Текст книги "Верю, судьба!"

Автор книги: Екатерина Белецкая

Соавторы: Анжела Ченина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– А то, что я расскажу, вам не понравится еще больше, – ответил Ом-мани. – Я их вчера видел. В окно. Вечером.

Касси ахнула и даже привстала:

– Как?!

– А вот так, – проворчал лама. – Как есть. Поэтому я и говорю – накликаете. Не надо про них.

– Вы как хотите, а я пошел налаживать защиту, – жестко сказал Атис. – Ты придурок, Ом-мани! О таких вещах нормальные люди не молчат!…

– Подожди, – остановила его Касси. – Ом-мани, а с чего ты взял, что это были именно они? На них что, написано было? Мало ли кто рядом с домом может пройти!

– Как рыбы, – тихо сказал лама. – Блестящие рыбы. И они не боятся холода. Я не перепутал, хозяйка.

– Касси, тут есть веревки и доски? – Атис перешел на деловой тон. – Мы в свое время такую штуку делали, я помню, как. У нас какие-то козлы повадились на склад бренди тырить, ну мы с мужиками и сварганили ловушку. Там просто все – щит, веревки и противовесы. Шибанет так, что мало не покажется.

– А где ты это хочешь сделать? – спросил лама.

– В оранжерее, конечно, – Атис с удивлением поглядел на Ом-мани. – Насколько я понимаю, цветы сейчас самое ценное, что у нас есть. Пусть только попробуют сунуться, – он взял вилку, и подцепил с блюдечка очередной гриб.

Касси решительно встала.

– Господи, а если бы я была здесь одна, – проговорила она, – меня ведь могли бы убить! Что же это творится! Атис, веревки есть, кажется, в подсобке лежали. Доски, по-моему, тоже были, в подвале. Ом-мани, ты ведь знаешь лучше, что где в подвале лежит, пойдем, покажешь.

– Тебя бы не убили, хозяйка, – возразил лама. Он встал, поправил тогу. – Я могу немножко защищать того, кому служу. Но поскольку я служу только вам…

Не успевшую толком начаться речь ламы прервал звонок, резкий, пронзительный. Он пронесся по дому, спугивая тишину, отскакивая от стен. Где-то вдали тренькнуло стекло. Дзань! Дзань! – надрывался звонок. Видимо, тот, кто стоял у двери, отличался редкой настойчивостью.

Все замерли. Лама – с открытым ртом и поднятой рукой, Касси – опирающаяся на стол, и Атис, так и не донесший до рта гриб на вилке.

– Это еще кто? – севшим голосом прошептал Атис. – Эти, что ли? "Чешуя"?

– "Чешуя" звонить не станет, – тоже шепотом возразил лама. – Это кто-то еще.

Касси вышла из ступора первой.

– Атис, – скомандовала она, – бегом в подвал. Ом-мани, спрячь его там где-нибудь и возвращайся. Впрочем, нет, стой! – остановила она дернувшегося было ламу. – Атис, в подвал, Ом-мани со мной, вдруг у соседей что-то случилось.

Признаваться, что ей было просто страшно отпирать дверь одной, не хотелось.

– Если что – летишь в подвал и прячешь Атиса! Ну, пошли, – стараясь придать своему голосу максимум решимости, сказала она.

Атиса как ветром сдуло, он, стараясь не шуметь, рванул в сторону двери, ведущей вниз, не забыв, однако, подхватить на руки кота, до этого дремавшего на свободном стуле. Касси и Ом-мани направились к входу в дом.

– Хозяйка, не нравится мне это всё, – горестно прошептал лама. – Совсем не нравится.

Касси промолчала. Ей это тоже, конечно, не нравилось. Можно было сделать вид, что в доме никого нет, но вечно прятаться от людей не станешь.

– Кто там? – спросила Касси, подойдя к двери.

– Откройте, пожалуйста, – прогудел с другой стороны двери мужской голос. – Милиция, с проверкой мы. Уж извините.

Касси и Ом-мани переглянулись.

– Быстро! – шепотом скомандовала Касси. – Спрячь его где-нибудь, тебе виднее… Давай!

Ламу как ветром сдуло.

– А что такое? – спросила Касси недовольным тоном, приоткрывая дверь на цепочку. – Случилось что-нибудь?

– Да всё спокойно, – заверил мужской голос. – Проверяем просто.

Касси открыла дверь и посторонилась, пропуская нежданных гостей.

– Что у меня в доме можно проверять, если все спокойно? – раздраженно спросила она.

Четверо мужчин, одетых в форму милиции корпорации, гуськом вошли в прихожую. Сразу стало тесно. Касси прикрыла за ними дверь, из которой тянуло холодом, и осведомилась:

– Так что вам нужно?

Вид у нее был – вздорная дамочка, с которой связываться без крайней необходимости – себе дороже. Касси слегка расслабилась, она уже поняла, что парни в форме боятся разговаривать с дочкой директора отделения. Еще нажалуется папочке.

– Тут посторонних замечали несколько раз, – пояснил один из пришедших. – В окрестностях. Проверяем, всё ли спокойно. Вы никого не видели?

– Никого, – иронически ответила Касси. – Я ведь не шатаюсь по окрестностям, как некоторые. Впрочем, могу спросить своего ламу, может, он что-то заметил? Ом-мани! – позвала она, подойдя к коридору, ведущему вниз. – Подойди сюда.

– Слушаюсь, хозяйка, иду-иду, – на людях Ом-мани всегда вел себя образцово, препираться с Касси и упорствовать он себе позволял, лишь когда никого рядом не было.

– Ты не встречал в последние дни поблизости никого постороннего, странного? – спросила Касси с невинным видом и, повернувшись так, чтобы милиционеры не видели ее лица, многозначительно подмигнула.

– Встречал, хозяйка, – охотно ответил лама.

Касси замерла.

– Кого ты встречал? – живо спросил милиционер.

– О… – лама поднял глаза к потолку и улыбнулся. – Вчера вечером на ветви около окна в кухню сели две птички с красными грудками. А сегодня утром я встретил белку, она скакала по снегу, а потом взобралась на дерево. Мир полон жизни, торжествующей жизни, и я…

– Довольно, – отрезал милиционер. Он насупился, помолчал. – Людей ты не видел?

– Здесь не было людей, – ответил лама. – Очень глубокий снег, никакие люди по нему не пройдут. А машина есть только у хозяйки.

– Спасибо, Ом-мани, иди, – разрешила Касси и повернулась к милиционерам. – Вас интересует что-нибудь еще?

– Да нет, мы поедем, – старший решил, видимо, не раздражать Касси, и поэтому поспешил откланяться.

* * *

Атиса они нашли в самой дальней части подвала, он забрался за мешки с углем. Зрелище было комичное – Атис укрылся дерюжкой, присев на корточки, кота он прижал к животу и не отпускал. У Абсорбента было свое мнение на счет пряток, поэтому руки Атиса оказались изодранны в кровь.

– Ты очень плохо спрятался, – сказал Атису лама. – Если бы тебя искали, то тут же нашли бы.

– Не умничай, – огрызнулся Атис в ответ. – Больше негде.

– Как это негде? – удивился Ом-мани. – Хозяйка, он совсем дурак. Смотри сюда, Атис.

Оказывается, в полу подвала, у самой двери имелся неприметный люк, ведущий в еще одно помещение. Когда они спустились вниз, Атис аж присвистнул. Такого он не ожидал. В этом помещении, при желании, можно было продержаться дней десять. Там имелась вода, кровать, а полки, стоящие вдоль стены, были забиты разнообразными консервами.

На вопрос Атиса "для чего это всё нужно", Касси ответила, что "на всякий случай". Позже, вечером того же дня, лама потихоньку рассказал, что комната, которую он видел – это убежище на случай бунта, и что подобные захоронки имеются в домах у всего руководящего состава Ойлл-о.

– Они боятся, – спокойно пояснил лама. – Хотя бояться некого, они всё равно боятся. Как верно сказала моя хозяйка – на всякий случай. Вдруг персоналу взбредет в голову подняться и попробовать отстаивать свои права? Дом могут поджечь, а убежища сделаны так, что, даже если дом сгорит, в нем можно выжить. Там еще есть дверца, а за ней – тоннель, который ведет в лес.

Атис ничего не ответил, и не сказал Касси ни слова о разговоре с ламой, справедливо полагая, что та может наказать Ом-мани. Но задумался он глубоко.

Боятся… Раньше ему это только чудилось, а теперь он понял, что был прав. Именно из-за этого страха они упустили его во время бегства из Кремова. Именно поэтому так плохо ищут сейчас. Да, если найдут, ему, конечно, несдобровать, но ищут его из рук вон плохо. Почему? Всё просто. Вероятно, они надеются, что он расслабится, потеряет бдительность, и сам себя выдаст. И ведь они практически угадали! Он вышел в город, поперся сдуру в клуб, и, не вмешайся Касси, обязательно бы попался. Или напился бы пьяным и кому-нибудь рассказал про поджог. Или нарвался на добровольный или милицейский патруль. Или упустил бы кота на улице, и его бы тут же опознали. Или произошло бы еще что-то, что скрыть невозможно. И даже если бы тебя не повесили сразу, то сидеть тебе после этого, Атис Сигна, на буровой, до самой смерти, а смерть на буровой – дело частое. Даже слишком частое. Скорее всего, через месяц Атиса Сигна на свете больше бы не было.

Атис сидел у окна, вглядываясь в темноту. Как ни крути, а жить хочется, потому что жизнь оказалась настолько огромной и интересной, что расставаться с ней расхотелось совершенно. Это в тот, самый первый момент, когда тусклый огонь побежал по спиртовой дорожке к заправке, он решил: "гори оно всё, синим пламенем, и будь что будет", а сейчас, когда в жизни появился новый неведомый смысл, "будь что будет" стало чем-то совсем иным.

Атис спустился в оранжерею, постоял рядом с цветами, которые выросли за эти дни уже чуть не с него самого ростом. Потрогал бархатные на ощупь листья.

– Будь что будет, – тихонько сказал он. – А что-то будет, чувствую.

* * *

Прошло несколько дней. Ни милиция, ни таинственный охотник с собакой больше не появлялись, лишь снегири чирикали под окнами, да где-то далеко в лесу стрекотали в ветвях заснеженных деревьев бестолковые белки, на которых даже Абсорбент не обращал ни малейшего внимания. Когда лама, движимый «любовью ко всему живому», прикармливал возле дома мелкую лесную живность, кот смотрел на него, как на тронутого, поворачивался к белкам пушистым хвостом и уходил в дом, в тепло и уют. Касси и Атис бездельничали. Никаких дел, кроме ухода за цветами, не было и не предвиделось. Атис нашел в библиотеке несколько интересных книжек, а вот Касси откровенно скучала. Читать ей не хотелось, телевизор, работавший только вечером, и показывавший всего две программы, не развлекал, и в один прекрасный день Касси решила, что нужно прокатиться в город. Развеять скуку, во-первых, а во-вторых – не мешало бы узнать, что там происходит. Могли появиться самые разные новости. К тому же (об этом Касси предпочла Атису не говорить), было бы неплохо раздобыть удобные сапоги, ибо кто знает, что ждет впереди.

Касси с ламой покинули дом с утра, лишь только солнце белым пятном поднялось над пеленой пасмурного неба. Погода была мрачноватой, но тихой, сыпал снег, и Атис подумал, что обычной машине никогда бы не проехать через снежные заносы, а вот "Лагуне" они не страшны – плывет над ними легко, словно скользит по белому морю. Касси пообещала не задерживаться.

Атис остался один в огромном пустом доме. Тусклый дневной свет за окнами не рассеивал полумрак в комнатах, а включать освещение было нельзя, потому что это было бы видно с улицы, издалека. Нельзя показывать, что в доме кто-то есть.

В наступившей тишине сразу выделилась масса незамеченных ранее звуков, обозначились какие-то стуки, шелест, дуновения сквозняка, словно по комнатам бродили осмелевшие призраки. Атис поймал себя на том, что ему жутковато. Он с опаской выглянул из комнаты, прошелся по холлу, заглянул в подсобку. Нет, конечно же, никого. К тому же, как известно, кошки чуют все неладное, а Абсорбент спокоен. Да что это такое! Кот и в ус не дует, а он, взрослый мужик, боится шорохов, словно мальчишка. Стыдоба. Нет, так дело не пойдет. Ситуацией надо наслаждаться, а не трястись от страха.

Атис задумчиво взглянул в сторону кухни. А ведь там стоит открытая бутылка водки, чистой, как слеза, без всякого запаха, не то, что обычное сивушно-сладкое пойло. И соленые огурчики. И сельдь в горчичном соусе. К тому же, после хорошей выпивки страх исчезает, проверено.

Абсорбент снизу вверх посмотрел на хозяина, распушил хвост, и первым потопал на кухню. Похоже, ход его мыслей был таким же. Хозяйка уехала, почему бы не воспользоваться случаем? Когда еще доведется стащить кусок маринованной сельди?

Спустя полчаса план был развернут на всю катушку. Атис перетащил в подсобку (в ней не было окон, и можно было без опаски зажигать свет) поднос с водкой и лакомствами, уселся прямо на полу, и пил за здоровье Касси и за скорый успешный полет, куда бы ни пришлось лететь. Абсорбент, урча, доедал третий кусок селедки. Жизнь стала прекрасна и удивительна, хотелось закрыть глаза и мысленно взлететь над крышей дома, и Атис уже представил картину – как он, красивый и сильный, парит вместе с Касси над соснами, как вдруг откуда-то из прихожей донесся звук, вроде бы похожий на звон бьющегося стекла, и затем – ставший уже привычным звук открывающейся двери. Что-то Касси рановато, подумал он, поднимаясь. И что это она там разбила? Надо быстрее селедку обратно на кухню спрятать, пока она сюда не пришла! Она же меня убьет, если узнает, что я кота селедкой кормил.

Кухня, по счастью, была за углом. Атис сунул в холодильник селедку и водку, и побрел в сторону холла. Его ощутимо пошатывало.

– Касси! – позвал он, выходя в холл. Странно, никого нет. Дверь нараспашку, холодно, окно… окно оказалось высажено, а на полу валялись осколки разбитого бра.

И тут он увидел их.

* * *

Они действительно напоминали диковинных рыб. И костюмы их отсвечивали тем самым дивным блеском, о котором говорил Счастлав. Старый машинист не солгал – все так и было. Они вошли в холл не спеша, грациозно, потом женщина отработанно, неуловимо прекрасным движением вскинула свою трубку, и Атиса в плечо удалила стеклянная капсула. Последнее, что Атис услышал, было:

– Закрой его чем-нибудь, мне не нравится смотреть, как с ними это происходит.

Мужчина выволок из шкафа одежду, и набросил ее на Атиса, надежно скрывая его от глаз свой подруги. Они обходили дом, как сотни раз прежде, не спеша, высматривая то, что могло их заинтересовать. Через несколько минут они нашли вход в оранжерею.

В тот момент, когда для Атиса все исчезло, сработала ловушка, которую он установил. "Алмазных" выкинуло из дома то самое нехитрое устройство, сработанное Атисом из двух досок, четырех блоков и противовеса. Они ничего не успели понять, ощутили лишь сильнейший удар, потом их швырнуло в воздух, а приземлились они метрах в десяти от дома. Он не узнал, что от его ловушки пострадала женщина, та самая, что выстрелила в него капсулой, ее сильно посекло осколками оконного стекла. И что мужчина, унося ее прочь, улыбался.

– Это ерунда, Свери, милая, – говорил он. – Все пройдет, теперь все будет проходить очень быстро, ты же видела!

– Пойдем, пойдем, – торопила она, вцепившись в него обеими руками. – Мы вернемся сюда… после… никто не должен узнать, понимаешь?! Никто! Ты видел? Главное, придти первыми! Стебли и листья будут наши, а этот, он, может, и встанет, если он Летатель, а не просто сторож… ты же знаешь, наши средства не срабатывают только в одном случае. Как знать, может, снова настает наше время.

* * *

Касси и Ом-мани возвратились под вечер. Еще на подъезде к дому Касси поняла, что произошло нечто, из ряда вон выходящее. Снег возле дома был усыпан битым стеклом, выломаны рамы в окне первого этажа. Касси, едва выйдя из машины, бегом бросилась к входу.

– Хозяйка, постой, это может быть небезопасно! – предостерег Ом-мани, но Касси его не слышала.

В гостиной царил разгром. Переступив через груду вещей, валявшуюся на полу, Касси зажгла свет и в полной растерянности остановилась в центре комнаты. Их ограбили! Но где же Атис?

– Хозяйка, – Ом-мани, вошедший следом за ней, указал на что-то возле нее.

Касси перевела взгляд вниз, и тут же, взвизгнув, отскочила в сторону. Из-под груды вещей виднелась кисть руки. Вдвоем с ламой они раскидали вещи, и Касси с ужасом уставилась на Атиса. Он лежал неподвижно, лицо его было белым, как мел.

– Мертвый, – прошептала она. – Ом-мани, что нам делать? Что теперь будет?

– Что с ним случилось? – практичный лама присел на корточки рядом с Атисом и потряс его за плечо. – Смотрите, хозяйка, тут что-то вроде ожога, даже рубашку прожгло.

– Кислота, – потрясенно проговорила Касси. – "Алмазная чешуя"! Выходит, что это правда.

Она тихонечко заплакала.

– Все пропало… цветы… сны… Как же так? Что теперь делать? Ом-мани, помоги мне перенести его в подвал, а потом мы сожжем его, наверно, или еще как-то, не знаю. Или зарыть? Господи… Мы уйдем, убежим… я… Ом-мани, я отдам тебе душу, хоть ты получишь свою свободу. Помоги мне отнести его вниз, бери его за плечи, а я – за ноги.

Они приподняли Атиса – и тут он вздрогнул и с усилием вздохнул. Тело его на секунду свело судорогой, но оно мгновенно безвольно обмякло.

– Живой, – потрясенно проговорила Касси. – Ом-мани, да не стой, как столб, помоги мне!

– В подвал? – вяло поинтересовался лама.

– Кретин! – взорвалась Касси. – На кровать! Разбери постель! Иначе я тебе не только душу не отдам, а еще и тело отберу! И наведи тут порядок!

Атиса перенесли на диван в гостиной, лама сложил большую часть вещей в угол комнаты и кое-как расставил мебель по своим местам. Касси села рядом с Атисом, пристроила ему под голову подушку. Живой-то живой, но Касси видела, что дышит он еле-еле. В медицине она не смыслила ничего, поэтому первое, что ей пришло в голову – вызвать врача. К сожалению, этот вариант отпадал. Никто не стал бы даже подходить к пациенту, который находится вне закона. "Приговор жизни" – сказал бы их семейный врач. А потом добавил бы про судьбу и ее неотвратимость. В мире был только один человек, которого Касси решилась бы позвать. Впрочем, она уже решилась. Взяв со стола телефонную трубку, она набрала номер, и сказал:

– Привет, Серафима.

– О-о-о, – с издевкой ответили ей на другом конце провода. – И что понадобилось звезде Песков от скромной травницы? Неужто влетела опять? Давненько ты…

– Влетела, – обреченно вздохнула Касси. – Приезжай в резиденцию, срочно. Плачу вдвое. Или вчетверо, как хочешь. Только скорее.

– Ладно, мы не гордые, мы для этого слишком бедные, – засмеялась Серафима. – Сейчас буду, – она бросила трубку.

* * *

Травница за тот год, что Касси ее не видела, не изменилась совершенно. Высокого роста, сухая, как палка, Серафима в свои тридцать пять выглядела на сорок пять, но не потому, что была морщинистой или седой, а из-за вечного строго выражения на лице. Если не знать, кто она такая на самом деле, можно было принять Симу за офисную служащую высшего разряда, этакую сушеную моль. Впечатление, впрочем, несколько смягчала одежда – Серафима Солод носила длинные юбки в пол и бесформенные самовязанные кофты. С собой травница захватила большой рюкзак, наполненный, естественно, травами и нехитрым инструментом.

По идее, Сима не имела никакого права практиковать, но, тем не менее, лечила своими травами свободно. Она числилась уборщицей в каком-то мелком отделении корпорации, на работу не ходила, занималась только лечением, получая за это чаще всего не деньги, а продукты или одежду. Все отлично знали, кого она пользует своими травами, и предпочитали помалкивать. К чести Серафимы, чужие тайны она никогда не выдавала, и поэтому ценили ее клиенты, как дар свыше.

– Ну, что на этот раз стряслось, рыба моя? – спросила Сима. Она стояла перед большим зеркалом в прихожей, поправляя выбившуюся из косы прядку. – Что-то ты медитируешь, словно собственный лама. Язык проглотила?

– Серафима, – попросила Касси, – ты сначала посмотри, ладно?

Вид Атиса поверг Серафиму в шок.

– Соду, быстро! – приказала она. – Неси сюда соду! Дура, это же кислота, ее только щелочью можно остановить!

– Это ему поможет? – спросила Касси.

– Нет, конечно, – отмахнулась Серафима. – Но это поможет мне разобраться, хотя, что тут разбираться. Этот человек встретился с Чешуей, так?

Касси кивнула.

– Он отравлен, – Серафима уже промывала рану на плече Атиса. – Чешуя, они умеют делать такие вещи, знают растения, знают яды. Открой окно, ему будет немножко легче. А почему ты не вызвала врача?

– Нельзя, он вне закона, – Касси решила, что лучше сказать правду. Ей никогда не удавалось соврать Серафиме, можно было и не пробовать.

– Вот как, – улыбнулась Серафима. – И ты считаешь, что я его спасу?

– Надеюсь.

– Ты ошибаешься, – покачала головой Серафима. – От этих ядов не спасает никто. Сейчас этот человек теряет способность дышать, у него наступает паралич, понимаешь?

Касси кивнула, хотя пока ничего не поняла.

– В один прекрасный момент он сможет вздохнуть, но не сможет выдохнуть. Он ничего не почувствует. Этот яд милосерден, он усыпляет разум.

– И что? – спросила Касси. – Ты не поможешь ему? Бесполезно?

– Я помогу, чем сумею. Чудеса случаются иногда. Но я начну помогать не раньше, чем ты объяснишь мне, что тебя с ним связывает. Я в жизни не поверю, что Касси с Песков, генеральская дочка, влюбилась в кого-то. Ты умеешь любить только себя. Вспомни, зачем ты пришла ко мне, когда тебе было всего лишь четырнадцать? А?… К двадцати годам ты пользовала их, чтобы с ними спать, а к двадцати пяти тебе и это надоело.

– Пойдем, – попросила Касси. – Я покажу.

Цветы повергли Серафиму в новый ступор. Едва глянув на их отливающие металлом лепестки, вздрогнувшие при их с Касси приближении, она попятилась. Цветы быстро успокоились, только цветок Касси продолжал потихонечку тянуться к ней – он был уже достаточно большим, чтобы узнавать. В оранжерее горели лампы дневного света, тени были резки, очертания казались угловатыми, неправильными.

В гостиную они вернулись молча.

– Вот значит как, – протянула Серафима. – Чего-то такого я и ждала, хотя сама не верила в это. Ладно. Касси, помогай, пока я готовлю лекарства. Ты должна разбудить его. Растирай ему виски и шею, говори с ним, поняла? Пока он не спит – он дышит. Ом-мани, перенеси диван поближе к окну, ему нужен воздух. Потом сходишь за водой.

Лама повиновался, ему было не привыкать левитировать что-то по приказу хозяйки. Касси распахнула окно, в комнату ворвался ночной ветер, холодный, острый, как сталь.

– Атис, – позвала Касси, – проснись, пожалуйста. Дыши, милый, дыши…

Атис ее не слышал. Касси, как сумела, растерла ему виски. Подложила еще одну подушку ему под спину, расстегнула рубашку.

– Молодец, – одобрила ее действия Серафима. – Продолжай.

– Что ты делаешь? – спросила ее Касси.

– Мазь. Еще понадобятся лекарства, но мне их не продадут.

– И что же делать? – спросил Касси.

– В Пески поедешь ты. Я дам список, ты все привезешь. Сними с него рубашку, мне надо натереть ему плечо.

Мазь помогла, но иначе, чем рассчитывала Серафима. Атис дышал все так же – трудно, с хрипом, но рана на его плече стала прямо на глазах подсыхать и затягиваться. Серафима с Касси попробовали его напоить, но пить он не мог, и больше давать ему воду Серафима не решилась.

– Если дать воду, он может захлебнуться. Надо что-то придумать. Касси, езжай в город, вези то, что я скажу.

– Ом-мани, быстро! – велела Касси. – Машину к подъезду. И чтобы когда я вышла, все было готово, а не "прости, хозяйка, я не успел сосредоточиться"! Бегом!

Ом-мани умчался. Серафима улыбнулась.

– Ты стала такой сильной, Касси, – сказала она. – Езжай.

– Он доживет? – спросила Касси.

– Удивительно, что он столько прожил, – пробормотала Серафима. – Не знаю. Но все равно, тебе стоит вернуться поскорее. Мы ждем.

* * *

Касси возвращалась в резиденцию уже в темноте. Ом-мани левитировал быстро, как мог, но Касси всё равно нет-нет, да покрикивала на него. Неизвестность давила гораздо сильнее, чем страх. Выскочив из машины, она подхватила объемный пакет с лекарствами, и опрометью бросилась в дом.

На пороге её встретила Серафима.

– Ну что? – с ужасом в голосе спросила Касси.

– Всё хорошо, – спокойно сказала Серафима. – Пойдем. Ты должна всё увидеть сама.

В комнате было тепло – Серафима закрыла окно и опустила тяжелые шторы. Возле кровати Атиса стояло кресло, на подлокотнике которого покойно лежала старая потрепанная книга. Сколько Касси знала Серафиму, та всегда что-то читала. Когда они вошли, Атис сел на постели, удерживая одеяло, и спросил:

– Касси, ты чего?

– А что такое? – с испугом спросила Касси.

– У тебя такое лицо, как будто что-то случилось. Всё в порядке?

– Идиот, – емко сказала Касси. Пакет с лекарствами выпал у нее из рук, звякнуло что-то металлическое. – Случилось, знаешь ли. Угадай, что. На кого-то из присутствующих напала Чешуя.

– А, так ты про это, – дошло до Атиса. – Понимаешь, тут такое дело…

– Нет, не понимаю! – взорвалась Касси. – По законам жанра ты сейчас должен отбрасывать коньки, а мы с Симой – рыдать подле твоего смертного одра! Я вообще ничего не понимаю!

– Касси, послушай, – тихонечко сказала Серафима, – мы с тобой просто не разобрались. То есть я не разобралась. Просто не смогла поверить.

– Во что?

– Понимаешь, Первый Род, Летатели, были неуязвимы для кислоты. Я читала об этом. Но последние Летатели исчезли пятьсот лет назад. Мне показалось, что это невозможно, откуда бы им через пятьсот лет вдруг появиться снова, но когда ты уехала, буквально через полчаса, Атис…

– Что – Атис? – спросила Касси.

– Атис сел, спросил у меня, кто я такая, где ты, и почему у него так жжет плечо и кружится голова.

Касси стояла неподвижно, прислонившись к дверному косяку.

– Конечно, ему надо будет пару дней полежать, да и лекарства ты не зря привезла, но факт остается фактом. Он действительно Летатель.

– А я? – спросила Касси.

– Скорее всего, ты тоже. Только что-то не хочется мне проверять это ещё раз с помощью Алмазной Чешуи, – завершила Серафима.

* * *

– Знаешь, Касси, я такие сны видел удивительные, когда они в меня попали, – рассказывал потом Атис. – Гроза, огромное небо, очень высоко, с одной стороны надвигается ночь, с другой – осколки заката, он такой красный, не передать! Красный, светящийся. И ветер…

– А что еще видел?

– Словно это я – и не я. Я знаю, что это – я, только вижу себя со стороны, издали.

– И что?

– Касси, нас убили в этом сне. Тебя и меня.

– Да ну!…

– Ей Богу! Я никогда и нигде не видел таких больших летающих машин. Нет, понятно, ламы левитируют, но они же настолько высоко не могут, и сами машины маленькие. А там не ламы. Там механика, причем какая-то она злая, эта механика, понимаешь? В нас стреляли, и мы не смогли от них уйти. А у этих… они…

– Не рассказывай мне про это, – попросила Касси.

– Почему?

– Я видела этот сон. И я не хочу это слышать.

* * *

– Сима, ты поживешь с нами? – спросила пару дней Касси. Атис к тому моменту уже полностью оправился, и присутствие Серафимы сделалось необязательным.

– Я сама хотела тебя попросить об этом, – улыбнулась Серафима. – К тому же, вам понадобится человек, который может ездить в город, и кормить ламу и кота.

Серафима явно напрашивалась. Через день Касси и Атис обратили внимание, что в ее поведении что-то неуловимо изменилось, и Касси с удивлением поняла: Серафима, хамоватая травница, по отношению к ним двоим стала почтительной. Нет, она не потеряла ни капли достоинства, могла ввернуть и резкое словечко, но изменение это было видно невооруженным глазом.

– Сима, скажи мне, что это всё значит? – спросил как-то за ужином Атис. – Почему ты так ведешь себя? Первый день орала, а сейчас стала ласковая, и не ругаешься почти.

– Прости, Атис, но Третий Род обязан так себя вести по отношению к Первому, – Серафима нахмурилась. – И потом, иначе просто не может быть.

– Ты в это веришь? – недоуменно спросил Атис.

– А почему нет? – безмятежно спросила травница. – Я не знаю, что происходит сейчас, и откуда взялись Цветы, но я знаю, как и что должно происходить с вами. То, что вы Летатели, неоспоримо. Второй Род доказал это. Я знаю, как можно помочь вам, потому что Третий Род не был уничтожен, как Первый и Второй.

– Почему? – удивилась Касси.

– Потому что должен кто-то лечить то, что не может вылечить простой врач, – ответила Серафима. – Мы оказались нужны.

– Нужны – кому? – Атис подался вперед.

– Всем, – травница пожала плечами. – Все хотят жить.

Атис вертел в руках маленькую серебряную вилку, неподвижно глядя на снег за окном. Смутное отражение смотрело куда-то в бесконечность за его спиной, черты лица словно размылись, в человеке по ту сторону стекла Атис узнавал и не узнавал себя.

Летатели.

Первый Род.

Он вздохнул, положил вилку обратно. Провел рукой столу, и вдруг замер.

– Ой. Сима, прости, ты не посмотришь, что… – он не договорил, осекся. Повернул руку и уставился, пораженный, на ладонь.

Из центра которой выступало что-то, напоминающее кошачий коготь.

– Всё в порядке, – сказала травница. – Всё так и должно быть.