Текст книги "Мы идем к монстрам (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Не выплёвывай! – крикнула я.

Кеззи снова постукивала ногой.

– Ты знаешь правило, Ханна. Что ты делаешь после того, как отсосала?

Она согнулась пополам, слёзы текли из её глаз, но в конце концов она просто собралась, проглотила и вернулась к делу.

– Хорошая девочка, – сказала Кеззи, но двое парней из зоопарка продолжали сильно смеяться.

Не прошло и тридцати секунд, как Олли снова брызнул мне в рот, а затем ещё, может быть, полторы минуты, чтобы сделать это в третий раз.

«Ну, вот и всё», – подумала я и проглотила последнюю.

Ханна также получила свою вторую порцию, но потом казалось, что она сосала ещё пару минут, а номер три всё ещё не происходил.

– Знаешь, Энн, – сказала Кеззи, – Олли, кажется, влюблён в тебя.

Я посмотрела на ужасающее клыкастое обезьянье лицо Олли, и оно действительно готово было меня поцеловать, или того хуже…

Его маленький стояк снова поднялся в полную силу.

– Ты сострадательный человек, Энн. Разве не было бы хорошо сделать Олли ещё один отсос по простой доброте твоего сердца?

– Нет, чёрт возьми, мисс Кеззи! – я даже не думала о том, что у меня в животе была сперма обезьяны, я думала о том, как сильно я её ненавидела. – Вот что я вам скажу, я ещё раз отсосу Олли, если вы сначала отсосёте ему. Как вам такая сделка? Хм-м-м?

Боже, было так приятно сказать это.

– Это не сработает, Энн, но я благодарю тебя за предложение, – сказала она.

Тем временем голова Ханны ходила взад и вперёд по члену шимпанзе Бадди, а затем она начала хныкать.

– Давай уже, – пожаловалась я. – Заканчивай с этой грёбаной обезьяной, чтобы мы могли выбраться из этого зоопарка на колёсах.

Ещё минута, и она остановилась и оглянулась.

– Он не кончает, Энн! Я думаю… я думаю, он делает это специально!

– Прямо как мужчина, – усмехнулась Кеззи.

– Да прекрати ныть, Ханна! Боже, ты хуже, чем Мерси!

– Энн, ты же находчивая, – сказала Кеззи. – И позволь мне напомнить тебе, что, как и люди мужского пола, самцы шимпанзе также обладают предстательной железой.

Я просто рухнула на колени.

«Почему я?» – вспыхнула мысль.

Ханна почти сломалась.

– Я не могу! Я просто не могу, Энн! Я не могу засунуть палец в задницу обезьяны! Пожалуйста! Сделаешь это для меня?

Я закрыла лицо руками и застонала.

– Чувствуешь себя удачливой сегодня, Энн? – сказала Кеззи. – Как насчёт этого? Мы подбросим монетку. Если ты проиграешь, ты засунешь палец в задницу Бадди. Но если ты выиграешь? – она ухмыльнулась. – Я сделаю это.

Мой взгляд упал на её чопорное лицо. Серьёзно, если бы у меня был миллион баксов, я бы заплатила за то, чтобы увидеть, как Кеззи теребит задницу шимпанзе. Но…

– Я всегда проигрываю, – простонала я.

– Давай, Энн! – Ханна оживилась. – До сих пор ты проигрывала все подбрасывания монеты. Шансы должны быть в твою пользу!

– Хотя Ханна вряд ли является статистиком, это была дельная мысль, – сказала Кеззи.

Я начала потеть и заламывать руки. Шимпанзе кричали, а парни из зоопарка всё ещё смеялись.

Я сглотнула.

– Идёт.

Кеззи протянула мне четвертак. Обычный четвертак, я не шучу.

– Вы называйте, – сказала я и подкинула.

– Решка, – сказала Кеззи.

Монета звякнула о металлический пол и начала вращаться. Казалось, что она крутится целую минуту. Потом она упала.

Решка.

Кеззи взвизгнула от смеха.

Я даже не рассердилась. Зачем? Я встала на колени, плюнула на палец и засунула его прямо в задницу Бадди шимпанзе. Всё, что потребовалось, – это ещё несколько движений от Ханны, и Бадди кончил…

Даже у Кеззи были слёзы на глазах от такого смеха. Она передавала пачку денег парням из зоопарка, пока мы с Ханной одевались. Шимпанзе всё улюлюкали и гремели цепями. Они явно были злы на то, что мы уходим.

– Энн! – сказала Кеззи, приподняв бровь. – Твоя жестокость весьма настораживает.

Я уставилась на неё.

– Моя что?

– Твоё отсутствие доброты.

– Мисси Кеззи, я не понимаю, о чём вы, чёрт возьми, говорите.

Она указала на Бадди, который продолжал улюлюкать и смотреть на меня.

– Шимпанзе – самая близкая к человеку форма жизни – у них есть интуиция, самосознание, способность вычислять и… У них есть чувства, Энн.

– И что? – крикнула я.

– Что бы ты почувствовала, если бы, например, я дала Ханне на ужин хвост новозеландского омара, а тебе нет?

– Я была бы так разозлена, что проделала бы дыру в грёбаной стене!

– Тогда как ты думаешь, что чувствует Олли? – она постучала своей долбаной ногой. – Ты только что засунула палец в задницу Бадди – справедливо, что ты теперь засунешь палец в задницу Олли, а?

Я представила, как очень медленно душу Кеззи струной пианино.

– Единственное, что я когда-либо хотела бы засунуть Олли в задницу, это, может быть, грёбаный банан, наполненный крысиным ядом. Заставить этого ублюдка крякнуть и отправиться в грёбаный ад обезьян, – и затем я прошла мимо неё.

Парень из зоопарка открыл дверь грузовика, и затем мы с Ханной спустились по лестнице.

– Энн? Ханна? Где ваши манеры? – у Кеззи был злой взгляд. – Разве вы не собираетесь проститься с Бадди и Олли?

– К чёрту Бадди и Олли, – проворчала я. – Отправьте их в грёбаную Африку, где они и должны быть. Может быть, их съедят львы, питоны или кто-то в этом роде.

А когда я добралась до нижней ступеньки?

Я споткнулась и упала.

Раздался очередной залп смеха.

– Пока, девочки, – сказал один парень из зоопарка с широкой ухмылкой. – Спасибо за развлечение. Я вам скажу, не каждый день две толстые девушки сосут у шимпанзе.

– Отвали, – сказала я.

Затем мы с Ханной пошли обратно к дому, но прежде, чем мы прошли половину пути, в грузовике вспыхнул большой переполох. Я слышала, как шимпанзе сходят с ума и гремят цепями, а потом…

Один из парней из зоопарка начал кричать о кровавом убийстве. Он спрыгнул с грузовика. На его лице была кровь.

– Бегите! – кричал он нам. – Шимпанзе сошли с ума, когда вы ушли, поэтому они разорвали свои цепи и убили Уолли! Бегите, спасайте свои жизни!

Я и Ханна в ужасе обоссали свои штаны, потому что знали, что эти шимпанзе идут за нами.

«Они нас ​​точно трахнут!» – думала я.

Ханна рыдала.

– Вперёд! Вперёд! – закричала я. – К входной двери!

Когда мы наконец добрались до двери, я осмелилась оглянуться на грузовик. Я просто знала, что увижу, как Бадди и Олли следуют за нами, громко улюлюкая, с маленькими стоячими членами, но…

Кеззи и двое ребят из зоопарка снова смеялись.

– Шучу, девочки! – крикнул один чувак, вытирая кетчуп с лица.

Я и Ханна начали плакать.

Выблевав сперму шимпанзе в унитаз, мы приняли душ и переоделись, и я вымыла палец всеми видами мыла и дезинфицирующих средств, которые я могла найти. У Ханны был этот сумасшедший взгляд в глазах, она ходила по комнате, сжимая и разжимая кулаки и пиная вещи.

– Я не могу это вынести! Я не могу больше это терпеть! Я не могу это вынести!

– Мы сделали свою работу, Ханна, так что не психуй.

– О, не психуй, да? – крикнула она.

Я показала ей палец.

– У меня на пальце дерьмо обезьяны, так что перестань жаловаться. Ты забываешь самое важное. Мы почти закончили с заданиями. Ещё несколько испытаний, и мы в игре.

Она села на свою койку и успокоилась.

– Ну, да. Ты права.

Я понюхала палец и взвыла. Вонь Бадди так и не вышла полностью. Я нашла под раковиной бутылку хлорокса и смочила в нём палец.

Зенас вошёл к нам. На этот раз костюм горничной был нежно-голубой с жёлтой бахромой, и на нём были синие туфли на высоких каблуках.

– Спасибо, что постучал, – сказала я.

Он понюхал воздух.

– Клянусь, я чувствую запах пальца, вымазанного в дерьме.

– Отвали.

– Поднимайте свои жирные задницы и спускайтесь вниз, обе, – сказал он. – Ваши стилисты приехали.

Стилисты?

Внизу ждали два модных парня в чёрных шёлковых рубашках и белых брюках.

– Дамы, – сказал суетливый блондин с французским акцентом, – я Жак, а это Жиль.

Они усадили нас на стулья в гостиной и подготовили всё необходимое для укладки волос.

– Что всё это значит? – спросила я.

– О-о-о, подожди, моя хорошенькая пышка, – сказал Жак. – Мы сделаем вас красивыми.

Последнее, что мне было нужно, это какой-то французский педик, назвавший меня «хорошенькой пышкой», но к тому времени я была слишком уставшей и шокированной, чтобы сказать что-нибудь. Но через час…

– Чёрт возьми, – сказали мы обе, а потом подняли зеркала.

Наши волосы выглядели великолепно! Мои волосы всю мою жизнь были крысиным гнездом: густые, сухие, торчащие повсюду, но теперь? У меня были волосы кинозвезды, как и у Ханны. После этого нам делали ногти две азиатки, а затем третий француз снял наши мерки. Когда я спросила его, кто он такой, он сказал:

– Меня зовут Клод, я ваш портной.

Мы не знали, что происходит. Почему Кеззи привела нас в порядок? Когда я спросила её позже, она сказала:

– Я подготовила вас к вводному курсу в сёстры Альфа-Хаус, Энн.

– Но, мисс Кеззи, – спросила Ханна. – Разве нам не нужно пройти ещё испытания?

– Да, но только два. То, как вы всё выполняли до этого, даёт мне полную уверенность, что вы обе будете сёстрами Альфа-Хаус.

Она сказала это очень небрежно, как будто в этом не было ничего важного, но для нас с Ханной это было самое большое дело в нашей жизни. Мы обе гуляли по заднему двору в течение следующего часа, головокружительные и сияющие. Потом этот чувак Клод позвал нас.

Этот парень сшил нам два вечерних платья. Они были чёрными и блестящими. Шёлковые колготки, ожерелья, стильные туфли на высоких каблуках. Я чуть не обоссалась от восторга, когда смотрела в зеркало.

– Я никогда в жизни не выглядела так хорошо! – Ханна чуть не плакала.

– Я тоже. Дерьмо. Для двух толстых девушек мы чертовски хорошо выглядим, но…

Затем мы обе посмотрели друг на друга.

Потом Кеззи позвала нас.

– Боже, какой вы элегантный дуэт, девочки, – сказала Кеззи.

Она тоже была взволнована и выглядела в миллион, нет, в триллион раз лучше, чем мы, ну и что? Это было лучшее, на что я когда-либо смотрела.

Но нас мучил вопрос.

– Мисс Кеззи? Сегодня вечер четверга. Вводный курс не раньше субботы. Зачем нам макияж?

Кеззи ухмыльнулась.

– Макияж, Энн, необходим для вас двоих, чтобы хорошо выглядеть сегодня вечером. Для вашего предпоследнего испытания.

Казалось, время остановилось, пока одна из нас – я даже не помню, кто – спросила:

– Что… нам нужно делать?

– Сегодняшний вечер, девочки, – сказала Кеззи, – вечер отцов.

Долгая пауза.

– Вечер отцов? – спросила Ханна.

– Да, Ханна.

– Вечер отцов? – спросила я. – Как… что это значит?

– Подумай об этом, Энн.

– Мы должны отсосать нашим отцам? – крикнула я.

Кеззи кивнула.

– Точно.

Я громко рассмеялась.

– Ну, это точно розыгрыш, потому что мой отец живёт в Вашингтоне, а отец Ханны живёт в Далласе. Что? Зенас нас туда отвезёт?

В этот момент снаружи хлопнули двери машины. Кеззи выглянула в окно.

– А, вот и Зенас, только что вернулся из аэропорта, – она повернулась, сцепив руки, затем постучала ногой. – С вашими родителями…

********

Как вам это дерьмо? Она пригласила наших родителей приехать сюда, чтобы посмотреть общежитие и поужинать с нами! Это было само по себе достаточно плохо, но то, что я совсем не поняла, так это было «отцовским» заданием. Как, чёрт возьми, она могла заставить нас отсосать нашим отцам?

У нас не было времени спросить, потому что Кеззи открывала дверь и приглашала их через секунду.

Конечно, на этот раз Зенас не был в костюме горничной, на нём был обычный мужской костюм, и когда мои родители увидели меня, я подумала, что они поперхнутся.

– О, Энн, дорогая! – моя мать причитала и обняла меня. – Ты выглядишь изумительно!

– И ты похудела, – сказал мой отец.

– И ты тоже, Ханна! – её мать завизжала.

– Ваши дочери привыкают к дисциплине Альфа-Хаус, – сказала Кеззи. – Здесь, в Альфа-Хаус, у нас есть потрясающий режим упражнений и питания, к которому Энн и Ханна с большим энтузиазмом относятся.

Ханна и я хотели блевануть.

Единственное упражнение, которое у нас было, – это перетаскивание камней, сосание хуёв и ебля в задницу. А режим питания? Йогурт, несолёные крендели и сперма. Неудивительно, что мы немного похудели.

Улыбка Кеззи освещала всю комнату.

– Мистер и миссис Уайт? Мистер и миссис Боуэн? Вы должны поздравить себя с тем, что воспитали таких умных, целеустремлённых и дисциплинированных дочерей.

Что это было за дерьмо? Вероятно, она просто хвалила нас, надеясь на пожертвования. Но моя мама так обрадовалась, услышав обо мне что-то хорошее, что у неё в глазах стояли слёзы. Она ещё раз обняла меня и крепко поцеловала в щёку.

– Я так горжусь тобой, дорогая.

– Спасибо, мама.

– Не думал, что в тебе это есть, – сказал отец.

Бля. После того, как все представления были закончены, вошёл Зенас с подносом чёртовых бокалов для бренди. Богатые пердуны действительно это оценили. Какой-то там Louis… или как там это называлось. Затем Кеззи водила нас по всему дому, чтобы провести экскурсию с нашими родителями, всё время болтая.

Родители Ханны были самодовольными придурками, как и мои, но, может быть, немного старше, лет пятидесяти. Её отец был одним из тех вороватых генеральных директоров, которые встали у власти какого-то крупного банковского учреждения, затем довели его до банкротства и ушли с примерно тридцатью миллионами долларов выходного пособия. Хотя выглядел он как продавец подержанных автомобилей; очередной подонок в дорогом костюме с «изысканными» седыми висками; а её мать была просто толстой ханжой с волосами Бетти Крокер. Но моим родителям было за сорок, и я думаю, они выглядели довольно интересно. Папа выглядел как Джордж Клуни, а мама могла бы сниматься в любом из тех сериалов типа «Секс в большом городе», от которых меня всегда чертовски тошнило. У неё были имплантаты в сиськах, подтяжка живота, салонный загар. На таких богатых придурков было трудно произвести впечатление, но, поверьте мне, и мои родители, и родители Ханны были действительно впечатлены модным общежитием и утончённой обходительной Кеззи, которая, как они считали, собиралась волшебным образом превратить их ленивых дочерей-слизняков в воспитанных выпускниц колледжа с блестящим будущим.

– Прощу прощения, – сказал Зенас после осмотра дома. – Ужин уже подан.

Группа двинулась к столовой, но отец отвёл меня в сторону.

– Энн. Я не знаю, что сказать. Это ведь не шутка?

– Что ты имеешь в виду, папа?

– Ну, это звучит как одна из тех вещей, которые слишком хороши, чтобы быть правдой.

У меня защемило внутри.

– Потому что ты не можешь поверить, что твоя никчёмная дочь действительно в чём-то преуспевает? Большое спасибо, папа.

Его голос стал жёстче.

– Я не это имел в виду, и я обойдусь без этого типичного умного тона. После всех твоих провалов, как ты можешь не ожидать, что я буду немного подозрительным?

Я просто пожала плечами.

– Этот дом великолепен, и Кеззи не может быть более услужливой…

«Ты просто фальшивый, лицемерный подонок», – подумала я.

– И я бы не хотел ничего больше, чем увидеть, как она направит тебя на правильный путь.

Было трудно не улыбнуться.

«Сегодня я отсосала шимпанзе по имени Олли, – подумала я. – Как тебе такой правильный путь?»

– Она отправила нам брошюру Альфа-Хаус, и в ней говорилось, что каждая девочка Альфа-Хаус, окончившая этот колледж с 1700-х годов, сделала это с академическими отличиями. Каждая до единой. Так что я подумал, что это чушь собачья, и попросил свой исследовательский отдел проверить это.

– И?

Он выглядел сбитым с толку.

– Это всё правда. И потом я думаю про себя, что не так с этой ситуацией? Неужели я, откровенно говоря, просто не доверяю тебе? Неужели я идиот, полагая, что ты никогда не сможешь стать частью такой выдающейся компании? Учитывая прошлое?

Я сглотнула. В этот момент я либо хотела повеситься прямо перед ним, либо оторвать ему голову. Я знаю, что я неудачница, но, может быть, я бы не стала ей, если бы хоть раз, хоть раз, мой собственный долбаный отец поверил бы в меня…

– О, не смотри на меня так: «О, бедная я, мой отец так плохо со мной разговаривает», – сказал он. – Я видел тебя в действии, Энн, всю твою жизнь, и это был один провал за другим, разочарование за разочарованием, и ты это знаешь, – он посмотрел на меня, как будто я была ненормальная. – Ты действительно собираешься попасть в это женское общество?

– Я сделаю всё, что в моих силах, – сказала я.

– Надеюсь, это не просто слова, Энн, – его лицо было похоже на каменную маску. – Потому что, если это не так?

Ему не нужно было заканчивать. Я была бы лишена наследства.

– А теперь пойдём ужинать, – сказал он, изобразил фальшивую улыбку и повёл меня в столовую.

Я не плакала, хотя и хотела. Я не думала, что можно так сильно чувствовать себя бесполезным куском дерьма, но это удалось сделать моему отцу. Он был очень хорош в этом.

Ужин был вычурным, как в отеле Mayflower. Необычное вино, салат «Цезарь», который сделал Зенас, затем гребешки, приготовленные на фисташковом масле, и говядина Веллингтон. Но когда Зенас дал мне и Ханне йогурт в изящных маленьких серебряных мисках, Кеззи сказала:

– Энн и Ханна получили возможность выбрать то же меню, что и все мы, но они предпочли придерживаться своего здорового диетического питания.

О, даже сейчас? Но это не имело значения. Я забыла, что такое вкусная еда, и тогда я даже не была голодна, потому что от отца меня тошнило.

Кеззи была идеальной хозяйкой, которая рассказала нашим родителям больше об истории колледжа и всех великих успехах, которые произошли в Альфа-Хаус. К тому времени, когда был подан десерт банановый фостер, все они были довольны, расслабились и начали проявлять своё истинное лицо. Матери болтали о своих дизайнерских шмотках, а отцы гудели о новых способах ограбления честных людей. Но всё это время мы с Ханной сжимали друг друга за руки, думая, как, чёрт возьми, Кеззи это осуществит?

Когда после ужина подали кофе, мы узнали.

Они все болтали, когда – Бум! Бум! Бум! Бум! – наши родители упали лицом вниз на стол.

– Что случилось? – завизжала Ханна.

Но я знала.

– Кеззи накачала их наркотиками.

– Как и в течение бóльшей части недели, – сказала Кеззи, – да, Энн, ты права. Флунитразепам, также известный как Рогипнол, является качественным снотворным и амнестическим успокаивающим средством, вызывающим полубессознательное состояние.

– Она усыпила наших родителей, – сказала я. – Я должна была знать.

– Ты имеешь в виду, как тот наркотик для изнасилования на свиданиях? – в ужасе спросила Ханна.

– Да, Ханна, но, несмотря на то, что флунитразепам в достаточной степени подавляет центральную нервную систему, он оказывает лишь минимальное влияние на либидинозные нервы; другими словами, на проводимость половых нервов. И для небольшого дополнительного удовольствия мы добавили немного хорошей старой виагры, – Кеззи почти трясло от волнения. – Зенас? Мистера Уайта и мистера Боуэна нужно устроить поудобнее.

Зенас схватил обоих мужчин за воротник и вытащил их на середину гостиной. Затем он стянул с них штаны.

Улыбка Кеззи была почти ослепляющей.

– Довольно необычное испытание, а, девочки?

– Да, довольно необычное, точно, мисс Кеззи, – сказала я. – Вечер отцов. Только вы могли придумать такое.

– Боже мой, боже мой, боже мой! – сказала Ханна.

– Девочки? – Кеззи один раз хлопнула в ладоши. – Сосите и глотайте…

Чёрт возьми. Мы обе вошли в гостиную, как две девушки, идущие к виселице. Штаны и трусы моего отца были стянуты до щиколоток; на нём были чёрные носки до колен. Это был первый раз, когда я видела член своего отца, и знаете что?

Он был большим.

– Давайте покажем настоящий дух Альфа-Хаус, ладно, девочки? – сказала Кеззи. – Я хочу, чтобы вы усердно обслужили своих отцов.

– Отлично, – сказала я, что бы это ни значило, и опустилась на колени.

А потом?

Я начала сосать член отца…

Думаю, могло быть и хуже – он не был таким большим, как у Зенаса. Было очень тяжело начать, но я просто решила, что чем быстрее я его обслужу, тем скорее этот ужас закончится, но затем Кеззи похлопала меня по плечу.

– Спешная работа, Энн, плохая работа, – сказала она. – Медленно, девочки, и тщательно. В конце концов, они ваши отцы.

Член отца уже потёк. Затем Кеззи сказала:

– Продолжай, Энн. Ты слышала, что я сказала? Медленно и тщательно. Я бы хотела увидеть опытную фелляцию.

Чудесно. Теперь я практически дышала на отцовский член. Я взглянула и увидела Кеззи, положившую руки на колени, она склонилась над Ханной и мистером Боуэном, чтобы посмотреть.

– Ой, Ханна. Я вижу, твой отец не совсем хорошо оснащён в генитальном отделе, хм-м-м?

Но Ханна продолжала плакать, даже когда член её отца был во рту. Я продолжала сосать, потом…

– Святое дерьмо! Мисс Кеззи!

Видите ли, пока я это делала, отец начал что-то бормотать и схватил меня за голову!

– Господи, Элиза, – мою мать звали Элиза. – Ты не отсасывала у меня вот так много лет…

А затем я подняла глаза и увидела, что его глаза открылись. Он смотрел на меня!

– Мисс Кеззи, он в сознании! Он меня видит!

– Расслабься, Энн, – теперь Кеззи сидела на диване и смотрела. – Он всего на десять процентов в сознании, но из-за мощного амнестического эффекта рo-гипнола он ничего не вспомнит утром. Никто из них не вспомнит.

Думаю, именно это сделало момент ещё более жутким. Я не только сосала член отца, но и он наблюдал за мной, а через минуту снова начал бормотать.

– А-а-а… подожди, ты не моя жена… Энн? Это ты?

– Да, отец, правильно, я сосу твой член, но не волнуйся, утром ты ничего не вспомнишь.

– Это хорошо…

Когда папа начал сопеть, Кеззи начала стонать, и когда я подняла на неё глаза, она была с задранной вверх стильной юбкой и играла сама с собой. Её возбудило то, как две девочки отсасывают отцам, а когда она кончила, я подумала, что закипел грёбаный чайник. Кончил старик Ханны, поэтому она резко вскочила и пробормотала с полным ртом спермы:

– Боже мой, Боже мой, Боже мой!

– Глотай, Ханна.

Она сглотнула, затем начала рыдать изо всех сил.

Но я была следующей, кто должен был сглотнуть, потому что мой собственный отец тоже кончил и выпустил мне в рот пять или шесть хороших толчков.

– Хорошо, хорошо! – прошептала Кеззи. – Великолепно. И что нам теперь делать, Энн?

Я сглотнула.

– Очень, очень хорошо, девочки, – поздравила она нас. – Вы обе только что прошли предпоследнее испытание! Я так горжусь!

Ханна продолжала плакать.

– Я-я-я… Я только что отсосала член своему отцу!

– В самом деле, так и есть. И ты проделала прекрасную работу, – Кеззи встала и похлопала по юбке. – А утром ваши родители проснутся – заметьте, со значительным похмельем – и не вспомнят ничего из того, что происходило. Тогда я объясню им, что они просто перебрали, – она кивнула нам обеим, и в её глазах действительно была гордость. – А теперь, девочки, натяните штаны своим отцам. Вечер закончен.

После того, как мы это сделали, я бросилась в ванную полоскать горло. Вкус спермы достаточно плох, но сперма вашего отца? Та же самая ДНК, которая сделала меня, теперь была в моём желудке, от одного этого знания у меня побежали мурашки по коже. Потом я пошла на кухню за бутылкой воды, но…

– Чёрт возьми, Зенас! – проревела я.

Я застала Зенаса и мою мать, голую, на обеденном столе. Он стоял возле края стола, а её колени прижались к его лицу, и он всё ещё был полностью одет в свой костюм – только его член и яйца были наружу. Мамины имплантаты за пятьдесят тысяч баксов тряслись при каждом ударе. Он трахал её чертовски сильно.

– Что такое, толстуха?

– Что такое? – закричала я. – Ты трахаешь мою мать!

– Ну… э-э-э, да. Кажется, именно это я и делаю, – он похлопал её по животу. – И твоя мама, скажу я тебе, та ещё штучка. Убойные сиськи, убийственная задница, а её пизда – просто прелестная, как на картинке, – он ткнул большим пальцем в сторону матери Ханны, которая всё ещё лежала лицом вниз на столе, её макияж, которого было слишком много, размазался по скатерти. – Эта толстуха, как беркширский боров, и у неё лицо, как у того Джокера из фильма о Бэтмене. Но твоя мама? – он присвистнул. – М-м-м… – а затем снова начал её долбить. Он похлопал её лобок, говоря мне: – И смотри на эту щель. Гладенько. Прямо как кожа ребёнка. Нет даже щетины!

– Это лазерная эпиляция, Зенас! Ради бога! Перестань, пожалуйста, трахать мою мать!

– О, я перестану трахать её после того, как мой член плюнет, – он искоса посмотрел на меня, затем выстрелил в меня рукой и схватил меня за волосы. – Подойди сюда, толстуха, – его рука скрутила мои волосы и прижала моё лицо вниз… – Да, знаешь, мне просто понравилась идея, если ты будешь облизывать «киску» твоей матери, пока я пашу её, – а потом он скрутил меня ещё сильнее, пока я не завизжала, и у меня не было выбора, кроме как опустить моё лицо туда и начать лизать.

Однако эта лазерная эпиляция – это нечто; Зенас был прав. Ни щетины, ничего. Просто гладкость.

– Лижи, как будто тебе это нравится, – сказал он, затем толкнул меня в голову.

Но я просто делала то, что делала всю неделю. Я заставила свой разум быть в совершенно другом месте и просто выполнила свою работу.

Тогда мать начала стонать и бормотать, и её задница задёргалась.

– Генри, Генри, милый, – невнятно пробормотала она – моего отца звали Генри, – это просто замечательно, – а затем её руки тоже были в моих волосах.

Тогда она начала шипеть, ёрзать и выгибать спину, а потом кончила даже громче, чем Кеззи.

– Хорошо, толстуха, – сказал Зенас и оттолкнул меня. – А-ага. Знаешь, скажу я тебе, заправил я её хорошо.

– Это потрясающе, Зенас, – сказала я и вытерла рот скатертью.

Он усмехнулся, теперь тяжело дыша.

– Но я не понимаю. Я смотрю на неё, я смотрю на твоего отца, и думаю, откуда взялась такая уродина, как ты? Ты, чёрт возьми, не приблудная от какой-то толстой пары? Я действительно так думаю.

Когда Кеззи вошла, она сложила руки вместе и взвизгнула от восторга.

– О, это так замечательно! Энн, тебе будет приятно узнать, что у Альфа-Хаус никогда не было лучшего «вечера отцов» чем этот!

Я повернулась, чтобы уйти – единственное, что мне не нужно было видеть, как какой-то грёбаный деревенщина вылезает из моей матери, но прежде, чем я убралась оттуда, Зенас сказал:

– Эй, толстуха, подожди секундочку. Если бы я обрюхатил сейчас твою маму? Думаю, из-за этого мой ребёнок стал бы твоим братом или сестрой, а? – а потом они с Кеззи засмеялись, как гиены.

Я поднялась наверх и легла спать.

********

Завтра будет пятница, последний день посвящения, и если я пройду через это, я буду официально принята в Альфа-Хаус в субботу. Мне мешала спать не тревога и не страх. Какими бы ни были финальные испытания, они не могли быть более ужасными, чем те, что я уже прошла. После определённого момента вы понимаете, что вас больше нельзя унизить. Я поняла, что сегодня сосала член отца и лизала пизду матери. Если я смогла это сделать…

Я могу всё.

Нет, я не могла уснуть той ночью потому, что снова боялась этих снов, этих кошмаров. Призрак Джозефа Корвана трахается со мной, затем Зенас плюёт мне в рот или заставляет съесть его сопли, затем Кеззи сидит у меня на лице, затем…

Затем эти слова.

Слова по какой-то причине были хуже всего.

Было около двух, когда я сказала: «К чёрту!» и встала. Я никак не могла заснуть, поэтому я ходила по дому. Я заглянула в одну из комнат для гостей и увидела, что мама и папа спят. У обоих были улыбки на лицах. Господи… Внизу я напилась воды, потом поймала себя на том, что снова смотрю на портрет Корвана и медную пластину, которая выглядела новой, в то время как рама и сама картина были очень старыми. К чему мне снится ЭТОТ парень? Мне было интересно, а также интересно, какое у него отношение к другому парню – Карвену – который основал колледж десятилетия спустя. Когда я выглянула в окно кухни, я почти ожидала увидеть там Кеззи, обнажённую и читающую книгу при свечах, как в ту первую ночь, но в беседке было темно.

Я побродила ещё немного, затем снова поднялась наверх. Я заглянула в комнату Кеззи, но её не было в постели…

Тогда мне показалось, что я что-то услышала, мягкий голос, но не была уверена, но потом я расслышала его лучше, когда приложила ухо к двери библиотеки. Кеззи, должно быть, видела мои ноги в щели под дверью. Громче она сказала:

– Входи, Энн.

Я даже не постучала.

Библиотека была длинной и заставлена ​​рядами книжных полок. Кеззи в ночнушке Victoria's Secret сидела за большим угловым столом с зажжёнными свечами.

– Не можешь заснуть?

– Нет, мисс Кеззи. Думаю, я немного напугана, зная, что мои родители здесь и, ну…

Она улыбнулась, не глядя на меня. Она читала ту большую книгу:

– Ты знаешь, что приближаешься к главному событию в жизни. Это захватывающее время, и, пожалуйста, знай, что я разделяю твоё волнение. Ты очень хорошо справилась сегодня.

«Я отсосала отцу и отлизала у матери… и она ещё хвалит меня», – подумала я.

Это было почти смешно.

– И я уверена, что теперь ты знаешь причину всех этих, м-м-м, ужасных действий, которые ты должна была совершить, – сказала она, всё ещё просматривая книгу. – Это не просто для того, чтобы заставить тебя чувствовать себя униженной и деградирующей. Это для проверки твоего характера, Энн. Решая, посредством своего собственного желания, позволить себе быть униженной и деградирующей, ты демонстрируешь своё… что, Энн? Что ты демонстрируешь, подчиняясь таким действиям?

– Свою решимость, – сказала я.

– Точно.

Но была ли это моя решимость или просто отчаяние?

– Ты очень-очень близка к тому, чтобы стать сестрой Альфа-Хаус, Энн. Очень немногие имеют решимость сделать то, что сделали ты и Ханна.

Очень-очень близка? Она была права, но потом – бля… – я заплакала. Не знаю почему, это просто случилось. Мгновенный водопровод прямо на глазах у Кеззи. Она была последним человеком, перед которым я хотела сломаться.

– Энн! Что случилось?

– О, я не знаю, мисс Кеззи, – рыдала я, – я просто думаю, что когда я закончу, меня продинамят, как и всегда было, как будто даже когда я пройду последнее испытание, всё равно будет какая-то причина. Меня не сделают сестрой. Ничего хорошего со мной никогда не случится…

– Но вот-вот произойдут великие дела, Энн. Ты должна в это поверить.

Я просто продолжала плакать.

– Я, должно быть, сошла с ума, думая, что могу быть сестрой Альфа-Хаус.

– Энн, ты практически сестра Альфа-Хаус…

– Ой, да ладно! Я видела сестёр Альфа-Хаус. Я разговаривала с некоторыми на ориентации прошлым летом. Они все такие же, как вы, все очень красивые, и все они получают отличные оценки. Я не могу получить хорошие оценки. Я никогда не буду красивой!

– Энн, я объяснила фитнес-план и программу обучения женского общества…

– Ой, чёрт, мисс Кеззи. Кого я обманываю? Я никогда не смогу сделать ничего из этого. Все репетиторы в мире не сделают меня умной, потому что я не умная, и я могла бы сидеть на диете и заниматься спортом сто лет, и я всё равно буду толстой! Подобные вещи со мной никогда не произойдут. Знаете, – фыркнула я. – Мой грёбаный засранец отец прав… Что не так с этой ситуацией? Я не так.