Текст книги "Мы идем к монстрам (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Человек-родинка нахмурился.

– Мисс Кеззи? – спросила я. – Зачем вы подбрасывали монетку?

– Ну, Энн, ты уверена, что хочешь знать?

– Ага.

– Проигравший получает тебя.

Я действительно это оценила.

– Но… но, мисс Кеззи? – спросила Ханна. – Эти мужчины действительно старые. У таких старых мужчин не может быть эрекции, не так ли?

– Ага, – прошептала я. – Их члены не будут достаточно твёрдые.

– О, неужели, Энн? – Кеззи посмотрела на меня. – Доктору Виллету восемьдесят шесть лет, но у него твёрдый член, не так ли? Достаточно твёрдый, чтобы засунуть его тебе в задницу?

– Ну да, мисс Кеззи, но…

– И вы можете поблагодарить фармакологическую науку за это, – а затем она указала на бар, где трое стариков чокнулись пивными стаканами, а затем хихикнули, когда все они выпили синие таблетки овальной формы. – Виагра! – воскликнула Кеззи.

– Отлично, – пробормотала я. – Это просто чертовски здорово…

Бармен спустил штаны и с голым задом сел на стойку.

– Подойди сюда, большой медовый пирог, – сказал он Ханне, – и начни болтать с капитаном.

Его член был уже наполовину тяжёлый, просто глядя на Ханну, но Ханна выглядела так, будто вот-вот сдохнет.

– Боже мой, боже мой, боже мой! – закричала она.

– Просто сделай это, Ханна, – сказала я. – Покончи с ним, – а затем я повернулась к Человеку-родинке и вздохнула.

Толстый хер сидел на своём табурете с вытащенным членом. Этот старик был достаточно мерзким, но его родинки вызвали у меня ещё бóльшее отвращение. Они были похожи на крошки какого-то шоколадного пирога, прилипшие к его лицу.

– Без обид, толстуха, – сказал он, – я имею в виду подбрасывание монеты. Мне нравятся женщины с мясом на костях, но, чёрт возьми, не с таким количеством мяса.

– Ну, большое спасибо, – сказала я.

Он пару раз хлопнул своим членом, и тот начал становиться твёрдым, но потом я подумала: «Чёрт возьми, вот ДЕРЬМО!», потому что тогда я увидела, что у него также были родинки на члене.

Но тут Мерси закричала.

Скелет – Наум – сидел на стуле, кудахтал, как петух, и полностью снял штаны. Его грёбаные ноги были как белые мётлы, я не шучу. Было легко понять, почему кричала Мерси. Этот старик имел полный стояк, который был почти таким же большим, как у Зенаса, и его мошонка провисала с яйцами в ней, как пара детских кулаков. Было ужасно просто видеть этого тощего, как труп, старого иссохшего кретина с лицом черепа с торчащим большим стояком.

– Мерси, ты никогда раньше не отсасывала парням, не так ли?

– Нет! – закричала она.

– Ну, во-первых, это называется минетом – и не спрашивай меня, почему это так называется, потому что я не знаю. Ты просто как бы берёшь его в рот, а затем скользишь по нему, двигаешь по нему губами вверх и вниз, и это называется сосать. Это легко.

– Нет, это не так! Боже! – она раздражающе вскрикнула. – Это грех!

Опять старая история…

– Это не грех, Мерси, и вот почему. Потому что ты делаешь это не как акт похоти. Похоть – это грех, верно?

– Ну, да.

– Ты делаешь это для того, чтобы попасть в женское общество, и если ты попадёшь в женское общество, тогда ты станешь лучше как личность. А если ты станешь лучше как личность, тогда ты станешь лучше как христианка. Верно?

Это была просто какая-то импровизация прямо у меня в голове, но Мерси как бы заёрзала и посмотрела на меня:

– Ну, я никогда раньше не думала об этом так.

– Так что просто сделай это. Мы все сделаем это. Это для общего блага.

– Хорошо сказано, Энн, – одобрила Кеззи.

– Давай, худышка! – скелет хихикнул. – Брось свою девичью болтовню и давай пососи этот чёртов шест!

Я похлопала её по плечу. Затем она подошла, опустилась на колени и принялась за дело.

Ханна уже вовсю занималась этим, а её старик издавал звуки, как ковбой на родео. Человек-родинка ухмыльнулся и подставил мне стояк. Блять. Я просто наклонилась и начала сосать.

Это было ужасно, жалко и нелепо: три девятнадцатилетних девушки отсасывают у настоящих стариков. Конечно, промежность моего старика воняла, но к тому времени мои чувства уже притупились. После ванны языками? Дерьмо.

– Чёрт, жируха, у тебя не очень-то получается. Выглядит так, будто ты не очень хочешь мой член.

С каждым прикосновением мои губы натыкались на родинки, а когда его яйца начали сбиваться в кучу, родинки на его мошонке торчали всё больше, как большие клещи.

– А-а-а, – хрюкал скелет.

Бармен кричал:

– Соси член, соси!

Мой старик держал меня за голову.

– Эта жируха точно не рада моему члену! Давай, жирная! Давай!

Прошло пять минут, потом десять.

Потом пятнадцать.

У этих старых мудаков, возможно, был полный стояк, но они, чёрт возьми, никак не могли кончить, ничего не выходило. Ещё через пять минут мой грёбаный рот начал болеть.

В конце концов, бармен ударил кулаками по стойке и закричал:

– Вот и конец, дорогуша!

А затем Ханна оторвала голову от его промежности, постояла мгновение в шоке и проглотила содержимое.

– Давай, жируха! – Человек-родинка фыркнул, и я была довольно близка к тому, чтобы прекратить это делать и врезать этому старому мудаку.

Можно обзывать толстых людей до тех пор, пока им это не надоест и они не пошлют вас нахуй.

– Тебе следует считать это честью, – сказала Кеззи позади меня. – Альберт – ветеран Европейского театра. Он сражался с немцами во время вторжения союзников.

Я нихрена не знала о Гражданской войне, но всё, что я могла подумать, было:

«Ну, тогда очень жаль, что грёбаные немцы не УБИЛИ этого засранца, потому что, если он ещё раз скажет «жируха», я просто могу раздавить его старые яйца и начисто откусить его член».

В конце концов, он тоже кончил, больше сочась, чем стреляя. Я думаю, какой бы вид спермы у старика ни был, он должен был изнашиваться так же, как и сами старики.

«Раз, два, три», – подумала я, потом скривилась и позволила этому проскользнуть по моему горлу.

– Сосите и глотайте, девочки, сосите и глотайте, – говорила Кеззи. – Это кредо Альфа-Хаус. Помните, сёстры в Альфа-Хаус не сплёвывают. Они глотают.

Потрясающе…

Но десять минут спустя Мерси всё ещё не закончила со скелетом. Её голова покачивалась вверх и вниз, чёрные волосы развевались, как крылья летучей мыши. В конце концов, она остановилась, в ужасе посмотрела наверх и завопила:

– Этого не происходит! Он никогда не собирается… не собирается…

– Кончить? – сказала Кеззи с гигантской улыбкой. – Прямо тебе в рот?

– Ну, сейчас, худышка, ты молода и неопытна, и у тебя не хватает терпения. Но в следующий раз, когда ты вернёшься, ты уже будешь так сосать, что вытянешь все мои сопли в мгновение ока. Думаю, не больше десяти, двадцати минут. Нет, это не будет проблемой.

Это было проблемой сейчас.

– К чёрту это дерьмо, – сказала я. – Мы не можем ждать так долго… Мерси, плюй себе на палец и засунь ему в задницу, пока сосёшь.

Её глаза почти вылезли наружу.

– Я этого не сделаю! Это грязно. Мой палец испачкается!

– Ради бога! – я подошла, плюнула ей на палец и…

– О-о-о, ага. А это вариант, – усмехнулся старый мудак.

…Засунула ему в задницу.

– Очень изобретательно, Энн, – похвалила Кеззи.

Мерси кричала, но меня так тошнило от этого дерьма, что я схватила её за голову и прижала её рот к члену старика. Потом я начала качать ей голову, как будто это был велосипедный насос.

– Теперь соси, Мерси! И пошевеливай пальцем! Чёрт, мы будем старше его, когда ты закончишь это!

У Мерси были рвотные позывы, но мне было всё равно. Ей нужно учиться, и я собиралась ей помочь. Через минуту старая палка начала пульсировать, его губы вытянулись, как рыбьи, и он крикнул:

– Ой, э-э-эй! Эй, она идёт!

Мерси выглядела так, будто кто-то вставил ей вилы в спину, когда старик кончил ей в рот. Она фактически хлопнулась об пол, высовывая коричневый палец, и когда она начала плакать, сперма старого ублюдка вылилась из её рта.

Кеззи скрестила руки, пытаясь постучать ногой.

– Я вижу, что Мерси не помнит кредо нашего общества, а? Соси и глотай?

– Хм-м-м?

– Ты позволила сперме старика вылиться из твоего рта! – проревела я. – Ты должна глотать!

Кеззи кивнула.

– И я могу придумать только один способ исправить ситуацию.

– Тебе придётся слизать его сперму с пола, Мерси, – сказала я ей. – Иначе она тебя вышвырнет.

Мерси выглядела бредовой, что, я думаю, было вполне объяснимо.

– А? Слизать?

Я схватила её за голову, прижала лицом к полу.

– Просто сделай это, Мерси! Тогда всё закончится, и мы сможем уйти отсюда!

Думаю, с моей стороны было довольно жестоко заставлять её съесть сперму этого старого засранца с пола, но единственной причиной, по которой я это делала, было удержать её в женском обществе. И я должна сказать за этого старика – который был старше Моисея – он выплеснул много спермы.

Мерси заткнула рот. Она содрогнулась. Она исполнила два вылизывающих движения, но на этом всё для неё закончилось. Она плюхнулась и потеряла сознание.

Кеззи посмотрела на оставшиеся брызги спермы. Она покачала головой.

– Это позор. Я действительно болела за неё.

– Да ладно, мисс Кеззи! Не выгоняйте её только из-за этого, – умоляла я эту сучку. – Она ведь съела кое-что.

– Боюсь, что этого недостаточно. Мерси провалила это задание посвящения. Она выбыла.

– Но она пыталась! – крикнула я. – Это не её вина, что она так была шокирована, что потеряла грёбаное сознание! – и тут вспыхнула идея. – Подождите! Мисс Кеззи, пожалуйста! Если я слижу всё остальное, вы позволите ей остаться?

Та-да-да-дам…

– Ещё одна демонстрация твоего характера, Энн. В этом вся суть Альфа-Хаус. Очень хорошо. Твоя жертва – это её шанс остаться.

– Вау, Энн! – воскликнула Ханна. – Ты хардкорная!

«Да уж, блять», – подумала я, а затем с отвращением на лице слизала сперму этого древнего придурка прямо с грязного пола.

Достаточно плохо получить её прямо из-под крана, но вот так? Блять. Это всё равно, что слизывать харчки, которые быдло оставляет на полу лачуги, только вот эти харчки вылетели из его члена. Я думала так, пока делала это.

Очаровательно…

– Святые угодники! – вскрикнул бармен Генри, когда я закончила.

Он склонился над скелетом и приложил палец к его шеё.

– Скажи, что это не так! – воскликнул Человек-родинка.

– У Наума был сердечный приступ! Он мёртв! – произнёс он с ужасом на лице.

Один внимательный взгляд на старика сказал всё. Он уже отправился в вечность и уже был белее, чем обычно. Однако широкая улыбка была на его лице.

– Эта тощая девка засосала Наума до смерти!

– Это был действительно плохой вариант.

– Боже мой, боже мой! – вскрикнула Ханна. – Это убийство!

Я ухмыльнулась.

– Не будь дурой, Ханна. Это его собственная вина, умышленная халатность или смерть в результате несчастного случая или какого-то такого дерьма.

– Похоже, вам нужно повторить дошкольную программу, – смеясь, сказала Кеззи.

– Да, довольно хорошее практическое правило – не суй свой член в рот девятнадцатилетней девчонке, когда у тебя сердечное заболевание, и тебе чертовски под девяносто! – я усмехнулась над старым ебаном. – Пошёл он. В любом случае, мне кажется, что он жил на десять лет больше, чем надо. Неудивительно, что у Социального обеспечения заканчиваются деньги – слишком много иссохших стариков вроде него всё ещё ходят по земле.

Рот Кеззи приоткрылся.

– Энн, твой цинизм не знает границ. Ты совершенно лишена сострадания к пожилым людям.

– К чёрту стариков и к чёрту его. Мы сделали свою работу, так что давайте убираться отсюда.

Мы с Ханной затащили Мерси в Rolls-Royce и положили её на спину. Зенас усмехнулся.

– Чёрт, что за день, – пробормотала я.

– Держу пари, это было весело! – Зенас просигналил.

– Я думаю, что тот старый хуй в ковбойской шляпе намеренно пытался разорвать мои миндалины, – сказала Ханна. Она издала чмокающий звук. – И – боже! – ненавижу вкус спермы!

– У меня такое чувство, что на этой неделе нам нужно запастись большим количеством ополаскивателя для рта, – сказала я.

Кеззи вернулась.

– Я очень горжусь вами, девочки, особенно тобой, Энн. Если ты приложишь все усилия, ты можешь использовать это потом в своей жизни.

Зенас завёл машину и начал выезжать, но потом я вскочила.

– Зенас! Подожди секунду! Я должна кое-что сделать! – затем я вышла и побежала через парковку.

Видите ли, на одной из старых битых машин была наклейка на бампере с надписью «Я БЫЛ НА ПЛЯЖЕ ОМАХА». Я залезла внутрь, стянула штаны вниз, и сделала на переднем сиденье кучу дерьма после безвкусного йогурта, потом оставила записку на сигаретной обёртке на лобовом стекле: «ПОДАРОК ОТ ЖИРУХИ».

После этого мне стало намного лучше.

Когда Мерси очнулась, мы не сказали ей, что её минет убил скелетообразного старика. Ей было достаточно проблем.

– Я не могу поверить, что прошла через это! – сказала она.

– Ты можешь поблагодарить Энн за это, – сказала Кеззи, а затем объяснила, как я сделала уборку.

Мерси заплакала.

– О, Энн! Ты мой лучший друг! – и она обвила меня руками и прижала к себе. – Как я могу тебя отблагодарить?

Мне пришлось оторвать её левую руку от себя.

– Ты можешь отблагодарить меня, убрав свою руку!

– Ага, – сказала Ханна с гримасой и помахала на лицо будто веером. – Фу! Твой палец воняет!

– А я подумал, почему унюхал какой-то мерзкий запах грязной жопы, – сказал Зенас.

Палец в жопе… Иисус. До чего мы дошли. Думаю, Мерси вспомнила эту минуту. Она понюхала палец…

И закричала.

Мы заставили Мерси держать руку в окне по дороге домой.

Кеззи обернулась на секунду, пока возилась со своими идеальными чертовски светлыми волосами, и сказала:

– Вы закончили на сегодня, девочки, и я рада, что вы все прошли второй день посвящения, – она хлопнула ресницами. – Это хорошая новость.

Я, Ханна и Мерси смотрели друг на друга до ужаса напуганными.

– Э-э-э, мисс Кеззи? – спросила я. – А какая… плохая новость?

Теперь сучка выщипывала брови в зеркальце.

– Плохая новость в том, что завтра будет экспоненциально хуже.

********

Ночи после каждого дня заданий были почти одинаковыми, я имею в виду кошмары. Сначала мне приснилось, что Джозеф Корван с портрета внизу входит в мою комнату и так или иначе трахается со мной. Он дрочил, тёрся своим членом о моё лицо, лапал меня, клал лицо мне между ног, что угодно. Я видела это, но никогда не чувствовала. Потом он исчезал, как привидение, а чуть позже Зенас подбегал и сморкался мне в рот, или сморкался мне в пизду – вот такое дерьмо, и иногда он дрочил, а потом заставлял меня съесть его сперму. Потом немного позже Кеззи садилась мне на лицо, и как раз когда мне это начинало нравиться, змея выстреливала из её «киски» и скользила по моему горлу.

А что было позже?

Я либо просыпалась, либо мне снилось, что я просыпаюсь, и я лежу там парализованная, и слышу это странное дерьмо очень низким голосом, снова и снова в течение нескольких часов, эти слова голосом Кеззи, но слова, не имевшие смысла: «Шуб неб хыр'ик эб хырк. Огхрод аи'ф геб'л, ее'х Йог-Сотот…»

Я имею в виду, что память у меня ни к чёрту. Я никогда ничего не помнила; Господи, я не смогла бы произнести государственный гимн своей страны, даже если от этого зависела бы моя жизнь. Но каждое утро я могла вспоминать эти слова, эту чепуху: «Шуб неб хыр'ик эб хырк. Огхрод аи'ф геб'л, ее'х Йог-Сотот…»

Чертовски странно.

Но мы все чувствовали себя действительно прекрасно, когда вернулись домой в ту вторую ночь после ебли со стариками из Американского Легиона. Кеззи разрешила нам поесть йогурта, потом мы все поднялись и приняли душ. Душ был похож на душевую в раздевалке, с четырьмя насадками, и после того, как нам пришлось вымыть языками друг друга, никто из нас не стеснялся быть обнажённым на глазах у других.

– Как вы думаете, что нам нужно делать завтра? – спросила Ханна, вспенившись.

– Что-то действительно ужасное, – предположила я. – Лучше не думать об этом сейчас.

Лицо Мерси выглядело маниакальным, пока она тёрла палец.

– Единственное, чего я не сделаю, так это больше не засуну пальцы в вонючие задницы!

– Не будь слишком уверенной, – сказала я, включая горячую воду. Я открыла рот под брызгами, надеясь смыть привкус. – Она предупредила нас, что худшее ещё впереди, этот чопорный силиконовый манекен. Бог знает, о чём подумает её сумасшедший мозг – может, что-то действительно достойное канализации.

– О, нет! – завыла Мерси. Она подняла палец. – У меня под ногтем фекалии того старика!

Ну, это неудивительно.

– Тебе повезло, что эта самоуверенная белокурая пизда не заставила тебя засунуть в старого мудака кулак.

– Хм-м-м? – спросила Мерси, глаза её сверкали. – Кулак? Что…

– Не спрашивай.

Она была наивна ещё больше, чем мы думали. Я рада, что смогла помочь ей пережить это дерьмо сегодня, но мне было интересно, насколько хорошо она выдержит остаток недели. Однако мне пришлось нахмуриться. Я имею в виду, что у неё действительно было много лобковых волос, и когда они были мокрыми, они свисали вниз, как влажная чёрная швабра.

– И, Мерси, послушайся совета друга и подстриги свой куст, а? У тебя там куча волос.

Она выглядела сбитой с толку.

– Но… это моё естественное состояние! Такой хочет видеть меня Бог!

– Я серьёзно сомневаюсь, что Богу небезразлично, как ты хранишь свой куст, Мерси, – думаю, я была лицемеркой, потому что знаю, что моя пизда выглядела как дерьмо, как и вся я. Но, по крайней мере, я хранила свою подстриженной. – Я имею в виду, сколько ты весишь?

– Ну, сто фунтов, – сказала она.

Сучка.

– Тогда я гарантирую, что только девяносто из них – это ты, а остальные десять – твои лобковые волосы.

– Ага, – сказала Ханна. – Сделай себе одолжение и подстриги их. В наши дни парням не нравятся девушки, которые там очень волосатые.

Мерси пожала плечами.

– Мне всё равно, что нравится парням. Думаю, когда я когда-нибудь выйду замуж, и мой муж захочет, чтобы я подстриглась там, я это сделаю. Но поскольку я никогда не буду заниматься сексом вне брака, я не особо беспокоюсь об этом.

– Не стоит сбривать эти девчачьи волосы, – отозвался этот ужасный протяжный голос из Новой Англии в душе.

– Что ты здесь делаешь? – крикнула я Зенасу. – И… – моя челюсть чуть не отвисла до пола, когда я получила в нагрузку то, во что он был одет.

Другие девушки действительно визжали.

На Зенасе было чёртово бикини. Не мужское. Волосатая мускулистая грудь была достаточно внушительной, в чашках лифа были вставки из губки или что-то в этом роде. Но самой внушительной частью был низ. Видите ли, в промежности была прорезь, и оттуда торчал весь его хлам.

– О, чувак! – проревела я. – Ты выглядишь в этом нелепо! Убирайся!

– Ага! – крикнула Ханна. – Неделя Испытаний или нет, мужчинам нельзя ходить в душ для девочек!

– Можно, если так сказала Кеззи, – ответил он.

– Что?

Зенас кивнул, как бы напрягая все эти мускулы.

– А-ага, это Кеззи сказала мне подойти сюда, – он начал ласкать своё вялое мясо. – Это наказание, толстуха.

– Наказание?

Следующим эхом раздался голос Кеззи. Поправка: грёбаной Кеззи.

– Это сбивает с толку, Энн, что ты можешь быть такой хорошей в одну минуту, а в следующую – полностью облажаться, – раздался её бестелесный голос.

Он звучал из спрятанного где-то динамика, что могло означать только…

– У вас есть микрофон в душе?

– Кажется, вчера вечером я совершенно ясно дала понять, что в Альфа-Хаус полно микрофонов. Правда, Энн? «Сумасшедший мозг», подумавший о чём-то действительно достойном «канализации»? О, и моё любимое на данный момент – «самоуверенная белокурая пизда».

С таким же успехом я могла засунуть свою ногу себе в рот. Я упала на колени, глядя на то место, где находился этот скрытый динамик, и умоляла:

– Простите, мисс Кеззи! Мне жаль! Пожалуйста, поверьте мне!

– О, я действительно верю, что тебе жаль, Энн. И ты будешь ещё больше сожалеть, как только твоё наказание вступит в силу, – она усмехнулась. – Будем надеяться, что кое-какая другая часть твоего тела будет размером с твой грязный рот…

Ханна и Мерси обнимали друг друга и плакали, как пара пятилетних детей на действительно страшных американских горках, когда Зенас встал на колени позади меня и начал поливать мою трещину мылом, но они кричали вдвое громче, когда он погладил свой ствол полностью и, даже не останавливаясь, затолкал всё это мне в задницу по самые яйца. Я не особо люблю кричать, но даже я вскрикнула на это.

– Не-е-ет! – завизжала Мерси.

– Он слишком велик для этого! – крикнула Ханна.

– Ой, толстуха, твоя дырка такая же большая, как у дикого оленя. И хорошо разработана. Видимо, много членов в неё вонзалось.

Клянусь, это было как если бы туда засунули грёбаный баклажан, жирным концом вперёд. Даже мне в этот раз было больно, я дышала, как будто вот-вот утону, пока этот монстр нырял и вылетал. Зенас хмыкнул в такт ритму и протянул руку, чтобы хлопнуть меня по животу, и он это сделал.

– Э-э-э, большой поросёнок, ты такой смешной, хе-хе-хе.

– О, давай уже кончай, чувак! – я умоляла, и теперь я плакала, как всегда плакала Мерси.

– О-о-о, а что я чувствую? У тебя там желчный пузырь, толстуха? Давай посмотрим, не лопнем ли мы его…

– Прекрати! – кто-то прокричал, и удивительным было то, что… это была Мерси. Она оторвалась от Ханны, чтобы смело выступить вперёд – лобковые волосы были насквозь мокрые, она скрипела зубами, ярость светилась в глазах. – Хватит, Зенас! Ты не можешь просто насиловать девушек в любое время, когда захочешь! Так что лучше НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!

Должно быть, это был первый раз за всю грёбаную жизнь Мерси, когда она действительно рассердилась и накричала на кого-то. Но как только она это сделала, Зенас перестал стучать меня по заднице и просто посмотрел на неё.

– Так… ты хочешь, чтобы я остановился?

– Да! Прекрати!

– Ну, хорошо, но есть единственное условие. Смотри, если я вытащу свой член из задницы толстухи, то я проскользну прямо в твою, худышка.

– Продолжай, Зенас! Не останавливайся! – Мерси начала кричать. – В этом нет ничего страшного! Она и раньше делала это много раз!

– Так и думал, – усмехнулся он и вернулся к делу.

– О, спасибо большое, Мерси! – крикнула я.

Как вам такие люди, а? Вы помогаете им, но в благодарность они отвечают вам тем же? Бля, нет. Пару минут спустя я почувствовала, как этот мудак кончил в мою дыру, спустив туда свой груз. Он, должно быть, подумал, что моя задница – это кратер, и слил туда литр – не меньше – своей спермы, потому что именно так я чувствовала себя там. Затем он вытащил, встряхнул своё барахло и был достаточно любезен, чтобы вытереть всё это моими волосами, прежде чем вымыть под душем.

– Ну, вот. Возможно, это немного приглушит твою дерзость. И если это не так, я думаю, мне просто нужно привести приятеля по наказаниям, и мы вставим оба наших члена в твою задницу одновременно.

– Не беспокойся! – крикнула я. – Я теперь на сто процентов свободна от дерзости.

– Будем надеяться, что ты встанешь на правильный путь, – Зенас ушёл, и тогда я вновь заплакала в ночи.

На следующее утро моя задница так сильно заболела, что казалось, будто я только что перенесла чёртову операцию на толстой кишке. Кеззи сразу же спросила:

– Почему, Энн… тебе плохо? Кажется, у тебя боль с каждым шагом.

– Это потому, что вчера вечером мою задницу проткнули членом размером с банку Pringles, мисс Кеззи, – сказала я.

– Да, и ты знаешь, почему, не так ли?

– Наказание, – пробубнила я. – За то, что у меня грязный рот…

– Хорошо. Надеюсь, ты усвоила урок.

Готова поспорить, я это сделала.

У нас были несолёные крендели, пока она и Зенас ели эти гигантские порции омлета с крабовым мясом. Готова поспорить, эта сука могла съесть того японца, который выиграл всемирный конкурс по поеданию хот-догов. Но знаете, это ещё одна вещь, которую вы постоянно замечаете, когда становитесь толстыми. Стройные, красивые люди могут набивать желудок сколько угодно и никогда не набирать ни грамма, но я? Если я съем, например, один шоколадный батончик, я набираю пять грёбаных фунтов ещё до того, как доем эту херню.

Во всяком случае, вот как наше посвящение проходило следующие четыре дня. Дважды в день мы «что-нибудь» делали. Старики в ту вторую ночь были ничем по сравнению с тем, что Кеззи припасла для нас, и она не шутила, когда сказала, что всё остальное будет «экспоненциально хуже», чем отсосать этим старым мудакам из Американского Легиона. В следующий раз… Готовы ли вы к этому?

– Сегодня днём, девочки, – объявила Кеззи после омлета с крабовым мясом, а затем остановилась и улыбнулась всем нам. – Мы идём в питомник.

Я не шучу. Питомник. Она посадила нас в Rolls-Royce, и Зенас отвёз нас прямо в питомник «Счастливый пёсик», и в этом месте определённо было несколько счастливых собачек. Эта сумасшедшая Кеззи заплатила персоналу питомника, чтобы он дал нам зелёный свет – у них нас ждали три собаки: Ханна получила немецкую овчарку, Мерси получила Джек-рассела, а я?

Я получила немецкого дога.

Мерси и Ханна были в шоке, просто глядя на этих собак, но, думаю, я подала им пример.

«Нужно просто сделать это», – сказала я себе.

Мне просто нужно было войти в определённое состояние, и тогда я смогу делать всё, что угодно.

Раньше ни за что на свете я бы даже не подумала о том, чтобы сделать что-то подобное. Но сейчас? Морковь, которой Кеззи болтала передо мной, была моим грёбаным билетом в наследство.

Я не собиралась сейчас сдаваться.

Ханна и Мерси начали кричать, когда я опустилась на колени и начала… делать это с немецким догом. Между прочим, его звали Джордж, и он был большим пёсиком. Вы когда-нибудь видели член у ста пятидесяти фунтовой собаки? Это похоже на ножны, а внутри них – длинная розовая кость, покрытая плотью. Вы начинаете сосать конец этой оболочки, затем начинает выходить розовая часть. Кончик хвоста Джорджа вилял, а моё лицо было под ним. Я просто оставила свой разум пустым… и я сделала это. (О, и яйца этой грёбаной штуки были вдвое больше, чем у чувака.) Это была самая нереальная вещь, которую я когда-либо делала в своей жизни, но скажу вам, как только я начала, это вроде сломало лёд, затем Ханна и Мерси тоже начали это делать – всё это время Кеззи стояла, скрестив руки, рядом с серьёзно долбанутыми работниками питомника, и они смеялись так сильно, что заставляли всех остальных собак в питомнике лаять. Я была очень удивлена, что это сделала Мерси, но ей было легче, потому что Джек-рассел был крошечным по сравнению с гигантами, которым нам с Ханной пришлось отсосать. Хотите верьте, хотите нет, но мы все отсосали собакам и проглотили собачью сперму без сучка и задоринки. (Я не буду вдаваться в подробности, сколько спермы извергает немецкий дог и какой у неё вкус.) Конечно, это был самый унизительный момент в моей жизни, но когда я закончила…

Я чувствовала, что действительно добилась чего-то, на что очень немногие решатся. Это заставило меня задуматься о том, что однажды сказала Кеззи о моей «решимости». Да, я с ней согласна. Когда вы сосёте собачий член, чтобы попасть в женский клуб, у вас определённо есть решимость.

Ситуация немного вышла из-под контроля, когда Джордж начал пытаться трахнуть Мерси, но должна сказать вам, это было забавно. Она потеряла сознание, как в Американском Легионе, поэтому мы с Ханной вытащили её из этого долбаного питомника. Вы не представляете, как лаяли собаки, когда мы уходили.

Только в Америке такое бывает, а? В следующий раз, когда вы заглянете в питомник для животных и решите оставить там на время своего питомца, вы, возможно, захотите дважды подумать, потому что никогда не узнаете, что там может происходить. Некоторые из новеньких женского общества могут отсасывать вашим домашним животным.

После собак мы решили, что хуже этого быть не может, но…

Мы ошибались.

Видите ли, в ту ночь Кеззи взяла нас в приют для бездомных.

Небольшой приют для бездомных в Уилбрахаме. Нам потребовалось много времени, чтобы добраться туда.

– Я не сделаю этого, я не сделаю этого! – Мерси ныла в Rolls-Royce, а Ханна просидела там всю поездку и плакала, закрыв лицо руками.

– Ты – руководитель группы, Энн, – сказала Кеззи. – Итак… собери свою команду.

Думаю, в каком-то смысле она была права. Я встряхнула обеих девочек и сказала:

– Послушайте! Мы не можем сдаться сейчас! Мы слабачки? Мы ушли из Американского Легиона вчера вечером? Мы ушли из питомника для собак? Блять, нет! Мы девушки из Альфа-Хаус, и мы не сдаёмся! Мы зашли так далеко, и мы продолжим идти! Это легко. Мы справились с собаками, не так ли? Мы просто будем держать наши мысли далеко от происходящего и делать это, и прежде чем мы осознаем это, всё закончится, и мы будем ещё на день ближе к тому, чтобы попасть в женский клуб! Просто следуйте моему примеру!

Думаю, это их немного разбудило, но когда мы наконец добрались до этого вонючего места, у меня возникло очень неприятное чувство. Кеззи заплатила двум здешним социальным работникам, и они отвели нас в комнату, полную двухъярусных кроватей, а в этой комнате было около десяти бомжей. Грёбаные чуваки со швабрами седых волос, рваной одеждой, убитыми кроссовками, все сидели без дела, ели консервированные сардины и хихикали чёрными зубами. Кеззи объявила:

– Несколько дней назад, девочки, вы доказали, из чего сделаны, вылизывая чужие интимные места после того, как не мылись в течение дня. Но эти господа? – она протянула руку. – Они не мылись месяцами.

Ханна и Мерси скулили, поэтому я продолжала оставаться капитаном команды.

– Кто первый? – спросила я, а потом просто выбрала одного, сидящего на койке и ковыряющего в носу.

Он выглядел грёбаным Санта-Клаусом с этой большой грязной бородой, полной вшей и кусочков еды.

– Снимай штаны, чувак. Давай начнём эту вечеринку.

Парень спустил штаны, затем снял нижнее бельё. Я посмотрела на других девушек.

– Просто зажмите нос, держите свой разум далеко отсюда, и делайте это! – закричала я, а затем встала на колени и начала сосать немытый несколько месяцев член этого бездомного чувака.

Вы бы слышали, как все эти бесполезные мудаки смеялись, пока мы это делали. У многих из них были блохи, а у одного парня, клянусь, жили муравьи в его лобковых волосах в промежности. Потом был ещё один парень с какой-то сыпью на половине головы, и, похоже, у него было дерьмо в пупке.

– Давайте не будем забывать кредо Альфа-Хаус, девочки, – напомнила Кеззи. – Сосите и глотайте.

Что мы и сделали, точно. Это были худшие запахи и вкусы, которые я когда-либо знала в своей жизни. У всех этих бомжей на штанах были старые грязные пятна, ужасная смегма и дыхание, от которого Годзилла мог бы вырубиться. А их сперма? На вкус она была даже хуже, чем у собаки. Каждая из нас отсосала у троих парней, но был ещё один десятый – парень с сыпью – и мы подбросили монетку.

Вы знаете, кто проиграл.

Член этого грёбаного бомжа был вроде как слизистый от головки и до яиц, и на нём также была какая-то сыпь, и, честно говоря, я почти не могла пройти через это с ним, но я знала, чёрт возьми, что Ханна или Мерси мне не помогут. Потом он как бы пукнул, пока я это делала, и хорошо, что у меня не было при себе пистолета, потому что я бы пристрелила этот бездомный мусор, не раздумывая. Отправила бы этот вонючий хуй в это великое убежище на небе. Мне всегда было жалко бомжей, а теперь? Ебать их. Меня бы не беспокоило, если бы государство просто измельчило их на удобрения или что-то в этом роде, сделало из них еду для заключённых. Посадить их на велотренажёры, подключённые к генераторам электричества – эй, а это идея!