Текст книги "Комплекс андрогина (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бунькова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 12. Звездное небо
Адрес: военная база «Либерти», общежитие Верхней академии, этаж 3, каюта 18. Имя: Алеста Гредер. Статус: гражданин первого порядка.
Элис вернулся еще более мрачным, чем был, когда уходил. Заперся в душе на полтора часа, а потом весь вечер просидел, читая «Войну и мир», хотя страницы перелистывал всего пару раз. Он не казался злым или обиженным, просто был очень расстроен и мрачен. Когда пришло время ложиться спать, он заявил, что у него болит спина, и лег отдельно. Кликнул по вотчу и вырубил свет во всей каюте.
– Эл, а ночника у тебя нет? – поинтересовалась я, пытаясь на ощупь отыскать путь от ванной до койки. – Надоело засыпать и просыпаться в кромешной тьме.
Элис все так же молча что-то выстучал на вотче, и на потолке плавно зажглось… звездное небо. Конечно, это была только имитация, но очень красивая.
– Спасибо, – сказала я, сумев, наконец, различить контуры предметов. Элис не ответил. Да что с ним сегодня? Неужели принял мои слова так близко к сердцу? Так надо было просто послать меня на три веселых буквы, и дело с концом. Все мои друзья так делают, когда я достаю их нравоучениями. Или у него еще что-то случилось?
Я оглядела угловатую фигуру Эла. Он лежал на боку, отвернувшись к стене. Элис не издавал ни звука, но я чувствовала, что он не спит: от него волнами расходились по каюте негативные эмоции. Никогда его таким не видела. Впрочем, Эла я и знаю-то всего пару-тройку дней. Правда, иногда кажется, что мы сто лет знакомы. Чего стоит только день нашей встречи: удивились, поболтали, посмеялись и легли спать в одной каюте как ни в чем не бывало. Будто старые приятели. С утра и вовсе начали общаться, как закадычные друзья. А ведь если он со мной не полетит, мы даже переписываться не сможем: как я поняла, к сети Интернет подключены компьютеры только командующего состава «Либерти», у остальных нет связи с внешним миром. Так что даже обычное электронное письмо я смогу получить от него, только если он станет чьим-нибудь…
Вот, блин, теперь я и сама постоянно думаю о том, что за судьба может быть у тау. И, черт возьми, меня почему-то стали заводить картинки, которые рисовала на эту тему моя фантазия: вот Эла обнимают сильные руки, вот кто-то целует его шею, ласкает спину, раздевает, а потом и… м-да, реально заводит! Элис слишком красив, чтобы эти картины были мерзкими. Насколько бы отвратительного человека, вставляющего Элу, я не рисовала в своем воображении, сам Элис все равно оставался восхитительно притягательным. Даже его моральные страдания великолепно вписывались в эту фантазию, дополняя ее реализмом. Руки так и тянулись к воображаемому телу, чтобы ощутить его жар, почувствовать, как колотится в груди сердце, схватить за волосы, заглядывая в лицо и непременно потрогать пальцами его язык. Особенно привлекателен почему-то был именно последний пункт. Что это? Отголосок воспоминания о том, как я порезалась ниткой?
Я потрясла головой. Так и маньяком недолго стать. Но картинка перед глазами не исчезла, только ракурс поменялся: теперь Элис лежал на спине, а я смотрела на него глазами мужчины. Пришлось самой покрутиться под одеялом, чтобы все-таки скинуть навязчивый образ. Хорошенько постучать лбом по матрасу, чтобы вытрясти, а потом подушкой его, подушкой, и вот еще одеялом сверху. Я легла на спину. Фьюх. Вроде, отпустило. Над головой все еще горели искусственные звезды – целая россыпь. Я стала искать знакомые созвездия, но не преуспела в этом: то ли я плохо знаю карту звездного неба, то ли светильники понатыканы наугад. Опаньки, да они еще и меняются: несколько звезд принялись постепенно гаснуть, а вместо них так же медленно загорались другие. А ничего так, завораживает и убаюкивает. Действительно, замечательный ночник.
Я улыбнулась. Но спать все равно не хотелось. Я покосилась на Элиса: тот все так же не шевелился и вряд ли спал. Не надо было ничего ему говорить. Кто меня за язык тянул? Ну, наорал бы он на этого сигму, может, даже подрался бы, пар выпустил, а сейчас спал бы спокойно, сопя мне в затылок. Нет, ведь, мне непременно нужно было показать ему, какая я умная. Я ведь сто раз сталкивалась с тем, что мужчины реагируют на критику иначе: не возмущаются, не визжат, не заливаются слезами, как женщины, а либо игнорят по полной, либо делают вид, что им по фигу, а через месяц оказывается, что у них уже комплекс из-за того, что я сказала. Вот и Элис тоже: только-только повысил на меня голос, а потом сжал зубы и не стал возражать. Наверняка ведь теперь лежит, снова и снова обдумывая тот разговор. А что, если Эл еще и мнительный? Я ведь его плохо знаю. Вдруг я ему сегодня жизнь сломала? Как же: единственная женщина, которую он встретил, заявила ему, что он скрытый гей.
Я вздохнула. Надо было иначе мысли формулировать. Я вовсе не имела в виду что-то подобное. Просто, насколько я успела понять за недолгое время наблюдения за этой базой, все вокруг нормально относятся к однополым отношениям. Одного только Элиса коробит всякий раз, как только кто-нибудь из мужчин приближается к нему. Все дело в том, что он отлично понимает, что выглядит как женщина, и подсознательно примеряет на себя эту роль. И его трясет от собственных мыслей по этому поводу, а вовсе не от чужого отношения. Так что я не создавала ему никакого комплекса. Он у него уже есть – комплекс андрогина. А я только поплясала на больной мозоли. Дура.
Я опять вздохнула. Ну что за день сегодня такой. Вот как он начался с бухты-барахты, так и заканчивается ни о чем: мерзким ощущением, что я права и неправа одновременно. Не люблю чувствовать себя виноватой. Никто не любит, а я – особенно. У меня от этого мозг чешется где-то в области темечка. Надо как-то смягчить эффект. Извиняться вроде не за что, а хочется. Я опять покосилась на Элиса и успела заметить, как он потер шею. Значит, все еще не спит.
Я встала, стащила с койки матрас вместе с подушкой и одеялом и бухнула его на пол: он как раз вписался, потому что Элис постелил себе у дальней стены. Я забралась под одеяло и накинула его край на Элиса. Особой разницы, где спать, не было: на койке просто матрас был чуть помягче, чем у Эла, а так хоть мое чувство вины слегка ослабло. Да что там слегка: сдулось и сдохло, будто его и не было. То есть мне всего-то нужно было пожалеть Эла? Никаких тебе постыдных извинений и попыток сформулировать невнятные мысли? Странное у меня чувство вины.
– Ты чего? – услышала я удивленный голос Элиса. В свете ночника я едва могла разглядеть, как он приподнялся, оперевшись на локти, и повернул ко мне голову. Было трудно понять выражение его лица, тем более, что Эл, как всегда, прятался от мира за своими волосами.
– Холодно стало, – соврала я.
– Давай я кондиционер подкручу, – предложил он и потянулся к вотчу.
– Не нужно. И так уже хорошо, – ответила я, прижимаясь к нему. Элис помолчал, а потом тихо лег обратно. Я поправила одеяло, чтобы оно укрывало нас обоих. Некоторое время мы лежали и смотрели на «звезды». Не знаю, о чем думал Эл, а я размышляла о том, отклеиваются они или нет.
– Ты правда считаешь меня своим другом? – спросил, наконец, Элис.
– Разумеется, – подтвердила я. Глупый вопрос. А так непонятно, что ли?
– То есть… как мужчина я тебе совсем не нравлюсь?
Мысленно отковыриваемая звездочка отлетела и щелкнула меня по лбу. В воображении вместо звездного неба нарисовалось лицо Элиса. Горячее дыхание вырывалось из соблазнительно приоткрытых губ, в глазах читалось желание. Элис, ну зачем ты спросил? Я так упорно старалась не думать об этом.
– Нравишься, – призналась я, краснея. Хорошо, что здесь темно. Элис снова приподнялся на локте, заглядывая мне в лицо. А можно я еще добавлю, что как женщина ты мне тоже нравишься? Нет, нельзя. Я и так уже сегодня лишнего наговорила. Ну на фиг такие шуточки. Особенно если они и не шутки вовсе.
– Тогда почему ты меня все время отталкиваешь? – спросил он.
Все время? Да я всего лишь разок остановила, когда тебя совсем уже переклинило, и мы едва не занялись любовью на свалке. Да и вообще, зачем начинать отношения, если наши пути, возможно, разойдутся, и мы не сможем даже письма друг другу писать?
– Элис, я не хочу тебя обидеть, но то, что ты чувствуешь – это обычное влечение, – осторожно сказала я. – Если вдруг все случится так, что ты будешь жить на одном из Ковчегов, то ты встретишь множество красивых женщин и поймешь, что я – просто пародия на них. Ты влюбишься в сногсшибательную красотку, а мне будет очень больно и обидно. Ты ведь только по моему паспорту смог распознать во мне девушку, помнишь? Говоришь, что твоя внешность не дает людям воспринимать тебя как мужчину? А со мной ведь то же самое, только наоборот.
– Но ты очень красивая, – тихо сказал Эл.
– Я не понимаю, где ты тут разглядел красоту. Я себя в зеркале миллион раз видела, там нет ничего и отдаленно напоминающего симпатичную девушку.
Элис помолчал. Мне стало обидно. Я что, жду, что он заспорит и начнет доказывать мне, что я – само совершенство, а другие мне и в подметки не годятся? Смешно. Ромка, и тот признавал, что со мной – все равно, как если б один из классных приятелей приобрел женские органы: и пообщаться можно, и трахнуть приятно.
– Я не знаю, как тебе это объяснить, – сказал Элис. – Но ты и правда красивая. Не как в фильмах или на картинках, а сама по себе. И ты мне очень нравишься.
У меня внутри все сладко сжалось. Мне так редко говорят подобные вещи. А самое главное – из уст Элиса они прозвучали болезненно правдиво. Эл, пожалуйста, ложись спать. Давай не будем продвигать эту тему. Еще немного, и я начну верить в то, что мы созданы друг для друга. Что вот это ослепительно красивое создание – моя вторая половинка. Почему все случилось так, а не иначе? Почему ты не родился женщиной, а я – мужчиной? Я бы с таким наслаждением ласкала бы твое тело, погружалась бы в него. Жаль, ты не можешь увидеть себя со стороны. Ты бы понял своих соотечественников.
Элис вдруг беззвучно навис надо мной. У меня была пара секунд, чтобы возразить ему, чтобы остановить его. Но я не смогла. Закрыла глаза, и губы Элиса коснулись моих. По телу разлилась парализующая слабость. Его волосы соскользнули с плеча и щекотнули мою щеку и ухо. Я непроизвольно прогнулась, потянувшись к нему. Горячая ладонь Элиса скользнула под мою футболку, лаская кожу.
– Элис… Элис, не надо, – пробормотала я, когда он чуть спустился и принялся целовать мой живот. Но я говорила одно, а тело – совсем другое. Тела – они вообще глупые, и постоянно подставляют нас, выдавая настоящие желания. Вот зачем мои руки касаются его головы, словно не желая отпускать? Зачем дыхание стало таким предательски прерывистым? Про ноги вообще молчу. Организм поставил меня перед выбором: либо я разрешаю ногам двигаться, как им хочется, либо я буду стонать. Какая связь между ногами и голосовыми связками – понятия не имею, но она есть. Пока я пыталась сделать этот странный выбор, Элис кончиками пальцев осторожно пробежался по животу, скользнул вниз и невесомо коснулся меня там. Сквозь ткань, но это было не важно: все равно меня накрыло волной желания. Весы в моей голове скрипнули, и одна чаша опустилась до предела. Ну, все, хватит, я так больше не могу.
Я села и стянула футболку и майку, которую носила вместо лифчиков, потому что они всегда были мне велики. Элис сначала недоверчиво замер, осторожно коснулся меня рукой, словно проверяя, не показалось ли ему, а потом с жадностью притянул, обнимая и прижимая к себе так, что едва не затрещали кости. Я ухватила его за шею, уткнулась лицом в шелковистые волосы и вдохнула их пьянящий аромат. Давно хотела это сделать. Кто бы знал, как мне нравятся его волосы! Элис целовал мои плечи, обжигая их горячим и шумным дыханием. Потом ухватил меня за талию, заставив прогнуться, и осторожно коснулся груди. Я не сдержалась и застонала: может, у меня и маленькая грудь, но весьма чувствительная. А у Элиса – восхитительно мягкие, ловкие губы и при этом сильные и требовательные руки. Самый лучший в мире контраст.
Эл выпрямился, пытаясь отдышаться, и зачем-то кликнул по вотчу. «Звезды» мигнули и разгорелись куда ярче прежнего, освещая каюту. В первый момент у меня возникло желание накрыться одеялом. Но потом я разглядела самого Элиса, и эти глупости вылетели у меня из головы: распаленный, живописно взлохмаченный и с горящими глазами, он смотрел на меня, облизываясь. Не знаю, что видишь ты, Элис, но передо мной – ожившая мечта: в одном теле соединилось все то, что я считаю прекрасным в мужчинах и в женщинах. Знаю, что стоит тебе только ступить на Ковчег, и мои подруги уведут тебя почти сразу, а мне будет очень больно, но здесь и сейчас мы только вдвоем. Никто не узнает, кто стал твоей первой женщиной, не посмеется над тобой. И никто не узнает, как низко пала я, что не то что на колени перед тобой готова встать, но даже и целовать тебе ноги. Мы выберемся отсюда, и я выпущу тебя, как птицу из клетки. Потому что такие, как ты, не могут кому-то принадлежать.
– Т…м… а… – промычал он что-то нечленораздельное и тут же прикрыл рот ладонью, прелестнейшим образом смутившись.
– Эл, ты что, говорить разучился? – чуть хохотнув, спросила я, сама смущенная по самое не хочу.
– Не смейся. Это случайно получилось, – ответил он и густо покраснел. Блин, совсем забыла, что у него это впервые. Не хватало еще обидеть. Никогда себе такого не прощу.
– Не смеюсь, – прошептала я, снова потянувшись к его лицу. – Я хочу тебя, Элис.
Как же он забавно морщится от наслаждения: словно ему немного больно и при этом хорошо. Впрочем, возможно, так оно и есть. Понятия не имею, что чувствуют мужчины в такие моменты. Я с удовольствием пробежалась пальцами по его груди, животу, спине. Сам же Элис лишь едва касался меня. С того момента, как здесь стало почти светло, он вообще стал очень сдержан. Мелькнула дурная мысль: может, он разглядел меня при свете и передумал?
Я заглянула ему в глаза: нет, с таким очумелым взглядом его вряд ли можно принять за успокоившегося. Скорее наоборот: еще чуть-чуть, и меня просто съедят. Но зверь не нападал.
– Элис, ты в порядке? – осторожно спросила я, коснувшись его щеки.
Он как-то странно кивнул, словно что-то мешало ему двигаться. Я попыталась понять, что не так, но быстро забила на это бесполезное занятие: черт его знает, что в такой момент может происходить в голове у мужчины, тем более такого необычного, как Эл. Так что вместо пустых размышлений я решила его раздеть: второго одеяла у нас не было, и он спал в одежде. Потянула вверх футболку, скользя ладонями по горячей коже. Элис слегка отмер, стянул футболку и отбросил. Я уже видела его без одежды, но не рассматривала. Он был очень стройным, практически худым. Я с восхищением коснулась ямки между ключицами, потом приложила ладонь к его груди, слушая сильные удары сердца. Элис поймал мою руку, потянул к своему лицу и прижался губами к запястью. А потом прошелся языком по тонкой коже.
– Что ты делаешь? – рассмеялась я: было ужасно щекотно и приятно в то же время. Руку выдернуть не удалось, Эл держал крепко. Кончик языка добрался до внутренней стороны локтя. Я изогнулась, не в силах стерпеть щекотку. Элис уронил меня на нашу импровизированную постель. Но стоило ему только отпустить мою руку, как я тут же вывернулась, опрокинула его и уселась сверху. Вид открылся потрясающий. Особенно волновали закрытые глаза и прикушенная губа. Нет, ну какого черта он так обворожителен? Элис, я тебя ненавижу!
– Элис, ты так восхитительно нежен и податлив, что я начала сомневаться в том, кто из нас мужчина, а кто – женщина, – сказала я с ехидной усмешкой. В яблочко: Элис взвился вверх, как пружина, я снова оказалась снизу, только теперь меня не щекотали, а жадно ласкали, едва не ломая ребра. Из крайности в крайность, но до чего же приятно! Еще один поцелуй – жаркий, настойчивый. Ладонь Элиса снова скользнула по моему животу вниз, но на этот раз оказалась под тканью, а не поверх нее. Сладкая судорога зигзагом пробежала по моей спине. Я выгнулась, хватая воздух, сжала плечи Эла. Он смотрел на меня: внимательно и немного виновато.
– Ты же знаешь, я не… – начал он.
– Чуть ниже, – перебила я, впиваясь правой рукой в его спину, чтобы не застонать. – А теперь глубже.
Не застонать не удалось. Я обхватила Элиса за шею и позволила себе совершенно отдаться происходящему. Вокруг меня вились длинные волосы, в них переплеталось наше дыхание, и у меня было ощущение, что Элис повсюду, что он опутывает меня.
– Ну чего ты ждешь? – прошептала я. Не то чтобы мне не нравились его ласки, но уже хотелось большего. Элис не заставил себя ждать. С меня тут же довольно резко сдернули остатки одежды. Джинсы Эла тоже полетели в дальний угол. Мы посмотрели друг на друга. Не знаю, хуже я выгляжу без одежды или лучше, а вот Элис выглядел странно: как будто действительно талантливый художник соединил фотографии мужчины и женщины. Но, черт возьми, это было еще более соблазнительно! Я едва успела проглотить слюну, пока она не потекла у меня по подбородку. Если вот прямо сейчас это нескладное чудо не возьмет меня, я все сделаю сама, и пусть потом до бесконечности пытается доказать, что в наших отношениях мужчина – он.
Но Элис уже осторожно перебрался поближе и развел мои колени. Я немного смутилась, но сопротивляться не стала. Еще некоторое время он смотрел, тяжело дыша, потом облизнулся и осторожно ткнулся в меня. Я прогнулась, направляя его.
– Так? – нервно спросил он.
– Ой, заткнись, пожалуйста, и просто сделай это! – проворчала я. Не хватало еще обсуждать каждый шаг. – И вообще, иди ко мне, я ужасно хочу тебя обнять.
Элис наклонился ко мне, я обхватила его ногами за спину, почти сразу ощутив давление. Какой же он классный. Нет, все-таки на ощупь не как девушка, но все равно шикарен: горячий, гибкий и довольно сильный.
– Я не могу, – вдруг прошептал Элис. – Я не понимаю, куда. Ты реально сложно устроена.
– Просто делай это сильнее, я тебя направлю, – ответила я, прикусывая губу от нетерпения. Элис, я тебе шею сверну, если ты немедленно не войдешь в меня!
– Я боюсь, что тебе будет больно, – признался он.
– Переживу, – ответила я, и в тот же момент ощутила его внутри. Вздрогнула, выгнулась и рассмеялась от счастья, прижав к себе его лохматую голову. Элис вывернулся, отозвавшись шальной улыбкой, и качнулся вперед-назад, рассылая волны дрожи по моему телу. Мелькнула запоздалая мысль, что мы забыли про защиту, но, во-первых, откуда здесь возьмется что-нибудь подобное, во-вторых, у меня еще инъекция должна действовать, и в-третьих, вряд ли это чудо, родившееся в инкубаторе и никому не позволявшее к себе прикасаться, чем-нибудь болеет. Чище только вакуум.
Элис стал двигаться активнее и разогрелся так, что по его лбу покатились прозрачные капли. Волосы прилипали к его лицу, и он постоянно откидывал их. Я подумала собрать их и придержать, но мне было так хорошо, что я даже дышать не могла, не то что двигаться. С каждым мгновением Элис становился все более ловким, и мне уже не нужно было помогать ему, я делала это просто потому, что не могла остановиться. Неужели мы действительно занимаемся любовью? Я сошла с ума.
Элис вдруг выгнулся, откинув голову и закрыв глаза, и замер. Слегка влажные волосы хлестнули его по спине. Я ощутила легкие движения во мне, хотя сам Эл уже не двигался. Спустя несколько мгновений он снова склонился надо мной, посмотрел с виноватой улыбкой и сказал:
– Прости. Не ожидал, что так быстро кончу.
– Ну ты бы еще дольше сдерживался, еще раньше бы кончил, – усмехнулась я и притянула его к себе.
– Можно я не буду пока из тебя выходить? – спросил он, уткнувшись носом мне в шею.
– Как хочешь, – ответила я, поглаживая его спину. – Но только при условии, что ты не будешь давить на меня всем весом.
До чего же он все-таки классный. В любом виде: в мятой домашней одежде и в военной форме, радостный и задумчивый, бодрый и уставший. А еще – родной. Я только сейчас это до конца осознала. Не милый, не сладкий, и уж тем более не пупсик, зайчик, котик и прочая живность. Родной. Вот так это говорится: с чувством тепла, безграничного и надежного, как стена. Родной. И совершенно точно – мой.
Я потянулась и поцеловала его в еще влажный висок. Элис в ответ поводил носом по моей шее.
– Ты ведь улетишь со мной, да? – спросила я, играясь его волосами.
– Да, – просто ответил он.
– Только ты знай, нам придется туго, – предупредила я. – Я тут подумала и решила вообще не возвращаться на свой Ковчег. Полетим на третий. Там не слишком здорово, зато устроиться легче. У меня денег нет, так что, наверное, придется продать беркер – глядишь, хватит на первое время.
– У меня немного есть, – откликнулся Элис. – Дедушка оставил.
– Дедушка? – удивилась я. – Ты же клон, откуда у тебя родственники?
– Он был моим другом. Я привык называть его дедушкой, – сказал Эл как-то глухо, и я не стала развивать тему.
– Это будет просто здорово, если нам хватит денег на два-три месяца: как раз успеем найти работу. Правда, тебе можно будет передвигаться только в пределах одного блока. А еще у тебя будет трекер, – виновато призналась я.
– Переживу, – ответил Элис.
– Потом купим нормальную квартиру, большую и удобную кровать, – размечталась я, закинув руки за голову. Элис недовольно поерзал, возмущаясь, что его отпустили. Я улыбнулась и снова обняла его.
– Я еще ванну хочу, – признался Эл.
– И ванну, – подтвердила я. – И гитару мне.
– Тогда мне – альт, – продолжил Элис. – Кстати, через пару дней в нашем театре будет выступать струнный квартет. Они не слишком хорошо играют, зато билеты недорогие. Может, сходим? У меня еще осталось полстипендии. Зачем она мне, если мы улетаем?
– Обязательно сходим, – кивнула я. – А завтра еще полетаем в невесомости. Мне понравилось.
Мы помолчали. Я разглядывала подмигивающие «звезды», Элис едва слышно пыхтел мне в ухо.
– Алеста, – тихо позвал он.
– М-м? – откликнулась я.
– А я еще раз хочу, – признался он.
– Ну, учитывая, что мы уже сделали это, как-то глупо предполагать, что завтра я тебе откажу, – улыбнулась я.
– Нет, ты не поняла, – Элис поднял голову и заглянул мне в лицо. – Я сейчас хочу.
– Ты серьезно? – удивилась я.
– А ты не чувствуешь?
Я чуть прогнулась. Действительно: Элис как-то незаметно заполнил меня. На мое движение тут же ответили. Эл выпрямился, хищно блестя глазами. Да ты же только что лежал студень студнем, откуда столько энергии? Элис улыбнулся и пробежался пальцами по моим бокам – в меру приятно и щекотно, заряжая и меня.
– Только давай не в этой позе, у меня ноги устали, – призналась я. Элис с легким сожалением вышел из меня. Да и я сразу ощутила пустоту. И когда успел прирасти ко мне? Я перевернулась на колени и игриво глянула на него через плечо. Элис нервно сглотнул.
– Алеста, а может… ты сверху или еще как-нибудь? – пробормотал он.
– Ты что, опять в себе сомневаешься? – удивилась я.
– Нет, просто эта поза… – Элис не стал продолжать. Я и так догадалась.
– Слышь, ты, извращенец, засунь свои грязные ассоциации туда, откуда они пришли, – сказала я, ради такого случая развернувшись и укоризненно ткнув в него пальцем. Потом повернулась, как было, опустилась на локти и качнула попой туда-сюда. – Если повсюду находить отголоски своих страхов, жизнь пройдет мимо тебя.
Элис не стал спорить. Коснулся меня, потерся, отыскивая путь, и осторожно вошел. По каюте проплыл его шумный вздох. Я прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением. Потом мне на бедра легли едва заметно дрогнувшие горячие ладони. Эл качнулся раз, другой. Я шумно втянула воздух и расслабилась, передавая ему всю инициативу. Иногда надо побыть немного развязной и пошлой, чтобы потом вот так отдаться во власть сладких ощущений. Сильные пальцы Элиса осторожно сжимали мое тело, и казалось, что он вот-вот начнет наигрывать на нем какую-то мелодию. Ритм я и так чувствовала, динамика угадывалась. Это было только вступление, а где-то впереди – разработка, реприза и кульминация. Именно в таком порядке, и плевать на мнение теоретиков. Это – наша музыка, она уникальна и, пожалуй, неповторима. Элис, дай руку, я хочу ее поцеловать. И да, конечно, я вот так прогнусь, можешь даже не говорить вслух, я тебя и так понимаю.
***
– Ты спишь? – тихо спросила я.
– Неа, – прогудело подо мной горячее и вкусно пахнущее тело.
– Ну и зря, – заявила я. – Тебе завтра на занятия. Кстати, ты будильник завел?
– Вроде да, – отозвался Элис, почесав голову. – Выпусти, я в душ схожу.
– Лежать! – осадила я его, придавливая понадежнее.
– Но я же вспотел, от меня наверняка плохо пахнет, – попытался поспорить Элис.
– Ну и наплевать. Мне нравится, – сказала я, поглаживая его по животу.
– Врешь, – усомнился Эл.
– Ни грамма, – безапелляционно заявила я, для наглядности хорошенько его обнюхав. – Утром в душ сходишь: я не согласна засыпать без тебя.
Элис улыбнулся и обнял меня. Никак не могу привыкнуть к этому замечательному ощущению: все еще приятные мураши по всему телу ламбаду отплясывают. Конечно, мы уже дважды успели пообщаться более тесно, но почему-то вот эти объятия вызывают во мне самые радостные чувства.
– Алеста, – тихо позвал он меня.
– М-м? – я повернула голову. Эл немного смутился, но все же продолжил, глядя исключительно на мои волосы, которые он как раз взъерошивал:
– А тебе понравилось?
– Спрашиваешь, – фыркнула я, окончательно перебравшись на него и уперев локти ему в грудь. – Да я никогда в жизни не занималась любовью с таким умопомрачительно красивым человеком.
– Но я вел себя как идиот, – возразил Эл, хотя мои слова заставили его улыбнуться.
– Я думаю, ты исправишься, – уверенно постановила я, обхватывая Эла коленями для удобства и лаская его плечи и шею. Почти наверняка я оставляла на нем влажные следы, но Элис не возражал, поглаживая меня от талии до ягодиц.
– Алеста, если ты будешь так на мне сидеть, я не выдержу, и мы займемся этим в третий раз, – сказал он.
– А ты сможешь? – удивилась я, оторвавшись от увлекательного занятия.
– Понятия не имею, – пожал плечами Элис.
– Попробуем? – я хитро подняла бровь.
И мы попробовали.
