Мне явно хотели устроить несчастный случай, открытого покушения можно не опасаться.

В аэропорту зазвонил телефон. Это уже знакомый мне охранник Иман.

– Мадам, в вашей машине испорчена тормозная система. С большой долей уверенности можно сказать, что это сделали накануне намеренно, вы могли проехать всего километров сорок-пятьдесят до того момента, пока тормоза окончательно выйдут из строя. Вы проехали, если не ошибаюсь, пятьдесят восемь благодаря надежной американской технике.

Упавшим голосом я поблагодарила его и отключилась. В этот момент кто-то подхватил меня под руку. Я отшатнулась, но знакомый голос успокаивающе произнес по-русски:

– Да что с тобой, Настя! Давай сумку, я отвезу тебя на виллу.

Юра улыбался, и мне показалось, что он действительно рад меня видеть.

Я смотрела на его загорелое открытое лицо, выгоревшие волосы, простодушную улыбку и неожиданно для себя самой уткнулась в его джинсовую рубаху и разрыдалась. Он молча гладил меня по волосам, затем отстранил и посмотрел мне в лицо.

– Ну что ты, маленькая, не плачь. Что случилось? Я помогу тебе, я все для тебя сделаю...

В ответ я разрыдалась просто в голос и крепко обняла его за шею, вдыхая запах мужского тела и слабый аромат туалетной воды.

* * *

Юра был таким заботливым, он возился со мной, как с малым ребенком.

Купил по дороге пакет еды, пива, на вилле сварил кофе. Мы сидели на террасе, и он спросил:

– Кстати, а где твоя машина?

Поколебавшись, я ответила:

– Я попала в аварию, чуть не погибла.

Внимательно посмотрев на меня, Юрий сказал:

– А тебе не кажется, что слишком часто с тобой происходят несчастные случаи?

– Судьба такая...– я неопределенно пожала плечами, лихорадочно раздумывая, рассказать ему или нет. Я так нуждалась в опоре, в сильном, надежном мужчине, на которого можно взвалить свои проблемы, что в какой-то момент стала путать эти чувства с желанием любить. Мне так нужно было отдать Юре часть своего непосильного груза, что вместе с ним я отдала ему и себя. Никогда еще я не занималась любовью так, как той ночью, словно пыталась утопить свой страх, неуверенность, тревогу в страсти. Обнимая его сильное тело, отдаваясь его ласкам, я словно убеждала себя, что жизнь продолжается, что я не умру, пока я люблю и меня любят, Юра был так нежен со мной, что пробудил во мне давно забытое ощущение счастья, покоя, безопасности. Мы лежали в темноте, ветер с моря раздувал белые занавески. Я положила голову на его сильное плечо и тихонько гладила слегка влажную кожу на его груди. Мне так хотелось ему рассказать, кто я, что меня хотят убить, просто сказать ему: "Спаси меня, любимый", но вместо этого я почему-то спросила:

– Юр, а что ты делал в аэропорту?

– Да нужно было билет поменять одному туристу. А что?

– Так, ничего,– успокоенно ответила я, крепче прижимаясь к нему.

– Спи, маленькая, все образуется, обещаю тебе.

ГЛАВА 6

Воспитанная в швейцарском пансионе, я совсем плохо знала жизнь и еще хуже понимала мужчин. Мама умерла, когда я была совсем ребенком, а потом я и вовсе не видела, как люди живут вместе, общаются, ссорятся, мирятся.

В Швейцарии, в женской школе, мы тайком делились друг с другом скудными познаниями и почти фантастическими историями. Запоем по ночам читали Мопассана, испытывая легкое неосознанное томление, представляли себя набоковской Лолитой. А наши сверстницы в это время вовсю оттягивались на дискотеках, отдаваясь прямо тут же, в темных углах, потные и разгоряченные сумасшедшей музыкой, танцами, одуревшие от экстаза и душной прокуренной атмосферы. Но мы, по правде, о таком даже и не знали.

Мадам Роз необычайно строга и, если находила у кого-нибудь под подушкой недозволенный роман, устраивала скандал. Помнится, когда она изъяла у онемевшей от ужаса носатой персиянки из рода Пехлеви миллеровский "Тропик Рака", который та купила тайком во время экскурсии в Париж, дело дошло даже до того, что разгневанная Роз позвонила ее родителям. Не знаю, что говорил девчонке отец, но крошка Фаиза пошла белыми пятнами, а ее длинный нос подозрительно шмыгал. Она периодически отставляла трубку от уха и страдальчески смотрела на ненавистную, ухмылявшуюся директрису.

Те из девчонок, кто умудрялся вырваться из стен привилегированного заведения, чтобы встретиться с такими же мальчиками из соседней школы, рассказывали, что при поцелуе у них темнело в глазах, мутилось в голове и подкашивались ноги. Они мечтательно закатывали глаза и преувеличенно томно вздыхали. Но теперь-то я знала, что все это вранье.

Когда я встретила Александра, то не могла поверить, как такой красивый, богатый мужчина мог обратить внимание на меня, невзрачную мышку из провинции со следами перенесенной травмы на лице и припадками. Теперь я, конечно, понимала, зачем я им понадобилась, но тогда, будучи по природе доверчивой, простодушно думала, что он полюбил меня, замарашку Золушку, мой прекрасный принц на белом иностранном автомобиле.

Сейчас я гнала от себя мысль об Александре, смотрела в зеркало и убеждала себя, что я молодая, стройная, богатая девушка. Что меня можно полюбить, что моя ценность не только в моем банковском счете. Что по наивности я впала в другую крайность: не верю никому, абсолютно никому.

Проснувшись на рассвете от свежего ветра с моря, я ощутила

рядом горячую кожу Юры и с облегчением прижалась к нему. Какое счастье знать, что ты не одна, что есть кто-то рядом, способный тебя защитить, причем не качок телохранитель, как предлагала мне добрейшая Иман, а родной человек, связанный с тобой телесными и эмоциональными узами, которому можно доверить все, отдать все и взять от него все. Внезапно я с ужасом подумала, что я не знаю, когда он уезжает. Самое страшное, что я могла сейчас себе представить, это его отъезд. Я теснее прижалась к нему и легко подула ему в лицо. Юрины веки дрогнули, и он, не открывая глаз, обнял меня и прошептал:

– С добрым утром, маленькая.

– С добрым утром, дорогой. Ты знаешь, я вдруг испугалась...

– Чего?– тихо рассмеялся он.

– Что ты скоро уезжаешь вместе со своей группой.

– Не беспокойся, я здесь надолго, на весь зимний сезон. Встречаю русских туристов. Аты беспокоишься?

– Теперь нет, – удовлетворенно сказала я, тихонько

и нежно лаская его. В этот момент я чувствовала себя счастливой и

защищенной, уверенной в том, что с этим мужчиной мне ничего не грозит.

– Ты расскажешь мне о себе?– спросил Юра, слегка

отстраняясь.

– Потом, – шепнула я, продолжая увлекательное путешествие

по его телу.

* * *

Мы пили кофе на террасе, и я, отчаянно не желая расставаться с ним, спросила:

– Ты можешь уехать из отеля и остаться на вилле со мной?

– Конечно,– не раздумывая ответил Юра,

я счастлив каждый день, каждую минуту проводить с тобой, Мышонок, моя маленькая Настенька. Но иногда, если ты позволишь, мне придется навещать своих несносных туристов.

Я рассмеялась и обняла его за шею.

– А теперь все же расскажи, что случилось,– он вдруг стал очень серьезным и разнял мои руки на своем затылке. Я вздохнула, не зная, с чего начать.

– Понимаешь, не так давно я вспомнила, кто я.

– Что это значит?– он со стуком поставил на столик чашку кофе.

– Ну, я все четко не помнила, когда пришла в себя в больнице

после шторма. Мне сделали операцию, трепанацию черепа. После серьезной травмы у меня теперь случаются припадки.

Юра сочувственно поцеловал меня в макушку:

– Бедная малышка... Но при чем здесь опасность, что тебе грозит?

– Слушай. Я потеряла память. Но так как после гибели яхты была изрядно изуродована, одна женщина в Ялте, у нее в том же шторме пропала дочь примерно моего возраста, опознала меня. Целый год я с ней жила.

Ты даже представить себе не можешь, что это была за жизнь. Потом я уехала в Москву и поступила в институт. Познакомилась с будущим мужем, и мы очень быстро поженились.

– Ты любила его?– ревниво спросил Юрий.

– Да. Но так вышло, что постепенно я стала вспоминать. Короче, на самом деле меня зовут Алиса, но лучше тебе это имя не упоминать. Мой отец, банкир, погиб при том же шторме. Я не хочу нагружать тебя подробностями, но мой муж и его любовница, вторая жена отца, пытаются меня убить. Не понимаю только, как они меня нашли.

– А ты не сочиняешь, маленькая?– недоверчиво спросил Юра.– Я ведь люблю тебя независимо от того, чья ты наследница.

Я вскочила с плетеного кресла и швырнула чашку на пол. Хрупкий фарфор разлетелся, оставляя на полу, выложенном каменными плитками, неряшливые пятна кофейной гущи.

– Может, ты считаешь меня сумасшедшей?!– заорала я, готовая разбить еще что-нибудь.– А скутер?! А героин в капсулах, которые я будто бы принимаю?! А авария?! Если тебе кажется, что я сочиняю, можешь убираться отсюда!– Выпалив все это, я уже пожалела и больше всего испугалась, что он и вправду уйдет. Плюхнувшись в кресло, я закрыла лицо руками и разрыдалась.

Юра встал, и я замерла, не отрывая рук от лица, но перестав рыдать. "Все, он уходит,– решила я обреченно.– Конечно, зачем ему такая припадочная истеричка, как я". Однако через минуту он вернулся. Раздвинув пальцы, я увидела, что он собирает осколки и вытирает тряпкой коричневые кофейные пятна.

– Прости меня, пожалуйста,– прошептала я, с надеждой следя за выражением его лица.– Но мне правда очень-очень страшно.

Он отнес осколки на кухню, вернулся на террасу и обнял меня, крепко прижимая мою голову к своей груди, так, что даже стало тяжело дышать.

– Ничего, Малыш, не беспокойся об этом.

– Прости меня, ведь поначалу я подозревала даже тебя,– продолжала я извиняться.– Все это так глупо. Но ведь Ира, Пьер врали мне, да и Анри я видела в Марракеше перед тем, как мою машину испортили.

– А в чем врали?– заинтересовался Юра.

– Ну, я случайно увидела его паспорт, так он вовсе не Пьер, а молдаванин Петр Унгуряну. А Ира зачем-то врала на работе, что улетела в Москву...

– Думаю, это несерьезно. Мне тоже показалось, что эта парочка давно знакома, но зачем-то делает вид, что только что встретились.

Но, возможно, они просто скрываются от третьей вершины любовного треугольника. Впрочем, они не кажутся мне опасными. А вот что касается Анри, то это вещь в себе. А его документами ты случайно не поинтересовалась?– ехидно спросил Юра.

– За дурочку держишь, да?– обиделась я.– Так вот,

когда я оказалась в его номере, то, ты уж прости, залезла в его сумку.

Тут я сделала эффектную паузу.

– Так что?– не выдержал Юрий.

– А то, что там были всякие прибамбасы вроде прибора ночного

видения, профессиональных камер, разных непонятных технических штучек

и... оружия!

– Ничего себе!– присвистнул Юра. – Вот тебе и тихоня

Анри!..

– Да уж,– в тон ему сказала я,– ведь он мог совершить

все покушения, вплоть до того, чтобы испортить мне тормоза, пока машина

стояла на парковке у рыночной площади в Марракеше.

– Ну что ж,– решительно произнес Юрий,– пока не

показываем виду, что знаем о нем, но станем осторожнее. Начнем с того,

что я перевезу свои вещи к тебе.

* * *

Ближе к вечеру объявились Ира и Пьер.

– О, подруга, да ты здесь не одна!– с легкой завистью

воскликнула Ирина. Как большинство красивых женщин, она, по-видимому,

считала, что все мужчины принадлежат ей. Зато Пьер излучал добродушие.

Он явно не имел на меня видов.– Как съездила?

Я только открыла рот, чтобы рассказать о своих злоключениях, но получила чувствительный толчок под столом от Юры.

– О, прекрасно!– фальшиво пропела я.– Моя подруга

выходит замуж, и мы устроили с ней что-то вроде девичника, насколько

это возможно в мусульманской стране.

– Да?– недоверчиво спросила Ира.– Акак же твои

неприятности? Ты вроде чего-то боялась.

– Ладно,– несколько неестественно засмеялась я,

я же псих, и у меня иногда немного сносит крышу, везде вижу врагов.

Параноидный синдром называется, может, слышали?

По их вытянувшимся лицам я поняла, что переборщила. Мне даже показалось, что и Юрий во мне засомневался. В доказательство того, что это только роль, я крепко наступила ему на ногу, и он с облегчением вздохнул.

– А где же наш друг Анри?– спросил он сладкую парочку.

– Сейчас приедет, никуда не денется,– ответила Ира.– Только боюсь, его ждет разочарование.– Она демонстративно погладила коленку Пьера-Петра и красноречиво посмотрела на нас.– Похоже, ловить ему нечего.

Под ее нескромным взглядом и намеками я покраснела: воспитание закрытой женской школы давало о себе знать. Поэтому я встала и под предлогом приготовления кофе ушла на кухню. Пока я там возилась, приехал Анри.

Моя, точнее, вилла Иман стала напоминать штаб-квартиру. Я выглянула, поздоровалась с новым гостем и вернулась на кухню следить за кофе, чтобы не сбежал.

Вошел Юра с большим подносом и тихонько произнес, расставляя чашки:

– Соглашайся со всем, что я буду говорить,– и чмокнул

меня в макушку.

Я согласно кивнула и понесла поднос на террасу.

– Слушай, а где же твой джип?– поинтересовалась Ира, оглядывая дворик.

– Я его вернула, там не работает поворотник. Сегодня возьму что-нибудь другое.

– Другой джип,– поправил меня Юра.– Послезавтра

рано утром поедем в пустыню на пикник. Я хочу показать Настюшке

оазис. Преступление– быть в Сахаре и не видеть оазис.

Я удивленно посмотрела на Юру и промолчала. Наверняка у него какой-то план.

– А я?! Возьмите меня с собой!– заныла Ирка.– Ведь это я первая придумала поехать в оазис!

– Ладно,– на удивление быстро согласился Юра.

Раз такое дело, может, еще кто-нибудь хочет?

– Я бы с удовольствием, но мне нужно на два дня слетать в Рабат,– с сожалением отказался Пьер. Моя фирма принимает участие в тендере, дело касается больших денег. Я ведь просто раньше приехал, чтобы отдохнуть, но пора и за работу приниматься.

Ира разочарованно посмотрела на него.

– А я,– сказал Анри, – терпеть не могу пустыню. Вот океан– другое дело, не понимаю, что за удовольствие носиться по пескам.– Он так оглядел нас с Ирой, что захотелось добавить: "Тем более что ловить больше нечего". И вообще, вся его долговязая фигура выражала недовольство.

Тут я не удержалась и спросила его:

– А что, Анри, вы вообще не посещаете экскурсий?– конечно, я имела в виду Марракеш.

– Вообще,– довольно неприветливо ответил он. Мы с Юрой переглянулись.

* * *

Когда все наконец-то ушли, Юра сказал:

– Ты поняла, что я не зря затеял эту поездку? Ирину из списка подозреваемых, пожалуй, можно вычеркнуть. В конце концов у нее могут быть разные причины для той в общем-то безобидной лжи. Остаются двое: Петр и Анри. Петр предпочтительнее, как-никак гражданин СНГ. Зато

Анри оснащен, как заправский преступник, если тебе все это не привиделось.

Я хотела было обидеться, но передумала. Вконце концов мне надоело ломать голову над этой историей. Поэтому я подошла к нему сзади, прижалась лбом к его спине между лопатками и подумала: "Пусть этот большой надежный мужчина все решает за меня". И не слишком ловко попыталась расстегнуть пряжку на ремне его джинсов.

ГЛАВА 7

Ушлая Ирка, как всегда, подсуетилась и приехала ни свет ни заря на

каком-то раздолбанном пикапе. Услышав нетерпеливые гудки, я закуталась

в простыню и выглянула в окно. Ирка, ослепительная в белых бриджах,

больше подчеркивавших, чем скрывавших ее роскошные формы, флиртовала

с водителем-марокканцем. Меня и изумляло, и восхищало ее стремление

к завоеванию всех мужчин подряд, даже самых невзрачных, как этот водитель.

Он тем временем, бросая горячие взгляды на Иркины обтянутые узкими бриджами бедра, кстати, толстоватые на мой вкус, выгрузил из машины ящик с чем-то позвякивающим. Зная мое отношение к спиртному вообще,

Ирка решила запастись самостоятельно.

Ира– женщина-ураган, и сопротивляться ей так же бесполезно, как стихийному бедствию. Поэтому я покорно натянула длинную майку, заменявшую мне халат, и пошлепала босиком по прохладному плиточному полу открывать ей дверь.

С обреченным видом я стояла, придерживая дверь, пока водитель заносил в дом ящик со спиртным. Под его нескромным взглядом я смутилась и попыталась натянуть бесформенную майку почти до колен. Конечно, по сравнению с Иркой я представляла собой жалкое зрелище: нерасчесанные волосы, припухшие со сна глаза, худые ноги, полуприкрытые Юриной майкой большого размера. Ирка еще немного пощебетала с водителем и, как я поняла, заплатила ему сущие гроши. Я даже немного позавидовала ее умению извлекать из всего, даже мимолетного флирта, пользу.

Шумная и бесцеремонная, как всегда, она с порога заявила:

– Так, девочка моя, выпивку я запасла, а закуска и машина за тобой. Идет?

Я вяло кивнула головой, понимая, что спорить бесполезно. Конечно,

я предпочла бы провести этот день только с Юрой, но раз уж она приехала...

– Кстати, ты взяла вчера другую машину или придется ехать сейчас

и ждать открытия офиса?– требовательно спросила она, по-хозяйски

открывая холодильник и критически оглядывая его содержимое.

– Да взяла, взяла,– вздохнула я и включила электрический

чайник, чтобы сварить кофе.

– О черт, забыла заколку,– вдруг вспомнила Ира, тряхнув

своими роскошными длинными волосами.– Потом их не расчешешь

из-за песка, ветра... Пойду возьму у тебя на зеркале, я там видела.

Ведь тебе не нужна?

Не дожидаясь ответа и прежде, чем я открыла рот, она вломилась в спальню.

Услышав ее возглас, я вздохнула. Ну что за бесцеремонность!

Ира уселась на кровать рядом с только что разбуженным нашими голосами

Юрой, потрепала его по взъерошенным волосам и ехидно обратилась ко мне:

– Вау! Вот так тихоня! Зря времени не теряешь, молодец!

Юра недовольно натянул одеяло до подбородка, одновременно отбрасывая ее руку, а я почувствовала, как краска заливает мне лицо, шею, грудь.

– Да ладно, не смущайтесь, голубки,– сказала Ира с некоторым оттенком ревности, ведь по определению все мужчины принадлежали ей.

Она встала у зеркала, ловким движением собрала волосы в пучок и заколола их. Затем, видимо, сжалившись над нами, оставила нас одеваться, пообещав сварить кофе.

Надо сказать, кофе у нее получился отменный.

* * *

Мы погрузили в открытый небольшой джип ящик с вином, пивом

и минералкой, термос со льдом, коробку с овощами и маринованной бараниной

для шашлыков, мангал. У всех такое ощущение, будто мы собираемся

на шашлыки на дачу к кому-нибудь из приятелей в ближнем Подмосковье.

Только вместо средства от комаров взяли с собой солнцезащитный крем.

Критически оглядев меня, Юра отправил в дом переодеваться.

– У тебя слишком светлая кожа, чтобы разгуливать по Сахаре в

шортах и майке,– заявил он. Пришлось надеть легкие хлопковыекремовые

брюки и рубаху с длинными рукавами.

– А о том, чтобы прикрывать голову, вы подумали?– строго

спросил он.

Ира вытащила из сумки синий марокканский платок и продемонстрировала ему. У меня же в гардеробе не нашлось ничего подходящего, кроме бейсболки, ее забыл позавчера Петр-Пьер.

– На худой конец сойдет, – смилостивился Юра, и мы отправились в дорогу.

Утро было свежее, можно даже сказать прохладное. Дорога в пустыню,

на юго-восток, пролегала между лишенными растительности холмами. Пейзаж монотонный, даже немного угрюмый. За все время нам не встретилось ни одной машины. Часа через два я вспомнила, что забыла впопыхах свой сотовый, но, конечно, возвращаться за ним глупо. Солнце поднималось все выше, чувствовалось, как раскаляется песок. Я подумала, какой все-таки Юра заботливый и предусмотрительный, что заставил меня переодеться. Я представила себе, как моя бледная, плохо переносящая солнце кожа покрывается волдырями, и достала солнцезащитный крем максимальной защиты. Красоваться перед интересующим меня мужчиной с красным облезающим носом мне вовсе не улыбалось.

Юра вел машину уверенно, но чувствовалось, что солнце слепит его, и он начал уставать. Кроме того, Ирка болтала без умолку, заменяя отсутствующее радио. Из-за шума двигателя и ветра я плохо ее слышала, поэтому вскоре перестала реагировать на ее болтовню. Я положила руку на Юрино бедро, ощущая под грубой джинсовой тканью сильные мышцы.

– Хочешь, я тебя сменю?– спросила я.

– Спасибо, малыш, но сейчас мы свернем с дороги на грунтовку, на песок, боюсь, ты не справишься с полным приводом.

Вскоре дорога действительно кончилась, и мы съехали на утрамбованный песок со следами шин и копыт. Юра ориентировался по только одному ему известным приметам, и я забеспокоилась:

– Юр, а ты точно знаешь дорогу, мы не заблудимся?

– Один раз я возил сюда парочку новых русских вместе с гидом-марокканцем. Малыш, у меня совершенная топографическая память,– не удержался он и немного прихвастнул.

Прислушивавшаяся к нашему разговору Ирка заявила:

– Я тоже ездила в оазис, я даже хотела отправиться туда вдвоем

с Настькой, ну, конечно, еще до тебя,– съехидничала она,

теперь-то мне кажется, что я ни за что не нашла бы дорогу.

Надо отдать ей должное, Ира умела признавать свои ошибки.

* * *

Я сразу и не поняла, что мы приехали. Просто заметила маленькие зеленые кустики, торчащие среди песков. Но Юра оживился и, крепко обняв меня за шею, завопил:

– Ура, девчонки! Я все-таки нашел его! Честно говоря, я уже немного начал сомневаться, – признался Юра, круто выворачивая руль, чтобы объехать большой выветрившийся камень.

Но я все равно не понимала, где же здесь оазис, неужели эти жалкие

кустики? И ради этого мы проделали такой путь?! Все же я промолчала,

чтобы не огорчать Юру.

Дорога, если ее так можно назвать, ушла резко вниз, и мы оказались

в глубоком овраге. Передо мной открылся такой вид, что я сначала онемела,

а затем бросилась в восторге Юрке на шею, определенно мешая ему

вести машину.

То, что я приняла за чахлый кустарник,– кроны пальм, росших

в низине. Здесь, в сердце пустыни, радовала глаз зелень травы, ручей,

образующий в самом низком месте крохотное мелкое озерко. Сухой

раскаленный воздух пустыни, от которого трескалась кожа на губах

и слезились глаза, стал мягким и влажным, как целебный бальзам. Я

единственная, кто никогда не видел этого чуда раньше, могла издавать

только возгласы.

Мы быстро скинули кроссовки и, несмотря на предупреждение Юры о возможных ядовитых насекомых, с наслаждением носились по траве. Юра выгружал из джипа припасы и снисходительно улыбался, глядя на нас.

– Ну чисто дети, право слово, – бормотал он про себя, но ведь видно, что он тоже очень доволен.

– Юра, а здесь можно искупаться?– я с вожделением глядела на крохотное озерко.

– Конечно, но боюсь, там воды едва по колено. Вообще-то, говорят, вода здесь такая чистая, что ее можно даже пить. Ведь она фильтруется сквозь толщу песка.

Не раздумывая, мы с Ирой быстро поснимали одежду и от нетерпения разбросали ее как попало. Вода оказалась холодной, кристально чистой. Правда, на самом деле едва доходила до колена. Но это не помешало нам с визгом повалиться на песчаное дно и окатывать друг друга брызгами. Мы действительно впали в детство. Это был какой-то щенячий восторг, не замутненный страхом и преследовавшими меня подозрениями. Мы притихли и почти отрешенно валялись в прохладной воде, при движении ощущая, как холодные струи ручья смешиваются с более теплой водой озерка. Я закрыла глаза и представила себе караван, бесконечными днями идущий через пустыню под палящим солнцем, выжигающим все живое. Уставших животных, погонщиков, охрипших от жажды, с иссушенными ветрами и песком коричневыми загрубевшими лицами. Я представила то счастье и облегчение, какое испытывают эти люди, увидев на горизонте "жалкие кустики" оазиса. Я представила, как нетерпеливо они спешиваются, становятся на колени перед ручьем и жадно пьют, и умывают давно не знавшее влаги лицо, и поят уставших верблюдов, и смотрят ночью на звезды, особенно близкие здесь, в пустыне...

Пока я мечтательно и лениво водила по воде руками, Юра занимался хозяйством. Он установил мангал, засыпал привезенный с собой древесный уголь, разжег его, вытащил из машины ящик с напитками и коробку с овощами.

– Ну что, девчонки, может, хватит нежиться? Неплохо

бы накрыть полянку,– предложил он нам, нахально валяющимся

в озерке.

Мы со вздохом поднялись, кое-как вытерлись полотенцами и принялись раскладывать на пластиковой скатерти одноразовую посуду, резать овощи, лениво пререкаясь при этом, как удачнее расположиться.

Юра ловко нанизывал баранину вперемешку с луком на шампуры, и от запаха маринованного мяса у нас потекли слюнки.

– И все-таки жаль, что ребята с нами не поехали, – закинула я удочку Ирине.

Вопреки моим ожиданиям она безразлично пожала плечами и развивать тему не стала.

– А так даже лучше, можем говорить по-русски, не надо напрягаться, ты же знаешь, у меня французский хромает.

– А мне так не показалось,– многозначительно произнесла

я, глядя ей прямо в глаза.– По-моему, вы с Пьером прекрасно

друг друга понимаете.

Ирина рассмеялась и в своей развязно-циничной манере, которая так иногда меня шокировала, заявила:

– Деточка, чтобы понимать мужчину, достаточно десятка слов, а в постели и они не нужны. К тому же рот часто бывает занят,– добавила она, чем окончательно меня смутила. Но я постаралась не обращать на ее вульгарные штучки внимания.

– Наверное, вы с Пьером можете находить и другой язык,– как мне показалось, прозрачно намекнула я.

Ирина, казалось, намека не поняла:

– Ну еще бы, в оральном сексе язык немаловажен,– с легкостью парировала моя многоопытная подруга.

Похоже, я стала привыкать к этому и даже не покраснела. Смахивало на то, что эту постельную искательницу приключений с Петром-Пьером и впрямь связывал только секс.

– Ириша,– ласково спросила я нарезающую помидоры девушку,– а мне поначалу казалось, что тебе нравится Анри. Что-то случилось?

– Да странный он какой-то. Интерес проявляет, а дальше ни-ни.

Ходил, ходил следом, глазами ел, все приставал, давай сфотографирую здесь, сфотографирую там. Все ждала, когда предложит раздеться для фото, но нет... В номер ко мне приходил, я как раз душ принимала. Открываю вся такая мокрая, с волос вода капает, полотенце красоту едва прикрывает, с груди падает. Ну все, думаю, мой, голубчик. Гляжу, глазки горят, пересохшие губы облизывает. Я и говорю, мол, минутку посиди, я голову домою, приду. Стою под душем, как идиотка, уверена, что он сию секунду ко мне ворвется, одежку скинет, обрывая пуговицы... Но нет! Выхожу из душа, а он поспешно так телефончик на столик ставит, будто звонить пришел. Я его и спрашиваю прямым текстом, зачем пришел. А он мне всячески: ах, красавица, ах, божественная! Но при этом ни движения. Короче, выпили мы с ним по бокальчику, и он ушел. А зачем приходил, так и не знаю. Ак тебе не подкатывался?

– Не-а,– как можно более беззаботно сказала я.

– Да ты все правильно делаешь. Если бы не ты, я сама бы Юрку уложила. Мужик что надо. Так ведь?– Ира вопросительно посмотрела на меня.

От ее вопросов меня бросало в жар, но я собралась и мужественно ответила:

– Еще какой!

– То-то же,– удовлетворенно сказала Ира.– Я в таких вещах никогда не ошибаюсь. Мой Пьеро тоже как зверь. Правда, хочется потрепаться после всего, ну, ты понимаешь, а не можешь,– лицемерно вздохнула она.

Я так и не смогла понять, знает ли Ира, что ее Пьеро такой же канадец, как и мы с ней. Но сама девушка опасной мне не казалась, к тому же я невысокого мнения о ее интеллектуальных способностях.

Пока мы болтали, Юра приготовил шашлык. Мы расхватали горячие шампуры

с замечательно пахнущим мясом и жадно вгрызлись в него зубами, совершенно

забыв о приличиях. Если бы меня могла видеть мадам Роз! Она бы этого

не одобрила. Я облизывала пальцы, с силой рвала молодую баранину

зубами и запивала ее розовым вином. Юра ограничился небольшим количеством

пива и теперь потягивал минералку, из-за того, что ему еще вести машину

обратно. Он только и успевал откупоривать для нас бутылки с вином.

На вино особенно налегала Ира. Слегка опьянев, она в одной руке держала шампур, а в другой бутылку и пила прямо из горлышка. Она распустила волосы, сидела, скрестив ноги, по ее груди текла тоненькая струйка вина. Хотя я выпила совсем мало, буквально несколько глотков, но почувствовала себя сильно опьяневшей. У меня закружилась голова, все поплыло

перед глазами, и я куда-то провалилась.

* * *

Я пришла в себя оттого, что страшно ныли руки, все тело затекло. Когда открыла глаза, пальмы слегка плыли передо мной, меня тошнило, сушило во рту. Я попыталась пошевелиться, но оказалось, что я лежу в неудобной позе, неловко вывернув руки. И теперь, когда кровообращение восстанавливалось, тысячи мелких иголочек терзали мое тело. Я застонала и с трудом села. Небо было светло-серым, на его фоне отчетливо вырисовывались силуэты пальм. Я никак не могла сообразить, что это за сумерки: наступил вечер или кончилась ночь. "Господи, ну нельзя же так напиваться!"– ругала я себя. Ведь прекрасно знала, что мне совершенно нельзя пить, травма и операция дают о себе знать. Мне стало холодно, я покрылась гусиной кожей и обернулась в поисках одежды. Я недоумевала, почему