Текст книги "Камни его родины"

Автор книги: Эдвин Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)

Стрингеры жили тут же, за углом, в просторном, слегка обветшалом доме, принадлежащем церкви. Дом был в колониальном стиле. Рафф свернул на узкую подъездную дорожку и сразу увидел Кеннета Стрингера. Священник, в свитере и старых флотских брюках, сидел на корточках посреди усыпанной облетевшими листьями лужайки и чинил игрушечный кораблик. За его работой следила маленькая девочка. Высокая веснушчатая бронзоволосая Молли стояла на заднем крыльце с двухлетней Джоан.

– Привет! – крикнул преподобный Кеннет Стрингер.

Рафф затормозил, вылез и помахал рукой. Несколько секунд он неподвижно смотрел на эту маленькую семейную группу, потом вздохнул с откровенной завистью.

Стрингер подошел и пожал ему руку. Священник выглядел еще моложе и спортивнее, чем летом. Лицо у него почернело от загара, светлые волось! совсем выгорели.

– Блудный архитектор вернулся, – сказал он спешившей к ним Молли, за которой ковыляла Джоан.

– Рафф, мы уже хотели послать вам официальное приглашение, – начала Молли.

– Да, – перебил Кен, – хотели... – Его мальчишеское лицо омрачилось. – Все шло отлично, но, можно сказать, в последнюю минуту произошли всякие события, и, к великому моему сожалению, ничего утешительного насчет новой церкви я вам сообщить не могу.

25

Трой отнюдь не собиралась отменять воскресный обед. Наоборот. Когда на душе скребут кошки, а в голову лезут невеселые мысли, незачем забиваться в укромный уголок и проливать слезы от жалости к себе. Лучше позвать гостей.

Правда, горечи ничем не заглушить – ни приятным сознанием того, что вечер удался, ни бесчисленными коктейлями. И все-таки лучше болтать с гостями – а их Уже собралось двенадцать человек, – чем сидеть наедине с Винсентом и все время ощущать ноющую боль в сердце оттого, что тайное стало явным. Теперь, когда игра проиграна или почти проиграна, не следует забывать, что такая возможность не была исключена с самого начала. К тому же через три месяца на свет появится ребенок Значит, хочешь не хочешь, а держись.

Словно для того, чтобы надежнее скрыть от посторонних глаз душевную тревогу, Трой надела длинный китайский жакет-кимоно. Он прелестно выглядит с узкими черными брючками – в былые дни это говорил даже Винсент с его noblesse oblige[47]47
  Положение обязывает (фр.).


[Закрыть].

Порою Трой начинала думать, что она ошиблась и напрасно заподозрила Винсента и Пэт Милвин. Просто болезненная фантазия или грязное воображение. Но Пэт избегала встреч с нею. Слишком уж явно избегала. А с приходом Флойда Милвина у Трой не осталось сомнений. Он пришел один.

– Где же Пэт? – немедленно спросила Трой.

– Моя супруга изволила рассыпаться на составные части. Ни на что не годна. Дамские штучки – мигрень.

– Да что вы? – сказала Трой, не подавая виду, какой это для нее удар.

Флойд кивнул. Ему было всего тридцать два года, но он уже изрядно растолстел, и сшитый на заказ коричневый твидовый пиджак с косыми карманами и разрезами по бокам был ему узковат. Лицо у него обрюзгло, черные глазки казались еще меньше и чернее из-за набрякших под ними мешков, маленький рот, утонувший между пухлыми щеками, превратился в розовый капризно надутый кружок.

– Вы просто великолепны в этой восточной штуковине, – сказал он Трой.

Все ясно. Это совсем непохоже на Пэт – раскиснуть от пустячной простуды или головной боли. Нервы у нее крепкие, просто на зависть. Впрочем, Нина тоже отлично владела собой и не была склонна к преувеличенным эмоциям, а потом вдруг взяла и сожгла все костюмы Эба.

– Кто у вас сегодня? – выпятив маленький рот, спросил Флойд – видимо, в шутку: он смотрел направо, хотя дверь в маленькую гостиную, где сидели почти все гости, была распахнута.

Не успела Трой ответить, как к ним подошел Винсент, ослепительно красивый и стройный, в темно-сером костюме из тонкой шерсти и в черно-белом полосатом вязаном жилете.

– А где вторая половина Милвинов? – Выслушав объяснения Флойда, он сказал: – Да ну? Какая жалость! Ну, пойдемте, старина, подкрепите ваши слабеющие силы чем-нибудь горячительным.

Снова звонок. Трой открыла дверь: пришли Лавринги, Анджела и Том.

Здороваясь с ними, она продолжала думать. Итак, флойд явился один. Вот и решающее доказательство.

Пэт Милвин, ее соседка и подружка, ее горячая почитательница, Пэт, которая жадно ловила каждое ее слово, восхищенно слушала рассказы о работе избирательной комиссии и ужасалась, когда Трой говорила, что гражданским свободам американцев грозит опасность и поэтому все должны быть на страже, Пэт, которая подчинялась и подражала ей и хотела позаимствовать у нее все, что можно. Даже Винсента. Но тут уж инициатива принадлежала не Пэт. Можно не сомневаться.

– Знаете, Трой, – окликнул ее Пьетро, расплывшийся в веселой и пьяноватой улыбке, – вермут на исходе.

– Что? Ага, дошло. Ну что ж, если мы все вылакаем, пустите в ход шерри. К тому времени нам уже будет все равно.

– Есть такое дело. – Увидев, что Анджела Лавринг вынула сигарету, он поспешно поставил поднос с коктейлями на ступеньку лестницы, зажег спичку и галантно поднес ее Анджеле.

– Какая дивная перечница! – оглядываясь по сторонам, воскликнула Анджела, школьная подруга Трой. – Том, не стукнись лбом, – предупредила она своего долговязого, всегда серьезного мужа.

– Сейчас я вам все покажу. Платите двадцать пять центов! – Трой улыбнулась своей самой беззаботной улыбкой и повела их по комнатам.

Когда она вернулась в гостиную, Эбби отвел ее в сторону.

– Как ты думаешь, Трой, не позвонить ли Раффу? Он страшно опаздывает. Обещал заехать за Феби Данн в пять, а сейчас уже седьмой час.

– Выпей еще стаканчик, миленький. Они, наверно, где-нибудь остановились и пошли на травку.

– Трой, побойся бога! – Эб то и дело подходил к окошку у двери и тревожно смотрел на улицу.

Трой внимательно поглядела на него и ласково сказала:

– Я все понимаю, миленький. По-моему, это чудесно. Ты обязательно попался бы кому-нибудь в сети, если бы не встретился с нею.

– Как ты думаешь, куда запропастился Рафф?

– Почему ты не заехал за ней сам? – спросила Трой. Найдя взглядом Пьетро, она поманила его, взяла с подноса бокал мартини и протянула Эбу.

– Не могу я ставить ее в такое двусмысленное положение! – сказал Эб, сделав большой глоток.

Трой кивнула.

– А я связан по рукам и ногам. Ужасно! – добавил он.

– Миленький, но ведь ты же не можешь из-за Нины отречься от мира и пойти в монахи.

– Не могу, но тем не менее я женат и...

– А ты уже советовался с Элсвортом?

Эбби кивнул.

– Он говорит, что, пока Нину пытаются лечить, ничего предпринять нельзя. Более того – если ей станет хуже и придется оставить ее в больнице, я не получу развода, разве что... – Он снова бросил взгляд в окно, на подъездную дорогу. – Ты заметила, что Раффу очень нравится Феби? Он так и просиял, когда я попросил его заехать за ней. Куда они могли деваться? Неужели Рафф опять что-нибудь напутал?

Хотя в эту минуту у Трой было так же тяжело на душе, как у Эбби, она улыбнулась ему и сказала:

– По-моему, тебе нужно сейчас вести переговоры не с Элсвортом, а с Элен.

– Да. Пожалуй, ты права. – Он уставился на свой бокал. – Мне пришлось снять ей комнату в гостинице рядом с больницей. Она ничегошеньки не понимает и, когда мы с ней встречаемся, смотрит на меня так, точно это я виноват во всем, что случилось с ее «деткой».

– Ну, а тем временем, – не сдавалась Трой, – ты имеешь полное право обзавестись подружкой.

– Такая девушка, как Феби... Феби... – Эб не договорил и от смущения даже покраснел.

К ним подошел Винсент.

– Займись гостями, дорогая. Мне надо пойти на кухню – приготовить кэрри. Последи, чтобы Флойд не скучал, хорошо? А где Рафф? – обратился он к Эбу.

– Должен приехать с минуты на минуту. – Эб нахмурился и отошел к окну.

– Хочется поскорее узнать, что там у него с церковью, – сказал Винсент. Он озабоченно расстегнул пиджак и начал теребить бронзовые, тускло поблескивающие пуговки черно-белого полосатого жилета. – Похоже на то, что мы все-таки заполучим Флой да и его компаньонов. Я их почти обработал. – Он взглянул на Трой и, наклонившись, неожиданно поцеловал ее в уголок рта. – Последи, чтобы Флойд не скучал, дорогая.

– Хорошо, – ответила Трой, судорожно глотнула и пошла к гостям.

В этот день Винс исполнял свои хозяйские обязанности подъемом и удовольствием. Все его страхи рассеялись: Трой ни о чем не догадывается, ей и в голову ничего не приходит. Уж в этом-то он уверен. А в какую панику он тогда ударился, как дрожали у него поджилки всю среду – и днем, в конторе, и вечером, дома! И совершенно зря. Слава богу, удалось выйти сухим из воды.

Проходя по столовой, он увидел Лаврингов и помахал им рукой. Анджела Лавринг, женщина очень высокого роста, сильно сутулилась. В апреле она получила наследство – около четверти миллиона долларов. Том, ее муж, ученый-химик; когда они поженились, он еще учился в Массачусетсом технологическом институте. Теперь Том работает в Бриджпорте, и они мечтают о собственном доме с настоящей химической лабораторией. Пока все это еще в стадии разговоров: планы Лаврингов зависят от того, переведут ли Тома на Средний Запад.

Винс подошел к камину и отвесил величественный поклон портрету Ханны Трой, который уже висел на стене в отремонтированной, заново позолоченной раме.

– Ханна явно хочет есть, – объявил он.

Все невольно взглянули на мрачное старушечье лицо.

– Слушайте, Том, – обратился Винс к Лаврингу, – когда же все-таки они спровадят вас в пустыню?

Том пожал плечами.

– Я поставила ультиматум Тому и фирме: Нью-Ханаан или что угодно, но пусть решают, – сказала Анджела.

– Если вы останетесь, – ввернул Винс, – надеюсь, вы понимаете, что вам следует предпринять? Я говорю о доме. Следует найти первоклассного архитектора, живущего в этих местах...

– Да, но где его взять? – сказала Анджела, и все засмеялись.

– Сложная проблема, – ничего не скажешь, – весело подхватил Винс. В эту минуту из гостиной в столовую вошел Флойд Милвин. Один, с пустым бокалом в руке. – Пьетро! – позвал Винс. Итальянец, подозрительно раскрасневшись, разглагольствовал, стоя у буфета с кем-то из гостей. – Слушайте, Пьетро, как насчет вермута для мистера Милвина?

– Ладно, Винс.

Ну, порядки в доме! Это все Трой: ее школа.

– Побыстрей, Пьетро, – резко сказал он. – А потом тащите из кухни все, что нужно для салата. Не забудьте поднос с травами.

Когда бокал Флойда был наполнен, Винс подвел гостя к Лаврингам. До него донесся голос Трой, которая здоровалась с Раффом Блумом и Феби Данн. Скорей бы поговорить с Раффом, узнать, как обстоят дела в Смитсбе-ри. Но сейчас никак нельзя уйти из столовой. Пора готовить салат.

Пьетро расставил на буфете все необходимые ингредиенты. Винс снял пиджак и приступил к делу. Флойд Анджела с Томом и еще одна супружеская пара столпились вокруг него.

Вот теперь все в порядке.

Пусть смотрят. Иначе зачем вся эта затея с салатом?

– А на вкус он будет так же хорош, как на вид? – спросила Анджела.

– Еще бы! – засмеялся Винс. – Каждую травинку отбирал собственноручно.

Он засучил рукава и расстегнул жилет. Движения его были отработаны до предела. Не переставая улыбаться, он положил в деревянную ступку сперва лист майорана, потом понемногу базилика и эстрагона и принялся тщательно растирать их пестиком.

Вот теперь все в порядке.

Наконец-то и у него есть свое лицо! Он больше не тень Эбби Остина, не молчаливый зритель кулинарного фиглярства Рафферти Блума. Давным-давно, еще во времена вудмонтского коттеджа, став однажды свидетелем того, как Рафф импровизирует салат, он твердо решил, что научится стряпать. Но не как Рафф, а по-настоящему, с драматическими ухватками заправского гурмана. Винс прилежно учился кулинарному искусству, ничего не упускал, записывал рецепты, покупал самые изысканные книги по этой части. Его подопытным кроликом была Трой.

Он стал неплохим поваром, но суть не в этом. Нужно умело подготовить гостей, придумать утонченный, забавный ритуал – и тогда они начнут глотать слюнки задолго до того, как попробуют его стряпню.

Теперь почти все гости толпились вокруг него. Подошла и Трой вместе с Раффом, Эбом и Феби Данн.

– Его светлость колдует над салатом, – сказала Трой.

– Его светлость феноменален, – подтвердила Анджела.

Винс развивал бешеную деятельность: его локти и пальцы чертили сложный орнамент над огромной деревянной салатницей, ступкой и пестиком; он все время дегустировал, застывал на месте, потом добавлял то немножко ангостуры, то несколько граммов имбиря.

– Тосканини[48]48
  1 Тосканини Артуро (1867 – 1957) – итальянский дирижер, часто приезжавший в Америку. С 1938 по 1946 год жил в Нью-Йорке. Считался крупнейшим дирижером мира.


[Закрыть], да и только – сказал Марк Холиен, судья в отставке, бывший сподвижник Рузвельта[49]49
  2 Рузвельт Франклин Делано (1882 – 1945) – президент США с ШЗ по 1945 год.


[Закрыть]. Трой познакомилась с ним в Тоунтоне, и его рассказы о ф. Д. Р. восхищали ее не меньше, чем восхищают юнца, только что поступившего в архитектурный колледж, легенды о Фрэнке Ллойде Райте.

Когда сложный ритуал создания салата подошел к концу, Винс включил медную электрическую кастрюлю и принес из кухни приготовленный им кэрри с крабами.

К половине десятого гости вылакали столько спиртного и так проголодались, что, пока он готовил салат, у них сосало под ложечкой и текли слюнки. Винс был уверен, что они объявят его кулинарным гением задолго до того, как поднесут вилки ко рту.

Так оно и вышло: Винс сидел в столовой у камина под портретом Ханны Трой и с удивительно скромным, даже слегка критическим видом ел свой салат, а вокруг раздавались восхищенные возгласы.

– Какая ты счастливица, Трой! – сказала Анджела Лавринг. – Когда я была беременна, моему супругу не приходило в голову избавить меня от стряпни.

– О, с тех пор как я беременна, у Винсента появились совсем новые пристрастия, – ответила Трой.

Это было сказано таким тоном и с таким ударением, что Винс сразу поднял глаза от тарелки и посмотрел на жену. Она скинула туфли и сидела на полу, скрестив ноги и прислонившись к стене, в обществе Марка Холиена, Раффа, Эба и Феби Данн.

В ответ на взгляд Винсента Трой улыбнулась, и он улыбнулся и подмигнул ей, хотя видел, что глаза ее совсем не улыбаются.

А может, это в нем говорит нечистая совесть?

Скорее всего.

Трой ничего не знает. Не может знать.

Но у него пропал аппетит, и он отставил тарелку. Захотелось встать, двигаться. Быть хозяином. Он подходил то к одному гостю, то к другому, заглянул в гостиную, потом вернулся и положил Флойду Милвину вторую порцию салата с кэрри.

Как только опоздавший Рафф вошел с Феби Данн в дом, он почувствовал, что обидел Эба. Достаточно было увидеть его глаза и взволнованное лицо. И жест, которым он взял Феби за руку – словно боялся, что она вот-вот растает. Да, глупо, непростительно глупо было задерживаться в пути и заставлять Эба так долго ждать ее.

– Должно быть, вы ехали через Филадельфию, – буркнул Эб.

– Мы осматривали участок Вертенсонов, – начал было Рафф, но осекся: сейчас не стоит объяснять, что, бродя по участку, он потерял представление о времени. А участок идеальный – всего четыре акра, но высоко расположенный, холмистый, и какой оттуда открывается вид на море! Рафф излазил там каждый уголок, сделал кучу записей и даже отметил колышками, где поставить дом, чтобы он органически слился с местностью. Рафф решил повернуть его углом к морю, фасадом на юг. Потеряв голову от восторга, он ходил и ходил по участку, и Феби не отставала от него, задавая вопросы и сравнивая его ответы с ответами Эба.

Рафф так ничего и не рассказал об этом Эбби. Но, когда они остались одни, заметил:

– Она удивительная девушка. Все понимает с первого слова и подает отличные идеи.

Эб молча уставился на него.

Перед самым обедом Феби, веселая и возбужденная после многочисленных коктейлей, отыскала Раффа, утащила его в холл и крепко поцеловала на глазах у потрясенного Эба.

– Знаете, Эбби, я вдруг сообразила, – сказала она, – что мы с вами встретились только благодаря Раффу Блуму.

– Вот как?.. – Лицо его смягчилось.

– Как вы не понимаете, Эбби, – настаивала она. – Лойс хотела, чтобы я познакомилась с Раффом, а Рафф познакомил меня с вами, а вы... – Откровенно счастливый вздох. – Словом, я вознеслась. Мы оба в раю. Почти.

То есть, перевел про себя Рафф, все хорошо, за исключением того, что Эбби женат.

Все-таки Феби чем-то очень напоминает Трой. Только у нее нет пристрастия к нелепым непристойностям и либеральным словопрениям.

В дверях появились Трой и Винс. Винс остановился.

– Пойдемте на минуту на кухню. Я хочу знать, что и как. Нет, лучше удерем наверх и там поболтаем.

Эб нерешительно взглянул на Феби.

– Я постерегу ее, – сказала Трой.

Рафф стал подниматься по крутой лестнице, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о балку. Снизу до него донесся голос Феби:

– Трой, нет ли у вас белых искусственных цветов?

– Наверно, есть. А для чего вам?

– Мне пришла в голову чудная идея, – сказала Феби.

Винс привел Раффа и Эбби к себе в кабинет. Когда они посмотрели наброски милвиновского поселка, Винс спросил:

– А как там с церковью, Рафф? Есть какие-нибудь шансы?

– Думаю, что есть. Но как раз теперь... В общем, там произошла неприятность.

– Так, – сказал Винс. Он положил на доску эскизы, выполненные в крупном масштабе. – Знаешь, Рафф, когда дело доходит до строительных комитетов, ты можешь сглазить любой заказ.

Рафф выпил достаточно коктейлей, чтобы не смолчать:

– А не кажется ли тебе, Винс, что пора уже похоронить мое фиаско с ньюхиллской школой?

– Слушай, Рафф...

– Ты хочешь или не хочешь знать, что там произошло?

– Хочу, – сказал Винс.

– Случилось то, что главный жертвователь, человек, который обещал им солидный куш, вдруг заболел несварением желудка и лег в клинику Мэйо. Пока он не выздоровеет и не вернется в Смитсбери, ничего сделать нельзя.

– А что, если в следующий раз мы поедем туда все вместе? – спросил Винс. – Как по-твоему?..

– Нет, – возразил Эб. – Это будет выглядеть слишком уж демонстративно, даже навязчиво.

– Понимаете ли, – настаивал Винс, – я это говорю потому, что Рафф... Кто-нибудь из комитета может стать на дыбы, а если мы все... так сказать, представители разных религий...

Рафф застыл на месте.

– Пожалуй, в рассуждении Винса есть здравое зерно, – сказал Эб.

– Что? – Рафф смерил его взглядом. Нет, лучше промолчать. В Эбби все еще жива сегодняшняя обида, иначе он никогда не сказал бы так.

– Пойми, Рафф... – начал Винс.

Но Раффа прорвало.

– Как вы думаете, кто построил первую синагогу в Америке? Ту, которая в Ньюпорте? Еврей? Нет, черт меня побери, ее построил Питер Харрисон. В тысяча семьсо, шестьдесят третьем году! – Рафф внезапно остыл и расхохотался. – А теперь будет наоборот. Это называется услуга за услугу.

Тем не менее привкус горечи остался. Не исчез он и после обеда. Все то же тайное недовольство друг другом которое с самого основания фирмы то и дело прорывается наружу.

Бывают в жизни такие периоды, когда вдруг проникаешься запоздалой мудростью и начинаешь понимать, что работать нужно за свой страх и риск.

Правда, радужной перспективой постройки дома Вер-тенсонов он обязан фирме, но и эту радость могут омрачить, даже запятнать всякие посторонние соображения, навязанные ему сотрудничеством с Эбби и Винсом. Нет, он не смеет забывать: не будь этого сотрудничества, он не встретился бы с Лойс Вертенсон.

Рафф уныло бродил по старому дому. В укромных уголках сидели пары, которые оживленно беседовали о чем-то своем, кое-кто танцевал, а в гостиной у большого камина стояла совсем круглая и все же миниатюрная Трой. На ней были белые сережки из искусственных цветов, которые перед обедом смастерила Феби Данн. Трой разглагольствовала перед кружком друзей, взывала к общественной совести, развивала свои взгляды, защищала хромых, слепых и убогих, черных и белых, ратовала за них, спорила – словом, демонстрировала высшую школу политической грамотности, доказывая, что родиться с серебряной ложкой во рту еще не значит стать бесчувственной к чужим страданиям.

И как только ей не надоест эта игра!

Рафф снова стал одиноко бродить по комнатам. Поэтому, когда Винс окликнул его из холла, он с благодарностью отозвался, и они вместе с Эбби поднялись наверх в кабинет, чтобы поговорить с Флойдом Милвином. Флойда там не оказалось, и, подождав немного, Винс сказал:

– Должно быть, он захотел еще выпить и спустился вниз. Пойду-ка я притащу его.

Не успел он дойти до двери, как с площадки раздался голос Трой:

– Винсент, я веду на буксире твоего клиента. – Она вошла в комнату вместе с Милвином, который держал в руках стакан виски.

– Отлично! – воскликнул Винс. – Я только что собирался идти за вами, Флойд. Вся фирма в сборе, больных опоздавших не оказалось.

– Куда я попал? – Флойд Милвин надул розовый отик и сунул руку в косо прорезанный карман твидового пиджака. – Не покидайте меня на произвол судьбы, Трой. Это нечестно – втроем нападать на одного. Дайте мне по крайней мере время подтянуть силы в лице моих собственных компаньонов.

– Ладно, останусь, – согласилась Трой, и тут же пОобещала: – Я буду сидеть тихо-тихо. Как мышка.

– Я тоже буду как мышка, – живо подхватил Рафф и сел вместе с ней на темно-красный диванчик в другом конце комнаты: лучше не вмешиваться в дела Винса. Вдруг его затея сорвется, и потом иди доказывай, что это не ты сглазил все дело.

– Вы видели фотоальбом Верна? – спросила Трой.

– Нет.

– Хотите взглянуть?

– Конечно. – Рафф смотрел на нее, оживленную, нарядную, независимую, смотрел, как она в своих узких черных брючках изящной, легкой походкой идет к полкам, тесно уставленным книгами, слушал шуршание шелкового жакета, бряканье старинных украшений и вдруг устыдился придирчивой резкости, с которой всегда осуждал ее.

Да, приходится признать, что Трой уже не похожа на ту девушку, с которой он впервые встретился на ньюхейвен-ском вокзале. Она стала мягче. Семейная жизнь как будто надломила ее, хотя она ни за что не призналась бы в этом.

– Рафф... – Трой снова села рядом с ним на диванчик. – Знаете, я уже тысячу лет не сидела в такой приятной близости к вам. Впрочем, вы, может быть, как и Винс, считаете, что неприлично тискаться с беременной женщиной?

– Я как раз думал о том, что вы, кажется, изменились. Но я ошибся, – сказал Рафф. Он немного отодвинулся и бросил взгляд на Винса, который энергично атаковал Флойда Милвина и, видимо, вполне успешно, так как тот внимательно слушал, кивал головой, рассматривал эскизы, а иногда и записывал цифры. Да, Милвин заинтересован: его молодое одутловатое лицо сосредоточенно, он вполне тРезв, деловит и погружен в расчеты.

– Послушайте, Трой! – позвал Флойд Милвин.

Винс, Эб и Милвин отошли от чертежной доски.

– Видели вы эти картинки? – спросил Флойд. – Кто бы мог подумать, что ваш муж такой искусник?

– Да уж, – Трой закрыла альбом, – работа дивная ничего не скажешь.

Тут Эбби сдержанно попросил извинить его и торопливо вышел. Флойд Милвин вернулся к маленькой круто наклоненной доске и снова начал просматривать чертежи.

– Скажите, Трой, захотелось бы вам жить в таком доме, если бы вы решили обосноваться в районе Дарьена?

Трой отложила альбом и встала.

Не успела она ответить, как он добавил:

– Впрочем, довольно глупо задавать такой вопрос жене архитектора. – Он усмехнулся.

– А я уже спрашивал ее, – сказал Винс. – Иначе как бы я мог выяснить женскую точку зрения?

На лице Трой появилось недоуменное выражение, и Рафф понял, что Винс и не думал говорить с ней об этом.

– Если вы не возражаете, я захвачу эти чертежи с собой. Покажу их Пэт, – сказал Милвин. – Завтра к полудню буду в городе – у меня там назначено свидание с Джорджем и Тедом. По-моему, Винс, вы попали в самую точку. Трюк с модулем просто великолепен.

Винс улыбнулся и бросил на Милвина такой взгляд, что Раффу стало ясно: сейчас Винс пустит в ход свои чары. В такие минуты наблюдать за ним – истинное наслаждение.

– Только вот что, Флойд, – сказал Винс тоном проникновенным и в то же время слегка шутливым, – чтобы нашей прекрасной дружбе * не пришел конец, давайте внесем ясность: тут потребуется уйма работы, а работа стоит денег.

– Ну еще бы, еще бы, – сказал Милвин. – Знаете, Винс, что придется предпринять? В этом поселке должна жить избранная публика – иначе у нас ничего не получится. Поэтому не станем стесняться и сразу введем ограничения. – Флойд воодушевился. – Дело известное: чтобы назначать высокие цены, нужно ввести ограничения и строго соблюдать их. Без этого нельзя. Иначе напорешься на неприятность. Знаете, как это бывает: какой-нибудь жид или итальяшка покупает дом через подставное лицо, а потом поселяется в нем и воняет на весь поселок.

Рафф взял альбом и открыл его. Но он не смотрел на фотографии. Потом забренчали браслеты, щелкнула зажигалка, и раздался голос Трой.

– Флойд, это что – шутка?

Милвин громко рассмеялся.

– Я так и знал, что вы взовьетесь, Трой.

– Без осечки, – усмехнулся Винс. – Слушайте, пойдемте вниз, посмотрим, нет ли чего-нибудь выпить.

Рафф оторвал глаза от альбома. Надо уйти отсюда. Его присутствие всех стесняет. К тому же он не желает принимать в этом участие. Слишком часто он сталкивался с такими вещами. Сталкивался и уклонялся.

Так часто, что при одном упоминании о них его пробирала дрожь. И даже одолевала скука. (Но не с Мэрион Мак-Брайд. Нет. Там он все принимал.)

В нем сразу рождалось желание съежиться, растаять, исчезнуть. В горле застревал горячий комок, в груди что-то сжималось. Он вздрагивал от боли, на кого бы ни нападали: на католиков, на ирландцев или на евреев – особенно на евреев. Потому что Моррис Блум был еврей, и Раффу, знавшему, какой он был человек, хотелось, чтобы это знали все, и любили Морриса, и понимали его значительность. Как человека, как человеческого существа.

И вот опять удар по Моррису.

А он остается в стороне. И молча следит – вот уж ирония судьбы! – как Трой, эта поборница справедливости, бренча, звякая, закуривая на ходу сигарету, выходит на середину комнаты и останавливается, широко расставив стройные ноги.

– Слушайте, Флойд, я просто не верю, что вы способны на такую дикость.

– Дорогуша, а вы представляете себе, какой капитал придется вложить в это предприятие? – добродушно спросил Флойд. – Около трех четвертей миллиона чистоганом.

– Знаю, Флойд.

– Перестань, Трой, – вмешался Винс. Он был встревожен и раздражен. – Можешь написать письмо в «Тайме». Нас это совершенно не касается.

– Нет, касается, – настаивала Трой.

– Минуточку, дорогуша, – снова заговорил Флойд Милвин. – Вы, наверно, не так меня поняли. Мы совсем не собираемся вешать объявления. Если какой-нибудь свежеиспеченный миллионер с Седьмой авеню попытается купить Дом, мы не станем поднимать крик. Есть другие способы. И все будет шито-крыто.

– Флойд, мне в голову не приходило... я понятия не имела, что вы способны на подобный поступок, – спокойно и раздельно сказала Трой. – Флойд, я не желаю слушать такие разговоры.

– Трой! – Слегка отвернувшись от Милвина, Винс смотрел на жену. Он старался говорить небрежно, но на глазах у него появилось просительное выражение. – Пойми ты наконец, что это все-таки дело Флойда. Никому не доставляет удовольствия – а Флойду меньше всех –. вводить в своем поселке ограничения. Но когда человек вкладывает в дело без малого миллион, он должен быть на страже...

– На страже – это вы хорошо сказали, – подхватил Флойд. – Не выпить ли нам? Поставим точку, Трой. Хватит и того, что вы стараетесь сделать такую непримиримую либералку из Пэт. Но со мной этот номер не пройдет. Ничего не получится, дорогуша. – Флойд засмеялся и двинулся к двери.

– Флойд, если вы действительно собираетесь это сделать, мне с вами больше не о чем разговаривать! – сказала Трой.

Рафф впервые уловил дрожь в ее голосе. Он пошевелился, и альбом Верна упал на пол.

– Моя жена – известная чудачка, – сказал Винс. – Вы ведь знаете, Флойд.

– Еще бы не знать!

Винс и Флойд сделали несколько шагов к двери. Трой пошла за ними.

– Винсент, ты не примешь в этом участия. Не можешь принять.

Рафф снова заерзал.

– Трой! – Предостерегающий голос Винса.

– А я говорю, что не можешь! Карандаша не возьмешь в руки, пальцем о палец не ударишь для такого гнусного дела. – Она повернулась к Милвину. Какая она маленькая – в три раза меньше Милвина, подумал Рафф. И как у нее дрожит подбородок! – И вы тоже, Флойд, не должны участвовать в этом. Никто, никто не имеет на это права!

– Трой, дорогая! – Ласкательный эпитет прозвучал у Винса как угроза.

– Неужели вы способны сознательно пойти на это? – Она сделала шаг к Флойду. – Никто не смеет вводить такие правила. Подумайте только, к чему это может привести! – Казалось, она вот-вот собьется и замолчит. – Предположим... вы только представьте себе, что в Тоунтоне вдруг запретили бы жить людям, которые торгуют противозачаточными средствами!

С румяного лица Милвина сползла улыбка, губы злобно сжались.

– Не болтайте глупостей, Трой!

Подталкивая Милвина к двери, Винс просил:

– Не обращайте на нее внимания, Флойд! Вы знаете, какая она неугомонная!

– Винсент! – воскликнула Трой, и в ее мягком голосе прозвучали резкие нотки. Подняв руку, она тоже направилась к дверям. Пестро расшитый шелковый жакет-кимоно и белые серьги из искусственных цветов выглядели особенно празднично и безобидно на их разбушевавшейся хозяйке. – Винсент, я не желаю, чтобы Флойд переступал порог нашего дома, и если ты хотя бы прикоснешься к этому проекту...

– Выпьем, Флойд! – Винс наконец вытолкнул Флойда на площадку.

– Винсент!

Она бросилась за ними, но Винс с силой захлопнул дверь, и Трой ударилась о косяк.

Рафф вскочил: от его благоразумия и выдержки не осталось и следа, так же как и от дурацкого предубеждения против Трой. Он подбежал к ней, увидел, что она невредима, и распахнул дверь. Понимая, что Трой уже все сказала за него, что он опоздал, Рафф все-таки крикнул:

– Послушай, Винс!

Винс остановился на ступеньке.

– Наша фирма не может взяться за этот проект, – сказал Рафф.

– Как не может? – Винс перевел глаза с Трой на Раффа. – Рафф... – Теперь в его голосе звучала ярость. – Мы с тобой, кажется, архитекторы и поэтому отвечаем за архитектуру, а не за мораль, или этику, или политику...

– Это вещи связанные. Особенно в данном случае, – ответил Рафф. – И я не допущу, чтобы такой гнусный проект красовался на чертежных досках в той самой конторе, где работаю я.

– Я ухожу, Винс, – сказал Милвин, открывая наружную дверь.

– Флойд, – сказал Винс, – все это... Послушайте, Флойд, ведь к вам лично это не относится... Мало ли что люди наговорят!.. Они ведь никого персонально не имеют в виду. Я уверен, что и Трой и Рафф...

Оттолкнув Раффа, Трой выбежала на площадку.

– Нет, я имела в виду, именно Флойда имела в виду. – Лицо у нее судорожно подергивалось. – И если вы, Флойд, не откажетесь от этой мысли, я предпочитаю больше никогда с вами не встречаться!