Текст книги "Камни его родины"

Автор книги: Эдвин Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Рафф секунду колебался.

– Да, в общем, не будет.

– Какая же это конгрегациональная церковь без пирамидальной крыши? Это вообще не церковь! – Фальцет Дэвиса забрезжал от возмущения.

– Сейчас я перейду к этому вопросу, – сказал Рафф.

– А вы знаете, каким требованиям должна удовлетвс рять архитектура конгрегациональной церкви? – не успс каивался Дэвис.

– Прежде не знал, – ответил Рафф. – Никогда не занимался этим. Но теперь, кажется, знаю. Многое мн рассказал мистер Стрингер, и, кроме того, я осмотре немало церквей в Коннектикуте...

– А известно вам, какая нам нужна площадь, мисте Блум? Wспросил другой член комитета.

– Да, известно. Шесть тысяч квадратных футов, ил около того. То есть примерно десять квадратных футов н человека.

– Как же все-таки с пирамидальной крышей? – снов раздался надтреснутый голос Дэвиса.

– Сейчас перейду к этому, мистер Дэвис. Думаю, мн известны и ваши требования и характер участка. В своём проекте я постараюсь сохранить в неприкосновеннос-п побольше деревьев – мне хотелось бы, чтобы дереву вошли естественной составной частью в проект. – Он запнулся: где найти достаточно убедительные слова, чтоб! вызвать в воображении этих людей образ, который он са? видит с такой отчетливостью? – В общем, так... Эт; церковь будет иметь вид заглавной буквы "А" с очень острым углом при вершине.

– Как, как? – Это опять Дэвис.

– Простая А-образная конструкция, – объясни, Рафф. – Боковые стены имеют наклон и наверху сходятся Так что, если хотите, вся церковь становится пирамидаль ной крышей. – Рафф видел, что лица слушателей вы ражают растерянность и недоумение.

– Вот так... – Он соединил пальцы рук таким образом что получилось нечто вроде высокой двускатной крыши

Мистер Дэвис почесал за ухом, в том месте, где он ещё не совсем облысел.

– На мой взгляд, – с растущим волнением продолжа; Рафф, – эта форма выражает сущность церкви – онс напоминает положение рук во время молитвы.

– В этом – смысл всей концепции, – сказал Кеь Стрингер, явно обращаясь к Фрэнклину Дэвису.

– А где в этом А разместятся классные комнаты? – спросил кто-то.

Когда Рафф попытался объяснить и это, другой члеь комитета сказал:

– Что-то больно уж смахивает на большую палатку По-моему, раз это церковь, так пусть и будет похожа на церковь.

Эд, если бы вы видели ее на чертеже... – вступился Стрингер.

Один вопрос, мистер Блум, – заговорил Лаймен Орр. – Имеете вы представление, во что обойдется постройка вашей церкви?

– Только приблизительно, – ответил Рафф. – Но заверяю вас, что ее можно построить, сэкономив при этом семь-восемь тысяч из ассигнованной суммы.

Жесткое, морщинистое лицо Орра смягчилось.

– Приятно слышать, – сказал он.

Лысая голова Фрэнклина Дэвиса повернулась в сторону Орра.

– Лаймен, я по опыту знаю, что предварительные расчеты архитекторов никогда не оправдываются. – Он перевел взгляд на Раффа. – Прежде чем мы перейдем к следующим пунктам, должен сказать, что эта ваша А-образная конструкция для меня так же непостижима, как А-бомба. И обойдется, надо думать, не дешевле.

Рафф заметил, как нахмурился Кен Стрингер.

– Лично я доверяю расчетам мистера Блума, Фрэнк. Если архитектор утверждает, что может сэкономить нам столько денег, то, мне кажется, мы должны хотя бы предоставить ему возможность познакомить нас с предварительными чертежами или эскизами.

– Сколько вы возьмете за предварительные чертежи? – спросил Фрэнклин Дэвис.

– Ну, я... – Рафф чуть было не сказал, что сделает их даром. С профессиональной точки зрения, предварительные чертежи должны быть оплачены, но Рафф смертельно боялся упустить и без того проблематичный шанс. – Тут дело не в деньгах... То есть я очень хотел бы представить эти чертежи, так как у меня нет другого способа объяснить, что я имею в виду.

– Какова же ваша цена? – спросил Орр.

Рафф наудачу назвал ничтожную цифру:

– Пятидесяти долларов будет достаточно.

Орр кивнул.

– Вот что меня смущает, – заговорил один из членов комитета. – Как вы сможете снизить стоимость при такой сложной форме здания? Ведь это очень трудоемкая конструкция. И потом, откуда будет проникать свет, если Две главные стены поднимаются под острым углом до самого верха?

– В церкви будут три источника света. Во-первых, застекленный фронтон, во-вторых, частично застекленная задняя стена. Но основным источником света будут две узкие полосы стекла по всей длине конька...

– Что?! – одновременно воскликнули три члена комитета.

– Вы хотите застеклить самый конек крыши? – спросил Фрэнклин Дэвис.

– Да. Это будут узкие полосы стекла – дюймов по шестнадцать каждая. Они пройдут прямо по стропилам, так что все конструктивные элементы крыши, сходясь вверху будут одновременно играть роль оконных переплетов. Они разделят фонарь на клетки, которые создадут интересную игру света в помещении церкви.

Фрэнклин Дэвис громогласно запротестовал.

– Хотелось бы знать, почему вы считаете, что для церкви стеклянные полосы лучше, чем обычный конек? – поинтересовался Орр.

– Не для всякой церкви. Только для этой. Потому что она окружена деревьями. – Он помедлил, потом убежденно заговорил: – Но главным образом потому, что конгрегаци-ональная церковь по сути своей, по обрядам и архитектуре всегда была самой простой, самой человечной, самой естественной, и, значит, здание церкви должно естественно, органично сливаться с небом и деревьями. И еще потому, что свет, льющийся сверху, уже сам по себе является символом...

Больше Раффу ничего не удалось сказать. Все разом заговорили, страсти накалились, собрание распалось. Тут Кен Стрингер поспешил вмешаться и тактично увел Раффа в соседнюю комнату.

Ожидая его возвращения, Рафф выкурил добрую половину своего запаса сигарет. Стрингер вернулся с таким видом, словно побывал в драке; тем не менее он улыбался.

– Конец первого раунда, – объявил он. – Один – ноль в вашу пользу, Рафф. Теперь давайте эскизы, да поскорее.

– Что там было? – спросил Рафф, вытирая лоб и шею совершенно мокрым платком.

– Неважно, – отмахнулся Кен. – Только соберитесь с силами и выдайте им чертежи неслыханной красоты.

– Спасибо, Кен, – пробормотал Рафф, не умея иначе выразить чувство огромного облегчения и радость возродившейся надежды.

В ту же ночь Рафф начал работать, как одержимый. Он чертил почти до рассвета, пока не почувствовал, что глаза то словно полны песку. Он лег, часа четыре поспал, Потом выпил неимоверное количество кофе и в полоВинс девятого уже снова сидел за работой. И так – две ночи и три дня.

Достаточно – почти достаточно – для того, чтобы отогнать неотвязные мысли о ней, заполнить ноющую пустоту в сердце.

Лист за листом – скомканные наброски видов, планов, разрезов – летели в мусорную корзину, прежде чем Рафф взялся за окончательный вариант.

Усталости не было. Возбуждение росло с каждым часом. Мягкий черный карандаш сам собою скользил по бумаге.

Рафф начертил не только планы церкви и отдельно план того крыла, где помещалась воскресная школа, но и все общие виды здания. Кроме того, он сделал перспективный вид акварелью, чтобы наглядно показать эту церковь из камня и дерева, стены которой вздымались под острым углом, сходясь у стеклянного конька; чтобы члены комитета видели ее в естественном окружении древних кленов и вязов; чтобы они поняли, как органически сливается она с контурами местности, с приютившими ее деревьями и пологом неба...

В четверг под вечер пришел Кеннет Стрингер и встал, как нетерпеливый рассыльный, у чертежной доски; едва лишь высохли краски, он схватил чертежи и умчался. В тот же день он представил их специально созванным членам комитета.

Ожидая ответа у себя в конторе, Рафф попытался уснуть, но так и не сомкнул глаз.

В одиннадцать вечера зазвонил телефон.

– Рафф, можете вы сейчас прийти ко мне? – Это был Кен Стрингер. Голос его звучал тускло, уныло.

– Неудача, Кен? – спросил Рафф. Он все понял.

– М-м-м... Они отклонили, Рафф.

– Так... – Рафф уставился на чертежную доску.

– Но я не собираюсь сдаваться. И вы не сдавайтесь. Можете вы прийти сейчас? Нужно поговорить.

Когда Расрф пришел к священнику, тот уже взял себя в руки и снова был полон надежды и решимости.

Как ни пытался Рафф тоже настроиться на оптимистический лад, ему это не удалось. Он слишком устал; бессонная, лихорадочная работа доконала его. Все тело ныло от безнадежности. Он старался не думать о том, какую брешь в его сбережениях пробила перестройка конторы и квартиры.

– Из-за чего все-таки они угробили ее? – спросил он наконец.

– Понимаете, – сказал Кен Стрингер, – все уже было на мази, можно сказать – вот-вот и прошло бы, Но тут они спросили Леонарда Шивли, что он думает на этот счет. А он сказал, что, судя по этому проекту они рискуют получить собачью конуру, но что не будет никакого риска, никаких неприятностей и огорчений если мы обратимся...

– К Хоули, – закончил Рафф.

Стрингер кивнул.

– Но я еще не сказал вам о главном ударе под ложечку. После Шивли выступил Фрэнклин Дэвис и заявил, что если мы примем ваш проект, то можем не рассчитывать на его тридцать пять тысяч.

– Аминь, – пробормотал Рафф.

– Но я не складываю оружия, – сказал молодой священник. – Я еще только начинаю борьбу. До следующего совещания строительного комитета целый месяц. Я добился их согласия на то, чтобы о проекте высказались все члены конгрегации. Я повесил ваши эскизы на большой доске объявлений в приходском доме. Пусть все посмотрят на них. Мы с Молли начнем работу среди молодежи и в Клубе молодоженов. Они-то будут голосовать за ваш проект, в-этом я уверен. На мой взгляд, он поразительный и оригинальный, и я не dnosys, чтобы его зарезали.

– Слушайте, Кен, – заговорил Рафф, – я не хочу, чтобы вы из-за этого лезли на рожон. Вы уже и так достаточно сделали...

– А я вам говорю, что я еще и не начал, – возразил Кен. Он взъерошил свои короткие светлые волосы.

Но на этот раз задорная решимость священника не заразила Раффа. И когда он ехал домой, эта печальная ночь сулила ему только недоброе.

Он отпер дверь, вошел в просторную комнату, где еще два часа назад жил и работал, полный надежд. По винтовой железной лестнице поднялся на балкон, служивший ему спальней. Нельзя больше думать о церкви, иначе ему не уснуть.

Он лежал на низкой кровати и не спал.

Вернулась ли уже Трой из Бостона?

И как там Винс Коул в Западной Виргинии?

И как Эбби?

И вдруг он с удивлением подумал о том, что Эбби в конце концов дождался, добился почти всего, что ему нужно в жизни. Эбби, такой робкий, осторожный и благопристойный, оказался достаточно мужественным, чтобы ради любви к Феби нарушить все условности.

Тогда как он, Рафферти Блум, словно заразившись от осторожностью, сдержанностью и благопристойно-лишил себя шанса завоевать Трой.

Он уснул на рассвете, а когда проснулся после короткого беспокойного сна, было только четверть девятеро. Он встал, подгоняемый сознанием, что даже один лишний час сна для него теперь непозволительная роскошь.

Позавтракав и одевшись, он заказал телефонный разговор с шарикоподшипниковой фирмой "Тикнор" в Тор-рингтоне, штат Коннектикут. Он собирался сделать это сразу, как приехал в Смитсбери, но увлекся перестройкой своего дома и забыл.

Ожидая соединения, он сидел за своим безрадостно-пустым чертежным столом и оглядывал комнату.

Прежде здесь помещалось маленькое предприятие по изготовлению серебряных и платиновых изделий, но когда Молли Стрингер сняла этот дом для Раффа, он уже многие месяцы пустовал. Обходился он недорого, всего семьдесят пять долларов в месяц. В помещении конторы был огромный, совсем простой кирпичный камин, который прежде, очевидно, служил плавильной печью. Рафф и его помощник-плотник разобрали переднюю стену дома, поставили через каждые три фута деревянные стойки четыре на четыре и застеклили промежутки между ними. Входную дверь Рафф выкрасил желтой охрой теплого оттенка, неоштукатуренные стены внутри – белилами, а дубовые балки оставил в их натуральном виде. В задней части дома над маленькой кухней Рафф устроил застекленный балкон, служивший ему спальней. Туда вела старенькая, купленная по случаю, железная винтовая лестница.

Просторная комната внизу служила конторой и гостиной. Рафф сделал стенные полки и шкафы для чертежей, из Двух деревянных козел и гладко выструганной двери соорудил чертежную доску. В порыве безумной расточительности он купил еще современную тахту, обитую темно-зеленой материей в рубчик, два мягких стула, длинный ноллевский стол, а в Смитсбери ему удалось найти несколько простых старинных сосновых стульев; в резуль-Тате получилась чудесная игра форм и поверхностей, теплых и холодных красок...

Этот дом доставил ему огромное, никогда прежде не испытанное наслаждение.

И разорительное до крайности.

– Фирма "Тикнор" на проводе, – звонко отчекани голос в телефонной трубке.

Но секретарь сказал Раффу, что Тикнор еще не приходил. "Позвоните через полчаса... "

Рафф закурил. Видимо, он совсем рехнулся тогда у Вертенсонов: промчался мимо Тикноров, думая только о том, как бы поскорее увезти Мэрион Мак-Брайд.

Он вдруг поднял голову и поглядел в огромное, во всю стену окно: мальчишка-рассыльный опускал в его ящик газету. Рафф сообразил, что это, видимо, тот самый номеп смитсберийской газеты "Пчела", где помещена статья о нем. Он открыл дверь и вынул газету из ящика.

Так оно и есть. На первой странице. Он разложил газету на чертежной доске.

Вот фотография перестроенного дома, вот портрет самого Раффа, а вот интервью в две колонки, которое он дал на прошлой неделе. АРХИТЕКТОР ИЗБИРАЕТ СМИТСБЕРИ СВОИМ ПОСТОЯННЫМ МЕСТОЖИ ТЕЛЬСТВОМ, – гласил заголовок над его фотографией. Бегло просматривая интервью, он ужасался нелепостям, которые, очевидно, наговорил. Его передернуло, когда он добрался до высказываний мистера Рафферти Блума, «известного современного архитектора», о Смитсбери и его чудесных окрестностях, а также о возможности создать современные здания в этом, еще нетронутом краю.

Но разделы, написанные самим редактором газеты, были очень милы и наивны. Рафф воспрянул духом при мысли, что, может быть, статья принесет ему клиентов.

Он отложил газету и снова вызвал Торрингтон. На этот раз его соединили с Тикнором.

– Мистер Тикнор, с вами говорит Рафферти Блум. Я...

– Кто?

– Блум. У Вертенсонов мы...

– А! Архитектор. Да, да, теперь вспоминаю. Как поживаете?

Рафф сказал, что он обосновался в Смитсбери и открыл там свою контору. Потом спросил, нельзя ли ему встретиться с мистером Тикнором?

– Боюсь, вы немного опоздали. Мы уже начали работы. Машина завертелась.

– Ах так! – Рафф проглотил слюну.

– Мы пригласили Картера Филипса, нью-йоркского архитектора, – продолжал Тикнор. – Может, знаете его – в журнале "Дома и сады" есть фотография большого дома, построенного по его проекту. Не видели случайно?

Рафф сказал, что не видел.

– Мне бы хотелось, чтобы он взглянул на дом, который вы строите для Всртенсонов. Не возражаете?

Нет, Рафф не возражал.

– Обидно, что мы с вами разминулись, мистер Блум, – не без сожаления в голосе сказал Тикнор. – Надеюсь, в следующий раз...

Рафф положил трубку и отодвинул аппарат на самый край чертежной доски. Рассеянно просмотрел первую страницу газеты. Он не знал, не представлял себе, далеко ли простирается эта пустыня стоячего, бесплодного времени, выдержит ли он, хватит ли s него сил.

Чтобы как-нибудь заглушить страх, он встал, прошел в другой конец комнаты, достал из стенного шкафа обрезки картона, клей, ножницы, острый нож, краски и взялся за сложную, кропотливую работу: он решил смастерить макет своей церкви в подарок Кену и Молли Стрингерам.

Он трудился весь день, наутро снова сел за макет, но тут позвонил Роджер Вертенсон: в доме приступили к кладке камина, и каменщик сказал, что ему было бы спокойнее, если бы Рафф приехал, тем более что Рафф и сам просил вызвать его.

Он отложил макет, запер контору, где не было ни работы, ни клиентов, и поехал в Ньюхилл-Коув. Добрался он туда в половине третьего.

Шагая по великолепному участку Вертенсонов, он с глубоким удовлетворением отметил, как быстро поднимается дом: каркас готов, пологие стропила уже укреплены на солидных подушках, и весь ансамбль так гармоничен, что взгляд сам собою скользит от округлых очертаний каменной ограды к входу, и дальше, к каменному выступу террасы, которая, подобно носу корабля, устремляется к морю. Ему стало легче, и смертельная апатия, владевшая им в дни ожидания, начала отступать.

Он пробрался в пятистенную, еще открытую со всех сторон гостиную и около двух часов работал с молодым каменщиком, отбирая камень за камнем, указывая, как их расположить. При нем рабочие с помощью массивной треноги, веревок и блоков подняли и положили на место громадный замковый камень неправильной формы.

Рафф смотрел на его замшелую, выветренную, испещ-Ренную пятнами поверхность, зеленую, серую, охряную, и вдруг на него нахлынули воспоминания о том далеком Дне, и он снова ощутил прикосновение стеганого красного пальто, и щек, чуть холодноватых от ветра, и удивленного рта и снова услышал громкий призыв своей, прежде немой тоски...

В половине пятого рабочие разошлись, а Рафф с каменщиком отправились в Ньюхилл-Сентер и выпили там в баре по нескольку кружек пива. Потом он позвонил в контору к Эбби, но не застал его.

Повинуясь неотступному желанию, родившемуся еще на участке Вертенсонов, Рафф сел в машину и поехал в Тоунтон к дому Трой. Он подошел к боковому входу и постучал в ветхую дощатую дверь, не думая, да и не желая думать о том, что он скажет Трой, когда увидит ее.

Но в доме стояла тишина – только эхо подхватывало стук; такое глубокое безмолвие бывает лишь в зданиях, где уже давно никто не живет.

Трой все еще в Бостоне.

Рафф повернулся и воровато отошел от двери, охваченный нелепым страхом, как бы его не увидели.

Уже смеркалось, когда он закончил макет, который собирался вечером преподнести Стрингерам, и тут угрюмое отчаяние, терзавшее его весь день, немного рассеялось: впервые он вздохнул с облегчением.

Кто-то громко и отрывисто постучал в дверь, и Рафф впустил незнакомого, очень некрасивого человека, который отрекомендовался Уильямом Фоссом. У него были взлохмаченные волосы, большие уши и грубые, узловатые руки. Он сказал, что прочел эту статейку в "Пчеле".

– Мне страх как понравились слова насчет того, что вам по душе это местечко. Я тут и родился и вырос. Теперь живу в Нью-Бритене, но вырос я тут. – Он окинул взглядом контору, ее высокий потолок. – Не знаю, мистер Блум, интересуетесь ли вы строительством поселков, но если интересуетесь, то я, пожалуй, подкину вам работенку...

– Очень интересуюсь, – сказал Рафф, указывая гостю на один из своих новых стульев у камина. Неужели ему выпала такая удача?

– Вы недурно подновили этот сарай. – Фосс все еще осматривал контору. Рафф ждал, что тот спросит его, где он прежде работал и нельзя ли увидеть образцы этой работы, но Фосс, видимо, спешил перейти к главному. – Я построил с полдесятка поселков вокруг Нью-Бритена, – сказал он без околичностей. – И всегда держался подальше от архитекторов. СТройл по собственным планам. Но на этот раз мне нужны новые образцы. После войны народ стал плодиться вовсю, и теперь каждой семье подавай три спальни! Пробовали вы когда-нибудь выкроить три спальни доме площадью в восемьсот девяносто квадратных футов?

– Нет, – после короткого молчания ответил Рафф.

– Вот и я не пробовал. Потому-то мне и нужен ловкий, изворотливый архитектор.

– Сколько домов будет в этом поселке?

– Пятьдесят пять. Участок мировой. Почти двадцать акров.

Рафф смотрел на него, пытаясь скрыть удивление: пятьдесят пять домов на неполных двадцати акрах!

– Тесновато, пожалуй, будет, – заметил он как бы мимоходом.

– Ну, Билл Фосс знает свое дело. А людям нравится жить впритирку.

Все-таки Рафф стал прикидывать в уме: если вычесть площадь, которую займут улицы, и дороги, и подъездные дорожки, дома придется строить чуть ли не стена к стене.

– А что представляет собой участок, мистер Фосс?

– Участок такой, что пальчики оближешь: отличная, ровная местность. Надо только выкорчевать деревья и кустарники, – ответил тот. – А требуется мне вот что... – И он перечислил свои требования, включавшие, между прочим, такие пункты: обшивка верхней половины всех фронтонов сучковатыми сосновыми досками, большие панорамные окна, выходящие на улицу, навесы для автомобилей на деревянных подкосах, внутренние шкафы для телевизоров, замаскированные под камины.

Какой-то кошмар! В воображении мгновенно возникает настоящий архитектурный гиньоль, а этот человек говорит о нем с поистине первобытной наивностью. Рафф до конца выслушал всю тошнотворную программу мистера Фосса.

"Помни, – говорил он себе, – ничего другого ты и не мог ожидать; с этим сталкивается почти каждый архитектор. И ты должен попытаться изменить это. Должен приложить все усилия, чтобы образумить, переубедить клиента, объяснить ему. У него нет ни твоих знаний, ни вкуса, ни образования".

– Мистер Фосс, – осторожно заговорил Рафф, – я только начинаю свою самостоятельную работу и чертовски хочу начать как можно скорее. Не согласитесь ли вы выслушать некоторые мои соображения насчет архитектуры?

– Обязательно! – сказал Фосс. – Конечно!

Вооружившись терпением, Рафф постарался изложить свои взгляды с предельной простотой и ясностью. Но хотя все время кивал и приговаривал: "Конечно, конечно!" – Рафф видел, что слова отскакивают от него, как горох от стенки.

Тогда он решил прибегнуть к фотографиям. Картинки лучше дойдут до Фосса. Он вытащил груду журналов – "Аркитекчерел форум", "Прогрессив аркитекчер", "Арки-текчерел рекорд", "Ю. С. Аркитекчер" – и показал несколько поселков, решенных не всегда удачно, но, во всяком случае, несравненно лучше, чем у Фосса.

– Конечно, конечно! – поддакивал Фосс.

Как с гуся вода!

– Ловко состряпано! – одобрил Фосс, когда Рафф кончил показывать журналы. – Только я-то ведь лучше знаю, чего хотят люди. И не собираюсь подсовывать им какую-нибудь дрянь.

Нет, с этим человеком не сговоришься.

Тут дело не в гордости, не в принципах и не в компромиссе. Просто рука не поднимается построить такой поселок, такой Гадвилл с сучковатыми сосновыми досками и дурацкими окнами; такую трущобу без единого деревца, утрамбованную и упакованную, точно банка сардин. Вот случай специально для Общества защиты людей от жестокого обращения. Нет, не поднимается рука на такое дело. Даже если проект будет анонимный.

Разочарованно, но учтиво Рафф открыл дверь. И Фосс ушел.

А Рафф явился на обед к Стрингерам с опозданием. Умолчав о неудачной встрече с Фоссом, он преподнес Кену и Молли макет церкви.

Наблюдать за ними, видеть их лица (вместо физиономии мистера Фосса), следить за тем, как они рассматривают макет, дотрагиваются до наклонных стен и длинного, узкого стеклянного конька, как восхищаются искусно нарисованной кладкой фундамента, из которого вырастают высокие сходящиеся наверху стены, слышать возгласы искреннего одобрения – все это было для Раффа пол ноценной наградой за многие часы упорного труда, потраченного на миниатюрное здание.

Но макет не залежался у Стрингеров. В тот же вечер они взяли его с собой в приходский дом.

Вместе с эскизами церкви он стал оружием в начатой ими кампании. Ничего подобного этой кампании, длившейся в общей сложности месяц, Рафф в жизни своей не видел. Только неутомимая энергия Стрингеров спасла его от отчаяния и апатии, овладевших им после того черного дня, когда строительный комитет отверг проект.

Кен Стрингер, благодушный священник с копной белокурых волос и обманчивым видом студента-перво-курсника, и его худощавая, веснушчатая молодая жена вели сражение с изворотливостью и пылом, достойными завзятых политиканов накануне выборов.

Если вначале их деятельность напоминала порывы свежего мартовского ветра, то под конец она превратилась в настоящий циклон.

Они звонили Раффу в любое время дня и ночи, гоняли его в самые непостижимые места, таскали с собою, если момент казался им стратегически важным.

Они хитростью заставили его выступить в Клубе молодоженов с рассказом о современных церквах, виденных им в разных штатах страны во время его путешествия, принуждали объяснять чертежи всем, кто соглашался слушать, и добились даже того, что он был приглашен в Клуб львов, где произнес на редкость неудачную речь.

"Львы" отнеслись к Раффу критически, зато молодожены обратились на путь истинный и приняли проект с полным }mrsgh`glnl.

Кен Стрингер разжег фантазию подростков на воскресном собрании Общества пилигримов. Молли выступила перед членами клуба Женского вспомогательного корпуса. Без особого успеха. Зато молодые женщины из другого церковного клуба с мрачным названием "Будущие бабушки Смитсбери" проявили к проекту новой церкви большой интерес.

Стрингеры взяли с собой эскизы и макет (высотой в четыре фута десять дюймов) на окружную конференцию в колледже "Стерлинг дивинити" в Йеле.

По их предложению в старшем классе смитсберийской школы был устроен конкурс. Ученики писали сочинение на тему "Почему я люблю новую архитектуру".

К концу четвертой недели Кен Стрингер стал обладателем открытого письма к строительному комитету, в котором члены конгрегации просили пересмотреть вопрос о строительстве новой церкви по проекту Рафферти Блума.

К письму был приколот лист бумаги, а на нем свыше сотни подписей и резолюция о "необходимости собрать Добавочный фонд на случай, если это потребуется для осуществления столь нужного и достойного дела". Таким путем сторонники Раффа пытались заранее отразить удар, который был бы нанесен всему замыслу, если бы Фрэнклин Дэвис отказался внести тридцать пять тысяч долларов.

Но, несмотря на все эти подписи и добавочный фонд, Пятнадцати тысяч все еще не хватало.

Поэтому накануне решающего заседания комитета Раффу было предложено взять приступом смитсберийского банка. Это был его первый опыт: до пор ему не приходилось иметь дело с банками.

Ему назначили прийти в два часа. В маленькой конторе ютившейся в глубине здания, он разложил на столе эскизы и поставил макет.

Он просил даже не займа, а только обещания, что заем будет предоставлен. Не согласится ли банк ссудить его пятнадцатью тысячами долларов, если проект церкви будет принят?

Оба директора не проявили никакого восторга. Они допрашивали Раффа с большим пристрастием, чем члены строительного комитета.

– Из-за этой церкви подняли такой шум, какого в Смитсбери не было с тех пор, как Историческое общество устроило скандал из-за магазина без продавцов у городского сквера, – недовольно сказал один из них.

Второй был еще откровеннее:

– Слишком рискованное это дело, мистер Блум вмешиваться в такую заваруху. Я не хочу сказать, что вац церковь плоха и все такое, но вы ведь сами понимаете: м несем ответственность перед вкладчиками...

Рафф попытался объяснить им, что церковь буд необычайно гармонично выглядеть среди деревь и естественно сольется с окружающим пейзажем, что сэр форма ее уже является символом. Попытался он таю доказать, что такая конструкция экономичнее, так как в № совмещаются зал, купол и шпиль; что в этом единственш величественном...

– Еще одно возражение, – сказал второй директ и постучал по стене макета. – В сентябре у нас быва! ураганы, и вашей стене придется принимать их нати на себя.

– Не думаю, – возразил Рафф. – Здесь господству! северные и северо-западные ветры; что же касает ураганов, то они обычно налетают с востока...

– Так-то оно так...

Рафф показал на план участка.

– Церковь обращена на юг, и стены идут с юга север. На них лежит основная нагрузка. И если да налетит ураган... I

Нет. Что толку? Ветер, конструкция, символическ форма, экономия – для них это все пустой звук.

Банк отклонил его просьбу. Не согласился даже дать письменное обещание, что предоставит заем.

Рафф унес эскизы и макет. Он сообщил по телефону печальные новости Кену Стрингеру – это было их первое серьезное поражение за последнее время.

Назавтра Рафф весь вечер не выходил из конторы, обращая молчаливые мольбы к собранию, которое шло в это время в приходском доме. Ожидая звонка Стрингеров, он прошагал по комнате не меньше десяти миль.

Когда в конторе пронзительно зазвонил телефон, Рафф добегался до полного изнеможения.

– Если вы завтра свободны, – вежливо и невыразительно звучал в трубке голос Кена, – то, пожалуй, принимайтесь за рабочие чертежи.

Все еще не веря новости, Рафф выслушал полный отчет о новом решении комитета и о том, что хотя Фрэнклин Дэвис невольно поддался общему изменившемуся отношению к проекту Раффа, однако окончательно он устыдился лишь тогда, когда "оппозиция" (то есть сторонники Стрингера) постановила обратиться за помощью к местно му банку.

– Кен! – завопил Рафф. – Я вас обожаю! Объясните, как нам удалось этого добиться? Нет, не нам! Вам! – И от полноты восторга добавил: – Кен, будь вы католиком, я выбрал бы вас папой.

Спать в такую ночь было бы возмутительной тратой времени. Рафф прошагал по комнате еще несколько миль, потом схватился за телефон, стоявший на чертежной доске. Он позвонил в Тоунтон Эбби Остину. Его радость переливалась через край. Он должен был с кем-нибудь поделиться. Трой... Если бы можно было все рассказать Трой!

Его звонок разбудил Эбби.

– Эбби, они утвердили! – крикнул Рафф. – Сегодня вечером.

– М-м? – сонно промычал Эбби.

– Сегодня вечером утвердили!

– Рафф?

– А кто же еще, черт тебя дери?

– Что утвердили?

– Проект церкви. Я строю конгрегациональную церковь. Не могу спать. Должен был рассказать тебе.

Тут Эбби наконец проснулся.

– Здорово! Вот это славная новость!

– Еще бы не славная! – орал Рафф. – Новость на славу!

– Как это тебе удалось? В твоем последнем письме был сплошной мрак.

– Сам не понимаю. Настоящее стопроцентное чудо.

– Погоди минутку, моя супруга желает что-то сказать тебе.

– Это изумительно! – воскликнула в трубку Феби. – Ну, Рафф, теперь у вас все на мази.

Потом трубку снова взял Эбби.

– Не понимаю, с чего это я радуюсь. Ведь ты теперь мой конкурент.

Рафф рассмеялся.

– А мое письмо ты получил? – спросил Эбби.

– Какое письмо?

– Значит, оно еще не дошло. Слушай, Рафф, наш разговор очень затягивается...

– Платить мне, а не тебе, – поддел его Рафф и ухмыльнулся.

– Знаю, – ответил Эбби. – Но счет будет черт знает какой.

– Что ты хотел сказать насчет письма?

– Ах да, – спохватился Эбби. – Это по поводу обеда в следующую пятницу. Мы хотим, чтобы ты приехал...

– Эбби, я бы рад, но проект нужно сделать как можно скорее, а ты же знаешь, чертежника у меня нет.

– И все-таки постарайся, – попросил Эбби. Потом добавил: – Я подумал, что, может быть, тебе захочется приехать. Трой возвращается из Бостона.