Текст книги "Верю, судьба!"

Автор книги: Екатерина Белецкая

Соавторы: Анжела Ченина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Касси прикинула: а может, лучше налететь сзади и подхватить Свери с мальчишкой… Нет. Не подлетишь, заметят, начнут стрелять – и конец. Но ведь они начнут стрелять в любом случае! Вроде оружия у них не видно, но оно наверняка припрятано. Черт, почему я совершенно не разбираюсь в оружии? Чем в нас стреляли с крыш?… Какие-то разрядники, я даже не знала, что такие бывают…

– Осторожнее, – сквозь зубы проговорила Касси, вглядываясь в группу и прикидывая, как она будет подхватывать… наверное, Свери с мальчишкой. – А мы сумеем вытянуть всех? Одну Люсию еле тащили, а тут целых трое. Все-таки идиот этот Соул… Давай так: он на тебе, а на мне Свери с сыном. Рибху сам к нам прицепится, сообразит.

Атис кивнул. Он явно прикидывал что-то в уме, но пока молчал, напряженно всматриваясь вниз. В группе, конвоировавшей Свери с ребенком, наметилось какое-то движение, и Атис весь подобрался, напрягся, как пружина. Свери вытолкнули из толпы, и она медленно, неуверенно направилась по дороге в сторону второй группы. Мальчика она не спустила с рук, и видно было, что идти ей тяжело, трудно – не такой уж он и маленький, но перепуган насмерть, и сам не пойдет.

Люсия вышла ей навстречу и так же медленно, словно бы даже с неохотой, пошла навстречу. Атис удивился – почему? У нее-то руки свободные, с какой радости она не рванула со всех ног к своим, а тащится нога за ногу?

Но тут события стали развиваться совсем не так, как ожидалось. Поравнявшись со Свери, Люсия вдруг схватила ее за руку и потащила за собой, но не в сторону Небожителей, а обратно! Ничего не понимающая Свери едва не упала, но Люсия перехватила ее за локоть, что-то неразборчиво сказала, и обе женщины, уже бегом, помчались к Соулу и ламе.

Судя по замешательству в группе Корпорации, они тоже ожидали чего угодно, но только не этого. Все оторопели и в полном недоумении смотрели вслед двум беглянкам.

"Сейчас, – пронеслось в голове у Атиса, – сейчас они начнут стрелять! Быстрее!"

– Касси, давай! – уже не скрываясь, заорал он, бросая цветок вниз.

Цветы догнали убегающих женщин в две секунды, Атис притормозил свой цветок рядом со Свери, от неожиданности едва не севшей в снег, а Касси уже протягивала руку Люсии.

– Садись скорей, не тяни! – крикнул Свери Атис. – Удивляться потом будешь!

Уговаривать Свери не пришлось – она передала мальчика Атису и запрыгнула на цветок. Атис про себя отметил, что физическая подготовка у нее очень даже соответствует. Несмотря на заточение и только что перенесенный стресс, Свери двигалась, как гимнастка на городском параде. Это ж кем надо быть, чтобы так скакать, да еще в зимней одежде!

Однако размышлять было некогда. Атис увидел, что Соул и Рибху уже в воздухе – лама всё это время левитировал свою железяку. Перегруженные цветы быстро нагнали улетавший прочь странный транспорт Рибху и Алмазного.

– Почему они не стреляют? – крикнул Атис. – Что происходит?

Он, всё еще держа на руках на руках замершего от страха мальчика, подвел свой цветок поближе к листу железа, но котором летели лама и Соул.

– Ты хочешь, чтобы стреляли? – крикнул в ответ Рибху. – Не волнуйся, они уже опомнились, не стреляют только потому, что с нами Люсия!

– А почему она с вами? – оторопело спросил Атис.

– Она сама так решила. Некогда объяснять, Атис, нужно лететь быстрее, они гонятся за нами. Оглянись.

Атис оглядываться не стал, ему и так всё было понятно. Касси и Люсия летели сейчас замыкающими, закрывая собой, как живым щитом, всех остальных. Но было ясно, что еще пара минут, и их догонят, никакой стрельбы не понадобится

– Что делать? – спросил он ламу.

– Подводите цветы к нам, – Рибху поднялся на своем листе, Соул пересел поближе к центру. – Я уберу их вес, а вы сможете увеличить скорость.

– Касси, ты слышала? – спросил Атис. – Давай!

– Делаю, – ответила та. Люсия сидела на цветке позади нее, вцепившись в лепестки обеими руками.

Через полминуты странный тандем из листа ржавого железа и двух летающих цветов так резво дунул к горизонту, что преследователи получили возможность оторопеть снова. Стрелять никто так и не рискнул, а ламы, на которых орали хозяева, лишь виновато разводили руками – максимальная скорость их левитации была меньше ста километров в час, а группа сейчас неслась к горизонту, за реку, со скоростью больше двухсот.

* * *

Касси заговорила, как только стало ясно, что они оторвались от преследователей, и стало можно снизить скорость, иначе люди не сумели бы услышать хоть что-нибудь сквозь рев воздуха, рассекаемого мчащимися цветами.

– Вы идиоты, – гневно выговаривала Касси. – А если бы нас не оказалось рядом? Вы понимаете, что вас просто нагнали бы и убили? Что за дурацкое легкомыслие! И что вы теперь собираетесь делать? На нас всех просто охоту объявят! Люсия, почему ты не ушла к своим?

Люсия ничего не ответила, зато заговорил доселе молчавший Соул:

– Мы не идиоты, Летатель. Мы рассчитывали, что у нас всё получится и без вашего вмешательства. Которое помогло, конечно. Но они бы не тронули бы нас в любом случае.

– Почему? – зло спросил Атис.

– Потому что Люсия решила остаться, – улыбнулся Рибху. – Мы бы сумели уйти, Соул прав.

– Бред какой-то, – Атис, наконец, передал мальчика Свери. Та тут же прижала к себе сына и принялась вытирать ему варежкой замерзающие на щеках слезинки.

– Мне нужно было остаться, – Люсия поднялась на цветке, с трудом преодолевая поток встречного ветра, и вдруг улыбнулась Касси, ободряюще, лукаво, да еще и подмигнула. – Я так решила.

– Сядь, а то еще свалишься, – буркнула Касси. – Смелая какая нашлась. Что вы теперь собираетесь делать?

– Мы уходим в Тобольск, – ответил Соул. – Рибху идет вместе с нами… и Люсия тоже. Деньги есть, на первые пару лет нам хватит, а дальше – придумаем, как заработать. Я всегда хотел жить в своем собственном доме, и делать дело, которое приносит людям реальную пользу, а не растаскивать по городам и весям всякую дрянь для корпоративной швали.

– Да уж, – протянул Атис. – Это, конечно, хорошо звучит, но как вы доберетесь?

– На поезде, а сначала – на машине, – пожал плечами лама. – Поезда свободных зон не досматриваются, правда, ходят они очень редко, раз в месяц, но у нас есть возможность на такой поезд попасть.

– А вас прямо сейчас, сходу, не сцапают? – спросила Касси. – Все дороги наверняка перекроют, на все посты ваши данные разошлют, ловить будут. Хотя, да! – она вдруг поняла, на что рассчитывал Соул. – Ты говорил, у вас есть машина, главное – добраться до нее. А дальше Рибху ее поднимет, и дороги вам станут не нужны, лесами-перелесками можно будет добраться куда угодно. При таком раскладе шанс имеется.

– Дело не в машине, – пояснил Соул. – У нас есть, где спрятаться, мы спокойно подождем поезд. Главное, что мы теперь вместе. Вы с нами? – с надеждой спросил он.

– Нет, по крайней мере, пока, – ответил Атис. – У нас появилось одно дело на юге.

– Значит, вы сделали то, ради чего спускались под землю, – констатировал лама. – И, судя по всему, вам вернули то, что вы отправили в реку. Так?

Атис кивнул.

– На мой взгляд, это правильный выбор, – покивал Рибху. – У вас очень красивая дорога, очень долгая. Было бы жаль, если бы вы с нее сошли.

– Надеюсь, надолго она не затянется, – сдержанно возразила Касси. – Соул, сейчас вас, наверное, лучше подкинуть куда-нибудь?

– У вас совсем нет на это времени, – возразил лама. – Лучше проводите нас немного, и отправляйтесь, куда требуется. А если на юге вы встретите летающий монастырь, то передайте братьям, что лама Рибху окончил служение. Теперь уже полностью.

Касси кивнула, и на мгновение ей показалось, что вдали, среди низких зимних облаков у горизонта, прорисовываются контуры летающего острова, где высится загадочный монастырь. В нем живут ламы, достигшие просветления, и если она, Касси, когда-нибудь тоже закончит служение, то врата монастыря распахнутся, чтобы принять ее летающий цветок. И тогда директорская дочка Касси станет подлинной небожительницей…

Касси потрясла головой, отгоняя наваждение.

– Хорошо, – кивнула она. – Передадим. Рибху, а как там Ом-мани, кстати?

– Ом-мани жив и здоров, велел кланяться хозяйке, – Рибху внимательно посмотрел на Касси. – Он по-прежнему сидит в подвале у господина Чудова и ждет вашего возвращения.

– А Сима? – спросил Атис.

– Она живет на первом этаже, как раз над подвалом, – разъяснил лама. – Они порой перестукиваются, и тогда господин Чудов очень сильно ругается. А еще она…

– Так, не гони, – попросил Атис. – Он что – посадил под домашний арест и ламу, и травницу?!

– Как и собирался, – кивнул Рибху. – Но в этом ничего страшного нет, он их не обижает, только кричит.

– А он говорил что-нибудь о нас? – спросила Касси. – Обо мне? Планировал что-нибудь, грозился?

– Насколько я знаю, нет, – пожал плечами Рибху. – Возможно, и говорил, но не при Ом-мани. По-моему, вам следует сейчас бояться не его. Ну, мне так кажется.

– А кого нам стоит бояться? – тут же спросила Касси.

– Думаю, ты помнишь, кого, – печально сказал Рибху. – Ты видела их во сне. Однако нам надо поспешить, время не ждет.

Атис слушал этот диалог молча, однако не оставляло его ощущение, что лама знает гораздо больше, чем озвучивает. Но спросить, о чем хотелось, он не решился. Испугался, в самый последний момент, потому что был уверен, что ответ ламы знает если не на сто процентов, то на девяносто девять – точно. И что не хочет слышать этот ответ. Ему сделалось страшно. Нет уж, порой лучше молчать…

Касси кивнула, и одной рукой прижала к себе Люсию, сидевшую неудобно – сбоку.

– Запахни воротник как следует, – велела ей Касси. – Простудишься.

Тугой поток ветра снова ударил в лицо, и цветы понеслись к горизонту.

10 Выше и дальше
Конец пути

Судья сказал: "Уже поздно,

Нам всем пора по домам.

Но Будда в сердце, а бес в ребро:

Молчать сейчас – это срам.

Скамья подсудимых всегда полна,

Мы, по крайней мере, в этом равны.

Но если каждый из нас возьмет вину на себя,

То на всех не хватит вины".

БГ «Трамвай»

Бесконечное движение, прохладный (а на самом деле – ледяной) ветер в лицо, улетающие назад однообразные поля, перелески, дороги…

Лежавший внизу мир был так же огромен, как безграничное небо – без конца и без края. Вот только поможет ли все это скрыться?

Их видели. В покое их не оставят. Наверняка по всем постам милиции уже разосланы сведения, и теперь о них знает отнюдь не только кучка Небожителей. Ойлл-о способно устроить настоящую охоту.

Касси вздохнула, и вдруг осознала, что забыла, когда они с Атисом последний раз ели. А ведь это плохо, очень плохо. Пусть – пока не хочется, пусть до полета они ели за пятерых, запасали энергию, но всему же есть предел. Не могут силы браться из ниоткуда. А ели они последний раз… Верно, у лам. Какую-то пустую неаппетитную бурду.

Ламы… Надо же – сколько нового удалось узнать о знакомых с детства вещах и людях.

Вот она, Касси, привыкла считать лам, большинство из которых были всегда спокойны и послушны (Ом-мани здесь являлся исключением) – скорее прислугой, живым придатком машин, чем полноценными людьми. Эту мнимую неполноценность было принято объяснять изъятием души, а покорность – страхом перед наказанием. Однако теперь стало неоспоримым, что ламы обладают не в пример большими знаниями и умениями, чем показывают. Чего стоит одна способность мысленно говорить друг с другом! Если бы это выплыло наружу – ох Ойлл-о и завозилось бы! Опять-таки, всегда считалось, что если уничтожить мешочек с душой – лама неизбежно погибнет, причем смерть его будет не из легких. А теперь обнаружилось, что ламы могут жить и вовсе без "души", что подчиняются они, судя по рассказам Рибху, отнюдь не всегда, и, похоже, ничего не боятся. Смерти – уж точно. Если мы и вправду встретим летающий монастырь, может быть, повезет узнать об этом больше.

Но как же они там, в летающих монастырях, продают своих братьев, обрекают их на жизнь, по сути, рабов? Или в этом тоже есть какой-то высший смысл? Служение, сказал Рибху. Терпеть самодурство и хамство хозяев, быть вечно покорным, не иметь своего голоса, всю жизнь молчать и подчиняться. Ведь это дико и неправильно – что надменная пустышка вроде Люсии может распоряжаться жизнью такого человека, как Рибху. Странные люди, непонятные. Жаль, Рибху улетел, и некого расспросить… Интересно, что об этом думает Атис?

Но Атис думал об ином, и мысли, овладевшие им, были совсем невеселыми. Его никак не оставляло ощущение, что ситуация, в которой они оказались, вот-вот разрешится, и сейчас они с Касси приближаются к чему-то безумно важному, но совершенно непонятному.

Ощущение… Атис понимал, что всё происходящее не случайно, и пытался разыскать в нем хоть какие-то закономерности, но получалось плохо. Мысленно он выстроил пары, и вот что у него получилось. Касси и он сам – движение, динамика. Поиск, если угодно. Лама и Серафима – некая стабилизирующая сила. Двое Алмазных (теперь уже трое, поправил себя Атис) – катализатор процессов. Правда, были и еще катализаторы, – вспомнил он. Как будто сода в тесте. Огреть бы этого умельца с собакой его же палкой! Так всех напугал! Но тут Атис вспомнил, что буквально через час после спектакля, который устроил человек с собакой, в дом нагрянул Чудов с обыском. Что же, выходит, тот коренастый плотненький человек знал, что должно произойти, и таким образом выгнал их из дома – спасая? Браслеты, опять же, которые им вернули – не тот ли плотненький постарался? Обычный человек не сумел бы достать их со дна подводной реки. Потом Атис вспомнил о поезде-призраке, спугнувшем лялямб, и, повернувшись к Касси, тихонько спросил:

– Слушай, а ты случайно не знаешь, что будет дальше?

Касси недоуменно посмотрела на него.

– Я имею в виду… ведь твое полное имя – Кассандра, да? Я угадал?

– Вообще-то да, – подтвердила Касси. – Только меня так никто не зовет – долго и неудобно. А что?

– Миф. Помнишь? – Атис, склонив голову к плечу, выжидающе глядел на Касси.

– Я-то помню, а ты откуда знаешь? – удивилась Касси. – В школьную программу это не входит.

– Читал, – уклончиво ответил Атис. – Я не такой дурак, каким хочу казаться, просто пришлось научиться прятаться. Сама понимаешь, что бы со мной сделали, если бы узнали. Это запрещенная литература, а мы… ну, передавали друг другу книги, от руки переписанные. Вот я и подумал, что раз ты – Кассандра, то, может…

– Могу предсказывать будущее? Атис, пока я могу предсказать только одно – в ближайшие дни скука нам не грозит. Да и потом – тоже. Особенно, если цветки умрут прежде, чем мы доберемся до Тобольска.

– Хоть бы они не умерли прежде, чем мы доберемся до Бряга, – проворчал Атис. – Про Тобольск я пока вообще стараюсь не думать, рано еще. Эй, эй, поворачиваем, смотри – деревня!

Поворачивать приходилось частенько – любые населенные пункты они облетали, чтобы не попасться на глаза людям. Пару раз они все же попадали под выстрелы, но вовремя успевали набрать высоту и уйти. Атис больше всего боялся, что эти случаи укажут преследователям направление, в котором движутся цветы, но делать было нечего – на маневры уже не оставалось времени. Они опаздывали уже на четверо суток.

Цветок Касси плавно вошел в разворот.

– Вижу, – ответила она. – Плохо, что облачности толком нет, а то бы ушли наверх – и по прямой. Давай-ка все-таки повыше возьмем. Нас с земли не разглядят, по-моему. Надоело вилять.

– Надоело, – согласился Атис. – Слушай, я вот о чем подумал. Вот как ты считаешь, то, что мы сейчас делаем – это добро или зло? Мы в самом деле делаем что-то хорошее, или просто вносим смуту в умы и доставляем людям неприятности? Хотя Свери и Соулу мы помогли, это да.

Касси усмехнулась.

– Тебя тоже на философию потянуло? – спросила она. – Видать, это у нас параллельно происходит… Не знаю я, Атис. Мы пока особой смуты никуда не внесли, если не считать смуту в нашем доме за городом, конечно. И что мы можем сделать – не представляю. Нас всего двое, и даже Цветы – а что Цветы? Что мы можем? Украсть министерскую дочку? Да и то на один раз, теперь Небожители станут осторожнее.

– Ты не ответила, – покачал головой Атис. – И это не философия. Я просто хочу понять, и никак не получается. Мы делаем что-то, да? Летим куда-то, выполняем невесть кем данное задание, превратившись невесть в кого. Так? – Касси кивнула. – Вот я и стараюсь понять, хорошо это или плохо. Ничего не бывает в мире просто так, пойми. И я не хочу, чтобы от наших дел кому-то стало хуже.

– Мы пока ничего плохого не сделали, – возразила Касси. – И хорошего тоже. Носимся туда-сюда, как испуганные зайцы. Вот если от нас потребуют сделать что-то плохое, тогда и придет время отказаться. Разве ты сам не так считаешь?

– Нет, у меня другое ощущение. Знаешь, на реках по весне взрывают лед. Видела? Чтобы река поскорее вскрылась и тронулась дружно, чтобы не было затопления. Так вот то, что мы делаем сейчас – это как раз заряд, который кто-то закладывает в ледяную щель. Помяни моё слово, так оно и есть. Но имею я право знать, с какой все это целью?!

– Спросить-то не у кого, – сказала Касси. – Мне почему-то кажется, что этот наш, который следит, не ответит. А хоть бы даже и заряд… Знаешь, мне ничуть не будет жалко, если так. Сам вокруг посмотри – тебе нравится мир, в котором мы живем? Ну хорошо, у меня было богатство, но ведь вдуматься – это же ужас! Детей продают, стариков убивают, выбирать никто ничего не может. Мне это и раньше не нравилось, но, сам понимаешь, не идти же мне было воевать с Ойлл-о, все-таки, как-никак, оно меня кормило, пусть и через родителей. А ведь раньше все было иначе. Да, зато раньше были войны, а с приходом Корпорации наступил всеобщий мир, но не слишком ли высокая за него заплачена цена?

Атис усмехнулся.

– В том-то и дело, Касси, в том-то и дело, – проговорил он медленно. – Зачем, скажи ты мне, мы ломаем лёд? Детей продают – так про это никто даже и не думает, да и не бывает иначе, разве что в свободных зонах. Хотя кто знает, что там вообще творится, в свободных зонах! Стариков не убивают, а усыпляют, не больно совсем. Вас что, в выпускном классе на эвтаназию не водили, что ли?

Касси передернулась.

– Это ты просто не знаешь, что на самом деле там бывает. А я знаю, у меня была возможность разузнать. Жить всегда хочется, что в тридцать, что в шестьдесят пять. Или ты думаешь, на эвтаназию идут с радостью? Просто деваться некуда. А еще часто бывает, что пытаются избежать, скрыться, потому что умирать никому не хочется. И с такими уже не церемонятся. Больных усыпляют, а не лечат, если, конечно, это не обычная простуда. Сплошь и рядом бывает: чуть надо потрудиться, чтобы человека вылечить – не станут, если, конечно, взятку не получат. Усыпить проще. К людям везде отношение, как к вещам – разве это нормально? А раньше, я читала, шестьдесят пять лет не считались старостью, люди до восьмидесяти жили и работали. А ведь чем человек старше, тем больше у него опыта и знаний, люди могли бы пользу вдвойне приносить. Только Корпорации на это наплевать, их шишкам не нужен ни опыт, ни знания, им нужно, чтобы своя задница в тепле была. А какие там тупые бараны иногда попадаются – ты еще не представляешь. Династии! Даже если ты слабоумный – все равно станешь директором. По наследству. И будь ты хоть гений, если не станешь лизать задницу этим баранам, тебя все равно отправят землю копать или ведра таскать. Этого я насмотрелась. Ну и что, скажешь – это нормально? Раньше мир по крайней мере не спал, а сейчас спит. Пятьсот лет – одно и то же болото. Неужели так должно продолжаться вечно?

– Какие слова! – восхитился Атис. – И это говорит, подумать только, генеральская дочь!… Касси, ты превзошла сама себя.

Атис ухмыльнулся и скептически посмотрел на Касси. Та не отвела взгляда, лишь отбросила некстати упавшую на лоб прядку волос.

– На самом деле ты права, наверное, – продолжил Атис. – Но как должно быть правильным – мы тоже не знаем. Все разговоры о Родах, браслеты эти, то, что рассказывала Сима – пойми, это слова, ничем не подтвержденные. Ну, разве что цветами. Да и то… – он махнул рукой.

– Я не знаю, Атис. Не знаю. Но скажи, раз уж мы решились – разве можем мы теперь все бросить и вернуться? Не можем, сам ведь понимаешь.

– Я не говорил о том, чтобы бросить, или чтобы вернуться, – ответил тот. – Просто пытаюсь понять. И у меня ничего не выходит, хоть ты тресни.

– Аналогично, – со вздохом ответила Касси. – Разве что наш загадочный друг подскажет. Если он слушает, конечно. Не может же он круглые сутки наблюдать – это ведь рехнуться можно…

За разговором они едва не пропустили очередную деревню – снова надо было поворачивать. Небо, как назло, оставалось ясным, безоблачным, поэтому прятаться приходилось особенно тщательно.

"Ладно, – думал Атис. – Плохо или хорошо, а выбора у нас всё равно нет. Придет время, узнаем. Сейчас главное – не попасться до срока".

* * *

– Смотри! – закричала Касси, привстав на цветке и указывая вдаль. – Ты тоже видишь? Море! Или мне кажется?

Далеко на горизонте, сливаясь с небом, вставала белесая полоса, в которой Касси скорее угадала, чем узнала море. Атис пригляделся.

Бесконечное серое марево, там, у самого горизонта. Море? Возможно. Тогда они почти успевают.

Сейчас под их цветами тянулись лиманы. Темная вода изрезала землю, как будто неумелый портной кроил серую мягкую ткань, да отчаялся и бросил. Уже пару дней они летели не над снегом, а над землей, пустой и серой по зимнему времени, то и дело пересекая полосы дождей, тянувшихся от горизонта до горизонта. Атис думал, что, вероятно, летом здесь всё выглядит празднично и ярко, но сейчас земля и небо тонули в промозглом тусклом мареве. Нечего было и думать о красотах природы. Оба Летателя только тем и были заняты, что искали обходные пути – лавируя между тяжелыми пузатыми дождевыми тучами, стремясь избежать деревень и маленьких городков, которых на юге оказалось множество.

– Похоже, море, – согласился Атис. – Неужто добрались?

– Нам дальше, – устало возразила Касси. – Нам нужны горы, а они, я помню, в глубине полуострова, по берегу… Что за жизнь такая! Если даже в небе сплошная серость и слякоть – представляешь, каково на земле?

– Представляю, а как же, – невесело усмехнулся Атис. – Давай маршрутизатор, будем смотреть.

Они устали. Хоть и были Летателями, всё равно – усталость брала своё, неотвратимо и незаметно, как вода, подтачивающая камень. Оба стали раздражительны и угрюмы, да и постоянный дождь не способствовал хорошему расположению духа. Цветы, судя по всему, его тоже переносили плохо – постоянно сбивались с курса, их приходилось направлять, уговаривать. И Касси, и Атис последнее время перестали относиться к цветам просто как к средству передвижения, они словно вернулись в тот момент, когда только-только начали общаться с цветами. И сейчас стало как нельзя лучше видно, что цветок Касси нежнее, что он лучше слушается хозяйку, но зато цветок Атиса более вынослив и динамичен.

Касси привычным движением нажала пару бугорков на браслете, и перед ней в воздухе засветилась карта. На ней мигала красная точка – их нынешнее местонахождение.

– Вот сюда, – Касси ткнула пальцем в рваную линию побережья. – Уже недалеко. И давай-ка немного к востоку…

Атис кивнул.

* * *

Дождь, дождь, дождь, дождь… разве что ровный шум недалекого прибоя немного нарушал однообразный шелест воды небесной, сливающийся с водой земной. Летели медленно, избегая теперь уже береговых поселений. Навигация давно кончилась, зимнее море штормило, но цветам не был страшен ни ветер, ни дождь. Разве что изматывал, а так – ничего особенного.

Впервые за эти дни Атис вдруг почувствовал, что его клонит в сон, и, ощутив сонливость, встревожился. Даже в подземелье у лам, после встречи с лялямбой, после удара по голове спать он не хотел, чтобы заснуть ради отдыха впрок – над собой приходилось делать усилие. А сейчас матовая морось и равномерный шум навевали дремоту.

Касси почуяла его беспокойство и подвела цветок совсем близко. Атис взглянул на нее, и тут же понял – слов не нужно. Она почти слышит его мысли.

– Да, – подтвердила она. – Выматываемся. Наверное, надо беречь силы. И хорошо бы поесть.

Атис кисло усмехнулся.

– Тут нечего есть, сама видишь. А я бы съел, наверное, сейчас… ох… да торт бы целый съел. И коньяку принял, пусть самого плохого. Для согрева.

Он помолчал, а потом еле слышно добавил:

– Цветы умирают, Касси. Мы становимся просто людьми, как раньше. Чувствуешь?

– Они пока не умирают, – возразила Касси. – Они просто слабеют. Подходит срок.

Становилось страшно. В любом случае предстоял обратный путь, потом нужно было как-то вызволить ламу и Серафиму, потом – до Тобольска. И при этом их наверняка ловят по всей стране. А стать обычными людьми, как раньше – почти верная смерть, если это произойдет в пути. Босые, раздетые, голодные, грязные, без гроша в кармане, в розыске, зимой – даже местной слякотной зимой. Этого хватит с лихвой. Они же километра не пройдут – либо свалятся, замерзнув, либо первый же, кто их увидит, испугается и вызовет милицию. Хотя бы не молчал этот, безмолвный наблюдатель, хоть бы объяснил, чтобы знать – ради чего!…

– Через два часа нам поворачивать, – Атис снова смотрел маршрут. – Место раньше называлось Ай-Петри, теперь – Сахарная Голова.

* * *

Горный массив был едва виден – всё закрывали низкие, пропитанные дождем облака. Внизу, на морском берегу, раскинулся город, над которым Касси и Атис лететь не рискнули, а обогнули по левой стороне, не долетая. В дождливом мареве они разглядели порт, по зимнему времени сонный и пустой, стапеля, на которых стояли корабли, краны, какую-то технику. Вскоре город остался позади, и внизу потянулось предгорье – хвойный лес и скалы. Дождь постепенно прекращался, но тонкая водяная пыль продолжала сыпаться с пасмурного, быстро темнеющего неба.

– Если я правильно понял, то нам туда, – Атис показал рукой куда-то вверх. – Видишь, там зубцы?

Касси кивнула. Гор до этого она вживую не видела, а сейчас, присмотревшись, оторопела от картины, которая открывалась перед ними. Величественные скалы выходили из дождевой дымки навстречу, как великаны, зубцы, о которых говорил Атис, тонул в туманной мгле, их закрывали собою низкие облака. Предгорье вскоре кончилось, и они начали подниматься практически вертикально вдоль склона, на котором уже не росло ничего, да, пожалуй, и не могло вырасти.

Пока они летели над морем, времени разглядывать горы у Атиса не нашлось, а сейчас он чувствовал себя ничтожным и подавленным. В камне ощущалась сила самой земли, и он подумал, что природе, вероятно, пришлось немало потрудиться, чтобы создать такое великолепие. "Жаль, что нельзя остаться тут подольше, – думал он. – Полетали бы, посмотрели. Как красиво!… А летом, наверное, здесь вообще чудесно". Но горный массив поражал воображение даже в такую погоду. И Касси, и Атис всю свою жизнь провели на равнинах и горы видели лишь по телевизору, а сейчас цветы медленно поднимались мимо скал, вверх, всё выше, постепенно погружаясь в облачное марево, в туман, скрывавший всё и вся.

Когда они миновали облачный слой, и по глазам резануло внезапно ослепительно яркое горное солнце, раскрасившее серый склон фантастическими нереальными красками, Атис вдруг остановил свой цветок и посмотрел вверх, в пронзительную синеву. К своему огромному удивлению он вдруг осознал, что… узнает это место, это небо. И горы внезапно перестали казаться чем-то новым – он понял, что видел горы раньше, и не только эти – старые, не особенно высокие, поросшие кое-где лесом, но и молодые, со снежными шапками на вершинах, и с бешеными ветрами, которые не всякий Летатель одолеет.

– Воспарим, окрыленные, к небесам бесчисленным, – потрясенно прошептал он. – Касси, мы тут были. Я помню. Понимаешь? Я вспомнил!

Касси молча кивнула. К ней пришла неправильная, нелогичная уверенность в том, что облачное поле отделило их не только от промозглой мороси, но и от всех земных забот и тягот. Всегда нужно помнить, что над нами вечно горит солнце. Даже когда неделями тянется бесконечный унылый дождь, когда серая хмарь и грязь под ногами – наверху всегда горит солнце, и все так же расстилается вечная даль. Да, Атис прав: это уже было в их жизни. Только говорить ничего не было нужно. Нужно было просто молчать, замерев, и слушать, как, пробуждая забытое, небо вливается в душу.

Атис в этот момент думал, откуда же взялась эта фраза про небеса, фраза, которую он произносил в задумчивости великое множество раз, не придавая ей особого значения. Чьи это были слова? Его собственные, или кого-то неведомого, кем он никогда не был? Сейчас, как только он это осознал, привычные слова вдруг стали резать болью, и сознание Атиса внезапно на долю секунды раздвоилось. Атис-первый сидел на стуле перед окном с Абсорбентом на руках, и невидящим взором смотрел в зиму, Атис-второй встал на чашечке висящего на километровой высоте цветка, выпрямился во весь рост и спокойным уверенным взглядом посмотрел в небо, которому сейчас был хозяином.

– Я Летатель, и я здесь, – негромко произнес он. – Кое-кому придется принять это, как данность. Я пришел.

Касси встала рядом, всем телом ощутив прикосновение легкого ветра и тишину.

– Мы пришли, – одними губами повторила она.

* * *

Звук возник внезапно, и мгновенно разрушил небесную тишину. Атису показалось, что чья-то невидимая рука выпустила в воздух мириады кузнечиков – и все они разом застрекотали.

Он растерянно оглянулся, но ничего не увидел – небо оставалось чистым.

– Откуда это? – спросил он.

Звук становился громче. Да, шел он, судя по всему, из-под облаков – больше было просто неоткуда. И сразу же кольнуло тревожное предчувствие, потому что звук был знаком по той, прошлой жизни. По снам. Касси нахмурилась, и ее цветок вдруг затрепетал всеми лепестками, словно почувствовав опасность. Она взглянула на Атиса – и поняла, что тот тоже узнал.

– Что бы это ни было, – проговорила Касси, – лучше нам с ним не встречаться. Летим прочь!

– Куда? – Атис озирался по сторонам.

Он помнил, что там, за скалами, которые он назвал зубцами, было что-то, что они не сумели миновать. Слова пропали, но остались ощущения. Убегать – ошибка, убегать можно только в ту сторону, из которой они пришли, а этого делать нельзя, но вот почему – вспомнить не получалось.

Звук нарастал, исходя откуда-то слева, со стороны зубцов горной вершины.

– Туда, – Касси махнула рукой вправо. – Больше некуда. Быстрее!

Они бросили цветы в сторону, стремясь обойти зубцы, и…

…это было настолько неожиданно, что Атис впервые за весь их полет едва не сорвался с цветка. В лицо ударил мощный поток воздуха, разорванного винтами, и цветы затрясло, как на волнах.