Текст книги "Пожиратель Ци 4 (СИ)"

Автор книги: Егор Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 90

Спустя два месяца последний камень, отполированный до блеска тысячами рук, лёг на своё место под торжествующий гул толпы. Форт «Рассветная Стража», ощетинившийся новыми стенами, впитавший мощь фундамента, первый бастион нового мира за Стеной, стоял как воплощённая надежда – мы выживем. Его штандарты Королевства Лунного Света и Царства Севера трепетали на ветру, словно демонстрируя – мы вновь подняли голову.

Мы с Мико и Лин Чжэном не сидели без дела. Пока рабочие и адепты праздновали, мы собрались у края ещё пустого, но уже размеченного участка земли, значительно большего. В том самом месте, что изначально предлагал Лин Чжэн. Тут крепость планировалась не квадратной, а вытянутой дугой, защищающей своим телом огромные участки садов и полей, которые раскинутся на изначально пропитанной силой почве.

– Здесь, – Лин Чжэн провёл рукой по воздуху, очерчивая невидимые границы, – мы создадим место, где будут растить не только воинов, но и целителей, строителей, мастеров рун. Тысячи смогут учиться здесь, под постоянным давлением врага…

Я смотрел на размеченную землю. Больше месяца в моей голове уже роились планы нового фундамента – больше, сложнее, совершеннее, с интегрированными учебными залами, мастерскими, общежитиями и тренировочными площадками. Всё связанное в единый живой организм пятью артефактами-ядрами, питаемыми коллективной волей учеников и учителей. И та земля, что предложил Лин Чжэн, подходила идеально. От форта буквально пара километров, оборонять стройку будет сложно, но возможно. Количество рабочих рук благодаря Трору постоянно росло, и это тоже радовало.

И хоть карьер с кварцем был далеко не бездонным, но на эту постройку материала хватит с огромным запасом. Поставить здесь не одно, а пять ядер я решил из-за большой протяжённости фундамента – надо было предусмотреть дублирующие станции подзарядки – адептов будет на порядок больше, чем в форте.

Адепты… Система учёта… Это была моя «гордость». В порыве математического вдохновения я придумал единицу энергии – один накопитель, равный количеству ци у средней руки мастера начала стадии ядра. Стандартный штырь-накопитель сначала заполнялся, а затем вставлялся в ядро Форта. Сидящий рядом старейшина фиксировал силу вспышки и заполнял таблицу, похожую на ту, что была на турнире. Хотелось полностью исключить человеческий фактор и не давать перегрузок – всё-таки, если штырь всегда находился в камне, было лучше. Мечты-мечты… Надо будет дорабатывать систему. Что допустимо в форте, не слишком подойдёт для школы-крепости, где всё будет строиться на этом рейтинге…

Стоило нам вернуться в празднующий лагерь, как сквозь многоголосый шум к нам пробился до боли знакомый голос.

– Э-ге-гей! Дорогу! Расступись!

Из толпы нам навстречу выполз транспорт Хаггарда, «Улитка», а за ним и сам бородач в своём расшитом золотыми нитями камзоле. За ним потянулись рабочие с аккуратными ящиками.

– Опоздал на банкет, зато привёз главное! – Хаггард громко заявил, потирая руки. Он направился к нам, бросая взгляды на Форт. – О, так и веет силой! Вот это я понимаю! Принимай поздравления и подарки! – он остановился передо мной, указывая на ящики, – твои саженцы, с плантации Холлера. Лучшие кусты, какие смогли отыскать и выходить старые мастера. Пахнут, как в твоих ностальгических снах, клянусь! Идеальное место для них – прямо здесь, в артефактном саду «Рассветной Стражи»! Уверен, тут чай ещё ароматнее вырастет!

Он махнул рукой в сторону сада. Оттуда даже на расстоянии веяло удивительным для этих пустошей ароматом – смесью свежевскопанной земли, молодой зелени и цветущих целебных трав. Участок за стенами форта, подпитываемый артефактом роста, уже превращался в зелёный оазис.

– Трору надо отдать должное, – продолжил Хаггард, его голос потерял привычную иронию, стал деловым и даже с оттенком уважения. – Слово своё держит. Как узнал, что плантация – твой каприз, так выделил людей, ресурсы, охрану. Стариков-чаеводов из дальних деревень отыскал, чуть ли не силой притащил, но платит им щедро, – Хаггард хитро подмигнул. – И знаешь что? Поработал я с ним, малой, и скажу тебе так – сделать его регентом – идеальное решение!

Хаггард, о чём-то на мгновение задумавшись, продолжил говорить, так и не дав никому вставить слово в свою тираду.

– Власть, глядишь, какая штука интересная, – заговорил он, обращаясь ко всем, но глядя куда-то вдаль, на синеву гор. – Народ-то наш забыл, откуда ноги растут у всех этих королей да принцев. А ведь изначально всё просто было. Самый сильный адепт в округе – он и был «королём». Не по крови, а по силе кулаков своих да по уму. Люди к нему шли, кланялись: «Вот тебе часть урожая, часть добычи, часть от ремесла. А ты нас защити. От зверей, от нечисти, от соседей таких же сильных». Плата за безопасность. За щит. – Он обернулся, его хитрые глаза блеснули. – Потом кровь замешалась, династии пошли, спесь, ритуалы… Забыли люди, что король – это нанятый сильный мужик, а не божество с небес. И если мужик этот перестаёт щитом быть, начинает только жрать да требовать – то и платить ему не за что. Трор… Он хоть и сволочь местами, но щитом быть умеет. Порядок наводит. Людей кормит. Дороги охраняет. Вот ему и платят – уважением, трудом, а в его землях – и налогами. Он свою работу делает. Калед… – Хаггард махнул рукой в сторону королевства, – перестал быть щитом. А может, и не был им никогда. Таэнис… Попробует стать щитом – выживет. Не получится – ну, значит, не королевская в ней кровь играет, а так, бледная водичка. И я первый буду тем, кто потребует вернуть регента, если срок его работы не продлят. Трор… Он хоть и регент, но по сути – тот самый старый добрый, нанятый деревней сильный мужик. Только деревня теперь – целое королевство.

Ого, сходу и такая тирада… Мощно его, конечно, проняло. Что интересно такого сделал этот Трор? Всё-таки Хаггард не фанатик…

– И тебе привет, бородатый, – хлопнул я его по плечу. – Чем он тебя так впечатлил-то? Или ты речь для толпы репетируешь?

Хаггард фыркнул, поправляя золотую бусину на бороде.

– Впечатлил? Да он меня чуть не посадил в тюрьму за «спекуляцию», мелкий! – Он понизил голос, хотя вокруг царил праздничный шум. – Но, чёрт побери, Керо, этот упрямый баран… он работает. Видел бы ты его в деле! Не спит сутками, лично объезжает голодающие земли, ищет причины, судит воров-чиновников под открытым небом. И знаешь что? Вешает только убийц и разбойников! – Хаггард стукнул себя в грудь. – Воры? На поля! Казнокрады? В каменоломни! На общих работах под охраной его старых ветеранов. Народ сперва в шоке был, а теперь шепчет: «Железный Регент» – и это с уважением, а не со страхом. Порядок без «невосполнимой потери ресурсов» – так он это называет. – Хаггард довольно погладил бороду. – А ещё он… учится. Спрашивает. Пригласил меня, ещё пару старых купцов, консультироваться – как лучше наладить торговлю с Севером, как распределить ресурсы, как можно менять систему налогов. Не просто командует, а старается понять, слушает, вникает. Не ожидал я от него такого.

– А как дела у королевы? – подала голос Мико, беря меня за руку.

– Таэнис? Сперва смотрела на него, как на грязь на башмаке, а теперь… спорят. Горячо! Он – про толк, она – про справедливость. И знаешь что? Баланс находят. Не сразу, но находят, – Хаггард вдруг хитро прищурился, понизив голос до шёпота: – А ещё наш бородатый регент, похоже, не только законы правит, но и чьи-то королевские мысли. Принцесса… Королева, то есть… поглядывает на него, когда думает, что никто не видит. Глазёнки так блестят, когда он жёстко позицию свою озвучивает и настаивает, мол, так для королевства лучше будет! И этот взгляд… Романтика, понимаешь? – Он фыркнул. – Она думает, что скрывает. А я-то всё вижу! Старый Хаггард мимо таких вещей не пройдёт.

– Я надеюсь, ты полностью переключишься на него, Хаггард. Плащи с профилем Железного Регента – звучит, а? – с потаённой надеждой посмотрел на него я.

– Нет, – отмахнулся бородач, – с его профилем фибулу делаем. Плащи – это только для тебя!

Мы рассмеялись и направились к саду. Посадка первых чайных кустов на почву, которую стимулировали артефакты роста, насыщающие землю ци, неожиданно превратилась в ритуал. Рабочие и адепты, оторвавшись от гулянки, смотрели с тихим любопытством. Видели, как я самостоятельно, обычной лопатой копал лунку, как Мико бережно опускала туда саженец, а Хаггард его полил какой-то специальной водой «от чаеведа, чтобы прижилось».

Когда последний куст встал на место, я выпрямился, отряхивая землю с рук. Окинул взглядом сад, форт, толпу, а потом перевёл взгляд на ту далёкую, размеченную площадку.

Лин Чжэн, уловив мой взгляд, шагнул вперёд, его командирский голос резанул воздух:

– Бригады – отдых до рассвета! С восходом – на новую площадку! Мастерам – подготовить чертежи и инструмент! Охранным отрядам – усилить дозоры!

Суета началась мгновенно. Адепты, наблюдавшие за посадкой чайных кустов, разбежались во все стороны. Праздник плавно перетёк в подготовку. Хаггард уже что-то бормотал о логистике, оглядывая каньон. Чоулинь собирал отряд следопытов, провести разведку подступов, а Линфей что-то ему шепнула и быстро ушла.

Вскоре мы с Мико одни остались у чайных кустов. Тишина сада, нарушаемая лишь шелестом листвы и далёким гулом лагеря, была… мирной.

– Школа… – задумчиво произнесла Мико, глядя в сторону разметки. – Только теперь я поняла, что это моя мечта. Учить всех. Быть полезной. Делиться огнём знания, делать жизни людей лучше. Чтобы каждый нашёл свою силу. – Она сжала мою руку. Наши пальцы сплелись, и это было настолько естественно, что я даже не сразу понял. – Ты построишь стены. Я наполню их смыслом.

– Ты уже наполняешь, – я сжал её руку в ответ. Через нашу связь, тонкую, но крепкую после стольких циклов культивации, потекла волна тепла и понимания. – Ты – душа этого места.

Она улыбнулась, ее глаза в предзакатном свете казались жидким солнцем.

– Знаешь, – Мико наклонилась, осторожно коснувшись пальцем нежного листика саженца, – Хаггард, кажется, прав насчет Трора. Это неожиданно. – В её голосе звучала нежная задумчивость, которая очень ей шла. – Я думала, что у них будут постоянные стычки: характеры-то у обоих – не сахар. Но если они сработались… И Таэнис… – она улыбнулась, – … начинает видеть. Того самого «сильного защитника»… Это же очень романтично….

– Подожди, – я ласково усмехнулся, – ты сейчас про кого говорила: про Трора и Хаггарда или про Трора и Таэнис?

– Наверное, про всех сразу. Это так, просто мысли вслух. Сначала об одном, потом о другом… Интересно, чем все это кончится?

– Главное, что королевство дышит, – пожал плечами я. – И может быть, даже выйдет из комы. Единственное, что меня волнует, чтобы их романтика нашей стройке не мешала.

Мико рассмеялась, ее смех прозвенел в тишине сада, как колокольчик.

– Ага. Нам хватает своих 'романтических сложностей". – Она покосилась на меня, и в наших связанных сознаниях мелькнуло общее воспоминание – изматывающая сладость и адское напряжение парной культивации, вечный баланс на лезвии между ростом силы и… другим, более примитивным влечением. Мы оба содрогнулись от эха этого ощущения.

– Справимся, – сказал я твердо, больше себе, чем ей. – Со всем справимся.

Я посмотрел на саженец. Его листочки под ласковым светом артефакта казались живее. Потом поднял глаза на огромную пустоту будущей Школы. Безумный размах. Двести метров в длину, тридцать в ширину, и по моему плану, минимум пять этажей… Но мы построили форт. И эту громадину построим.

«Созидаешь, сосуд? Это хорошо. Крепче стены, выше башни. Правда, какая разница, если твои замки из песка?.. Работай, пока можешь, ради бессмысленного спасения бессмысленных людишек. Только помни, что, чем грандиознее твои планы, тем громче они хрустят, когда ломаются» – сознание пронзил голос Клыка, который я не слышал со времен гробницы. Я поморщился, как от зубной боли – умеет же гадина такой момент приятный испортить… Может, Волей его прижучить?..

«Ты про демонов? Чувствуешь, что идут сюда?» – все-таки решил уточнить я.

«Нет, сосуд, Кибато не придет, пока я здесь. Пробка скоро треснет, только и всего.» – прозвучал насмешливый ответ.

Гробница… Все это время я жил, наслаждался работой и общением, и напрочь отложил этот вопрос. Эх, можно считать, отпуск кончился. Пора всерьез заняться вопросом – как стравить энергию? И разобраться с этим раньше, чем «пробка треснет».

Мико смотрела на меня с сочувствием и тревогой – она легко уловила изменения моего настроения.

Я же в ответ растрепал её волосы, так же, как делал это в таком далеком прошлом. Она состроила обиженную гримасу, а потом рассмеялась и обняла меня. Настроение снова стало получше.

Глава 91

В течение следующих двух недель все время, что я не создавал артефакты, мои мысли заняты были только одним – как стравить энергию с гробницы, чтобы она не взорвалась? Подключить «бытовые» модули? Так они не проникнут в систему. Любой взлом – взрыв. И что делать? Использовать Волю – но как? Боюсь, из пробоины хлынет такой поток, что Волю снесет нафиг и не заметит. Мысли блуждали по кругу, и казалось, решения нет. По крайней мере, я его не видел.

И, естественно, Мико тонко чувствовала мое состояние.

– Все ты об этой громадине думаешь, – вздохнула она во время очередной культивации. Мои мысли непроизвольно возвращались к гробнице, и она видела эти образы. – Может, если ты перестанешь об этом думать, решение само придет?

Я на это лишь грустно улыбнулся. Ну да, придет…

– А знаешь, мне очень нравится смотреть на твои железки. – перевела она разговор, как умела. Ее «голос» в нашем общем пространстве звучал очень мягко, обволакивая меня теплым бархатом. – Они как будто завораживают меня своей глубинной красотой… Может быть, ты покажешь мне, как ты рисуешь руны? Я видела обрывки в твоих мыслях… но так, целиком? Это же как танец, да? Или как песня?"

Пожав плечами – мысленно, конечно – я начал посылать ей образы. Это не мешало процессу; мы уже давно научились вести целые диалоги на фоне мощного энергообмена. Сначала – самый первый меч, тот, после которого Хаггард решил, что я алкаш. Потом – хаотичные попытки создать взрывную посуду в пещере, лечебный котелок. Меч, который мы с Чоулинем не могли вытащить из камня. Я акцентировал внимание на курьезах, на забавных неудачах, стараясь развеять ее беспокойство.

Мико смеялась, ее веселье теплой волной растекалось по нашей связи, смягчая уже мою тоску. Было… приятно.

– А сам процесс? – настаивала она, когда смех утих. – Прямо сейчас. Представь, что делаешь руну. Простую. «Свет», например? Ты говорил, она – одна из основных?

Я кивнул и стал представлять, делая это максимально подробно – начиная от самого «изображения» до ощущения реакции материала, и на автомате в конце вложил Волю в артефакт, который придумывал.

Из-за этого культивация прекратилась – я выдернул Волю из круговорота, но ничего страшного. Мы уже почти закончили…

Мико откинулась на спину и задумчиво смотрела на звездное небо. Я сидел рядом, наслаждаясь видом её задумчивой красоты, а она крутила пальцем в воздухе – и я не сразу понял, что она повторяет руну «свет».

– Ого, ты запомнила? – удивился я.

– Не понимаю, – тихо проговорила Мико, – оно как-то двойственно. Узор сложный, и я его не помню, но как-будто помню. Палец помнит. Не могу объяснить.

Я задумался. В тех видениях, что я ей отправлял, я чертил именно пальцем на металле.

– Попробуй. – Вытащив из пространственного кармана одну из заготовок, я протянул её Мико.

– Керо, а руны – это буквы? или рисунки? – спросила у меня Мико, принимая металлический брусок.

– Мм… И то, и другое, и ничего из этого, – честно ответил я, – это и слова, и образы, и узлы. Хрен его знает, что это, если честно. Просто работает.

Мико хихикнула. Она поднесла палец к холодному металлу, повторив движение, которое только что виртуозно выписывала в воздухе. Концентрация была видна невооруженным глазом – брови сдвинуты, губы поджаты, на лбу выступила капелька пота.

Но… ничего. Ни малейшей искры, ни всплеска ци. Металл оставался инертным, холодным под ее прикосновением. Она попробовала еще раз, вложив в палец крошечную струйку своей ци, будто пытаясь воспроизвести то, что чувствовала через связь со мной. Опять тишина. Еще попытка – и еще.

– Ничего не понимаю! – Мико отложила брусок с досадой, – Я же чувствую узор! Чувствую, как он должен ложиться! Но как только касаюсь металла… все исчезает. Как будто он отталкивает меня.

Я поднял брусок, ощупал его. Казалось, этот металл никто и не пытался заряжать. Я вздохнул, погладив Мико по плечу.

– Не беда. Это сложный процесс. Я смог проникать в структуру металла только из-за Клыка. Тебе нужно направлять силу, и если для меня это легкое касание, то тебе, судя по всему. надо её впрессовывать.

Она надула губы, явно не удовлетворенная,и, зная ее упрямый характер, я очень сомневался, что она смирилась. Так и вышло. В последующие дни злополучный брусок стал ее постоянным спутником. Она крутила его в руках во время своих уроков, чертила на нем невидимые узоры, пока объясняла ученикам основы циркуляции, задумчиво водила пальцем, слушая вопросы мастеров. Я даже начал беспокоиться – казалось, это превратилось в навязчивую идею…

Однажды, после особенно яростной и неудачной попытки, я почувствовал резкий всплеск ее разочарования и досады через нашу связь, которая становилась все крепче. Подойдя к нашей палатке, я увидел, как она затаптывает огонь. А на земле перед ней… лежал бесформенный, оплавленный и частично испарившийся комок того самого сплава. Металл просто не выдержал напора ее неконтролируемого, раздраженного пламени Феникса.

Она встретила меня виноватой, почти детской гримасой.

– Он… сопротивлялся… – пробормотала она, пряча взгляд.

Я вздохнул, решив, что ругать её смысла нет, достал из кармана новый, точно такой же брусок и протянул ей. Ее глаза засветились благодарностью и азартом. Кажется, теперь я понимаю, что чувствовал Чоулинь, когда я дырявил или сжигал все вокруг…

Я же был погружен в чертежи и расчеты для фундамента будущей Школы-Крепости – она понемногу начинала строиться, и я уже вносил небольшие корректировки. Все же профессиональным архитектором я никогда не был, и в реальности вечно вылезали какие-то нюансы, не предусмотренные планом…

Также мои дни состояли из отработки управления пространственными пушками с адептами, создания новых артефактов для строительства и защиты, и из бесконечных тренировок с Лин Чжэном, и Мико – я стал одним из её постоянных учеников. Бывало, скажет или покажет что-то – и как пелена с глаз спадает.

Она вела свои «народные академии» с удвоенной энергией, ее уроки собирали все больше людей. Она объясняла не боевые приемы, а основы: как чувствовать ци природы, как снимать усталость простейшим перераспределением энергии, как медитировать для восстановления сил.

И вот, в один из таких уроков, все и случилось.

Около трех тысяч адептов сидели на земле, расположившись в виде концентрических кругов, на краю будущей стройплощадки. Мико, как всегда, была в центре, ее голос, напитанный ци, был слышен везде, звенел четко и вдохновенно. Она говорила о потоке, о «позволении» ци течь естественно, без насилия.

– … Представьте, что ваша ци – это не костер, который нужно постоянно подкармливать дровами и контролировать, чтобы не погас или не спалил все вокруг. Ваша ци – как солнце внутри вас. Солнце горит без всякого вашего участия! Ци нужно лишь пространство, чтобы светить. Ваша задача – не толкать, не заставлять, а… разрешить. Убрать завалы страха, сомнений, напряжения, которые мешают ее течению. Как чистое небо пропускает солнечный свет…

Она вдохновенно жестикулировала. И в ее правой руке, как всегда, был тот самый тренировочный брусок. Ее палец бессознательно водил по его гладкой поверхности, иллюстрируя мысль о плавности, о естественном движении. Она не пыталась активировать руну. Она просто… говорила. Жила. Изливала свое понимание в мир.

И в этот момент, когда ее слова о «чистом небе» и «солнечном свете» достигли кульминации, ее палец, движущийся по траектории руны «свет», слегка дрогнул. Дрогнул от полноты чувств, от абсолютной искренности того, что она говорила.

Я почувствовал это даже раньше, чем увидел. Через нашу связь – крошечный, чистый всплеск понимания, слияния намерения и действия.

И тут же – палец Мико тускло, но недвусмысленно засветился теплым золотистым сиянием. А брусок в ее руке ответил мгновенно – вся поверхность, по которой только что водил ее палец, вспыхнула ровным, тусклым – но несомненным светом! Готовой, активированной руной!

– А-а-ах! – Мико вскрикнула от неожиданности, чуть не выронив внезапно засветившийся артефакт. Ее глаза стали огромными, полными абсолютного шока. Она уставилась на светящийся брусок, потом на свой палец, а потом глазами нашла меня.

Тишина воцарилась в кругу учеников. Все замерли, завороженные неожиданным светом и реакцией наставницы. Потом ропот: «Что это?..», «Мастер Мико…», «Светится!».

Я вскочил. Сердце бешено колотилось. Она СДЕЛАЛА ЭТО! Случайно. Неосознанно. Но – сделала! Я подошел к ней, не скрывая улыбки восторга.

– Я… я не… – Она заикалась, не отрывая взгляда от светящегося бруска. – Я просто… говорила… и палец… он… сам… – Она подняла на меня растерянный, почти испуганный взгляд. – Керо, я не понимаю! Как?

– Понятия не имею! но я рад за тебя! – рассмеялся я.

Урок был объявлен оконченным – ученики расходились, перешептываясь, бросая удивленные взгляды на Мико и ее светящийся трофей. Мы же остались вдвоем на опустевшей площадке. Мико все еще смотрела на брусок как завороженная.

– Давай еще раз,– попросил я тихо, протягивая новый брусок. – Не пытайся сделать руну. Можешь снова рассказать мне лекцию.

Она кивнула, и начала повторять свои слова. Я внимательно вслушивался в каждое слово, пытаясь понять – что именно помогло ей? Она повторила первый раз, второй, третий. Каждый раз она использовала разные слова, но с одной сутью. На пятый раз, когда она уже не рассчитывала, а действительно увлеченно рассказывала, снова получилось! Теперь она уловила определенно больше, а я…

Замер. Слова Мико «позволь ци течь туда, куда хочет она сама» эхом отозвались в моем сознании. Куда хочет течь ци из гробницы? – пронеслось у меня в голове. В дырку, которую она закрывает! Она рвется туда, как неукротимая река, поток, которой мы сдерживаем плотиной. А что, если… не сдерживать? Что, если не пытаться силой перекрыть или перенаправить, а… позволить? Создать контролируемый канал, выпускной клапан, по которому эта ярость сможет уходить туда, куда она стремится – в ту самую бездну, которую затыкает гробница?

Мысль была безумной, чреватой катастрофой… но впервые за недели бесплодных раздумий она не казалась абсолютно безнадежной. Позволить… но как? Повредить что-то в механизме щита, и осторожно, по капле… дать ей выход?

– Можешь дать еще один? – прервала Мико мое откровение, даже не заметив его. И хоть эта идея, нахлынувшая на меня, ушла – её привкус остался у меня на языке. Я хотел танцевать на месте – меня переполняли и собственныеэмоции, и то, что бушевало в общем пространстве нашей связи. Может, и мое откровение связано с ней – приступы гениальности синхронизировались?..

Я протянул ей еще один брусок и стал ждать.

В этот раз она ничего не говорила. Долго дышала, закрыв глаза. Потом открыла. Она прижала палец к металлу, и повела. Медленно. Не по памяти узора, а… следуя внутреннему чувству, сейчас я это отчетливо видел. Движение было чуть иным, менее геометричным, более плавным, но в нем была та же суть.

И – да! Палец снова засветился слабым золотом, а на металле вспыхнула руна «свет», чуть менее яркая, чем первые две (случайные), но абсолютно настоящая!

– Получилось! – ее крик был полон чистой, детской радости. Она подпрыгнула на месте, сжимая светящийся брусок. – Керо, смотри! Получилось!

И запрыгнула мне на шею, впиваясь в губы поцелуем.

С этого момента наши «вечера культивации» обрели новое измерение. Мы все так же сливались энергиями, но теперь значительная часть времени уходила на руны. Я стал ее учителем всерьез.

Сначала мы тренировали «свет» до автоматизма. Я показывал ей классический узор, объяснял нюансы – куда чуть больше ци, где линия должна быть тоньше. Она училась копировать, но теперь – осознанно, чувствуя отклик металла. Ее огонь оказался удивительно «чутким» инструментом для тонкой работы с ци в материале. Она научилась не «впрессовывать» силу, как я изначально предполагал, а проникать сутью этой силы, узким концентрированным лучом чистой энергии Феникса.

Как только «свет» покорился, мы двинулись дальше. «Камень", „острый“, 'звук», «эхо»… Каждая новая руна была вызовом, новой гранью понимания. Я объяснял не только «как рисовать», но и «почему так», передавал ощущение, стоящее за символом. Она ловила это ощущение, а потом находила свой путь воплотить его в металле.

Потом пришло время простейших связок. Ведь одиночная руна сама по себе ничего не представляет, а вот их комбинация… И со связками была большая беда. В итоге, ощутимое продвижение появилось спустя неделю работы только над ними – я раз за разом проигрывал в голове откровения, полученные во время поглощения артефактов Безымянного, связанные с ним видения. Вспоминал гробницу, и момент создания ключа. Это нас и натолкнуло на мысль – нужен крот… Он смог стабилизировать чертов ключ, на котором было больше сорока рун. С маленькой связкой он точно поможет, особенно если Мико его огоньком угостит…

Так что, до следующего приезда Хаггарда Мико оттачивала одиночные руны, а я все вспоминал эффект засасывания около гробницы. Было ощущение, что «пробка» закрывает дыру не полностью. Если обойти гробницу по кругу, и найти, где энергия просачивается сильнее всего… Расширить там канал, делая это осторожно… Думаю может получиться. Хотя, в идеале, расширить его изнутри – сделать в пробке крохотное отверстие…

Ну, а как только у Мико появилась возможность заграбастать себе крота, она очень быстро научилась делать связки – сначала простые, а потом и более сложные. Хаггард поначалу протестовал, но когда увидел и осознал происходящее, остолбенел. И даже согласился оставить кротика на подольше. И, кажется, этот бородатый делец уже строил планы – ведь если мы сможем делать в два раза больше артефактов… Да, теперь я был не единственным, кому доступны руны. Это радовало.

И если рыжая сначала думала, что сложнее связок ничего уже не будет, то, когда я показал венец своих знаний – применение Воли, она поняла, что ошибалась.

Однажды вечером, когда Мико уже уверенно связывала три руны без помощи крота, мы сели культивировать. Дождавшись момента, когда наши ядра были максимально синхронизированы в потоке парной культивации, я послал ей не образ руны, а… ощущение Воли. То самое властное, упорядочивающее намерение, которое я вкладывал в артефакты.

– Чувствуешь? – спросил я мысленно, направляя этот импульс вместе с потоком ци.

– Да… – ее «голос» был полон недоумения. – Но как я могу это сделать?

– А чем мы по-твоему занимаемся, Мико? – хмыкнул я, – в моем ядре уже треть цвета алая, силы Феникса. А у тебя треть белая. Тебе доступна Воля, но ее нужно тренировать. Главное начать. Пробуй…

Ну, суровый я учитель, да. И что? Времена такие…