Текст книги "Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни (СИ)"

Автор книги: Егорина Ленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Вот и хорошо! – воскликнула бабуля. – Риата, веди Олию сюда. Олена пришла.

Из комнаты на кухню вышли мама и дочь. Я разглядывала девчонку. Со здоровым носиком ее мордашка была один в один с Тимуром. Просто ctrl c – ctrl v, а мама ксерокс. Виктор же только улыбкой пошел в отца.

– Сходство ищешь? – улыбнулась Риата Власовна.

– Тут и искать нечего. – хмыкнула я. – Вы ж на одно лицо.

– Старший только в Танию Власовну пошел. – и видя мой недоумевающий взгляд, пояснила – Это свекровь моя.

– Ааа. Та женщина у вас в доме! – Я повернулась к мелкой и присела пониже. – Как твоя носопырка поживает?

– Холосо. – смешно сморщила Олия носик.

– Больше не пихала в него ничего?

Малышка помотала головой и шаркнула ножкой. Что-то здесь не так! Я снизу вверх глянула на Тимура. Тот держал лицо, но глаза его выдали – смеется.

– Может расскажешь все же? – попросила Олию. – Братец твой скрывает что-то, а мне жуть как интересно!

Из картавого и путаного рассказа девочки я поняла, что надо бы мне следить за своим языком.

После суток, в которые усиленно лечили слизистую носа девочки, Олия стала выходить на прогулки. Да и в доме ее чаще стали оставлять за занятиями и смотрели не так пристально. Вот тогда-то девочка и решила поставить эксперимент. Уже показавшие себя в деле вербочки снова пошли в ход. Только на этот раз Олия не стала проводить опыты на себе, а щедро напихала пушистые почки спящему конюху в нос и уши.

Данный эксперимент показал, что храп спящего исчезает, но появляется нервозность, граничащая с истерией. Проснувшийся конюх сначала решил, что он оглох и простудился. Но, после того как чихнул, а почки из носа повылетали, то он решил, что это зубы и упал в обморок. Услуги стоматолога везде стоят ох как недешево!

– Меня немнозко наказали. – прошептала девочка.

– Как? – поинтересовалась я.

– Сюда пливезли. – вздохнула Олия. – Папа сказал, что я долзна понести наказание. И ты тозе.

– Ты не переживай. – мама девочки похлопала легонько меня по плечу. – Велес не злится.

– А чего он мне сам не сказал, что мне наказание привезли? – кивнула я на Олию.

Ответила сама девочка:

– А это маленькая и плиятная неозиданность!

За разговорами просидели до вечера. Меня накормили горячим грибным супом и подарили корзину с нитками.

– Виктор сказал о твоем увлечении. – мягко улыбнулась Риата Власовна и погладила шаль бабы Мии. – Теперь же я и сама вижу, что он был прав с выбором презента.

– А я без ответного подарка. – загрустила я, прижимая к себе корзину.

Мне предложили что-нибудь связать в дар. Это я могу! Это я умею! Этим-то я и хотела заняться.

Распрощались мы перед ужином. Перебежав через дорогу и собрав весь снег этого мира в дыру валенка, я забежала на свой участок и остолбенела. Во дворе стояли сани, загруженные досками. Папа, Велес и Любомир нашлись на втором этаже. Эти фиксики уже возвели стену-перегородку и сейчас доколачивали стену, где по моему плану должны появиться двери в общий коридорчик.

– Оленушка, ты чего так рано? – удивился папуля.

– В смысле рано? Ты за окно-то смотрел? – кивнула я в сторону окон и зацепилась взглядом за керосиновую горелку. – Ааа... Это откуда?

– Мы когда за материалом ездили, то я узнал, что светильник этот можно купить у кузнеца. Ороен продал мне две штуки. Вторая у тебя в комнате.

Папуля светился радостью не хуже этого светильника.

– Приятная неожиданность. – кивнула я.

Велес прищурился.

– Олия?

Я кивнула.

– Я больше так не буду? – неуверенно прошептала.

– Что именно? – нахмурился папа.

– Ничего, наверное. – вздохнула я. – А можно я завтра с Олией и Тимуром погуляю?

Велес кивнул. Ура! Завтра погуляем на поляне, пороем снежные ходы, созовем всю детвору, помутузимся вдоволь и никому об этом не скажем!

– Любомир, – Велес повернулся к дяде. – Что ты там говорил про подпол?

Я что, это вслух сказала? Блин!

Снежные игрища.

С утреца после домашних дел я отправилась за детьми Василены. Как это я буду устраивать игрища без них? Никак! Мороз с ночи спал и снег стал липким. Самое то, чтобы строить крепость. Снежинки летели крупными хлопьями и залепливали мне глаза. Все равно хорошо!

Мои валенки папуля вызвался подлатать, а папины безбожно были большими, поэтому шла я медленно. Еще и по высоте под самые колени. Шаг, валенок вперед и ударяется о пятку. Шаг, опять обувка летит вперед. Шаг...

– Олена, стой!

От окрика я сбилась с шага и валенок слетел с ноги. Ну и кто этот бессмертный?

Ко мне бодро вышагивал новыми сапогами Максимка. Я выпучилась на него как на привидение.

– Ты откуда?

– Вчера с Велесом Романычем приехал. – догнал меня несостоявшийся женишок. – Ему помощь нужна была, а мне пару дней дали чтобы к родителям съездить. А чего ты обувь скинула?

Максимка поднял мою потерю и натянул мне на ногу. Выпрямился, разулыбался как при виде любимой матушки. А где его матушка-то? Задала этот вопрос парню.

– Дак, как батя узнал, что я еду, так маманя и приехала. Вроде бы помирились они.

Лишь бы их примирение меня никак не коснулось.

– Ну, а от меня тебе чего надо?

– Велес Романыч приказал тебя сторожить. – гаркнул этот охранничек.

– А кто это? – не поняла я.

Максимка завис. Поморгал чуток и почесал затылок, отчего шапка съехала набок.

– Ну... это... Баба Мия... Виктор... – зашептал он.

Отец Виктора? Ну хоть узнала отчество уважаемого человека.

– Ааа! Поняла! – треснула себя по лбу и шепотом спросила – А чего тихо так?

– Дак, не положено разглашать родство их. – так же шепотом открыл Максимка мне тайну.

Позавчера Максимельяну разрешили вернуться на два дня домой. Но, за внеочередную увольнительную, ему следовало сопроводить семью военачальника. Большей гордости Максимка еще не испытывал. До сих пор распирает парня. Как бы не лопнул да не забрызгал мою черную шкурку.

Вчера утром, еще затемно, они отправились в дорогу налегке, а посему прибыли быстро. Если с караваном мы ехали с утра и до вечера в один путь, то они домчали за пять часов. Получается, что Велеса Романовича мы встретили сразу по их прибытию.

– Ну и зачем меня сторожить?

– Дак, мне сейчас приказали, оградить тебя от подозрительных личностей и не дать натворить дел самой. – отрапортовал Максимка.

Началось! Какие я могу натворить дела? Да я самый тихий человечек в мире! Тихая, скромная, наивная... Каждое слово про меня. Зуб даю! Максимкин.

Я скептически посмотрела на Максимельяна. Черная куртка с капюшоном и нашивками на плечах, черные штаны с кучей карманов, черные сапоги...

– Я буду звать тебя Черная Пантера. – церемониально возвестила я и добавила – Только лицо и руки тебе надо углем замазать.

– Зачем? – отшатнулся от меня парень.

– Для антуражу! Какой же ты непонятливый, Максимка!

– Максимельян я!

– Ну-ну.

До дома Василены дошли вдвоем. Владимир уже будто ждал меня – весь подпрыгивал и отказывался есть кашу. Марита же, наоборот, быстро работала ложкой.

Я пригрозила, что если мало кушать, то не хватит сил взять крепость. Как какую? Ту, которую мы будем строить. В смысле, зачем ее брать, если она будет нашей? Максимка, ты дурак совсем что ли? Да, мы будем строить, ломать, воевать... Возможно, даже похороним кого-нибудь со всеми почестями. Максимка меня понял правильно и заткнулся.

– Вам собрать что-нибудь? – спокойно спросила Василена.

На успокоительных она сидит что ли? Надо рецептик взять. Для окружающих.

– Одежду, только потеплее. Еду я из дома возьму. И одеяла. И лопаты. И санки. И...

– И кто это все понесет? – возмутился Максимка, уже понимая, что он попал.

Я многозначительно посмотрела ему в глаза. Глаза голубые-голубые, а остальное жо... Ммм... Не важно.

Пыхтя как ежик, он отошел от меня подальше. Ну неужели, он думает, что я не дотянусь? Глупенький какой. Я ведь в хорошем настроении, а поэтому по-хорошему ему и достанется.

Дети быстро собрались. Василена быстро их переодела потеплее. Шли к моему дому уже впятером. Знахарка вызвалась наварить обед для ремонтников второго этажа, а это значит, что с поля боя мы можем вернуться только вечером. Уря!

Крикнув папуле о том, что мы уходим, я хотела собрать провизию и инвентарь и унестись навстречу приключениям, но была остановлена Велесом Романовичем. И чего это он так рано пришел?

– Куда?

– В поле.

– Где это?

– Слева от пастбища.

– Зачем?

– Строить снежную крепость.

– Зачем?

– Занадом!

– С кем?

– С Максимкой, моими и вашими детьми. Возможно, кто-то присоединится еще, но я совершенно не против, а очень даже за.

Отец Тимура и Олии завис.

– У тебя есть дети? – медленно спросил он.

– Это мы! – ответила Марита.

Владимир кивнул, глядя военачальнику прямо в глаза.

– Это мои дети. – пояснила совсем обалдевшему Велесу Романовичу, который уже подсчитывал в каком возрасте я их родила. – Мы уже и так, как семья, вот Олена и говорит, что дети ее.

Велес Романович потер кулаком в области сердца и кивнул. Я шепнула знахарке, чтобы она подлечила гостя дорогого. Трепетные военачальники пошли, однако.

Пока я бегала и собирала все необходимое в мини-походе, Марита с Владимиром сбегали за Тимуром и Олией. Вернулись они в сопровождении мамы, бабули и деда. Какой у нас дом маленький. Еле поместились.

Риата Власовна поинтересовалась-правильно ли она поняла куда мы собираемся и правильно ли она одела детей. Вместо меня ей ответил ее муж. Он же отдавал приказы и уточнения Максимке. Потом провел инструктаж для меня и детей. Затем обнял каждого. Чуть не прослезилась баба Мия. Как на войну отправляют, ей-богу!

Натянув папин тулуп, я вышла на улицу. На дороге уже собралась небольшая толпа разновозрастных ребят. Одиннадцать, если быть точной. Кучик, которого я решила взять с собой, попискивал от восторга, бегая между детьми и сшибая неустойчивых своей подросшей попой. Хохот стоял на все село.

– Это мы их позвали. – тихо прояснила ситуацию Марита. – Ты же не против. Сама так сказала.

– Раз уж нас так много, – громко провозгласила я – То берите из дома одеяла, какую-нибудь еду и еще один котелок.

– А мы уже. – вышла вперед закутанная девочка и показала на нагруженные санки.

Или мальчик. Или, все же, девочка. Голос тонкий, а под шалью ничего не видно. Так были все утеплены, что непонятно стало. Хоть инопланетянина закутай и подкинь, а мы и не поймем ничего.

Поле. Большо-ое! Всем хватит места. И, что характерно, близко от дома, следов звериных нет... А нет, теперь есть. Куч нырнул в снег карасиком. Рыбка моя волосатая!

Я раздала лопаты особо крепким и мы двинулись в центр поля. Максимка, Тимур и еще двое парней расчищали впереди нас тропу. Как я определила в них мальчиков? Они представились как Коля и Пашута. Вряд ли это имена девочек. Максимка хотел откосить, но я пригрозила, что расскажу об этом Велесу Романовичу.

Середину мы обступили хорошим отрядом через час. По пояс в снегу, раскрасневшиеся, запыхавшиеся и довольные. Я скомандовала сложить костер из поленьев, которые я предусмотрительно сложила в санки. А где зимой в поле взять сухие дрова? Тем более, что мы не за этим сюда явились. Хотя, можно такой мастер-класс отложить на будущее.

Костром занялись три девчонки постарше. Тимур и Пашута расчистили место для кострища. Марита и двое парнишек ее возраста смотрели за малышней. Из малышей – три мальчика и наши Олия и Владимир. Олия в авторитете.

– Ну и зачем все это? – пропыхтел уставший Максимка. – Чтобы пожрать на улице в сугробе?

– Максимка, – я уперла руки в боки. – Ты у нас кто?

– В каком смысле? – насторожился парень.

– Ты, – ткнула в него пальцем и пафосно заявила – Солдат краснознаменной советской армии! Или что там у нас? Неважно. Ты крепок и храбр! Ты смел и могуч! А если ты сильный и смелый, ловкий, умелый, то что? – выдержала я паузу. – Правильно! Джунгли тебя зовут!

– Чего? – тихо просипел Максимка.

Остальные молча прислушивались, но от дел не отлынивали. Тимур с Маритой хихикали. Малышня набирала в котелки чистый снег.

– Что значит чего?! – возмутилась я. – Мы будем строить из снега укрепление, создадим тренировочное поле с препятствиями и сделаем из тебя супер-, мега-, ультра-, нано-, микро– и так далее универсального солдата! Дак порадуемся же все первому в мире человеку-терминатору!

Дети ничего не поняли, но бурно порадовались, громко аплодируя.

– Я не хочу. – жалко пропищал Максимка и попытался отползти от меня.

– А кто меня охранять должен?! А если тебя в следующий раз опять ко мне приставят? А ты такой щуплый и слабый! – почти орала я и обличительно тыкала в грудь парня пальцем.

Посреди парней села Максимка был одним из самых крепких, но мне нужно было посеять сомнение в его темной душонке и заставить того копать, ползать и так далее.

Я развернулась к детям:

– Кто будет делать из Максимки героического героя?

– Мы! – хором проорали дети.

– Кто будет подавать Максимке пример?

– Мы! – более радостно ответили ребятки.

Да вы ж мои хорошие! Не зря я когда-то Спанч Боба посмотрела пару серий.

– Зовите меня капитан. – прослезившись, я скромно шаркнула ножкой.

– Да, капитан! – гаркнула моя маленькая армия.

Максимка попятился в сторону и упал в снег.

– А хорошо это ты придумал. – похвалила я парня и скомандовала – Девчата остаются следить за костром, а остальные вперед – рыть туннели!

И нырнула следом за Максимкой. За мной последовали все, кроме костровых. Визг стоял такой, хоть топор вешай. Ребята выскакивали из снега дельфинчиками и их примеру последовал Куч.

Кто-то зарядил в меня снежком. Тимурка? Ну все! Ты попал! Все попали! С демоническим смехом я принялась крутить снежки и бросать во всех и каждого. Мы в бешенном темпе перерабатывали снег поляны, пока центр не стал похожим на ровную площадку. Потоптались знатненько!

Покряхтывая и прижимая руку к колющему боку, я выползла к костру. Без валенок. Ноги пришлось замотать в одеяло, а самой усесться поближе к огню. Отпустила девчонок резвиться и принялась заваривать чай и следить за картошкой, что запекалась в углях. Молодцы костровые. Сами додумались и без подсказок.

– Ребята! – гаркнула я. – Кто найдет мои валенки, тому я вручу яблоко в карамели.

Бой остановился. Все стали переглядываться и спрашивать что такое яблоки в карамели. Марита подробно рассказала и все пустились на поиски. Больше всех старался Максимка.

Нашли мою обувку за десять минут. Один валенок откопали, а другой был надет сверху на валенок Олии. А она сидит и хихикает. Вот ведь, шкода подрастает! Но яблоки получили все. Я же запасливый хомяк.

Отпиваясь чаем и наяривая картошку, мы обсудили дальнейшие действия. Кто-то предложил устроить военные учения, раз уж мы делаем из Максимки супер-мачо. Все восприняли идею на ура. Кроме Максимки, почему-то.

Мы строили крепость вокруг костра. Получилась невысокая (в метр), зато длинная и круговая (примерно четыре на четыре метра). Два выхода вели в лес и к тропе на дорогу в село.

Устали до не могу. Решили идти по домам, но просто так идти я не хотела. Предложила ползти как по минному полю. Продемонстрировала. Всем понравилось. Кроме Максимки. За это я прицепила к его поясу веревку от санок в качестве утяжелителя и поелозила по лицу угольком из костра. Я же обещала! Черная Пантера была черна и светловолоса. Но уголек закончился, а само кострище уже закидали снегом.

– Да начнется очередная тренировка. – устало сказала я и поползла в сторону дороги.

Следом поползли все. Кроме Максимки. Тимур увидел это дезертирство и сделал ему подсечку. С диким воплем парень рухнул в снег.

– За-пе-вай! – крикнула в сторону ползущих.

– Что петь-то? – догнал меня Коля.

Глядя на ползущего Максимку я невольно вспомнила советский кинематограф.

– Там где пехота не пройдет,

И броне... э.. И лошадь в санях не промчится,

Максим на пузе проползет

И ничего с ним не случится!

Пришлось немного поправиться на местную реальность. Зато ребятня оценила и до села мы ползли под громкие вопли. Максимке не понравилось. Дурак какой-то.

До домов мы не доползли. Сил поднять голову уже не было, потому что я вертела ей из стороны в сторону, проверяя не отстал ли кто. Малышня сидела на спинах парней, а Олия на санках, что тащил Максимка. Девчонки упорно ползли наравне со всеми.

Я уперлась в чьи-то ноги. Перевернулась на спину и уставилась на Велеса Романовича.

– Отряд, становись! – прохрипела я, но была услышана. – В следующий раз надо будет ползти и смотреть куда ползем.

Руки мои сами раскинулись в стороны, а глаза уставились вверх. Небо было серое. Через пару часов будет темнеть.

– Почему вы ползете? – спросил Велес Романович и подхватил Олию на руки.

– Мы тренируемся. – уселся Тимур.

– Девочки тоже? – не поверил его отец.

– А чем мы хуже? – ответила Марита и остальные девчата ее поддержали.

– Вас уже дома всех ждут!

– Нас же отпустили до вечера. – слабо возмутилась я.

Меня закинули на санки, которые тащил Максимка. Куч залез мне на колени. Велес Романович хотел что-то спросить у моего телохранителя, но слова застряли так и не выйдя. Лицо Максимки было в черных разводах. Снегом попортил макияж. Жаль. Не полный эффект получился.

– Что с тобой? – все же выдавил Велес Романович. – Почему ты черный?

– Это от горя. – печально ответила я и свесила руку на снег. – Он так хотел еще повоевать, а нас уже дома заждались. Такой боец! Такой вояка! Вы его там, пожалуйста, тренируйте пожестче. Такой потенциал пропадает...

Я все-таки заткнулась, когда Максимка мне на руку наступил. Негодяй!

– Вези ее к дому и сдай Владияру. – распорядился военачальник Максимкой. – Остальных тоже проводи по домам.

Я только и смогла проводить взглядом Велеса Романовича, который ушел в сторону поля. Олию он посадил мне на живот.

У дома папуля меня стряхнул с санок и помог зайти в дом. Сказал чтобы я сняла заснеженные вещи и отправлялась в баню. Так и сказал! Иди, говорит, в баню, доченька.

Тимур ушел провожать всех по домам. Ответственный какой. Весь в отца, даром, что вылитый мать.

Из бани я вышла вялая как тухлый кабачок. Марита и Владимир ускакали с мамой домой. Ускакали на санях, запряженных Смолкой соседа. Это его сани стояли вчера с досками. Вот и сейчас папуля арендовал их и увез любимую с детьми.

Пока я отпивалась отваром Василены, вошел Любомир с отцом Виктора.

– Ну, и что ты скажешь? – уставились на меня оба.

– Добрый вечер?

Оба тяжело вздохнули.

– Что вы в поле такого делали, что все было как после сражения? – уточнил Любомир.

– Сражались. – коротко ответила я и добавила – И чай пили. И строили. И ползали. Вроде бы все.

Немой укор в глазах дяди и непонятное одобрение в глазах Велеса Романовича.

– Повезло. – сказал военачальник.

Любомир хмыкнул.

– Кому? – зевая уточнила я.

– Подозреваю, что всем.

– Я такая. – кивнула его словам. – Я могу, умею, практикую.

Выпроводив всех, я стала готовить ужин. Знахаркины снадобья творят чудеса. Спать еще хотелось, но сил немного прибавилось. Достала из подпола картошку, соленые огурчики, замороженные грибы и затопила печурку. Пока чистила да тушила я немного задремала за столом. Разбудил меня вскрик в сенях.

Протерла глаза и выскочила за дверь. Стон и ругань доносились из-под пола. Люк был открыт и из него торчала Максимкина голова.

– Ты еще не наигрался? – поинтересовалась я, помогая ему выбраться.

– Меня твой отец послал. – просипел выползающий Максимка.

– Это он правильно сделал. – кивнула я. – Мне тебя тоже послать?

– Послал к тебе, чтобы сказать, что он придет чуть позже. А пока мне надо сидеть тут с тобой. – недовольно пробурчал он.

– В сенях? Может хоть на кухню пройдем?

Картошечка с грибочками уже потушилась и мы вдвоем навернули по тарелочке. А там и папуля пришел. Максимка хотел посидеть с нами еще, но мой нежный папочка вежливо попросил убраться к чертям собачьим. Настоящий дипломат!

Первое письмо и азартные игры.

Открыла глаза. Почему так тяжело дышать? Куч? Ну ты и собака! Слезь с меня. Батюшки, как же все болит-то!

Я попыталась слезть с кровати, но упала, больно стукнувшись локтем. Лежу на животе на полу. Спокойно, Олена, от этого еще никто не умирал. Вроде бы. Взгляд натыкается на кучку собаки. Да сколько можно-то?! Глубокий вдох... Фу-у-у! Не дышать. Не люблю я ваши утры. И утры меня не любят. Взаимность – наше все!

– Олена? Ты где?

– Папулечка пришел. – прошептала еле слышно. – Папулечка меня непременно спасет. Папулечка хоро-оший!

Он поднял постанывающую меня и усадил на кровать.

– Где болит? – начал папа осматривать мою тушку, когда запалил горелку.

– Везде. – горестно вздохнула я и стала заваливаться на бок. – Даже веки болят. Что ж так плохо-то?

– Кряхтишь как старушка. – улыбнулся папа, сел рядом и обнял.

Я затихла. А как это? А почему? Я ведь не..., а оно вона как! И что делать, если...

– Что-то не так? – напрягся папа. – Ты затихла.

– Я немножечко, очень сильно забыла.

– Что?

– Я ж старушка. – подняла голову и охнула от боли в мышцах. – Это нормально?

– Понятия не имею. – честно сказал он. – Никогда сам не был старушкой и не забывал об этом.

Мы помолчали. Надо бы детей проверить. Надеюсь, никто не простудился и двигаться могут лучше меня. А то получится село зомбаков. Вот мы идем и подволакиваем ноги... Руки плетьми висят вдоль тела... Головы не в силах поднять... Мозги-и-и... Мозги, кстати, тоже болят.

– Староста вчера просил тебя зайти к нему. – вдруг вспомнил папа.

– А чего ты мне только сейчас об этом говоришь? – простонала, представляя как тяжко будет дойти до центра.

– А когда? Вчера ты еле живая была. А еще умудрилась ужин наварить, хотя на печи стояла сковорода с рагу.

– Я и сегодня почти труп. А сковороду не заметила. Дак что там Трофим Гордеич хотел? – и уточнила – Может на работу меня возьмет?

– Не возьмет. – отрезал папа. – Там тебе что-то привезли. Трофим сказал, что отдаст тебе лично в руки.

Я посмотрела на свои руки. Ну и как в эту лапшу можно что-то отдать? А если это что-то хрупкое? Доля моя тяжкая...

– Любомира с собой возьми. – посоветовал папуля. – Там еще письмо. Я читать не умею, а он говорил, что может тебя научить.

Надо уже собрать себя в кучку и заняться минимальным образованием. Любомир значит... Дядя определенно лучшая кандидатура на роль учителя. Всегда под боком, парень веселый, не женатый... Интересно, Глафира как там поживает? Надо бы ее немного обработать.

Собиралась я долго. Помяла мышцы, собралась с мыслями, встала. Можно покорять вершины мира. Убрала вонючую кучку – первая вершина покорена.

За завтраком папа выдал мне починенную обувь. На обоих валенках от мыска до пяток тянулась кожаная коричневая полоска. Ровные стежки, обработанные края, толстая новая стелька. Предложила ему открыть мастерскую по починке обуви. Папа предложил мне открыть ателье по пошиву одежды. Скривились оба. Мы явно родственники.

Явился Любомир довольный жизнью. Когда он работает? Постоянно рядом ошивается. Задала ему этот вопрос.

– Вчера работал. Сегодня только после обеда пойду.

Мне бы так. Свободное посещение, как в бассейн. Хотя, я вообще безработная.

К старосте мы пошли вдвоем. У Трофима Гордеевича было тихо. Максимка с матерью куда-то ушли, а сам он сидел за огромным столом, заваленным бумагами.

– Здрасьте, Трофим Гордеич. Папуля сказал, что вы мне что-то хотели отдать лично?

– Да-да. Приветствую. Вот!

В руки мне перекочевал листок. Я глянула, но, кроме непонятных закорючек, ничего не увидела. Вопросительно уставилась на старосту.

– Неприлично это, читать чужие письма! – заявил он.

– Письмо-то не запечатано! – повертела я сообщение. – Неужели вы даже не глянули?

Староста покраснел. Ай-яй-яй!

Я отдала письмо обратно и приготовилась слушать. Трофим Гордеевич прокашлялся и замер, глядя на дверь. Там стоял Любомир. Похлопала рукой по скамейке, приглашая его устраиваться рядом со мной. Теперь мы вдвоем сидели и слушали.

– Милая Олена! – торжественно начал староста.

– Слыхал? – я ткнула локтем в бок дяди. – Милая!

– Слепой, наверное, этот отправитель. – пожал плечами Любомир.

– Кха-кха! – перебил нас староста и продолжил. – Как и обещал, послал тебе заказ согласно списка. Все в хорошем качестве. Надеюсь, что ты будешь себя вести благоразумно и ни во что не влипнешь. В город пока не езди. Виктор.

Я молчала и ждала продолжения. Продолжения не было. Это что, все? Отобрала бумагу у старосты и пихнула в руки Любомира. Тот подтвердил, что больше там ничего нет. А где надежды на скорейшую встречу со мной? А где "скучаю и вспоминаю каждую твою черту лица"? Где это все?

Повертела листочком. Даже сердечка или цветочка не нарисовал. Гад неромантический!

Староста вывел нас во двор и указал на сарай. Там стояли два котла, какие-то баночки в ящиках и мешочки с чем-то сыпучим. Любомир сказал, что это формы и ингредиенты для мыла. Решили сразу же везти все к Василене. Трофим Гордеевич милостиво разрешил нам воспользоваться его лошадкой и санями.

Мы стали загружаться. Дядя пытался спихнуть на меня котлы, но я их даже с места сдвинуть не смогла. "Тощая немочь" – рассмеялся Любомир и взвалил тяжести на сани самостоятельно. А я обиделась. Где это я тощая? Все у меня наросло! И сзади и спереди. И даже там, где не надо, но оно тоже округлилось.

Сели в сани. Дядя уверенно тронул каурую кобылку и мы тронулись. Мне надоело смотреть на заснеженное село и я достала письмо и вгляделась в каракули.

– Любомир, – сунула ему в лицо бумагу и потыкала пальцем. – А вот это что за буква?

– Не отвлекай меня от дороги. – ответил дядя, выхватил письмо и спрятал под тулуп на груди.

– Куда?

Я бросилась на него сзади, обняла и полезла одной рукой за моим посланием. Мое первое письмо! Не отдам! Любомир хохотал и извивался от щекотки. Я усилила напор и, расстегнув его тулуп, залезла через воротник под рубашку.

– Олена? – раздалось сбоку.

– Глафира? – я резко выдернула руку из рубахи Любомира. – Это не то, что ты подумала.

– Вообще не то! – подтвердил дядя и ткнул в меня пальцем – Это все она!

– Ах ты! – возмутилась я. – Глафира, помоги его раздеть!

– Что?! – тихо пискнула девушка.

– Что?! – взревел дядя.

– Он у меня письмо отобрал! – не обратила внимания на Любомира и нажаловалась чернявой.

Кобылка медленно катила нас, а потому мне не составило труда схватить Глафиру за руку и втащить к себе на сани.

– Помоги отобрать.

– Любовное письмо? – прищурилась она.

– Да никогда! – стукнула себя кулачком в грудь. – Исключительно по делу!

Глафира хищно посмотрела на Любомира. Тот фыркнул и отдал мое письмо девушке без сопротивления. Она отдала его мне. Я же снова развернула письмо и спросила уже у Глафиры:

– Читать умеешь?

– Конечно. Папа обучил. Ему без этого никак. – пояснила она и взяла лист.

До дома знахарки мы потерялись для окружающих. Глафира утверждала, что на деловое письмо эта записка не тянет. Я отвечала, что ни на какое другое она тоже не тянет.

– Деловые не начинаются с "Милая Олена"!

– Там конкретно про заказ и не более!

– А еще переживание за тебя!

– Где? Это он просто вредничает!

Дальше я выпытывала у Глафиры знакомые из списка Виктора буквы. Да-да, та сама первая строчка – "Нитки для Л". С нитками все сошлось, А вот дальше... "Люб"... Остальное я забыла. И кто такая эта Люб? Или кто такой! Любомир! "Нитки для Любомира"!

– Дядюшка? – аккуратно начала я, отчего Любомир напрягся. – Ты вязать умеешь?

– Нет. – не сразу ответил он.

– Неубедительно как-то.

Больше он ни слова не сказал, чем только подтвердил мою догадку.

Василена встретила нас во дворе и разрешила разгрузиться в сарай. Эту честь я возложила на Любомира. А он молчал. Все знают, что молчание – знак согласия.

Марита и Владимир подпрыгивали вокруг меня и снова звали устраивать тренировку для Максимки. Услышав это предложение, мышцы мои заныли. Пообещала снежные забавы в следующий раз.

Знахарка и дядя уединились для обсуждения будущего совместного дела. Крикнув Любомиру, чтобы вернул кобылу старосте, я подхватила Глафиру под руку и потащила в сторону дома. На ходу мы вглядывались в письмо и расшифровывали для меня буквы. Несколько я уже запомнила. Чернявая сказала, что могла бы мне помочь с остальным алфавитом. Усердно покивав головой в знак согласия. Я уже вообразила, как буду сталкивать ее и дядю. В ущерб своему образованию, между прочим!

До дома меня девушка не проводила, а свернула к старосте. Я же решила проверить младшеньких брата и сестру Виктора.

В доме соседей царило какое-то единодушие. Все попивали чай с пирожками и вели неспешные беседы. На мой стук никто не обратил внимания.

– Тимурка, а что вы все такие чопорные? – прошептала парню на ухо.

– А мы сейчас обсуждаем твое поведение, Олена. – ответил чуткий Велес Романович. – Как ты думаешь, хорошо ли ты себя ведешь?

Я недоуменно уставилась на него. Чего я сделала-то?

– Ты ушла! – сверкнул он глазами.

– Если вы думаете, что что-то прояснилось, то спешу вас огорчить – я вообще не понимаю о чем вы.

Баба Мия налила чаю и пододвинула поближе ко мне блюдо с пирожками. Я вцепилась зубами в один. Ммм... С грибами.

– Тебе было сказано одной не ходить! – Велес Романович выдернул из моих рук надкусанный пирог.

Рот у меня полный, поэтому я спокойненько отпила чаек. Военачальник уставился на меня. Я молча жую. Остальные улыбаются.

– Я ушла по делу. – выдала я прожевав. – И не одна, а с Любомиром. Между прочим, от вашего сыночки весточка пришла.

– Мне тоже пришла. – ответил он. – И не только весточка пришла, но и твой дед!

О как! Когда я забирала инвентарь и изучала местные письмена, дедулито решил навестить мою скромную персону. А дома только папуля. То, что на чердаке возится САМ Велес Романович, он даже не подозревал. Дедуля наехал на папеньку с порога. Мол, где его сын, где его внучка? А подать ему их сюда! Ну папуля и не выдержал да некультурно послал пожилого человека. А тут еще и Максимельян заявился с требованием предоставить ему объект охраны.

Пока они выясняли кому же я должна достаться, Велес Романович спустился и помог папуле выставить обоих требователей. И если дедулито счел за благо быстро сделать ноги из этого негостеприимного дома, то Максимка попытался выйти с минимальными потерями и решил найти меня. И, как мы все понимаем, не нашел.

И вот, меня решили отчитать за час моего отсутствия.

– А где моя вина? – спокойно спросила я. – Деда я не звала, одна я не уходила, не пряталась и не сбегала.

– А где Любомир? – процедил Велес Романович.

– У Василены. – поняв, что я все-таки шла без охраны, быстро добавила – Но домой я шла не одна, а с очень хорошей девушкой.

Велес Романович развел руками, показывая, что ни очень хорошей девушки здесь нет, ни моего дома.

– Разошлись мы, как в море корабли. А к вам зашла я просто о детях справиться. И хватит махать моим пирожком! – я выхватила из его рук мой недогрызок. – Все бациллы подобрали уже.