Текст книги "Огненный Удар (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Ладно, я слушаю, – сказала я, поддавшись, в конце концов, давлению.

– Внутри зеленого дома есть зеленый дом, внутри белого есть белый, внутри красного – красный, а в красном много детей. Что это?

Они все глядели на меня с ожиданием, и мои мысли побрели обратно к отцу. Он загадывал мне эту загадку раньше.

– Это арбуз, – сказала я, пытаясь скрыть возникшую от воспоминания грусть в голосе.

Бекки вскочила из-за стола и убежала с головокружительной скоростью, воодушевленная возможностью сказать Шефу ответ.

Люциан пристально взглянул на меня, обеспокоенный моей внезапной сменой настроения.

– Ты в порядке?

– Мой папа загадывал мне ее не так давно, – ответила я, удивленно пожав плечами и позволяя эмоциям охватить меня.

– Прости, милая, – молодой человек мягко поцеловал меня в висок и погладил по спине. Прозвенел звонок, и он настоял на том, чтобы проводить меня в класс. Я подозреваю, Люциан боялся того, что меня попробует похитить Брайан, или что-то типа того.

Мы не говорили много, пока шли по коридорам и попрощались коротким поцелуем.

***

День заканчивался искусством войны, это означало, что сегодня у меня будет сдвоенный урок, если считать еще наше занятие с Люцианом. У меня едва хватило сил, чтобы добраться до своей спальни и принять душ, просто для того, чтобы вскоре оказаться потной снова. В этом не было большого смысла.

Когда я вышла из душа, пришло время для встречи с Люцианом. Я заставила себя выйти из комнаты, неся в руках промокший скомканный жилет. К несчастью, жилет не превращался в диск, когда был влажным.

– Не скучай, – сказала Бекки, не отрывая носа от книги.

Я нашла Люциана, ожидающим меня внутри купола. Он упражнялся в маневрах, которые заставили пялиться на него, словно идиотку. Молодой человек был одет в черные штаны и бронежилет, который я однажды видела в «Weatherly's and Co». Под жилетом отсутствовала рубашка, и мускулы на его руках могли заставить дрожать колени любой девушки. Я закрыла глаза, думая о том, как мне повезло называть его своим.

Во имя любви к чернике, он был так чертовски горяч.

Когда Люциан обернулся, я притворилась, что только вошла, а вовсе не пялилась на него.

– Ты опоздала, – сказал он резким тоном и отвел взгляд. Когда он снова повернулся ко мне, в уголках его губ прокралась улыбка. – Будет тяжело, да?

Я хихикнула над его внутренней борьбой.

– Можем мы, пожалуйста, немного отдохнуть, у меня только закончилось занятие по боям.

Он прищурился, обдумывая мою просьбу.

– Это не моя проблема.

На его лице возникла широкая дразнящая ухмылка, и желудок сделал очередное сальто. Мой бронежилет был по-прежнему липкий и потный после предыдущего занятия, и меня почти стошнило, когда я натягивала его через голову.

Я вытащила тяжелый меч из шкафа и волочила его, пока шла туда, где меня терпеливо ждал Люциан. Звук от скребущего по полу меча заставлял меня морщиться, но я была слишком усталой.

– Елена, насколько он тяжелый? – он протянул за мечом руку. Я предала его ему, ничего не ответив. Язык моего тела и так говорил о многом.

Он мягко засмеялся.

– Думаю, я обнаружил твою первую проблему.

– Что?

– Этот меч слишком тяжелый для тебя, – Люциан вернулся обратно к шкафу и взял другой меч. – Вот, этот намного легче.

Я приняла у него оружие и сразу же почувствовала разницу.

– Ты хочешь сказать, что все это время у меня были проблемы, потому что я использовала неподходящий меч?

– Да, и именно поэтому тебе следует приходить на урок раньше, чтобы ты могла выбрать подходящее оружие, – он снова улыбнулся.

– Ты уверен, что этот меч сможет меня защитить? Он выглядит таким тонким, – я скептично посмотрела на клинок и едва успела заметить его меч, направляющийся прямо ко мне. Подействовали рефлексы, и я заблокировала его удар, прямо как показывала профессор Мия в мой первый день. Он напал на меня снова, и я снова заблокировала удар. Люциан был так быстр, что я едва успевала видеть, как он двигается, но он был прав на счет меча. Я ощущала себя так, будто нашла свой Экскалибур и стала королем Артуром.

Когда мы, наконец, остановились, я ловила ртом воздух и держалась за горящий бок. Он рассмеялся над тем, как я с трудом могла вдохнуть, и шутливо отбросил мою руку, когда я подняла ее, сигнализируя о сдаче. Бекки была права. Он был демоном-надсмотрщиком.

– Могу сказать одну вещь, твои рефлексы и вправду хороши, Елена. Не помню, чтобы видел такие раньше на первом году обучения.

Я бросила на него безразличный взгляд.

Он фыркнул.

– Я серьезно, это не шутка.

– Ты скажешь совсем другое, когда увидишь мой спарринг с Колином, – возразила я, передернувшись от этой мысли.

– Приди сюда пораньше, и ты, возможно, покажешь ему парочку сюрпризов, – сказал он и заставил меня приготовиться к следующему раунду.

– Ты когда-нибудь устаешь?

– У меня осталось еще много энергии, – флиртующе произнес он, ударив кулаком себе в грудь, подскакивая вперед-назад как боксер.

– Ну, пожалуйста, ты убьешь меня, если сейчас скажешь, что перерыв окончен.

– Вот твоя вторая проблема, ты даже близко не в той физической форме, в которой тебе нужно быть. Значит, я предлагаю пробежку в две мили каждое утро.

Я заворчала.

Он крепко шлепнул меня по заднице, заставив взвизгнуть.

– Давай, Елена, ты поблагодаришь меня через месяц.

«Если столько проживешь», – подумала я, прищурившись.

Он соблазнительно хмыкнул, заставляя меня позабыть, из-за чего я расстроилась. Затем снова атаковал меня. Его удары становились сильнее после каждого замаха.

Два из них я заблокировала и приземлилась на задницу. Не хотела подниматься, но, когда он предложил руку, у меня не осталось выбора.

– Бекки была права, ты маньяк-надсмотрщик, – произнесла я, все еще задыхаясь.

– Ты жалуешься уже в первый день. Милая, я вижу, тебя ждут суровые времена, – пошутил он. Во имя черники, я надеялась, что это была шутка.

Он дал мне всего тридцать секунд, прежде чем напал на меня, как сумасшедший самурай. Это было не так круто, когда я столкнулась с ним. Я блокировала пять его ударов, прежде чем силы покинули меня, и я снова оказалась на спине.

Он снова поднял меня, не приняв капитуляцию. Все это продолжалось в течение следующего часа. Когда мы, наконец, закончили, я думала, что упаду замертво прямо на месте. Я легла на холодный пол и положила свою покрасневшую щеку на холодную поверхность. Он мог оставить меня там, мне было все равно.

Люциан подошел и сел рядом с тем местом, где я чуть не потеряла сознание. Я тяжело дышала, будто бежала в течение двух дней подряд, в горле пересохло и меня тошнило.

– Все не так плохо, Елена, – он коснулся моей ноги.

– Позволю себе не согласиться.

– Знаю, прямо сейчас ты не видишь этого, но я не шутил о том, что нужно работать. Так что предлагаю лечь спать пораньше. На сегодня с тебя хватит.

Я дала ему возможность посмотреть на меня с сожалением.

– Вставай и иди, вздремни. Ты выглядишь хреново.

– Не могу.

Он покачал головой, поднял меня, закинул на плечо, будто я была мешком муки, и понес в мою комнату.

Я чувствовала его руки на своих ногах, когда он заботливо снимал меня с плеча. Мои ноги непроизвольно обхватили его талию, когда он уложил меня в постель. Наши губы нашли друг друга, и мы долго целовались. Поцелуй перерос в совершенно иное сражение, и я, наконец, поняла фразу: «Любовь – это поле битвы.»

Он проворчал и бросил меня на кровать.

– Я должен идти, прежде чем сделаю что-то, о чем мы можем пожалеть, – сказал он, и мне было слышно напряжение в его голосе. Я рассмеялась.

– Совсем не можешь мне сопротивляться, принц Люциан? – подразнила я, поощряюще глядя на него.

– Милая, ты и понятия не имеешь, – прошептал он, наклоняясь, чтобы подарить мне еще один нежный поцелуй, прежде чем с трудом заставить себя уйти.

Я не могла перестать улыбаться, но так сильно устала, что вырубилась, спустя пару секунд.

Казалось, что я спала всего пару минут, когда зазвонил будильник Бекки.

– Бекки!

– Это не мой, это твой, – провопила она.

Я распахнула глаза. У меня не было будильника.

– Елена, выключи эту штуку, – прорычала Сэмми.

Я увидела небольшие цифровые часы прямо рядом с моей кроватью, которые показывали время 4:45. Солнце еще даже не взошло, а я должна была вставать. Я с трудом выбралась из постели и буквально на четвереньках поползла в ванную. Я пахла так, будто вылезла из мусорного бака.

Мне требовался душ для моих ноющих мышц, казалось, что я таскала что-то тяжелое на плечах. Этот парень и вправду наводил беспорядок в моем режиме. Обычно я принимала душ после упражнений, а не до них.

Я натянула спортивные штаны и футболку, надеясь, что будет не слишком холодно. Когда я вышла из ванной, снаружи уже стало светлее. Мои конечности не хотели работать, а колени – сгибаться.

Я обнаружила своего надсмотрщика рядом со столовой. Он попытался сдержать смех, но не смог. Только когда я указала пальцем на его лицо и бросила на него «только-не-сейчас» взгляд, он прикусил губу, что придало ему чрезвычайно горячий вид. Я отвела глаза, чтобы продолжать злиться на него хотя бы на минуту.

– Тебе следовало вчера размяться. Сядь на пол. Давай посмотрим, что можно сделать.

В тот момент, когда попыталась согнуть колени, я начала падать. Он поймал меня прямо перед тем, как я встретилась лицом с полом.

Мы оба рассмеялись, когда он опустил меня на землю и начал массировать мне ноги как физиотерапевт. Когда он тянул мне ноги к голове, от боли выступили слезы, но они исчезли, стоило нашим глазам встретиться. После этого я почувствовала себя лучше, но, все же, это было не то, на что я надеялась.

Последние полчаса мы бегали. Он бежал быстро, и лёгкие у меня начали гореть уже через пять минут. Мне нужно было заставить его остановиться у озера, чтобы перевести дыхание.

– Я… больше… не могу.

Он продолжал бежать на месте.

– Давай же, милая, нам все ещё нужно будет сделать несколько приседаний, – усмехнулся он.

– Ты должно быть шутишь.

– Видишь, насколько ты не в форме?

Мне захотелось врезать ему кулаком под дых, но у меня не осталось сил. Вместо этого я проворчала.

– Мы может вернуться сейчас, пожалуйста?

– Нет, Елена, давай же.

Он потащил меня за собой и заставил снова бежать. Я контролировала дыхание, мечтая, чтобы боль исчезла.

– Мы уже почти на месте, – голос Люциана звучал так, будто он не бежал вовсе.

– Я бы хотела убить тебя прямо сейчас, – процедила я сквозь зубы.

– Не верю, – промурлыкал он, и это заставило меня хихикнуть.

Я проследовала за ним на поляну рядом с озером, рухнула на землю и перевернулась на спину.

– Как хорошо.

– Готова к приседаниям?

– Гхрр! Отлично, давай просто покончим с этим.

Мы сделали около триллиона приседаний, и возникло ощущение, что меня вот-вот стошнит. Мне стало интересно, смогу ли я почувствовать что-нибудь ещё кроме этой невыносимой боли.

Я была так счастлива, что сегодня занималась еще с кем-то помимо Люциана. Но потом вспомнила, что это латынь с Блейком, и мое горло сжалось. Если он был лучшим в ней, то мне придется терпеть его, как я терпела Арианну.

Когда Люциан убедился, что мы сделали растяжку, мы пошли обратно к общежитиям. После душа номер два я чувствовала себя уже не такой деревянной, как до этого. Я все ещё поглощала мюсли и йогурт в столовой, когда прозвенел звонок.

День пролетел быстро, и не успела я заметить, как наступило время ланча.

– Елена, – прокричала Сэмми мое имя. Они с Бекки сидели сегодня за другим столом, потому что за тем столом, за которым обычно сидели мы, захотела сидеть принцесса. Она была настоящей занозой в заднице.

– Итак, кто-нибудь уже угадал загадку? – спросила я, демонстрируя, что смена стола из-за принцессы меня не волнует.

– Нет, но у меня будет седло, – сказала Бекки, подпрыгивая на подушке.

– Седло? – я взглянула на Сэмми.

– Седло для дракона, – Сэмми закатила глаза.

– Джордж, наконец-то, позволил портным снять с себя мерки этим утром, – проигнорировала Бекки жест Сэмми.

– Когда Драконианец объявляет права на дракона, портные из «Клиффорда и Брукса» шьют ему седло. Они сегодня здесь, чтобы снять мерки с Джорджа, – подробно объяснила мне Сэмми.

– И почему это так волнующе?

– Елена! Это значит, что я наконец-то почувствую, что это такое парить с ним в воздухе, – сказала она, закрыв глаза и вздохнув.

– Ну, когда ты так говоришь, то получить седло звучит действительно круто, – я попыталась быть восторженной ради нее, но в действительности это пугало меня до чёртиков. Дело было определено в высоте.

– Круче не бывает, это как первый поцелуй для девушки, – сказала Бекки.

– Ты, наконец-то, получишь своё седло? – Люциан поставил свой поднос с едой на стол и плюхнулся на подушку рядом со мной. Он чмокнул меня в губы и откусил кусок от своей пиццы.

– Вроде того, на следующей неделе, – ответила она и снова начала рассказывать все сначала.

Мы быстро разделались с ланчем, вынужденные выслушивать рассуждения Бекки о том, какую она выберет кожу и тип застёжки, какую веревку возьмёт для вожжей.

Когда, в конце концов, прозвенел звонок, я усмехнулась. Искусство войны я не ждала с нетерпением.

Глава 18

После уроков в моем животе все скрутилось в тугой узел. На лбу выступил пот, в то время как я боролась с тошнотой, не зная, чего ожидать от занятия по латыни с Блейком. Он сказал Сэмми, чтобы я шла к нему в библиотеку. Я съежилась от воспоминания, как уставилась на него влюблёнными глазами, когда увидела в первый раз, словно чокнутая фанатка звёзды, ослепленная его нереальной красотой. Я была такой тупицей, раз позволила случиться подобному.

Глубоко вздохнув, мысленно собралась и вошла в просторную комнату. И увидела его за одним из столов, глубоко погруженным в свои мысли и играющим с зажигалкой. Его что-то связывало с огнем?

«Не пялься, Елена,» – трубил голос в моей голове. Подходя к нему, я про себя повторяла отредактированное приветствие. Нужно ли было сказать ему: «Привет, Блейк» жизнерадостным голосом, но тогда он подумает, что это в некоторой степени его влияние на меня. Если я произнесу это скучным тоном, он подумает, что я в депрессии. Когда пришло время, это оказалось сложнее, чем я ожидала. Во имя любви к чернике, я потеряла дар речи и даже не могла поздороваться, как нормальный человек.

– Йоу, Елена, – начал он.

Аа? Я нахмурилась, пытаясь понять, что он произнес.

Он бросил еще пару странных слов, и я поняла, что он говорил на латыни. Блейк о чем-то спрашивал, но я понятия не имела что. Неловкая пауза затянулась на несколько мгновений. Он уставился на меня своими горящими голубыми глазами, словно пытался заглянуть прямо в душу. Это заставило сердце пропустить удар. Мне это не понравилось.

Когда он снова заговорил, я покачала головой. Полагаю, это был его способ протестовать против помощи мне.

– Что? – голос оборвался.

Казалось, он был раздражен моим ответом и снова заговорил на латыни. Стул издал ужасный скрежет, когда Блейк оттолкнул его назад. От этого звука головы начали поворачиваться в нашу сторону. Он поднялся, произнес что-то еще, кивнул и направился к двери.

– Блейк, пожалуйста, – закричала я ему вслед, и он остановился. – Мне, правда, очень нужна твоя помощь. Я не хочу провалиться.

Он так и остался стоять спиной ко мне.

– Пожалуйста, – снова взмолилась я, надеясь, что это сработает.

Он рыкнул и повернулся ко мне, ухмыляясь уголками губ. Это придавало ему сверхгорячий вид, и я услышала, как парочка находящихся рядом девчонок вздохнула.

– Хорошо, – произнес он. – Но если ты собираешься плакать, то я пас.

Он рухнул на тот же стул, на котором сидел до этого. Я съежилась, когда Блейк придвинул себя, стул и все остальное к столу. Библиотекарь нахмурилась на него, и от этого жеста у нее чуть не свалились очки с носа.

Он начал с простого, со слов, которые были похожи на английские.

Мы перешли к спряжению глаголов и перечислили слова вроде confirmare, что значило «подтверждать», до vocare, что значило «позвонить». Вкратце повторили притяжательные местоимения: мой, твой, его, ее и их.

Когда он в качестве примера использовал слово «давать», во всем этом впервые появился какой-то смысл, но он не шутил на счет слез. Он злился и заставлял меня повторять по тысячи раз, пока я не произносила все верно.

Парень морщился, если я ошибалась с произношением слова, словно это оскорбляло его. Я вздыхала, изо всех сил пытаясь не закричать.

– Твоя самая большая проблема с глаголами. Для драконов это легко. Мы рождаемся, чтобы говорить на латыни, в то время как люди находят это сложным. В латинском, окончание глагола каждый раз меняется. Окончание имеет решающее значение, оно говорит о времени, лице и числе, – объяснял он, выставив три пальца, чтобы мне было легче понять. Я уже забыла, что означал первый палец. Просто потерялась в его глазах.

«Очнись, Елена», – произнес мой внутренний голос сквозь стиснутые зубы.

Я заставила себя вернуться в реальность, пока он объяснял, что при использовании единственного и множественного числа глагол всегда меняется. Я изо всех сил пыталась следить за объяснениями и чувствовала вину, когда ловила себя на том, что пялюсь на его губы. Они вызывали у меня желание схватить и поцеловать его. Я чувствовала себя так, словно уже изменяю Люциану. Голова была готова взорваться, когда, к счастью для меня, Блейк объявил перерыв.

Он попрощался и проворчал, что встретимся здесь же на следующей неделе.

До обеда я перечитывала свои заметки. Казалось, все снова становится непонятным, как бы мне хотелось, чтобы он не оказывал на меня подобного эффекта. Я понятия не имела как, черт возьми, я когда-либо бегло смогу говорить на латыни так, как говорил Блейк сегодня.

Бекки оказалась права, он был очсивым, но таким мудаком, и меня не радовала мысль о встрече с ним снова на следующей неделе.

Во время ужина мы с Сэмми не сводили глаз с Джорджа, шептавшего всякую милую чушь Бекки, которая вела себя несколько удивлённо.

Я изо всех сил старалась не рассмеяться.

– Ты идиот, иди к своим приятелям, – сказала Бекки и столкнула его с подушки.

Он, ворча, поднялся и поплелся к Блейку, который высмеивал его и то, как он внезапно изменился к Бекки. Джордж засмеялся, и я поняла, что Блейк только дразнил его и не считал изгоем.

– Он как муха кружит вокруг куска дерьма, – заныла Бекки и спрятала лицо в ладонях.

– Ты ведь понимаешь, что только что сравнила себя с куском дерьма, да? – подколол Люциан. Мы все рассмеялись.

– О, заткнись, – рявкнула она, а затем тоже засмеялась.

Мы закончили ужинать. Я чувствовала, что смертельно устала.

– Увидимся в пять, любовь моя, – голос Люциана ревом пронесся с лестницы в общежитие для мальчиков, и я очень хотела, чтобы у меня был умный ответ, чтобы стереть радостное возбуждение из его голоса. Я никогда не встречала никого, кто с нетерпением ждал бы утренних пробежек.

– Я поэт и даже не знал об этом, – сказал он.

Мы с Сэмми рассмеялись, услышав, как другие парни поддразнили его.

– Так как у вас с Люцианом? – спросила Сэмми, веселясь.

– Бекки прав, он демон-надсмотрщик.

После душа я повторила то, чему учил меня Блейк, прежде чем скользнуть под одеяло.

В ту секунду, когда я закрыла глаза, снова оказалась в том же самом сне. Я действительно понятия не имела, кем была женщина, и это начинало волновать меня.

Мой будильник снова прозвонил в 4:45, и я вылезла из кровати, чтобы подготовиться к моему двухмильному пробегу с Люцианом. Мой пресс все еще чертовски болел от вчерашнего обучения, но я отбросила эти мысли.

Люциана не волновала моя боль, когда мы бежали по тому же маршруту, который был вчера. После триллионного приседания мы пошли обратно к академии. Я была так благодарна за это. Молодой человек хотел знать обо мне больше и расспрашивал о моей жизни с папой. Он нежно смотрел на меня, когда я рассказывала ему о паранойе папы, которая заставляла нас переезжать каждые три месяца. Когда у него возник вопрос, почему папа так делал, я не могла ответить. Единственное, что я знала, это то, что это имело какое-то отношение к драконам и разговору, который был у отца с Мэттом прямо перед тем, как он умер.

Я тяжело сглотнула, когда Люциан посочувствовал тому, как трудно, должно быть, было потерять мать в столь молодом возрасте. Когда он увидел мой шокированный взгляд на его заявление, он быстро объяснил, что Мастер Лонгвей объяснил всем в школе несчастье с моей мамой. Если бы они только знали. Это подняло другой вопрос, о котором я даже не думала. Если Мастер Лонгвей сказал всем, что она умерла, как, черт возьми, Вайден узнала, что она оставила меня? Прорицательница действительно была настолько хороша?

Разговор о папе заставил слезы навернуться на глаза. Он большим пальцем мягко убрал их, а затем поцеловал меня.

– Я сожалею о твоей утрате, Елена. Твой папа, кажется, был удивительным драконом, ну, в общем, за исключением паранойи, – пошутил он.

– Думаешь, сможешь пойти на пафосную вечеринку во дворце в следующие выходные? Это день рождения моей мамы, и ты сделаешь мне огромное одолжение, если придешь.

– Люциан, пожалуйста, – взмолилась я. – Я не готова встретиться с твоими родителями или пойти на пафосную вечеринку. Прости.

– Все в порядке. Тем не менее, это то, что мы должны исправить, иначе это станет огромной проблемой, – мне пришлось подавить улыбку. – Знаешь, если бы на твоем месте была другая девушка, она бы не постеснялась.

– Я не другая девушка, – рявкнула я в ответ, ненавидя, что люди всегда сравнивали меня с другими.

– Нет, – согласился он, и я рассмеялась над тем, как церемонно это прозвучало. Его руки обвились вокруг моей талии. – Это одна из причин, почему я без ума от тебя.

– Теперь ты без ума от меня? – флиртовала я, и мое сердце начало биться быстрее, когда он прикусил нижнюю губу. Черт, он так горяч.

– Ты знаешь, что сводишь меня с ума, – признался он, и я поцеловала его. Это был долгий поцелуй, и мы не могли дышать, когда он, наконец, закончился.

– Не побежим назад? – спросила я с надеждой.

– Еще есть время.

Он шлепнул меня по попке, когда убежал. Погоня была действительно глупой затеей, потому что он был сумасшедше быстрым, и прежде чем я смогла произнести: «в мгновение ока» он уже скрылся. Я догнала его через пару минут, он бежал на месте.

Перейдя обратно на шаг, он начал говорить о способе улучшить слух, чтобы он мог использовать его в следующий раз, когда будет заявлять права на Блейка.

Теория Ченга трещала в моей голове.

– Ты знаешь Ченга? Он помогает мне с историей…

– Он не верит, что кто-то сможет заявить права на Блейка, – прервал он меня, сняв слова прямо с моего языка. Точно так же, как никто никогда не верил, что король Альберт сможет потребовать какого-либо дракона.

– Что ты имеешь в виду?

Люциан улыбнулся.

– Он родился без метки, Елена.

– Что? – шокировано переспросила я.

– Ты услышала меня. Тогда они не знали о метках. Он верил в то, что было здесь, – он постучал по груди. – Если твой разум и сердце едины, ты можешь делать все, что захочешь.

– Но разве не нужно быть особенным, чтобы претендовать на дракона со способностями?

– Или просто очень умным, – сказал он и заулыбался. – Как ты думаешь, почему Мастер Лонгвей позволяет богатым платить, чтобы их неодаренные дети могли посещать Драконию?

Я усмехнулась, вспомнив разговор Бекки, и как она жаловалась на это. Она имела в виду короля Альберта?

– Он действительно заявил права на Ночного Злодея?

Люциан кивнул.

– Король первым заявил права на Хроматического дракона. Он положил всему начало.

– Как?

– Это одна из легенд, которую ты скоро узнаешь. Некоторые говорят, что он тренировался один в течение многих лет. Король Альберт действительно был хорош, усиленное снаряжение являлось его особенностью. Он сделал щит из самого твердого металла, который помог ему заблокировать их кислотное дыхание и слюну. Они злые драконы, и почему он выбрал Ночного Злодея, никто не знает.

– Как они выглядят? – заинтриговано поинтересовалась я.

– Крайне безобразно. Их морды выглядят, словно обожженные. Так, словно у них самих нет иммунитета к кислоте. Полагаю, это была одна из причин, по которой король Альберт выбрал Ночную Фурию.

– Так он заявил права на одного из самых злобных драконов, просто изучая их в течение долгого времени? – спросила я, не убежденная до конца.

Он кивнул.

– Как я понимаю, это глубоко внутри, я не королевской крови, чтобы Вайден мне предсказывала.

Но Вайден сказала, что только дитя короля Альберта и королевы Катрины может претендовать на Блейка.

– Елена, разве ты не слышала, что я только что сказал? – спросил он.

– Вайден никогда не ошибалась, Люциан.

– Меня это не волнует. Она будет неправа на счет этого. Я должен заявить на него права.

– Но почему, ради всего святого, ты должен заявить на него права?

Я начинала терять терпение. И остановилась, но он все равно прошел еще несколько футов.

– Потому что когда-то он был моим лучшим другом, – сказал он, разворачиваясь, чтобы взглянуть на меня. Мне потребовалось время, чтобы осмыслить это. Я с трудом могла представить Люциана и Блейка прогуливающихся рядом на манер Сэмми и Бекки.

– Вы были лучшими друзьями!

– Да. Оба наших отца служили при дворе короля Альберта. Мы играли на улице, пока они были на совещаниях.

– Почему вы больше не дружите?

Он, хмурясь, посмотрел на землю и вздохнул.

– Это не его вина, Елена. Темная сторона начинает захватывать его. Он вряд ли контролирует ее. Я обещал ему, когда нам было по тринадцать лет, что сделаю все, что в моих силах, чтобы попытаться покончить с этим, – он провел рукой по лицу, может быть, чтобы скрыть свои эмоции, или начал понимать, как трудно будет сдержать это обещание.

– Мне так жаль, Люциан. Я не знала, – сказала я.

Он криво мне улыбнулся.

– Никто не знал, за исключением Сэмми. Если бы я сказал тебе, что мы никогда не пытались надрать ей задницу, я бы соврал.

Я хихикнула, представляя их детьми, убегающих от маленькой болтушки.

– Так, когда вы перестали быть друзьями?

– Примерно почти в то же самое время, что мы пришли сюда, – ответил он. -

Моя первая проба была сразу после того, как мы записались. Это противозаконно участвовать в заявлении прав до шестнадцатилетия, и на мой день рождения я попытался впервые. Я провалялся в отключке две недели, – похвастался он.

– Ты хочешь сказать, он почти убил тебя.

– Попытка заявить права на дракона, который тебе не принадлежит, рискована, но мы оба знаем, что это не невозможно.

– Люциан, ну почему ты не хочешь подождать, пока взойдешь, прежде чем пытаться снова? – с мольбой спросила я.

– Елена, я могу вовсе не взойти, – ответил он. – Ты же знаешь, моя метка не такая уж темная.

– Тогда как ты собираешься использовать силы Блейка, когда заявишь на него права?

Мой голос был полон озабоченности, смешанной с вопросами и недоверием.

– Они не мои, чтобы я их использовал, так что они перейдут к нему.

Я нахмурилась.

– Не понимаю.

– Если кто-то заявляет права на дракона, который не владеет той же способностью, тогда она переходит к дракону. Эмануэль раскрыл этот маленький секрет, когда мне исполнилось семнадцать. Он также сказал, что было больно, когда отец заявлял на него права, потому что они владеют одной и той же способностью. Мой отец тоже повелитель огня. Эмануэль считает, что было бы в десять раз хуже, если бы они объединились в дент.

– А правда, что у Блейка много способностей? – поинтересовалась я.

– Да, но проблема в том, что они совсем не похожи на способности других драконов. Я знаю только о трех.

Глава 19

– Три? – провопила я. – Итак, у него есть еще! Люциан, что если ты просто тратишь время? Я имею в виду, ты знаешь только три способности. Что, если он использует другую, которая сможет унести твою жизнь? – я чувствовала, как мой голос повышается.

– Елена, у меня нет выбора. Я обещал ему! – Люциан раздраженно вскинул руки вверх.

– Вы были всего лишь детьми! – я покачала головой, пытаясь понять.

– Я не могу нарушить обещание и позволить ему стать злом. Агхр! Забудь. Ты просто девушка, которая ничего не знает. Ты никогда не поймешь.

Я была рада, что мы подошли к главному зданию, потому что в противном случае я бы никогда не нашла пути назад. Дрожа, я заставила себя не плакать. Он был таким упрямым.

Люциан ушел на выходные, даже не попрощавшись, и не поздоровался, когда вернулся в воскресенье днем.

Я не пошла с ним на утреннюю пробежку в понедельник. Но удивилась тому, что днем он был неподалеку, когда я отправилась на урок заклятий с Арианной. Ей совсем не понравилось то, что он держится рядом, присматривая за ней.

Во вторник была очередь Ченга. Мы говорили о Рубиконе, не только о Блейке, но и о том, кто был до него. Известно было о четверых, но в музее в Элме было только двое. Рубикона, который был до Блейка, убил король Уильям. Люди праздновали это целый месяц. Картинка, возникшая у меня в голове, выглядела смешно. Люди пили, вырубались, просыпались, пили еще, и по какой-то причине танцевали вокруг ревущего костра. Сегодня он отвел меня к стадиону, и мы остановились перед огромными каменными драконами у входа.

На них уже начала стираться отделка, и, когда я плавно провела указательным пальцем по вырезанным чертам, на землю упало немного песка.

– Они проснутся, когда действительно будут нужны, – сказал Ченг.

– Что? – я отдернула руку.

Ченг только усмехнулся.

– Ты шутишь надо мной? – спросила я, ухмыляясь во весь рот.

– Нет, они проснутся. Но они спят уже долгое время.

Мысль об оживающих каменных драконах впечаталась в мое сознание. Мы говорили о них. Всего их четверо и они как-то связанны с четырьмя стихиями. Было очень интересно, но для меня это казалось не совсем понятным.

Прямо перед тем как попрощаться, Ченг спросил у меня, не хочу ли я пойти с ним в Элм в эту субботу. Он действительно хотел показать мне музей Итана, ну, на самом деле, это был музей Пейи, но, когда лианы уничтожили Итан, название поменяли.

Чувствуя возбуждение от предстоящей поездки, я, насвистывая, вошла в общежитие. Сэмми и Бекки смотрели на меня озадаченно.

– Что? – запротестовала я. – Мне очень нравится проводить время с Ченгом.

Бекки оторвалась от педикюра.

– Елена, он зануда.

Я пожал плечами.

– Итак, он зануда, который поможет мне сдать историю.

Закатив глаза, она продолжила красить ногти на ногах.

– Только не влюбляйся в Ченга. Люциан уже и так волнуется о других парнях, которые тебя обучают.

Я фыркнула:

– Мне все равно, что думает Люциан.

– Вы все еще в контрах? – спросила Сэмми, присаживаясь на диван.

Я проигнорировала ее вопрос. Он не хотел говорить со мной.

Я снова пропустила пробежку с ним в среду и увидела его за одним из столиков, болтающего с Дином за завтраком. Он даже не посмотрел в мою сторону, но я знала, что он меня заметил.