Текст книги "Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни (СИ)"

Автор книги: Егорина Ленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Поговорим? – подошла ко мне эта фурия.

– Не здесь, я так понимаю. – кивнула я. – Пап, пригласим девушку на чашечку чая?

– Лучше на тарелочку супа. – не стесняясь поправила меня девушка.

– Конечно. – ответил папа, глядя на меня с укоризной. Мол, ты кого в дом приглашаешь?!

Я развернулась к Максимке и помахала ему белым платочком. Потом подумала и высморкалась в него. В платочек. Не в Максимку.

Отряд с Максимельяном ушли в трактир за лошадьми, немного помятый и грязный народ под музыку отправился провожать будущего бойца, а мы втроем отчалили в сторону дома.

– Пап, ты не переживай. – обняла я его за талию. – Я перед Василеной тебя оправдаю.

– Причем тут Василена? – не понял он.

– Ну вдруг приревнует к нашей гостье.

– Да я ж за тебя переживаю. Такие знакомства до добра не доведут! – и бросил косой взгляд на девушку.

– Не переживай. Я не за твоей дочкой сюда явилась. – ровно ответила девица. – Но мы, определенно, подружимся!

На прощание она кинула на церковь задумчивый взгляд.

Любовная история батюшки.

Зайдя в сени нашего дома, я пристально рассматривала рыжеволосую. Сняв утепленную мехом изнутри куртку, она явила нашему взору плотно облегающую черную кофту типа водолазки с высоким горлом. Хороша. Фигура как у топ-модели. Она глянула, изогнув бровь, в сторону скамьи, на которой стояли два погнутых ведра. Одно стараниями коровы, другое получило ранение при падении на голову Виктора. Папа заметил интерес гостьи к таре и покраснел.

– Это так... Издержки производства. – мутновато прояснила я.

Амазонка хмыкнула. Папа побагровел.

Рассаживаясь за столом, девушка оценивающе осматривала наше убранство.

– Скромненько. Но ничего лишнего. – похвалила она. – Не люблю мусор в виде салфеток и прочего.

– А я люблю. Вот только ниток нет. – в противовес ответила я. – Зато времени сейчас будет много. Зима на носу. Скоро снега нанесет и что мне делать?

И так грустно стало, что чуть слезы не потекли. Господи, дай пережить гормональный бунт и юную сопливость!

– Как звать тебя, малая?

– Олена. Папу – Владияр. А тебя? И откуда ты? И зачем отца Митрия пугаешь? – вопросы посыпались из моего рта сами. – Он у нас один такой. Между прочим, мужчина с тонкой душевной организацией!

– Ясмина. Из Больших Колоколов. Не пугаю, а поговорить с ним хочу. – четко ответила дева.

– А что он от тебя тогда стрекоча дал, будто ты на него охоту ведешь?

– Можно и так сказать. Только он сам виноват! Нечего меня было совращать.

Мои глаза выкатились и почти покинули орбиты. Папа выронил тарелку и замер. Щенок радостно прискакал и начал спешно вылизывать пол, на который из уроненной тарелки вылилась похлебка.

– Ч-что п-прости? – сипленько вырвался мой голос.

– Может поедим сначала? – внесла предложение Ясмина. – А то в таверне есть невозможно. Все безбожно пересолено.

Папа разлил по тарелкам обед. На этот раз без инцидентов. Девушка принялась за еду, а мы даже ложки в руки взять не смогли. Вот это батюшка у нас! Вот ведь развратник! А еще благочестивеньким прикидывался! Но что-то здесь как-то не вяжется.

Из рассказа Ясмины вышло, что впервые со святым отцом они встретились три месяца назад. Тогда девушка была на службе с секретным делом в горах.

Сидя в засаде и ожидая контрабандистов с запрещенными лекарственными травами, отряд девушки распределился вдоль тропы. Караульный заметил движение и передал условным сигналом остальным членам группы. Все приготовились. Пропустив первого контрабандиста-разведчика, команда осталась ждать остальных. Лишь самый шустрый отправился проследить.

Практически в самой высокой точке горы за валуном скрывалась пещера. Там, по словам шустрого, и расположился схрон. Разведчик наметанным глазом определил, что свежих следов присутствия кого-либо нет и отправился за криминальными товарищами. Проследить за ним не удалось, потому как профессионалами являются не только служивые, но и бандиты. Спустя какое-то время, небольшая команда явилась у схрона. Распределив по местам мешочки с запрещенкой, они отправились было назад, но попали в лапы отряда Ясмины. Завязалась нешуточная борьба, из которой победителя было бы трудно определить. Все решил случай.

Неспешным шагом и напевая псалмы из божественных песнопений, вереница богослужителей в рясах поднималась по тропе. Набрякивая бубнами ритм и окуривая округу благовониями, они не сразу заметили бой. Зато когда увидели, то ни один из сорока восьми разновозрастных батюшек не бросился наутек! Всей толпой, под выкрики "гаси богохульников" и "я тебя отлучу от церкви только дайте дотянуться посохом до темечка", святые отцы повязали всех. И бандитов и вояк. И даже несколько нерасторопных святош тоже под раздачу попали.

Батюшки бодро применяли свои разнообразные навыки. Кто-то служил ранее, а потому благословлял неверных крепкими ударами могучих кулаков. Некоторые умудрялись поймать злодеев и спеленать веревками на манер ковбоев. Отец Митрий поразил своим мастерским владением боевого искусства. Размахивая серебряным ковшом, он щедро поливал недругов святой водой и отпускал грехи точным попаданием в лоб раскрученным в руке ведром.

Я так и знала, что омовения – это его пунктик!

Разврат, по мнению Ясмины, пришел тогда, когда наступило время разбора кто есть кто. Определяя по нагрудным нашивкам и медальонам на шеях, святоши отвязали вояк. Отец Митрий лично развязывал девушку, попутно проповедуя ей женское предназначение и осматривая на наличие травм. Осмотр был наощупь. А так как бой был нешуточный, а самый что ни на есть всамделишный, то и батюшки некоторые пострадали. В основном рясы. Вот и сидит девица в обтягивающей одежде, а молодой и привлекательный батюшка в разодранной на могучей груди рясе, смело ощупывает ноги, руки, спину и остальные части "сбитого с толку и не наставленного на путь истинный дитя женского полу".

Мало того, что битву девушка проиграла, дак еще и ржач сослуживцев добил репутацию девы. Почти. Ровно до тех пор гоготали вояки, пока батюшки не начали отпаивать их остатками святой воды. Насильно. Ну, вдруг кто одержим. А то уж больно диковатым был смех этих защитников отечества.

Как оказалось, в этом месте проходила священная тропа, по которой раз в пять лет совершали свой праведный путь паломники. Святоши не вынесли такого удара, как осквернение пещеры святого просветителя Покропа Жуйского, и отстояли сие место.

После встречи божьих слуг и слуг военного подразделения, дело перестало быть секретным. Только поэтому она и рассказала нам эту историю. Ну и потрепаться хотелось. Девушка же.

– До папы моего дошла вся эта ситуация. – пригорюнилась Ясмина. – Никогда он на меня не орал, а тут как собака с цепи сорвался.

– А чего орал-то? – не поняла я. – Вы ж миссию-то выполнили? Ты целехонька-здоровехонька?

– Это да. Вот только меня замуж отец хотел отдать за своего заместителя. А тот теперь нос воротит и прямо заявил, что я порченая.

– То есть, как на борьбу с преступностью, дак ты несказанно хороша, а как под венец, дак порченая?! – взвилась я, остро чувствуя несправедливость.

Ясмина только коротко кивнула.

– Идти мне теперь только в монастырь. После вымышленных подробностей моих "товарищей". – зло проговорила рыжеволосая и мечтательно добавила – Ну или замуж за батюшку вашего.

– Но-но! Мой батюшка уже в следующем году женится. Я не позволю тебе его увести! – встала я на защиту папы.

Ясмина поморгала не понимая и уставилась на кивающего папу.

– Да не нужен мне твой отец! Я про отца Митрия говорю. – фыркнула она. – А вообще, лучше бы он поговорил с моим папой и развеял все слухи.

– Думаешь поверит? – засомневалась я.

– Не знаю. В любом случае, дорога на службу мне теперь закрыта. А ничем другим заниматься не умею. – дернула плечом Ясмина. – Я единственная дочь в семье. А по счету пятая и последняя. Братья старшие пошли по стопам отца. Он старший гвардеец при градоправителе. А мне куда деваться с такими родственниками? Ну не платья же шить да платочки вышивать? А теперь вот!

– Ну не выгонит же тебя родной отец?! Если уж он большая шишка в большом городе, то и нашел бы любимой дочурке занятие. – поддержала я ее.

– А он не выгонял. Он запер меня. Вот только я не намерена идти на службу к дочери градоправителя! Это ж позор! – возмутилась девица и треснула кулаком по столу – Не бывать этому! Потому и надо мне со святошей поговорить. Пусть уж лучше меня к себе возьмет, чем позориться в кружавчиках да бантиках.

Юношеский максимализм, стойкое отрицание других жизненных целей, кроме как военное дело, и вечная проблема отцов и сыновей. То есть дочерей воспитанных под сыновей. Я покосилась на папу, спрашивая "что делать будем?" Тот пожал плечами и кивнул в сторону двери. Или выгнать ее, или в церковь ее. Что-то я не поняла.

– А от нас чего хочешь? – тихонько и осторожно уточнила я.

– Мне разузнать про ваше село нужно. Ты наиболее адекватная, если сравнивать с остальными.

– Отец Митрий с тобой бы не согласился. – усмехнулась я. – Но я лично соглашусь. А про село тебе лучше узнать у старосты. Он может и работенку для тебя выбьет.

– Может и так. – согласилась она. – Где искать его?

– Я провожу. – быстро ответила я и засобиралась.

Папа был этому не очень рад, но в дом вошла Василена. Она молча оглядела Ясмину и выставила перед ней какой-то зеленый отвар в стеклянной колбочке.

– Яд? – синхронно спросила я и рыжая.

– Противовоспалительное. Для ноги. – и кивнула на сапоги гостьи. – А если яд нужен, то приходи вечером.

Опасная женщина папеньке досталась. Но я все равно за них рада.

– Сильно заметно? – кинула на меня взгляд Ясмина и принялась снимать правый сапог.

– Она не видит. Никто не видит. – уточнила знахарка.

Ясмина кивнула, принимая ответ, и принялась втирать зеленуху в порез на щиколотке.

– Промыть бы сначала... – вякнула я, но заткнулась под цепким взглядом девушки-воина.

Тяжелый характер. Бедный батюшка.

Мы вышли на улицу и отправились к старосте. Погодка испортилась. По дороге мелко заколотил дождик. Серое небо тяжело нависло над головой.

– Почему от тебя сбегал отец Митрий? Вы поговорить уже успели? – поинтересовалась я.

– В том то и дело, что нет. – недовольно ответила Ясмина. – Я шла за ним по этим долбаным тропам святых в течении целого месяца. Но этот святоша умудрялся как-то ускользать. Потом меня перехватил батин отряд и доставил домой.

– Ты не сопротивлялась? Мне показалось, что ты дурн... Эммм. Очень целеустремленная. – покосилась я на нее.

– Порез на ноге от веревок. Связали при моем сопротивлении, а я неудачно срезала. – коротко ответила она, не обратив внимания на мою оговорку. – А тебя что со службой связывает?

– Чур меня! Я что, на Рэмбо похожа? – открестилась я от предположения Ясмины. – С чего ты вообще такое взяла?

– Виктор с тебя глаз не сводил. Вот и подумала, что ты с ним. Вот только ты обжималась с другим парнем.

– Когда это ты успела рассмотреть? Пришла то уже под занавес этого театра абсурда. – удивилась я.

– А он никогда ни на кого не смотрел так. – пожала она плечами. – Давно с ним знакомы, вот и отметила для себя. Дак что у тебя с другим парнем?

– Проводила и все! – отрезала я.

– Ну-ну. Что ж он от тебя шарахаться начал? – выпытывала Ясмина.

– Без ума от меня потому что!

– А Виктор?

– Бесит!

– Что сделал? Обидел? На него не похоже.

– Проходу не дает! Может поможешь от него избавиться? – с надеждой посмотрела я на девушку.

– Совсем избавиться? А ты решила выбрать того парня?

– Чтобы от меня отстал. Никого я не выбирала.

– А чего тогда обнималась с ним?

– Потому что бесит!

– Тот или этот?

– Оба! И ты тоже начинаешь.

Меня начинало потряхивать от гнева. Вот ведь только ушли, а покоя мне и теперь нету!

К старостиному дому мы шли через сад. Яблоки с веток уже собрали, а те, что лежали на земле оставили в кучах вместе с опавшей листвой. Тропинка между деревьев манила к церкви. Но мы стойко держались выбранного курса.

– Трофим Гордеич? – я постучала в дверь.

В ответ раздались грузные шаги и на порог вышел пьяный вдрызг староста.

– Оленушка-а-а... Ик. Ты с подружкой? Молодец кака!

И ушел вглубь дома. Когда это он накидаться-то успел?

– А что случилось-то у вас?

Мы прошли следом на кухню. Там Трофим Гордеевич сидел за столом, на котором стояла небезызвестная хреновуха и стакан.

– Максимельяна провожаю. – хлюпнул тот носом. – А Валину сбагрил обратно к теще. Пущай повоспитывает да научит как сына растить нужно.

Я выставила на стол перед ним чугунок из печи. В нем оказалось рагу. Ну хоть не на голодный желудок пить будет.

– Трофим Гордеич, нам бы помощь ваша нужна. Мы завтра зайдем, а вы, уж будьте добры, не оставьте сельчан без руководства.

Делать тут больше нам нечего и мы вышли на улицу. Глаза упорно натыкались на храм. Ясмина первая ступила на тропинку, ведущую к нему.

Недолго поколотив в дверь, ее открыла старушка божий одуван и по совместительству заместитель батюшки на время его отсутствия.

– Чегой-то вы? Али помолиться?

Она оценивающе присматривалась к Ясмине. Затем цепко схватила девушку за руку и крутанула ее вокруг оси.

– Хороша девка! Ты Олена ее привела зачем? Явно не поклоны иконам бить!

– Отец Митрий нужен нам. То есть ей. – я кивнула на ошарашенную приемом девицу.

– Ну раз нужен, то ищите. Туточки его нет. А девка хороша-а! Нашему бы батюшке да под венец такую... – пробубнила бабуля, закрывая перед носом дверь храма.

Подумав, я утащила красную девушку в сторону цветника батюшки. Ясмина с удивлением посматривала на еще не до конца отцветшие розочки, но покорно шагала за мной. В самом конце тропинки я заметила отца Митрия. Он также заметил нас и устремился к сарайчику со всяческим инвентарем. И как он там поместился?

– Отец Митрий. Туки-туки. Если вы надумали в прятки поиграть, то я вас нашла.

С видом маньяка, я заглянула в щель между досок. На меня уставился карий глаз святого отца.

– Туки-туки? – нерешительно спросила я.

– Какие еще туки? – прошептал батюшка и приоткрыл дверь, выглядывая в щель.

– Не ведите себя как дитя! – я схватилась за ручку и уперлась ногой в стену сарайчика.

– Мне негоже вести себя как дитя! – пропыхтел отец Митрий, не позволяя мне открыть дверь.

– Дак выйдите и поговорите с девушкой! – проскрипела от натуги я и поднажала.

Ручка вместе с доской оторвалась от, казалось бы, крепкой сараюшки и я, не имея более никакой опоры, улетела в кусты. Колючие, зараза.

Батюшка испуганно замер в сарае. Ясмина цепко осматривала его через место, где еще минуту назад была доска с ручкой.

– Здравствуйте, святой отец. – мирно поздоровалась девушка.

– И в-вам н-не хворать. – прозаикался тот, но быстро пришел в себя. – Здравия вам и бог в помощь.

Я вылезла из кустов и пробурчала:

– Со мной все в порядке. Можете не волноваться.

Эти двое даже не обратили внимания на меня! Какое хамство!

– Месье, дама желает поговорить с вами. Может проводите ее в относительно сухое место?

Отец Митрий только кивнул, когда я подергала его за рясу.

– Ясмина, ты разберешься сама? – я кинула подозрительный взгляд на девушку.

– Разберусь. Иди домой Олена. Тут не для детишек представление сейчас будет. – ровно ответила она.

– Я надеюсь наше село не останется без батюшки?

– Не останется. Не переживай.

Ну я и ушла. А чего они? Еще и ребенком обозвали. Я обиделась.

Дома папа с Василеной сидел и чаи гонял. Со щенком играли Марита и Владимир. Ну чисто семейная идилия. Чувствую себя лишней. Не зная куда себя деть, я схватила доработанную шаль и отправилась к соседям. Пора уже отплатить за все уроки.

Баба Мия сидела и пряла на кухне. Деда Власа видно нигде не было.

– Ну здравствуй, что ли. – улыбнулась мне бабуля. – Чего раньше-то не заходила?

– Дак у вас тут и без меня гость был. А я вам подарочек принесла.

И развернула изделие. Если шаль для Амиты вышла ровным красным цветом, то для бабули я подбирала остатки ниток так, чтобы получился градиент. От середины шел яркий красный, а к краям доходил бледный оранжевый. Узор "чешуя дракона" выгодно подчеркивал цвета и скрывал небольшие огрехи.

– Вам как бабушке главного дракона полагается носить броню. – пошутила я.

Баба Мия ахнула и бросилась рассматривать узор. Уточняя каким образом вышла такая красота, мы просидели до самого вечера.

Попивая чай на веранде и ожидая деда с очередной рыбалки, мы увидели потрясающую картину – отец Митрий вел под руку Ясмину и о чем-то премило с ней ворковал. Перегнувшись через забор к Аглае, он сорвал с клумбы последние остатки поздних цветочков и вручил их девушке. Аглая, кормившая в это время пса, выронила миску и открыв рот металась из стороны в сторону. Явно не знала как поступить – либо отчихвостить наглеца, либо не заметить шалости святого отца.

– Небось твоя работа? – прищурилась бабуля, глядя на меня.

– С чего вы это взяли? – я аж опешила. – Они меня вообще выгнали! Сказали, что сами разберутся.

– Твоя, значит. – покивала она. – Пойду-ка я до твоего отца.

– Зачем это? Я ж ничего не сделала!

– Как это зачем? Серебряный с него стребовать. Я же говорила что ты сначала всех переженишь и только потом за себя возьмешься.

– Бабуля! И вы туда же? – мой вопрос остался без ответа.

Желание подзаработать – спасение от хандры!

– Оленушка. – папа тихонько подошел ко мне и обнял. – Ты не в обиде на меня?

– На что это? – не поняла я.

– Мы с тобой почти и не общаемся теперь. Вину я свою чувствую. – вздохнул папа. – Будто ты отдаляться начала.

– Папуль. Это нормально. Ты уже вырос и хочется своей взрослой жизни. Вот и отдалились мы с тобой немного. – спокойно сказала я перебирая крупу.

– Э-эм... Как-то не так представлял я наш разговор. – он почесал свой затылок.

– Ну а что ты хотел? Я тетя взрослая, мудрая и даже понимающая. – покивала я и расхохоталась, глядя на вытянутое лицо папеньки.

– Не пугай меня! Я ж забыл, что твоя история немного иная, чем обычная. – культурно изъяснился он. – Тебе ж всего семнадцать.

– Пап, я и сама стала забывать о прошлом. Будто сон какой был. А теперь вот, жизнь молодая, да веселая. Но куда ж девать приступы? – понурилась я.

– Олена, какие приступы? – перепугался отец. – Василену надо позвать! Она что-нибудь придумает и отвар какой соберет.

– Да не об этом я! – смахнула очищенную крупу в коробушку из бересты и продолжила – Стали меня воспоминания одолевать. Вот пока занята была летом и осенью, то и задуматься было некогда. А сейчас вона что твориться. Снега-а! Хандра у меня, понимаешь?

За окном было светло. Еще недавно грязища чернела повсеместно, а неделю как снег выпал. Все чистенькое, яркое стало. А хандра на меня настигла еще вчера. Всю ночь слезы текли в подушку. А причины найти не могу. Вот умом понимаю, что я живу и ни в чем не нуждаюсь. Жизнь интересная и люди меня окружают разные. А вот поди ж ты! Накатило и хожу прибитая. В душе чего-то не хватает.

– Может быть в город подадимся? – неожиданно предложил папа. – Через две недели, как снега чуть больше нападает да дорожную грязь схватит, то купцы на санях в Малые Колокола торговать поедут. Мы могли бы к ним присоединиться. А подруга твоя была б у нас вместо охраны.

– Папуль, а мы с чем поедем-то? Нельзя же просто так проматывать деньги и время. – экономист возмущенно поднял во мне голову.

В прошлой жизни я даже на море ни разу не ездила. Детей отправляла в лагеря, а сама только и работала. Все пыталась подушку безопасности попухлее сделать. Вот только с тремя детьми не так-то это и просто было.

– У меня несколько резных шкатулок готовы да табуреты. За две недели еще что сделаю. – успокоил он мое желание подзаработать. – Да хоть твои задумки-игрушки для детей.

– А я? – как-то обиженно получилось. Даже губа нижняя задрожала.

– А ты просто так поедешь со мной. Хоть выглянешь за пределы наших сел.

Папа еще не понял, как он попал. Моя хандра собрала чемоданы и сделала ручкой. Шестеренки в голове заскрипели и начали выдавать идеи одна лучше другой.

– Я тоже хочу прибыль в дом принести! Что мне можно такое сделать, чтобы можно было продать в городе? – я забегала по кухне роняя стулья. – Навязать бы шалей, и всяких варежек, и носков, и шапок и... и... – я резко затормозила. – Ниток нет. Нитку мне в иголку! О! Сшить ведь можно! Пап? Что мне сделать?

– Успокоиться для начала – ошарашенно пробормотал он. – Давай не будем торопиться!

– С ума что-ли сошел? Василена! – обратилась я к травнице, которая с детьми только что вошла. – Ты представляешь, что мне папа только что сказал?

– Не торопиться? – предположила она, как раз услышав последние слова папы. – А что вы делать собрались?

– В город с купцами податься. Надо материалы на ремонт второго этажа закупить, а денег не то чтобы много. – пожал плечами папа.

– Я тоже могу поехать. Возьму отвары и сдам в аптечные лавки. – предложила Василена.

– Милая, я ж все-таки мужчина! Это я должен зарабатывать. – папа попытался остановить знахарку, но я ее уже испортила своим мышлением по этому поводу.

– Конечно ты мужчина. – согласилась она. – А я женщина и хочу быть хозяйкой, а не приживалкой!

Ха! Знай наших! Равноправие – наше все!

Папа косо посмотрел на меня. Чует чье это воздействие на спокойный и покладистый нрав знахарки. А я что? Вообще ничего! У меня лапки! И глазками хлоп-хлоп.

– Вы что это задумали? – папа встал, уперев руки в боки.

– Тебе совершенно не идет суровый вид! – погрозила я пальцем.

Я приобняла его с одной стороны, а с другой подошла Василена. Дети, увидев дружные объятия, подорвались и повисли у папы на ногах.

– Я все понял! Не надо меня душить – захрипел тот и повалился на пол под нашей тяжестью.

Хохоча, мы еле разобрались где чьи конечности.

– А ребят куда? – я поворошила волосы Мариты и Владимира. – Неужели с собой возьмем?

– Я поговорю со старостой. Не откажет. – предложил папа.

Дети скисли. Не хотелось им с дядькой сидеть, который отчеты перебирает.

– Может соседка с ними посидит? – спросила я у Василены.

– Тогда все сплетни дети соберут и поседеют от постоянного бубнежа. – неправильно меня понял папа.

– Вообще-то, я имела ввиду бабушку Мию.

Василена активно закивала:

– А она согласится?

– Пойду да спрошу. – пожала я плечами. – Как говорят – за спрос денег не берут!

– Кто так говорит? – поинтересовался папа.

– Я только что сказала. Ты выходил что ли куда? – округлила я глаза и выскочила хохоча.

Пихнув ноги в валенки и натягивая на себя чистенький тулуп, я пробежала через дорогу. Широкая соседская тропа была вычищена. Хотя еще вчера тропинка была узенькой. Не придав этому значения, я постучала в дверь и вошла. Почти. Врезавшись в кого-то, я отлетела назад, но была перехвачена крепкой рукой за рукав. Ткань затрещала, но выдержала натиск.

– Ты! – я возмущенно уставилась на Виктора.

– Я. – кивнул он. – Собственной персоной!

– Ах, простите великодушно! – растопырив юбку в стороны, я присела в книксене. – Не признала вашу сиятельную морду!

– Недостаточно проникновенно, но я оценил.

Он прижал руку к сердцу и поклонился. Моя нервная система не выдержала. Руки сами схватили его за воротник и резко вытянули на улицу. Виктор, никак не ожидая такого фортеля от меня, вылетел как пробка из бутылки. Да что там! Я сама от себя не ожидала. Поэтому и не ушла с траектории его быстрого выхода в свет.

– Горячий прием! – отфыркиваясь от снега сказал Виктор, придавив меня сверху в сугроб.

– Что тут происходит? – на пороге появилась баба Мия.

– Да вот, Олена по мне соскучилась. Я не смог отбиться. – глядя мне в глаза, ответил он бабушке.

– Олена? – она выглянула и уставилась мне в лицо – Точно, Олена. Ну я тогда дома подожду вас.

И быстро свинтила. И не подумаешь, что пожилой человек.

– Да я про тебя и думать забыла! Слезь с меня немедленно! – возмутилась я поведению этого семейства.

– А что тогда ты меня на себя бросила? Вроде маленькая, а сколько силы! – толи восхитился, толи ужаснулся он.

– Больно надо! Ты мне чуть рукав не оторвал! Почто одежу портишь, ирод? – я поелозила под ним – И слезь с меня!

– Я тебя спас от полета в сугроб! Ты же меня выкинула из дома. – возмутился тот.

– Скажите пожалуйста! А сейчас мы где находимся? – я та еще язва, оказывается.

– Ты еще скажи, что это по моей вине! – прижался он своей щекой к моей.

– Ты что творишь? – ахнула я. – А ну, убери свою морду от моего благородного лица! И слезь с меня в конце-то концов!

– Я пытаюсь. Ноги в твоей юбке запутались.

Виктор еще как-то поелозил, приподнялся на руках и распутал наши конечности. Затем встал первым и протянул мне руку.

– Ой, Виктор! Я так по тебе соскучилась!

Рыжим вихрем на него налетела Велея. Теперь он с рыжей оказался в сугробе по другую сторону от дорожки.

– Бабник! – рыкнула я, отряхнулась и вошла в дом. На веранде в окно бабуля с дедулей смотрели на непотребства внука.

– А что они там делают? – озадачилась баба Мия.

– Обсуждают политическую обстановку в стране! – фыркнула я. – Бабуль, мне с вами поговорить бы.

– Ну пойдем. Деда брать? – деловито поинтересовалась она.

– Можно. – кивнула я.

– Я, пожалуй, тут присмотрю. Мало ли помощь будет нужна. – отказался дед Влас.

– Смотря кому вы собрались помогать. – хмыкнула я, выглядывая в окно.

Виктор на вытянутых руках держал рыжую и пытался встать. Велея упрямо притягивала парня за ворот. Как бы воротник пережил сегодняшние приключения.

Я с бабулей вошла на кухню. Тепло от печи сразу же начало топить снежинки на моей одежде. Скинув верхнее и валенки я села за стол. Баба Мия расположилась напротив.

– Бабушка, очень надо! Сможете приглядеть за детьми Василены через пару недель?

– Знахаркины? – кивнула бабуля – Можно, отчего нет! Пусть сама зайдет и мы переговорим. А куда собрались? Если не тайна какая.

– В город. Папа хочет с купцами торгануть своими поделками.

– А тебя и Василену заодно с собой? Или как?

– Василена отвары продать хочет. А я, получается, как турист. Ну, посмотреть город. – вздохнула я.

– Ты ж вязать умеешь! Навяжи пока время есть, да продай. В городе дорого твои узоры возьмут. – посоветовала она.

– Не из чего! Всю пряжу извела. А если купить у кого, то и не выйдет окупиться. Безбожно цены взвинтили. Хотя летом уже было дорого, а сейчас совсем кусаться начали. – тяжко вздохнула я.

Бабуля хитро посмотрела на меня, но промолчала. Я ожидала какой-то подвох, но его не дождалась.

– Позови знахарку, хоть поболтаю с умной женщиной.

Я вышла с ощущением, что меня только что назвали неумной.

Виктор стоял на улице и что-то говорил. Велея тихо зверела. Дед Влас смотрел в окно и только покряхтывал.

– Что-то новенькое? – невинно поинтересовалась я.

– Нет. – хмыкнул дед. – Все по-старому. Внук отбивается, а Велея нападает. За восемь лет ничего не изменилось.

– Ого! За такой срок ему орден полагается за оборону и не сдачу себя в плен.

Я вышла на улицу под смех дедули.

Услышав мои шаги, Виктор замолчал. Велея же напротив, зашипела как гадюка. Я мило улыбнулась этой прекрасной парочке и попыталась прошмыгнуть между ними. Но Велея была против и дернула меня за рукав. Да сколько можно-то!? Я карасиком нырнула в сугроб унося с собой рыжую. Виктор успел ухватить меня за талию и тоже отправился вслед за нами.

– Бурная у тебя молодость, внучок! – непонятно чему радовался дедушка.

Дед Влас помог подняться Велее и вежливо, но настойчиво оттеснил ее за калитку. Мне же никто не помог встать. Вытаскивая свою тушку из очередного сугроба, я отряхнулась как собака. Гад тоже поднялся и попытался отряхнуть меня от снега, но я ему надавала по шаловливым ручонкам. Еще чего! Пусть Велею прощупывает. Ну и что, что через тулуп не прочувствовать ничего! А воображение для чего человеку?

Гордо подняв нос повыше, я прошла через калитку на дорогу. Через мгновение меня обстреляли снежками дети Василены. Да я ж только отряхнулась! Вы попали, будущие родственнички! Я тоже умею кидаться снегом. Визжа и брыкаясь ребята попытались скрыться за забором, но не успели. Дети соседей, увидав в окна такую заварушку, повыскакивали из домов и присоединились к нашей вакханалии. Снежные снаряды летели во все стороны. Пока мы развлекались, то не заметили, что не только дети приняли участие в битве.

Как-то так получилось, что толпа разделилась на два лагеря. В одном были соседи по левую сторону от дороги, а в другом по правую.

– Бей супостата!

– Гаси их!

– Левее! Там самый сильный противник!

– Ах ты ж зараза! Налетай, ребята! Толпой!

В пылу сражения никто не заметил, как святой отец с Ясминой прогулочным шагом подошли к месту побоища. Ну и досталось им по первое число. Но нужно отдать должное, они быстро сориентировались и принялись обстреливать нас. Точнее Ясмина обстреливала, а отец Митрий мастерски отбивал снежки ковшом. Надеюсь ведро с водой он оставил в храме.

Староста явился незаметно и уже под конец игры. Быстренько раздав указания, он чинно проследовал в наш дом, а те, кто принимал непосредственное участие в боях, похватали лопаты и стали ровнять дорогу. Малышня расчищала заборы. Снег-то конечно выпал, но как-то мы умудрились перемешать его с грязью. И теперь все были разукрашены в горох.

– Ясмина, есть работа для тебя.

Трофим Гордеевич сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Ясмина внимательно прислушивалась к нему и не замечала, как отец Митрий хмурится. Мой папа также сидел за столом и подавал знаки рыжеволосой. Василена с детьми ушла договариваться к бабе Мии. А вот что тут делает Виктор? С большим мешком тот встал в дверях и прислушивался к беседе. Я же хмыкнула в его сторону и остановилась рядом с папой.

– Скоро купцы в город поедут. Охрану набирают побольше, потому как товара много припасли. Давай подпишем договор, чтобы эти хитрованы не обделили тебя в оплате. Они ж думают, что раз ты девка, то и спрос меньше и в деньгах нужды не имеешь. А то, что ты на службе состояла да любого парня за пояс заткнешь, то это так – не имеет никакого значения.

Папин глаз уже дергался не переставая, а Ясмина никак не обращала на него внимания зачитывая договор.

Ну вот! Даже она умеет читать! А я как лошара деревенская без образования?! На службу что ли пойти?

– Трофим Гордеевич, а где можно читать научиться? – задала я простой вопрос, но все уставились на меня, как на диво-дивное. – Что-то не так?

– Тебе зачем? Никак дела какие вести хочешь? – поинтересовался староста. – Дак никто с тобой не будет связываться. Не женское это дело!

Все кивнули. Даже Ясмина. Только папа знает меня и поэтому просто ожидал моего пояснения. Виктор же стоял и молча читал договор через плечо девушки.

– Никаких дел! Только ради самообразования. Вдруг книжки какие почитать захочется...

– Угу. Любовные романы что ли? – хмыкнул Трофим Гордеевич и покосился на Виктора.

Да что вы пялитесь на него в моем присутствии? Будто не у папы нужно разрешения на мой счет спрашивать, а у этого пижона.