Текст книги "Огненный Удар (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Доброе утро, Елена, – она улыбнулась, и ее улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Люциан не шутил насчёт ее хорошего настроения.

Вытирая вспотевшие ладони о джинсы, я чувствовала, что сердце бешено колотило от ее взгляда. Вайден посмотрела на меня так, что по коже пошли мурашки. Я потерла руки, тщательно стараясь избавиться от них.

Потом опустилась на мягкую подушку, на которую она указала взмахом руки. После этого предсказательница стала вглядываться в хрустальный шар, находившийся в центре стоявшего передо мной стола из красного дерева.

Серьезно, хрустальный шар? Мне захотелось хихикнуть, но затем вспомнила о ее дурном настроении и прикусила щеку, надеясь, что это помешает мне рассмеяться вслух.

Отодвинувшись от окна, она прошла на кухню, втиснутую в угол комнаты. Мне было слышно, воду из крана и позвякивание фарфора. Когда она обернулась, в руках у нее был маленький серебряный поднос с двумя чайными чашками и большим чайником, поднос она поставила рядом с хрустальным шаром. От носика поднимался пар, формируя закрученные туманные витки над хрустальным шаром.

– Мне нужно немного ромашки, надеюсь, ты не возражаешь против чашки чая. Это единственное, что успокаивает мне нервы, – мягко проговорила она и начала наливать первую чашку.

– Нет, спасибо, – сказала я, пытаясь быть вежливой.

– Выпей что-нибудь! – в момент все ее поведение изменилось, злость исказила ее безупречную красоту.

– Хорошо, было бы неплохо, – произнесла я. Мне не хотелось, чтобы ее злость проявилась снова. Проходили секунды, но казалось, что понадобилась вечность, чтобы наполнить маленькие чашечки испускающей пар жидкостью.

Она встала из-за стола и вернулась с круглой тарелкой, наполненной шоколадными печеньками размером на один укус. Несмотря на ее суетливые движения, атмосфера в комнате не изменилась.

– Хочешь печеньку? – она протянула мне тарелку. Я взяла одну, напуганная, что она может почувствовать себя оскорбленной, как в том случае, когда я отказалась от чая.

– Итак, Елена, что ты думаешь о Пейе? – спросила она и снова уселась на своем стуле.

– Не так, как я ожидала, – честно ответила я. Мне не хотелось опять ее расстраивать.

– Ммм, я полагаю, твой отец был драконом? – она поменяла тему на ту единственную, на которую мне не хотелось разговаривать.

– Да.

– Ты знала свою мать?

Я помотала головой.

– Значит, тебя растил только он? – я не смогла понять, задает ли она мне вопрос или пытается оскорбить.

Неуверенная, я просто кивнула.

– Понятно, – сказала она надменно. – Почему она оставила тебя? Она не любила тебя?

– Я не знаю, почему она ушла. Я была очень маленькой, и папа никогда о ней не говорил.

– Понятно. Думаю, тогда ты, должно быть, чувствуешь себя виноватой в смерти отца.

Мое сердце замерло. Она задела меня за живое и знала об этом. Этого я боялась больше всего.

Она фыркнула, когда я не ответила.

– У меня нет времени на слабости и сожаления. Если честно, по-моему, Мастер Лонгвей напрасно тратит на тебя время. По правде говоря, он тратит и мое время тоже, – она улыбнулась фальшивой улыбкой, которая заставила меня захотеть врезать ей по голове этим тупым хрустальным шаром. – Понимаешь, твой отец был драконом. Потомки драконов не могут стать Драконианцами. Ты можешь не признавать мое мнение, но поверь, когда я скажу тебе одну вещь, ты никогда не оседлаешь дракона.

Ее жестокие слова причинили боль не только по этой причине. Она заставила меня чувствовать так, будто я не являюсь здесь своей, и я ощущала, как в глазах собираются слезы. – Ты задумалась о чем-то?

Я была напугана, но Герберт Уоткинс научил меня одной вещи: защищать себя, когда не защитит никто другой.

– Я не согласна с некоторыми вещами, которые вы сказали.

– Разве это неправда? Если не знаешь свою мать, остается большая пропасть вот здесь, – она легко стукнула место, где должно было быть ее сердце. – Это чувство будет удерживать тебя вдали от того, что ты действительно хочешь, потому что ты всегда будешь ее искать.

Я вздохнула. Я ненавидела признавать это, но в том, что она сказала, была доля правда. Отсутствие знания о том, кем была моя мать, было одной из моих самых сложных проблем. Это было причиной моей внутренней борьбы, которая мешала мне на самом деле достигать целей в жизни. Я всегда спрашивала себя о том, что бы она подумала, или чего бы она хотела.

– Это не имеет значения, отец хорошо вырастил меня, – ответила я, защищаясь.

– Отлично, мне все равно. Ты можешь идти, я все равно не чувствую, что от тебя что-нибудь исходит. Для меня это еще один показатель того, что ты не имеешь значения.

Мои глаза снова начало жечь. Я не могла расплакаться, только не перед этой женщиной. Я встала с этой дурацкой подушки и потоптала к двери.

– О, ещё одно, тебе не нужно будет снова приходить сюда. Я трачу время только на стоящих студентов.

Это меня по-настоящему вывело из себя, и мне захотелось что-нибудь ответить, но правда заключалась в том, что я всегда чувствовала себя в какой-то степени неважной. Так что вместо этого я резко распахнула дверь на выход.

– День настанет и пройдет.

Выбор свой сделай,

Иль правда ускользнет.

Голос Вайден напугал меня, он звучал, словно десяток людей говорили в унисон. Ее глаза стали прозрачного белого, почти серебряного цвета. Она все ещё была в своей человеческой форме, а волосы развевались вокруг лица, словно Вайден стояла на сильном ветру. Так же внезапно, как и остановилась, она затрясла головой и откашлялась, словно в нем застряло что-то вроде пирожного. Мое сердце застучало как бешеное.

Когда она снова взглянула на меня, ее глаза уже были голубыми.

– Я же сказала тебе уходить, – рявкнула она.

Развернувшись, я побежала что есть мочи. Что это только что было?

Глава 11

Слова Вайден впечатались мне в мозг, и самым худшим было то, что ни одно из них я не поняла. Какой выбор я должна буду сделать? Какая правда будет раскрыта? Я вздохнула, желая знать, имели ли вообще ее слова хоть какое-то отношение ко мне. Наш разговор, однако, разъярил меня.

Я пошла прямо в свою комнату. Чем больше я думала о нашей встрече, тем больше хотела ее задушить. Что она о себе возомнила, чтобы говорить такие вещи? Я была рада, что мне не придется встречать ее снова. У нее должно быть полные руки ее «важных» студентов. Хорошее избавление.

Около часа дня Бекки и Сэмми нашли меня все еще в нашей комнате.

– О, вот ты где, – улыбка Сэмми исчезла, когда она увидела выражение моего лица. – Что за хрень, что она сказала?

Мне хотелось ударить кулаком стену со злости.

– Забудьте. Это не важно.

Обе девушки сели мне на кровать, очевидно заинтригованные, но ни одна из них не хотела быть той, кто начнет разговор.

– Она такой сноб, – шмыгнула я, устав от молчания.

– Я говорила, что она тщеславная, – верхняя губа Сэмми дернулась в отвращении.

– Слушай, она всем не очень-то нравится, кроме тех, про кого она знает, что им предназначены великие свершения, – сказала Бекки. – С ними она носится, будто они солнца небесные.

– Что она сказала? – Сэмми протянула мне носовой платок.

– Она сказала, что я бесполезная, потому что мой папа был драконом, а детям драконов не суждено носить метки. Я все ещё не понимаю, что это значит, – я вздохнула и вытерла слезу, скатившуюся по щеке.

– Хочешь правду? – спросила Бекки.

Я кивнула, готовясь услышать, что она собиралась сказать.

– Ты первый человек, чьим отцом был дракон, и у которого обнаружили метку. Этого никогда раньше не случалось, и некоторые профессора здесь, в Драконии, думают, что Мастер Лонгвей тратит впустую своё время.

– Бекки! – завопила Сэмми, совершенно ошарашенная ее признанием.

– Я не говорила, что тоже так думаю! Я просто рассказываю, как есть.

– Я все ещё не понимаю.

– У Драконианцев родители – люди, Елена.

– Давай, лучше я, – Сэмми мягко прикоснулась к руке Бекки. – То, что у тебя отец – дракон, значит, что в тебе есть его ДНК. Даже несмотря на то, что у тебя нет драконьей формы, ты все равно носитель этого гена. Часть тебя – дракон, вот почему ты не можешь стать Драконианцем.

Когда до меня дошел смысл её слов, все начало проясняться.

– В мире много детей драконов. Когда дракон влюбляется в человека, их дети становятся людьми и никогда не носят меток.

– Здесь много тех, кто родился без метки, и никто не говорит им, что им здесь не место, – упрямо сказала я.

– Их папочки платят чёртову кучу денег, чтобы они учились здесь. Только студенты с метками могут посещать Драконию бесплатно, – сказала Бекки.

– И они считают, что мне здесь не место, потому что мой отец не заплатил?

– Нет, Елена, это потому что твой отец – дракон. Они считают, что Мастер Лонгвей даёт тебе шанс, хотя и не следовало. Я случайно услышала, что родители некоторых неодаренных детей из списка ожидания даже жутко взбесились, когда он принял тебя. Они долго спорили, утверждая, что ты никогда не обретешь способности, потому что твоя метка – это лишь дефект кожи, – сказала Бекки.

– Это она тоже сказала.

– Ее глаза сияли, когда она говорила это? – спросила Сэмми.

Я покачала головой, соврав и притворившись, что понятия не имею, о чем она.

– У нее сияют глаза? – я пока не была готова делиться с ними другой частью нашей встречи. Я все ещё пыталась понять, что она имела в виду.

– Да, если нет – не обращай внимания. Она много всякого дерьма говорит.

Бекки закатила глаза на замечание Сэмми, и я захихикала, вспомнив наш разговор о том, как сильно Сэмми любит Вайден.

– Девчонки, вы думаете, я трачу время, оставаясь здесь?

– Черт, нет! – закричали обе в унисон.

– Сэмми права, – Бекки положила руку мне на плечо. – Прислушивайся только к тому, что она говорит, когда ее глаза светятся, а волосы развеваются.

Я вздохнула. Мне повезло с понимающими соседками по комнате. Обе невероятно завидовали мне, когда я сказала им, что она больше не хочет меня видеть.

– Я бы отдала левую грудь, лишь бы услышать от нее такие слова, – сказала Сэмми, – но подозреваю, что, так как я сестра Рубикона, она ожидает великих дел и от меня.

Сняв стресс от этой стычки, мы пошли на ланч и заняли столик в столовой. Люциан не заставил долго себя ждать, плюхнулась на оставшуюся подушку.

– Как прошел твой первый раз с Вайден?

– Тсс, мы о ней не разговариваем, – прошептала Сэмми.

Его улыбка исчезла.

– Так плохо?

– Все нормально, только мне не понравилось, как она со мной обращалась.

– Елена, если ее волосы не развевались, а глаза не светились, то не обращай внимания на эту ведьму, – сказал он, эхом повторяя слова, сказанные до этого Сэмми.

Я мягко ему улыбнулась.

Когда прозвенел звонок на урок, я уже чувствовала себя лучше.

***

Не успела я оглянуться, как моя первая неделя подошла к концу. Примерно во вторник изменилось расписание, и некоторые предметы поменялись местами. Что ещё хуже, не все предметы были как у профессора Грегори и сэра Эдварда. Они были чрезвычайно трудными, и каждый нужно было учить на латыни, поэтому половину времени я понятия не имела, о чем они говорят.

Урок магии оказался кошмаром. Его вел профессор по имени Лонгчестер, который читал лекцию весь урок. К концу лекции голова раскалывалась, и он заставил нас повторять вслух иностранные слова снова и снова. Из-за моих запинок заклинания имели обратный эффект чаще, чем срабатывали. Так, например, вместо того чтобы защитить себя дурацким невидимым щитом, я исколола себя крошечными иголками, из-за чего выглядела сумасшедшей, которая себе же и вредит. Это остановилось, когда профессор Лонгчестер щёлкнул пальцами, но не раньше, чем весь класс успел насладиться шоу. Студенты все время злорадно посмеивались, и Бекки швыряла карандаши и резинки в тех, кто смеялся громче всех.

Она была достаточно меткой, поражая свои мишени, что я с удовольствием оценила.

Я надеялась, что к концу недели дела пойдут лучше, но я ошиблась.

Когда прозвенел звонок, мне захотелось прыгать от радости, потому что, наконец-то, пришла пятница.

Но вскоре я поняла, что пятница будет худшим днём недели, потому что она заканчивалась парой уроков арифметики вместо анатомии. Когда прозвенел звонок, я помчалась из класса и врезалась прямо в Брайана.

– Привет, Елена, рада видеть Брайана? – из-за его весёлого характера трудно было оставаться с ним грубой. Я знала, что он положил глаз на мою девственность, и начала понимать, почему Сэмми говорила, что они одержимы преследованием девственниц.

– Нет, я…

– Ой, да ладно, Елена, Брайан не так плох, как тебе рассказали, – он засмеялся, когда я вспыхнула. – Просто сходи потусоваться с Брайаном, и если тебе не понравится то, что он может предложить, Брайан обещает, что отстанет.

– Это и вправду настолько сводит тебя с ума? – сказала я, имея в виду свою девственность.

Он усмехнулся.

– Брайан понятия не имеет, о чем ты говоришь.

Я засмеялась.

– Хорошая попытка, Брайан, но ты забываешь, что меня вырастил дракон. Он предупреждал о Солнечных Взрывах, – солгала я.

– Отец Елены полюбил бы Брайана, – сказал он уверенно.

– О, это ты так думаешь, – произнесла я, закатив глаза от его прямоты.

– Да ладно, Елена, Брайан просит всего лишь об одном свидании.

– Елена подумает об этом, – сказала я. Мы пошли в разные стороны. Краем глаза я заметила, как он ударил кулаком в воздух.

– Елена видела это, Брайан! – крикнула я.

– Брайану не важно, что видит Елена, все, чего он хочет, это свидание.

Я должна была быть слепой и глухой, чтобы не понять, насколько очевидны его намерения.

Мне сразу стало лучше, как только я вошла в комнату и увидела, что Бекки и Сэмми уже там.

– Итак, Елена, ты идёшь с нами сегодня вечером? – спросила Бекки, когда я бросила рюкзак на свою кровать.

– Куда?

– На озеро.

– Это безопасно?

– Конечно! И это весело, – зачирикала Сэмми.

На минуту я задумалась.

– А знаете, что? Я иду.

Позже я пожалею об этом, но мне нужен был перерыв.

Они захлопали в ладоши и весело запищали.

– Ну, и что там на озере?

– Озеро, – в унисон ответили они и рассмеялись.

– Так вы имеете в виду, что мы будем плавать?

– Если ты не знаешь ещё чего-нибудь, чем мы смогли бы заняться у озера вечером, – сказала Бекки с сарказмом.

– У меня нет купальника.

– Ты можешь одолжить один из моих. Не парься.

Бекки подскочила к своему шкафу, выдвинула верхний ящик и перевернула его содержимое на кровать. Там оказалась куча бикини всевозможных расцветок.

Я взяла простое чёрное бикини, и оно идеально подошло. Мне не понравилась только моя попа. Я бы хотела, чтобы она была пышнее.

После ужина мы выскользнули из замка и прихватили свои сумки, припрятанные в кустах рядом с входом. Взяв все вещи, мы побежали в тайное место Сэмми и Бекки. Дорога туда заняла около пятнадцати минут, но я не жаловалась. Я ещё больше обрадовалась, когда мы прибежали и оказались в живописном окружении.

Высокие деревья, огромные валуны, окружавшие озеро и отбрасывавшие тень, придавали месту несколько устрашающий вид, но, когда звёзды и полная луна освещали озеро, казалось, что это место живёт своей собственной жизнью. Гладкая поверхность озера была совершенно спокойной, а луна, отражавшаяся в воде, создавала иллюзию огромного зеркала. Словно это было ртутное озеро. Как только мы добрались до берега, Бекки и Сэмми стащили с себя майки и прямо в шортах побежали в озеро.

– Давай, Елена, вода чудесная! – подбадривающе прокричала мне Бекки.

Взглянув на небо, я заметила, что погода начинала меняться. К черту все. Я сняла одежду и присоединилась к девчонкам. Было больно ступать на цыпочках по мелким камушкам, но я перестала это замечать, когда прыгнула в воду.

Вода была теплой, не как в ванной, но почти. Мы плескались и окунали друг другу головы и увлеклись так, что никто из нас не обращал внимания на то, что происходило на берегу. Внезапно кусты, рядом с которыми мы оставили наши сумки, зашевелились. Мы замерли как столбы, перепугавшись в этой пугающей темноте. Увидев мельком, что кто-то, скорее всего, крадётся через кусты, я чуть с ума не сошла в попытке понять, кто же мог нас преследовать.

Высокий парень со светлыми волосами показался из кустов. За ним шел брюнет.

– Люциан! – Бекки плеснула в него водой. – У меня из-за тебя чуть не случился долбаный сердечный приступ!

Мое сердце забилось быстрее.

– Чего вы испугались? – спросил он усмехнувшись. – С вами же Сэмми.

Кровь забурлила по венам, а в животе все перевернулось, словно туда засунули миллион бабочек.

Он медленно подошёл к кромке воды и снял шорты. Во имя любви к чернике, я была готова упасть в обморок. Его тело состояло из сплошных мышц, а рельефный пресс сиял в лунном свете. В таком освещении он выглядел как статуя Да Винчи.

Я с головой ушла под воду, чтобы остыть, и понадеялась, что он не заметил, как я на него пялилась.

Когда я вынырнула, он стоял к нам спиной. Наконец-то сумев оторвать от него взгляд, я заметила, что и темноволосый парень тоже выглядел неплохо.

– Привет, Дин. Давно не виделись, – сказала Сэмми, флиртуя.

– Привет, Сэмми, – нараспев ответил ей темноволосый парень. Она захихикала.

Люциан «бомбочкой» прыгнул в глубокую часть озера, за ним сразу же последовал Дин.

Дин всплыл первым, и я взволнованно огляделась в поисках Люциана. Он не мог так долго находиться под водой. Я взвизгнула, когда он появился прямо передо мной, разбрызгивая кругом воду.

Люциан встал и засмеялся, пока с него стекала вода.

– Привет, Елена, – произнес он манящим голосом.

Я не удержалась от улыбки, подумав о том, что Бекки и Сэмми говорили. Я бы отдала, что угодно, лишь бы их слова оказались правдой.

– Привет, Люциан. А ты что здесь делаешь? Я думала, ты один из маменькиных сынков, проводящих выходные дома.

Слова сорвались с языка, не успела я даже подумать. Я понятия не имела, откуда во мне появилась храбрость, чтобы произнести такое.

Он прикусила нижнюю губу, отчего у меня перехватило дыхание.

– Я не маменькин сынок, – ответил он серьезно и обрызгал меня. Но у него дернулся уголок рта, раскрывая его блеф.

Дин вынырнул из глубины, как Рембо, и схватил Люциана сзади. Он обвил рукой его шею и потащил с собою под воду. Мы все хохотали над их игрой. В конце концов, их игра переросла в настоящее состязание по тому, кто кого потопит.

Я попыталась уплыть подальше и завизжала, когда Люциан схватил меня за ногу, утаскивая под воду. Когда мы всплыли, его рука оказалась у меня на талии, а лицо – всего в дюймах от моего.

Я чувствовала грохот своего сердца и задавалась вопросом, слышал ли он его тоже.

Молодой человек посмотрел на меня тем самым обжигающим взглядом в поисках чего-то тайного и в моем взгляде и подарил мне одну из своих улыбок на миллион долларов.

В ответ я улыбнулась, как идиотка. Он склонился ко мне. Тело затрепетало с головы до ног, когда наши губы соприкоснулись.

Казалось, что это сон, и я решила, что если это и так, то мне нужно, чтобы этот поцелуй длился настолько долго, насколько возможно, прежде чем я проснусь. Я открыла рот и начала страстно целовать его в ответ. Я запуталась руками в его влажных волосах, в то время как прижалась сильнее, требуя большего. Это был самый невероятный и самый совершенный первый поцелуй, которого только может хотеть девушка.

Его рот был словно сотворен так, чтобы подходить моему. Нам не мешались ни носы, ни подбородки, а наши языки танцевали вместе в идеальном ритме. Все это заставляло меня хотеть еще.

Он мягко отодвинулся. Держа в руке мой подбородок, он издал удовлетворенный рык, будто только что закончил есть свое любимое блюдо.

Мое лицо горело огнем. Я была рада тому, что он не сможет увидеть мой румянец в темноте.

– Я хотел это сделать с первого дня как тебя увидел, – прошептал он и сжал меня крепче в объятиях.

Я обернула ноги вокруг его талии и просто хотела поцеловать его снова, мне было не достаточно одного поцелуя.

– Надеюсь, ты не возражаешь.

– О, об этом ты бы узнал, – сказала я. Наши губы снова нашли друг друга.

Прогремел гром, заставляя нас обоих оторваться друг от друга и взглянуть на грозное небо.

– Думаю, уже поздно, – сказал он.

Я про себя пожаловалась на это, поскольку хотела провести с ним больше времени.

Бекки и остальные уже вылезали из озера, когда мы поплыли к ним. Я чувствовала себя неуверенно из-за того, что в отличие от всех, не была в шортах, а только в бикини.

Я побежала к полотенцу, когда молния прорезала ближайшее дерево. Красные искры полетели во всех направлениях после удара и запрыгали вниз с веток.

Я в ужасе вскрикнула и снова оказалась в объятиях Люциана.

Люциан засмеялся, но сразу же прекратил, когда что-то привлекло его внимание. Он бросился к поляне позади меня.

Я обернулась и увидела лежащую на земле Бекки. В страхе я закрыла рот ладонью, заметив, как электричество плясало по ее телу. Она дико тряслась, словно в припадке.

Люциан склонился над ней, пытаясь что-то обнаружить. Он выкрикнул нам указания, но они прозвучали в пустоту.

Я просто таращилась огромными немигающими глазами на беспомощно лежащую на земле Бекки.

Сэмми добежала до нее в то же время и упала на колени. Она потянулась рукой к подруге.

– Не трогай ее, Сэмми! – шлепнул ее по руке Люциан.

– Но, Люциан!

– Прикоснешься к ней – поджаришь и свою задницу, – сказал Люциан. – Елена, иди и приведи Констанс и Мастера Лонгвея.

Мои ноги приросли к земле, пока я пыталась проанализировать разворачивающуюся передо мной картину.

– Елена! Сейчас же! – рявкнул он, в этот раз выводя меня из ступора.

Поглотивший меня страх исчез, и я побежала так быстро, как могла, обратно в главное здание.

Примерно на полпути деревья стали расплываться перед моим глазами. Я поняла, что слезы мешают мне видеть дорогу и решительно смахнула их тыльной стороной ладони.

Я нашла главное здание и рванула на себя двери. По моим ногам ползла боль, а легкие горели, пока я продолжала бежать. Я всасывала в себя воздух, как пылесос, к тому времени, когда достигла спальни Мастера Лонгвея.

– Мастер Лонгвей, быстрее, идемте! – закричала я, в моем голосе все еще звучал очевидный страх.

– Елена, почему ты вся мокрая? – спросил он. Его руки крепко сжались на чайнике, который он держал.

У меня по лицу потекли слезы, пока я пыталась обрести контроль над дыханием.

– Пожалуйста, нет времени объяснять, просто пойдемте со мной.

Я взглянула на него с голосом полным паники и глазами, умоляющими не задавать вопросов. Осознавая всю срочность, он позвонил Констанс и по телефону попросил встретить нас внизу у главного входа. Я показывала путь, когда мы бежали вниз по лестнице обратно к озеру и встретили Констанс рядом с входом и врачебной сумкой в руках.

– Елена, на озеро запрещено ходить ночью! – выкрикнул мастер Лонгвей, поняв, в какую сторону мы двигаемся.

– Простите, сэр. Бекки сказала… – я не смогла закончить предложение поскольку горло перехватило от эмоций.

Слезы потекли по лицу ручьями, я так боялась, что уже может быть слишком поздно.

– Бекки знает правила, ей следовало быть осмотрительнее. Что произошло? – спросил он. Я не могла говорить.

– Елена, нам нужно знать, что случилось, – попыталась разговорить меня Констанс.

Я видела, что она была также обеспокоена.

– Молния! – удалось выкрикнуть мне.

В тот момент, когда слова сорвались у меня с губ, Мастер Лонгвей и Констанс ускорились, оставив меня далеко позади.

Когда я, наконец, достигла озера, то услышала, как Мастер Лонгвей кого-то отчитывает.

– Бекки, как можно быть такой безответственной! – сказал он. Ее имя тут же приободрило меня.

Я увидела Бекки. Там, где оставила ее, лежащей на земле с тысячами электрических разрядов, пробегающих по ее телу, теперь она стояла лицом к лицу с Мастером Лонгвеем.

– Идите отсюда! – крикнул Мастер Лонгвей, выглядящий выведенным из себя.

Я не могла отвести от нее взгляд. Она выглядела хорошо, не считая волос. Они стояли дыбом и торчали во все стороны. В воздухе витал запах подпаленных волос, а от кончиков до корней прядей пробегало электричество, вспыхивая искрами время от времени. Ее лицо казалось окаменевшим, а большие голубые глаза навсегда изменились из-за ужаса этой ночи.

– Что случилось, Люциан? – спросила я, когда, наконец, снова смогла говорить.

– Я не знаю. В один момент она лежала на земле, а в следующий – уже стояла, встряхнувшись, будто ничего не произошло, – сказал Люциан, быстро и запинаясь. Его голос надломился на последних словах.

– Ты в порядке? – я видела, насколько потрясен он был этим событием.

Он был бледен и выглядел так, будто собирался упасть в обморок.

– Да, я просто пытаюсь выяснить, что ч… – он хотел ругнуться, но проглотил слова.

Нам всем приказали вернуться в замок и сопроводили прямо в офис Мастера Лонгвея.

– Мастер, я должна исследовать Бекки, – сказала Констанс, когда уводила ее. Бекки начала возражать, но Констанс что-то прошипела ей на ухо, это заставило ее замолчать.

Люциан, Дин, Сэмми и я вошли в офис Мастера Лонгвея, и то, как он посмотрела на нас, было хуже, чем выговор.

– Что произошло? – резко спросил он.

– Мастер Лонгвей, в нее попала молнией, и она упала. Не знаю, как она может быть жива. Через нее пробежало такое большое напряжение, по факту, ее среди нас быть уже не должно, – Люциан говорил быстро; должно быть, так он делал каждый раз, когда волновался.

– Люциан, как вы могли отправиться ночью на озеро? Ты знаешь об этом лучше всех. Что угодно могло произойти…

– Это не совсем его вина, все мы были там, – сказала я.

Мастер Лонгвей поднял бровь, а затем повернулся, глядя на меня. Один взгляд заставил меня пожалеть, что я оказалась в Пейе.

– Я не знаю, как там по другую сторону стены, юная леди, но здесь у нас есть правила. Вы рискуете своей жизнью и жизнью своих друзей, когда не соблюдаете их. Мы же не перебиваем, когда старшие говорят.

Моя нижняя губа начала дрожать. Папа всегда говорил мне разделять вину, если я тоже была виновата. Я не проявляла неуважение и начала злиться, что он намекнул на это.

– Я должен подумать, какое наказание устроить вам четверым. Вы можете радоваться, что Бекки все еще жива. Идите. Если я когда-нибудь снова поймаю вас на полуночном купании, обещаю, ни один из вас не увидит света дневного, пока не получит высшее образование! – проревел он, позволяя нам убраться восвояси.

Мои колени все еще дрожали, когда я спускалась по лестнице, и пару раз мне пришлось схватиться за перила, чтобы удержаться на ногах.

– Все будет хорошо, Елена, – успокаивающе сказал Люциан, растирая мои руки, чтобы попытаться возобновить кровоток, который застыл во мне.

Я просто кивнула, очень стараясь не плакать.

– Папа меня прибьет, – сказал Дин, шагая рядом с Сэмми.

– Давай просто надеяться, что это было предупреждение, – Люциан сделал глубокий вдох, явно все еще потрясенный.

Я заметила, что Сэмми ничего не сказала о своем отце. Он, вероятно, рассмеялся бы над этим, с учетом того, что он постоянно разбирался с дерьмом Блейка. Ее наказание, вероятно, было легким ветерком. Она на самом деле выглядела обеспокоенно, когда мы подходили ближе и ближе к нашей комнате.

Папа бы тоже на меня рассердился. Мне было жаль, что его здесь не было, и он не кричал на меня.

– Эй, ты в порядке? – спросил Люциан, когда мы собирались подняться на лестницу, ведущую в общежитие для девочек.

Я покачала головой, не зная, в порядке ли я, и он притянул меня ближе.

Мне были приятны его прикосновения, но, так или иначе, это не уменьшило мой гнев.

– Все будет хорошо, обещаю. До завтра.

Я быстро поцеловала его в губы и побежала вверх по лестнице.

– Доброй ночи, парни, – сказала Сэмми, и я услышала их слабое ворчание в знак благодарности.

Мы вернулись в нашу комнату и упали на постели. Я чувствовала себя так, словно могу разорвать подушку на бессчетное количество кусочков. Я была в полном раздрае. Одна часть меня была в такой ярости, а другая очень сильно беспокоилась о Бекки. Я не знала, как с этим справиться. Как могло получиться, что молния попала в человека, а он все еще остался жив?

– Все хорошо, Елена, – сказала Сэмми, подходя к кровати и пытаясь меня успокоить. – Бекки в порядке.

Я просто легла головой на колени Сэмми и всхлипнула.

– Бекки могла умереть сегодня, и что тогда?

Сэмми мягко похлопала меня по спине.

– Все будет хорошо, вот увидишь.

Мы обе подпрыгнули, когда Бекки открыла дверь. Ее волосы продолжали торчать во все стороны. Я просто хотела ее обнять.

– Держитесь подальше, – приказала она. Ее глаза были огромными, а руки она держала перед собой, будто изображала мима, заключенного в стеклянной коробке.

– Как такое возможно? – выкрикнула я, не сильно уверенная в том, на что или на кого я злилась.

– Ты в порядке? – Сэмми нахмурилась на меня и снова взглянула мягким взглядом на Бекки.

– В порядке, я взошла! – сказала она.

– Ты сделала что? – я все еще кричала. Что со мной не так?

– Я взошла, – она не могла сдержать слез. Они полились из ее глаз.

Сэмми подошла ближе и протянула руку, чтобы прикоснуться к ней.

Бекки снова подняла руки, отступая и рыдая.

– Не трогайте меня!

Мы просто молча стояли и ждали, когда Бекки успокоится. Сэмми продолжала ворковать, что все было хорошо, и это начало успокаивать ее.

Бекки глубоко вздохнула.

– Констанс сказала, что во мне все еще много электричества, и что я могу питать всю академию в течение целой недели. Она на самом деле подумывала об этом, – новые слезы текли по ее лицу, оставляя маленькие искры по следу. Она даже не вздрогнула.

Наверное, у нее действительно был иммунитет к нему. Картинка, как Констанс подсоединяет проводки к Бекки, чтобы получить электричество, сложилась в моем сознании. Было трудно, не засмеяться.

– Они звонят моей маме, пока мы говорим, – объяснила она.

– Все будет хорошо, Бекки, – повторила Сэмми в миллионный раз.

– Нет, не будет, – завопила она. – Вы еще не поняли, девчонки? Я могу управлять молнией. Это моя сила, глупая долбаная молния.

Сэмми и я посмотрели на нее так, будто она поджарила парочку клеток головного мозга.

– Я отдала бы палец на ноге за такую способность, как у тебя, – честно сказала я, раздраженная тем, что она не рада тому, что получила, когда я хотела этого, чтобы вписаться.

Она глянула на меня так, что я моментально вернулась в офис Мастера Лонгвея.

– Ты все еще не поняла, Елена. У меня сила молний. Это означает, что мой дракон – чертов Лунный Удар. Единственный доступный в этой школе – Джордж.

Глава 12

Несмотря на то, что Джордж был идиотом, парень находился в той же категории, что и Люциан, когда дело доходило до внешности. Горяч, как ад, с ямочками, как у Сэмми.

– Джордж? – спросила Сэмми. Бекки упала на свою кровать и заплакала.

– Ладно, это отстой, – сказала я. Это были первые слова, которые пришли мне в голову. Это была правда, потому что я знала, что Джордж ей ни капельки не нравился.