Текст книги "Мы идем к монстрам (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Кеззи дала мне салфетки.

– Иди со мной.

Затем она обняла меня и повела по одному из проходов между книжными полками. Одна из полок была заполнена книгами, на корешках каждой из которых был напечатан год.

– Это файлы Альфа-Хаус, Энн. Они восходят к 1700-м годам, но здесь… – она взяла книгу. – Здесь самые свежие.

Год, указанный на обложке, был три года назад. Она открыла книгу и протянула мне большую фотографию. На ней были изображены четыре девушки, стоящие перед Альфа-Хаус, все улыбаются. К тому же все они были полными и некрасивыми.

– Девушка слева – это я, – сказала Кеззи.

Чёрт возьми… Мои ноги стали ватными; возможно, у меня действительно закружилась голова от того, что она сказала. Девушка слева была огромной, весила на сто фунтов больше меня. Но чем больше я смотрела на её лицо, похожее на воздушный шарик…

Тем более я видела сходство.

– Я не могу поверить в то, что вижу, но это вы, не так ли?

– В самом деле. В то время я весила двести шестьдесят – двести семьдесят фунтов, в начале первого года обучения. А вот и мой последний табель успеваемости в старшей школе, – она вручила мне распечатку.

– Средний балл – один? – сказала я, глядя на оценки.

– Я была ужасной ученицей, Энн, намного хуже, чем ты. У меня просто никогда не было способностей ни к чему, и никогда не было достаточно уверенности в себе, чтобы обрести их, – она протянула мне ещё один табель. – А теперь мой табель успеваемости за первый семестр, когда я была первокурсницей.

Математика, история, английский, латынь, социология – всё отлично. Высший бал 4.0.

– Это прекрасно, – пробубнила я.

– И с тех пор он оставался идеальным, – сказала она. – В конце этого учебного года я закончу колледж с высшим баллом 4,0, двойной степенью по физике и химии, и я получу стипендию с отличием за мою аспирантуру. Йельский университет.

Я не знала, что сказать или даже подумать.

Она вернула книгу на место и отвела меня к столу, освещённому свечами. Я могла видеть очертания её идеального тела через прозрачную ночнушку.

– Я хочу сказать, Энн, что если я смогла это сделать, то ты определённо тоже сможешь. У тебя есть сила быть тем, кем я являюсь, и даже больше, – улыбнулась она. – Мне нелегко признать, что у тебя гораздо бóльший потенциал, гораздо более явные перспективы, чем у меня, когда я начала Неделю Испытаний.

Потенциал? Перспективы? Она говорила это обо мне?

Обо мне…

– Так что не волнуйся, – она слегка поцеловала меня в щёку. – Просто постарайся завтра, тогда в субботу ты станешь официальной сестрой Альфа-Хаус. Всё будет хорошо, – она снова села.

Теперь мне стало намного лучше. Мои родители никогда не верили в меня, но Кеззи верила. Я собиралась сказать что-то ещё, но потом увидела, что она снова читает эту книгу…

– Мисс Кеззи? Какую книгу вы читаете?

Её лицо светилось в огне свечи.

– Эту книгу можно представить как каталог переводов, Энн. Переводы – или, я бы сказала, транскрипции – были написаны в конце 1600-х годов человеком по имени Джозеф Корван…

– Мужчина на портрете внизу.

– Точно.

– Мне показалось странным, мисс Кеззи, я имею в виду, насколько похожи имена.

– Имена?

– Ну, Джозеф Корван, а затем основатель колледжа Джозеф Карвен. Были ли они каким-то образом связаны?

По какой-то причине она остановилась.

– Да, но только отдалённо. Видишь ли, транскрипции Корвана важны; это не только эта книга, их много, Энн, – она ​​похлопала по книге перед собой, – а оригинальная книга, из которой были сделаны эти транскрипции… Хотела бы ты услышать о ней?

– Конечно, мисс Кеззи.

Она откинулась на спинку старого высокого стула и скрестила ноги под собой.

– Давным-давно поэт с Ближнего Востока по имени Абдул Альхазред написал книгу в Сирии. Ты можешь представить себе Альхазреда как своего рода мотивационного философа, поскольку в определённом смысле его книга была посвящена мотивационной и философской науке. Название этой книги было «Аль-Азиф».

Я сразу вспомнила.

– Это слово написано под буквой «А» на Альфа-Хаус.

– Ты очень внимательна, Энн, да. Итак, оригинальной копии «Аль-Азифа» больше не существует, но на протяжении веков она была переведена сначала на греческий, затем на латынь, немецкий, испанский и даже английский языки. Эти более поздние переводы были переименованы в «Некрономикон». Но возникла проблема, поскольку некоторые из этих переводов были ошибочными.

– Вы имеете в виду, что кто-то их неправильно перевёл? – спросила я.

Кеззи вздохнула.

– Да, Энн, некоторые из них кто-то испортил, скорее всего, специально.

– Но почему?

– В процессе транскрипции недоброжелатели книги намеренно неверно цитировали её, чтобы уменьшить её силу как… мотивационного инструмента.

Тогда я не знала, почему она остановилась, но всё равно было интересно. Это объясняло, почему портрет Корвана висел на стене, по крайней мере, вроде того.

– Значит, Джозеф Корван каким-то образом сделал переводы, которые не были ошибочными?

– Да, и он единственный в истории, кто смог это сделать, – сказала она. – Видишь ли, Энн, мы рассматриваем «Аль-Азиф» как полевого проводника Альфа-Хаус. Все наши сёстры читают точные транскрипции, как только они вступают в должность, – её глаза сверкнули на меня. – Ты тоже сможешь это прочитать. Это поможет тебе, как помогло мне и любой другой девушке, которая когда-либо будет инициирована в Альфа-Хаус.

Это начинало звучать как какая-то чокнутая псевдонаука, но потом я подумала про себя: «Что мне до этого?» Меня не волновало ничто, кроме попадания в Альфа-Хаус. Но одна вещь пришла мне в голову…

– Я с нетерпением жду возможности прочитать это, мисс Кеззи. Но одного я не понимаю… если все переводы книги были специально испорчены, как Джозеф Корван, ну… перевёл их правильно?

Она снова сделала паузу таким же странным образом.

– Он был учёным, у которого было очень мало конкурентов, он был языковым экспертом.

– О-о-о… – почему я чувствовала себя странно сейчас? – Я пойду, мисс Кеззи. Спасибо, что поговорили со мной; мне стало намного лучше. Спокойной ночи, – но когда я начала отходить, она схватила меня за руку.

Теперь она прошептала, ухмыляясь прямо мне в лицо.

– Я рада, что заставила тебя почувствовать себя лучше, Энн. Для этого и нужны старшие сёстры из женского общества, так же, как нужны друзья. Но ты знаешь, чего я хочу сейчас?

– Что, мисс Кеззи? – мои плечи поникли. – Пожалуйста, не заставляйте меня снова сосать член моего отца!

– О, болезненная для тебя вещь, а? – она засмеялась, но затем её взгляд стал очень серьёзным, возможно, даже отчаянным. – Мне нужно, чтобы ты сейчас помогла мне расслабиться…

Блять. Она хочет, чтобы я отлизала ей? Я имею в виду, я знаю, что мне снилось, что я это делала, но я подумала, что это была просто какая-то извращённая лесбо-фантазия, которая была спрятана в моём подсознании.

Просто кошмар.

Но сейчас? Теперь она по-настоящему хотела, чтобы я это сделала?

– Пожалуйста, Энн, чёрт возьми, пожалуйста, – а затем она заставила меня встать на колени и пролезть под столом.

Она не была скромной – она ​​сняла ночнушку, поставила босиком ноги на подлокотники стула, и следующее, что я помню, эта идеальная безволосая «киска» была прямо перед моим лицом. Она прижала руку к моему затылку.

– Пожалуйста… у меня просто… такая слабость к оральному мастерству…

Оральное мастерство, да? Думаю, это был её причудливый способ сказать: «Полижи мою «киску». Конечно, я бы съела свои собственные фекалии, если бы она сказала мне – что угодно, – но это было хреново. Зачем такой суперкрасивой девушке, как она, хотеть, чтобы я это сделала?

Я просто начала лизать вверх и вниз, а она тут же начала шипеть и вздрагивать. Это было как во сне, было забавно. Когда я сменила лизание на посасывание её клитора и половых губ, это действительно возбудило её. Её руки сомкнулись в моих волосах. Я даже могла видеть, как её «киска» как будто пульсировала.

– Дорогая, дорогая, – прошептала она. – Ты всегда так хорошо это делаешь…

Она становилась всё более мускусной и влажной, и я действительно увлеклась этим, но потом – бац! – меня осенило. То, что она только что сказала…

Ты всегда так хорошо это делаешь?

Значит, я делала это раньше!

Я отступила.

– Подождите минутку! Я никогда раньше не лизала у вас! Единственный раз, когда я делала это, – это во сне!

Она выглядела испуганной, сидя с раздвинутыми ногами.

– Энн! Будь любезна! Ты не можешь просто остановиться!

– Значит, это были не сны, не так ли? С той самой ночи, когда я приехала сюда, вы действительно заходили в мою комнату и сидели у меня на лице! Разве это не так?

Теперь она была в волнении.

– О, ради всего святого – да, Энн! И что? Серьёзно, в чём дело? Это часть инициации – теперь продолжай! – и она снова прижала моё лицо к своей пизде.

«Как вам это?» – подумала я, снова облизывая, но потом лизнула ещё немного и – бац! – меня осенило опять.

Я отступила.

– И если это был не сон, то и не была сном и «вечеринка» в беседке той ночью! Зенас действительно кончал мне на лицо четыре раза, не так ли?

Она простонала.

– Хорошо – да! Он сделал это! И что? – она вернула моё лицо между ног. – Теперь продолжай лизать меня!

Тогда ещё пара озарений – бац!

– Почему он какое-то время говорил странно? – потребовала ответа я.

– Говорил… кто?

– Зенас! Первые пару раз, когда он кончил мне на лицо, он говорил странно, но потом он начал говорить нормально! Что всё это было?

– О, Энн, я не понимаю, что ты имеешь в виду…

Бац!

– И почему на следующее утро я не была покрыта вся спермой?

Она закатила глаза, стиснув зубы.

– Он умыл твоё лицо, затем выстирал и высушил твою ночную рубашку и уложил тебя в постель! А теперь прекрати это! – и теперь она схватила меня за волосы, закрутила до боли и снова прижала мой рот к себе.

Но я вырвалась назад.

– Есть ли в этом доме чёртов призрак?

Она посмотрела на меня так, словно я ненормальная.

– Шутки в сторону! – крикнула я. – То, что было с вами, было реальным, и то же самое с Зенасом в беседке, так что, может быть, это тоже было реальным…

– Что ты, чёрт возьми…

– Каждую ночь, – сказала я ей, – прежде чем вы приходили и заставляли меня лизать вам, Джозеф Корван входил в мою комнату…

– Энн! Он мёртв уже много столетий!

– Его призрак, я имею в виду. Он как бы трахался со мной и лапал меня, но я не могла ничего почувствовать. Может быть, это был его призрак?

ШЛЁП!

Она очень сильно ударила меня по лицу.

– Нет таких вещей, как призраки! – прорычала она. – Тебе это приснилось! – она скрутила мне волосы, пока я не вскрикнула. – Перестань быть глупой и прекрати эту болтовню. Ты отлижешь мою «киску» и заставишь меня кончить, или я вышвырну тебя из Альфа-Хаус, и ты сможешь улететь домой с родителями утром!

Мой рот так быстро вернулся к её пизде, я клянусь, шум был такой, как в мультфильме про Дорожного бегуна.

– Хорошо, хорошо, – пробормотала она. – Да, да… ох, Энн, ты делаешь это лучше всех…

Потом… ещё одно озарение!

– Змея! – почти вскрикнула я.

– Что?

– Каждую ночь, пока я лизала вам… змея вылетала из вашей «киски» и попадала мне в глотку!

Я слышала, как скрипят её зубы, теперь она так сильно злилась. Она скрутила мне ухо до боли.

– Ты начинаешь походить на дурочку, Энн, а в Альфа-Хаус нет места для дур! – она раскрыла половые губы пальцами. – Загляни туда. Змеи есть? Хм-м-м?

– Ну… нет.

Она схватила меня за руку и заставила меня вставить два пальца.

– Пощупай и скажи мне, есть ли там змеи!

– Нет, мисс Кеззи, но…

– Нет, мисс Кеззи, нет, мисс Кеззи, чёрт возьми! – из ящика стола она достала бутылочку чего-то под названием Astro-Glide и брызнула мне на руку. Это было действительно шелковистым и скользким. – Вставляй всю свою руку, – приказала она.

– О-о-о…

Она снова скрутила мне ухо, пока я не завизжала.

– Вставляй!

– Вы… вы хотите, чтобы я трахнула вас кулаком? – заскулила я. – О, я не знаю, мисс Кеззи. Я никогда не делала таких странных вещей.

Она уставилась на меня, прищурившись.

– Энн, ты сама слышала, что только что сказала?

Я снова посмотрела на неё и поняла, что она имела в виду. Вау! Как-то глупо для меня, да? Я имею в виду, я отсосала собаке, шимпанзе и моему отцу, обработала более сотни деревенщин, глотала кончу стариков и бомжей, лизала грязные задницы и выпила сперму в чашке кофе. По сравнению со всем этим, я думаю, фистинг довольно низок по шкале Рихтера для странных вещей…

– Я должна тебе сказать, – а затем она сжала все мои пальцы и ввела в себя. – Вот так… Давай, а теперь просто просовывай руку внутрь до конца. Не робей.

Я толкнула, поморщилась, потом – бля! – моя рука вошла по запястье.

– О-о-о… – прошипела она. – Теперь… когда я досчитаю до трёх, сожми кулак, – а когда она досчитала до трёх, я это сделала, и она вздрогнула, и её задница оторвалась от стула. – Да! Да! О, милая, вот так! – она начала тяжело дышать. – Сейчас, сейчас, пожалуйста, поверни свой кулак по часовой стрелке, затем против часовой стрелки, очень осторожно двигая рукой вперёд и назад…

Было действительно тесно моей большой руке, и я не знаю, насколько это было не больно.

– Ещё, ещё, – выдохнула она. – Чуть глубже, о, Энн! – она коснулась своего клитора кончиком пальца. – Лижи прямо здесь, прямо здесь, делай, говорю!

Ну, я так и сделала, и к настоящему времени её клитор был размером с куриный желудок, так она была возбуждена. С моей рукой в ​​ней и моим языком на ней прошла ещё одна минута, затем она вся напряглась, её спина выгнулась, и её голова откинулась назад на спинку стула, затем её «киска» вошла в пульсирующий припадок и начала сокращаться вокруг моей руки. Блин, она так громко вскрикнула, когда кончила, можно было подумать, что кто-то её зарезал.

Через минуту она успокоилась, ухмыляясь мне между ног, как толстый кот. Затем мышцы её влагалища сильно напряглись, и я вытащила мою руку.

Она вздохнула, всё ещё склонив голову над стулом.

– Ты чувствовала там змею, Энн?

– Нет, мисс Кеззи. Думаю, это был сон, и призрак тоже…

Она провела руками по груди и животу, всё ещё вздыхая.

– О, Энн, это было так хорошо.

А потом, потом…

Она простонала про себя что-то вроде:

– Неб г'нурл, еб шуб сум'х, eeeeeeeeeeee-аххххххххх…

Я смотрела прямо на неё.

– Эти слова… Они звучат так же, как…

Она провела пальцами по моим волосам.

– Как что, Энн? Похоже на слова, которые ты слышала раньше? Хм-м-м?

– Ага, – сглотнула я. – Каждую ночь слышала, очень тихо. Но я думала, думала, я думала – это тоже был сон.

– Это не так, Энн. Это звуковая дорожка, которая автоматически проигрывается в определённое время ночи. Она действует подсознательно. Слова проникают в твоё сознание, – она погладила меня по щеке. – Это слова «Аль-Азифа», – наконец она села на стул и глубоко вздохнула. – Что ж, это было очень мило, Энн, спасибо, но тебе лучше идти и лечь спать. Тебе понадобится отдых.

Я собралась уходить, но отвернулась от двери.

– Мисс Кеззи? Я хочу знать, что означают эти слова.

Когда она ответила, она не смотрела на меня. Она снова смотрела на книгу.

– Ты узнаешь завтра вечером.

********

Следующее утро было довольно весёлым. Мои родители и родители Ханны все были так смущены, что их лица за завтраком были розовыми. Они снова и снова извинялись перед Кеззи за то, что напились прошлой ночью.

– Мне так стыдно! – сказала моя мать. – Надеюсь, я не сделала ничего глупого!

– У меня нет оправдания тому, что я выпил столько вина, – сказал мой отец Кеззи. – Я искренне прошу прощения, – затем он выписал чек, – но я надеюсь, что это пожертвование Альфа-Хаус хоть немного улучшит ваше мнение о нас.

Отец Ханны тоже выписал чек.

– Пожалуйста, не обвиняйте наших дочерей в нашей безответственности, Кеззи.

Кеззи взяла чеки, даже не взглянув на них.

– Этого не случится, сэр, и не будьте слишком строги к себе, вы просто хорошо провели время, – Кеззи подмигнула мне. – Мы все время от времени становимся немного безумными.

Когда Зенас пошёл к Rolls-Royce, отец отвёл меня в гостиную.

– Энн, я не знаю, что сказать о моём поведении прошлой ночью, – он покосился на меня. – Я напился до чёртиков?

– Ну, вы с мамой определённо немного перебрали, но не беспокойтесь об этом.

Он стоял там, переминаясь, как будто ему было неудобно.

– Я… извиняюсь за то, как я обращался с тобой все эти годы. Иногда чтобы понять правду – требуется время.

– Что ты имеешь в виду, папа?

– Перед завтраком Кеззи сказала мне, что ты лучшая новенькая, с которой она когда-либо сталкивалась, что ты работала усерднее, чем любая из них. Это действительно заставило задуматься, – теперь он заламывал руки. – Неважно, что у тебя были проблемы с взрослением; важно то, что в любом случае девушке нужен отец, который подбадривает, поддерживает, понимает, а не просто большой кнут. Я был ужасным засранцем, Энн… вовсе не отец, а идеальный мудак. Но я хочу, чтобы ты знала… что я горжусь тобой.

Я громко сглотнула.

– Я никогда не говорил этого раньше, не так ли?

Всё, что я могла сделать, это покачать головой.

– Прости меня, Энн…

А потом – о, чёрт! – этот кусок дерьма вытирал слёзы с глаз!

– Всё в порядке, папа, – сказала я.

– Когда ты узнаешь, возьмут ли тебя?

– Завтра.

– Кеззи сказала мне, что после всей твоей тяжёлой работы тебя гарантированно должны принять. Я очень рад за тебя. Но скажи мне, какие вещи тебе приходилось делать на пути посвящения в сёстры?

«Папа, если бы ты только знал».

– В основном просто учиться, – соврала я.

В тот момент он выглядел таким гордым мной. Он совсем не был похож на себя.

– Я с нетерпением жду ответа от тебя завтра, Энн. Мы с твоей мамой очень тебя любим…

Какая неудобная сцена. Когда остальные прощания были закончены, Зенас отвёз их обратно в аэропорт.

Было действительно круто, что Кеззи рассказала ему все эти замечательные вещи обо мне, особенно о том, что я гарантированно попаду в Альфа-Хаус. Осталось только одно испытание, и меня это даже не беспокоило.

Но знаете? Я о чём-то всё же волновалась.

Кеззи дала нам выходной, сказала, что мы можем делать всё, что захотим. Мы не покидали дом до пяти. После долбаного обеда с йогуртом без вкусовых добавок я вышла на улицу, потому что Ханна предложила там встретиться. Был прекрасный день, светило солнце, было тепло, щебетали птицы. Журчали фонтаны. Я села в беседке, чтобы хоть как-то прояснить себе голову. Я сидела спиной к дому.

– Привет, Энн! – раздался позади меня жизнерадостный девичий голос, но когда я начала оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это, она сказала: – Не оборачивайся! Если ты попробуешь увидеть меня – я пропаду, это не сработает.

Я застыла на стуле. Мой желудок начал скручиваться.

– Ты узнала мой голос, не так ли?

Конечно же…

– М-м-м… Мерси?

– Да. Рада тебя видеть, Энн.

Птицы щебетали во время долгой паузы.

– Мы… мы слышали, что ты мертва. Это было в новостях, – прошептала я.

– О, да. Я мертва. В ту ночь, когда я уехала, я погибла, когда разбилось такси. Но всё это не имеет значения.

Я сглотнула. Похоже, она действительно была прямо позади меня.

– Как может не иметь значения то, что ты погибла?

Птицы продолжали щебетать.

– Когда я умерла, я попала в рай, Энн. Это всё, что имеет значение. Только Бог имеет значение.

Я была напугана до смерти.

Действительно ли позади меня стоял мёртвый человек?

– Когда-нибудь ты тоже сможешь попасть на Небеса, Энн… но только если ты не присоединишься к Альфа-Хаус.

Часть меня решительно хотела повернуться, чтобы доказать себе, что либо я действительно слышу какие-то вещи, либо Кеззи каким-то образом имитирует голос Мерси. Но тогда другая часть меня была слишком напугана, потому что… что, если бы я действительно увидела Мерси?

Беседка была сделана из полностью окрашенного в тёмный цвет дерева, которое было покрыто лаком и было действительно блестящим. В одной из деревянных перил передо мной я могла видеть или думала, что вижу отражение человека. Оно было искривлено и уходило в сторону, как в одном из кривых зеркал на карнавале, но отражение было тонким, телесного цвета и напоминало человека. Это было похоже на обнажённую девушку…

– Мерси… ты голая?

– Конечно! На Небесах нет одежды, потому что нет похоти и стыда. Всё, что мы носим, ​​– это естественная красота, которую дал нам Бог.

Я покосилась на отражение. Да, худенькая девушка с тёмными волосами и…

Между ног девушки был большой тёмный комок, похожий на огромное количество лобковых волос.

Думаю, у них нет эпиляторов в раю.

– Ты действительно здесь, Мерси, или я это воображаю?

– О, я действительно здесь, Энн, но я не могу оставаться надолго, – это был тот же высокий, игривый голос, который у неё был всегда. – Я пришла сюда, чтобы сказать тебе кое-что. Я пришла сюда, чтобы сказать тебе, что Альфа-Хаус – зло. Это оскорбление Бога. Он даже сам сказал мне это. Он сказал, что Альфа-Хаус осквернён.

– Он? Ты имеешь в виду, что Бог сказал тебе это?

– Да! Я разговаривала с ним сегодня. Он великолепен. Но ты никогда не встретишься с Ним, если не уйдёшь. Энн, до сих пор ты проходила каждое испытание по своему собственному желанию. Теперь ты должна использовать это, своё собственное желание, чтобы уйти. Ты сделаешь это?

Я смотрела на отражение.

– Я… я так не думаю.

Отражение двинулось, приблизилось, а затем я почувствовала, как рука коснулась моего плеча.

– Уйди из Альфа-Хаус. Возьми Ханну и покиньте Альфа-Хаус до сегодняшнего вечера…

Я обернулась и, конечно же, никого не увидела.

«Бля», – подумала я.

Мне не нужны были ещё и проблемы с головой. Я спятила? Следующее, что я помню, Ханна идёт через задний двор. Она села напротив меня в беседке.

– Энн. Ты выглядишь так, будто употребила грибы или кислоту, или что-то в этом роде.

Я всё ещё смотрела по сторонам.

– Я вроде как чувствую, как будто это будет неудачная поездка.

Ханна с озабоченным видом сцепила руки.

– Ты волнуешься, я знаю, как и я. Мы так близки…

Ага. Но теперь мне было интересно, к чему мы так были близки? Я ничего не сказала о Мерси – чёрт, что я могла сказать? Я была почти уверена, что она не поверила бы этому. А прошлой ночью? Ох, Ханна, вчера ночью, когда я отлизывала Кеззи и трахала её кулаком, она сказала действительно странные вещи, которые заставили меня задуматься. Нет, я не могла этого сказать. Я сказала только следующее:

– Ханна, я тут думала…

– Я тоже. Например, что нам нужно делать для нашего последнего испытания?

Конечно, это было у меня на уме, но больше всего меня беспокоило не это.

– Ханна, ты иногда слышишь… странные слова по ночам? Например, когда ты спишь и можешь проснуться на секунду?

Она покачала головой.

– Нет, но я всегда крепко сплю.

Я не смогла бы настаивать на этом, ведь она сама этого не слышала; это только сделало бы меня более сумасшедшей. Но теперь меня поразило, что эти странные слова на звуковой дорожке, которые Кеззи признала, что включает, звучали… ну, они звучали как бы сатанински. Вот о чём я думала. Может быть, это то, чем на самом деле был Альфа-Хаус, своего рода шабаш ведьм или сатанинский культ? Во-первых, Кеззи устроила истерику из-за креста Мерси, а затем все должны были быть девственницами. Может быть, Корван или Карвен, или даже они оба спрятали в женском обществе культ поклонения дьяволу, и они сознательно сделали правилом, чтобы туда могли входить только девственницы? Я не верила в такое дерьмо, но – бля! – что я должна была думать? Может быть, слова на звуковой дорожке были чем-то вроде заклинания, а та книга переводов, которую Кеззи читала всё время… Может, это была какая-то сатанинская библия?

Может, нас готовили к чему-то…

Ханна выглядела раздражённой.

– Как ты думаешь, каким будет окончательное испытание?

Мой голос походил на наждачную бумагу.

– Думаю, мы потеряем девственность, – сказала я.

Но потом подумала:

«Либо это, либо Кеззи принесёт нас в жертву…»

********

Мы уехали в Rolls-Royce около семи часов вечера. Поначалу было не так много разговоров. Кеззи возилась со своими волосами и помадой, в то время как мы с Ханной сидели, держась за руки на заднем сиденье, дрожа, как будто мы простудились, только было восемьдесят градусов по Фаренгейту. Через час в дороге я спросила:

– Мисс Кеззи? Куда мы едем сегодня вечером?

– Немного к северу от Провиденса. Чтобы добраться туда, потребуется ещё около двух часов, – она оглянулась и усмехнулась. – Мы едем на ферму.

Челюсть Ханны сжалась, но я простонала:

– Я должна была знать. Сельскохозяйственные животные…

Кеззи засмеялась.

– Я думала, что это поможет вам в жизни. Но нет, девочки, вам не придётся вступать в какие-либо половые контакты с сельскохозяйственными животными…

– Хвала Господу! – воскликнула Ханна.

– Видите ли, эта ферма была заброшена на протяжении десятилетий. Здесь больше нет коров, свиней или кур. Фактически, первоначальный фермерский дом больше не стоит. Он сгорел в 1771 году.

– Тогда… зачем мы туда едем? – спросила я.

– Это имеет историческое значение – я бы сказала, сама собственность. Когда-то она принадлежала очень успешному торговцу по имени Джозеф Карвен, который, кстати, умер в ту же ночь, когда сгорел дом. Вы, девочки, уже знаете, кто это, но не помешает повторить. Ты – Ханна?

Кеззи знала, что я и так повторила бы. Она посмотрела на Ханну, которая на минуту запнулась, а затем сказала:

– О, да! Он тот парень, который основал колледж.

– Хорошо. Поскольку Неделя Испытаний сейчас подходит к концу, и поскольку я полностью уверена, что вы обе, девочки, будете приняты в Альфа-Хаус завтра, я думаю, что сейчас для меня самое время быть более откровенной с важной информацией. Вам, может быть, будет трудно в это поверить, а может, и нет, но в любом случае это не имеет значения, – она что-то достала из сумочки. – Энн, ты явно более внимательна. Позволь мне показать тебе кое-что. Посмотри на это, а затем скажи мне, что ты думаешь, – а затем она протянула мне свой брелок с ключами и сказала: – Изучи это, пожалуйста.

– Просто связка грёбаных ключей, мисс Кеззи, – сказала я.

Её голос повысился.

– Ну, тогда, чёрт возьми, изучи это с бóльшим вниманием.

Потом я поняла, что она имела в виду. Одна из вещей на кольце не была ключом. Это был прямоугольный кусок металла длиной около двух дюймов. Он выглядел старым.

– Вот эта штука… похожа…

Это была латунная табличка, тёмная от времени. На обоих концах было отверстие для винтов, и через одно из этих отверстий проходило само кольцо. Я покосилась на едва читаемую гравюру.

Джозеф Корван, эсквайр и джентльмен колонии Род-Айленд,

Родился 28 февраля 1662 года,

Умер 12 апреля 1771 года.

– Ну, Энн?

Я сначала не уловила.

– Это похоже на табличку с именем под портретом в гостиной, только оригинал, не так ли? Эта действительно старая, но та, что в доме, выглядит новой.

– Это потому, что она новая. Но, конечно же, это ещё не всё, что ты должна посчитать достойным внимания в пластине.

Я заметила даты.

– Погодите… Родился в 1662 году и умер в 1771 году! Даты ошибочные, мисс Кеззи! Судя по этой табличке, Корван прожил… – через пять минут я выдала: – Сто девять лет!

– Твой разум похож на стальной капкан.

– Но это невозможно, мисс Кеззи, – сказала Ханна. – Никто не живёт так долго.

– На самом деле некоторые люди живут так долго, но это бывает очень, очень редко, – сказала Кеззи.

Я уже почувствовала запах пиздежа.

– Кто-то изменил даты. Эта табличка была заменена новой, а на новой написано, что Корван умер в 1711 году.

– Точно. И ты можешь предположить, почему?

Моя голова усиленно соображала.

– Карвен и Корван – два разных человека, вы сказали об этом вчера вечером, сказали, что они дальние родственники. А минуту назад вы сказали, что Карвен, а не Корван, умер в 1771 году. Итак… – я уставилась на неё. – Вы соврали?

– Я скрыла правду, – сказала Кеззи, всё ещё возясь с зеркалом, – по ряду причин, самая важная из которых – конфиденциальность. Эпитафия, утверждающая, что человек прожил сто девять лет, может взметнуть некоторые брови вверх, поэтому именно вместо неё была поставлена ​​фальшивая табличка. И, да, я солгала о родстве Корвана с Карвеном. На самом деле они оба были одним и тем же человеком.

Шины машины гудели по дороге. Солнце садилось.

– В 1692 году Корван переехал из Салема в Провиденс, и сделал это очень поспешно, – продолжила Кеззи. – Видите ли, он был чернокнижником.

Мы с Ханной прижались ближе.

– Из-за слишком большого количества опрометчивых поступков он уехал из Салема, после чего он немедленно изменил своё имя, чтобы избавиться от прежней репутации. Джозеф Корван стал Джозефом Карвеном, когда он поселился в районе Стэмперс-Хилл в Провиденсе. И там он жил десятилетиями в условиях относительной анонимности.

– Но вы сказали, что он колдун, – сказала я. – Это вроде как дьяволопоклонник, верно?

– Да, это так, или, по крайней мере, это то, что утверждали крестьянские верующие того времени. По правде говоря, это был не дьявол, которому Джозеф Карвен прослужил несколько десятилетий. Вместо этого это было нечто гораздо худшее, чем дьявол, и Карвен смог увековечить своё кощунственное почтение только благодаря неиссякаемому знанию Абдулы Альхазреда…

– Парня, который написал эту книгу, – вспомнила я. – «Аль-Азиф». Вы читали перевод прошлой ночью.

– Да, Энн. Ты и Ханна тоже рано или поздно поймёте это. Как только вы получите надлежащие знания для этого. Джозеф Карвен был одним из самых значительных колдунов в истории. Из «Аль-Азифа» он узнал, среди прочего, секрет переноса своего сознания в тела других людей, в основном родственников, благодаря чему он смог так долго ходить по земле. Другой секрет, который он узнал, заключался в выделении основных солей, весьма увлекательное мастерство. Он провёл десятилетия, прибегая к услугам грабителей могил, которые воровали кости некоторых из величайших мыслителей и колдунов мира. Используя соответствующие заклинания и лабораторные методы, Карвен смог выделить из костей их основные соли, и с этими солями он, возможно, действительно узнал великий секрет: Секрет воскрешения теней.

– Воскрешения… – начала Ханна.

– Теней? – я закончила.

Кеззи кивнула головой.

– Вы поймёте в своё время, – она опустила окно и улыбнулась луне. – В течение следующего часа или около того, давайте останемся в своих мыслях и подумаем о грандиозности наших благословений. Видите ли, девочки, сегодня вечером…мы идём к монстрам…

********

Это был последний цвет радуги в Альфа-Хаус. Сначала старики, потом бомжи, собачий питомник, деревенщины, шимпанзе, отцы, а сейчас… сейчас…

Монстры.

Я была права насчёт правды, скрывающейся за Альфа-Хаус. Это было оккультное общество, шабаш или что-то в этом роде. Но поверила ли я этому?

Я не знала – вот что забавно. В любой другой раз, конечно, я бы не поверила, но сейчас… что-то витало в воздухе, атмосфера, я не знаю. Я была готова поверить во что угодно.