Текст книги "Мы идем к монстрам (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Я думала, что это всё, и теперь мы можем убраться оттуда. Ханна протиснулась сквозь толпу впереди меня, но знаете что? Я не смогла сделать и двух шагов от женской комнаты, когда другая проститутка-деревенщина оказалась перед моим лицом. Это была грязная баба с татуировками в виде черепа и отвратительным дыханием. Господи, откуда берётся этот хлам? Она подошла ко мне, ткнула пальцем мне в лицо и сказала:

– Ты толстая свинья! Ты такая жирная и уродливая, что это должно быть противозаконно!

Я так сильно укусила её за палец, что, кажется, у неё сломался сустав, потом я схватила пустую бутылку из-под пива Ice House у какого-то реднека и ударила её прямо по голове. Она упала, замерев, лёжа на покрытом скорлупой арахиса полу, с раскинутыми тощими ногами, в этих дерьмовых грязных шлёпанцах, и я могла видеть, что у этой суки были татуировки черепов даже на её грёбаных ступнях. Не знаю, что на меня нашло тогда, но я просто отодвинулась и ударила её по пизде, как будто это был футбольный мяч.

– Если повезёт, я раздавила твои грёбаные яичники, оказала налогоплательщикам большую услугу.

Все оставшиеся деревенщины расхохотались.

Но тогда Ханна начала кричать.

Парень, похожий на Элвиса, повалил её на пол и полз по ней со спущенными штанами.

– Мне кажется, что минета на сегодня недостаточно, ага. Теперь я думаю, что нафарширую твою жирную «киску».

Он произнёс «киска» как «ки-и-иска».

Господи Иисусе, этот парень собирался изнасиловать Ханну прямо на полу, и вы знаете, что сделали все люди вокруг неё? Они образовали круг и начали аплодировать.

«Да пошло оно всё нахер», – подумала я и схватила кий.

Если этот засранец порвёт её девственную плеву, то Ханну выгонят.

– Ты ничего не нафаршируешь! – сказала я и…

ТРЕСК!

…Сломала эту палку прямо об его спину. Когда он скатился с неё – завывая, – я ударила пяткой в его солнечное сплетение, а затем…

ХРЯСЬ!

…Поставила ногу ему на голову и ударила по ней со всей силы. Этот ублюдок не будет уже никого насиловать.

Но вы же знаете, какие реднеки бывают. Маленькая драка перерастает в большую драку, и следующее, что я помню, – Ханна дралась с какой-то метамфетаминовой шлюхой, а две другие проститутки дёргали меня за волосы и били меня кулаками. Большинство ударов было пропущено из-за того, что они были сильно напичканы наркотиками и выпивкой, но всё же. Я действительно не нуждалась в этом после того, как отсосала целой таверне, полной жлобов.

– Бой цыпочек! Бой цыпочек! Бой цыпочек! – все начали кричать.

– Ты ударила мою сестру, толстая сука! – этот мешок с дерьмом кричал на меня и пытался меня задушить.

Я оглянулась и увидела, как сиськи Ханны шлёпались вверх и вниз, в то время как у неё в тисках были ещё две худые сучки. Когда она ударила их головами, они обе вырубились.

Это было безумие. Все дрались. Теперь это место выглядело как один из тех дурацких бойцовских клубов, где на ринг выходят все сразу. Но большинство этих вонючих пизд нападали на меня. Сначала ещё одна метамфетаминовая шлюха начала шлёпать меня по толстому животу, и – О-о-о! – мне не понравилось это дерьмо, поэтому я укусила её за нос и ударила её головой о своё колено, но потом другая сука со светлыми волосами и с фиолетовыми прядями цвета виноградного Kool-Aid, и – вы не поверите – с татуировками черепов направила на меня нож.

– Мой постоянный клиент Джори сказал, что у тебя рот лучше, чем у меня, толстая сука! Толстая, толстая, толстая!

Помните, я говорила, что вы можете называть толстых людей толстыми только до того времени, пока у них не лопнет терпение? Что ж, моё терпение лопнуло. Я схватила эту проститутку за запястье и била его об стол, пока она не уронила нож, а затем бросила на неё весь свой вес. Это было похоже на то, как тяжёлый грузовик снёс знак «Стоп». Я схватила её, и когда мы падали, она ударилась головой о край барной стойки. И вырубилась.

Но мне этого было мало. Я перетащила её через барную стойку животом вниз и задрала её узкую джинсовую юбку. На ней даже трусиков не было – вот шлюха! – но так получилось даже лучше.

– Ханна! Иди сюда и раздвинь этой суке булки! – крикнула я.

Ханна неуклюже подошла, пыхтя и сопя.

– Что ты собираешься сделать?

– Просто выполняй! – я схватила пистолет с газировкой из-за стойки бара, и когда Ханна раздвинула ягодицы этой суки, я воткнула пистолет ей в задницу и наполнила эту деревенщину диетической Pepsi.

– Вау, это здорово! – взвизгнула Ханна.

Ага. Это было здорово. Очень здорово.

Но именно это моё действие изменило ход событий. Теперь все стали ещё более психованными – это стало совершенно неуправляемо. Чуваки дрались с чуваками, чувихи дрались с чувихами, некоторые чувихи дрались с чуваками и побеждали – даже старый бармен бил людей по голове метлой. Летали стаканы и бутылки, со шлюх срывали одежду, столы крушили.

– Мы должны убираться отсюда, Ханна! – крикнула я. – Это превращается в бунт деревенщин!

Мы схватили нашу одежду и собирались убежать, но затем Ханна спросила:

– Погоди! Где Кеззи?

Это был хороший вопрос, потому что я её не видела, но потом я заглянула в бильярдную и…

Чёрт возьми!

Джетро и Вилли терзали Кеззи по бильярдному столу. Один был у спущенного верха Кеззи, он тёрся членом между её грудей, а другой стягивал с неё трусики.

– Прекратите это! – закричала я.

Я схватила Вилли за волосы, но он просто закрыл мне лицо рукой и оттолкнул. Я приземлилась на стол и сломала его. Ханна помогла мне встать.

– Мы должны позвать Зенаса!

Но прежде, чем мы успели дойти до входной двери…

Входная дверь вылетела.

Бой остановился, как в стоп-кадре, и вся таверна замолчала. Затем вошёл Зенас.

Если раньше я думала, что шум был ужасным, это было ничто по сравнению с этим. Когда все деревенщины увидели Зенаса, стоящего там в его костюме горничной, они начали смеяться так сильно, что я подумала, что потолок вот-вот рухнет. Но самое лучшее… они смеялись недолго.

Зенас снял туфли тринадцатого размера, затем схватил Вилли и, примерно за одну секунду, перевернул его вверх ногами, ударил его головой об пол и одним движением поразил его промежность. Даже если бы этот парень не сломал себе череп, у него никогда не было бы детей, и это было к лучшему, потому что все они были бы метамфетаминовыми наркоманами, без вариантов. Джетро был на голову выше Зенаса и был ещё мускулистее, но когда он ударил Зенаса кулаком по лицу…

Ничего не произошло.

Зенас только улыбнулся и выбросил парня в окно.

Хотя в таверне было ещё десять или пятнадцать парней, и эти ребята были крутыми, не имело значения, двое против одного, трое против одного, четверо – Зенас выбил из них всё дерьмо. Это было похоже на просмотр драки в салуне из старого вестерна с Джоном Уэйном, только в этом случае Джон Уэйн был одет как грёбаная французская горничная. Через десять минут все чуваки в помещении валялись без сознания.

– Боже, Зенас, – сказала я. – Ты – единственный человек, надравший задницу им всем.

– Ну, мужчина и отличается от мальчиков тем, что может постоять за женщину, понимаете? Это вовсе не большое дело.

Мы нашли Кеззи у бармена. Она протягивала ему пачку денег.

– За ущерб, мистер Уиппл. И спасибо за то, что помогли нам.

– Всегда приятно, – сказал старый чудак.

Мы направились к двери, но – на мою удачу – ко мне и Ханне, пошатываясь, подкралась ещё одна деревенщина с татуировками в виде черепов и сказала:

– Вы, два толстых куска дерьма, убирайтесь отсюда и никогда не возвращайтесь! Вы ничто, просто шлюхи, такие большие, жирные ШЛЮХИ! – произнесла она с акцентом на слове «шлюхи».

– Твой папаша, должно быть, кончил в твою мать собачьим дерьмом, и появилась ты, – сказал Зенас и…

БАХ!

…Ударил её кулаком между глаз и отправил её в полёт. Она приземлилась на стол и, конечно же, сломала его. Ещё до того, как она приземлилась, её глаза закрылись, а при ударе из сумочки вылетела куча кристаллического метамфетамина.

Зенас обнял нас за плечи и вывел наружу.

– Я не хочу, чтобы этот белый мусор плохо разговаривал с девчонками из Альфа-Хаус, да, сэр.

Вот это да. А он оказался классным парнем.

Мы снова оделись, но прежде, чем я вернулась в машину, я заметила, что Джетро – тот, что с двумя дырочками в члене – лежал без сознания на стоянке.

БАМ!

Я так сильно ударила его по члену, что у меня заболела нога.

Кеззи нахмурилась.

– Энн? Почему ты это сделала?

– Хм-м-м… мисс Кеззи, я сделала это, потому что мне захотелось.

Она подмигнула мне и улыбнулась.

– Честный ответ – всегда единственный верный ответ. Хорошая девочка.

Потом мы ушли оттуда. Завтра у меня будет пара синяков, но ничего не сломалось, я думаю. Однако во всей этой суматохе мы с Ханной забыли, что отсосали куче парней в переполненной таверне. Я знаю, что всё это звучит отвратительно, но… понимаете?

Сколько девушек могут сказать, что сделали это?

– Что ж, девочки. Поздравления, конечно же, уместны. Вы обе с честью прошли задание с деревенщинами, – она пролистала небольшой блокнот. – Я уверена, что вы обе были настолько сосредоточены на своих задачах, что вам не приходило в голову вести счёт, поэтому я делала это за вас. Хм-м-м, давайте посмотрим, – она считала в блокноте наборы перечёркнутых строк. – Что ж, Ханна, ты хорошо поработала – ты сегодня обслужила пятьдесят девять человек – но, боюсь, Энн значительно превзошла тебя…

Я сглотнула.

Она смотрела на меня, приподняв идеальные грёбаные брови.

– Энн, я ошеломлена. Тебе может быть приятно узнать, что, когда я была на Неделе Испытаний, я обслужила девяносто девять, но ты, Энн? Ты? – она кивнула мне, как отец кивает своему сыну, когда тот совершает хоумран в Boy's Club. – Сегодня ты отсосала… сто одиннадцать раз! Похлопай себя по плечу. Ты установила рекорд Альфа-Хаус!

Потом все начали аплодировать.

Как вам это? Впервые в жизни я наконец кое-что выиграла.

Соревнование по сосанию хуёв.

Я просто откинулась назад и вздохнула, чувствуя себя чертовски хорошо. Мне не терпелось вернуться в дом, но когда я выглянула в окно Rolls-Royce, то увидела, что мы движемся на восток.

В другую сторону от дома.

– Мисс Кеззи? Куда мы направляемся сейчас?

– Не расслабляйтесь слишком на этих уютных сиденьях, девочки. Вы обе знаете, что в день бывает два испытания.

Мы с Ханной уставились друг на друга.

– Вы имеете в виду, что мы должны отсосать парням где-нибудь ещё? – прохрипела я.

Кеззи вытащила что-то из сумки на коленях.

– Как это часто бывает в жизни, есть и хорошие новости, и плохие. Хорошие новости в том, что нет, сегодня вечером вам больше не придётся сосать у парней…

Затем она вручила нам по тюбику чего-то вроде зубной пасты такого же размера. Мы с Ханной покосились на тюбики, чтобы прочитать этикетки.

– О, не-е-ет… – простонала Ханна.

На тюбиках было написано: «Анальная лёгкость».

Лицо Кеззи полностью светилось.

– Плохая новость в том, что сегодня мы идём на баскетбол…

********

До Аркхэма, куда мы направлялись, было ещё три долбаных часа езды, и мы с Ханной практически всю дорогу сидели и срали в штаны. Идём на баскетбол.

Ради бога…

Мы направлялись в университет Мискатоника, в какое-то место, как сказала Кеззи, под названием «Полевой дом Гилмана», где, я полагаю, они и играли. Ханна много плакала, и всё, что я могла сделать, это надеяться, что она не сдастся, как Мерси. Я мало что знала о баскетболе, но я знала, что сезоны в колледже начинались не раньше, чем в ноябре или декабре, и, чёрт возьми, занятия ещё даже официально не начались, но затем Кеззи напомнила мне, что команды всегда начинали тренировки раньше. Тогда я попыталась поспорить с этой сучкой.

– Мисс Кеззи? Баскетболисты колледжа – качки, они жеребцы. Такие парни гуляют с самыми красивыми девчонками в кампусе. Они не захотят ебать парочку толстых собак, таких как я и Ханна.

– Ага! – Ханна фыркнула.

Кеззи возилась с ресницами.

– Обычно нет, они не будут этого делать – и через миллион лет. Но поскольку я буду платить каждому по сотне долларов, поверьте мне, они будут более чем счастливы сделать это даже с толстыми и уродливыми.

Как вам такой пинок под зад?

Когда мы добрались до баскетбольной площадки, уже стемнело. Мы могли слышать эхо прыгающих мячей и улюлюканье парней изнутри.

– Они, по крайней мере, собираются использовать презервативы, верно, мисс Кеззи? – спросила я.

Они с Зенасом засмеялись.

Когда мы припарковались, Кеззи сказала:

– Вот мы и на месте, девочки.

Ханна просто сидела, сжавшись на сиденье, обнимая себя.

– Я не могу этого сделать, – бормотала она.

– Чушь собачья, Ханна! Не превращайся сейчас в ребёнка!

Она начала рыдать.

– Я не могу, не могу! Это просто… слишком.

Я схватила её и встряхнула.

– Мы не сдадимся, как Мерси! Мы пройдём все испытания! Ты хочешь сказать, что ты отсосала пятидесяти девяти деревенщинам напрасно?

Она посмотрела на меня и сглотнула.

– Нет…

– Тогда давай, – я старалась показаться оптимистичной. – Не волнуйся, это будет пустяк. В баскетбольной команде всего пять парней, так что в этом такого? Слушай, ты возьмёшь двоих, я возьму троих. Хорошо?

– О, ну… звучит не так уж плохо.

Кеззи продолжала смеяться, когда вела нас в полевой дом, и я узнала почему, оказавшись внутри. Оказывается, в баскетбольной команде двадцать пять человек.

– Первый состав, – объяснила Кеззи, – второй состав, резерв, замены.

И эта долбаная злая сука даже пригласила парней, раздающих полотенца, менеджеров и грёбаного главного тренера! Был даже какой-то чувак, прыгавший в большом пушистом костюме лягушки – он был талисманом или каким-то таким дерьмом.

– Вот, бля, – сказала я.

Ханна почти потеряла сознание.

Если кратко? Ни один из этих парней не был мелким, и я говорю не только о росте. На коленях они были выше нас. Но когда мы вышли на площадку, они все трещали и кричали так громко, что можно было подумать, что у них идёт матч за чемпионство, а когда они стянули шорты и стянули спортивные бандажи…

Я имею в виду, что в команде не было ни одного парня, которому можно было бы стесняться.

– Просто не забывай, Ханна, – подстрекала я. – Мы сделаем это и свалим отсюда.

Но когда Кеззи сказала: «Ладно, девочки, снимайте одежду», я снова злобно посмотрела на неё.

– Почему, мисс Кеззи? Нам всегда нужно раздеваться, и это неправильно! Разве мы не можем хотя бы оставить свои топы?

– Нет, – сказала она.

– Почему?

– Потому что я так сказала, Энн. Не разочаровывай меня.

– Но это больше похоже на то, что вы развлекаетесь! Так делать уже плохо! Попробуйте быть толстым и снимать всю одежду на баскетбольной площадке, полной хорошеньких парней!

Она скрестила руки и вернулась к этой привычке с постукиванием ногой.

– Вам необходимо быть полностью обнажёнными, потому что это делает элемент унижения более поляризующим.

– Унижение! Отлично! Вот в чём вся суть этого дерьма, не так ли?

– Если ты это отрицаешь, Энн, то можешь подождать в машине и уйти из дома, когда мы вернёмся. Это то, что ты выбираешь? Хм-м-м?

Я действительно ненавидела эти её «Хм-м-м».

– Нет, мисс Кеззи.

Я посмотрела и увидела, как все эти ребята из колледжа выстраиваются в две очереди у линии фола, и многие из них уже были в нетерпении просто от мысли о том, как здорово было бы свалить груз в задницу толстухе. Многие из них выглядели на восемь, девять дюймов. Но когда я увидела одного чувака со стояком даже больше, чем у Зенаса, я устроила ещё один приступ.

– Они, чёрт возьми, висят, как грёбаные самосвалы! Это будет всё равно, что втыкать карандаш в ушко иголки! По крайней мере, уберите огромных парней из строя! Они, блять, разорвут наши толстые кишки!

Кеззи просто смотрела на меня с пустым выражением лица.

– Пошли, – сказала я Ханне и вывела её на площадку.

Мы нанесли друг другу «Анальную лёгкость», встали на четвереньки, а затем я крикнула:

– Давайте, спортсмены!

Нет причин описывать остальную часть этого хоррор-шоу. Всё, что я скажу, это то, что я и Ханна получили в задницу более двадцати молодых, возбуждённых спортсменов с большими членами. Примерно после первых пяти мы уже не могли даже стоять на четвереньках, поэтому мы просто лежали на животах, держась за руки, пока спортсмены приставляли блоки к нашим ягодицам. Естественно, чувак с членом больше, чем у Зенаса, был в моей очереди; мне казалось, что он засовывает мне в задницу кукурузный початок. И мне посчастливилось встретиться с тренером Армитэджем, а этот ублюдок был стар, так что, конечно, ему потребовалось десять или около того минут, чтобы кончить. После того, как группа парней закончила, они перебежали на другой конец площадки и снова начали кидать мяч в кольца. Это было так грубо. Если вы собираетесь спустить мне в задницу, по крайней мере, скажите: «Хорошего дня», когда закончите.

Когда всё завершилось, я лежала, прижавшись щекой к полу, и слышала, как каблуки Кеззи эхом отзывались о нас.

– Остался только один, девочки, так что вы знаете, что это значит. Подбрасывание монеты. Энн? Назови.

– Орёл, – пробормотала я, пуская слюни.

Монета звякнула по площадке.

– Решка. Ты проиграла.

Естественно.

Но когда я услышала, что тот последний парень подошёл, все остальные парни на площадке начали хохотать и давать друг другу «пять», поэтому я оглянулась и увидела, что это был тот тупой талисман в пушистом костюме лягушки. Ублюдок даже не снял костюм, чтобы трахнуть меня, он просто вытащил свой член из дырки спереди и начал дело.

– Хорошие новости, девочки, – сказала Кеззи пару минут спустя. – Вы это сделали. Поздравляю.

– Ханна, ты ещё жива? – я невнятно пробормотала.

– Я-я-я не знаю…

– Посмотри на светлую сторону. Мы сделали это.

Она как бы прохрипела смешок.

– Ага…

Мы фактически поползли обратно к своей одежде, и, вероятно, потребовалось десять минут, чтобы снова её надеть. Моя задница так сильно болела, что я почти не могла ходить. Но когда мы, наконец, прихрамывая, пошли, все баскетболисты аплодировали нам.

Кеззи усмехнулась, когда мы шли обратно в машину.

– Ну, девочки, сегодня вас наполнили с обоих концов, а?

– Мы не канноли, мисс Кеззи! Мы люди!

Она остановила нас и взяла меня за руку.

– Ты так думаешь, Энн? Ты думаешь, что вы просто люди? Пожалуйста, подумай ещё раз, – её глаза выглядели огромными. – Вы необыкновенные люди. Никогда этого не забывайте. Домой, Зенас, – сказала она, когда мы вернулись в машину. – И поторопись. Я хочу, чтобы мои девочки без промедления вернулись домой и легли в постель. Им нужен отдых.

– А-ага, мэм.

Возможно, это было самое странное. Всё, что нам приходилось делать, становилось всё хуже и хуже, но всякий раз, когда мы заканчивали, Кеззи вела себя так, будто мы ей действительно нравились и она действительно хотела, чтобы мы были в женском обществе. Ещё одна вещь, которую я не могла понять. Половину времени я думала, что это полная чушь, что всё это был спектакль, но в других случаях?

Во время обратного пути мы с Ханной находились в полукоматозном состоянии. Большая белая луна следовала за нами вдоль верхушек деревьев, и то, как качалась машина и гудели шины, заставляло меня чувствовать себя как бы расслабленной. Если бы моя задница не болела так сильно, я бы, наверное, даже почувствовала себя довольной.

Той ночью мне снились такие же сны, и я слышала те же самые странные слова – голосом Кеззи…

– Шуб неб хыр'ик эб хырк. Октрод аи'фгеб'л, ее'х Йог-Сотот…

********

На следующее утро, когда мы с Ханной спустились вниз, наши задницы всё ещё чертовски болели. На самом деле был почти полдень; мы спали допоздна, и я всё ещё чувствовала себя дерьмово, потому что я ещё не спала хорошо ни одной ночи в этом доме.

– Мне снятся странные сны по ночам, – со стоном сказала Ханна, когда мы шли через фойе.

– Мне тоже.

Но почему-то я боялась спросить её, о чём ей снились сны.

Я боялась… что они будут такие же, как мои…

– Что ж, вы, девочки, определённо выглядите немного вяло этим утром, – сказала Кеззи, перед ней стояла большая тарелка с яичницей-болтуньей.

В яйцах были большие куски омара.

Ханна вскрикнула, когда села.

«Вяло?» – подумала я.

– Вы тоже могли бы почувствовать себя вяло, мисс Кеззи, если бы вас трахнула в задницу грёбаная баскетбольная команда.

– Да, полагаю, я бы могла, – сказала она с большой улыбкой. Но потом улыбка исчезла. – Но трахнули не меня, не так ли? – затем она засмеялась. – По крайней мере, я надеюсь, что вы обе смогли внести уникальный вклад в систему канализации округа прошлой ночью.

Я смотрела на неё.

– Да, конечно, мисс Кеззи.

– Твой язвительный тон на самом деле вполне понятен, Энн; ты просто переживаешь начало пятого дня. Это обычное дело. Но не будьте слабачками, девочки. Никогда не теряйте уверенности.

Я тоже вскрикнула, когда села.

Зенас вошёл. Его костюм горничной сегодня был розовым. Он поставил две баночки с йогуртом.

– Ешьте, девочки, – пробормотала Кеззи, набив рот омарами и яйцами. – Вы хотите сохранить свою энергию, а?

Я поморщилась, глядя на свою баночку.

– Разве мы не можем по крайней мере есть такие йогурты, в которых есть фрукты? Это дерьмо без вкусовых добавок.

– Но это же на вкус лучше, чем сперма, Энн?

Я нахмурилась.

– Да ладно, не жалуйся, – она набрала ещё одну полную вилку омара и яиц. – Знаешь, в мире есть люди, голодающие, и, судя по твоей талии, я думаю, можно с уверенностью сказать, что тебя среди них нет.

Что потом? Я бы отдала всё, чтобы была возможность ударить её прямо в пизду.

– Я наелась, – сказала Кеззи, съев половину тарелки. – Не могу съесть даже ещё кусочек.

Мы с Ханной уставились на её тарелку. Я не уверена, но мне кажется, у меня текли слюни.

– Ой, извините, девочки. Как грубо с моей стороны. Хотите, чтобы всё остальное было вашим?

– Ага! – закричали мы с Ханной.

Она усмехнулась.

– Отличная попытка, – она передала тарелку Зенасу. – Я закончила, Зенас. Выбрось остальное в мусор.

– Конечно.

– Почему вы так плохо с нами обращаетесь! – крикнула я. – Вы кормите нас какими-то отбросами! Вы говорите с нами так, как будто вы нас ненавидите!

– Я прощаю тебе эту грубую тираду, Энн. В конце концов, я полагаю, вы обе немного нервничаете, – потом её плечи опустились, и она вздохнула. – Хотите верьте, хотите нет, жестокость и враждебное поведение вовсе не мои сильные стороны. Я не ненавижу никого из вас. Вы обе мне очень нравитесь, но я издеваюсь над вами просто потому, что это моя обязанность как старшей сестры женского общества. Если бы я была такой милой, доброй и весёлой, я бы нарушила свои обязательства. У нас не может быть здесь мягкости, Энн. У нас не может быть неженок.

Неженки. Потрясающе.

– Это значит, вы должны быть выжаты до предела, доведены до точки кипения. Только тогда, девочки, я смогу определить, достаточно ли вы обе хороши, чтобы попасть в Альфа-Хаус, – она приподняла свой грёбаный палец, когда сделала глоток воды. – Альфа-Хаус – это женское общество, в которое труднее всего попасть, но имейте в виду, что самые тяжёлые дела приносят лучшую награду.

Это походило на горсть дерьма. Ура, ура, ура! Давай, команда, вперёд! Не горсть, куча дерьма.

– Так что же сегодня будет, мисс Кеззи? – спросила я. – Сколько членов мы должны сосать сегодня? Сколько раз мы должны сделать это сегодня в задницу?

Она приподняла бровь.

– Ну, я не могу сказать, что мне небезразлично твое отношение, Энн, но в ответ на твой довольно невежливый вопрос я рада сообщить тебе, что сегодня анального совокупления вообще не будет, а насчёт фелляции? Каждой придётся отсосать только по одному члену.

– По одному члену? Это всё, мисс Кеззи? – взволнованно сказала Ханна. – Это будет легко!

– Нет, если это слоновьи хуи, – выплюнула я. – Здесь нет ничего лёгкого, Ханна. С каждым днём ​​всё труднее. Она не позволит нам сорваться с крючка и заставить нас отсосать только двум парням. Ни за что, – кивнула я себе. – И вы знаете, мисс Кеззи, я даже не удивлюсь, если вы действительно заставите нас сделать это. Отвезёте нас в грёбаный зоопарк и заставите нас сосать у слонов.

Ханна выглядела напуганной.

– Нет. Вы же действительно не заставите нас сосать у слонов, не так ли, мисс Кеззи?

Она смеялась.

– Нет, нет, не воспринимайте всё так мрачно!

По крайней мере, это нас немного расслабило. Ханна начала пить воду, а я съела ещё йогурта…

– Не у слонов, – добавила Кеззи. – У шимпанзе.

Ханна выплеснула воду изо рта и плюхнулась со стула, а я выплюнула через кухню полный рот йогурта.

– Шимпанзе? – крикнула я. – Вы имеете в виду обезьян?

– В самом деле, Энн. Сегодня вы с Ханной будете сосать у обезьян.

Я чувствовала, как моё лицо покраснело.

– Мы должны обслужить обезьян?

– Да, но мы не поедем в грёбаный зоопарк, как ты первоначально подозревала. Сегодня грёбаный зоопарк приезжает к нам, – а потом мы услышали снаружи жуткий грохот. – Это должны быть они.

Мы с Ханной подбежали к окну…

Большой белый грузовик, только больше похожий на грузовик, который развозит почту, въехал в переднюю часть двора. Надпись сбоку гласила: «KОРОЛЕВСКИЙ ЗООПАРК».

– Вы, должно быть, издеваетесь! – крикнула я.

Ханна открыла рот, посмотрела на меня и заплакала.

– Чем раньше, тем лучше, девочки, – сказала Кеззи и вывела нас.

Двое парней в серых комбинезонах стояли за грузовиком, курили сигареты и смеялись.

Ханна пробормотала:

– Там действительно… действительно там…

– Обезьяны в грузовике? – выпалила я. – Поднимай свою задницу, мы должны отсосать им.

Ханна начала давиться.

– Я не могу!

«Я тоже не могу, – подумала я, – но я всё равно сделаю это. Я не позволю этой больной суке сломать меня».

Я практически потащила Ханну по подъездной дорожке.

– Послушай. Это всего лишь два шимпанзе, Ханна. Знаешь, маленькие обезьянки двух футов высотой, вроде тех, что ты видела по телевизору. Чёрт, на днях ты отсосала немецкой овчарке, а я – чёртовому немецкому догу. Это будет легко по сравнению с тем.

– Нет, не будет! – она причитала.

Я схватила её за плечи и посмотрела на неё.

– Мы не можем позволить Кеззи сломать нас, – прошипела я ей. – Мы всю неделю творили ужасное дерьмо, но если мы этого не сделаем, то всё напрасно. Это означает, что мы отсосали старикам, бомжам, собакам и дерьмовой таверне, полной деревенщин, а затем нас трахнула в задницу баскетбольная команду – и всё зря?

– Я знаю, но… но…

– Подумай об этом, Ханна. Осталось всего два дня! Мы почти у цели! Не заставляй меня делать это в одиночку.

– Хорошо, – фыркнула она.

– Мы сделаем то же самое, что и всю неделю. Мы будем держать наши мысли подальше, ни о чём не будем думать, просто отстранимся от того, что есть на самом деле. Мы не будем думать: «О, чёрт, я сосу обезьяне», ничего такого. А теперь пошли, – а затем я потащила её к задней части грузовика. – Мы отсосём маленьким педерастам и покончим с этим.

Два засранца из зоопарка просигналили, а потом помогли нам подняться по маленькой лестнице. Кеззи последовала за нами. Я почувствовала запах этих тварей ещё до того, как заглянула в заднюю часть грузовика, но когда я заглянула в заднюю часть грузовика…

– Это не шимпанзе! – крикнула я. – Они грёбаные гориллы!

Серьёзно. Волосатые руки и ноги двух обезьян были прикованы цепью к металлической стойке. Маленькие педерасты? Шимпанзе?

Чёрт возьми! Эти существа были выше меня.

Включились потолочные фонари, затем двое парней из зоопарка закрыли заднюю дверь.

– Энн, Ханна, – сказала Кеззи. – Я хочу, чтобы вы познакомились с Бадди и Олли. И не обманывайтесь, они не гориллы, это взрослые шимпанзе, относящиеся к классу млекопитающих «Шимпанзе обыкновенный». Маленькие шимпанзе, о которых вы думали – это «Карликовые шимпанзе»…

– Они действительно огромные, мисс Кеззи, – сказала я, глядя на этих ужасных ублюдков.

То есть у них были седые бороды и клыки. Потом Кеззи сказала нам, что им сорок пять лет! Когда существа увидели нас, их глаза распахнулись, и они взвыли.

Мы с Ханной закричали.

– Если они разорвут эти цепи, они убьют нас!

– Не-а, – сказал один из парней, – эти шимпанзе примерно в три раза сильнее, чем самый сильный человек, но это мощная цепь весом в две тысячи фунтов. Они ни за что не смогут её разорвать, и даже если бы они это сделали, они, вероятно, не стали бы вас убивать, нет.

– Да, – засмеялся другой парень, – но они, чёрт возьми, наверняка вас трахнут!

– Давайте, девочки, – сказала Кеззи. – О, и прочь свою одежду.

– Что за херня! Я для обезьян не разденусь!

Кеззи пожала плечами.

– Хорошо. Тогда уходи. Я могу вызвать тебе такси.

«Боже мой», – подумала я.

– Шимпанзе возбуждаются при виде обнажённых человеческих самок, – добавила сука. – Они будут более сговорчивыми, если будут довольны.

Стоная, мы с Ханной разделись, и когда мы обе оказались обнажёнными, твари – чёрт возьми, Бадди и Олли – снова начали выть, не переставая. Они уже стояли на ногах!

«Думай позитивно, думай позитивно», – твердила я себе.

– И, боже мой, они воняют! – заорала Ханна.

– Ой, чёрт, Ханна, они не так плохо пахнут, как бомжи той ночью и, наверное, половина этих деревенщин, – пробормотала я. – И посмотри. Их члены крошечные.

– Чудесно! – сказала Кеззи. – Всегда нужно искать светлую сторону. Позитивный взгляд на вещи всегда ведёт к лучшему будущему. Ханна, тебе следует извлечь урок от Энн. С Энн чашка всегда наполовину полна, а не наполовину пуста. Её наблюдение совершенно верно. Эрекция шимпанзе в среднем составляет восемь сантиметров, это примерно три с половиной дюйма.

Я толкнула Ханну локтем.

– Видишь. Это будет не так уж плохо.

– И их типичные семенные выделения составляют лишь треть от выделений среднего мужчины – ох, и вы обе будете счастливы узнать, что шимпанзе имеют тенденцию достигать оргазма всего после примерно девяти секунд прямой стимуляции.

– Мы сможем это сделать, не сомневайтесь, – сказала я.

Но затем Кеззи сказала:

– Это хорошие новости.

Я и Ханна впились в неё взглядом.

– Плохая новость в том, что хотя шимпанзе кончают быстро, они также быстро восстанавливаются.

– Что, чёрт возьми, это значит? – огрызнулась я.

– Среднестатистические шимпанзе обыкновенные после достижения оргазма обладают способностью восстанавливать эректильную и эякуляционную способность менее чем за минуту. Мы не можем так легко отпустить вас, девочки, не так ли? Вот почему каждая из вас будет обязана трижды отсосать своему шимпанзе.

Ханна заплакала, но я подумала:

«Становится всё хуже и хуже».

– Пойдём, – сказала я Ханне и потянула её. – Давай-давай-давай!

И когда мы подошли ближе, шимпанзе начали выть так громко, что это звучало так, будто мы были посреди грёбаных джунглей. Я думаю, что мой был Олли, блять. Я просто встала на колени и начала сосать его член, и как только я это сделала, Ханна тоже начала. Это было не так уж плохо – по крайней мере, не так плохо, как вы могли бы подумать, отсасывать обезьяне – вроде как сосать взад и вперёд половину батончика Slim Jim, но я вам скажу, как только члены обезьян оказались у нас во рту, они просто сошли с ума, издавая эти звуки. Кеззи также не шутила насчёт того, что они быстро кончают. После шести или семи отсосов маленького инструмента Олли, он выстрелил мне в рот. Думаю, на вкус было очень похоже на человеческую сперму. Я сосчитала до трёх, проглотила и снова начала сосать. Пока я это делала, я покосилась на Ханну, и когда кончил Бадди, её голова откинулась назад, и она поднесла руку ко рту, закрыв глаза. Думаю, именно тогда её поразила реальность: «О, чёрт, у меня во рту конча шимпанзе», а потом её живот начал вздыматься.