Текст книги "Пожиратель Ци 4 (СИ)"

Автор книги: Егор Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 87

Выйдя от Трора, я задумался – что делать дальше? Касательно регентства, я пока свою работу сделал. Надеюсь, мне и вовсе не придется этими вопросами дальше заниматься…

Зайти в Школу Белого Тигра? Можно, да вот зачем?.. По поводу техник я сейчас даже не думал – слишком меня поразила Воля из драконьего ядра. Её бы освоить, да и обычные техники… Точно не будут для меня сейчас эффективны. Я ощущал, что раньше всегда работал по трафаретам, а сейчас мне дали в руки пластилин – лепи как хочешь. Осталось только понять, как… Хотя маскировку раздобыть, чтобы среди людей теряться – точно стоит. Надо будет Хаггарда озадачить.

Мой взгляд бесцельно скользил по окружающим домам, пока я шел обратно ко дворцу – благо, недалеко. Когда же взгляд наткнулся на какую-то таверну, я воспрял. Точно! Приснопамятный чудо-чай! Как я по нему соскучился! В этот раз надо обязательно выяснить название, чтобы не попасть впросак. А то сколько всего после него пробовал – не штырит так… В смысле, вкусо-ароматические качества хромают, да.

Пободревшим шагом я дошел до малого тронного зала, кратко сообщил монаршим особам, дескать, «Регент согласился», взял под руки друзей и отправился с ними в «Золотую подкову».

Не знаю, что за ностальгическая волна на меня в тот момент нахлынула, но почему-то я был уверен – сейчас станет хорошо. Не стало.

И нет, дело было далеко не в том, что заведение потеряло свой дорогой лоск и красоту. Воздух, который раньше нес с собой ароматы мяса и трав, теперь… Теперь тут разило кислым пивом и потом.

Столик свободный нашелся сразу – почти половина их были такими. Если раньше контингент состоял из зажиточных купцов и сильных адептов, то сейчас… Сложно было сказать. Но это точно больше не забегаловка для богачей, и это совсем не тот кусочек приятно пахнущей богатой жизни, полной возвышенных удовольствий.

Следующий удар под дых мне нанес чай. Хаггард коротко переговорил с владельцем, дал ему пару золотых монет, тот понятливо закивал и ушел.

– Сейчас все будет, малой! – подмигнул мне Хаггард.

Мико с интересом смотрела по сторонам.

– Это то самое место, откуда ты спер кучу чайников заваренных? – уточнила Мико, что-то уловившая в моем нетерпении. Не думаю, что его было видно со стороны – но рыжая довольно хорошо меня знала.

– Ага, – рассмеялся Хаггард, – мы тогда первые артефакты пространственные продавать начали, вкус денег почувствовали. Да и переполнен город был перед турниром, вот и околачивались тут… За очень большие деньги!..

– С Кассианом тут познакомились, – вспомнил я.

– Точно, – покивал Хаггард, – страшным нам тогда казался. А теперь фьють – и нет его больше…

– Заступился тогда за Айрона, помню… – я посмотрел на бородача, – а где принц-то, кстати?

– Узнаю, – кивнул он мне. – Прямо сейчас и узнаю.

Затем наконец-то принесли чай. И этот чай сделал самое худшее, что только мог – дал мне надежду. Ведь этот одуряющий аромат цветов издалека ударил по мне, как по оголенному нерву, мозг возопил – «Да! Это ОНО!».

Но это, с*ка, было не «ОНО!». Даже не «оно!», и не «оно…» с легким придыханием.

Поначалу я не торопился пробовать, растягивая удовольствие, даже глаза мои предательски зажмурились – да, тот самый пьянящий, сложный аромат! Хоть и не такой густой, но… Но первый же глоток обернулся разочарованием. Горьковатая водица с легким цветочным послевкусием, но без того глубокого, согревающего душу букета, без той искры, что заставляла мысли проясняться, а глаза видеть потоки энергии. Просто хороший чай. Не более.

– Ну как? – Хаггард смотрел на меня ожидающе. – Похож?

– Нет, – выдохнул я, отставляя чашку. – Совсем не тот. Бледная тень. Как и все тут.

Бородач разочарованно хмыкнул. Мико осторожно пригубила из своей чашки, прокомментировав:

– Да как будто тот же. Мёду бы к нему, и хорошо будет, – улыбнулась она.

Я вновь глотнул. В принципе, рыжая права – в такой можно и мёду бахнуть…

Атмосфера в таверне тем временем лучше не становилась. Потихоньку начинали доноситься шепотки с соседних столиков, и они постепенно нарастали. Слова «крылья», «демон», «герой Стены», «Кер’О» то и дело проскальзывали в этих тихих чужих беседах. Люди меня узнали. И в их глазах, бросавших украдкой взгляды на наш столик, читалась не столько боязнь, сколько… надежда. И голод. Физический и духовный.

Первым осмелился старик в потертой, но чистой рубахе. Подошел неуверенно, поклонился низко.

– Господин Мудрец… Кер’О… – голос его дрожал. – Простите за беспокойство… Сосед мой, Лан, колодец общий завалил мусором, говорит, на его половине стоит… А землемеры и не приходят, но я уверен – не его эта половина! Не его! А вода-то одна на три семьи! Рассудите, батюшка, умоляю… Силы у меня нет с ним спорить, а детишки пить хотят…

Тут меня выбило из колеи посильнее прежнего. Рассудить спор о колодце? Я?

Хотя не удивительно – если человек не знает, чем ему заняться, обязательно найдутся те, кто знают. И прямо укажут. Не решился Керо сразу лететь артефакты-крепости строить? Решил ненадолго остановиться, отвлечься от бешеной суеты последних недель? Пусть судьей местным поработает. Он Герой, ему по статусу положено. И я поработаю… Как минимум с этим стариком. Почему? Да в его глазах было столько чистой, беззащитной веры в то, что я могу помочь… Хаггард тихо фыркнул в бороду.

– Колодец один на три семьи… – переспросил я, собираясь с мыслями. – Скажи соседу: или он расчищает его от мусора к рассвету, или завтра я приду и проведу большой урок на тему добрососедских отношений, основанных на взаимовыручке и уважении. И без всяких землемеров поделю участок, чтоб справедливо было, а судить буду по количеству добродетели в лице.

Старик широко раскрыл глаза, потом радостно закивал, чуть не плача от облегчения, и поспешно ретировался. Ну и бред. Так, а если не расчистит? Где мне этого старика найти? Я встал и хотел его окликнуть, но старика уже нигде не было.

Эффект оказался разительным. Люди увидели, что я не наорал, не убил, не съел, и решили, что это их момент счастья.

Не успел я сделать глоток посредственного чая, как к столику протиснулась женщина с бледным, испуганным лицом. На руках у нее дремал худенький малыш.

– Святой защитник… – зашептала она, чуть не кланяясь. – Хоть монетку… на хлеб дитю… Муж на Стене погиб… подаяния не хватает…

В горле мгновенно встал ком. Хаггард, не глядя, приложил руку с амулетом к браслету и протянул женщине не монету, а увесистый мешочек с серебром.

– На, матушка. И чтобы дитя сытым было. И сама не забывай поесть, – буркнул он. Женщина, ошеломленная, некоторое время молча смотрела на мешочек в своей руке, словно была не в силах поверить в его реальность. А затем слезы буквально хлынули из ее глаз, и, прошептав дрожащими губами «спасибо…», она скрылась в полумраке таверны.

– Что, и разориться не боишься?, – беззлобно поддел я бородача, памятуя о его былой сквалыжности.

– Деньги для того, чтобы их тратить, – отмахнулся Хаггард. Его взгляд стал жестче. Он ловил взгляд владельца таверны, того самого упитанного мужчину, чьи глаза странно заблестели, когда он провожал глазами внезапно разбогатевшую женщину. Тот, заметив взгляд, поспешил к нашему столику, низко кланяясь.

– Чем могу угодить, господа? Чай не понравился? Принесу другой, особый, из личных запасов! – засуетился он.

– Чай потом, – оборвал его Хаггард. – Видел, баба подходила? Узнаю, что кто-то её деньги отобрал, всех в канаве утоплю, и с тебя начну. Понял?

Владелец начал отмахиваться руками, кивать, отнекиваться, что он не в жизнь и никогда.

– И о старичке том пусть твои ребятки тоже позаботятся. Если сосед его колодец от мусора не освободит, вразумить того надо, – продолжал сурово Хаггард, а когда трактирщик вновь часто закивал, бородач махнул рукой, – Теперь рассказывай, как дела в городе? Как торговля? Где принц Айрон шляется? Слышал что?

Владелец заерзал, понизив голос:

– Торговля… Да какая торговля, господин Хаггард? Только самое необходимое. Кто может – бежит в земли Трора. Там порядок, хлеб есть. А здесь… – он махнул рукой вокруг. – Плохо всё.

– Будь здесь порядок, как там, ты бы быстро на плахе оказался, – прервал его Хаггард, – завязывай с темными делишками, как старого знакомого предупреждаю. Грядут изменения. Айрон?

– Да вроде как видели его с караваном в каганат восточный… Но это не точно… – пролепетал трактирщик, а потом начал рассказывать и другие странные слухи. Пропал, кажется, принц.

Пока Хаггард вытягивал информацию, на столе появилась тарелка с простыми медовыми лепешками. Теплые, румяные, пахнущие настоящим медом и свежей мукой. Мико, отвлекшись от мрачных мыслей, с радостным «Ой!» схватила одну. Ее глаза засветились чистым удовольствием, когда она откусила хрустящий край.

– Вкусно! – воскликнула она, смакуя. – Попробуй, Керо! Очень вкусно!

Я взял лепешку. Она была идеальной. Теплая, хрустящая снаружи, мягкая внутри, с тонким, не приторным вкусом меда. Не чета тому чаю, который так и не смог вернуть прошлое. И от этого простого совершенства стало еще горше. Чай – символ утраченного благополучия – оказался фальшивкой или испортился. А вот эти скромные лепешки… они были здесь и сейчас. В настоящем.

Я откусил. Да, вкусно. Просто и безупречно вкусно. Но горечь от чая никуда не делась. Она смешалась со сладостью меда на языке и осталась комком в горле. Прошлое не вернуть. Ни чай, ни беззаботность, ни прежнее королевство Лунного Света.

Лепешка таяла во рту, оставляя послевкусие тепла и простой радости. Я наблюдал, как Мико, смахнув что-то с уголка губ, тянется за второй. В ее глазах, пусть и с тенью недавней потери, светилось что-то похожее на умиротворение. Хаггард тем временем закончил свой допрос трактирщика, отпустив его кивком. Тот скрылся за стойкой, бросая на нас нервные взгляды.

– Итак, – бородач отхлебнул из своей чашки, сморщился и отставил ее подальше. – Айрон слинял. С караваном купцов, торгующих «редкостями» с востока. Ищет союзников или просто прячется.

– Вернется – разберемся, – пожал плечами я. Искать его еще, когда столько дел? Не-е, пусть сам приходит…

– А город… – Хаггард махнул рукой. – Город на дне. Люди голодают, чиновники воруют, адепты разбегаются кто куда – в земли Трора, в леса, на север или восток. Остались те, кому бежать некуда, да те, кто надеется на чудо. – Он бросил на меня многозначительный взгляд. – На тебя, «Мудрец».

Соседний столик, где сидели двое оборванных, но крепких мужчин с пустыми кружками, вдруг оживился. Один из них, со шрамом через бровь, неуверенно поднялся и шагнул к нам.

– Господин Кер’О? – Его голос был хриплым. – Мы… мы с братом. Когда-то пришли с принцем, солдатами были. После первого его побега ушли, на сбережения кузницу купили. До… до всего этого. Теперь работы нет. Охранять нечего. Кузницу нашу разграбили в прошлом году. Королевские войска разграбили. – Он замолчал, сглотнув. – Сил еще хватает. Меч держать умеем. Не для грабежа, а… для дела. Слышали, вы там, за Стеной, крепости новые строите? Людей берете?

В его глазах горела жажда цели. Жажда делать хоть что-то, в чем он увидит смысл. То же читалось и во взгляде его молчаливого брата. Люди, выбитые из колеи, но не сломленные. И таких, судя по шепоткам и взглядам, в таверне было немало.

– Берем, – ответил я, не задумываясь. – Не просто берем – нужны. Идите к Стене. Скажите, что Кер’О ваши кандидатуры на стройку лично одобрил. Работы хватит на всех – и на самой стройке, и в патрулях, и в полях, которые скоро зазеленеют.

Лицо мужчины просветлело. Он резко кивнул, чуть не кланяясь.

– Спасибо, господин! Сегодня же выдвигаемся!

Они поспешили к выходу, а в таверне поднялся новый ропот. Шепотки стали громче, смелее. «Крепости… Работа… Кер’О сказал…»

– Видишь? – Хаггард тихо ткнул меня локтем. – Может, пройдешься по площадям денёк, повыступаешь? Народу сразу польётся…. – Он вдруг хитро прищурился. – Кстати, насчет чая… Трактирщик упомянул, что старая чайная плантация Холлера, та самая, что снабжала его лавку, давно заброшена. Хозяин сбежал еще в начале войны. Земля хорошая, но без присмотра. Трор её не тронул – не до чая ему было. Думаю, за символическую плату или за обещание артефактов для города… можно договориться.

Мой взгляд встретился с его хитрыми глазками. В голове щелкнуло. Плантация. Та самая? Шанс вернуть тот вкус?

– Надо узнать, – сказал я, чувствуя, как в груди что-то оживает. – Найти старых мастеров, если остались. Восстановить. Использовать артефакты для ускорения роста, защиты… Сделать не просто чай… А охренеть какой вкусный чай, почти символ. Символ того, что жизнь возвращается. Что Лунный Свет может снова производить не только красоту и удовольствие. И твой фирменный знак на каждой пачке, а, Хаггард?

Мико, доедая вторую лепешку, вдруг засияла, как солнышко.

– Я помогу, – заявила она просто. – Огонь Феникса… Я чувствую изменения после той… культивации… – она чуть покраснела, – я словно научилась очищать пламенем, не сжигая.

Хаггард громко рассмеялся, хлопнув ладонью по столу.

– Вот это я понимаю! Чайная империя Кер’О! С артефактными полями и огненной очисткой! А я возьму на себя сбыт. Уж я-то знаю, как раскрутить бренд! «Чай, что вернул вкус жизни!» или «Напиток Мудреца – для ясности духа и тела!» – Он уже потирал руки, явно видя башни из золотых монет.

– Наживаться на бедняках? Опомнись, Хаггард, чай будет бесплатным… – засмеялся я.

– Чего⁈ – взъярился Хаггард от моего кощунства. – Да на кой хрен людям бесплатный чай⁈ Вот бесплатный хлеб – да! Его дадим! А за чай пусть платят!

Я откинулся на спинку стула, впервые за этот день расслабив плечи. За окном «Золотой Подковы» столица Королевства Лунного Света всё так же лежала в руинах и тени упадка. Голод, страх и разруха не исчезли по мановению волшебной палочки.

Но горечь от неидеального чая наконец рассеялась.

– Хаггард, по площади я ходить не буду. Трор еще претензию предъявит, что народ неправильно использую… Давай лучше так – ты останешься пока в городе, утрясёшь всякие мелочи. С регентом поближе познакомишься, проследишь. Плантацию выкупишь, мастеров чайных тех найдешь… И всё остальное. А я полечу к Стене и буду работать там. Небось, у первого форта уже и стены стоят, и всё проверить надо… Всё-таки деревенский я, не по душе мне в столице, сам понимаешь. – Хлопнул я его по плечу и улыбнулся.

– Эх, а я думал, мы как в старые добрые, эликсирчика восстанавливающего попьём… – как-то грустно сказал Хаггард.

– Так ты быстро дела сделай и приезжай, полечимся. – Я встал со стула. – Не хочу долго прощаться. Просто понял, что пора.

– Я тоже деревенская, – заявила Мико, вслед за мной вставая со стула. – Как попробовала этих лепешек медовых, так и вспомнила. Давай штук пять возьмём с собой и в путь…

– И за тем мужиком с колодцем… – вспомнил я. – Лично проследи, ладно? А то пообещал, блин, и улетаю…

– Да, всё в порядке будет, не переживай, – уверил меня Хаггард.

Лепешек было точно больше пяти – не знаю, что там сказал трактирщику бородач, но он вручил реально огромный куль с ними. Ну и хорошо – в браслете и свежими останутся, и места много не займут…

Мико привычно запрыгнула мне на шею, а за моей спиной расправились черные крылья с золотыми и багровыми проблесками.

– Не задерживайся тут, бородач, – крикнул я ему напоследок. – Чайные плантации ждут! И смотри, чтобы Трор окончательно не разорил королевство!

– Не волнуйся, Мудрец! – рассмеялся он в ответ. – Я тут порядок наведу быстрее, чем ты крылья сложишь! Летите! И… берегите друг друга.

Последние слова он произнес неожиданно мягко, с ноткой тепла в голосе. Мико снова покраснела и крепче сжала мою шею. Еще чуть-чуть, и это будет удушающий прием…

Мы взлетели прямо от входа в таверну.

– Керо, а твоя сила тоже изменилась? После… – спросила рыжая, перекрикивая ветер, спустя пару часов полета. Я наконец-то не сдерживался и летел на максимальной доступной скорости. Энергии тратилось больше, но скорость…

– Да! – прорал в ответ я.

Как же красиво смотрелись её волосы в свете заката, навстречу которому мы летели…

– Может, еще раз так попробуем? Я чувствую, что это только на пользу, – робко предложила Мико. Ну, точнее, сначала робко, а потом еще три раза сильно погромче, и я стал потихоньку снижать скорость – ветер ревел безумно.

– Смотри, как там красиво! – указала мне рыжая на луг, вокруг которого блестел ручеек.

А там действительно было красиво. Ладно. Я стремительно стал снижаться. До Стены лететь еще часа четыре, и передохнуть точно не помешает… Может, и до утра отдохнуть.

Глава 88

Мы с Мико все-таки задержались на той живописной полянке – и снова вместе культивировали, как и в тот раз. Когда все силы иссякли, до утра отрубились, потом снова культивировали.

Было крайне сложно оторваться от этого процесса. Это было невероятно приятно и одновременно… Он утомлял, выматывал словно саму сердцевину бытия. После каждого цикла я чувствовал себя как выжатый лимон – не только мышцы дрожали от перенапряжения, но и разум был окутан туманом, а в груди зияла пустота. Ци циркулировала вяло, хоть и присутствовала в избытке – необходимо было напрячь разум, чтобы разогнать это состояние, но этого совсем не хотелось. Процесс лишал, казалось, душевных сил.

При этом каждый раз объем сил рос, как и менялись свойства энергии. Я чувствовал, как та воля, что шла из ядра, становилась все… Плотнее? Раньше она была тонкой, почти невесомой пленкой, легко рвущейся под нагрузкой. Теперь же она уплотнилась, а за ней, в глубине ядра, клубилось нечто новое – теплое облако резерва, готовое подпитать волю в критический момент.

Мико же после третьей совместной культивации (первой у города Пламенной Птицы и две сейчас) смогла настолько подавить своевольного Феникса внутри, что уже спокойно могла обращаться к его воспоминаниям и выуживать оттуда любую интересующую информацию.

Процесс этот был не быстрым. Порой она замирала, ее золотые глаза теряли фокус, а по бледнеющему лицу струился холодный пот. Иногда она вздрагивала, будто получив невидимый удар – обычно, когда натыкалась на фрагменты древних битв или запретных знаний. Было ощущение, что это бездонный колодец со знаниями, где хранилась куча всего, собираемого веками: методы закалки организма, техники, рецепты пилюль и эликсиров, какие-то исторические сведения – обрывки памяти о Великом Расколе, когда кланы Фениксов и Драконов пали жертвой чего-то ужасного, заставившего их уйти с арены мира. Она говорила, что это как-то связано с демонами.

Однако от этого выуживания она тоже уставала, и не от всей информации одинаково. Как она это описала – та информация, к которой она готова, дается ей легко. Знать бы еще, что это такое…

И при этом в культивации, кроме обычных сил, было кое-что еще – куда более глубокое и личное. Было ощущение, что наши души сливаются в танце, подобно энергиям. Я понимал, что она чувствует и что хочет. При этом я понимал, что она понимает, что я это понимаю. Сложно, в общем… Как общение на скорости, где ты только подумал, а другой об этом уже знает. Максимально искреннее и открытое общение, одновременно приносящее неземное наслаждение от уровня взаимопонимания и пугающее.

Однажды Мико залезла в воспоминания Феникса, а точнее, в «раздел» памяти, что отвечал за парную культивацию. Только теперь я понял, почему она так густо краснела в те далекие времена – так же краснея, запинаясь и отводя глаза, Мико рассказала – оказывается, мы пошли сложным путем, возможным только из-за присутствия в моем теле родословной дракона, смирившим её кровь своей волей. Обычный же путь был максимально физиологичным – первый мужчина, с которым рыжая провела бы ночь, получил бы от нее мощнейшую родословную, слегка при этом ослабив Мико, но сделав силу спокойной и подконтрольной.

При этом тот путь, которым пошли мы… Он был почти невозможен и крайне редок, много звезд сошлось в одном месте – взаимное доверие, две сильные уникальные родословные, одинаковая стадия, идеальный момент – чтобы силы сплелись, а не оттолкнулись. И этот путь, он… Он исключал физический контакт. По крайней мере, пока что. Суть в том, что до тех пор, пока наши ядра укрепляются и меняются сами по себе во время взаимного обмена – надо делать именно так. И лишь когда оранжевые нити в моем ядре будут занимать около половины пространства, можно будет… Сблизиться как мужчина и женщина. Потому что после этого она отдаст свой изначальный Инь Феникса, мой Ян Дракона тоже растворится во взаимном усилении, и роста в любом случае больше не будет. То, что делали мы – это достижение предела возможного перед максимальным усилением. Она это знала, я это знал, и обоим хотелось стать сильнее.

И при этом желание внутри нас росло безумными темпами – чувствовать другого человека продолжением себя, но при этом сдерживать себя волей. И что самое страшное – чувствовать такое же влечение с другой стороны, которое бесконечно зеркалит и подстегивает! Мое сердце колотилось как бешеное, кровь приливала к вискам, когда взгляд самопроизвольно скользил к влажным полуоткрытым губам, изгибу шеи, впадинке за ключицей. А через нашу связь волнами накатывало ее ответное желание – сладкое, обжигающее, смешанное со стыдливой попыткой сдержаться, что только разжигало огонь сильнее. В голове навязчиво звучал шепот: «Хватит. Ты и так сильнее многих. Зачем эти муки? Расслабься. Возьми то, что так близко… Просто протяни руку…»

Картины простого физического удовлетворения, отсутствия волевых рамок и границ дозволенного, манили как оазис в пустыне. Вот оно, действительно, испытание воли – ведь ни-че-го, кроме ее изматывающего давления, не сдерживало меня в эти моменты. Я знал, я видел, я чувствовал, что со стороны Мико не встретил бы никакого сопротивления…

Соблазн был велик, но… Сила Дракона, которая вообще сделала возможной нашу близость на энергетическом уровне, была мне дана не просто так. И я надрывался все это время, делая максимально мощный фундамент, не просто так. Бросать всё из-за физического влечения тела и разума, увидевшего родственную душу? Лишить себя и Мико возможности дальнейшего роста и развития? Это не для меня.

Я закусил губу так сильно, что рот начал наполняться кровью. Боль отрезвляла. Стиснув зубы, культивируй, мудрец. И не смотри на чувственное тело девушки напротив, мудрец, не смотри. Не зря ж тебя так называют, а? Сосредоточься на ее энергетических структурах – они не менее, а в каком-то смысле даже более – бесконечно – прекрасны!

А еще, на это ощущение безграничного взаимопонимания было очень легко подсесть. Хотелось оставаться на месте, культивировать и восстанавливаться, и ещё, и ещё…

Именно поэтому, после завершения второго сеанса мы снова уснули, а проснувшись – полетели к Стене. Я чувствовал, что еще чуть-чуть и я дам слабину. Погружусь в это комфортное существование, состоящее лишь из тренировок и взаимного усиления, и тихого блаженства. И застрять в этом можно было на неопределенно долгое время.

Мы подлетали к Стене, а вокруг была глубокая ночь. Я смотрел на фундамент первого форта, на котором уже вовсю возводились стены. В тот момент он мне казался маяком, ориентиром, чуть ли не путеводной звездой, хотя, увидеть его из-за стен можно было только из-под облаков. Так, похоже эта взаимная культивация настроила меня на какой-то сентиментально-романтический лад… Надо срочно приходить в себя.

Ветер свистел в ушах, а под нами проплывали темные очертания пустынных земель. Я крепче прижимал Мико, чувствуя, как ее тепло смешивается с прохладой ночного воздуха. «Маяк» форта становился все ярче, превращаясь в пульсирующий янтарный шар энергии посреди темной равнины перед Стеной.

– Смотри! – Мико ткнула пальцем куда-то вниз, в сторону от основного света. – Патруль! И… демоны!

Небольшая группа демонов третьего-четвертого круга пыталась скрытно подобраться к строительной площадке с запада. Наши патрульные – четверо адептов в доспехах Школы Белого Тигра и двое северян – заметили их слишком поздно. Уже слышались первые крики тревоги и звон стали.

Инстинктивно я направил крылья вниз, набирая скорость. Старый рефлекс. Но Мико сжала мою руку.

– Дай им шанс, – прокричала она, перекрикивая вой ветра, – они не научатся сами справляться с проблемами, если каждый раз ты будешь вмешиваться.

Эта мысль была неожиданно глубокой и мудрой. Тем более демонов было мало – пять существ. Я замедлил падение, зависнув в сотне метров над схваткой. Она была короткой и яростной. Лидер патруля, парень с тяжелым молотом (стадия ядра, 4.1, судя по вспышкам ци), принял основной удар на себя, прикрывая товарищей. Северянин с парой кривых ножей виртуозно работал в ближнем бою, отвлекая одного демона, пока двое других адептов Школы координированным ударом свалили второго. Последний демон, почуяв неладное, попытался бежать – и получил ледяную стрелу от второго северянина прямо в спину. Через минуту все было кончено. Патруль, тяжело дыша, перевязывал легкие раны, а один из них уже сигналил факелом к Стене о чистой территории.

– Видишь? – Мико улыбнулась, ее золотые глаза в темноте светились мягким внутренним светом. – Они справились. Без нас. Фундамент работает – ци вокруг много, они восстановятся быстро.

А ци в воздухе действительно было много, словно мы находились не на равнине, а у мощного места силы.

Фундамент, который мы заложили с таким трудом, теперь был основой для каменного исполина. Рабочие, похожие на усердных муравьев, сновали по лесам, их крики, лязг инструментов и скрип блоков сливались в непрерывный гул. Работа все так же не затихала даже ночью. Это радовало.

Осмотрев форт, мы полетели обратно, к основному лагерю, который потихоньку перебирался за стену, ближе к месту стройки.

В лагере царила какая-то напряженная, хотя отнюдь не паническая суета. Адепты Школы Белого Тигра патрулировали периметр, их белые доспехи отсвечивали в свете факелов и янтарном сиянии фундамента. Северяне Хельды, суровые и молчаливые, грузили блоки обработанного камня на телеги.

Нас заметили сразу. Лин Чжэн, выглядевший усталым, но собранным, вышел из своего походного шатра нам навстречу. Его желтые глаза, обычно спокойные, светились тревогой.

– Керо, Мико, – кивнул он, не тратя времени на приветствия. – Хорошо, что вы вернулись. С фундаментом… что-то не так.

– Что именно? – спросил я, чувствуя, как мой расслабленный настрой сдувает, словно его и не было. Мико насторожилась рядом.

– Началось это дня через три после запуска. Он ведет себя… странно. Нестабильно. Энергия из него бьет то мощными, почти разрушительными всплесками, то почти гаснет. Иногда он словно «втягивает» ци из окружающих камней фундамента и даже из адептов, стоящих слишком близко. Рабочие боятся подходить – в пяти шагах от камня случаются приступы слабости и головокружения. Мастера не понимают причин. Я пробовал стабилизировать его своей ци, но… – он развел руками, – моя сила лишь временно успокаивает его, словно камень её не признает до конца. Ощущение, будто он… живой и капризный.

Живой? Слово эхом отозвалось во мне. Камень, пропитанный невероятным количеством ци, пронизанный моими рунами «наполнения», «пространства» и «эха», сдобренный энергией сотен адептов… Да, он мог обрести некое подобие «реакции». Но капризный? Это звучало как несовершенство конструкции. Я где-то ошибся?..

– Покажи, – коротко бросил я и направился обратно к форту, уже вместе с ним.

Подойдя к краю котлована, я закрыл глаза, отпустив сознание по нитям «Руки Силы». Картина предстала яснее, чем ожидал. Энергия действительно текла хаотично. Двенадцать стержней, вставленных в камень-накопитель, работали не синхронно. Они словно конкурировали друг с другом, перетягивая потоки ци, создавая области перенапряжения и «мертвые зоны». Камень же, как губка, впитывал все это буйство, но не мог равномерно распределить из-за внутренних конфликтов потоков.

– Идиотизм, – пробормотал я себе под нос. Двенадцать одинаковых стержней с одинаковыми рунами… Они были как двенадцать голосов в одной комнате, и каждый требовал внимания. Идея множества точек ввода была хороша для распределения нагрузки, особенно для массовой изначальной напитки, но потом… я не учел их взаимодействие. Они мешали друг другу.

Можно просто их убрать, оставив два или четыре… Хм… Я подошел к камню и вытянул один из артефактных стержней, погружаясь в его структуру. Чем дольше я в него вглядывался, тем сильнее понимал – я сделал их не для тех целей, для которых они были предназначены рисунком рун. А что если… Я объял стержень Волей и почувствовал, как руны неуловимо меняются. Но нет, это не то… Что, если попробовать вложить Волю изначально, во время создания артефактов?

– Принесите мне две заготовки под стержни, – приказал я стоящим рядом мастерам Школы. – Остальные уберите из камня.

Лин Чжэн поднял бровь, но жестом подтвердил приказ. Рабочие, осторожно обходя камень, принялись за дело. Когда все стержни были удалены, хаотичная пульсация заметно ослабла, но не исчезла. Камень все еще «нервничал». Это как волны от камня, брошенного в воду – какое-то время колеблются, а затем исчезнут.

Стержни были на стройке, и мне быстро их принесли. Я взял одну из заготовок, почувствовав под ладонью холодный металл. Вместо того чтобы просто вливать ци, рисуя руны, я параллельно вложил в него Волю Дракона. Четкое, властное намерение: «Быть проводником. Быть стабильным. Быть основой». Я представил, как энергия должна течь через него плавно, как река, питая весь фундамент, как воля из него упорядочивает хаотичные вихри внутри накопителя. Задумавшись, я сразу сделал второй и принялся их синхронизировать – чтобы отличий не было совсем.

Металл под ладонью слегка загудел, а затем засветился ровным, глубоким золотисто-янтарным светом. Хаотичные всплески вокруг этого стержня прекратились. Энергия потекла по нему плавно и мощно.

Когда новые стержни были связаны друг с другом и погрузились в камень, картина сразу изменилась – рябь в камне стала стремительно исчезать.

Лин Чжэн тихо хмыкнул. Мастера Школы переглянулись в изумлении. Камень-накопитель успокоился окончательно. Его пульсация стала ровной, мощной и предсказуемой, как биение здорового сердца. Энергия растекалась по фундаменту волнами тепла и силы, не создавая опасных перепадов.

– Как… – начал Лин Чжэн.

– Воля, – начал я пояснять и замер. Словно пелена спала с глаз. Внезапно я увидел все свои предыдущие артефакты – клинки, пространственные карманы, бытовые бруски. Во всех них не хватало именно этого – намерения, вложенного в саму их суть при рождении. Руны были лишь каналом, ци – топливом, но без Воли, направляющей как и зачем, они оставались бездушными механизмами, выполняющими строго букву договора, а не его дух. Слова полились из меня, бывает так – стоит начать что-то объяснять, и сам начинаешь лучше понимать суть процесса. – Артефакт… Он должен нести намерение создателя. Раньше я вкладывал только энергию. Теперь я вкладываю волю. Один и тот же артефакт может давать разный результат в зависимости от того, какое намерение в него вложено при создании… или активации.