Текст книги "Бледная немочь (СИ)"

Автор книги: Екатерина Бэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Убедившись, что его слова произвели впечатление и будут исполнены, Джефф вернулся к остальным и сообщил им, что обед будет подан через двадцать минут. Отец Тернер сделал робкую попытку отказаться, но очень скоро сдался.

И лишь тогда, когда вошедшая Линда объявила, что все готово, Элинор вспомнила о Маделайн.

– А где Мад? – спросила она у Джеффа.

– Ушла в свою спальню по совету доктора, – с легкой гримасой неприязни ответил тот, – он сказал, что ей будет очень полезно поспать. Но куда полезнее это окажется для нас. Не слышать слезливых воплей и хныканья – что может быть полезнее!

– Как вам не стыдно, Блэкки! – нахмурилась девушка, – Мад очень нуждается в отдыхе. Она много плакала.

Мужчина хотел возразить, но сдержался. Хотя бы сегодня ему не нужно ругаться с Элинор. Множество нелестных эпитетов в адрес Мадди так и просились на язык.

– Нужно спросить ее, будет ли она обедать, – продолжала Элинор.

– Это сделает горничная, – Джефф слегка подтолкнул ее к выходу, – к тому же, если она спит, то явно не сможет при этом есть.

Вопреки своему заявлению, Элинор все же пообедала. Впрочем, сперва ей казалось, что она ничего не сможет съесть. Положив в рот кусочек лишь из вежливости, тщательно прожевав его и проглотив, девушка изменила мнение. Пожалуй, она съест еще один кусочек. Вскоре она обнаружила, что тарелка первозданно чиста.

Доктор Рэндалл и пастор откланялись одновременно, посчитав, что все формальности выполнены. Когда дверь за ними закрылась, Джефф обернулся к Элинор:

– Пожалуй, мне тоже нужно покинуть этот дом.

Пораженная, она уставилась на него во все глаза:

– Я не понимаю. Зачем?

– Но я не могу здесь оставаться.

– Почему? Разве вас кто-то гонит?

– Нет, но…, – он помедлил, не зная, как сформулировать то, что собирался сказать, – пойми, Элинор, двум молодым девушкам неприлично оставаться в одном доме с мужчиной на ночь.

– Какие глупости! Во-первых, здесь полно слуг, а во-вторых, вы ведь мой родственник, разве нет?

– Нет, – отрезал Джефф, – не родственник. И никогда им не был.

Элинор вдруг почувствовала странное беспокойство, такое странное, что не могла сперва дать ему определения. Никогда раньше она не испытывала этого чувства. В ее голове бестолково метались сотни вопросов: "Что ей теперь делать?" и "Как она сможет это сделать?" Да ведь она с этим не справится! Она никогда ничего подобного не делала. Это была легкая паника. Легкая, потому что еще не успела развернуться.

Она уже хотела заговорить, но не смогла раскрыть рта. Как Джефф может уезжать в такой момент, даже если он и не родственник ей вовсе? У него, явно, больше опыта, чем у нее в подобных делах, он мог бы помочь ей. Сказать хотя бы, что именно она должна предпринять. Выходит, раз здесь теперь нет тети, то ему ни до чего нет дела? Даже до того, что Кэролайн требуется похоронить?

– У тебя есть родственники? – спросил у нее Джефф.

Элинор потрясенно покачала головой:

– Нет… Впрочем, есть наверное какие-нибудь далекие, но я ничего о них не знаю.

– Плохо, – подытожил мужчина, – ты могла бы им написать и попросить приехать.

– Конечно, могла бы, если б они у меня были, – отозвалась она сердито, – думаете, я такая дура, что сама не догадаюсь? Прощайте.

Развернувшись, она направилась к лестнице.

– С чего это вдруг?

Элинор обернулась.

– В смысле? Вы ведь уезжаете.

– Я покидаю дом, но не уезжаю. Я отправляюсь в деревню и устроюсь на постоялом дворе. Завтра приеду снова.

– Ах, вот как, – девушка едва не рассмеялась от облегчения.

Значит, он не уезжает и не оставляет ее в такой ужасной ситуации. Это просто правила приличия, только и всего. А она-то чуть не разревелась. "Что мне делать, что мне делать"!

– Между прочим, – заметил Джефф, – ты могла бы спросить об этом сама, а не строить из себя высокомерную гордячку.

Элинор презрительно фыркнула и тряхнула головой.

– Но видимо, мне этого не дождаться, – он хмыкнул, – ладно, хватит об этом. Сегодня не совсем подходящий день для споров. Сейчас ничем заниматься не нужно, оставь все как есть, слуги сами разберутся. А завтра обсудим все детали. Ты ведь никогда раньше не занималась похоронами?

– Конечно, нет, – Элинор почти обиделась.

– Да, верно. Что ж, мне пора. До завтра, Элинор.

– До завтра, – отозвалась она ему в спину.

Похороны. Им нужно подготовить все для этого так, чтобы все прошло, как надо. Самое ужасное занятие в мире. А когда это похороны тети, единственного близкого человека на всем свете, то хуже этого ничего просто быть не может.

11 глава. Притворная болезнь

В следующие несколько дней у Элинор было очень много дел, так много, что она не находила времени даже для того, чтобы скорбеть об умершей. Подготовка к похоронам отнимала у девушки много сил, в том числе и душевных. Она просто сбилась с ног и если бы не помощь Джеффа, то ее вновь настигла бы паника. Столько всего сразу на нее свалилось. Слуги тоже принимали в этом горячее участие, но они не могли сделать всего.

В отличие от других, Маделайн не принимала в приготовлениях никакого участия. На следующий день после несчастья она даже не спустилась к завтраку, передав через горничную, что у нее ужасно болит голова. Элинор отнеслась к этому заявлению с пониманием, а Джефф нахмурился и сказал:

– Девчонка просто отлынивает от работы.

– Но у нее болит голова, – возразила Элинор.

– Ну и что? Может быть, у меня тоже болит голова, но это никого не интересует.

– Но вы ведь не говорите об этом.

Джефф приподнял брови:

– Стало быть, я должен пожаловаться для того, чтобы ты меня пожалела?

Она фыркнула.

– Но как окружающие узнают о ваших недомоганиях, если вы не будете жаловаться на них?

– Для этого достаточно внимательно на меня посмотреть. Не пробовала?

Элинор некстати стало смешно, и она одернула себя. Не нужно вести себя так бессердечно. Вчера умерла ее тетя.

– Нет, – ответила девушка с достоинством.

– Тогда попробуй. Хотя бы для разнообразия.

Она взглянула на него повнимательней. Ну, и какие же недомогания гнездятся в этом теле? На вид вполне здоровое. Что его может беспокоить? Элинор прикинула так и эдак, но как не билась, диагноз поставить все равно не сумела и начала раздражаться. В конце концов, она ведь не доктор. Откуда ей знать, что беспокоит Джеффа? Это может быть все, что угодно, либо ничего вовсе. Скорее всего, последнее.

– Итак, что высмотрела? – осведомился Джефф.

– Больная печень? – рискнула предположить Элинор.

Он на мгновение прикрыл глаза.

– Элинор, что за прагматизм! Неужели, ничего другого не приходит тебе в голову?

– Может быть, тогда мигрень?

– Ладно, все, оставим это, – он махнул рукой.

– Я не врач, – запальчиво отозвалась девушка, – и потом, я не помню названия других болезней.

– У меня нет никаких болезней. Давай лучше обсудим, с чего нам стоит начать.

В дальнейшем все разговоры были только о делах и это было вполне объяснимо. Элинор начисто забыла о Мадди и о том, что той нездоровится. Помимо этого, она забыли и об обеде и так и осталась бы голодной, если бы Линда ей об этом не напомнила. За столом она с Джеффом обсуждала не очень приятные, но весьма необходимые темы. К примеру, каким материалом следует оббить гроб. Наслушавшись подобных разговоров, Линда не выдержала и прослезилась, и была вынуждена отвернуться, чтобы вытереть глаза.

Элинор вспомнила о Маделайн лишь к вечеру, неожиданно обнаружив ее отсутствие. Некоторое время она размышляла, куда могла деться ее подруга. Потом ее озарило. У Мадди болит голова, в это все дело. Еще бы, она столько плакала накануне. Нужно, пожалуй, сходить навестить ее.

Девушка подумала об этом и забыла. Она так устала, что едва добравшись до постели, рухнула на нее и заснула мертвым сном безо всяких сновидений. Следовало хорошенько выспаться, чтобы наутро вновь приступить к делам, которых было великое множество.

Завтракала она вновь одна. Впрочем, это не произвело на девушку особого впечатления, ее голова была занята другим. Только горничная вернула ее на землю, сообщив то же самое, что и раньше. Мисс Виккерс не спустится к завтраку, у нее болит голова.

– Все еще болит? – удивилась Элинор, – долго.

Она задумалась, припоминая, случалось ли подобное раньше. Насколько ей помнилось, никогда прежде Маделайн не укладывалась в постель надолго. Конечно, она жаловалась на головные боли, особенно, после пролитых слез, а так как это случалось частенько, Элинор стало казаться, что голова у Мадди болит лишь по этой причине. Да и потом девушка связывала эту причину со следствием, даже если голова болела у кого-то другого.

Но если подумать, никогда раньше она не видела Маделайн в другой обстановке. Они общались только в школе, за ее пределами подруги возвращались к своим родным. А в школе никто не позволял ученицам пропускать занятия по такой пустяковой причине. У мисс Даррелл, к примеру, головная боль всегда ассоциировалась с ленью и нежеланием учиться. Возможно, в чем-то она была и права.

Но теперь подруга находится не в школе и даже не дома. Она в гостях у Элинор. Может быть, у нее вдруг возникло желание немного поболеть. Почему бы и нет? Должно быть, кому-то это может доставлять удовольствие. Однако, Элинор никогда не любила валяться в постели. Это казалось ей никчемным, пустым и бесцельным занятием. Не то, чтобы она очень уж любила работать и думала, что праздность и лень – это великий грех. Нет, иногда приятно устроиться у камина в мягком кресле с интересной книгой. Но валяться в постели, притворяясь либо считая себя больной – что может быть скучнее?

Но все же Элинор решила проведать подругу и узнать, как обстоит дело. Может быть, Мад и вправду больна. Тогда нужно послать за доктором. А если это просто способ немного отдохнуть и расслабиться, тогда следует сделать вид, будто ничего не происходит. Но все-таки, Маделайн могла бы помочь вместо того, чтобы пролеживать кровать. Столько дел – и все нужно сделать как можно скорее.

Итак, позавтракав, девушка поднялась наверх и отправилась в комнату подруги. По пути Элинор размышляла о том, что ей еще нужно переделать и каким образом управиться до вторника. Вторник был важный день – похороны леди Фэнтон. И он приближался с катастрофической быстротой.

Маделайн завтракала в постели, обложившись подушками, полусидя за подносом.

– Доброе утро, – поприветствовала ее Элинор, входя.

Девушка повернула к ней голову.

– Доброе утро, Элинор.

– Приятного аппетита.

– Спасибо.

Окинув ее лицо внимательным взглядом, Элинор пришла к выводу, что подруга совершенно не выглядит больной. На щеках играл легкий румянец, глаза блестели и еще ко всему прочему сегодня утром Маделайн выглядела даже хорошенькой, была свежа и бодра.

Закрыв за собой дверь, девушка подошла ближе и села на стул, осведомившись:

– Я тебе не мешаю, Мад? Ничего, если тут посижу?

– Конечно, – кивнула Маделайн, – я уже почти позавтракала.

– Это прекрасно.

Элинор расправила складки платья, запоздало вспомнив о своей внешности. Она слишком была занята, чтобы пристально за ней следить. Сегодня утром девушка лишь мельком глянула на себя в зеркало на случай серьезных неполадок. К примеру, торчащих дыбом волос. Но несмотря на мимолетность, все же успела заметить бледное и осунувшееся лицо. Тогда это ее не тронуло, а сейчас Элинор подумала, что если бы кто-нибудь вошел сюда и увидел их вдвоем, то сравнение было бы не в ее пользу.

Наконец, Маделайн отодвинула от себя поднос. Судя по всему, позавтракала она полотно, значит, и отсутствием аппетита не страдала.

– Как твое здоровье, Мад? – спросила Элинор.

Подруга жалобно сморщилась.

– Голова прямо раскалывается. Встану на ноги – кружится и в глазах темнеет.

– Второй день уже, – уточнила девушка.

– Да, верно. Но ты ведь знаешь, у меня часто болит голова.

Элинор кивнула.

– Хорошо, – сказала она, – в таком случае, я пошлю за доктором Рэндаллом.

– Зачем? – насторожилась Маделайн.

– Как это зачем? Два дня головной боли – это не шутка. А вдруг это очень опасно?

Маделайн тоскливо вздохнула:

– Знаешь, Элинор, мне бы не хотелось беспокоить доктора. У него, наверное, и без меня много работы. Полежу еще немного, может быть само пройдет.

– Само никогда ничего не проходит, – веско возразила подруга.

– Но ведь это не в первый раз уже.

– Тем более. Нет ничего хуже запущенной болезни.

Мадди отвернулась к окну, теребя пальцами одеяло. Элинор наблюдала за ее руками, пытаясь справиться с раздражением. Ей было все ясно. Подруга просто решила устроить себе несколько дней отдыха. Вообще-то, ничего плохого в этом не было. В любое другое время. Но не теперь, когда ничья помощь не была бы лишней. Элинор считала, что Маделайн могла бы выбрать другой день для своей симуляционной болезни. К примеру, после похорон. А сейчас почему бы ей не встать с постели и не заняться делом?

Подруга повернулась к ней.

– Мне не так уж плохо, Элинор, чтобы вызывать доктора. Мне кажется, это оттого, что я много плакала.

– Тебе следует поменьше плакать, Мад, – отозвалась Элинор без малейшего сочувствия в голосе.

– Да, я стараюсь, но, когда происходит такое… Знаешь, я до сих пор не могу прийти в себя после шока. Бедная леди Фэнтон! Как такое могло случиться!

– Несчастный случай, – твердокаменным тоном произнесла та, – мне жаль, что это тебя так огорчило, но я не понимаю, почему.

– Как же! – ахнула Маделайн, – ведь это ужасно. Господи, Элинор, как можно быть такой черствой? Ведь это твоя тетя!

– Вот именно. И я не понимаю, причем здесь ты.

Маделайн покачала головой.

– Это я тебя не понимаю, Элинор. Неужели, ты совсем не переживаешь?

Элинор встала.

– Я переживаю, Мад. Но не укладываюсь в постель и не проливаю потоки слез. У меня нет на это времени. И потом, у меня другой характер. Мне не хочется говорить об этом.

Подруга смотрела на нее очень сочувственно.

– Прости, Элинор, я не знала…

– Ладно, хватит. Со мной как раз все в порядке. Несчастье произошло с тетей. Я зашла справиться о твоем здоровье. Ты полагаешь, головная боль скоро пройдет?

– Да, наверное, – она пожала плечами, – скорее всего, завтра все будет в порядке. Я так думаю. Линда обещала принести мне какой-то особенный настой из трав. Она утверждает, что головную боль как рукой снимет. Надеюсь, так и будет. Дома мне всегда готовили подобный настой.

– Надеюсь, он тебе поможет, Мад.

Элинор повернулась к двери.

– Ты сердишься? – робко спросила подруга.

– Нет.

– Но я ведь вижу, что ты сердишься. Пожалуйста, Элинор, не сердись. Я ведь не виновата, что у меня болит голова.

– Я знаю, – кивнула Элинор, – разве я тебя в этом обвиняю?

– Да, но… Ты, правда, не сердишься?

Элинор сердилась и еще как. Главным образом, на то, что Мад говорила с ней таким тоном, словно у нее в самом деле голова раскалывалась. Зато завтракала она с отменным аппетитом. Люди, у которых болит голова, теряют его напрочь. И румянца у них тоже не наблюдается. Хочешь поваляться в постели – так и скажи. Зачем же обманывать?

– Все в порядке, Мад.

– Правда?

– Да, да, правда. Ты уже в третий раз об этом спрашиваешь.

– А, ты сердишься на это! – обрадовалась Мадди, – все понятно.

Элинор сделала несколько шагов к двери и вновь была остановлена вопросом:

– Ты торопишься?

– Да. У меня куча дел.

– Каких?

– Боже мой, Мад, ты что, совсем ничего не соображаешь? – взорвалась девушка, – думаешь, что мне теперь заняться нечем? Во вторник похороны!

– Ох! – Маделайн прижала ладонь ко рту, – я совсем забыла. Прости, Элинор. Я думала…

– Ты думала, она прямиком вознесется на небеса?

– Господи, это же не смешно! Как ты можешь шутить этим?

– Я не шучу. Все, Мад. Мне в самом деле пора.

Элинор решительно распахнула дверь и вышла в коридор. Сдерживая эмоции, стиснув для этой цели кулаки, она осторожно прикрыла дверь и развернувшись, помчалась к лестнице. Ей нужно поскорее уйти, иначе она убьет Мадди. Не сумеет сдержаться. У нее давно чесались руки стукнуть подругу чем-нибудь тяжелым по туго соображающей голове. Она понимала, что Маделайн не хотела сказать ничего плохого, но то, что она говорила, вызывало в Элинор желание завизжать. Развалилась там в постели, держится за голову и воображает, что все сразу же поверят, что она просто умирает от боли.

Элинор не смотрела перед собой и поэтому остановилась лишь тогда, когда налетела на кого-то. Подняв голову и отступив назад, она узнала Джеффа.

– Ох, извините, – пробормотала девушка, – я вас не заметила.

– Что с тобой? – спросил он недоумевающе.

– Ничего. Все в порядке. Уже все в порядке.

– А раньше? Откуда ты летишь сломя голову?

– Я была у Мад.

– Ясно, – отозвался Джефф, проявив мгновенное понимание, – можешь ничего не говорить. Она все еще изображает из себя больную?

Элинор скрипнула зубами.

– Говорит, что у нее болит голова.

– Мисс Виккерс может говорить все, что хочет, но я ей все равно не верю. Куда идешь?

– Нужно послать за доктором, – пояснила Элинор.

– За кем? – изумился Джефф, – Господи, Элинор, ты хочешь сказать, что веришь во всю эту чушь? Она ведь просто морочит тебе голову! Ей не доктора нужно, а розги.

Против воли девушка фыркнула.

– Теперь вы хотите выпороть Мад, Блэкки? А я думала, что эта привилегия распространяется только на меня.

– Ты просто отвратительная девица, – скривился он.

– Я знаю.

– Значит, доктора вызовешь для бедненькой и несчастненькой мисс Виккерс? Когда ты прекратишь с ней носиться? Зачем хочешь послать за врачом?

– Затем, что она этого не хочет.

Джефф не сразу вникнул в смысл этой фразы. Он уже направился было по коридору, потом остановился, развернулся и посмотрел на Элинор.

– Что ты сказала?

– Вы ведь слышали, Блэкки. Мне повторить?

– Поясни.

– Пусть доктор Рэндалл осмотрит ее и скажет, чем она больна.

– Это я и сам тебе скажу. У нее приступ лени.

– Вот, пусть он это и установит.

– Она не хочет, чтобы он приходил?

– Конечно, потому что у нее ничего не болит, – процедила Элинор сквозь зубы, – мне не нужен диплом врача, чтобы понять это.

– Отлично. Я сам пошлю за доктором.

Она криво усмехнулась.

– Спасибо, потому что у меня, честно говоря, много дел.

– Я понимаю. Кстати, Элинор, мне нужно с тобой поговорить.

– Да? – девушка остановилась, – что-то случилось?

– Нет, дело не в этом. Когда освободишься?

– Может быть, к обеду.

– Хорошо. После обеда в библиотеке.

Элинор кивнула с легким недоумением. О чем, интересно Блэкки хочет поговорить с ней? Судя по всему, разговор длинный, иначе он все выложил бы прямо здесь и сейчас. У девушки не было ни единого предположения по поводу темы разговора. Впрочем, она не стала ломать над этим голову.

– Заодно, дам Рэндаллу несколько рекомендаций относительно лечения пациентки, – язвительно заключил Джефф.

– Надеюсь, это не порка? – захихикав, Элинор отправилась по своим делам.

Джефф сдержал свое слово и, дождавшись доктора, остановил его в коридоре. Тот поинтересовался:

– Что стряслось с мисс Виккерс? Судя по всему, она на редкость здоровая девушка.

– Так и есть, – хмыкнул Джефф, – она здорова во всем, кроме мозгов. Вот с ними явно что-то не в порядке.

Рэндалл спрятал улыбку и покачал головой:

– Мистер Блэкстоун, вам следует быть терпимее.

– У меня немного терпения и оно давно закончилось, доктор Рэндалл. Эта девица валяется в постели и корчит из себя больную уже второй день. У нее, якобы, ужасно болит голова. На самом деле, она просто не хочет ничего делать. Сами понимаете, в данной ситуации пригодилась бы любая помощь. Даже такая, – он состроил гримасу.

– Уверен, вы ошибаетесь, сэр, – мягко возразил доктор, – вполне естественно, что у мисс Виккерс болит голова. Она много плакала. Но полагаю, что головная боль не столь сильна. Я осмотрю ее.

– Сделайте одолжение, доктор.

Решив повременить с делами, Джефф задержался внизу, чтобы из первых рук узнать диагноз, который поставит врач мисс Виккерс. Ему не пришлось дожидаться долго. Рэндалл спустился минут через пятнадцать. Заметив мужчину, он усмехнулся.

– Она вполне здорова, мистер Блэкстоун. Вы ведь это хотели услышать? Правда, ужасно расстроилась, что я так сказал.

– Хотите сказать, она снова рыдает?

– Нет, – доктор покачал головой, – собиралась, но я ее успокоил. Судя по всему, мисс Виккерс не была довольна моему визиту.

– Еще бы.

Полностью удовлетворенный создавшимся положением, Джефф проводил Рэндалла до двери и даже пожелал ему счастливого пути.

Маделайн спустилась к обеду. Лицо у нее было обиженным. Первое, что она сделала, это обратилась к подруге со словами:

– Элинор, я ведь просила не посылать за доктором!

– Я беспокоилась о твоем здоровье, – с серьезным видом отозвалась Элинор, – надеюсь, все в порядке? Что он сказал?

– Полагаю, он сказал, что мисс Виккерс совершенно здорова, – ответил Джефф с абсолютно непроницаемым лицом, входя в столовую.

Маделайн отчаянно покраснела и низко склонилась над тарелкой. В его присутствии упреки были прекращены, и Элинор получила возможность спокойно пообедать. Она философски рассудила, что и от Джеффа бывает польза, но потом устыдилась своей мысли. Как она могла такое подумать! Разве он ей не помогает? Не просто помогает, а взвалил на свои плечи львиную долю всех забот.

После обеда Элинор повернулась к подруге:

– Раз ты здорова, Мад, то будь добра, пойди в сад и нарежь побольше цветов. Их нужно расставить в вазы.

– А разве слуги не могут это сделать? – рискнула Маделайн.

– У слуг и без того достаточно работы.

– Я подумала, может быть нам пора вернуться в школу?

– Конечно. После похорон.

Считая, что разговор закончен, Элинор вышла из столовой и отправилась в библиотеку, помня о договоре с Джеффом. Через некоторое время он присоединился к ней и первое, что сказал, закрывая дверь, было:

– У тебя железные нервы, Элинор. Господи, как мне хотелось ее стукнуть!

Девушка пожала плечами:

– Я привыкла. Три года прожила с ней в одной комнате.

Джефф посмотрел на нее с уважением.

– На твоем месте я загрузил бы ее работой по самую маковку.

– Нет. Я никого не хочу заставлять. Не хочет помогать – не надо. В конце концов, она не обязана это делать.

– Я тоже не обязан, – бросил мужчина с раздражением.

Элинор растерялась:

– Ну, если так, то… конечно, не надо.

– Вот что, сядь, – взяв ее за руку, он подвел ее к стулу, – не нужно так воспринимать мои слова. Где твое чувство юмора?

– По-вашему, это смешно?

– Нет, – скривился Джефф, – я просто не могу смотреть, как ты носишься с этой… м-м-м… Виккерс, не позволяя ей и пальцем о палец ударить. Ей нужно работать для ее же пользы.

– А мне надоело это слушать! – взорвалась Элинор, подскакивая, не успев присесть, – что мне ее, гонять по дому метлой? Я на нее даже накричать не могу – чего доброго, опять примется рыдать. Потом у нее заболит голова и она уляжется в постель на неделю. У меня вовсе не железные нервы, я устала от всего этого.

– Ладно-ладно, успокойся, – он похлопал ее по плечу, – ты совершенно права. Дешевле будет оставить ее в покое. Я понимаю, как тебе не нравятся подобные разговоры, но я просто не мог удержаться.

Элинор перевела дух.

– Простите, мне очень жаль, что я вышла из себя.

– Глупости. Я прекрасно понимаю, в каком ты состоянии. Удивительно, что ты не сделала этого раньше.

– Я редко выхожу из себя.

Она могла бы не говорить этого. Джефф давно уяснил себе этот непреложный факт. Элинор можно было назвать ужасной, отвратительной, дрянной девчонкой, но никто не назвал бы ее вспыльчивой. И ее так называемая вспышка показалась ему сдержаннее, чем могла бы быть. На ее месте любой другой давно закатил бы грандиозную истерику наподобие той, что устроила Маделайн.

– О чем вы хотели поговорить со мной, Блэкки? – спросила тем временем Элинор.

Джефф приподнял брови и тут же вспомнил:

– Ах, да. Видишь ли, Элинор, то, что случилось с Кэрол – ужасно. Я до сих пор не могу поверить, что ее нет с нами. Но с другой стороны – это произошло и повлекло за собой последствия.

– Какие последствия?

– Ну, во-первых, она оставила завещание. Ты знала об этом?

– Тетя никогда не говорила мне о завещании, – нахмурилась девушка, – к чему? Она слишком молода. То есть, – осеклась она, – я хотела сказать…

– Да, конечно, – поспешно согласился Джефф, – но завещание она составила. После похорон нотариус огласит его. Ты должна при этом присутствовать, хотя ты еще слишком молода. И потом…

– Что?

– Есть еще одно. Ты еще не закончила школу, Элинор. У тебя должен быть кто-то, кто заботился бы о тебе. В общем, тебе нужен опекун. Обычно, им становится один из родственников, но здесь не совсем обычная ситуация. Ты говоришь, у тебя нет родственников.

– Нет, – согласилась Элинор.

– В таких случаях опекуном назначается человек, облеченный наибольшим доверием окружающих.

– А вы?

– Я? – он сделал большие глаза.

– Ну да, я думала, что вы…

– Я – не твой родственник, Элинор. И вряд ли, мне можно доверять, тем более, усиленно. Вообще-то, я – совершенно посторонний человек. И не имею никакого права здесь находиться.

Сказанное Джеффом встревожило Элинор не на шутку. Ведь он прав. Она еще несовершеннолетняя, незамужняя школьница, едва вышедшая из детского возраста. Никто не оставит ее одну. Конечно, ей назначат опекуна. Это и беспокоило. Неизвестно, кем окажется этот опекун. Это может быть человек, хорошо ей знакомый, но может быть и наоборот. Чего доброго, ей придется уезжать из дома. Это очень не нравилось Элинор. Она не хотела покидать дом.

– Кого назначат опекуном? – спросила девушка вслух, – вы это знаете?

Джефф пожал плечами.

– Скорее всего, им окажется кто-нибудь из ближайшего окружения. Может быть, Тернер. Он достаточно респектабелен, он священник и имеет семью. Либо опекуном могут назначить кого-то другого.

Элинор тяжело вздохнула.

– Понятно. И надолго?

– Полагаю, до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год, либо ты не выйдешь замуж.

Видя, что она не собирается ничего говорить, Джефф хмыкнул:

– Ничего плохого в этом нет, Элинор. Кого бы не назначили тебе в опекуны, он сможет позаботиться о тебе куда лучше, чем ты сама.

– Я понимаю, – кивнула Элинор, – это необходимо. Деваться некуда.

Он не выдержал и рассмеялся:

– Почему так мрачно, Элинор? Ты боишься, что выбор может оказаться для тебя нежелательным?

– Я вообще не хочу никакого опекуна. Но раз уж так нужно… Хорошо, пусть будет.

– В этом нет ничего особенно страшного.

– Да, конечно. Но я и не боюсь.

Он встал и подошел к ней.

– Послушай, я понимаю, как тебе тяжело. Все это свалилось на тебя, все так не вовремя.

– А когда это бывает вовремя? – Элинор пожала плечами.

– Извини, ты права. Я не так выразился. Это вообще не должно было случиться. Но раз уж случилось… Что теперь поделать! Конечно, теперь тебя будет опекать посторонний человек, но это лучше, чем…

– Чем что?

– Чем если бы ты осталась одна.

Элинор поднялась со стула и прошлась вдоль стеллажей, рассеянно трогая пальцем корешки книг. Остановилась у окна и негромко проговорила:

– С другой стороны, чем посторонний человек хуже кого-либо из родственников, даже если бы они у меня были? Все равно, я никого никогда не видела. Все ясно. Не скажу, что это приятная новость, но нельзя требовать от жизни невозможного.

– Надеюсь, ты не слишком расстроилась.

– О, нет. Вряд ли, сейчас что-либо может слишком меня расстроить. После того, что уже случилось.

Вернувшись в гостиную, Элинор обнаружила в ней Маделайн, сражающуюся с огромным букетом цветов. Лицо у нее было расстроено-раздраженное. Волосы встрепаны, на руках царапины. Она подняла на подругу глаза и разразилась обиженной тирадой:

– Я не ожидала от тебя такой черствости, Элинор! Я совсем не умею возиться с цветами. И потом, я исцарапала все руки.

– Нужно было надеть перчатки, Мад. Ладно, давай, я тебе помогу, – шагнула к ней девушка.

Мадди с готовностью приняла помощь, точнее, переложила ее со своих хрупких плеч на более привычные плечи. Вскоре, Элинор занималась составлением букетов самостоятельно, а подруга восседала на диване, жалуясь, что от цветочного запаха у нее разболелась голова.

– Пойди прогуляйся, – посоветовала ей Элинор отсутствующим тоном.

– Я только что оттуда. Может, я пойду лягу?

– Да, конечно.

Проследив глазами за резво удалившейся Маделайн, девушка вновь принялась за дело. Она чувствовала себя отвратительно. Новость Джеффа и без того выбила ее из колеи. И как будто этого мало, подруга подлила масла в огонь. А может быть, доктор Рэндалл прав? Может, они все правы, даже категоричный Джефф? У нее в жизни есть и другие занятия, которые гораздо более приятны и полезны. Почему она возится с Мадди? Неужели, и правда ей нравится роль няньки? Зачем ей это нужно? Пусть Маделайн сама разбирается со своими проблемами. Пусть сама успокаивается и переживает приступы меланхолии.

Как получилось, что она тяжким грузом повисла на плечах Элинор? Не потому ли, что она сама этого хотела? Сама взвалила на себя эту тяжесть? Сперва было так приятно заступаться за более слабого, ощущая себя необыкновенно сильной и смелой. Ну и конечно, жалость. Она просто пожалела Мад. Сперва посочувствовала, потом пожалела. А теперь вдруг поняла, что тяготится этой обязанностью. Либо просто от нее устала. Так и хочется заявить: хватит, довольно.

Мадди уютно устроилась, ничего не скажешь. Она выплескивает на нее всю свою негативную энергию, сваливает все проблемы и рада-радешенька. Элинор все решит, Элинор поможет, Элинор заступится.

– Пожалуй, достаточно, – девушка отступила на шаг назад, любуясь произведением рук своих.

Сказанное относилось в равной степени как к цветам, так и к Мадди.

Похороны прошли скромно и тихо. На них присутствовало мало народу. Был, разумеется, доктор Рэндалл, нотариус и трое соседских помещиков, изредка общавшихся с покойной. Был мрачный Джефф, не произнесший и слова на протяжение церемонии и державшийся сухо и официально. Были Элинор и Маделайн. Последняя роняла слезы, пряча в платочек лицо. Элинор не плакала, хотя в горле стоял комок. Она не могла выжать из себя ни единой слезы. Только теперь, глядя, как гроб с телом леди Фэнтон опускают в могилу и засыпают свежей землей, девушка поняла, что тетя в самом деле умерла, ее нет и уже никогда не будет. Она ушла навсегда, оставив после себя напоминанием холмик и могильную плиту.

Только сейчас Элинор поняла, что доставляла Кэролайн слишком много неприятностей и огорчений. Вряд ли, кто-либо еще был способен на все то, что когда-то давно и не очень давно сотворила племянница, покатываясь от хохота и потешаясь. Своими отвратительными выходками она целенаправленно портила тете жизнь, по сути дела просто отравила ее. Недаром леди Фэнтон приходила в восторг, когда племянница уезжала в школу. Это значило – два месяца мытарств позади, можно отдохнуть.

Элинор и не представляла, что способна на такое самобичевание. Она никогда раньше не считала себя виновной в детских шалостях и даже находила их забавными. Зато теперь ее мысли были одна чернее другой. Девушка ничего не ела, ни с кем не говорила и даже не слышала ничего вокруг.